Текст книги "Время дождей"

Коридор был пуст. Тут не было картин и камина, только стены, выкрашенные в красивый голубой цвет, как небо перед восходом, и два огромных окна, за которыми все еще моросил дождь. Бен скользнул в одну из приоткрытых дверей вдоль стены и оказался в маленькой комнате, уставленной старой мебелью и упаковками книг. Дверь он осторожно прикрыл за собой и оказался в почти полной темноте. Прямо под ним был зал заседаний – комната чуть больше этой с камином, дымоход которого проходил в стене за спиной Бена. Он слышал голоса и даже мог разобрать большинство фраз. Особенно тех, что произносил господин Линквуд, громко, почти крича:

– …уже давно вышла из-под контроля, не смотря на ваши заверения, господин Ганн. Три нападения за неделю и вот теперь гибель Айзека Борна. Вы, Ганн, так отчаянно просили защиты наших границ у мануфактурщиков, словно мы сами были не в состоянии решить свои проблемы. Уверен, что сейчас комендант Мануфактур привезет официальный протест и отказ от содействия в защите нашей территории, и тогда мы окажемся один на один перед лицом более серьезной опасности, чем дикая стая взбесившихся собак!

Господин Линквуд кричал и Бен очень живо представлял его, трясущего кулаками над письменным столом, как на той картине внизу, где то же самое делал другой член Совета. Бен вспомнил, что тот был из семьи Ламберов – небольшой, но влиятельной семьи с южной фермы.

– Вы прекрасно понимаете, что дело не в диких собаках. Мы в состоянии перебить их всех еще на дальних подступах к фермам, стоит лишь организовать достаточно серьезную облаву. Другой вопрос, что нападения хорошо организованы и явно имеют другую цель, как просто привести нас в замешательство или попортить пару – другую заборов, – тихо сказал Ганн.

– Да! – рявкнул Линквуд, – например, рассорить нас с Мануфактурами – нашим единственным и достаточно сильным союзником. Уж не у неприсоединившейся ли фермы мы будем искать защиты впредь? Своры дикарей, которых давно пора уже отправить на каторгу.

– Словно они не твои двоюродные братья, – хохотнул Ганн и Линквуд осекся. Его гневное сопение было слышно даже наверху.

– Господа, для наших перепалок совсем не подходящее время и место, – мягко сказал незнакомый голос – вероятно Ламбер, – мы еще не послушали мнения господина Китса, а это ведь его ферма стоит под самым ударом.

Китс откашлялся (Бен сразу узнал голос отца) и тихо произнес:

– Мы готовы все так же добросовестно исполнять наши обязательства перед Конфедерацией.

– Я Вас умоляю, Китс, – отмахнулся Линквуд, – не сгущайте краски и не переоценивайте свою значимость. Мы дали вам монополию на мед только потому, что пчелиные ульи – сами по себе очень мощное оружие, особенно вдоль границы. Пара ударов по ним издалека и враг уже в туче беспощадных насекомых. Кто – кто, но Вы, Китс, защищены лучше всех нас. Тем не менее, продолжайте дежурства, и я бы даже настоятельно рекомендовал удвоить их, поскольку уж у вас есть ружье и право на его использование.

– Хорошо, – спокойно произнес отец, но Бен все еще отказывался верить ушам. Его подмывало выскочить в зал совета и одеть портрет со стены на самодовольную физиономию Линквуда. Его мстительные размышления прервал вкрадчивый голос Ганна:

– Думаю, нам пора подумать об ответе коменданту Мануфактур. Мы все еще нуждаемся в патрулировании наших улиц несмотря на то, что наша северная граница, как я понимаю, надежно прикрыта семьей Китс.

– И именно поэтому, Ганн, вы укрепляете свои ограждения вдоль реки, – язвительно заметил Линквуд.

Ганн игнорировал реплику и продолжил:

– Я лично буду просить уважаемого коменданта дать нам еще дюжину бойцов и, если понадобится, из внутренней каторжной охраны еще дюжину.

