Текст книги "39 ключей: Гнездо гадюки. Код императора"

Глава 24

Вертолет мелко задрожал и завис на месте, упрямо продолжая крутить винтом.

– Что там еще за помехи? – закричал пилот.

– Это не помеха, это Холт! – кричал Дэн. – Продолжайте взлет! Он отпустит!

– Мы не можем его взять – он слишком тяжелый! Мы теряем топливо! Если он нас не выпустит, мы не вернемся!

Перекрикивая вой ветра и стон мотора, Эйзенхауэр Холт ревел от титанического усилия в поединке с законами физики и природы.

Он взял свободной рукой ледоруб и просунул его лезвие в щель кабины. Потом навалился на него всем телом и потянул. Невесомая дверца, сделанная из прочного полимерного стекла, легко распахнулась. И перед детьми выросла огромная, искусанная морозным ветром голова с вытаращенными на пол-лица измученными глазами. Эйзенхауэр…

– КЛЮЧ!!! – прогремел он.

Эми больше ничего не соображала – от страха, от холода, от гипоксии. Тело ее онемело. Перчатка потянулась к ней и выхватила из ее безжизненных рук хрупкую старинную склянку.

Холт вывалился из кабины, разжал кулак и отпустил вертолет. Он сделал три шага назад. Вдруг из мерцающего облака вышли четыре шерпа и повисли у него на плечах – по двое с каждой стороны. Пятый, одетый в костюм космонавта, шел, шатаясь под ветром, прямо на него. Подойдя вплотную, он вырвал у Холта склянку.

Что случилось потом, останется в памяти не только участников этих невероятных событий, но и их потомков, навсегда вписав их имена в историю рода Кэхиллов.

Неожиданный порыв ветра ударил в фюзеляж A-Star и перевернул вертолет набок. Дэн ударился головой о стенку, а закоченевшую Эми вытряхнуло, как соринку, в открытую дверь и бросило на холодный снег… Вертолет перевернулся в воздухе и хвостом задел по спине Иана. Тот отлетел на несколько метров и рухнул в бездну.

Он успел зацепиться за снежный карниз и повис между небом и землей над ледником Кангшунг – пропастью глубиной в три с половиной тысячи метров.

Эми бросилась к нему, вцепилась в его перчатку, чтобы удержать его, но вместо этого в руках у нее оказался пузырек.

В первую секунду она возликовала. Он у меня!

Она опустила взгляд на Иана. И увидела за прозрачным шлемом до смерти испуганные глаза тинейджера в космическом костюме.

Вдруг карниз треснул, снег затрещал и начал медленно оползать в пропасть.

Глава 25

На размышления не ушло ни секунды. Она разжала ладонь и обеими руками вцепилась в Иана. Склянка полетела в бездну и исчезла навсегда. К ним подбежали шерпы и помогли втащить Иана на вершину.

Эми не могла сделать выдох. Сильнейший спазм сдавил ей грудь. Она бежала к вертолету и понимала, что это последние мгновения ее жизни, снег на ее глазах таял, все стало меркнуть, зрение исчезло… она понимала, что это конец…

Дэн втащил ее в вертолет. Пилот повернулся и захлопнул за ними дверцу. Сделав небольшой вираж, маленький геликоптер взлетел, оставив позади себя вершину.

– Формула, Эми… – спросил ее Дэн.

Эми покачала головой. Сознание стало возвращаться к ней. Она открыла глаза и виновато посмотрела на него.

– Я не могла позволить ему умереть!

И вдруг она поняла, что она только что сказала.

– Дэн, у меня был выбор! Я спасла сына Изабель Кабра!

– Не напоминай об этом, – ответил он, сжав зубы. – В следующий раз, когда они снова решат сделать из меня киндер-сюрприз, я буду знать, кого благодарить.

– Ты что, не понимаешь? Если бы Мадригалы были такими плохими, как все говорят, то я бы спасла формулу, а не Иана! Но я совершила человеческий поступок. Значит, если мы Мадригалы, то это еще не значит, что мы – зло. Мадригалы, конечно, ужасны, но мы способны сами изменить свою судьбу.

