Текст книги "Обнажённый Бог: Феномен"

– Прекрасно! – заорал Квинн и стукнул кулаком по сиденью. – Превосходно! – такси поднималось по эстакаде на скоростную трассу. С увеличением скорости затемненные окна превратились в частокол, а потом, изогнувшись, слились в горизонтальное пятно. Сознание его ощутило тысячи сонных умов, спокойных и довольных. Ну что ж, такими они и должны быть.

Аркологи – своего рода социальный эквивалент атомного ядра. Полмиллиарда людей, стиснутых на территории в двести квадратных километров. Что за странная эта человеческая природа! Существование в таких условиях предполагает единственно возможный вид общественного устройства: тотальную диктатуру. Все должно быть отрегулировано и расписано, никакой пощады несогласию и тем паче бунту. Анархии и буржуазным свободам места нет, ведь аркологи – это машины, и работать они должны безупречно, как и любой другой механизм. Все в них взаимосвязано. Когда один элемент выходит из строя, неизбежно страдает и другой. Но этого нельзя допустить, в чем и парадокс, потому что не можешь же ты вечно носить одни и те же ботинки. Как бы ни была благоприятна диктатура, в конце концов какое-то поколение взбунтуется. И кто-то столетия назад научился держать крышку плотно закрытой. Так и держал до сих пор. Правительственная структура, спокойно и тайно сохраняющая контроль над низшими слоями общества. Заставляющая преступников и радикалов работать на тех самых людей, существованию которых они угрожали.

Квинн почувствовал, как закипает в нем энергистическая сила. Ярость была столь велика, что он не мог ее обуздать.

– Надо держать себя в руках, – пробормотал он сквозь зубы. Стоит ему ошибиться, и он будет в их руках. – Спокойно, – и замолотил руками по голове, чтобы унять бешенство. Глубоко вздохнул и посмотрел в окно. Центр города он знал как пять пальцев, но редко смотрел на него с высоты, как сейчас, тем более из такси. Скоро машина спустится вниз и дойдет до вокзала Макмиллана. Еще несколько минут.

Дыхание выровнялось, хотя гнев душил его до сих пор. Оказывается, секта, которой он отдал лучшие годы жизни, была прикрытием какого-то призрачного заведения. Неудивительно теперь, что Беннет и Виентус могли договориться с копами и выпустить сектанта на поруки. В секту привлекали всех, у кого имелось хоть незначительная склонность к преступлению. А если они не становились послушным и тупым орудием в их руках, то таких людей сдавали полиции и ссылали.

– И я был из их числа, – горделиво шепнул он. – Беннет не удалось сломить меня. Несмотря на все пытки. Со мной у нее не вышло! – Значит, полиция поставлена в известность. Интересно, кто его сдал? Выходит, среди верных его последователей есть предатель.

Беннет. Снова эта проклятая Беннет.

Такси остановилось возле вокзала Макмиллана. Квинн вышел и медленно пошел в главный вестибюль.

Внутри пусто, почти как на улицах. Поезда не прибывают. Взволнованные пассажиры не осаждают эскалаторы. Безжизненно застыли в воздухе криптограммы-информаторы. Прилавки сложены, торговцев нет. Несколько кучек растерянных людей стояли под голографическими экранами, прижав к себе сумки, а над их головами бежала-повторялась единственная красная надпись: ДВИЖЕНИЕ ПОЕЗДОВ ВРЕМЕННО ОТМЕНЯЕТСЯ. Даже на лицах привидений, слонявшихся по залу, Квинн заметил большую, чем обыкновенно, угрюмость и недоумение.

Возле закрытой в камеру хранения двери стояли несколько полицейских. Они пили кофе из пластмассовых стаканчиков и тихонько переговаривались между собой. Квинн направился к ним. Громкое эхо собственных шагов вызвало у него рой воспоминаний. В тот раз был тот же вестибюль, те же темные мундиры полицейских. Так же гремели шаги и тяжко билось в груди сердце. Крики, разбегавшиеся от него по сторонам люди, предупреждающие возгласы. Звук сирен. Яркие вспышки света. Боль, вызванная ударом нейроглушителя.

– Прошу прощения, не можете ли вы объяснить мне, что здесь происходит? У меня через полчаса встреча в Сан-Антонио.