– Это неслыханно! – вскипел Линквуд, – Каторжники не будут охранять наши дома! Я не пущу ни одного из этого сброда на наши улицы.

– Тогда мы пустим на улицы бродячих собак, – заключил Ганн. – Но, в любом случае, мое предложение более разумно и безопасно, чем ваше, господин Линквуд.

Они ненадолго замолчали, словно обдумывая сказанное.

– А теперь о главном, – сказал Ганн, – думаю, не у одного меня дурные предчувствия по поводу нежданного дождя.

– Не сгущайте, Ганн!

Бен живо представил, как раздраженно отмахивается от него Линквуд.

– Не в коем случае, достопочтенный, – мягко произнес Ганн и продолжил, – это не просто дождь, господа. Это второй дождь за сезон, притом, что этот год был не таким уж жарким. Ночное время стало существенно холоднее, и я не удивлюсь, если завтра на утро все наши посевы покроются коркой льда.

– И вы предлагаете нам сделать солнце пожарче, – хохотнул Линквуд.

– Я предлагаю создать комиссию по контролю за погодой, – спокойно произнес Ганн, чтобы установить есть ли у нас основания для опасений. Вы не задумывались о том, что нашествие зверей с севера вызвано как раз тем, что их что-то вытесняет из лесов к нам, ближе к середине мира?

– Оставьте фантазии для господина Арчера, Ганн. Не могу поверить, что внезапный легкий дождик вызвал у Вас помутнение рассудка. Нам сейчас не до этих домыслов, гораздо важнее вопрос земельный.

Ганн промолчал.

– Земли истощаются, но не это главное. С истощением мы сможем справиться, – продолжил Линквуд, – продовольственный налог на содержание Мануфактур все выше. Мы долгие годы работали на себя и кормили их, и нам хватало…

– Вам хватало, – язвительно вставил Ламбер.

– Я продолжу. Да, хватало, хотя у нас большие семьи, а у многих и целые дома безземельных, которых тоже следует кормить. Но вы посмотрите на цифры. Еще десять лет назад население Мануфактур едва превышало две сотни, а сейчас смело приближается к трем. За нас счет, господа!

Ганн тяжело и устало вздохнул.

– И это я говорю глупости? Мы не можем отказаться от их услуг, если вдруг вы, господин Линквуд, вдруг не освоите гончарное и стеклодувное мастерство. И кузнечное дело, желательно. Любой пересмотр соглашений зайдет в тупик. Мануфактурщики не позволят оставить себя голодными, мы же и недели не проживем без их услуг. В том числе и врачебных. Как ваш зуб, господин Ламбер? Скоро нам понадобятся новые земли, а выйти за северные границы мы не можем по вполне понятным для присутствующих здесь причинам. И будет война, господа. Мы так же соберемся здесь, может через полгода, и решим, что выжить сильные семьи могут только за счет малочисленных и слабых и их земель.

Смешок Линквуда утонул в воцарившейся тишине.

– Еще есть неприсоединившаяся ферма и их два гектара, – мягко напомнил Линквуд

Снова недолгая тишина.

– Да будьте вы неладны! Мы сейчас всерьез обсуждаем возможность начала войны! Думаю, до этого не дойдет.

– Пора закругляться, господа, – сказал Ламбер.

Бен подскочил, едва не опрокинув на себя шкаф с коробками, он уже подскочил к двери, когда услышал шаги в коридоре. Человек за дверью явно никуда не спешил, мерно прохаживаясь вдоль коридора. К счастью, и голоса внизу еще расходиться не собирались. Бен затих, прислушиваясь одновременно к шагам за дверью и тихому голосу господина Ганна.

– Мы не должны сеять панику, господа. Я напомню вам, уважаемые, почему в Совете так мало представителей – ибо неприятные вести не для всех в нашем маленьком обществе. Нам нужен праздник. Какие будут предложения?

– Сесиль Колин и Джон Фокс просят разрешение на регистрацию брака, – напомнил Линквуд, все еще зло пыхтя.

