Текст книги "Мертвый, как ты"

86

16 января, пятница

Эллен Зоратти взяла пульт дистанционного управления и нажала кнопку. С потолка опустился экран, заслонив карту Джулиуса Праудфута.

– Нам известно, что номер в Гранд-отеле, в котором Туфельщик изнасиловал свою первую жертву в девяносто седьмом году, был забронирован на имя Марши Моррис, – начала Эллен. – Нам известно также, что номер в «Метрополе», в котором под Новый год изнасиловали Николу Тейлор, был забронирован на то же имя. Я получила запись, сделанную камерой у стойки регистрации «Метрополя», и прошу вас внимательно ее просмотреть. К сожалению, запись без звука.

Эллен нажала кнопку на пульте. На экране поплыли черно-белые кадры. К стойке стояла небольшая очередь людей с чемоданами. Эллен отложила пульт, взяла лазерную указку и навела красную точку на голову стоящей в очереди дамы с пышными светлыми волосами до плеч. Почти всю верхнюю часть ее лица закрывали большие темные очки. На плечи дама накинула шаль, закрывавшую рот и подбородок.

– По-моему, это и есть таинственная Марша Моррис. Она регистрируется в три часа дня в «Метрополе» в канун Нового года, чуть больше двух недель назад. А теперь прошу вас обратить особое внимание на ее волосы!

Эллен Зоратти нажала кнопку, и на экране поплыли другие картинки: запись, сделанная камерой на оживленной торговой Ист-стрит.

– Я наткнулась на это, когда просматривала записи со всех камер, расположенных около обувных магазинов. Рядом с тем местом, где установлена камера, находятся несколько дорогих бутиков: «Последний писк», «Л.К. Беннетт», «Расселл и Бромли», «Джонс». А теперь – внимание на экран!

В кадре появилась элегантно одетая светловолосая дама лет сорока – сорока пяти, в длинном черном пальто и сапожках на высоком каблуке. Дама энергично шла навстречу камере, а потом свернула в сторону.

– Это Ди Барчмор, на которую напали вчера, – пояснила Эллен Зоратти. – Запись сделана в прошлую субботу, 10 января. Смотрите дальше!

Через несколько секунд в кадре появилась стройная дама с пышными светлыми волосами до плеч, в длинном верблюжьем пальто и шали, в блестящих сапожках. На плече у нее висела сумка на ремне. Шагала она размашисто и решительно.

Неожиданно она налетела на встречного пешехода и упала ничком. Пышные светлые волосы, оказавшиеся париком, упали на тротуар. Пешеход заслонил упавшую даму, но на секунду все разглядели, что это мужчина.

Через несколько секунд мужчина, переодетый женщиной, подхватил парик и кое-как нахлобучил его на голову. С трудом поднялся на ноги и, поправляя парик, тут же вышел из кадра.

Из-за плохого качества изображения невозможно было как следует разглядеть его лицо. Но в том, что перед ними именно мужчина, никто из детективов не сомневался.

– Марша Моррис? – уточнил Майкл Форман.

– Гомосеков, которые гуляют в женском платье, всегда выдает кадык, – заметил Поттинг. – От него не избавишься.

– А вот и нет, Норман, – возразила Белла Мой. – Я читала, что сейчас научились удалять адамово яблоко хирургическим путем – или хотя бы уменьшать. Кстати, не очень красиво обзывать их гомосеками.

– На том типе водолазка, – заметил Ник Николл, не обращая внимания на пикировку коллег. – И не увидишь, есть ли у нее – или у него – адамово яблоко.

– Эллен, это у вас уже укрупненное изображение? – спросил Грейс.

– Боюсь, что да, сэр, – ответила Эллен Зоратти. – Четче в лаборатории не получилось. Качество не очень, зато теперь мы знаем кое-что важное. Во-первых, Туфельщик, скорее всего, подкарауливает жертв, переодевшись женщиной. Во-вторых, миссис Барчмор купила в тот день дорогие туфли. Посмотрите на следующие кадры. К сожалению, изображение тоже не очень. Это запись, сделанная камерой видеонаблюдения в магазине.

