Текст книги "39 ключей: Гнездо гадюки. Код императора"

Глава 15

Великая Китайская стена.

Они увидели ее еще издали, пока тряслись в автобусе, и, проделав несколько часов пути, так и не поняли, где ее начало, а где конец. Изначально стена была задумана, чтобы защитить страну от разорительных набегов монгольских племен, и теперь она бесконечной извилистой лентой простиралась вдоль обширной древней границы Северного Китая.

И только когда они вышли из автобуса и, пробравшись сквозь толпу, поднялись на стену, Эми поняла, почему даже монгольской орде приходилось не раз подумать, прежде чем предпринять наступление и штурмовать ее. Начать с того, что стена была толстая. По ширине точно такая же, как их гостиная в Бостоне. Так что китайцы могли разместить внутри стены не одну армию. Кроме того, через каждые полмили она была укреплена сторожевыми башнями. В них располагались посты, казармы, склады с боеприпасами, продуктовым запасом и другими необходимыми вещами для длительной обороны. В стене можно было прожить целую вечность, ни разу ее не покидая.

Кроме того, она была очень высокая. Метров десять в районе Бадалина. Любой, кто отважился бы залезть на нее, немедленно оказался бы под ураганом летящих стрел и душем из кипящего масла.

Стрелы и кипящее масло… Надо непременно привезти сюда Дэна. Да он просто обалдеет! Хотя она и так все время о нем думала – и без этих ужастиков. А эта отвратительная ссора на Тяньаньмэнь вообще ни на минуту не давала ей покоя.

А теперь его нет. Нет, формально он, конечно, есть. Но не с ней… Но, по крайней мере, он не пропал без вести. И то хорошо. А где он, неизвестно. Но зато известно с кем. А это уже полдела.

Мысли о Дэне не давали ей покоя ни днем, ни ночью – какие уж там ключи! Воображение рисовало ей страшные, фантастические картины, как Дэн идет один, и вот к нему из-за кустов крадется мерзкое, пятиметровое, шершавое тело. Нильский крокодил! Вот-вот он раскроет свою пасть и…

Может, она, конечно, и преувеличивает, но Йоне Уизарду доверять нельзя. Как и никому из Кэхиллов. Это факт.

С тех пор как пропал Дэн, прошло два дня. Они еще никогда не расставались так надолго. Ни разу. С того самого дня, как мама впервые принесла домой этот кулек и назвала его Дэном. В тот день Эми поняла, что ее жизнь сломана. Ну а теперь она и вовсе кончена. Без него. Она просто не может жить без него. Ей больше ничего не нужно – ни ключей, ни этой охоты, ни приключений. Без Дэна все потеряло смысл.

Сначала, как только они похоронили бабушку и узнали про ключи, они согласились на эту гонку исключительно ради бабушки, в память о ней. Ну а потом, со временем, когда поиски привели их в Париж, они уже были настолько захвачены этими головокружительными приключениями, что ключи стали целью их жизни, единственным ее смыслом и содержанием. И они почти забыли, с чего все началось.

А теперь… теперь, когда его нет рядом, Эми почувствовала такую бессмысленность всей этой гонки, такую пустоту в душе, что сама мысль об этих ключах стала ей ненавистна.

«Где же ты, Дэн? Это все из-за меня, да? Ты все еще злишься? Ты не хочешь меня видеть и не вернешься никогда?»

«Я тебя ненавижу!» – сказал он. Это были его последние слова. Куда уж красноречивее.

Он не виноват. Она сама это заслужила. Не надо было так говорить о родителях. Она не имела права. А тем более говорить эту своему младшему брату, для которого она все. Странно, но она даже испытывала какую-то гордость за него, за то, что он так смело защищает тех, кого любит. А вот она… она так не умеет.

Как ей могло такое прийти в голову – радоваться, что родители умерли? Да это просто немыслимо. Что с ней? Откуда в ней эта жестокость? Да еще и сказать такое своему брату! Да за одну такую мысль ей смело можно написать у себя на лбу: «Мадригал».

– Перестань канючить, я все равно не выпущу тебя, Саладин, а то ты еще потеряешься в такой толпе, – раздался голос Нелли.

– М-р-р-р, – жалобно пропищал Египетский мау.