– В самом деле. Мы совершенно забыли о них. Месяца полтора уже ждут. Давайте выпишем им разрешение и устроим большой праздник в эти выходные.

– Не в эти, – напомнил отец Бена.

– Да верно!

Видимо речь шла о чем-то, что Бен пропустил.

– Значит в следующую пятницу. Рой, не передадите Колин – Фоксам хорошую весть?

– С радостью, господа.

– Что ж, полагаю, что есть смысл на этом закончить и подождать заявления коменданта. Если будут новости, я пошлю за вами, господа.

Внизу шумно загремели стульями, но, к счастью, шаги за дверью стихли. Бен выбежал из своего пыльного убежища и кубарем полетел по лестнице, на пролете столкнувшись с городовым. Охранник от неожиданности растерялся, но постарался ухватить Бена за край плаща. Бен юркнул между приближающихся в медвежьей хватке рук и оказался внизу, где почти налетел на отца.

– Бен, где ты ходишь? Нам пора!

– Уже иду пап, заблудился, – сообщил Бен, подталкивая отца к выходу. К счастью, между ними и показавшимся в коридоре городовым выросли фигуры Ганна и Линквуда, загородившие пространство между дверью и второй лестницей.

Отец торопливо накрыл Бена плащом и вывел на лицу. Он выглядел расстроенным и все время молчал.

– Пап!

Отец покивал в ответ, словно разговаривая с кем – то невидимым.

– Пап, мне в школу надо, – соврал Бен, пристально глядя на отца.

– Да, да, конечно. Иди.

Он неловко погладил Бена по голове, затем замер с поднятой рукой и развернувшись, медленно пошел вдоль ограды. Бен некоторое время смотрел ему вслед, а затем, спохватившись, побежал в сторону здания школы.

* * *

Пустая школа встретила Бена темными окнами и мерным хлопаньем неприкрытой ставни на крыше. Дождь прекратился, но только на время – в небе все еще клубился серый туман, грозясь просыпаться на фермы новым потоком холодного ливня. Бен обошел школу вокруг, замочив поля плаща и ноги о мокрую траву. Дверь была закрыта, как и окна на первом этаже – в двух классах и подсобке господина Арчера. Зато ставня этажом выше была прикрыта неплотно, но добраться до туда, не замарав грязными подошвами белые стены школы, было невозможно.

Улица была пуста. Бен надеялся дождаться Ру снаружи, но его одинокая фигура, закутанная в плащ, на безлюдной улице возле закрытой школы могла справедливо вызвать подозрения. Не говоря уже о вездесущих братьях Ганн, владения которых начинались метрах в ста севернее школы.

Задняя дверь, вопреки утверждениям Ру и ожиданиям Бена, тоже была наглухо заперта. Зато окно возле нее было прикрыто неплотно и, как заметил Бен, даже не закрыто на задвижку изнутри. Бен пообещал себе никуда не проходить дальше коридора и, тем более, не копаться в школьных вещах, и скользнул в оконный проем, аккуратно прикрыв его за собой. Как оказалось – вовремя. За школой послышались голоса, судя по всему, помянутых братьев Ганн. Бен присел, скрывшись за низким подоконником. Голоса стихли. Кто-то (судя по шагам – трое) прошел вдоль дороги и скрылся, так и не появившись в окне.

Бен поднялся на ноги, на всякий случай отошел от окна и приготовился ждать. Топот и возню Ру он услышал бы и за километр, если, конечно, не случилось так, что Ру уже внутри.