Квинн улыбнулся полицейским кривой эрхардской улыбкой. Должно быть, похоже получилось: почти все усмехнулись. В конце концов сектант-неудачник сослужил хорошую службу Божьему Брату.

– Посмотрите расписание, – сказал один из них. – Ради Христа.

– Я… а… у меня нет нейросети.

– Ну хорошо… сэр. У нас сейчас перерыв в движении. В туннели подают давление. Сейчас внизу находятся ремонтники. День-два, и все будет в порядке. Беспокоиться не о чем.

– Благодарю, – и Квинн отправился к стоянке такси. Мне не выйти. Божий Брат! Ублюдки поймали меня в ловушку. Если я не попаду в другие аркологи, Его работа не будет завершена. И Ночь запоздает. Этого нельзя допустить. Они перечат самому Светоносцу!

Ужасно, он потерял бдительность. Подумать только… он, отличительной чертой которого была вечная подозрительность, недоверие, попал в расставленные ими сети. Выходит, они его боятся, раз прибегают к таким крайним мерам. Кто бы они там ни были.

Он остановился у стоянки такси, размышляя, куда ехать. Выбора, однако, у него большого не было. В Эдмонтон он приехал ради одного человека. И этот человек сможет сказать ему, кто же на самом деле является его врагом.

Такое занятие Билли-Джо было не по нраву. В одной руке он держал лазерный пистолет, с левого плеча свешивался крупнокалиберный карабин, с правого – подсумок с гранатами, на поясе кодбастер и блок ELINT, на голове, словно тиара, – тонкая лента, улучшавшая зрение. С таким вооружением можно было начинать войну. Обычно главной обязанностью Билли-Джо являлось набивание клиентов Кортни. Работа неприятная, но быстрая. Один на один. Все зависит от тебя, а в команде можешь погореть, если другой сделает что-то не так.

А Квинн хотел устроить бузу в Эдмонтоне, задать работу полицейским. Поэтому Билли-Джо и крался по темной аллее в половине пятого утра с десятью сектантами Даффи.

– Вот здесь, – сказал одержимый и остановился возле стены.

У Билли-Джо от него мурашки бежали: он был страшнее самого Квинна. Он был одним из пяти одержимых, которым Даффи разрешил войти в тела захваченных горожан. Все они жили в штаб-квартире собрания и издевались над сектантами как хотели. Одержимые являлись ядром армии, которая, по словам Квинна, станет армией Ночи. Билли-Джо не верил в россказни о грядущей Ночи, несмотря на то, что был свидетелем дел, творимых Декстером. Какая ему, собственно, разница? Он просто менял одну банду на другую. Секта не менялась: он находился в униженном положении, кто бы ни стоял во главе.

Одержимый положил руки на стену, словно примерялся, сможет ли он ее опрокинуть. Не исключено, что сможет, подумал Билли-Джо. И энергистическую силу применять не будет. Он был по меньше мере на тридцать сантиметров выше Билли-Джо и, вероятно, вдвое тяжелее.

В стене материализовалась дверь из деревянных планок, с черными железными болтами и круглой крепкой ручкой. Тихонько приоткрылась, и на зловонную аллею вылился яркий клин света. С той стороны был длинный зал с рядами машин, заглубленных в цементный пол. Билли-Джо смотрел на них с расстояния по меньшей мере шестидесяти метров: за дверью тянулся высокий металлический помост, обегавший все внутреннее пространство.

– Входите, – приказал одержимый. Бас прогремел по аллее, распугав крыс.

– А я думал, применять энергистическую силу нельзя, – заметил Билли-Джо. – Того и гляди, копы обнаружат.

– Они обнаруживают только наш белый огонь, – возразил одержимый. – Послушай, парень, Квинн хочет, чтобы вы взорвали эту водонапорную станцию. Ну очень хочет. Поэтому я и с вами: ведь я могу провести вас потихоньку. Если не хотите топать через главные ворота, проходите здесь.

Три сенсора из тех, что были установлены по периметру верхней части стены, среагировали на появление нежданных пришельцев и немедленно оповестили о происшествии заинтригованных наблюдателей Северной Америки и Западной Европы. Следует, впрочем, сказать, что след в виде заглючивших процессоров потянулся за одержимым, не успела маленькая группа диверсантов выйти из штаб-квартиры собрания.