«В такой толпе…»

Эми вздрогнула. В этой стране толпы на каждом углу. Она оглянулась. На стоянке, где они высадились, еще сотни таких же автобусов выгружали разомлевших от долгой дороги туристов. Они тянулись за своими гидами и, как длинные морские водоросли, со всех сторон обвивали площадь, переплетаясь с другими группами и сливаясь с ними в единый водоворот. Фотоаппараты, мобильники, рюкзаки, гиды… У Эми голова шла кругом. Туристы, торговцы, полиция, охрана. Миллионы фигурок, картинок, воздушных змеев, игрушек – от самых маленьких, пустяковых до гигантских, величиной с целую стену – из скорлупы грецких орехов, ракушек, птичьих перьев, бумаги и шелка. И тысячи хитроумнейших китайских головоломок. Простые и грошовые, вычурные и дорогие, подделки и оригиналы, на любой вкус и кошелек. И все – прилавки, ларьки, киоски, витрины – все осаждено многоязыкой толпой. И чеки, кредитки, банкноты, юани. Громадная площадь Тяньаньмэнь, на которой яблоку негде было упасть, теперь казалась тихим сквериком по сравнению с этим вавилонским столпотворением. У Эми перед глазами запрыгали белые зайчики, и, чтобы не упасть без чувств, она стала повторять про себя: «Там, где толпы, там и Йона… Я ищу Йону… Если я найду Йону, то найду и Дэна…»

Однако всех этих людей, которые собрались в одно и то же время в одном и том же месте, интересовал отнюдь не король рэпа. Они прилетели сюда со всех уголков света только ради того, чтобы своими глазами увидеть Великую китайскую стену. Именно она, эта древняя великанша, собрала здесь миллионы своих поклонников, и ее славе мог бы позавидовать даже всемогущий Уиз.

Нелли перегнулась через парапет и, глядя с высоты стены в бесконечную, уходящую даль, присвистнула:

– Отличное место для обороны. Да отсюда видно на пятьдесят километров вперед. А ты ничего не перепутала – ты уверена, что их императоры были Янусами? А не Люцианами? Это больше напоминает их почерк.

– В те времена не существовало ни Янусов, ни Люциан. Ее построили еще за две тысячи лет до рождения Гидеона Кэхилла.

– Прости, я об этом не подумала. Неужели на земле еще сохранились вещи, до которых не дотянулась рука Кэхиллов? Даже не верится! – лукаво улыбнулась она.

Солнце постепенно садилось, и его яркие лучи светились на уровне глаз. Нелли прищурилась от ослепительного света и, прикрыв глаза рукой, пыталась разглядеть, что за толпа собралась у входа в следующую башню.

– Там какая-то давка. Пройдем еще вперед – вдруг это наш герой хип-хопа наделал столько шума и раздает автографы?

Эми безучастно кивнула. Она уже не верила в удачу. И кроме того, это низкое, уходящее за горизонт солнце напомнило ей о времени – скоро наступит вечер, а они за весь день, проведенный на стене, так никого и нашли – ни Йоны, ни Дэна.

Чтобы успеть до заката, они припустили бегом, и Нелли выпустила Саладина. Пусть разомнет лапки и побегает с ними наперегонки! Тяжело дыша, они поравнялись с группой бразильских туристов около входа в башню.

– Йо… Йо…?

Большая толпа, спринт на короткую дистанцию, обычная застенчивость – и она снова заикается. Ну что с этим поделать?

– Йона Уизард! – помогла ей Нелли и взяла Саладина на руки. – Вы не видели его здесь?

– Уиз? – просиял экскурсовод. – Он здесь?! О, я его обожаю! Я своим племяшкам в Сан-Паоло читала его сказки перед сном. «О Фило Да Гангста» называются! Прелесть!

Нелли надменно подняла подбородок и окинула гида презрительным взглядом.

– Подумаешь! Сказки она ему читала! Нет, ну ты мне скажи, – набросилась она на Эми, когда они отошли от группы, – почему, куда ни пойди и с кем ни поговори, всюду боготворят этого рэпера!

– Но, – ответила Эми, не в силах поднять на нее глаза, – когда он тебе действительно нужен, его нигде нет.

Нелли вспомнила наконец о том, что вообще-то в ее обязанности входит не только Дэн, но и Эми, которая тоже еще совсем ребенок.

– О’кей. Думаю, нам хватит на сегодня. Мы устали, и пора домой. Пойдем, утро вечера мудренее. Давай найдем какую-нибудь гостиницу, выспимся как следует, а завтра снова начнем поиски. Идет?

– Я никуда отсюда не уйду! И буду здесь до тех пор, пока не найду своего брата! Ясно?