Она нажала кнопку на пульте, и на экране появилось изображение торгового зала обувного магазина.

– «Профиль» на Дьюкс-Лейн, – пояснила Эллен.

На стуле сидела блондинка; она склонилась над чем-то похожим на коммуникатор – айфон или «блэкберри» – и нажимала на клавиши. Эллен навела на ее лицо лазерную указку.

– Это Ди Барчмор через пять минут после того, как мы видели ее на Ист-стрит.

В кадр вошла продавщица; она держала в руках туфли на высоком каблуке.

На заднем плане все увидели даму с пышными светлыми волосами, в длинном пальто, темных очках и шали, закрывающей почти всю нижнюю часть лица. Дама только что вошла в магазин. Та же самая, которая только что упала на улице.

Эллен навела на нее лазерную указку.

– Опять наша старая знакомая Марша Моррис! – воскликнул констебль Форман. – И паричок успела поправить!

Мужчина в женской одежде то выходил из кадра, то снова попадал в него. Он все время держался чуть поодаль и явно следил за тем, как Ди Барчмор покупает туфли. Подойдя к кассе, Ди Барчмор как будто вступила с продавщицей в разговор. Девушка ввела какие-то данные в компьютер. В это время Марша Моррис подошла к ним почти вплотную. Хотя она стояла к ним спиной, притворившись, будто рассматривает туфли, она явно подслушивала.

Потом Ди Барчмор вышла из магазина с фирменным пакетом. Через несколько секунд за ней последовала Марша Моррис. Эллен выключила запись.

– А тот, кто вчера напал на Ди Барчмор, тоже был в женской одежде? – спросил Норман Поттинг.

– Она успела заметить только черную маску с прорезями для глаз, – ответила Клер Уэстмор. – Пока нам известны два эпизода, когда Туфельщик переодевался женщиной: в Гранд-отеле в девяносто седьмом и в «Метрополе» в канун последнего Нового года. Другие пострадавшие о маскараде не упоминают.

– Вот именно – маскарад! – оживился доктор Праудфут. – Он переодевается женщиной вовсе не потому, что в глубине души сам чувствует себя женщиной. В женской одежде он может беспрепятственно, не возбуждая подозрений, ходить по магазинам женской обуви. Да и в отелях это неплохо ему помогает.

Грейс кивнул в знак согласия.

Праудфут продолжил:

– Судя по, так сказать, первой серии нападений девяносто седьмого года, жертва, на которую Туфельщик набросился на автостоянке на Черчилл-сквер, во всем следовала привычкам. Она всегда оставляла машину в одном и том же месте, на верхнем ярусе, где свободнее. Так же поступает и Ди Барчмор. Она всегда паркуется на втором ярусе стоянки за Гранд-отелем. Они обе облегчили задачу тому, кто их подкарауливал.

– По словам миссис Барчмор, она активно пользуется социальными сетями и регулярно сообщает о своих передвижениях в «Фейсбуке» и «Твиттере», – сказала Клер Уэстмор. – Я просмотрела ее блоги за прошлую неделю. Не нужно быть нобелевским лауреатом, чтобы рассчитать, где она будет находиться в то или иное время, с точностью практически до часа. Все предыдущие жертвы тоже активно пользовались «Фейсбуком», а Мэнди Торп, кроме того, еще и вела микроблог в «Твиттере».

– Итак, – подытожил Ник Николл, – мы сузили круг возможных жертв Туфельщика до женщин, которые на прошлой неделе купили дорогие туфли и зарегистрированы либо в «Фейсбуке», либо в «Твиттере», либо и там, и там. – Он удовлетворенно улыбнулся.

– Профиль потенциальных жертв можно еще более уточнить, – сказала Эллен Зоратти. – Обратите внимание на их возраст. Николе Тейлор тридцать восемь, Рокси Пирс тридцать шесть, Мэнди Торп двадцать, а Ди Барчмор – сорок два. Снова прослеживается параллель с возрастом женщин, пострадавших от Туфельщика в девяносто седьмом. – Аналитик помолчала, дав всем возможность переварить новую информацию, и продолжила: – Если суперинтендент Грейс прав и Рейчел Райан двенадцать лет назад тоже стала жертвой Туфельщика, возможно, нам удастся точнее очертить признаки потенциальной жертвы. Если, конечно, допустить, что Туфельщик задумал еще одно нападение.

