Текст книги "Ведьма по наследству"

– Наверное, Вася, я смогу это сделать для тебя, – задумалась Юля.

– Подожди, давай все уточним, чтобы не было никаких недомолвок, – остановила я ее. – Только я должна тебя бить, или можно вместе с подругой?

– Вместе даже лучше, – оживился инкуб. – Твои друзья – мои друзья, ведьма. – Он пожирал глазами Юлю, только что слюни не пускал, хотя такая реакция у оборотня смотрелась бы органично.

– А если мы причиним тебе недостаточно боли?

– Тогда будете удовлетворять по старинке, – поскучнел инкуб и стал рассматривать свои ногти.

– Давай составим новый договор, – предложила я, – где все это зафиксируем.

Щелк – новый листок спланировал к моим ногам.

– Договор может исполняться как ведьмой, так и ее друзьями, вместе либо по отдельности, – прочитала Юля.

– Обратите внимание, использование подручных средств только по согласованию со мной. То есть вы не можете просто взять и отмудохать меня лопатой.

Я разочарованно вздохнула, инкуб будто прочитал мои мысли.

– Можно шлепать, кусать, щипать за соски, – проявите фантазию, девушки, но тесный телесный контакт обязателен. Давай же, блондиночка, сделай мне больно! – Инкуб прикусил нижнюю губу, стал гладить себя руками.

– Блин, противно как-то, – поморщилась Юля. Она отвела руку, замахнувшись для пощечины, инкуб прикрыл глаза в предвкушении, и тут прямо в челюсть бедняге прилетел мощный хук. Тэйлор Лотнер слетел с крыльца и повалился в траву.

– Это еще кто?! – завопил он, сплюнув кровь. – Так нечестно!

– Договор может исполняться как ведьмой, так и ее друзьями, – процитировал незнакомец и легко запрыгнул на крыльцо, перемахнув через перила. Он был очень высоким, жилистым, лохматым.

– Ты кто такой? – спросила Юля.

– Не узнаешь? – усмехнулся мужчина, вынул из кармана штанов розовую резинку и завязал надо лбом волосы, которые спадали ему на глаза. – А так?

– Вы его даже не знаете! По договору только друзья могут подменять тебя, ведьма! – завопил инкуб, поднимаясь с травы.

– Лютый – мой лучший друг, – ответила я с достоинством. – Давай, удовлетвори этого инкуба по полной!

Мы с Юлькой с интересом наблюдали за дракой у нашего крыльца. Поначалу казалось, что у Тэйлора Лотнера нет никаких шансов – Лютый валял его по всему огороду, как тряпичную куклу.

– На тяпку не наступите! – забеспокоилась я.

Лютый покосился на розовую ручку, мелькающую в бурьяне, и отбросил инкуба к сараю.

– А унижения ты любишь? – донеслось от навозной кучи.

– Не настолько же! – Вопль инкуба сменился невнятным мычанием.

А потом вдруг силы поменялись местами. Из-за сарая вылетел оборотень, вскочил на ноги, прижимая руку к челюсти, а следом вышел демон – черные длинные волосы развеваются крылом, мускулы играют под красной кожей.

– Лютый! – воскликнула Юля.

– Не бойся за меня, сладкая, – подмигнул ей оборотень. – За три года я соскучился по хорошей драке.

– А ты ничего, лохматенький. – Инкуб сплюнул, вытер полные губы.

– Давай я тебя поцелую! – Лютый оскалился, и лицо его частично трансформировалось – челюсти вытянулись вперед, клыки выгнулись серпами.

– Я не целуюсь без любви, – отказался от ласки демон, он вдруг резко развернул бедра, и на оборотня черным хлыстом полетел хвост, усаженный шипами. Свист, хлопок, – и на полотняной рубахе оборотня поползла кровавая полоса.

Мы ахнули, но оборотень стащил рубашку через голову, и на наших глазах рваная рана на смуглом боку затянулась. Лютый швырнул рубашку оземь и звериным прыжком метнулся на демона, они сплелись в красно-коричневый клубок, мутузя один одного кулаками. Инкуб выпустил длинные черные когти, впился в спину оборотня, раздирая кожу в лоскуты.

– Ты царапаешься, как девка! – прорычал Лютый. – Хочешь, чтобы я тоже возбудился?