– Ну, перестань. Скоро совсем стемнеет. Как мы его найдем, если умрем от усталости? Нам надо отдохнуть, поесть хорошенько… И вообще, когда мы ели в последний раз? Я тоже не помню. А ты знаешь, какой Саладин злой, когда он голодный?

– Мр-р-р-р! – сказал Саладин.

– Да это кот может проглотить целого слона! – взорвалась Эми. – То ему красную рыбу подавай, то китайские пельмени с креветками. А черную икру он не желает? Нет! У нас нет времени на пикники! Как я могу есть и спать, зная, что в это время Йона… Куда он подевал Дэна? Что он с ним делает? Клянусь, если он хотя бы пальцем до него дотронется, я его задушу собственными руками!

Ну вот… И снова эта злоба. Откуда это в ней? Откуда эта ярость, этот дикий гнев. Но самое ужасное, что в ней говорил не просто гнев. Нет, она этого хотела. Значит, этот Мадригал, который дремал все это время на дне океана, теперь все ближе и ближе выходит на поверхность и скоро совсем завладеет ею? Потому что обыкновенно люди просто бросаются такими словами, не вкладывая в них никакого смысла. Но только не Мадригалы. Мадригалы не бросают слов на ветер и исполняют свои угрозы.

– В общем, у нас столько проблем, что Саладин, я думаю, обойдется, – тише добавила Эми. – Ничего с ним не случится, если он не поужинает один раз. Посмотри на него, его жирового запаса хватит еще на месяц. Ничего, переживет как-нибудь.

Обескураженный Саладин вырвался из рук Нелли и с разбегу набросился на какого-то запоздалого туриста, который, ничего не подозревая и не ожидая в данный момент никаких подлостей со стороны котов, неторопливо разворачивал сэндвич с сардинами. И только он раскрыл рот, как Саладин выхватил у него из рук сэндвич и, за неимением практики в подобных упражнениях, не рассчитал траектории полета и с сардиной в зубах вылетел за ограду.

Вслед за этим последовал двойной крик ужаса. Это кричали Эми и Нелли.

Они бросились к парапету и в страхе посмотрели вниз, боясь увидеть то, что должны были увидеть.

Приблизительно в десяти метрах под ними стоял Саладин: усы торчком, шерсть дыбом, в глазах молнии, хвост трубой.

– Мр-р-р-р-р!!! – то есть: «Такого я вам никогда не прощу!»

У Эми с Нелли по коже поползли мурашки. Так на них еще никто никогда не кричал.

– Знаешь, – нерешительно сказала Эми. – Может быть, нам все-таки поискать ночлег и наконец поесть?

Глава 16

С высоты борта G5 разницы между городами Сиань и Пекин не было никакой. Во всяком случае, так думал Дэн, глядя, как их самолет медленно снижается над аэропортом. И почему везде написано, что Сиань намного меньше Пекина? Разве что не видно небоскребов. Когда самолет взлетал над столицей, их высокие стройные силуэты четко выделялись на фоне неба. Но в остальном, куда ни глянь, везде километры и километры дорог, усыпанных красными перебегающими искорками тормозных огней, которые, словно елочные гирлянды, со всех сторон обвивают город.

Пробки.

Копоть.

Самолет приземлился сквозь желтоватую завесу смога, который грязным покрывалом лежал над городом.

– Нет, вы только подумайте! – воскликнул Бродерик.

Они еще не успели окончательно приземлиться, а он уже читал сообщения на своем «Блэкберри».

– Помните наш плакат «Поколение Уиз: Бери от жизни все!»? Хотите знать, как это выглядит на китайском? «С Йоной Уизардом твои потомки станут толстыми, как мул».

– Оставите мне один? – рассмеялся Дэн. – Я как раз собираю такие приколы!

– Если они тебе так нравятся, то давай сам разбирайся и отвечай за весь этот балаган перед компанией!

– Лады, попс, – лениво зевнул Йона, как только самолет приземлился. – Никто на это не обратит внимания. Ты же знаешь этот прикол – я выбираю какого-нибудь счастливчика, приглашаю его на ужин, мы выкладываем этот трюк в YouTube, и все тут же забывают о паре-тройке каких-то глупых плакатов.

– О шестистах тысячах глупых плакатов, – поджав губы, ответил Бродерик.

– А? Ну, тогда ужин и кино. Так лучше, – развивал свою мысль Йона. – «Как мы клубимся в Сиане». Cделаем эксклюзив для MTV-Азия. Будет полный отпад, йоу! Только закончим с этими терракотовыми зомби. – И он заговорщически подмигнул Дэну.

