Текст книги "Свидетельствуя о Христе до смерти… Екатеринбургское злодеяние 1918 г.: новое расследование"

В феврале 1918 года, когда в ответ на отказ Троцкого согласиться на первые германские условия мира немецкие войска начали свободное наступление в сторону Петрограда, газета «Известия» писала: «Германский император идет походом на русскую революцию. Сердца Романовых в Тобольске радостно бьются при известиях о продвижении немецких войск. Мы говорим: необходимы экстренные меры. Необходимо перевезти Романова в надежное место. Необходимо целиком лишить его свободы сношений с кем бы то ни было. Необходимо заключить его в тюрьму и немедленно назначить суд над ним»²⁵.

Напомним, что «Известия» являлись органом Советов, то есть подчинялись ВЦИКу, главой которого был Свердлов.

Почти не приходится сомневаться, что, получив немецкое приказание перевезти Императора Николая II в Москву, Свердлов задумался, как это приказание не выполнить. Для этого надо было не довезти Царскую Семью до Москвы, спрятав ее в одном из российских городов.

Безусловно, что из всех городов для Свердлова более всего подходил Екатеринбург.

Екатеринбург был вотчиной Свердлова еще со времен революции 1905-07 годов и находился под полным контролем его ставленников. Поэтому понятно, почему Свердлов выбрал именно Екатеринбург для перевоза в него Царской Семьи.

Таким образом, если следовать дальше нашей версии, дав Мирбаху свое согласие на перевоз Императора Николая II в Москву, Свердлов приступил к немедленной подготовке своего плана, целью которого было недопущение перевоза Императора именно в Москву. А.Г. Белобородов писал в своих воспоминаниях: «Насколько я помню теперь, мы, уральцы, представляли дело таким образом: Николай и его семья должны быть перевезены на Урал. Этим совершенно устраняется возможность к побегу. Кроме того, если бы друзья Николая с германской стороны захотели его от нас оторвать, у нас остаются тысячи возможностей его ликвидировать в процессе отправки»²⁶.

Эти слова Белобородова лишний раз доказывают связь между перевозом Царской Семьи на Урал и немецкими планами ее перевоза в Москву. Стремясь не допустить этого, Свердлов был вынужден пойти на хитроумный ход.

Вполне вероятно, что, понимая всю опасность того, что Государь и его Семья могут оказаться в руках другой силы, и он, Свердлов, будет лишен возможности исполнить в отношении них свои преступные намерения, Свердлов задумал вывезти Царскую Семью силами уральских отрядов, списав всю ответственность за случившееся на их «самостоятельность».

В Тобольск был отправлен екатеринбургский отряд. Кроме того, туда же из Омска вышел омский отряд, а из Тюмени – тюменский. Появление этих отрядов, больше похожих на банды, было обставлено таким шумом, что известие об их появлении дошло даже до Государя, который записал в своем дневнике 22 марта: «Утром слышали, как уезжали из Тобольска тюменские разбойники-большевики на 15 тройках, с бубенцами, со свистом и с гиканьем. Их отсюда выгнал омский отряд!»²⁷

Яковлев пишет в своих воспоминаниях, что «екатеринбургские комиссары пытались войти в соглашение с охраной Романовых и перевезти их в местную тобольскую тюрьму. Однако охрана категорически отказалась исполнить просьбу Уральского и Тобольского Советов»²⁸.

На самом деле, на позицию «отряда особого назначения» повлиял полковник Кобылинский, который заявил, что в случае перевода Царской Семьи в тюрьму всему отряду придется отправляться нести службу туда же. Эта перспектива не обрадовала солдат охраны, и они выступили против Совета. Между тем екатеринбургский, омский и тюменский отряды враждовали друг с другом. Свердлову становилось понятно, что над его планами нависла серьезная опасность. Нужно было срочно брать ситуацию в свои руки.