А потом вдруг все стихло. Лютый сидел верхом на спине поверженного демона, намотав хвост на руку. Демон хрипел и стучал ладонью по земле.

– Ну что, ты кончил? – вежливо поинтересовался оборотень.

– Все, хватит, слезь с меня, животное!

Лютый поднялся, отпустил хвост, шлепнув инкуба по попе на прощанье.

– До встречи через месяц, – сказал он, и инкуб, шипя от злости, исчез.

– Спасибо! Спасибо! – Я выбежала на крыльцо. – Ты так меня выручил!

– Я всегда отдаю свои долги, ведьма, – ответил оборотень. В спутанных темных прядях застряли сухие листья, бок чернел от крови, смешанной с грязью.

– Может, хочешь зайти? – предложила я. – Обработать раны?

Лютый повернул шею, пытаясь заглянуть себе за плечо. Царапины, оставленные когтями демона, затягивались на глазах.

– Может, хочешь помыться или поесть? – не сдавалась я.

– Прости, ведьма, я этот дом пока что видеть не могу, – поморщился он. – Я пришел, потому что знал: инкуб явится сегодня, они с бабкой устраивали свои игрища прямо у меня под носом.

– Постой, то есть пока ты стоял в доме, ты все видел и слышал? – спросила я.

– О да! – сказал Лютый и многозначительно посмотрел на Юлю. Та вдруг залилась краской, опустила ресницы. Он шагнул к ней, и тут его нос дернулся, зрачки в светло-карих глазах стали крошечными, как точки. – Не знаю, кому ты успела насолить, ведьма, но на твоем месте я бы не стал есть это яблочко.

– Отравлено? – Мы посмотрели на красивое розовое яблоко у порога.

Лютый кивнул.

– Я забегу к вам вскоре. А сейчас мне хочется насладиться свободой.

Он подпрыгнул, позвоночник выгнулся дугой, штаны, треснув по швам, упали на траву, и волк приземлился перед нами на четыре лапы. Он щелкнул зубами и помчался в лес, где над еловыми верхушками повисла бледная луна.

Я закрыла дверь. Прямо гора с плеч! Я так переживала из-за договора с инкубом, и все так замечательно разрешилось.

– Мы обе могли умереть, – прошептала Юля, глядя на яблочко, как загипнотизированная.

– Да уж, классика жанра – отравленные яблочки. Ты запомнила эту тетку?

– Она такая средняя, – Юля нахмурилась, пытаясь сосредоточиться, – ну знаешь, и рост, и вес, и даже глаза непонятного цвета, то ли серые, то ли карие… Что теперь с ними делать, с яблоками?

– Предлагаю сжечь. Я в последнее время поверила в очистительную силу огня.

– Как думаешь, кто их подсунул?

– Номер один в моем списке – Парнаска. Он реально на ведьм ополчился, в общем, у него и повод есть. Копыта – раз, внеплановая прополка огорода – два. К тому же он таверну держит, наверняка разбирается, как людей травить. А если судить по запахам, так я вообще диву даюсь, как все его клиенты не перемерли. Это три.

– Так может, достанешь свою красную книжицу? – предложила Юля.

– Воевода приедет – и пусть разбирается, – ответила я. – Может, это и не Парнас. Может, это вообще Амаранта.

– Она же царица!

– Так что? Думаешь, три жены Ивана своей смертью умерли? Ты веришь в эпидемию несчастных случаев? Если Амаранта их всех прикончила, что ей стоит отравить какую-то ведьму?

– Зачем ей это?

– А зачем она приходила в Запоры, да еще инкогнито?

– Но ты ведь даже не уверена, что это была она! Хотя, знаешь, есть что-то общее в том, как я не могла вспомнить внешность царицы, и как сейчас образ тетки расплывается в моей памяти…

Я помолчала. А потом вдруг вспомнила еще кое-что, что меня терзало:

– Юля, вот когда я сказала Лютому, мол, ты что, все видел и слышал, пока стоял в доме, он так выразительно на тебя посмотрел и сказал – о да! Что он имел в виду?

– Я не хочу об этом говорить, – выпалила подруга и убежала наверх.

Я проводила ее недоуменным взглядом и пошла на кухню. Заварила себе чаю, насыпала в пустую миску кота корма, плеснула в блюдце воды. Разведя костер на старом пепелище, где совсем недавно палила хлам бабули, отнесла в огонь корзину, не забыв забрать и яблочко у порога. Пламя облизало вмиг почерневший плетеный бок, пробежалось по округлой ручке.

