Текст книги "Ведьма по наследству"

– Пару раз было такое, да, – призналась я и глянула на Юльку, которая когда-то спасла меня от опрометчивого шага. Сейчас она теребила мой рукав и смотрела на царицу с искренним обожанием.

– Так чего ты хочешь от меня? – спросила Амаранта. – Я могла бы поколдовать за тебя, но Маргарита наверняка так составила договор, что обмануть не выйдет.

– Не надо за меня колдовать. – Я вдохнула побольше воздуха и выпалила: – Заплатите мне за уже совершенное колдовство! Я излечила воинов живой водой после сражения в Сумеречном лесу. Это считается.

Амаранта оперлась подбородком на сцепленные замком кисти рук. Запястья, сухие как веточки, выглядывали из слишком широких рукавов.

– А ведь я тебе уже платила, за дракона, – вспомнила она. – Воевода вытребовал. Явился весь такой суровый, всклокоченный, в дорожной пыли. Приводил какие-то аргументы. Впрочем, мне больше нравится смотреть на него, чем слушать. Видный мужчина. Жаль, мое колдовство его не берет.

– Дракон не считается, – мучительно покраснела я. – Я допустила оплошность. Его оживила моя подруга.

– Вот эта? – Амаранта впервые с интересом глянула на Юльку, и у той подкосились колени. Я едва удержала ее под локоть. – Ладно, я все поняла. Когда истекает срок договора?

– Сегодня последний день.

– Остальные условия выполнены?

– Осталась одна мелочь, – отмахнулась я.

Амаранта задумчиво подняла глаза к потолку, украшенному по периметру лепниной. Я стояла, ожидая ее решения. Царица посмотрела на меня, совсем по-доброму улыбнулась, и я чуть не рухнула на ковер от облегчения.

– Нет, – сказала она.

– Нет? – тупо повторила я.

– Ты не поймешь, Василиса, но так лучше для тебя. – Амаранта встала с кресла, пригладила юбки. – Я испытываю к тебе искреннее расположение. Помнишь, я однажды спасла тебе жизнь?

– Спасибо, – пробормотала я.

– Теперь я спасаю ее еще раз. Это не твой мир. Отправляйся назад, живи как прежде, забудь обо всем, что произошло за этот год.

– Легко сказать, – разозлилась я. – Вам что, жалко? Я ведь исцелила ваших подданных! Их жизнь чего-то да стоит!

– А твоя жизнь? Маргарита уже нашла упокоение?

– Нет.

– Ты сильно рискуешь, Василиса. Возвращайся домой.

– Но я сегодня его потеряю!

– Построишь другой. Всё.

Царица отвернулась, и я почувствовала отчаянное желание кинуться на эту костлявую спину, вцепиться зубами в выступающие лопатки, сдавить тонкую шею так, чтобы позвонки хрустнули. Ведьмина суть захлестнула меня темной волной. Амаранта стремительно обернулась, поймала мой злобный взгляд.

– Знаешь, почему ты мне нравишься, Василиса?

– Ума не приложу, – буркнула я.

– Ты меня удивляешь, – призналась царица. – За сотни лет мало кому удавалось развлечь меня. А ты с этим легко справляешься. Прощай. Мне будет тебя не хватать.

Она легонько взмахнула кончиками пальцев, и меня подхватило, понесло вверх по лестнице.

– Царь! – завопила я, вцепившись в перила. – Иван! Проснись же!

Неведомая сила оторвала меня от лестницы, приложила об угол двери и вышвырнула на площадку башни. Юлька вылетела следом, упала на меня плашмя, едва не выбив мне зубы лбом. Дверь за нами с грохотом захлопнулась.

Я, кряхтя, столкнула с себя подругу, посмотрела на руки: вогнала занозу в палец, два ногтя сломаны. Потрогала языком саднящую губу – точно, разбита крепким Юлькиным лбом. Не на такой итог аудиенции я рассчитывала.

– Царица так прекрасна, – мечтательно произнесла Юлька, и я повернула к ней голову.

– Я сейчас тебя стукну, – пригрозила я. – Приди в чувство!

Юля наморщила лоб, затуманенные глаза постепенно прояснились, отразили весеннее небо, по которому проплывали легкие как перышко облака.

– Ну что, полетели? – сказала она. – Нам еще надо успеть собрать чемоданы.