9 апреля власть в Тобольске сосредотачивается в руках П.Д. Хохрякова. Кто такой был П.Д. Хохряков? Хохряков родился в 1893 году в Вятской губернии в деревне Хохряки. В 1915 году был призван на Императорский флот и оказался на броненосце «Император Александр II», который после февральского мятежа был переименован в «Зарю Свободы». Корабль, на котором нес службу Хохряков, был старым и всю войну простоял в Кронштадте – тыловой базе Балтийского флота. Хохряков был на броненосце кочегаром. Будучи от природы примитивным, невежественным и жестоким человеком, Хохряков при этом обладал неукротимой энергией и жаждой действий. Он легко попал под влияние большевистской пропаганды и в 1916 году тайно вступил в РСДРП. События февраля 1917 годы выдвинули Хохрякова на руководящие должности: он становится председателем партийного комитета «Зари Свободы». Он сумел распропагандировать и втянуть в большевистскую партию множество матросов, из которых он создавал отряды

Красной гвардии. Хохряков принял активное и непосредственное участие в массовых убийствах офицеров броненосца, в частности, командира корабля капитана 1-го ранга Н.И. Повалишина. Постоянно выступая на митингах, ораторствуя на собраниях, расправляясь с офицерами, Хохряков вскоре обратил на себя внимание большевистских вождей и, прежде всего, Свердлова. Свердлов, который хорошо разбирался в людях, увидел в Хохрякове ревностного, энергичного и при этом недалекого и беспощадного исполнителя. Именно такие люди и были нужны Свердлову. По личному распоряжению Свердлова Хохряков во главе отряда матросов направляется в Екатеринбург. «Центральный Комитет партии, – пишет биограф Хохрякова М.А. Столяренко, – направил Хохрякова на Урал по рекомендации секретаря ЦК Я.М. Свердлова»²⁹. Хохряков встретил Октябрьский переворот, будучи представителем Петроградского ВРК и начальника Центрального штаба Красной гвардии г. Екатеринбурга. Будучи членом Облчека, он возглавлял отдел по борьбе с контрреволюцией. В Екатеринбурге Хохряков тесно сошелся с другим свердловским ставленником – Я.М. Юровским, вместе с которым совершал грабежи и насилия над мирным населением Екатеринбурга. «В частных руках, – вспоминал Юровский, – оказалось много золота и других ценностей. Однажды Хохряков всю ночь безрезультатно обыскивал дом одного буржуя. Красногвардейцы уже потеряли надежду найти что-либо. Но Хохряков упорно продолжал поиски, подбадривая при этом товарищей. Что-то заставляло его быть уверенным в успехе. Павел не ошибся: в стене было найдено около 10 пудов золота»³⁰.

Весной 1918 года Хохряков был послан в г. Тобольск. Кем он был послан и зачем? И.Ф. Плотников пишет, что Хохряков был послан в Тобольск Ш.И. Голощекиным, «для контроля над положением в городе, губернии и овладения Царской Семьей»³¹.

Помощник Хохрякова и будущий первый комендант «Дома Ипатьева» А.Д. Авдеев вспоминал: «Меня срочно вызвал к себе т. Ф. Голощекин. Я от него совершенно секретно получил, примерно следующую информацию и задание: находящийся в Тобольске б. царь Романов собирается куда-то бежать. Этому побегу способствует та меньшевистско-эсеровская власть, которая до сих пор существует в Тобольске. По имеющимся в партийном комитете сведениям, побег бывшего царя готовят черносотенцы, съезжающиеся в Тобольск и вокруг Тобольска. Уральский обком партии решил во что бы то ни стало предотвратить побег бывшего царя, организовав в Тобольске подлинно революционный Совет рабочих и солдатских депутатов, поставив к бывшему царю надежную охрану. Для выполнения этой важной и ответственной задачи обком партии командирует ряд товарищей и групп. Для руководства ее выполнения назначаются 3 товарища: 1) т. Павел Хохряков, 2) Семен Заславский и 3) Александр Авдеев»³².