Устроившись на своем любимом месте – на крылечке со стороны сказочного мира, я с наслаждением выпила чай под стрекот кузнечиков, треск костра и тихое чавканье, с которым тяпка выкорчевывала сорняки из земли. На глаза попался договор с инкубом, я разгладила листок на колене, вчиталась в текст при свете костра.

С обязательствами ведьмы мы разобрались. Наверное, мы с Юлькой могли бы справиться и сами. Но проверять, насколько далеко мы могли бы зайти, причиняя боль, не хотелось. Как бы потом мы смотрели друг другу в глаза, если перед этим всю ночь мучили несчастного Тэйлора Лотнера? Я пробежала глазами вниз по тексту и едва не уткнулась носом в листок, пытаясь разобрать буквы при пляшущих отблесках огня.

«Обязательства демона: предоставить отсрочку от ада сроком один год».

Я проснулась от утробного воя, пробирающего до мурашек; внизу что-то загремело, покатилось. Вскочив с кровати, я схватила за длинную ножку торшер, выглянула в коридор и чуть не поседела, когда на меня прыгнула Юля.

– Вася! Снова началось! – истерически прошептала она.

– Юля! Я тебя чуть лампой не огрела!

Внизу опять загремело, вой сменился тихим отрывистым рявканьем. Мы осторожно спустились по лестнице. В зале никого не было. Шестиугольная дверь под столом не подавала признаков жизни.

– Это на кухне, – озадаченно сказала я. Уже увереннее прошла вперед, включила свет. Грех стукнул лапой по пустой жестяной миске, и та с грохотом покатилась по полу.

– Мррмяа-а-аууу! – завыл кот.

– Вот ты… мурло, – сказала я, опуская торшер на пол.

– Грешно так пугать бедных девушек! – Юля рухнула на табуретку, прижимая руку к груди. – У меня до сих пор сердце колотится, как ненормальное.

– Такое чувство, что он знает о том, что я обязана его кормить. – Я поставила миску на место, насыпала корм. – Куда тебе столько? Вон какой мелкий!

Грех презрительно посмотрел на меня и ткнулся мордой в еду.

– Все, я спать! – Юлька ушмыгнула на второй этаж, а я осталась с котом. Осторожно протянув руку, погладила спину с хрупкими выступающими позвонками. Грех замер на мгновение, дернул рваным ухом и продолжил трескать.

Воевода появился ровно через две недели, как и обещал. Мы как раз сажали пророщенные семена тыквы. Тяпка рыхлила одинаковые круглые лунки, я опускала туда маленький зеленый росток, осторожно прикапывала, Юля поливала из лейки. После жарких споров решено было живую воду не добавлять. Вдруг и лейка оживет, кто знает, может, у нее окажется склочный характер. Понадеялись, что и без магии нам удастся собрать урожай.

– Привет, Ярополк! – сказала Юля, отбрасывая прядь волос с глаз.

Сердце мое ускорилось, кровь прилила к щекам. За время отсутствия воеводы я успела убедить себя, что ничего особенного к нему не чувствую. Естественно, я симпатизирую мужчине, который практически вынес меня из огня, как иначе, но не более.

Я выпрямилась, посмотрела на него – плечи широченные, глаза голубые-голубые, улыбаются, на скуле свежий шрам. Не успев осознать, что делаю, подошла, протянула руку, чтобы погладить по щеке, спохватилась, что пальцы испачканы землей, смутилась…. А он перехватил мою руку и поцеловал в запястье.

– Ты чумазая, ведьма, – улыбнулся он.

– Я не ведьма, – улыбнулась в ответ.

– Точно? Я видел гейзер – впечатляет. Да и инструментом, гляжу, обзавелась, – кивнул он на тяпку.

– Это Брюс.

– Приятно познакомиться, – усмехнулся он в бороду. – Рад, что у тебя все хорошо, Василиса.

– Если отравленные яблоки, которыми нас тут пытались напичкать, это, по-твоему, хорошо, – съязвила Юля.

– Что? – тихо спросил Ярополк. Атмосфера вокруг него сгустилась, словно грозовая туча – того и гляди громыхнет.

– У нас тут много чего произошло, – сказала я. – Может, зайдешь? Поможешь разобраться, что к чему.