– Задумал, не сомневайтесь, – уверенно заявил Праудфут.

– Рейчел Райан было двадцать два года, – сказала Эллен, оборачиваясь к психологу. – Доктор Праудфут, вы считаете, что Туфельщик действует по шаблону и стремится не выходить из своей «зоны комфорта». Имеет ли к этому отношение возраст следующей жертвы? Соотносится ли он как-нибудь с возрастом пятой жертвы из первой серии? То есть возможно ли, что следующей жертве тоже будет двадцать два года?

Праудфут задумчиво кивнул.

– Конечно, насчет Рейчел Райан мы не можем быть уверены до конца, – высокопарно произнес он, смерив Роя Грейса многозначительным взглядом. – Но если предположить, что Мэнди Торп тоже стала жертвой Туфельщика и что Рой прав насчет Рейчел Райан… тогда да, Эллен, мы должны учесть ваше умозаключение. Вполне вероятно, что Туфельщик будет подкарауливать жертву примерно такого возраста. Если несчастная Рейчел Райан все же стала его жертвой и он сделал с ней что-то ужасное, то вполне вероятно, что и со своей следующей жертвой он намерен сотворить то же самое. Сейчас, после вчерашней неудачи, он охотится на более легкую добычу, чем опытная женщина среднего возраста. Поэтому, скорее всего, выберет девушку, к которой легче подобраться. Да, мне кажется, именно на таких мы и должны сосредоточиться. Молодые женщины в туфлях на высоком каблуке, которые регулярно общаются в социальных сетях.

– То есть почти все молодые жительницы Брайтона и Хоува. И вообще всей страны, – возразила Эмма Джейн Бутвуд.

– Среди них немногим по карману дорогая обувь, которая заводит Туфельщика, – сказала Белла Мой. – По-моему, надо составить список молодых женщин, которые в последнее время покупали в местных магазинах дорогие туфли.

– Отличное предложение, Белла, но время нас поджимает, – заметил Грейс.

– Круг поисков можно сузить, сэр, – сказала Эллен Зоратти. – И связующим звеном послужит тот тип в парике. Пересмотрим еще раз записи, сделанные в обувных магазинах. И особое внимание обратим на молодых женщин, рядом с которыми он крутится.

– Группа слежения отсматривает все записи, сделанные камерами видеонаблюдения в обувных магазинах, но это настоящий кошмар, потому что сейчас везде идут распродажи, – вздохнула Белла Мой. – Я видела некоторые из этих записей. Там толпятся сотни женщин, в том числе и молодые. Трудность в том, что проверять придется сотни и сотни часов записи.

Грейс кивнул.

Голос подала Клер Уэстмор:

– Многие дорогие магазины заносят сведения о постоянных покупателях в свои базы данных. Возможно, в магазине, где следующая потенциальная жертва купила или собирается купить себе туфли, найдутся ее имя и адрес.

Грейс задумался.

– Да, попробовать можно. У нас есть список брайтонских магазинов, в которых продается дорогая дизайнерская обувь. – Он глянул в свои записи. – Их двадцать один. Можно обойти эти магазины и выписать фамилии и адреса покупательниц, соответствующих нашему профилю, но, учитывая, как мало у нас народу, задача займет несколько дней. Трудность в том, что такой роскоши мы себе позволить не можем.

– Сэр, а может, подбросить ему приманку? – спросила Эмма Джейн Бутвуд.

– Приманку?

– Послать кого-нибудь из нас по обувным магазинам за покупками.

– Хотите сказать – дать вам денег на дорогие туфли?

Эмма Джейн просияла:

– Считайте меня добровольцем!