Я наскоро побросала вещи в сумки, прошлась по комнатам. Я действовала машинально, но горло все равно то и дело сдавливали спазмы сдерживаемых рыданий. Поскольку я теряю право наследования, то не могу брать ничего из того, что принадлежало бабке, а также распоряжаться ее имуществом. Так что с Амфибрахием придется расстаться. Как и с Брюсом – его я поручила Ереме. В нашем мире такой тяпке нечего делать. Да и с Еремой у них связь куда крепче, чем со мной, несмотря на курсы китайского. С Глорией даже попрощаться не получится, а ведь я целый кухонный шкафчик забила шоколадными конфетами для своей «племяшки». Водяной, узнав новость, зарыдал как девчонка и, пользуясь случаем, облапил меня на прощанье.

Воевода… Может, со следующей ведьмой ему больше повезет – попадется нормальная колдунья, а не недоразумение вроде меня. Я порывалась написать ему письмо, но ничего путного в голову не лезло: жаль, что я не увижу тебя больше, что мои дети не будут на тебя похожи… Горло снова сдавило. Наверное, надо выпить чаю, успокоиться.

Я заварила чай, гневно размешала две ложки сахара, колотя по стенкам чашки, словно в колокол. На ступеньках моего крыльца было тепло, несмотря на сгустившуюся ночь. Над лесом рассыпались крупные бусины звезды. Белая фигура Эльвиры виднелась на берегу. Пошла навестить могилку клиентки? Отчего-то такая преданность Маргарите меня взбесила. Вот что ей стоило притвориться, будто и последние два условия выполнены? Я отхлебнула чаю, поморщилась – слишком крепкий получился.

Грех вышел на крыльцо, потянулся задними ногами. Я погладила его по загривку, кот едва слышно замурчал, и слезы все же вырвались, потекли по щекам.

– Эй, ведьма! – Лютый выглянул из-за калитки. – Зайти можно?

– Заходи уже, когда это ты разрешения спрашивал, – буркнула я, быстро вытирая слезы.

– Так кто тебя знает – то огнем зад подпалишь, то в снег уронишь! – Оборотень бочком протиснулся во двор, короткая рубашка с оторванным рукавом заканчивалась выше пупка, ниже пояса он обмотался каким-то мешком. – Не налезли штаны, – виновато сказал Лютый. – Очень больно давили.

– Давай без подробностей, – попросила я. – Чего хотел?

Оборотень подошел ближе, и я невольно наморщила нос: от него несло потом и псиной.

– Не кривись, Василиса, сам от запаха не в восторге, но я очень спешил. Мне Ерема рассказал, что тут у вас произошло.

– Попрощаться бежал? Похвально. Ладно, позову Юлю, раз такое дело. – Я поднялась, повернулась к двери.

– Нет, я к тебе. – Лютый перехватил мою руку повыше локтя, и в ладонь мне опустился влажный тяжелый мешочек, в котором едва слышно звякнул металл.

В горле мгновенно пересохло.

– Это… – Я не решалась произнести.

– Тут ровно тридцать золотых – за то, что ты меня расколдовала, – сказал оборотень и почесал за ухом. – Пришлось нестись в волчью общину, а она за три леса. Еще и с вожаками беседы вести. Боялся, не успею.

– Лютый, – просипела я и откашлялась. – Давай все проясним: я не стану влиять на Юлю. Ваши отношения от этого не изменятся.

– Я понимаю, – кивнул он, длинные волосы упали на глаза.

– А чего он мокрый? – пощупала я мешочек.

– Так в пасти нес, слюни…

Кажется, Лютый смутился. Надо будет купить ему с десяток резинок. И заколку! И ободок!

Перед кустом сирени вырос белый силуэт Эльвиры. Как она так быстро перемещается? Только что была у озера!

– Еще одно условие выполнено, – резюмировала она. – Очень своевременно.

– Лютый! – Я сжала пальцами крупную кисть оборотня. – Спасибо! Правда! Это очень благородно с твоей стороны!

– Да ладно… – Он склонился ближе, шепнул мне на ухо: – Это еще и за блох, Василиса. Я никогда не забуду твоей доброты.

– Не хочу прерывать вашу беседу, – произнесла Эльвира. – Однако у вас всего пять минут, а последнее условие вы так и не выполнили.