Внешне воспоминания Авдеева полны абсурда. Во-первых, каким образом «меньшевистско-эсеровская власть», не менее большевиков ненавидевшая Царя, могла способствовать его побегу? И тем более невероятно, чтобы эта власть стала бы помогать в организации такого победа «черносотенцам». Во-вторых, большевики вовсе не были изгоями в Тобольске. Их фракция, пусть и небольшая, была представлена в Совете, то есть большевики входили в состав революционной власти Тобольска.

Внешняя абсурдность воспоминаний Авдеева становится понятной, когда знаешь, что они написаны после победы большевистского режима в Гражданской войне, когда меньшевики и эсеры из «братьев» по общей борьбе превратились в оппортунистов, соглашателей, врагов трудового народа, то есть были причислены в одну общую группу врагов Советской власти вместе с монархистами, «черносотенцами», «попами», «кулаками» и так далее.

Но если отбросить весь абсурд о союзе «эсеров и меньшевиков» с «черносотенцами», то из воспоминаний Авдеева следует: большевистское руководство опасалось какой-то силы, которую она именует «черносотенцами», которая способна взять судьбу Царской Семьи в свои руки. Большевистское руководство опасалось, что слабый тобольский Совет не сможет воспрепятствовать этой силе, а потому и направило в Тобольск Хохрякова с товарищами, поставив задачу утвердить в Тобольске большевистскую власть и создать обстановку, при которой вывоз Царской Семьи будет произведен именно людьми Свердлова. «Комиссар из центра, – пишет С.П. Мельгунов, – мог появиться лишь тогда, когда власть в Тобольске была фактически захвачена большевиками»³³.

Было бы смешно думать, что Кобылинский отдаст Царскую Семью в руки таких людей как Хохряков или Заславский, не скрывавших в отношении нее своих намерений. Но их приезд в Тобольск, по нашему мнению, был призван сыграть как раз совершенно противоположную роль: встревожить руководство «отряда особого назначения» – что им вполне удалось сделать. Яковлев позднее писал: «Атмосфера в городе создалась самая напряженная. Отряды омский и екатеринбургский оспаривали друг у друга права на бывшего царя и в то же время продолжали вымогательства, пускаясь на всевозможные средства. У отряда особой охраны составилось впечатление, что Николая Романова хотят завоевать, готовились к обороне»³⁴.

В этом докладе Яковлев лишний раз подтверждает наши предположения о характере и сущности действий «самостоятельных» уральских отрядов: они создали в Тобольске «самую напряженную атмосферу».

Между тем, наряду со взятием под контроль ситуации в Тобольске, Свердлов в Москве продолжал вести двойную игру: на словах уверяя немцев, что им предпринимается все для перевозки Царя в Москву, он, на самом деле, готовил ее доставку в Екатеринбург.

О том, что Царь должен был быть перевезен в Москву, видно из отчета о заседании Президиума ВЦИК, состоявшегося 1 апреля 1918 года, по поводу положения дел в «отряде особого назначения». Во 2-й части постановления говорилось: «II. Поручить Комиссару по военным делам немедленно сформировать отряд в 200 человек (из них 30 чел. из партизанского отряда ЦИК, 20 чел. из отряда левых с.-р.) и отправить их в Тобольск для подкрепления караула и в случае возможности немедленно перевезти всех арестованных в Москву. (Настоящее постановление не подлежит оглашению в печати)»³⁵ (выделено нами. – П.М.).

Но уже 6 апреля 1918 года состоялось новое заседание ВЦИК, на котором рассматривался вопрос «о бывшем царе Николае Романове». Президиум ВЦИК вынес решение: «В дополнение к ранее принятому постановлению поручить т. Свердлову снестись по прямому проводу с Екатеринбургом и Омском о назначении подкрепления отряду, охраняющему Николая Романова, и о переводе всех арестованных на Урал»³⁶.