Грейс поморщился:

– Молодые женщины и красивые туфли на январских распродажах… Все равно что искать иголку в стоге сена! Понадобится целая толпа приманок, одна из которых, если повезет, окажется в нужном магазине в нужное время. Доктор Праудфут считает, что Туфельщик нанесет следующий удар сегодня вечером или завтра. – Грейс покачал головой. – Мне нравится твое предложение, Эмма Джейн, но, к сожалению, время поджимает. К трем часам дня нам нужно незаметно для граждан оцепить всю Истерн-Роуд.

Он посмотрел на часы. Скоро девять. Осталось всего шесть часов. Камеры видеонаблюдения – вещь, конечно, полезная. В городе и сейчас круглосуточно работают сотни таких камер. Но на то, чтобы отсмотреть все записи, физически не хватает людей – к тому же половина записей паршивого качества. Нужна какая-то компьютерная суперпрограмма, которая будет непрерывно отсматривать пленки в автоматическом режиме, но такой программы нет. Есть немного людей и совсем немного времени.

– Сэр, вы ведь расследовали дело об исчезновении Рейчел Райан? – спросила Эллен Зоратти.

Грейс улыбнулся:

– Я расследую его до сих пор. Оно ведь до сих пор не раскрыто. Да, я занимался им двенадцать лет назад. Несколько раз допросил обеих подруг, с которыми она тогда встречала Рождество. Рейчел очень любила дорогую обувь, вот почему я сразу заподозрил, что она тоже стала жертвой Туфельщика. За неделю до своего исчезновения она купила очень дорогие туфли, кажется, в магазине «Расселл и Бромли» на Ист-стрит. – Грейс вздохнул. – Кстати, даже будь у меня время, я бы не стал рассылать по обувным магазинам молодых сотрудниц… По-моему, тот, кого мы ищем, заранее намечает себе жертву.

– Вчера он сильно обломался, – возразил Гленн Брэнсон. – И может не так все точно просчитать, как обычно. Или вообще решит напасть на кого-то наудачу.

– Пока, – вмешался Праудфут, – мы можем лишь надеяться, что после вчерашнего провала он взбешен, а потому следующий удар нанесет второпях, не подготовившись как следует. А началось все с того, что вы потрясли его, когда в интервью «Аргусу» публично усомнились в его мужских достоинствах. С тех пор он и начал совершать ошибки.

– Тогда нам лучше придумать, как снова его потрясти, да посильнее, – ответил Грейс.

87

16 января, пятница

Работа в Гранд-отеле оказалась не такой выгодной, как рассчитывал Даррен Спайсер. Из-за внутренней охранной сигнализации никак не удавалось сделать себе дубликаты ключей для входа в систему, а старший смены с раннего утра и до самого конца рабочего дня не спускал глаз с Даррена и его напарников.

Конечно, трудился он не бесплатно. Меняя старую электропроводку, Спайсер тянул мили и мили проводов в лабиринте подвальных коридоров, где размещались прачечная, кухня, отопительные котлы, аварийные генераторы и склады. Но ведь не для того же он так стремился попасть в отель, чтобы целыми днями таскать тяжеленные катушки и заменять провода, погрызенные мышами!

В «Гранде» двести один номер. Во всех останавливаются богатенькие постояльцы. Они хранят свои ценности и деньги в сейфах… Спайсер пока так и не придумал, как ему попасть к содержимому этих сейфов. Тут главное – не торопиться. На выдержку он вроде бы пока не жаловался. Терпение очень пригождалось и на рыбалке, и когда он околачивался возле какого-нибудь дома, дожидаясь, когда хозяева уйдут.

Но в отеле соблазн оказался слишком велик: ему не терпелось поскорее начать.

В двести одном номере есть двести один сейф. И почти все они загружены: круглый год в «Гранде» занято восемьдесят процентов номеров.

Один сокамерник учил его, как лучше брать сейфы в отелях. Нет, не как их взламывать – в таких уроках Даррен не нуждался, и у него были все необходимые инструменты. Сокамерник давал ему советы, как воровать из сейфов и не попадаться.