Усадив воеводу на кухне, мы с Юлей, перебивая друг друга, разом вывалили на него события последних недель. Он только тер лоб и хмурился.

– Давайте подытожим, – перебил он наши словесные излияния. – Вас пытались отравить, Лютый избил инкуба, Амаранта – ведьма, а под столом у вас какое-то чудище.

– А еще Парнас мне угрожал! – вспомнила я. – За то, что моя тяпка перерыла его огород, – добавила чуть тише.

– Где яблоки? – спросил воевода.

– Сожгли.

– Выходит, я должен поверить вам на слово? – Он вскочил со стула, стал ходить туда-сюда по кухне, слишком маленькой для него. – Может, они вовсе не были отравлены!

– Лютый так сказал.

– Его слово не аргумент. Кстати, аккурат когда ты его расколдовала, волки загрызли корову. Теперь я не уверен, что это был обычный волк.

– Проголодался, наверное, три года тут зубы сушить, – тихо сказала Юля.

– Ладно, с коровой мы разберемся. Но Амаранта-то тут при чем? Она царица!

– У нас есть доказательства, что с ней что-то не так! – встрепенулась я. – В жизни красотка – упасть не встать, а на фотках страшилка.

Юля протянула фото царицы, мы замерли, ожидая его реакцию.

Воевода, кажется, не понял, чего мы от него хотим. Хотя фотографию рассмотрел с интересом, чуть на зуб не попробовал.

– Ты что, не видишь? Она же никакая!

– Девушки, я не собираюсь обсуждать внешность царицы. Я не баба базарная. Иван ее полюбил, значит, было за что. Наверняка она добрая или умная, или и то и другое… Да, Амаранта не совсем тот типаж, который ему по душе, три первые жены у него были вот как ты, Юлия, – светловолосые и…

Он взмахнул руками, жестом обрисовывая большую женскую грудь, и смутился.

– То есть ты не видишь различий между реальным обликом Амаранты и фотографией? – удивилась я.

– А что, есть разница? Не знаю, какую игру ты затеяла, ведьма, но довольно, прошу.

– Да я чуть в обморок не упала от ее красоты там, во дворце! – возмутилась Юля. – Она совсем другая! Я не знаю, в чем тут дело – гипноз, магия…

Ярополк остановился, запустил пятерню в бороду.

– Магия? – задумался он. – Ладно, я проверю ваши слова. Странно все это. И царя словно подменили. Я ходил к нему с докладом – сидит на троне, кивает, а будто нет его.

– А еще в договоре с инкубом написано, что демон обещает отсрочить бабке ад на год, – вспомнила я.

Я протянула листок с договором Ярополку, у которого на лице было явное страдание. Он прочитал часть с обязательствами демона, отдал листок мне.

– И где же бабкина душа сейчас обитает? – озвучил он мой безмолвный вопрос.

– И это еще не все, – встряла Юля. – У нас есть дверь, от которой тот самый зубастый ключ на связке. И она жуткая!

– Светлые боги! – взмолился Ярополк, но пошел следом за Юлей. Она со скрежетом сдвинула стол в сторону. Воевода уставился на шестиугольник, обитый металлом.

– А вот это уже ни в какие ворота не лезет.

– Там Ктулху? – робко спросила Юля.

Ярополк дернул плечом.

– Кого там только нет…

– Когда-то миры были едины и являли собой совершенство, – начал свой рассказ Ярополк, – а потом что-то случилось. Что именно? Мнения на сей счет разделились. Кто-то говорит, это был большой взрыв, но не в материальном измерении, а во временном, кто-то – что мир стал слишком тесен. Некоторые, совсем уже оторванные от реальности ученые мужи говорят, что наши миры – это проекции некоего совершенного мира, и все мы лишь тени оригинала. В зависимости от того, как падает божественный свет, мы близки к своему идеальному образцу или бесконечно от него далеки.

В разделенных мирах некоторые особенности проявились с особой силой. В вашем мире процветает технический прогресс. Есть еще мир высоких – туда нет хода, да и они редко балуют нас своим вниманием, там искусства достигли небывалых высот. На второй свадьбе Ивана пел высокий, так пел – все рыдали. До сих пор как вспомню – сердце щемит… Иван хотел казнить его потом, когда вторая жена умерла. Решил – накликал беду. Но поостыл и отпустил. И есть нижний мир. Если версия последних ученых верна, то божественный свет туда не попадает вовсе. Там царит вечный мрак и ледяной холод, где рождаются жуткие твари.