Вечно бдительный AI предупредил Северную Америку, как только заглючили первые два процессора. Команда спецназначения последовала за диверсантами через несколько секунд. След был настолько явным, что Северная Америка известила Западную Европу и приказала агентам держаться от диверсантов на почтительном расстоянии. Оба наблюдателя из Би7 выжидали: им важно было узнать, куда именно держат путь Билли-Джо и его товарищи.

– Я не позволю им уничтожить водонапорную станцию, – заявила Северная Америка. – Муниципальные службы Эдмонтона и так дошли уже до критической точки, и все из-за вандализма Квинна.

– Знаю, – отозвалась Западная Европа. – И наш большой друг тоже должен это знать. Пустите туда снайперов, но пусть они не стреляют в нового одержимого. Его поведение мне представляется необычным.

– И не только вам, – Северная Америка выдала распоряжения бойцам, занявшим позиции в зале водонапорной станции.

Внутренние сенсоры показали диверсантов: испуганно озираясь, они входили в новую дверь, а потом чуть ли не на цыпочках крались по тропинке. Со стороны это выглядело театрально и смешно. Девять человек вошли внутрь здания, и в этот момент одержимый огромной лапищей схватил Билли-Джо за плечо и удержал его на месте. Из свободной его руки вырвалось белое пламя и выстрелило в зал. Два белых шара ударили по распредщиту и оглушительно сдетонировали.

– Какого черта? – задохнулся Билли-Джо.

Он беспомощно задергался, стараясь вырваться из могучих объятий великана. Из зала доносились панические крики его товарищей. Бам! – Это захлопнулась дверь и тут же исчезла, как не бывало.

– Ах ты, подонок! – завопил Билли-Джо. Выхватил лазерный пистолет и выстрелил в упор в хихикавшего одержимого. Ничего не произошло. Электроника вышла из строя.

В зале тем временем прозвучало несколько взрывов. Отразившись от толстой стены, прокатилось многоголосое эхо. Наблюдатели без особого интереса посмотрели, как их бойцы уничтожают диверсантов. Внимание их было приковано к маленькой драме, происходившей на улице.

– Предатель! – отчаянно вопил Билли-Джо. – Ты убил их, они там умирают.

Великан поднял Билли-Джо с земли, так что лица их были теперь на одном уровне.

– Квинн из тебя котлет наделает, – шипел Билли-Джо.

– Я тебя специально оставил. Хочу, чтобы ты ему кое-что передал.

– Что? Что… я…

Ладонь шлепнула Билли-Джо по щеке. Ничего себе пощечина, даже кости затрещали. Перед глазами поплыл красный туман. Билли-Джо застонал, ощутив во рту солоноватый вкус крови.

– Ты слушаешь меня? – пророкотал одержимый.

– Да, – всхлипнул Билли-Джо.

– Так вот, скажешь Квинну Декстеру, что друзья Картера Макбрайда до него доберутся. На его сумасшедшие идейки мы плевать хотели. Он еще заплатит нам за то, что сделал. Понял? Друзья Картера Макбрайда.

– Кто вы такой?

– Я что, повторять должен, придурок?

И уронил Билли-Джо на скользкие, пахнувшие крысами мешки. Тяжелый ботинок пнул в зад, и Билли полетел, словно перышко. Ударившись о стену, отлетел в сторону и заплакал от свирепой боли в ягодицах.

– Ну а теперь беги, – сказал одержимый. – И поживей, пока копы тут нас не схватили.

– Пусть спецназ их не трогает, – чуть не закричала Западная Европа, так велико было потрясение.

– Благодарю за проницательность, – съязвила Северная Америка. – Они не будут вмешиваться.

– Господи, помилуй. У нас союзник, да еще и добровольный. Одержимый объявил войну Квинну Декстеру.

– Подозреваю, что это ненадолго.

Великан почти гнал по аллее перепуганного до смерти Билли-Джо. Они оказались на большом пустыре, заваленном обломками асфальта и искореженными металлическими опорами. Типичная картина на окраине купола, где обычно располагались склады и ветхие промышленные здания.