Я сжала слюнявый мешочек с монетами. Точно! Третья сущность. Возвращаясь от Амаранты, мы с Юлей молча решили не сворачивать к домовому – смысла не было. А теперь я не успею метнуться туда-обратно, и это если он еще дома будет. Что же делать?!

– Златоносная жаба! – выпалила я.

– Животное, – сказала Амаранта.

– Да ладно. Обычное животное?

– Очень редкое, но все равно не подходит. – Эльвира была невозмутима, как скала.

– Волшебная тяпка.

Глаза Эльвиры закатились, блеснув белками.

– Она из вашего мира, Китай, провинция Хунань, не подходит.

– Онисий! – крикнула я. – Точно! Я ведь провела его сюда, а потом обратно.

– В нем нет магии.

– Как нет? – возмутилась я. – Он ростом мне по колено!

– А вы не слишком-то корректны по отношению к маленьким людям, Василиса. – Эльвира шагнула на крыльцо. – Позвольте пройти.

– Не позволю! – вдруг сказала я, шагнув в дом и закрыв собой дверной проем. – Вы станете третьим существом, Эльвира Протосовна. Вы – точно не человек.

Нотариус замерла передо мной. Свежая как ландыш, а ведь она провела день под жарким солнцем. Все тот же запах песков иной планеты, нечеловеческие искорки в глазах.

– Да, я не человек, – согласилась она.

– И вы подходите для условий бабули?

– Бабули? – недоверчиво повторила она. – Пожалуй. Но я никуда не спешу. Мне и здесь хорошо.

– Правда? Вы готовы потерять вид из окна вашего кабинета?

– Он не меняется уже несколько тысяч лет.

– Ваш фикус засохнет без полива.

Мне показалось, или рыжие пряди чуть дрогнули?

– Я переживу.

– Вы не завершите начатое дело! – Это был мой последний аргумент. Для такой аккуратистки, как Эльвира, он должен стать решающим. – Вы ведь обязаны исполнить волю вашей клиентки? Как вы передадите договор следующей наследнице?

Рыжие локоны взметнулись вверх и снова легли на плечи, глаза зажглись белым огнем и тут же потухли, вернув привычный карий цвет. Эльвира тронула ноготком невидимую защиту дома.

– Ладно, вы меня убедили, Василиса. – Уголки ее губ чуть дрогнули. Наверное, именно так выглядит улыбка сфинкса. – Мне и правда хочется закрыть это дело. Позволите мне пройти?

– С радостью проведу вас в наш мир, Эльвира Протосовна. – Я шагнула в сторону, освобождая проход.

Я шла по пятам нотариуса, едва сдерживаясь, чтобы не подогнать ее пинками. Время поджимает! Скорей!

Юлька свесилась с лестницы.

– Уже уходим?

– Подожди, – отмахнулась я от подруги, распахнула перед Эльвирой дверь в наш мир. Нотариус равнодушно ступила за порог, на крыльцо легли синеватые блики от окон соседних домов. Последняя строчка условий ведьмы на договоре мигнула и растаяла.

– Поздравляю, – сухо сказала Эльвира Протосовна. – Наследство ваше.

Я смотрела, как она идет по тропинке. Каблуки не проваливались в землю, влажную после дождя, и, кажется, вообще не оставляли следов.

– Вась, я все правильно поняла? – неуверенно спросила Юля. Я повернулась к подруге. В одной руке она держала чемодан, во второй – корзинку с булочками мельничихи.

– Да, – широко улыбнулась я. – Дом наш!

Я проснулась поутру, сладко потянулась в своей кровати. Приняв душ в своей ванной, я спустилась в свою кухню своего дома, улыбаясь, как идиотка. Я выполнила все условия коварной бабки и обошла все ее ловушки. Дом мой! Я просто супермолодец!

В дверь моего дома постучали, и я, помешивая сахар в кофе, пошла открывать.

На пороге стояла Амаранта.

Мои руки дрогнули, и я едва не выплеснула кофе на ее золотые юбки.

– Ты все еще здесь, Василиса.

– Вы очень наблюдательны, – съязвила я.

– Позволишь войти?

– Нет, – ответила я, на всякий случай отступая в дом.

Амаранта слегка улыбнулась, склонив голову набок, ласково на меня посмотрела, – от этого взгляда мой кофе должен был покрыться коркой льда.