Дэна переполняла гордость. Еще бы, ведь из всего своего помпезного окружения Йона выбрал именно его. Ни охранников, ни ассистентов, ни этих напыщенных пиарщиков, которые роем вились вокруг. Ни даже Бродерика! Только ему Йона доверил секрет терракотовой армии. Это их тайна и особая миссия.

Нет, ему, конечно, наплевать на все эти ключи.

Но Сиань! Вот это супер! У них тут самые настоящие лимузины. В аэропорту их встречал серебристый лимузин длиной в автобус и отвез их в «Колокольню» – самый крутой отель в городе, где у Йоны был снят целый этаж под крышей.

Бродерик договаривался по телефону с администрацией, чтобы им зарезервировали весь ночной клуб для вечеринки, которая, по его сценарию, должна стать бомбой для всех местных и мировых изданий.

Дэн проверил часы. Они показывали семь тридцать.

– А во сколько закрывается это терракотовое место?

Йона сверкнул своей белоснежной запатентованной улыбкой во все тридцать два зуба.

– Закрылось уже два часа назад. Еще не время. Подождем, когда совсем стемнеет.

– А? Понял, – полушепотом ответил Дэн. – Мы там должны быть, когда все уйдут.

– Вот что я называю семьей, дружище! – одобрительно ухмыльнулся Йона. – Думать в одном направлении. Кэхиллы, одним словом. Мне нравится с тобой работать, йоу. Мы команда.

А вот Эми бы его только обзывала и потащила вместо этого в библиотеку, заставив его за один раз прочитать шесть сотен книг про терракотовых воинов.

И потом стала бы говорить, что так маме с папой и надо и что они сами во всем виноваты. Настроение у него испортилось. Ну как она могла? Он нащупал в кармане медальон из пещеры Бодхидхармы.

– Слушай, Йона… Ты знаешь, прошло уже два дня, четыре часа, двадцать одна минута…

– С тех пор, как ты видел Эми? – сочувственно отозвался Йона.

– Прости, я не слежу за вами по часам, – оправдывался Дэн.

– Я знаю, тебе не сладко, – успокоил его рэпер. – Если честно, то я и сам не понимаю, как мы до сих пор ее не нашли. Может быть, она специально так делает, сама…

Дэн сжался, словно от пощечины.

Его грустные мысли нарушил стук в дверь. Внизу все было готово для вечеринки.

В первые минуты Дэн даже не мог смотреть на еду. Он сел за стол, взял в руки палочки и стал злобно ковырять ими китайские пельмени. Аппетит совсем пропал. Все его мысли были только об Эми. Значит, она полностью списала его со счетов, так? Или все-таки это бред? Конечно, она все время ныла, что Дэн мешает ей думать и обзывала его мелким. Ну и что? А он все время обзывал ее занудой и все равно сейчас полжизни отдал бы за то, чтобы снова ее увидеть.

В это время представление достигло разгара. На сцене выступали китайские акробаты с немыслимыми трюками. Глядя на них, Дэн немного развеселился. Особенно в финале, когда над залом повис гигантский дракон и исполнил под куполом невероятный танец вверх ногами.

С ними за столом сидело несколько репортеров из крупных изданий. Бродерик пригласил их для того, чтобы в прессе появились самые положительные отзывы о пребывании Йоны в Сиане. Как будто у него бывали отрицательные отзывы!

Виновник торжества был в этот вечер в ударе – он искрометно шутил и заигрывал с журналистами. Словно никто буквально через несколько часов не собирался совершить ограбление самых знаменитых раскопок на территории азиатского континента. Но Дэн все-таки заметил, что, несмотря на праздник и шутки, которыми Йона сыпал весь этот вечер, мысли его оставались где-то далеко в другом месте.

«Удивительно. Я думал, что жизнь знаменитостей – это сплошной праздник, но каково это – вкалывать семь дней в неделю по двадцать четыре часа в сутки?» Обычный рабочий график суперзвезды? Но когда эта лихорадка продолжается каждый день и неделя за неделей в течение всего года, это все-таки нелегко.

Было уже далеко за полночь, когда акробаты наконец разошлись, и Йона закончил раздавать интервью. Дэн сидел на корточках у себя в номере и исследовал содержимое мини-бара. Вдруг он услышал музыку. Но не рэперский грув Йоны, нет. Это была классическая музыка. Дэн, неожиданно для самого себя, узнал ее – это был Моцарт, самый, пожалуй, выдающийся предшественник Йоны Уизарда по линии Янусов.