– Вроде оборотней? – настороженно спросила Юля.

– Почему оборотней? – удивился Ярополк. – Оборотни, конечно, не милые зверушки, но с ними можно иметь дело.

Юлька довольно хмыкнула, и я покосилась на подругу. Что-то там у них с Лютым явно назревает.

– Боги решили закрыть врата в нижний мир, чтобы зло оттуда не могло проникнуть к нам. Их было четверо: три богини – любви, мудрости и справедливости, и бог силы, святой Кристоф.

– Когда вы креститесь, вы обращаетесь к своим богам? – спросила я.

– Светлые Анна, Лусия, Вира и Кристоф, охраните от зла, – перекрестился Ярополк. – Они провели ритуал и запечатали врата в нижний мир. Конечно, не все зло осталось там. Остались сумерты, и вампиры, и мержики… Хватает у нас забот. Но чудовищ вроде Шумарана – сумерта размером с дом, которого победил святой Кристоф, – больше не появлялось. Но знаете, девушки, до сего момента я думал, что все это сказки. То есть я молюсь и верую, но дверь в нижний мир представлялась мне скорее символом. Вроде как боги заперли зло, которое таится в любой душе, и если в человеке достаточно силы, любви, мудрости и справедливости, то дверь эта всегда будет закрыта.

– Так, может, там вовсе не нижний мир, – предположила я с надеждой. – Может, там погреб с вареньем?

Мы уставились на дверь. Ярополк опустился на колени, рассматривая набитые накрест полосы металла.

– Это сталь высоких, – сказал он наконец. – Мой меч сделан из такого сплава. Он очень прочный, можно камень перерубить. И очень-очень дорогой. Иван вручил его мне, когда я присягал на воеводство. Дешевле было бы золотую дверь в погреб поставить, да еще драгоценными каменьями обсыпать.

– Круто, – мрачно прокомментировала я. Аккуратные полки, уставленные баночками с вареньем, которые я успела себе вообразить, стремительно рухнули.

– А еще этот сплав не поддается коррозии, – задумчиво добавил Ярополк.

Ржавчина на углах тянулась пятнистыми щупальцами к центру двери.

Ярополк отправился в столицу выяснять подноготную царицы, а заодно поставить царя в известность, что у него под носом имеются ворота в ад. От светлой радости, которой лучились его глаза при встрече, не осталось и следа. Я тоже как-то поникла.

– Да ладно, Вася, не печалься, – подбодрила меня Юля. – Сейчас воевода найдет еще такой металл, сделаем нашлепку сверху, пусть высокие раскошелятся ради всеобщего блага. Тем более что певца того, со свадьбы, Иван дальновидно не казнил. Хочешь, кофе тебе сварю?

– Хочу, – согласилась я. Юлька исчезла на кухне, а я устроилась в кресле, подтянув колени к груди. Ржавый угол двери выглядывал из-под стола. Интересно, сколько лет легенде, рассказанной Ярополком? Наверняка тысяча есть, а то и больше. Продержится эта несчастная дверь еще немного!

Я задумчиво прикоснулась к запястью, которое так легко и естественно поцеловал Яр при встрече. Он по-прежнему считает меня ведьмой. Не верит моим словам, подозревает в скрытых мотивах. Что может получиться при таких исходных данных? Его супермеч перерубает даже камни, и он наставил его на меня при первой встрече. Но я совершенно точно ему нравлюсь! Я видела, как он смотрит на меня – Юлька не даст соврать.

В дверь тихонько постучали. Я осторожно приоткрыла ее, выглянула в щелочку. На пороге топталась дородная тетка, кажется, я ее видела у озера, на празднике.

– Добрый вечер. – Она так мяла свой передник, будто собиралась выжать из него сок.

– Добрый, – буркнула я, не торопясь приглашать нежданную гостью. После того как нас с Юлей чуть не траванули яблочками, я предпочитала в деревню не соваться. И ничего хорошего оттуда не ждала.

– Я Любомила, мельничиха, – представилась она.

Я могла бы и догадаться. Подол длинной синей юбки припорошен мукой, запах свежей сдобы просочился в дом. Женщина и сама походила на каравай: пышная, румяная. У таких обычно красивый заливистый смех.