Что же произошло за эти пять дней, почему Президиум ВЦИК на словах дополняет, а на деле в корне изменяет предыдущее решение? Ответ на этот вопрос надо искать в составе первого и второго заседания. На первом заседании, кроме Свердлова, присутствовали: депутат «отряда особого назначения» солдат-большевик Лукин, большевик М.Н. Покровский, большевик М.Ф. Владимирский, один из главных руководителей партии левых эсеров М.А. Спиридонова, левый эсер П.П. Прошьян, большевик В.А. Аванесов. То есть на первом заседании Президиума ВЦИК большевики присутствовали вместе с руководителями партии левых эсеров и рядовым членом большевистской партии солдатом Лукиным. В присутствии эсеров и Лукина Свердлов не мог говорить о своих истинных намерениях. Более того, ему было выгодно, чтобы, с одной стороны, Лукин, прибыв в Тобольск, сообщил всем, что скоро Царя повезут в Москву, и тем самым дезориентировал возможных противников, а с другой, чтобы левые эсеры, среди которых также имелась немецкая агентура, лишний раз подтвердили намерение Свердлова выполнить приказ Мирбаха. Заметим также и то, какие силы якобы собирался привлечь Свердлов для составления большого отряда, посылаемого в Тобольск: отряд ЦИК и отряд левых эсеров. Между тем нам известно, что на самом деле Свердлов собирался отправить в Тобольск свой собственный отряд под командованием Яковлева.

Но уже на втором заседании, где присутствовали только свои: большевики М.Н. Покровский, М.Ф. Владимирский, А.И. Окулов,

В.А. Аванесов, Г.И. Теодорович и А.С. Енукидзе – для Свердлова надобность в дезинформации отпала. Вместо московского и эсеровского отрядов в Тобольск должны быть посланы отряды екатеринбуржцев и омичей, то есть силы ставленников Свердлова; вместо перевоза Царской Семьи в Москву появляется приказ везти ее на Урал. Кстати, сведения о посылке екатеринбургского и омского отрядов Свердловым лишний раз свидетельствуют, что он полностью контролировал ситуацию на Урале, и все действия тамошних властей принимались только с его ведома.

Отметим здесь еще одну особенность: постановление о перевозе Царя в Москву не подлежало оглашению, а вот о перевозе его в Екатеринбург на Урале знали все. Таким образом, Свердловым изначально создавалась конфликтная ситуация.

Внешне же советское руководство делало все, чтобы создать видимость выполнения приказа Мирбаха. Еще зимой 1918 года начинается кампания «о вывозе Николая Романова» из Тобольска для предания его суду. 29 января 1918 года Совнарком рассматривает вопрос «О передаче Николая Романова в Петроград для предания его суду». 20 февраля 1918 года Совнарком вновь возвращается к этому вопросу: «Поручить Комиссариату Юстиции и двум представителям Крестьянского съезда подготовить следственный материал по делу Николая Романова. Вопрос о переводе Николая Романова отложить до пересмотра этого вопроса в Совете Народных Комиссаров. Место съезда не предсказывать пока»³⁷.

Если следовать версии о германском приказе в деле вывоза Царской Семьи, то перевод Царя из Тобольска в одну из столиц для суда над ним должен был оправдать действия большевиков в глазах членов своей партии. Вопрос о месте суда над Императором Николаем II также весьма интересен и имеет, по нашему мнению, прямую связь с планами Свердлова. Изначально суд над Императором Николаем II предполагалось провести в Петрограде, затем суд увязывался с созывавшимся V съездом Советов без указания места его проведения, затем в апреле Свердлов официально заявлял, что Императора должны доставить в Москву для суда над ним.

Одновременно Свердлов создавал миф о якобы самостоятельных действиях уральских властей в отношении Царской Семьи.