– Что ж, придется войти без приглашения, – сказала она. – Знаешь, Василиса, ведь это я когда-то ставила защиту на дом.

Она шагнула через порог, и ее юбки зашуршали, как сухие листья.

Я попятилась от царицы вглубь дома, споткнулась об Греха, который с шипением удрал во двор через распахнутые двери. Царица чувствовала себя как дома: заглянула на кухню, провела пальцем по блестящему боку котла, присела возле двери в подвал. Она откинула угол ковра, поцокала языком.

– Хуже, чем я думала, – сказала она. Обведя взглядом зал, добавила: – А где оборотень? Здесь чучело стояло.

– Не чучело, – ответила я. – Он живой был, только заколдованный.

Я попыталась придать себе смелый и независимый вид. В конце концов, я ведьма, практически такая же, как Амаранта, и это мой дом. Под пристальным взглядом царицы я отпила кофе, поставила чашку на стол.

– Я использовала его кровь для заклятий, – призналась царица, устроившись в кресле.

Я уселась напротив. Снова стоять, как школьница в кабинете директора, я не собиралась.

– Для каких? – полюбопытствовала я.

– В основном для омолаживающих эликсиров, у оборотней великолепная регенерация, знаешь ли. В моем возрасте приходится уделять внимание здоровью.

– Сколько же вам лет?

– Чуть более трехсот, – ответила Амаранта. – А еще кровь оборотня незаменима при создании личины. Ты – ведьма, и видишь меня такой, какая я есть. Для тех же, кто не защищен магией, я – писаная красавица.

– Для своего возраста вы прекрасно выглядите, – выдавила я. Кофе застрял в горле вязкой жижей.

– Спасибо. – Амаранта снова улыбнулась, и мне захотелось забиться под кресло. Зачем она пришла? Что ей нужно?

Юлька спустилась по лестнице, увидела нашу гостью и расплылась, как подтаявшее мороженое.

– Вы… вы здесь! – Она прижала руки к груди.

– Да, милочка, – снисходительно ответила царица. – Сделай-ка мне чаю, раз твоя подруга не догадалась.

– Сейчас! С радостью! – Юлька молнией метнулась на кухню. Я ревниво проследила за ней взглядом.

– Я расколдовала оборотня живой водой, – призналась я. – И это он, кстати, заплатил мне тридцать золотых.

– Так вот как тебе удалось выполнить условия Маргариты, – кивнула Амаранта.

– Ага, – подтвердила я. – Повезло.

– Это как посмотреть, – задумалась царица. – Василиса, вчера я отказала тебе, а сегодня сама пришла с просьбой.

Я приободрилась. Теперь, значит, она в роли просительницы. О, я буду долго, очень долго думать, прежде чем ей отказать.

– Вам черный? Зеленый? – Юлька выскочила из кухни, глядя на Амаранту щенячьими глазами. – Я могу сбегать в магазин за каркаде.

– Зеленый, без сахара, – сказала царица и повернулась ко мне. – Отдай кулон с душой Маргариты.

Хм… Так вот какая просьба. Первым моим порывом было еще и приплатить, только бы она забрала кулон вместе со злобным призраком.

– Что вы собираетесь с ней сделать?

– Я хочу освободить ее, чтобы сестра наконец упокоилась.

Похоже, можно поторговаться. Амаранте наверняка была дорога ее сестра, какими бы злобными ведьмами они обе ни были.

– А ведь в глубине души вы добрая, – заметила я.

– Добрая? – Амаранта, кажется, удивилась.

– Ну, вы спасли мне жизнь и теперь хотите добра сестре. – Не думала, что придется объяснять.

– Добра? – задумалась царица. – Марго отправится прямиком в ад. Но и сейчас ей не лучше. Отделение души при этом заклинании происходит не полностью, связь с телом остается, пока душа не вернется назад или не найдет себе другое вместилище. Частично Марго все еще жива.

Я вспомнила сон, в котором лежала под могильным камнем, а корни растений медленно пронзали мое тело. Испарина выступила у меня на лбу.

– А что касается добра, – продолжила царица как ни в чем не бывало, – знаешь, грань между добром и злом очень тонка. К примеру, таким же заклинанием я заточила душу царя Ивана вот в этот кулон. – Амаранта прикоснулась к алому украшению, с которым она не расставалась. – Теперь он – пустая марионетка, выполняющая мои команды. Это зло? Пожалуй. Я получила возможность править Велирусью и делаю это дальновидно и мудро. Добро? Пожертвовать одним человеком ради счастья многих – приемлемо?