– А как же мама с папой?

– Не знаю…

Самый главный урок, который Эми вынесла из этой гонки за тридцатью девятью ключами, заключался в том, что дороже правды нет ничего на свете. Она была готова все отдать, только бы поверить, что мама с папой были хорошими людьми. Эми и Дэн снова посмотрели друг другу в глаза.

«Нудельман», – одновременно подумали они..

– Я бы тоже не дал ему умереть, – сказал Дэн после тяжелой паузы. – Просто мне жаль, что мы потеряли формулу, и все. Тем более что мы так и не успели понять, что это все-таки за ключ.

Эми во все лицо заулыбалась.

– А спорю, ты не прав! И мы знаем, что это за ключ! И он у нас еще с тех пор, как мы были в Запретном городе. Просто я этого не понимала. Я поняла это только сейчас! Помнишь стихотворение?

 
«То, что ты ищешь, ты держишь в руках,
Неизменно оно от рождения,
Там, где земля встречается с небом».
 

– Я знаю, что такое «там, где земля встречается с небом», – сказал Дэн. – Но держать что-то в руках? Это может быть только лист, на котором написаны эти строчки.

– Да, и он из шелка. Это шелк! – Глаза ее светились. – Шелк прядется шелковичным червем, который, на самом деле….

– Bombyx mori, – перебил ее брат, вспомнив ланч в Шаолине. – Личинка гусеницы-шелкопряда. Похожа на жареного цыпленка.

Эми как-то странно на него посмотрела, но решила не обращать внимания.

– Они выделяют жидкость, – продолжала она, – которая потом, как только соприкасается с воздухом, затвердевает в шелковую нить. Но о веществе говорится, что оно «неизменно от рождения». Другими словами, это жидкий шелк – секреция шелковичного червя, его сырье, так сказать…

Дэн удивленно покачал головой.

– Правильно… А у Пу И не было морозильника, и поэтому он попросил Мэллори отнести это для него на Эверест. Вау!

– Ты представляешь, о чем думал Мэллори, когда принес эту формулу на вершину мира восемьдесят шесть лет назад? Он покорил Эверест. И сделал он это за двадцать девять лет до того, как там побывал Эдмунд Хиллари, в тысяча девятьсот пятьдесят третьем году. Он наверняка в тот момент меньше всего думал о своей смерти. Которая не заставила себя ждать… Она настигла его во время спуска. А ты знаешь, он до сих пор там, на горе. Его тело заморозилось и осталось таким же, как когда он был жив. И он навсегда останется таким… Потому что он есть. Потому что он там…

– Клево, – ответил Дэн. – Не в том смысле, что стать мертвым чуваком клево. Но он остался навеки там, где больше всего хотел побывать, где его ждал триумф. В этом что-то есть.

Эми неодобрительно покачала головой:

– Я совсем забыла, какой ты у меня все-таки ненормальный.

Этот замечательный разговор был прерван криком пилота:

– Так как никто из вас, американцев, даже не поинтересовался, хватит ли нам топлива, то вот, я отвечаю – хватит. Почти.

– Хорошая новость! – ответила Эми, и тут же смутилась. – Спасибо вам за… э-э-э… за отличную прогулку.

– De rien, mademoiselle. На здоровье. У вас влиятельные друзья. Или, во всяком случае, у вашей компаньонки с кольцом в носу.

– А правда, – оживился Дэн. – Много ли на свете компаньонок могут поднять трубку и устроить тебе билет на Эверест на экспериментальном чоппере?

– Она однозначно не просто компаньонка. За ней стоит кто-то еще. Видел бы ты ее на стене! Профи, она шпилькой может взломать любой замок. Но что бы там ни было, она на нашей стороне. Я думаю.

Они выглянули в окно и молча смотрели на удаляющуюся вершину. Эверест уплывал все дальше и дальше – молчаливый беспощадный и величественный.