Все просто: нельзя жадничать. Брать надо из каждого понемногу. Если увидишь, скажем, двести фунтов наличными или иностранную валюту, бери процентов десять. И всегда только деньги, никаких побрякушек! Иногда так и подмывает прихватить еще и украшения, но из-за них поднимется шум. А из-за двадцатки – нет. А десять раз по двадцать – уже двести. Обходи номера по нескольку раз на дню, и скоро у тебя образуется кругленькая сумма. Даррен подсчитал: так можно получать по штуке в неделю. Пятьдесят штук в год. Да… Заманчиво!

Он дал себе слово, что на этот раз не попадется. Больше за решетку не сядет. Конечно, в тюрьме Льюиса в чем-то даже удобнее, чем в приюте Святого Патрика, но скоро его переведут в отдельный отсек, а попозже, если удастся скопить, он внесет залог за собственное жилье. Начать можно с чего-то скромного. Потом он найдет себе женщину. Если жить экономно, за несколько лет можно накопить на квартиру. А может, и на дом… Ха! Вот какая у него мечта.

В половине седьмого вечера он неспешно брел по Уэстерн-Роуд в сторону приюта. Под вечер подморозило; Спайсер шел понурив плечи, сунув руки в карманы спецовки. До осуществления его мечты еще очень далеко.

По пути он заглянул в паб «Норфолкский щит» у Норфолк-сквер и выпил кружку пива с прицепом из виски. Хорошо пошло! Вот еще по чему он скучал, пока мотал срок. По возможности не спеша выпить в пабе. По таким вот простым вещам. Маленьким удовольствиям. Он купил еще одну кружку пива, вышел на улицу и закурил. Какой-то старик, тоже с пивной кружкой в руке, курил трубку. Старик попытался завязать с ним разговор, но Спайсер не стал отвечать ему. Он думал. На один только отель рассчитывать не стоит, надо и другим заняться… Осмелев от выпитого, он решил: «Почему бы и не сейчас?»

Грабить дома удобнее всего зимой, от четырех до пяти вечера. Уже темно, а хозяева еще на работе. Сейчас уже поздновато. Но в прошлое воскресенье, гуляя по окрестностям и присматриваясь, он нашел в Хоуве одно очень перспективное местечко. В половине седьмого вечера в пятницу там почти наверняка никого нет. Любопытно, любопытно!

Спайсер не сомневался: то место – не пустышка.

Он не спеша допил пиво и докурил сигарету. У него еще масса времени. Он зайдет в приют, возьмет сумку с набором инструментов, купленных или сделанных им собственноручно за много лет. Он успеет и дело сделать, и вернуться в приют к закрытию. Да, точно успеет!

К закрытию… К закрытию… После выпивки в голове зашумело. К закрытию… Закрытие… Крытка…

Спайсер невольно улыбнулся.

– Смешное вспомнил? – спросил старик. – Не хочешь рассказать?

Спайсер покачал головой.

– Не-а, – ответил он. – Не хочу!

88

16 января, пятница

Без четверти семь Рой Грейс сидел в отдельном кабинетике сбоку от общего зала на четвертом этаже главного полицейского управления. Огромное семиэтажное здание стояло на Джон-стрит, совсем рядом с районом Кемптаун и всего в паре сотен шагов от Эдвард-стрит – то есть от того места, где, по прогнозу Джулиуса Праудфута, Туфельщик нанесет следующий удар. Отсюда удобнее всего было координировать действия подчиненных.

За короткий промежуток времени после утренней оперативки суперинтендент успел заручиться поддержкой помощника главного констебля Ригга. Тот нажал на нужные кнопки, и Грейс организовал оцепление, в котором участвовали двадцать сотрудников полиции в штатском. Он надеялся, что завтра число участников операции удастся довести до тридцати пяти человек.

Восемь человек из отдела наружного наблюдения патрулировали улицы квартала – пешком и на машинах. Еще двенадцать человек, в том числе кое-кто из особой следственной группы плюс несколько патрульных и дорожных инспекторов, которых временно прикомандировали к ним, разместились на верхних этажах жилых домов, в стратегически важных пунктах на Эдвард-стрит, Истерн-Роуд и в близлежащих переулках. Как бывает в таких случаях, сотрудники полиции следили за улицами из окон квартир – с согласия владельцев.