– Не уверена. У меня трояк по философии, – ответила я. – Хорошо, я отдам вам кулон. Он в моей комнате, наверху. Надеюсь, мне не надо присутствовать при упокоении Маргариты? Мне она до сих пор в кошмарах снится.

– Не надо, – отмахнулась Амаранта. – Я всего лишь выпущу душу рядом с ее могилой. Если бы я знала, что все так выйдет, ни за что не стала бы ее убивать. Или тогда уже отделила бы голову от тела, чтобы колдовство не свершилось.

Наверное, шок отразился на моем лице, потому что Амаранта сочла нужным объяснить:

– Тогда мне это казалось самым разумным вариантом – убить Марго и предотвратить мятеж. Думаю, это тоже добрый поступок. Ведь если Лот вырвется на свободу, все миры поглотит хаос. Я была уверена, что сестра мертва. Но она оставила где-то заговоренный кулон, куда и устремилась ее душа.

– Она оставила кулон у нотариуса, – догадалась я.

Представляю, как это выглядело: в один совсем не прекрасный момент пустой хрустальный сосуд наполнился густой черной дымкой, Эльвира Протосовна закрутила крышку, взяла телефон, наверняка белого цвета, и набрала мой номер. Бабуля приготовилась к своей смерти заранее и детально продумала, как ей вернуться назад.

– Марго стояла во главе заговора. Однако сподвижников не остановила ее смерть. Они были в курсе ее плана. Наверное, сестра даже хотела, чтобы я убила ее. Она постоянно меня провоцировала. Она жаждала сама открыть дверь и выпустить Лота, наивно надеясь заслужить его благодарность и возвыситься. В своем теле она не могла этого сделать.

– Ей не хватало сил, – кивнула я, и Амаранта рассмеялась. Ее смех напоминал клекот старой птицы.

– Думаешь, ты очень сильная ведьма? О нет, Василиса, как ведьма ты весьма посредственна. Может, через пару сотен лет из тебя и вышло бы что путное… Твоя уникальность в другом: ты способна любить. Заклинание, которым заперли Лота, основано на крови. Обратное тоже потребует жертвы. Чтобы открыть дверь, ведьма должна убить того, кого действительно любит, принести в жертву самое светлое в своей душе. Представляешь, как бесилась Марго? Она пускалась во все тяжкие: путалась с водяным, инкубом, даже Гриффером – старым вампиром, с которого только что песок не сыпался, – бесполезно. Она и кота себе завела – без толку. Марго не могла любить, как ни старалась.

– Я встречала Гриффера, – ляпнула я, обдумывая слова царицы. Значит, я не могущественная ведьма, а зло в моей душе вполне среднестатистическое. Облом.

– И ты все еще жива? – искренне удивилась Амаранта. – Ты снова меня изумляешь.

– Вообще-то это он теперь мертв.

– Кол?

– Солнце.

– Может, конфеток? – Юлька появилась из кухни, придвинула к царице табуретку, поставила чашку с чаем, рядом пристроила еще и вазочку с кистью сирени. Сладковатый аромат поплыл по комнате.

– Спасибо, милая, не надо. Присядь. – Царица кивнула на стул в углу, и Юлька опустилась на самый краешек, будто ожидая новых команд.

– Ты – другое дело, Василиса. Твоя темная сторона сполна уравновешивается светом. В тебе любви с излишком. Взять, к примеру, твою миленькую подружку, которая так легко поддается магии, – ты искренне любишь ее. А еще воеводу.

Я вспыхнула.

– Я вижу тебя насквозь. Хоть ты и заперла любовь к Ярополку надежнее, чем темницу Лота. Если бы Марго завладела твоим телом, задвинув душу в дальний уголок, она полила бы кровью одного из них эту дверь.

Амаранта встала и, склонившись, оттащила ковер в сторону.

– Расскажите про это заклинание, – попросила я. – О том, как заперли Лота. И как Маргарита собиралась его выпустить.