– Что вы имеете в виду? – разгневалась Западная Европа.

– Умный парень, этот друг Картера Макбрайда. Он направляется в коммуникационный лабиринт, – Северная Америка продемонстрировала файл с коммуникациями.

Перед взором Западной Европы поплыли криптограммы и невероятно сложный трехмерный лабиринт. Трубы, туннели, подземные ходы, газопроводы… связь, где разные сервисные организации и транспортные агентства, объединившись, обеспечивали насущные запросы жителей Эдмонтона. Под водонапорной станцией на многие километры тянулись бункеры и помещения с тысячью входов и десятками тысяч перекрестков.

– И это только то, что отмечено в файле, – с горечью заметила Северная Америка. – Один Христос знает, что там еще.

Одержимый и Билли-Джо остановились перед огромной металлической опускной дверью. Лязгнув, она поднялась, вырвав с корнем растущий возле нее чертополох. В яму посыпалась земля, обозначились верхние ступени ржавой лестницы. Билли-Джо полез вниз, а за ним и одержимый. Как только голова его поравнялась с землей, дверь закрылась. На долю секунды очертания двери засветились красноватым огнем, словно там, внизу, загорелись неоновые трубки.

– Держу пари, он загерметизировал вход, – сказала Северная Америка.

– Направьте туда спецназ, и побыстрее, – предложила Западная Европа. – Им ничего не стоит разрезать сварные швы.

– Они уже идут.

– Может ли AI проследить, куда он пошел?

– Он уже задействовал все сенсоры и процессоры лабиринта. Но путь, по которому они пошли, не использовался более пятидесяти лет, и там нет электроники. Так что они могут оказаться где угодно.

– Черт возьми! Пустите туда биотехнических насекомых. Пусть перекроют все выходы. Нельзя дать ему уйти.

– Прошу вас меня не учить. Я человек опытный.

– Прошу прощения, – смягчилась Западная Европа. – Все это так неприятно. Ведь этот одержимый, вероятно, то, что нам нужно. Он сможет нейтрализовать Декстера вместо нас. Нам надо войти с ним в контакт.

Спецназ уже подошел к металлической двери и вырезал в ней круглое отверстие. Один за другим быстро спустились по лестнице.

– Билли-Джо может привести нас к Декстеру, – сказала Западная Европа. – Хорошо бы встретить его на выходе из лабиринта.

– Может быть, – сказала Северная Америка. – Обещать ничего не буду.

Поиски в лабиринте были проведены со всем тщанием, однако же осторожно: нельзя было привлечь внимание масс-медиа. Полицию сняли с обычной патрульной службы и поставили на всех выходах. В туннели запустили несметное количество биотехнических пауков, пчел, уховерток и тараканов, и продвижение их контролировали биотехнические антенны. Всех работников коммунальных служб, работавших в лабиринте, останавливали, когда они шли со смены. AI осуществлял непосредственный контроль над каждым механоидом и переориентировал его на помощь в поиске.

В результате Северная Америка обнаружила несколько наркопритонов, огромное количество бродяг, тайные склады оружия, хранившиеся там десятилетиями, и канистры с токсическими жидкостями. Найдены были и мертвые тела, от свежих до чисто обглоданных крысами.

Билли-Джо и друга Картера Макбрайда найти не удалось.

– Картер Макбрайд? – изумление было так велико, что для гнева даже места не нашлось. – Божий Брат! Этот одержимый действительно упомянул Картера Макбрайда? Ты уверен? – Квинн с трудом вспоминал лицо Картера. Так, пацаненок из тех, что бегали в Абердейле. Потом, как он выяснил позже, Латон приказал убить мальчишку, причем устроил так, чтобы вину за это возложили на иветов. Жители деревни несколько раз пытались в качестве возмездия убить Квинна и его приспешников.

– Да, – подтвердил Билли-Джо.

Он до сих пор не мог унять дрожь в ногах. Возвратившись в «Чатсворт», думал, что Квинн превратит его в комок дымящегося мяса. И даже сомневался, стоит ли ему вообще возвращаться в старый отель. Слоняясь пять часов в подземелье, полном крыс и кое-чего похуже, он чуть не нажил медвежью болезнь, думая о последствиях возвращения к Декстеру. По уши в дерьме! Да тут еще и банда бродяг напала на него, оглушила и унесла все его оружие. Он боялся применить его: а ну как копы услышат звук выстрелов.