Эта ложь о своеволии уральцев будет объяснением и злодеяния 17 июля 1918 года. Вот что говорил Свердлов Яковлеву: «Мы, большевики, в правительстве никогда не забываем о Тобольске и придаем наиважнейшее значение извлечению царской семьи из Тобольска без особого шума. Но там сложилась нездоровая атмосфера, потому что чекистские военные отряды наперебой стремятся оторвать царскую семью от охраны, без всяких полномочий и указаний со стороны правительства Советской России. Из-за этой возни Николай II уходит из поля зрения Москвы. Нужен большой такт, чтобы наладить хотя бы кажущиеся хорошие отношения с царским охранением и добиться их добровольного согласия увезти царскую семью в наше распоряжение». На вопрос Яковлева, почему уральцы не совершат перевозку Семьи сами, Свердлов ответил: «Они испортили все дело своей бестактностью, и теперь, кто бы от них ни приехал, это только вызовет в охране озлобление и недовольство. Нужно нейтральное лицо, не связанное с Екатеринбургом»³⁸.

Эти слова, по нашему убеждению, являются ключевыми в объяснении действий уральских отрядов и в понимании цели поездки в Тобольск именно Яковлева. Мы уже говорили и поговорим подробно об этом еще ниже, что к апрелю 1918 года Свердлов полностью контролировал ситуацию на Урале. Никаких самостоятельных действий без его ведома ни Голощекин, ни Белобородов, ни тем более Хохряков с Заславским предпринимать не могли. Говоря о том, что уральские отряды действуют по «своей инициативе», Свердлов лгал. Организуя и посылая в Тобольск банды «самостоятельных уральцев», он преследовал цель создать вокруг Царской Семьи тревожную обстановку, вызвать у охраны «Дома Свободы» страх за судьбу Царственных Узников.

На этом фоне приезд вежливого, интеллигентного, официального представителя правительства комиссара Яковлева, имевшего мандаты от первых лиц большевистского руководства и безусловное их предписание перевезти Царскую Семью в Москву или Петроград, должен был дезориентировать и Кобылинского, и «отряд особого назначения» и облегчить им выдачу Царской Семьи только Яковлеву, а не кому другому.

Именно для этого Свердлов срочно вызвал к себе Яковлева и дал ему соответствующие указания. В чем же они заключались, эти указания? По нашему мнению, отправляя Яковлева в Тобольск, Сверлов объяснил ему немецкие требования. Он также сказал Яковлеву, что официально тот должен придавать всей операции особую таинственность, но при этом сделать так, чтобы до Царской Семьи и ее окружения дошла бы информация, что Государя собираются увести в Москву, а затем за границу. Однако при этом Яковлев должен был знать, что на самом деле Император будет доставлен в Екатеринбург и сдан местным властям. При этом Яковлев наверняка был предупрежден и о том, что вокруг его экспедиции будут различные провокации, вплоть до угрозы нападения. При этом Яковлев должен был играть роль человека, всеми силами стремившегося выполнить задание Свердлова, но не сумевший сделать это, из-за противодействия «своевольных» уральцев.

Именно этим вызваны слова Свердлова «говорить должно не то, что можно, а то, что нужно».

Состоявшийся между Свердловым и Яковлевым разговор чрезвычайно важен, поэтому мы приведем его практически полностью. «Во время остановки в Москве я явился к Председателю ВЦИК тов. Свердлову, с которым работал вместе еще в дореволюционное время в подполье на Урале и в Петрограде.

– У меня к тебе секретный разговор. Сейчас мне некогда. Ты пойди пока на заседание ВЦИКа, а после приходи ко мне в кабинет, и я тебе скажу, в чем дело. Да, кстати, ты заветы уральских боевиков не забыл еще? Говорить должно не то, что можно, а то, что нужно, – заграница из тебя это еще не вытравила? Это я спрашиваю потому, что я буду говорить с тобой – знаем ты да я, понял?

И он ушел.

После я узнал, что в это время у него происходило совещание по этому вопросу с тов. Лениным.

– Ну, дело вот в чем, – прямо и решительно приступил к делу Свердлов. – Совет Народных Комиссаров постановил вывезти Романовых из Тобольска пока на Урал.

– Каковы будут мои полномочия?