– Что ж… Давным-давно миры были едины. Однако зло, во главе с темным богом Лотом, все больше сеяло хаос и разрушения. Три человека, пострадавших больше, чем могли вытерпеть их сердца, отправились к богине справедливости за правосудием. Они воззвали к ней и получили ответ – ритуал, который должен был навеки запечатать Лота в ином мире.

– Это были люди? – удивилась я. – Не боги?

– Богами их назвали потом. Царица, воин и ведьма – вот кем они были. С помощью богини справедливости они провели ритуал. Однако не до конца. Ведьма должна была отречься от зла в своей душе, принести его в жертву. Как и стоило ожидать, она пошла на попятный. Миры были разделены, Лот заперт, но остались двери и ключи, которые невозможно уничтожить.

Я посмотрела на дверь: ржавчина тянулась к центру, металл вспузырился. Сердце сдавило предчувствие, тяжелое, как камень с могилы бабки.

– Маргарита бредила этими дверьми. – Амаранта села назад в кресло, отпила чай, благодарно кивнула Юльке, и та расцвела. – Лот – прародитель ведьм, вампиров и прочей нечисти. Марго звала его папой и даже спала на дверях, чтобы быть ближе к нему. А ведь сестра была старше меня. С возрастом начинаешь ценить простые вещи, вроде удобной кровати и теплого мужского плеча рядом.

– Даже если это плечо марионетки? – не сдержалась я.

– Это была вынужденная мера. Мне едва удалось выйти замуж за Ивана. Стоило мне убить одну жену – он тут же находил следующую. А управлять им и вовсе было сложно, – посетовала Амаранта. – Твой Ярополк, кстати, тоже из этой твердолобой породы. Принципиальные, властные, упертые… Помаявшись пару месяцев замужества, я решила, что с меня хватит. Я могла и дальше быть шеей, но крутить головой, которая соображает медленнее, чем твоя, быстро надоедает. К тому же всегда оставался риск, что магия на крови оборотня перестанет действовать. Вряд ли бы Иван обрадовался, увидев мое настоящее лицо. Так что теплого плеча мне вполне хватает.

Амаранта поставила пустую чашку на блюдце, кивнула Юльке, и та мигом унесла посуду на кухню.

– Марго годами исподволь подталкивала меня к мыслям о троне, раздувая огонь моего тщеславия. Я лишь недавно поняла – она вынашивала план освобождения Лота с детства и ей нужна была царица. Помню, когда она впервые рассказала мне о своей идее – открыть дверь, а я отказалась участвовать в этом безумии – о, какими только карами она мне не грозила! Потом сестра поутихла, и я решила, что она отказалась от своей мечты, но нет – она нашла какую-то ведьму в вашем мире, родственницу королей, седьмая вода на киселе. Ты видела ее на шабаше. Вряд ли бы у них что-нибудь получилось. Но кто знает? Я думала, что после смерти сестры дом по праву перейдет ко мне, но Маргарита и тут меня обхитрила: составила договор наследования, да не абы у кого… Конечно, я могу раз за разом убивать наследниц, пока они не закончатся, и дом все же не станет моим. Я ведь и тебя поначалу хотела убить.

– Я так и знала!

– Потом я решила убить тебя на шабаше, после того как Маргарита вселится в твое тело, покончив разом с вами обеими. Когда ты разрушила план сестры… Во имя великой тьмы! Это было прекрасно! Поэтому я и спасла тебя. Ты походя разрушила хитроумную комбинацию Маргариты, и было так приятно утереть нос мятежникам.

– Но вы не стали мне помогать, когда я пришла за помощью.

– Было бы разумнее дать тебе денег, – вздохнула Амаранта. – Вместо этого я дала тебе шанс исчезнуть.

– Спасибо, конечно, но я не собираюсь сбегать из своего дома.

– Сейчас я вижу, что лучшим решением будет довести дело до конца. Ведьма, участвующая в первом ритуале, была нашей с Марго прапрапрабабкой. Она должна была покончить с собой. Символический акт: зло, добровольно убивающее себя, чтобы запереть еще большее зло. Но она лишь пролила немного крови. Я проведу ритуал заново и завершу его, запечатаю Лота навеки и разделю миры.

– Вы собираетесь убить себя на дверях в моем доме? – изумилась я.

– О нет, – улыбнулась Амаранта, и холодный сквозняк поднял мне волосы на затылке. – Это сделаешь ты, Василиса. Ты завершишь свою жизнь самоубийством и запрешь Лота навсегда. Не такая большая жертва ради всеобщего блага.