Он долго собирался с духом, прежде чем прийти в «Чатсворт». И все же решился, потому что был уверен: Квинн непременно победит, а в Эдмонтоне настанет анархия, с одержимыми во главе. Тогда темный Мессия доберется до Билли-Джо. Придется объясняться. Последует возмездие. Поэтому и вернулся. В этом случае может произойти только одно несчастье.

– Черт! – выдохнул Квинн. – Он. Опять он.

– Кто? – спросила Кортни.

– Не знаю. Он… меня достал. Он уже несколько раз лезет в мои дела. Что еще он сказал? – спросил он Билли-Джо.

– Сказал, что будет во всем вам мешать.

– А что еще? – тон был пугающе мягким.

– Что вы заплатите за все, что сделали. Он это сказал, Квинн, не я. Клянусь.

– Я верю тебе, Билли-Джо. Ты был предан нашему Богу, а я не наказываю за лояльность. Итак, он сказал, что заставит меня платить, так? И как же?

– Сказал просто, что встретится с вами. И больше ничего не говорил.

Вместо халата на Квинне появился защитный костюм.

– Что ж, буду рад встрече.

– Что ты собираешься делать, Квинн? – спросила Кортни.

– Заткнись.

Он подошел к окну и заглянул в щель между тяжелыми занавесками. По эстакаде, пятью этажами ниже, быстро проносились автомобили и грузовые машины, спускались на уровень улицы. Машин меньше обычного, да и людей значительно меньше. В Эдмонтоне царила легкая паника, с того самого дня, когда закрыли движение поездов. Чиновники из властных структур арколога уверяли репортеров, что в городе нет одержимых. Никто им не верил. Во всех куполах совершались диверсии, однако не в тех масштабах, в каких задумывал Квинн.

«Не верю я всей этой чепухе, – кипя от злости, убеждал он себя. – Высшие полицейские чины, должно быть, знают, что я здесь. Если движение поездов не возобновится, мне не удастся спустить на Землю Ночь. А теперь за мной охотится ублюдок, засланный Небесами. О Божий Брат, как же так все наперекосяк пошло? Даже Беннет теперь уже на втором месте.

Наверное, это Он меня испытывает. Должно быть, так оно и есть. Показывает мне, что истинный путь к Армагеддону в другом месте. Хочет сказать, что в качестве Его мессии мне нельзя успокаиваться. Но кто, черт побери, этот друг Картера? Если он знает Картера, то, стало быть, он с Лалонда, а может, и из Абердейла. Один из его жителей».

Такое заключение вряд ли уменьшило количество подозреваемых. Все мужчины этой чертовой деревни его ненавидели. Он постарался успокоиться и вспомнить несколько слов, которые ублюдок сказал на астероиде Джесуп, когда он испортил церемонию жертвоприношения.

– Помнишь это?

И на лице Квинна заиграла насмешливая улыбка. Скорее всего, этот человек присутствовал на церемонии. И, стало быть, он из Абердейла.

Догадка была так приятна, что вызвало у него ощущение сродни оргазму. Он отвернулся от окна.

– Зови всех, – приказал он одному из сектантов. – Мы сейчас вооружимся и пойдем к Беннет. Я хочу, чтобы все ко мне присоединились.

– Да что ты! Пойдем к ней? – глаза Кортни загорелись алчным блеском.

– Ну конечно.

– Ты обещал, что я это увижу.

– Увидишь.

Это был единственный способ. Копы разрешат восстановить движение, если подумают, что уничтожили всех одержимых арколога.

Квинн соберет их всех вместе и сделает с ними то же, что сделал друг Картера Макбрайда с группой диверсантов. А после время станет его самым мощным оружием. Даже самые высокие полицейские чины не станут закрывать на несколько месяцев движение поездов, если не будет признаков, что в городе есть одержимые.

– Но сначала мне нужно кое-что сделать.