Перед Грейсом на столе стояли мониторы, на которые передавалось изображение с камер, расположенных во всех ключевых местах. Грейс мог немедленно получить изображение с любой из трехсот пятидесяти камер в центре города, а также увеличить изображение, кадрировать его или повернуть под нужным углом. В этом кабинете во время важных мероприятий, например съездов политических партий, демонстраций или, как сейчас, полицейской операции, обычно сидел тот, кому поручали координировать деятельность по обеспечению безопасности.

Заместитель Грейса, в обычной жизни начальник оперативно-следственного отдела брайтонской полиции, руководил из дежурной части действиями двух своих помощников. Одна из них, женщина в чине инспектора уголовной полиции, сейчас сидела на одной из улиц Брайтона в машине без опознавательных знаков и координировала действия уличных групп слежения. Второй помощник, Рой Аппс, старший инспектор участка на Джон-стрит, принимал сообщения от сотрудников, следящих за улицами из жилых домов. Они сообщали ему по рации обо всем, что привлекло их внимание.

Пока все было спокойно. Грейс радовался, что нет дождя, – многие сотрудники полиции в шутку называют плохую погоду «полицейским душем». Во время сильных ливней преступлений совершается меньше. Ворам, убийцам и прочим злодеям так же не нравится мокнуть под дождем, как и добропорядочным гражданам. Хотя, судя по опыту, Туфельщик питал склонность к небольшому, моросящему дождику.

Приближался к концу час пик; Истерн-Роуд постепенно затихала. Грейс не сводил глаз с мониторов. В какой-то момент он позвонил Клио, сказал, что, скорее всего, вернется поздно – пусть она его не ждет. Клио ответила, что устала после вчерашней ночи и сегодня ляжет спать пораньше.

– Постараюсь тебя не разбудить, – сказал Грейс.

– А я как раз хочу, чтобы ты меня разбудил, – ответила Клио. – Хочу знать, что ты дома, живой и невредимый.

– Целую, – попрощался Грейс и вернулся к работе.

Вдруг зазвонил внутренний телефон: это был его заместитель.

– Шеф, – сказал он, – только что поступил сигнал от одной машины; они засекли такси Джона Керриджа. Такси только что повернуло на Олд-Стейне со стороны набережной.

Грейс напрягся, как всегда, когда что-то начиналось.

– Ясно. Предупредите всех.

– Есть, сэр!

Грейс переключил рацию на канал, которым пользовались группы слежения. Как раз вовремя. Он услышал взволнованный голос патрульного сквозь треск радиопомех:

– Объект повернул направо, на Эдвард-стрит!

Через несколько секунд отозвался наблюдательный пункт в конце Джон-стрит:

– Объект проехал мимо, продолжает двигаться на восток. Погодите… останавливается. Сажает пассажира – мужчину.

«Вот поганец! – подумал Грейс. – Неужели он?»

Раз Керридж взял пассажира, значит, он сейчас не охотится за очередной жертвой. И все же странно: он повернул именно на ту улицу, где, по их предположениям, Туфельщик нанесет следующий удар.

Совпадение?

Грейс уже давно не верил в совпадения. К тому же что-то в личности Джона Керриджа беспокоило его. По многолетнему опыту он знал: чудовища вроде Туфельщика на поверку часто оказываются странноватыми одиночками, а Керридж как раз из таких. Да, его пришлось отпустить за недостатком улик, но это не значит, что он – не тот, кто им нужен.

Если я таксист и надеюсь ночью побольше заработать, зачем мне ехать по почти пустынной Истерн-Роуд в пятницу вечером? Почему бы, например, не поехать по Сент-Джеймс-стрит, параллельной улице, где всегда полно народу? Или по Норт-стрит, или по Лондон-Роуд, или по Уэстерн-Роуд?

Грейс позвонил в компанию «Стримлайн», где числился Керридж, представился и спросил, есть ли у Керриджа вызов с Истерн-Роуд.

– Да, – ответила девушка-диспетчер.

Грейс поблагодарил ее. Значит, таксист находится здесь по вполне объяснимой причине.

И все же в нем нарастало предчувствие беды.