Я замерла на секунду, а потом стрелой бросилась к двери. Бежать! Бежать от этой старой ведьмы! Прыгнуть в ступу – и пусть еще попробует меня догнать! Найду Яра, расскажу ему все. Он мне поможет…

Уже на пороге меня настиг тихий голос Амаранты:

– А ее бросишь?

Я будто наткнулась на невидимый щит дома, обернулась. Амаранта намотала светлые волосы Юльки на руку, притянула к себе. Кровь отхлынула от лица подруги, и сейчас они со старой ведьмой были одинаково бледные.

– Я ведь могу поступить по-другому, – сказала царица, – я убью всех, кто тебе дорог. Тогда Лот останется взаперти.

Она приподняла руку, и Юлька зашипела от боли, вставая на цыпочки.

– «Беги», – прочитала я по ее губам, но ноги будто приросли к полу.

– Хочешь посмотреть? – Амаранта повернулась к Юльке, тонкие губы царицы едва не касались щеки подруги. – Я знаю много разных способов. Я могу убить ее быстро, глазом моргнуть не успеешь, а могу растянуть это на годы.

Юлька пнула пяткой назад, метя царице по коленке, но пышные юбки смягчили удар.

– Да, я все больше склоняюсь к мысли, что это будет долго. – Другой рукой Амаранта перехватила Юлькину шею, сжала ее костлявыми пальцами.

– Отпусти ее, – сказала я. Голос стал хриплым, низким, как у Амаранты. Зрение обострилось – я видела даже черную шерстинку Греха, приставшую к золотой юбке царицы.

– Такой-то ты мне и нужна, – одобрительно проговорила Амаранта. – Настоящая ведьма. Стань в центр двери, Василиса, – приказала она. – Не упрямься. Пойми, это великое деяние, ради которого стоит пожертвовать жизнью. Ты спасешь не только своих любимых, но и весь мир. Все миры! Двери продержались несколько тысяч лет, но Лот все это время подтачивал их с той стороны. Сколько они еще продержатся? Может, лет сто или двести, а может, они распахнутся уже завтра, выпуская такое зло, по сравнению с которым я покажусь тебе доброй феей. Пролей свою кровь – сама, и это наполнит абсолютным смыслом твою жизнь.

– И что, вот так просто? – решила я потянуть время. – Моей смерти будет достаточно?

– Потом я проведу ритуал заново, – сказала Амаранта, чуть ослабляя хватку на шее Юльки. – Я – царица, ведьму найду, есть еще такие, которые в своем уме, воином возьму Ярополка. Он наверняка станет убиваться по тебе, Василиса, но оценит, сколь велика была твоя жертва и благородны помыслы.

– А богиня? – вспомнила я.

– Я знаю, где ее искать. Она терпеть не может незавершенные дела, так что, уверена, с радостью мне поможет.

– Так чего спешить? Пусть сначала все соберутся…

– Ты сделаешь это сейчас, Василиса! – Амаранта снова сжала пальцы на шее Юльки. Перстень оцарапал ей кожу, и кровь тонкой струйкой потекла в вырез майки. – Сила крови действует три дня, времени будет достаточно. Хватит болтать языком. – Царица вытащила из складок платья нож, тот самый, которым она размахивала перед моим носом во время шабаша, бросила его на пол передо мной, прямо на двери.

Я присела, подняла нож за холодную рукоятку, потрогала пальцем лезвие и отдернула руку. На подушечке выступила капля крови.

– Осторожно, очень острый, – заботливо предупредила Амаранта. – Ты можешь всадить его себе в сердце. Но это сложно – нужен сильный и точный удар. Можно вспороть живот, но это долго и больно. Лучше перережь горло. Одно быстрое и резкое движение. Еще, Василиса, перед этим ты должна произнести «деля благого» – ради добра.

Я перехватила рукоятку поудобнее, она быстро нагрелась под моими пальцами и норовила выскользнуть из вспотевшей ладони. Посиневшая Юлька цеплялась за пальцы Амаранты, царица вперилась в меня взглядом. Глаза ее пылали, как кулон с душой царя Ивана.

– Давай же, – прошептала царица. – У тебя нет выбора. Или ты, или те, кого ты любишь. Пока ты жива, они не будут в безопасности, и у Лота останется шанс выбраться. Одно движение, Василиса, деля благого.