Кортни исполнила его распоряжение и включила процессорный блок, установив связь с сетью Эдмонтона. Квинн встал в двух метрах от нее, наблюдая за маленьким экраном над ее плечом. В адресную книгу влиятельных жителей запущена была поисковая программа. Через восемь минут появился запрошенный файл. Он прочел информацию и победно улыбнулся.

– Она! – сказал он и показал Кортни и Билли-Джо найденную им картинку. – Мне нужна она. Вы, двое, идите на вокзал и ждите. Не знаю, сколько времени придется вам там прождать, но как только пустят первый поезд, садитесь на него и езжайте во Франкфурт. Найдите ее и привезите ко мне. Поняли? Она мне нужна живая.

Администратор гостиницы позвонил Луизе и сообщил, что у него для нее посылка. Телефон в номере был почти такой же, как и неуклюжие черные аппараты на Норфолке, за исключением того, что не издавал истошные звуки, а звенел, как колокольчик. После того, как она обзавелась нейросетью, телефон казался ей страшно примитивной вещью. Вероятно, люди, что приехали сюда с других планет Солнечной системы, где с самого начала не было такого средства связи, аппараты были странными и одновременно умилительными. Часть старомодной элегантности «Ритца». Двери лифта открылись, и Луиза огляделась по сторонам. Интересно, что ей могли прислать. Возле стойки администратора, под подозрительным взглядом консьержа, переминался с ноги на ногу Энди Беху. Увидев Луизу, дернулся и чуть не сбил локтем вазу с белыми фрезиями. Она вежливо улыбнулась.

– Привет, Энди.

– Гм, – он выставил ладонь, на которой лежала коробочка с диском. – Поступила поисковая программа к Гиперпедии. Вот я и подумал, что лучше мне самому ее доставить… чтобы уже не сомневаться, что вы ее получили. Я знаю, что вам это важно.

Консьерж наблюдал за этой сценой с большим интересом. Такое слепое обожание нечасто увидишь. Луиза показала ему в другой угол зала.

– Благодарю, – сказала она, когда Энди сунул коробку ей в руку. – Очень любезно с вашей стороны.

– Это входит в мои обязанности, – он широко улыбался кривыми зубами.

Луиза не знала, что еще ему сказать.

– Как ваши дела?

– Да знаете… как обычно. Работаю много, платят мало.

– Ну, работаете вы замечательно. Мне чрезвычайно понравилось ваше обслуживание.

– А! – Энди показалось, что в воздухе мало кислорода. Она спустилась к нему одна. А стало быть, жених ее пока не приехал. – Гм, Луиза.

– Да?

Мягкая улыбка угодила в центр удовольствия мозга, вызвав короткое замыкание в координации. Он как с горки покатился.

– Я тут подумал… если, конечно, у вас нет других планов. Я, конечно, понимаю, если это так, и все такое… но я подумал, что в Лондоне вы недавно и многого еще не видели. Так что, если вы не возражаете, я хотел бы пригласить вас со мной отобедать. Сегодня вечером. Пожалуйста.

– О! Это очень мило с вашей стороны. И где?

Она не сказала «нет». Энди уставился на нее с застывшей улыбкой. Самая красивая, классная, сексуальная девушка в мире не сказала ему «нет», когда он попросил ее о свидании.

– Куда вы хотите пригласить меня на обед?

– Гм… может, в «Лейк Айл»? Это недалеко, в Ковент-Гардене.

Он уже попросил Лискард выдать ему двухнедельный аванс на случай, если Луиза согласится. (Лискард выдала ему деньги под четыре процента.) Так что он и в самом деле мог позволить «Лейк Айл». Он забронировал столик за большую сумму, и если бы Луиза не согласилась, деньги ему не вернули бы. Другие продавцы сказали, что это то самое место, куда следует приглашать такую девушку, как Луиза.

– По-моему, это хороший ресторан, – сказала Луиза. – А в какое время?

– Семь часов. Если вам это подходит.

– Да, конечно, – и она легонько поцеловала его в щеку. – Я буду ждать вас здесь.

Энди проводил ее к лифту. Когда он резервировал столик, ему сказали что-то об одежде. У него есть два часа с четвертью. Нужно найти смокинг. Чистый и по мерке. Да ладно, теперь это уже неважно. Человек, с которым пойдет на свидание Луиза Кавана, способен на все. Луиза нажала на кнопку своего этажа.