– Полная инициатива. Отряд набираешь по своему личному усмотрению. Поезд специального назначения. Мандат получишь за подписью товарища Ленина и моей, с правами до расстрела, кто не исполнит твоих распоряжений. Только… уральцы уже потерпели поражение. Как только были получены сведения о подготовке побега Романовых, Екатеринбургский Совет отозвал туда свой отряд и хотел увезти Романовых – ничего не вышло, охрана не дала. Омский Совет со своим отрядом тоже ничего не смог сделать. Там теперь несколько отрядов, и может произойти кровопролитие.

– А как велики силы уральских отрядов и охраны царя? – прервал я Свердлова.

– Приблизительно около 2000 человек. Охрана около 250 человек. Там такая каша, надо ее скорее расхлебать. В Москве у нас недавно был представитель охраны, некто Матвеев. Жаловался на положение, на безденежье, на враждебное к ним отношение некоторых отрядов. Тебе предстоит это все уладить. А самое главное – это то, что ты должен выполнить свою миссию чрезвычайно быстро. Скоро будет распутица, и если тронется лед, тогда придется отложить перевозку до установки пароходного сообщения с Тюменью, а это ни в коем случае нежелательно. Понял теперь, в чем твоя задача?

– А разве охрана отказалась выдать Романовых? – спросил я.

– И да, и нет, – сказал Свердлов. – Там, во всяком случае, положение очень серьезное. Верить охране нельзя. Большинство – из офицерского состава. Мне удалось убедить Матвеева, что Романовых нужно вывезти оттуда, и я сказал ему, что мы немедленно командируем туда своего чрезвычайного комиссара. Матвеев уехал и предупредит об этом охрану. Уральскому Совету я сообщу о твоем назначении. В Омский Совет я дам тебе письмо, и ты его немедленно и с верным курьером отправишь в Омск к председателю тов. Косареву. Все уральские и омские отряды будут в твоем распоряжении, а также и Тобольский гарнизон. В Тобольск я дам специальную телеграмму, а приедешь – предъявишь свой мандат. Все это тебе пригодится. В Тобольске, говорят, скопилось в большом количестве белое офицерство. Имей это в виду. С солдатами охраны нужно рассчитаться. А деньги у тебя есть?

– Пять миллионов.

– Хорошо, – продолжал Свердлов, – возьмешь с собой сколько нужно. Итак, запомни твердо: Совет Народных Комиссаров назначает тебя чрезвычайным комиссаром и поручает тебе в самый кратчайший срок вывезти Романовых из Тобольска на Урал. Тебе даются самые широкие полномочия – остальное должен выполнить самостоятельно. По всем вопросам, касающимся перевозок, обращайся исключительно лично ко мне. Вызывай по прямому проводу: Москва, Кремль, Свердлов.

Одновременно с мандатом тов. Свердлов вручил мне несколько писем: председателю Омского Совета тов. Косареву, Уральскому Совету и Тобольскому (в мандате, ввиду конспирации, не упоминалось ни о царе, ни о Тобольске).

– Теперь все, – обратился ко мне Свердлов. – Действуй. Когда едешь? Сейчас? Хорошо. Ну, помни, что я тебе сказал. Действуй быстро, энергично, иначе опоздаешь.

Чтобы окончательно убедиться в правильности принятых мною инструкций, я спросил:

– Груз должен быть доставлен живым?

Тов. Свердлов взял мою руку, крепко пожал ее и резко отчеканил:

– Живым. Надеюсь, выполнишь мои инструкции в точности. Все нужные телеграммы уже отправлены. Действуй конспиративно. Ну, прощай»³⁹.

Какие выводы мы можем сделать из этого разговора Яковлева со Свердловым, хотя наверняка Яковлев привел его не полностью и утаил какие-то очень важные его детали?