К маленькому темному коридору примыкал широкий и светлый, отделяющий кабинет начального класса от кабинета второклассников. Еще тут была небольшая кладовая, где хранилась непонятная утварь для занятий с учениками, изучающими мануфактурное дело. Из знакомых и понятных вещей там хранились только землемерные нивелиры и шагомеры, оптические астролябии и некоторые другие замерители расстояния, названия которых Бен не знал, а также грабли и даже несколько лопат. В каморке господина Арчера таились вещи и поинтереснее, но Бен еще помнил данное себе слово. Он осторожно приоткрыл класс. Столы стояли двумя ровными рядами, а деревянный пол блестел чистотой. Это был класс второклассников и Бен находился тут впервые. Он не так уж отличался от их класса, разве что плакаты были все черно-белые с оборванными краями. Господин Корвин – второй учитель, не слишком следил за школьным инвентарем. Зато в углу замер странный скелет, почти человеческий, но гораздо выше. Его голова была маленькой, а руки большими и держались на деревянных подставках. Вряд ли кто-то сильно интересовался этим скелетом – он был покрыт слоем пыли и, вероятно, служил по большей части в качестве вешалки для плаща господина Корвина. Книг тут почти не было, в основном альбомы с зарисовками земельных участков. Один из них, раскрытый, лежал на учительском столе и был весь исчерчен бледным карандашом. Надпись над рисунком гласила: «Уточнение северо-восточной межевой линии границы участков фермы Корвин и фермы Кимберли по состоянию на 24 год Б.О.». Судя по всему, речь шла о четверти метра.

Бен тихо вышел из класса и прикрыл дверь. Ставни на крыше хлопали все сильнее, а сумрак сгущался. Пустые классы наполнялись полумраком, в котором даже давно мертвый скелет-вешалка выглядел как-то зловеще. Бен обернулся, изучая грязные следы, что волочились за ним от самого окна и злым словом помянул Ру, втянувшего его в это рискованное приключение и не изволившего явиться.

Бен развернулся и решительно зашагал к выходу, с легким страхом прислушиваясь к собственным шагам. В коридоре стало совсем темно, только слабый свет сочился с лестницы на второй этаж, где стучали по большому окну капли дождя.

«Ну, уж хватит с меня приключений на сегодня», – подумал Бен и едва не сказал это вслух, вовремя подумав о том, как зловеще будет звучать его голос в пустом здании школы.

Он почти подошел к окну, когда услышал легкий топот наверху, словно кто-то топтался на месте.

«Ру!» – мелькнула мысль. Вероятно, мальчишка забрался в окно второго этажа, не догадавшись проверить ставни на первом. Бен хотел окликнуть его, но вместо этого вбежал по лестнице на второй этаж. Коридор был светлым. От большого окна тянулась красноватая полоса по начисто вымытому полу – след от заката, пробившегося из-под туманной пелены в небе. У окна стоял человек и смотрел вниз, неестественно наклонив голову. Это не мог быть Ру, силуэт явно был на две головы выше и гораздо старше.

Бен замер. Бежать назад не имело смысла – человек у окна легко заметил бы его и догнал, стоило лишь неловко пошевелиться. Но человек не шевелился. Он медленно покачивался, стоя в вполоборота к Бену, но на фоне окна Бен не мог узнать его профиль.

– Господин Арчер?

Это был он. Но господин Арчер даже не шевельнулся, продолжая смотреть вниз и мерно пошатываться. Пол под ним поскрипывал, намекая на реальность человека, стоящего у окна.

– Это вы? Господин Арчер? Я случайно зашел, я Ру искал…

Господин Арчер стоял неподвижно и смотрел стеклянными глазами прямо перед собой. Пол снова медленно заскрипел и Бен попятился. Он продолжал идти спиной вперед, пока не уперся в перила лестницы и все это время не спускал с глаз с неподвижного человека, казавшегося уже не таким реальным на фоне слепящего заката.

И Бен побежал, не помня себя от внезапно охватившего его ужаса. Ему казалось, что вот – вот холодные руки схватят его за шею, развернут и он увидит перед собой застывшее лицо незнакомца, которого принял за господина Арчера. Хотя, он точно видел еще минуту назад – это был учитель, с детства знакомый Грач, но без очков, с выпрямленной спиной, неудобно повернутой шеей и мертвым взглядом.

Бен вбежал в темноту коридора, почти на ощупь, продвигаясь вдоль стены. В проеме приоткрытой двери на мгновение мелькнул скелет – вешалка, и Бену показалось, что он скалится на него, улыбаясь во весь острозубый рот.