– Вы не возражаете, если я возьму с собой Женевьеву? Боюсь, одну я оставить ее не могу.

– Гм, – из нирваны в ад, за полсекунды. – Нет, что вы. Это будет чудесно.

– Я не хочу проводить вечер с ним. Он странный. Ты ему нравишься, и у меня от него мурашки.

– Ну, разумеется, нравлюсь, – улыбнулась Луиза. – Иначе он бы меня не пригласил.

– Неужели и он тебе нравится? – изумилась Женевьева. – Это было бы ужасно, Луиза.

Луиза открыла шкаф и осмотрела платья, которые они купили в здешних магазинах.

– Нет. Мне он не нравится. И он вовсе не странный. Он совершенно безобидный.

– Не понимаю. Если он тебе не нравится, зачем тогда согласилась? Мы и без него можем куда-нибудь пойти. Пожалуйста, Луиза. Лондон вовсе не такой опасный город, как думает папа. Мне здесь нравится. Так много всего интересного. Мы могли бы поехать в Уэст Энд на какое-нибудь шоу. В администрации продают билеты, я проверяла.

Луиза вздохнула и села на кровать. Хлопнула по матрасу, но Женевьева надула губы и поломалась, прежде чем сесть рядом.

– Если ты действительно не хочешь пойти с Энди, я откажусь.

– А ты не будешь с ним целоваться или что-нибудь еще?

– Нет! – Луиза рассмеялась. – Чертенок, а не ребенок. Что это тебе в голову пришло?

– Тогда почему?

Луиза отвела темные волосы с лица Джен и заложила кудряшки за уши.

– Потому, – тихо сказала она. – Меня еще никогда молодые люди не приглашали обедать. Тем более в модный ресторан, где я смогу восхитить всех нарядом. Даже и не знаю, пригласят ли меня когда-нибудь еще. Даже Джошуа меня не приглашал. У него, правда, и возможности такой не было. Во всяком случае, в Криклейде.

– Это он отец будущего ребенка?

– Да. Джошуа – отец.

Джен просветлела.

– Значит, он станет моим зятем.

– Да. Наверное.

– Мне Джошуа нравится. Здорово будет, если он станет жить в Крилейде. С ним весело.

– О, да. Согласна, – она закрыла глаза, вспоминая его ласки. Теплые и умелые руки. Так давно они не виделись. Но он ведь обещал… – Итак, что мне сказать Энди Беху? Идем мы с ним или не идем?

– Можно я тоже надену вечернее платье? – спросила Джен.

Собравшись за овальным столом виртуальной комнаты, члены Би7 наблюдали за провалившейся попыткой диверсии на эдмонтонской водонапорной станции. Изображение было не слишком хорошим, ведь установленные по периметру станции сенсоры не отличались высоким качеством, но двух кричавших друг на друга человека разглядеть удалось довольно неплохо. Они видели, как великан оторвал Билли-Джо от земли на несколько сантиметров. Носы их почти соприкасались. Потом влепил Билли-Джо увесистую пощечину, после чего они опять обменялись несколькими словами. Закончилось все тем, что оба они побежали по грязной аллее.

– Полагаю, мы знаем, кто такой Картер Макбрайд, – сказала по окончании записи Западная Европа другим наблюдателям. – AI обнаружил несколько ссылок. Это ребенок из семьи колонистов, летевших на Лалонд на том же корабле, что и Квинн Декстер. К тому же, в соответствии с файлами одной из компаний Лалонда, Макбрайды жили в одной деревне с Декстером.

– Друг Картера Макбрайда, – задумалась Южная Африка. – Вы хотите сказать, что этот новый одержимый был на Лалонде?

– Да, – подтвердила Западная Европа. – И волнениям в графстве Кволлхейм положил начало бунт иветов из-за убийства мальчика. Отсюда вывод, что это был Картер, а одержимый, сорвавший диверсию в Эдмонтоне, – один из тех, кто был убит на Лалонде примерно в то же время.

– Вы, следовательно, утверждаете, что наш одержимый собирается мстить Квинну Декстеру?

– Вот именно, – согласилась Северная Америка. – У нас теперь новый союзник.