– Ты когда-нибудь мог об этом мечтать? – тихо спросила Эми.

– Ну, да, – с готовностью откликнулся Дэн. – Все время. А что? Однажды я залезу на него.

Она скривила рожицу:

– Не забудь прислать открытку.

Они летели уже совсем низко. Под ними показался Тингри, маленький поселок с кучкой старинных домов посреди Тибетского нагорья.

Вот на земле возникла вертолетная площадка. А рядом с ней Нелли. Она прикрыла рукой глаза и пристально смотрела на небо. У ее ног было видно маленькое серое пятнышко, Саладин.

Родные, они встречают своих близких, свою семью. Для двух сирот это было самым прекрасным зрелищем в мире.

Глава 26

Подземная парковка отеля «Колокольня», Сиань, Китай.

Первым, что бросилось в глаза Йоне Уиазрду, как только он вышел из лимузина, была двухметровая статуя терракотового воина. Ее поддерживали двое в рабочих комбинезонах и перекладывали в фургон грузовика.

– Эй! Что вы…

Не успел он договорить, как перед его глазами возник еще один воин, а с ним и Кора Уизард.

– Мама? Что здесь происходит?

– Как что? Или ты думаешь, Янусам слабо сообразить пару статуй из куска глины? Мы же должны как-то возместить то, что вы тут натворили. Эй! Осторожней там! – прикрикнула она на рабочих, когда те задели колонну. – Ей должно быть две тысячи лет, а не два миллиона!

– Я обдумала твое решение снять с себя ответственность в поисках ключей, – обратилась она к сыну.

– И? – Он кинул на нее настороженный взгляд.

В ответ она подошла ближе и ударила его по щеке. Пощечина была такой сильной, что Йона не устоял и упал на бетонный пол.

– Да что с тобой, йоу? – вставая, сказал он.

– Я тебе не «йоу»! – Она стиснула зубы. – Я глава клана, который больше, чем ты, или я, или Моцарт, или даже сама Джейн Кэхилл! И будущее нашей семьи, начиная от Спилберга и заканчивая последним жонглером из шапито, зависит от тридцати девяти ключей. И я не позволю ни своему сыну, ни кому бы то ни было помешать Янусам выиграть эту гонку. Особенно теперь, когда мы знаем, что в деле замешаны Мадригалы.

– Почему ты так уверена? – с вызовом отвечал Йона. – Может, это пацан просто пускает пыль в глаза?

– Ах, мне давно следовало бы догадаться… Ведь не зря ни Грейс, ни ее гениальная доченька, с которой она пылинки сдувала, так никогда и не примкнули ни к одному клану. Видите ли, они были выше всего этого, эти аристократки, ручки не хотели пачкать, видите ли, они были выше всей этой конкуренции, этих грязных разборок. Чистоплюйки! А на самом деле они из самых низов, с самого дна нашего общества.

– Ну, мам! Я не прошу вычеркнуть меня из списка, у меня просто не получается…

– Ты – Янус. И этим все сказано. Мы способнее, мы умнее всех этих Люциан, Томасов и Екатерин, вместе взятых. Им далеко до нас, этим троглодитам… Но все эти годы, целые столетия, Люциане шли впереди, и мы вынуждены были играть вторую скрипку. И это несмотря на то, что рядом с нами они просто карлики! И знаешь почему?

Он смотрел на свою мать так, словно видел ее впервые. Ему было стыдно за себя и за нее.

– А причина в том, что Люциане ни перед чем не остановятся ради цели. Они лгут, предают, крадут. – Она нацелила на него свои зрачки-боеголовки. – И идут на убийства.

Всю жизнь Йона Уизард служил своему клану. Его интересам, его приказам, его целям. Это по их указке он стал рэпером, телезвездой и знаменитостью.

Он даже не сомневался, чего они от него захотят на этот раз.