– Помоги, ведьма, – всхлипнула Любомила.

– Чего надобно? – спросила я.

– Мужика, – выдохнула она и разом успокоилась, как будто самое страшное было уже позади.

Я оглянулась на Юлю, которая навострила уши у меня за спиной.

– Пятый год уже пошел, как муж мой помер. Надорвался. Ох и горевала я, но как-то попривыкла со временем: и с хозяйством сама справляюсь, и дочку замуж выдала, и мельница работает как прежде, а то и лучше, пекарню открыла. Забот невпроворот…

– Тебе работников надо? – уточнила я на всякий случай.

– Экая ты непонятливая, – рассердилась Любомила. – Я ж говорю – с работой и сама управляюсь, а вечером свет погашу – и так грустно мне, так одиноко, хоть волком вой.

– Так мужиков в деревне – завались!

– Некогда мне шашни крутить, – нахмурилась мельничиха. – Я и так целый день верчусь, как волчок. Ты мне дай какую травку, чтоб я мужику подсыпала, и он в меня влюбился без памяти, и сам за мной ходил, как телок. А то у нас мужик в Запорах измельчал. Им только намекнешь – шарахаются, как мыши от кота.

Она насупилась, подбоченилась. Грудь колыхнулась под оборчатой блузой.

– А кто-то конкретный есть на примете? – выглянула Юля.

Тетка задумалась.

– Степан из Якимовых неплохой мужик, плешивый, зато танцует хорошо. А еще Евсей, он старый уже, но на гармошке играет – ух! Ноги сами в пляс идут. Или вот Афоня, скорняк, руки у него красивые, как увижу, как шкуры гладит, так млею вся.

– Но?.. – снова встряла Юлька.

– Плюгавый, – вздохнула мельничиха, – вдвое меня меньше. Не выбрала я еще, – подытожила она, – ты мне травку дай, а я потом решу.

– Ишь, какая деловая! – возмутилась я.

– Да ты не подумай, ведьма, я ж отплачу! – закивала Любомила. – Велислава десять сребреников относила Маргарите. Ух, дорого, но оно того стоит – вон муж за ею увивается который год. Значит, надо с мужиком определиться… Кого же выбрать? Афоню? А может, Гришу? Глаза горят, как угли, но пьет, зараза…

Бормоча себе под нос, мельничиха пошла прочь со двора, в задумчивости переступив через Брюса. А я закрыла дверь, переваривая полученную информацию. Велислава, счастливая и обожаемая жена, оказывается, приворожила своего мужа?

– Вася, если один приворот стоит десять сребреников, то на тридцать золотых тебе надо приворожить триста человек, – быстро подсчитала в уме Юля. – Пора приниматься за дело! Все Запоры будут ходить влюбленные!

– Как бы, наоборот, не передрались, – возразила я. – Некоторых небось на части рвать станут, а козлы вроде Парнаски останутся несолоно хлебавши.

– Я думала, он лось.

Я лишь отмахнулась. Сейчас меня больше заботила новость о привороте Велиного мужа. Накинув кофту с капюшоном, я шмыгнула в сказочный мир. Сбегая в сумерках вниз по холму, я вспоминала дом Велиславы: уют, любовь, счастье – хоть ложкой черпай! И все это благодаря ведьме? Так, может, не такая уж темная магия таится в моей красной книжице? Я прошла позади дворов, стараясь не попадаться на глаза запорцам, отшатнулась от брехливой собаки, выскочившей из-под забора, и наконец подошла к дому Велиславы. Опершись на калитку с заднего хода, заглянула во двор. Две девочки возились у плетня в траве, играли с куклой.

– Позовите маму, – попросила я. Вроде не громко крикнула, а девочки чуть не подпрыгнули, с визгами убежали в дом. Я вздохнула. Никак не привыкну к такой реакции.

Веля появилась почти сразу, подошла ко мне, вытирая руки о передник.

– Доброго здоровьичка, Василиса.

– И тебе. – Я замялась, не зная, как начать разговор, а потом брякнула: – Ты ходила к Маргарите?

Мягкая улыбка сползла с лица женщины, она испуганно вскинула глаза на меня, на щеках вспыхнули красные пятна.

– Понятно, – сказала я, испытывая странную досаду. А ведь так хотелось верить, что идеальные семьи могут существовать и без магического вмешательства.