Дэн вышел из комнаты и пошел на звук. За дверью, ведущей в самую маленькую спальню, музыка звучала громче. Он тихонько приотворил ее и заглянул в щелочку. На краю кровати сидел Бродерик и держал гитару. Его толстые пальцы ласково перебирали нейлоновые струны, и даже Дэн, который вообще не разбирался в музыке, понимал, что его игра была просто виртуозна.

– Офигеть можно! – промямлил Дэн.

Бродерик удивленно поднял брови.

– А, это ты? – Он бережно отложил гитару и взял вместо нее «Блэкберри», демонстративно проверяя почту.

– А Йона об это знает? Что вы так умеете?

Бродерик смущенно откашлялся и спрятал от него телефон.

– Когда-то мне пророчили большое будущее, я был восходящей звездой в колледже. Но прошло время, и я встретил Кору… Знаю, я умею кое-что, но по сравнению с ними…

С ними…. Он имеет в виду Янусов. Ну да, конечно, как можно играть, если ты не Моцарт, не Скот Джоплин, не Джон Леннон и даже не Йона Уизард? Очень кэхилловский подход!

Странно, но Дэн вдруг испытал жалость к этому человеку. Разменять такой талант на право сиять в отблесках славы своего сына и всегда быть на полшага позади него? И что осталось от его детской мечты? Этот «Блэкберри»? Пока судорога окончательно не сведет его пальцы…

Глядя на Бродерика, Дэн вспомнил собственного папу. Он мало что о нем знал. Но, как и Бродерик, Артур Трент был аутсайдером в этой семье. Для всех он был мужем Хоуп Кэхилл и помощником Грейс Кэхилл. И даже дети его были Кэхиллами, а не Трентами. Маме в свое время бабушка тоже дала свою фамилию. И на какие еще жертвы ему пришлось пойти ради этой лиги чемпионов?

В дверь просунулась голова Йоны.

– А! Секретничаете тут? – взгляд его упал на гитару.

– Да так, дурака валяю, – смутился Бродерик. – Бренчу понемногу.

– Он офигенно играет! – возбужденно закричал Дэн, увидев своего кузена. – Так что талант достался тебе не только от Янусов, но и от твоего отца. Ты бы слышал, как он играл… Да он запросто может…

– Клево, куз, – перебил его Йона. – Давай потом обсудим. Нам пора двигать. Лимузин ждет.

– Да, пойдемте. – Бродерик решительно двинулся к выходу.

На часах было двадцать пять минут после полуночи, когда серебристый лимузин бесшумно отъехал от крыльца «Колокольни».

– Скажи водителю, пусть выбросит нас где-нибудь поблизости от терракотового музея, а то еще наделаем шума. Мы с братом пройдем пару кварталов пешком. Ничего страшного, зато нас не заметит полиция.

– Понятно, – ответил Бродерик. – Удачи вам, парни.

– Удача тут ни при чем, – ответил Йона.

Еще через двадцать минут водитель объявил им, что они уже подъезжают.

– Что-то никакого музея не видно, – пожал плечами Дэн. – Эй, вот это, что ли?

Невдалеке они увидели какое-то странное строение, напоминающее огромный ангар. В темноте он казался величиной чуть ли не в пять кварталов, и его задняя сторона уходила куда-то далеко за горизонт.

– А, это самый большой в мире самолетный ангар, – объяснил сыну Бродерик.

– С ума сойти, – сказал Йона и повернулся к Дэну. – Готов, куз?

– Давай, сделаем это! – ответил Дэн.

Они вышли из лимузина и, стараясь держаться в темноте, стали пробираться к ангару. Лимузин отъехал немного назад и остановился на обочине, спрятавшись за высоким густым кустарником.

В полной тишине они быстро добежали до ангара. Он стоял намного дальше, чем казалось из окна лимузина. Просто громадные размеры этого удивительного сооружения создавали иллюзию того, что он близко. Они поднялись по ступенькам и спрятались за билетными кассами.

Йона достал из кармана черной кожаной куртки какой-то прибор, по размерам немного больше «Блэкберри».

– Ты будешь звонить своему папе, когда мы отсюда выйдем? – спросил его Дэн.