* * *

С окончанием горного сезона туристы покинули Тингри, и он почти опустел. И маленький отельчик был в их полном распоряжении. Эми, Дэн и Нелли уютно устроились вокруг очага посередине кухни. Несмотря на смертельную усталость, сна как не бывало – они были слишком перевозбуждены. Один Саладин безмятежно посапывал у огня, свернувшись в клубочек, и спал, не просыпаясь, уже несколько часов подряд.

– Как же хорошо! – то и дело приговаривала Нелли, – Теплый очаг, холод, сухой воздух. Здесь надо открыть оздоровительный курорт. Тут даже дым ароматнее, насыщенней. Наверное, это высота.

– Наверное, это ячьи какашки, – хихикнул Дэн. – Здесь ими топят камин.

– И на них готовят? – ужаснулась Эми и отодвинула от себя сладкий пахучий чай.

Весь вечер они по очереди вспоминали свои приключения, которые произошли с ними, пока их снова не свело вместе, и удивлялись, как они оказались в одном и том же месте в один и тот же час, идя к Эвересту такими разными путями.

Дэн от души позабавился историей о подвиге Саладина на Великой Китайской стене, а Эми никак не могла поверить Дэну, что Йона, оказывается, нормальный чувак.

– Нет, серьезно, – говорил он, – таких людей просто жалко, они все время равняются на таких, как Моцарт и Рембрандт. А их мать! Да продай он хоть триллион дисков, она все равно будет недовольна. Ей вечно чего-то не хватает – прямо помесь между тетей Беатрис и Горгоной Медузой. Да она чуть сама свою голову не съела, когда узнала, что мы – Мадригалы.

– Что? Ты ей рассказал? – Эми испуганно вскинула ресницы.

– Ну, так получилось, я был в бешенстве.

– А, понимаю… Но Кэхиллы ненавидят Мадригалов, сам знаешь. Теперь на нас начнется настоящая охота. И к тому же, мы понятия не имеем, где следующий ключ. И кто теперь захочет с нами иметь дело? Никто не вступит в союз с Мадригалами.

Дэн молчал, он и сам понимал, что теперь помощи ждать не от кого. И вдруг он просиял.

– Подожди! Помнишь того Бородатого Будду? В бабушкином доме? Слушай, настоящий Будда – на горе Сун. Я там был и нашел рядом с ним пещеру. И знаешь, что там было? Куски какой-то очень древней лаборатории! Они все обгоревшие. Это может быть лаборатория Гидеона Кэхилла? Она ведь тоже сгорела в пожаре, да?

– Да… А где это все?

– Она очень тяжелая, поэтому я ее перепрятал. Но не все. Одну вещь я оставил себе.

И он вытащил из кармана старинный медальон с миниатюрой.

– Мама? – Эми не верила своим глазам.

– Смотри внимательней. Видишь? Одежда, волосы… Это не мама. Это старая вещь. Ей, может быть, уже несколько сот лет.

– Значит, кто-то из предков. – Эми взяла у него миниатюру.

– И не просто предок, а предок Кэхиллов. А если это Кэхилл, то…

– Он тоже собирал тридцать девять ключей!

Эми слегка надавила на портрет и вытащила его из рамочки. На нем не было ни имени, ни даты. Но зато на внутренней стенке медальона была выгравирована надпись: «Собственность Энн Бонни».

– Энн Бонни… – повторила Эми. – Так это же пиратка Карибского моря! Первая женщина-флибустьер в истории человечества! Она что, тоже Кэхилл?!

– Есть только один способ это проверить! – ответил Дэн. – Похоже, мы едем на Карибы!

– Что? – открыла глаза осоловевшая Нелли. – Кто-то сказал – Карибы?

– Да, там, кажется, следующий ключ, – ответила Эми.

– Ну, так это совсем другое дело! – восхищенно пробормотала Нелли. – Тридцать пятый санблок, пляж, бикини и коктейли в кокосовой скорлупе. А что? Я – за!!

В ночном небе, словно остов гигантского корабля, плыл темный загадочный силуэт Эвереста. Он хранил в себе немало тайн. А впрочем, на одну меньше, чем раньше.