– Ходила, – подтвердила Веля. – Тебе Любомила сказала небось. Я ведь у нее те десять сребреников заняла.

– Хорошо моя бабка колдовала, – не без язвительности заметила я.

– Хорошо или плохо, я так и не узнала. Вылила зелье в отхожее место, – ответила Веля.

– Правда? – не поверила я.

– Я с той склянкой неделю ходила, спать не могла, только о ней и думала. А потом поняла, что не нужна мне такая любовь – наколдованная. Я достойна того, чтобы меня любили по-настоящему. И когда так решила и зелье вылила, на душе легко стало – не рассказать. И на танцах сама к Пете подошла, сказала – сколько можно в гляделки играть. Теперь каждую ночь молюсь святой Лусии, благодарю, что отвела, что не дала я ему приворотного снадобья.

– Лусия – это богиня любви?

– Почему любви? Мудрости, – удивилась Веля пробелу в моем образовании. – А ты пошто интересуешься? Решила все ж колдовать? Али для себя? – догадалась она. – Люб тебе кто?

– Люб, – буркнула я. – Только боюсь, слишком мы разные, и без магии тут никак не обойтись.

– И кто же это? Воевода? – Я вспыхнула, и Веля понятливо улыбнулась. – То-то я думаю, зачастил к нам Ярополк. Так-то он в Запоры по полгода носа не кажет. Вот что я тебе скажу, Василиса, кабы нужна была ему девушка простая да обычная, уже давно женился бы. За ним тут такие хороводы невест ходят…

Я нахмурилась еще больше. Из дверей обеспокоенно выглянул огромный Велин муж, поспешил к нам.

– Пойду я. – Веля сжала мою руку на прощанье. – Удачи тебе, Василиса.

Она поплыла навстречу мужу, рассказывая какую-то байку про рецепт пирога, и я, потоптавшись у забора, уже собиралась уходить, когда заметила забытую детьми куклу. Она таращилась в вечернее небо глазами-пуговицами, привязанная к палочке, воткнутой в землю, а вокруг ног была разложена солома.

Я забралась на холм, чувствуя, что слегка запыхалась. Со всей этой кутерьмой совсем забросила тренировки. Звезды рассыпались по небу блестящими горошинами, лунная дорожка распадалась на желтые круги вокруг гейзера. В огороде нес вахту Брюс: ползал вокруг лунок с тыквенными ростками, и каждый сорняк, посмевший пробиться сквозь девственно чистый грунт, подвергался безжалостному уничтожению.

От стены дома вдруг отделилась крупная тень, двинулась ко мне.

– Яр, – выдохнула я, – нельзя же так пугать!

– Прости, – сказал он.

Я шагнула вперед, всматриваясь в знакомые черты. Глаза уставшие, на лбу морщинка.

– Ты уже побывал у царя? Все в порядке?

– Ничего не в порядке. Столько всего навалилось, а обсудить не с кем. До чего докатился – к ведьме пришел за советом, – горько усмехнулся он.

– Помнишь, ты обещал сходить в мой мир, – напомнила я. – Заодно и поговорим.

– Ладно, – махнул рукой Яр. – В твоем мире опасно? Какое оружие лучше взять?

Я открыла двери в наш мир через полчаса ускоренных сборов. Пять минут ушло на быстрый макияж и выбор наряда – сексуальное белье и маленькое черное платье, и еще двадцать пять – на то, чтобы уговорить Ярополка оставить меч дома.

– Добро пожаловать! – Я широким жестом пригласила Яра в наш мир, он вышел во двор, окруженный с четырех сторон стенами домов, огляделся. Где-то вдали взвыла сирена, донесся рев мотоцикла. – Не бойся, у нас безопасно, – успокоила я его. Грех бросился мне под ноги черной тенью, метнулся через забор, я взвизгнула, схватила Яра за руку.

– Я не боюсь, – сказал он. – Во мне кровь берсерков.

– Круто, – буркнула я, но его руку не отпустила, повела по тропинке в арку. Ярополк протиснулся боком, развернул плечи возле блестящего в свете фонарей рыцаря. Мимо промчалась девчонка на роликах – короткие джинсовые шорты, майка выше пупка. Ярополк задумчиво проследил за ней взглядом, повернулся ко мне:

– Знаешь, а ты довольно скромно одеваешься, Василиса.