– Нет, чувак, это сенсор, он улавливает тепловую волну, – тихо сообщил ему Йона. – Я уверен, что это место кишмя кишит охраной. А с этой штукой мы будем точно знать, где поблизости окажутся люди.

Дэн нагнулся и посмотрел в экран. На нем целиком отображался контур раскопов, и внутри и снаружи темного периметра то тут, то там светились яркие точки. Всего таких точек было семь или восемь, а некоторые из них сливались в одну кучу.

– И они нас тоже видят? – испугался Дэн.

Йона сосредоточился на экране. К группе светящихся точек приближалось несколько отдельных точек.

– У них, наверное, перерыв на чай, – решил Йона.

– Да, но где это может быть?

– Где-то в конце, – ответил Йона. – Пойдем, куз, лучшего момента нам не найти.

Йона достал из кармана два куска замазки и прикрепил их к замку стеклянной двери, а потом перетащил их и соединил друг с другом. Затем последовало какое-то шипение, и Йона быстро отдернул руку. Вслед за шипением из двери пошла маленькая струйка дыма, означающая, что эксперимент прошел удачно и реактивы полностью выжгли замок.

– Я думал, у вас в клане занимаются только искусством. – Дэн не отводил глаз от реактивов.

– А это и есть искусство. Взломщики – это тоже художники, и их мастерство может быть виртуозным. Ха, только этот прикол мы выкрали у клана Екатерины.

Йона толкнул дверь, и она бесшумно отворилась.

Дэн от удивления открыл рот. Перед ним было такое странное и грандиозное зрелище, какого он еще ни разу не видел. Это все равно что перед тобой собралась бы какая-нибудь огромнейшая толпа людей. Ну, как в Фенвэй Парк, например. Но только люди были ненастоящими. Перед ними стояла целая армия воинов, боевых коней и повозок. И все из глины. Их было несколько тысяч. Выстроенные в ряд, в полной боевой готовности, в боевом обмундировании.

– Куз, мы не туристы! – Йона потащил его за локоть.

– Но это сама потрясающая вещь, которую я видел в жизни!

– Я видел кое-чего покруче, – сообщил Йона. – У нас в клане.

– Да, но их так много!

– Есть план, йоу. Иди, раз тебе так уж хочется, проверь там одного воина – ряд тридцать восемь, место пятьдесят три. Раскоп номер один.

– А ты? – Дэн недоуменно уставился на него.

– А зачем? У меня есть ты. Я буду прямо за тобой. И следить за охраной. Ну же, вперед, быстрее!

В этом было рациональное зерно. Дэн поднырнул под ограждение и спрыгнул в первый раскоп. Он побежал среди воинов, которые возвышались над ним, словно каменные великаны. И хотя нельзя было терять ни минуты, Дэн все равно успевал смотреть по сторонам. Ведь такого шанса ему уже точно никогда не представится. Воины были выше человеческого роста. Они стояли очень плотными рядами и смотрели перед собой, словно живые.

Дэн махнул Йоне, чтобы тот прыгал, и сам побежал, считая на бегу ряды. Он снова и снова изумлялся, заглядывая в лица древних глиняных стражей. Не только одежда, но и черты лица у них были совершенно разными, а также прически и даже материал, из которого была сделана их одежда. Дэн пробежал мимо лучника и обратил внимание, что на подошве его обуви отчетливо видны швы. Он заметил, что на многих фигурах имеются остатки выцветшей краски, а значит, все они когда-то были выкрашены. Бродерик говорил, что терракотовой армии более двух тысяч лет и что, по легенде, внутри каждой статуи похоронен ее живой прототип. Это очень круто, хотя и в духе какого-нибудь ужастика – тысячи и тысячи людей живьем похоронены в глиняных саркофагах, чтобы охранять своего императора в его жизни после смерти. Дэн представил, что вокруг него собрались десятки тысяч скелетов – по одному в каждой статуе.

Армия мертвецов.

«Внимание, Дэн, не отвлекайся. Если ты собьешься со счета, тебе придется вернуться в начало и начинать все с нуля. Тридцать один… тридцать два… тридцать три…»

Он посмотрел назад. Йоны нигде не было видно.

Интересно, сколько еще будут эти охранники пить чай? Если их обнаружат, то сенсор Йоны им уже ничем не поможет.

Ряд тридцать восемь. Дэн повернул направо и стал считать солдат. Один… два…. три….

Эти миндалевидные глаза смотрели на него пустым, ничего не выражающим взглядом. Но все равно, у него почему-то возникло такое чувство, что за ним следят.