– Глупости, – оборвала их Южная Акватория. – То, что одержимые не ладят друг с другом, вовсе не означает, что одна из групп будет сотрудничать с нами. Предположим, новому одержимому удастся уничтожить Декстера. И вы думаете, он навсегда исчезнет из нашего поля зрения? Я в это не верю. Разве у нас есть с ним связь? Вы потеряли и его, и мальчишку-сектанта. Вели себя как бездарные любители.

– Интересно, как вы стали бы действовать в этом лабиринте, – огрызнулась Северная Америка.

– Судя по скорости, с которой предотвратили диверсию, операцию провели на редкость искусно, – заметила Западная Европа. – Тут, однако, вступают новые факторы, которые, как я надеюсь, подтвердят наши соображения.

– Какие же это, например? – подозрительно спросила Северная Акватория.

– Полагаю, Квинн приостановит свою деятельность. К сожалению, юного Билли-Джо задержать не сумели, так что он, скорее всего, вернулся к Декстеру и передал ему слова одержимого. Следовательно, Декстер знает, что одержимый за ним охотится и что после предотвращения диверсии властям придется признать факт присутствия в Эдмонтоне одержимых. Если мы не ошибаемся относительно цели Декстера – уничтожения планеты, – то у него остается одна альтернатива: игнорировать Беннет и предать одержимых арколога. После этого он затаится, пока политики не надавят на Сенат Северной Америки и не заставят власти снова открыть движение поездов. Мы ведь не сможем месяцами держать движение закрытым, если не будет очевидной опасности для людей. Время играет ему на руку, мы же рискуем собственной репутацией.

– Не выйдет, – выпалила Южная Акватория и погрозила пальцем Северной Европе. – Вы у нас больно ловкий, но я вижу, куда вы клоните, и я скажу «нет». Не выйдет.

– Куда он клонит? – спросила Центральная Америка.

– Он хочет, чтобы мы открыли движение эдмонтонских поездов.

– Только без меня, – быстро сказала Азиатская Акватория Тихого океана.

– Ни в коем случае, – поддержала их Восточная Азия. – Мы сейчас заперли Декстера. Надо его тут держать, а вы должны усовершенствовать наблюдательные приборы и выследить его.

– Да ведь он невидимка! – вспылила Северная Америка. – Вы сами видели, что произошло на Центральном вокзале Нью-Йорка. Нет таких приборов, которые ловили бы в потусторонье.

– Если мы не откроем движение поездов, то обречем Эдмонтон и всех его жителей на одержание, – заявила Западная Европа. – И, весьма возможно, он еще и выскочит из вселенной. Вспомните, что случилось с Кеттоном на Мортонридже. Вот что они могут сделать с нами.

– Такой исход вполне вероятен, – сказала Северная Акватория. – Мы и раньше это обсуждали. Лучше потерять один арколог, если можно будет спасти остальные.

– Но нам не обязательно делать это, – настаивала на своем Западная Европа. – Когда Декстер передвигается, он становится видимым. В этот момент он уязвим.

– Его не видно, – возразила Южная Акватория. – Мы знаем, что он передвигается, только по разрушениям, которые он за собой оставляет. Ну вот, для примера, Эйфелева башня. Так что поймать его мы не можем.

– Нужно хотя бы попытаться. Мы ведь ради этого и существуем. Если мы из-за политической трусости не можем защитить Землю от единственного одержимого, когда у нас есть такая возможность, то мы ничего не стоим.

– Я на такие высокопарные слова не покупаюсь и никогда не покупалась. Может, вам эта черта перешла по наследству, но я этого начисто лишена. Мы сформировали Би7 исключительно из эгоистических соображений. Причем вы тогда этого не скрывали, не забывайте. И существуем мы для защиты собственных интересов. Девяносто девять раз из ста это означало защиту Земли и заботу о ее жителях. Что ж, браво нам. Только сейчас это не тот благотворительный случай. В этот раз мы охраняем себя от одержания, и особенно от Квинна, кровавого Декстера. Мне, разумеется, жаль жителей, но, по всей видимости, на Эдмонтон придет его Ночь. Вполне возможно, что и на Париж, и на другие города. Неприятно. Зато мы не пострадаем.