Я улыбнулась и повела его по улице, ненавязчиво прижимаясь все ближе. Яр не так уж выделялся из толпы одеждой – простая белая рубаха, полотняные штаны, но было в нем что-то нездешнее: спокойствие, мужественная уверенность, надежность. И я поняла, что мне отчаянно нужен этот мужчина. Мне нравится просто идти с ним рядом рука об руку, ловить на себе его внимательный взгляд. Черт, да мне даже его борода уже нравится!

Пестрая стайка студенток привлекла внимание Яра зазывным хихиканьем и короткими юбчонками, и я потащила его под неоновую вывеску ресторана.

– Зайдем? Там тихо, можно поговорить.

Мы устроились за дальним столиком, изучили меню. Я выбрала красное сухое вино, благодарно улыбнулась официанту, когда он зажег свечи.

– Сребреники принимают? – спросил Яр.

– Я тебя пригласила, ужин за мой счет.

– Тогда в следующий раз я угощаю.

– Знаешь, иногда ты говоришь совсем по-нашему, не отличить, – заметила я, ликуя в душе от «следующего раза».

– Лучшие учителя – из техномира, – ошарашил меня Ярополк. – Меня обучали вместе с Иваном, я нахватался ваших словечек, да и ваш мир в теории мне знаком.

– И как к вам попадают учителя? – удивилась я.

– Через дверь в твоем доме, – пожал плечами Яр. – Из мира высоких к нам приходят самые лучшие певцы, художники, скульпторы. Проход есть в домике феи, на Серебряной горе.

– Гора из чистого серебра?

– Нет, ее так называют, потому что там очень красивый водопад – вода чистая, на солнце сверкает серебром. К сожалению, фея редко выходит в наш мир. Говорит, слишком низменные вибрации у нас тут царят, а ее это убивает.

В глазах Ярополка отразилось пламя свечей, и я почувствовала, как меня обуревают низменные вибрации.

– Бедная фея, – пригубила я вино. – Она упускает много интересного.

Ярополк откинулся на спинку стула, изучающе на меня посмотрел. Я улыбнулась уголками губ. Смотри-смотри, я знаю, что выгляжу прекрасно. Выходные мы с Юлькой провели в спа; медовый массаж, шоколадные обертывания, рыбный пилинг – мы ни в чем себе не отказывали. Разве что от пиявочной терапии уклонились. Я так решила, водяной легко подгонит самых отменных пиявок, если мне вдруг захочется устроить себе кровопускание.

– А ведьмы корыстны и легко идут на сделки, – добавил Ярополк, и я чуть не поперхнулась вином. – Когда родился Иван, наследник престола, его отец приказал Маргарите подыскать ему наставника. Ведьма привела в наш мир учителей, которые занимались воспитанием и обучением Ивана, а заодно и моим.

– Как она их заманила? Они пришли добровольно?

– По объявлению – работа за границей, – усмехнулся Яр. – Некоторые решили остаться у нас навсегда. Некоторые сразу рвались обратно. Перед возвращением Марго стирала всем воспоминания. Она много чего умела, твоя бабка. Среди ведьм была одной из самых сильных.

– А много их, ведьм? – спросила я. – Мне ведь еще надо принять участие в шабаше.

– Хватает, – помрачнел Яр. – И, как вы с Юлией и говорили, похоже, Амаранта одна из них. Я расспросил парней, считают ли они царицу красивой. И все, как один, таяли, как сосульки на солнце. Понимаешь, раньше я думал, что комплименты, рассыпаемые Амаранте, – это лишь дань вежливости и угодничество. Да и не обращал внимания, если честно, на пустые слова. Меня насторожила обтекаемость фраз: прекрасна, как солнце, ослепляет красотой. И ничего конкретного: какого цвета глаза, есть ли родинки, особые приметы – ни один не смог ответить.

– А ты? Почему ты видишь Амаранту такой, какая она есть?

– Моя бабушка была волшебницей. Совсем слабой – умела заговаривать боль, успокаивать драчунов, пьяниц и маленьких детей, дикие животные ее слушались. Перед смертью она отдала все силы и поставила мне защиту от магии. Марго говорила – целое состояние на мне сумела сколотить: девушки из Запоров привороты на меня ворожили. Как можно? – возмутился он. – Относятся к мужчине, как к предмету, не учитывают его желания.