Окно открылось легко, предательски скрипнув, и Бен вывалился из него в сырость и сумрак улицы. Хлестал дождь. Но Бен был рад ему. Он торопливо шел, подбирая полы плаща, стараясь не задеть кипящие от дождя лужи. Холод бегал по спине, но Бен его не ощущал. Его сердце бешено колотилось, а ноги предательски подгибались, склоняя перейти на бег. Но, позади было окно – Бен знал это и почти чувствовал спиной стеклянный взгляд между своих лопаток.

Шаг, еще, еще, но школа была все так же издевательски близко, а улица пуста. В доме Линквудов не горел свет.

И Бен перешел на бег, шлепая по лужам и задыхаясь, слушая громкий стук где-то в груди и в шее, там, где пульсировал душный комок страха.

– Бен!

Он встал как вкопанный, он узнал голос.

– Бен, прости, Бен. Я не мог вырваться.

Бен стоял, схватившись за собственные коленки. Ру подбежал и сгреб его за шею.

– Мама не отпускала. Куда, говорит. Под дождь… Ты как, Бен?

– Нормально, – всхлипнул Бен, пытаясь отдышаться.

– Вот, что, – сказал Ру, – пойдем к нам. Тебе нужно попить горячего, а мама сварила компот. Пойдем!

– Мне домой…, – покачал головой Бен.

– Твоя мама как раз у нас. Пойдете вместе. У нас сегодня много гостей, – улыбнулся Ру, – и даже Грач у нас.

Бен схватил его за руку и резко оттащил с улицы под один из торговых навесов. Ру слушал внимательно о коротком и страшном приключении в здании школы, и глаза его становились все больше и больше.

– Ну, знаешь, Бен, – наконец сказал он, – я тебе верю, но Грач точно у нас. Сгорбился над столом и ест мамин тыквенный пирог. Издалека похоже, что он делает это носом. Умора!

Бен выразительно посмотрел на него.

– Ладно, Бен, нам надо вернуться. В школу, я имею в воду. Кто бы там ни был – он явно не Грач. Я так и знал, что с этим дождем не все ладно.

– Постой, а как же твоя мама? Нас ведь ждут.

– А как же страшные приключения, Бен? Идем, или я пойду без тебя.

Против этого довода Бен все еще был бессилен.

* * *

Наблюдение за школой продолжалось чуть больше часа. Для этого они выбрали очень удачное место – стоянку под пологом из досок, которую наспех сколотили в свое время мануфактурщики. Тут они загружали обозы продовольствием с рынка и отправляли на юг, а все остальное время тут тайком играли в стрит местные мальчишки, а девочки в игрушечный рынок. Для Бена и Ру это место были идеальным по двум причинам: полог над головой был большим и надежным, достаточно, чтобы не мокнуть под не прекращающимся дождем, а вторым обстоятельством была близость к школе – в тридцати метрах через дорогу. Бен и Ру укрылись за лавками и некоторое время молча наблюдали за окнами. Потом Ру извлек из-под плаща маленький амбарный журнал и блокнот.

– Это что еще такое?!

Амбарные журналы были не редкостью, но большой ценностью. Их заводили, как правило, по два и большие книги предназначались для записи доходов и расходов, запасов и планирования урожая, а маленькие для ведения заметок по продаже товаров на рынке. Их носили с собой и очень дорожили ими. Даже маленький журнальчик в два десятка листов стоил не меньше десяти мануфактурных марок.

– Мой журнал, – гордо сказал Ру, – точнее наш.

Он продемонстрировал обложку, на которой гордо красовалась корявая надпись «КИМ».

– Мама тебя точно убьет!

– Да не. Брат привез таких с мануфактуры штук пять. Она и не заметит. Хотя, может и убьет, если заметит. В общем, тут я веду записи о странных вещах, с которыми мы столкнулись или еще столкнемся.

– И много написал?

На первой странице было старательно выведено несколько строк про дом Клаусов, а ниже грубо скопированный со школьного атласа фрагмент карты.