Первое, это то, что Свердлов рисует заранее лживую остановку в Тобольске. Слова Свердлова: «Верить охране нельзя. Большинство из офицерского состава» – всерьез воспринимать нельзя. Так же, как нельзя принимать всерьез информацию Свердлова «о попытке Романова бежать». Никакого сосредоточения в Тобольске «белого офицерства» не было. Вообще миф о «побеге» Царской Семьи и «заговоре» вокруг нее нагнетался уральскими большевиками, и можно быть абсолютно уверенным, что они это делали с ведома Свердлова. Так, 24 апреля 1918 года заместитель председателя Уральского облсовета Б. В. Дидковский послал Свердлову телеграмму, в которой почти дословно повторял собственные слова Свердлова, сказанные за две недели до этого Яковлеву: «все в руках офицеров»⁴⁰. Мы рассматривали выше состав «отряда особого назначения» и видели, что офицеров там было немного, а большинство оставшихся солдат были настроены равнодушно, а иногда и враждебно к Царской Семье. Причем сам Яковлев в отчете о перевозе Царя, сделанном им в мае 1918 года, сообщал: «Николай Романов находился (в Тобольске. – П.М.) под охраной особого отряда, состоявшего из наиболее надежных, опытных в боевом деле солдат. Отряд особой охраны имел распоряжение ЦИК не выдавать Николая Романова никому без его разрешения»⁴¹. И тем не менее определенная опасность того, что Кобылинский может не выдать Царскую Семью, а солдаты его в этом поддержат, у Свердлова была. Но не она, как нам кажется, была главной причиной беспокойства Свердлова.

Главной причиной его беспокойства было то, что кто-то может помешать его планам вывоза Императора из Тобольска. Вывоз Царской Семьи из Тобольска представлялся Свердлову делом настолько сложным, что он направляет для этого своего проверенного подручного Яковлева. При этом Свердлов торопит Яковлева. «Действуй быстро и энергично, иначе опоздаешь», – говорит он ему. Опоздать с чем или куда? Ответ на это вопрос может быть только один: какая-то сила могла опередить Яковлева и захватить Царскую Семью раньше, чем это сделает Яковлев. Что это была за сила? Объективные факты говорят, что этой силой могли быть только немцы и их русские сторонники. Немцы могли чувствовать или подозревать, что Свердлов ведет какую-то свою игру и могли послать своих людей в Тобольск. Вполне возможно, что немцы посылали отряды русских монархистов, выполнявших их задания и раньше, и вполне возможно, что какие-то прогерманские силы были сосредоточены недалеко от Тобольска и ждали немецких приказов по поводу Царской Семьи. Татьяна Мельник-Боткина вспоминает, что зимой 1918 года в Тобольск вошел «красноармейский» отряд: «Однажды мы все были свидетелями появления многих троек с бубенцами, в которых сидели по двое-трое человек солдат. В тот же день страшная весть разнеслась по Тобольску: "Красноармейцы". Действительно, это был отряд из 50 человек. Начальниками их были два молодых офицера, местные жители, хорошо известные в Тобольске: один Демьянов, выгнанный из семинарии, про которого говорили, что он был мальчишкой скверного поведения, другой – корнет Дегтярев, появление которого в числе красноармейцев всех страшно поразило. Дегтярев был сирота, чуть ли не родственник одного из тобольских губернаторов и известный с гимназической скамьи своим монархическим направлением. При поступлении в Петроградский университете он был членом Союза Михаила Архангела и вдруг появился в роли красногвардейца. Но по его поведению было видно, что он такой же красногвардеец, каким был прежде.

За все время пребывания в Тобольске этот отряд красногвардейцев не произвел ни одного обыска, не сделал ни одного расстрела, не замешался ни в одну скандальную историю. Когда же приехал какой-то особенно грозный отряд из Тюмени, приступивший кормить себя в этом клубе даром, то Дегтярев со своим отрядом потребовал их удаления, а так как дегтяревский отряд поддержал отряд особого назначения, то те на другой же день покинули Тобольск.

Наш знаменитый организатор говорил, что Дегтярев, в их кругу, совершенно открыто говорил о своем монархическом направлении, показывая даже какие-то бумаги от омских монархических организаций; по словам того же организатора, был какой-то случай в Тобольске, когда Дегтяреву удалось, благодаря своему высокому положению начальника красногвардейцев, спасти жизнь Царской Семье»⁴².