– Деля благого, – повторила я и бросилась на Амаранту.

Юлька отлетела в дальний угол, а царица, ускользнув от удара, оказалась у меня за спиной. Она вцепилась мне в кудри когтями, как летучая мышь, перехватила руку с ножом, приставила его к горлу, запрокинув мне голову. Амаранта подтолкнула меня так, что я снова шагнула на дверь, холодную и шершавую под босыми ногами.

– Я помогу тебе, – прошептала ведьма мне на ухо. – Не бойся. Раз – и готово.

Я видела, как в открытом дверном проеме бьется Ерема, словно муха о стекло. Полузадушенная Юлька ползла от стены к нам, цепляясь пальцами за доски пола. Биение сердца отдавалось в ушах, металл холодил шею. Навязчивая мысль крутилась в голове: я столько лет убила на йогу, лучше бы занялась единоборствами.

Розовая ручка Брюса пролетела через зал, как в замедленной съемке. Я успела рассмотреть и загнутый в драке с вампиром зубчик, и овальное клеймо с иероглифом «сделано в Китае». Раздался треск, словно зрелая тыква раскололась, железная хватка на моей шее ослабла. Я вывернулась, отскочила от Амаранты, нож выскользнул из моей руки, жалобно звякнув о дверь.

Амаранта шагнула назад, лицо ее изумленно вытянулось. Она схватилась за розовую ручку, выдернула тяпку. На лбу остались три одинаковые треугольные дырочки и одна царапина – от загнутого зубца. Царица пошатнулась, кровь потекла густыми струями, заливая лицо. Она открывала рот безмолвно, как рыба, и, наконец, прохрипела, глядя прямо мне в глаза:

– Деля благого!

И, воткнув Брюса себе в шею, рухнула на дверь.

Я сидела на полу, глядя на ноги Амаранты, торчащие из-под ковра, которым ее прикрыла Юлька. Туфли были из светлой кожи, на маленьком каблучке. На вид очень удобные. Юлька мне что-то говорила, но я не разбирала слов. Голову словно набили ватой. На ковре проступило маленькое темное пятно. Лицо Юльки снова появилось перед глазами, губы шевелились, произнося какие-то звуки. А я не могла оторвать взгляд от пятна, которое расплывалось по ковру уродливой кляксой. Юлька вдруг залепила мне пощечину, резкий хлопок разорвал тишину, и все вдруг стало на свои места.

– Мы завершим ритуал, – сказала я, прижав руку к горящей щеке.

Громкий стук заставил меня подпрыгнуть на месте. Я подошла к приоткрытой двери, выглянула.

– Я привез тридцать золотых, – с ходу обрадовал Яр, протягивая туго набитый мешочек. Во взъерошенных волосах торчали перья, всклокоченную бороду проще сбрить, чем расчесать. – Ерема прислал весть с почтовым голубем. Раз ты здесь, значит, я не опоздал. Царь решил отблагодарить тебя за верную службу.

Он подбросил в руке мешочек, и тот мелодично звякнул.

– Ты врешь, – хрипло сказала я. Горло саднило, будто его изнутри кошки драли. – Царь вообще ничего не решает.

– Деньги мои, – признался Ярополк, нисколько не смутившись. – Откладывал на дом. Думал, женюсь, заживу как человек. Да, видать, не судьба.

– Мне уже не нужны деньги, – ответила я, – оставь себе. Найдешь покладистую женщину, не ведьму, и все у тебя будет.

Я на миг представила себе гипотетическую жену воеводы: статная красавица с русой косой до пояса и ямочками на щеках, из-за юбки выглядывают дети – вот что ему надо, а не злобная лохматая ведьма с сиплым, как у мужика, голосом. Сердце обожгло обидой и едкой ревностью… Яр нахмурился, спрятал мешочек в карман.

– Что у тебя произошло, Василиса? – Он протянул руку, чтобы заправить прядь волос мне за ухо, совсем как раньше, но наткнулся на защиту дома, которая теперь его не пропускала.

Глория выросла у него за спиной.

– Мама, – промычала она, завидев Юльку.

Юлька, в перемазанной кровью майке, выбежала во двор, обвила руками шею дракона.

– Вы что, подрались? – удивился воевода.