– Если кто-нибудь это увидит…

– Вот потому я и прячу его лучше, чем мешочек с глясами и мамину пилку. Я ее все-таки стащил, представляешь? – Ру хихикнул и вернулся к наблюдению за школой.

В темных окнах не было никакого движения, только ветер колыхал занавеску в классе на втором этаже. Все окна были наглухо закрыты, но Бен был готов поклясться, что два из них, включая то, через которое он выбирался наружу, были раньше почти распахнуты.

– Там кто-то есть, – шепнул он.

– Значит, нам нужно подойти поближе.

На середине фразы, Ру уже перебегал дорогу. Бен вздохнул и побежал за ним. Через минуту они уже топтались у задней двери, слегка приоткрытой на этот раз.

– Говорю тебе, она была заперта!

– Ну, может Грач возвращался, – предположил Ру.

– Мы бы его заметили.

Ру осторожно приоткрыл дверь, отворившуюся почти без скрипа, и вгляделся в темноту коридора.

– Ну, ты идешь?

Бен неохотно последовал за ним.

В знании было еще темнее, чем прежде. Очертания мебели неясно вырисовывались в сумраке классов, только скелет все еще скалился из своего угла. Ряды пустых столов выглядели пугающими, словно вот – вот кто-то обнаружится сидящим на ученическом стуле. Как тот безмолвный «Арчер». Ру аккуратно прикрыл дверь – улыбка скелета его тоже пугала.

Они двинулись дальше под скрип дощатого пола к своему классу. Тут все было как прежде, но выглядело незнакомым. Даже родной стол казался чужим. На столе учителя забытые бумаги, а над доской испорченная карта. в темноте клякса казалась еще больше и жирнее.

– Ты здесь его видел? – шепнул Ру.

– Нет. Наверху.

– Хорошо. Давай осмотримся. Смотри, снова его бумаги. Если опять карты, я хочу перерисовать.

– Давай, я пока осмотрю коридор.

Бен аккуратно пролез в приоткрытую дверь, стараясь не скрипеть петлями, и снова оказался в коридоре. Лестница наверх была совсем не далеко, в нескольких шагах, но Бен никак не мог заставить себя подойти к ней. В памяти всплывало белое как бумага лицо «учителя», безмолвно стоящего у окна.

Ведь вполне могло оказаться, убеждал себя Бен, что учитель Арчер просто неважно себя чувствовал. Пожилые люди вообще чувствительны к перемене погоды. Возможно, он стоял у окна и ждал, пока отпустит боль в сердце, например, а потому и не обратил внимания на Бена. Скорее всего так и было, вот только слова Ру о том, что все это время прекрасно чувствующий себя Грач сидел у них в гостях, не давали покоя.

Определенно, это был незнакомец, вот только на фермах незнакомцев не было. Каждого из двухсот пятидесяти человек любой житель Конфедерации знал с рождения и видел практически ежедневно, за исключением замкнутых и малообщительных обитателей неприсоединившейся фермы.

Бен почти бесшумно прошел мимо соседнего класса и оказался напротив лестницы на второй этаж. В следующее мгновение случилось то, чего он совсем не ожидал, хотя и панически боялся. Наверху раздались тяжелые громкие шаги, быстро приближающиеся к лестничному проему. От ужаса Бен отшатнулся к стене, едва не ввалившись в пустой класс, и бросился к двери, за которой копался в бумагах Ру.

Ру все еще перебирал бумаги, громко сопя носом, когда Бен схватил его за рукав, приложив палец к губам, и быстро потащил к задней кладовке для землемерных инструментов. Там они и затаились в пыльном темном шкафу, плотно закрыв за собой дверь.

Сначала было тихо, но потом они услышали отчетливый топот за стеной. Бен замер, стараясь не дышать, хотя его колотило от страха. На мгновение показалось, что стук его сердца грохочет на весь пустой класс. Ру не казался испуганным, хотя и его лоб покрылся испариной. Глаза понемногу привыкали к темноте, а в замочную скважину и узкую щель под дверью сочился тусклый свет.