Действия и состав этого отряда удивительно напоминают методы действий Б.Н. Соловьева и «Маленького Маркова». Вполне возможно, что и они выполняли немецкие задания.

Таким образом, для Свердлова отряды, руководимые немцами, могли представлять серьезную и единственную опасность. Именно этим можно объяснить слова Свердлова, сказанные Яковлеву об особой сложности данного ему задания.

Однако задание Яковлева, данное ему Свердловым, носило изначально двойственный характер: одна часть задания была ложной и предназначалась для немцев и, может, части большевистского руководства, другая была подлинной, абсолютно секретной, и касалась только Свердлова лично. По первому заданию Яковлев якобы должен был везти Царя в Москву, а на самом деле он должен был вывезти всю Царскую Семью в Екатеринбург. При этом уральские большевики были ознакомлены только с постановлением президиума ВЦИК от 6 апреля 1918 года, то есть о том, что Император Николай II должен содержаться в Екатеринбурге. По-видимому, только Ф. Голощекин знал о существовании постановления от 1 апреля, то есть о том, что Императора следует отвезти в Москву. В этой двусмысленности изначально была заложена конфликтная ситуация между Яковлевым и уральцами, которую сознательно создал Свердлов. Ниже мы увидим, как он воспользовался ею.

Эта двусмысленность стала причиной того, что действия и личность Яковлева вызвали глубокую подозрительность Уральского Совета и командиров уральских отрядов, которые заподозрили Яковлева в предательстве революции. Этому способствовал также и мандат, выданный Яковлеву, где «в целях конспирации» не сообщалось ничего «ни о царе, ни о Тобольске». Конспирация была настолько полной, что Яковлев, набирая людей в свой отряд, «не только красноармейцам, но даже своим помощникам не говорил ни о месте, ни о цели поездки». А ведь это были, в основном, его бывшие товарищи по террористическим группам 1905 года, то есть люди, хорошо Яковлеву известные и проверенные.

Свердлов чрезвычайно спешил с выполнением задания. Причину этого Свердлов называет сам: начнется распутица и придется ждать пароходного сообщения до Тюмени, что очень нежелательно. Почему? Потому что при варианте сухопутного перевоза Царской Семьи Свердлов мог объяснить остановку Царя в Екатеринбурге «своеволием» уральцев, которые остановили поезд, перевели стрелки, захватили состав и т. д. и не дали ему проехать в Москву, а объяснить аналогичное при речной перевозке – намного труднее. Кроме того, дальнейшее пребывание Царской Семьи в далеком Тобольске, при совершенно неясном будущем для большевиков и угрозой отпадения Сибири от Советов, грозило провалом планам Свердлова.

Особого внимания заслуживает то обстоятельство, что Свердлов предупреждает Яковлева о том, что о сути миссии знают лишь Свердлов и он. В этой связи упоминание Яковлевым, что Свердлов перед началом разговора с ним беседовал с Лениным по поводу перевозки Царя, вызывает большие сомнения. Яковлев словно хочет убедить читателя, что это было не личное задание Свердлова, а задание советского правительства, главой которого был Ленин. Почему же тогда, если, по словам Свердлова, задание Яковлеву дал СНК, с ним беседовал не Ленин, а Свердлов и почему информацию о ходе выполнения этого задания Яковлев должен был предоставлять не Ленину, а лично и только Свердлову?

И.Ф. Плотников считает, что разговор Яковлева со Свердловым оставляет впечатление четкой инструкции по убийству Царской Семьи: «Не было ли это достаточно прозрачные намеки на то, что крови бояться не следует, Семью бывшего Царя можно не довозить? Не случайно из двух довольно длительных бесед Мячин так и не понял, чего же от него хотят Свердлов и Ленин. Уже перед уходом он решил все же уточнить задание: живым ли Царя привозить или не бояться крови?»⁴³