Шаги проследовали до двери класса, а потом раздался скрип. Кто-то вошел в пустой кабинет о остановился. Затем прошелся по ряду между столами и вернулся к двери. Бен ожидал, что в любой момент распахнется кладовка и они увидят неестественно бледное лицо лже-Арчера. Но внезапно послышался топот второго незнакомца, а потом приглушенные голоса.

Бен аккуратно протиснулся к замочной скважине.

Двое стояли у учительского стола. Один – худой и невысокий в дождевике, а второго Бен сразу узнал. Широкая спина и взлохмаченные волосы выдавали Ллойда Ганн. Вполне вероятно, что вторым был его брат Эд.

Бен подозвал Ру к замочной скважине, тот только скрипнул зубами. Он уже знал, что на столе лежали непроверенные контрольные работы, видимо случайно оставленные Грачом. А возможно, учитель планировал прийти на следующий день пораньше и проверить их до начала урока. В действительности же, Бен понял это позже, господин Арчер принес их в класс и начал проверять, но, узнав об отмене занятий, оставил их на столе до следующего дня. Неизвестно, как об этом прознали братья Ганн, но подменить результаты контрольной, видимо в первый раз написанной неважно, показалось им хорошей идеей. Эд мечтал работать на мануфактурах и не скрывал этого, а хорошая оценка за этот год была пропуском на специальность «Мануфактурное дело».

Бен вернулся к замочной скважине и пригрозил Ру, порывавшемуся выскочить из кладовки, кулаком. Быть пойманным разгуливающим по зданию пустой школы, когда нет занятий, ничуть не лучше, чем быть застуканным за подменой контрольных работ.

Ллойд уже покачивался в проходе, держась руками за края школьных парт, а Эд развалился на учительском стуле, подложив руки под голову. Видимо, дело уже было сделано.

Через несколько минут (все это время Бен пытался извлечь из-под Ру затекшую ногу) они поспешно покинули класс. Выждав немного, Бен и Ру с шумом вывалились из кладовки.

– Вот гады! – негодовал Ру, пиная косяк двери.

– Ты ожидал другого от братьев Ганн?

– Из-за них полчаса просидели в кладовке! Теперь мама точно будет кричать!

Бен подошел к столу. Один лист неровно торчал из аккуратной стопки работ. А рядом лежал классный журнал и желтые странички с записями Арчера.

– Ты это видел, Ру?

– Закорючки Грача?

– Нет, другое.

На половинке листа было нарисовано нечто совсем странное: ряд колечек тянулся от угла листа к противоположному, а по центру их перечеркивала ровная линия, нарисованная, видимо, по линейке. Было похоже на пуговицы, нанизанные на тонкую нитку или множество тонких блинчиков, проткнутых по центру шпажкой для жарки мяса.

– Что это за ерунда? – Ру вертел лист в руках, но не понимал смысла рисунка, – и ни одной же пометки.

Бен взглянул в окно. По улице медленно тянулась повозка, запряженная мулом. Погонщик в черном плаще с капюшоном шел следом.

– Нам пора. А то начнут искать.

Бен кивнул и сунул странный рисунок в свой блокнот, прежде чем Бен успел его остановить.

– Идем!

Они выбрались через входную дверь, аккуратно закрыв ее за собой. На улице было темно и тихо. Вдалеке горели окна особняка Линквудов, а еще дальше фермы Кимберли.

– Пойдем к нам, – пригласил Ру, пряча свой блокнот поглубже за пазуху, – при тебе мама не будет кричать слишком громко.

– Идем. Я скажу, что приглашал тебя посмотреть коллекцию камней.

– Сойдет.

Они все дальше удалялись от школы. И если бы проделка братьев Ганн совершенно не выбила их из колеи, Бен вспомнил бы, зачем они приходили в пустое здание школы, вспомнил бы белое лицо учителя и обернулся бы. И увидел бы свет в окошке на втором этаже школы.