Автор книги: Поэтическая антология
Жанр: Поэзия, Поэзия и Драматургия
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)
Шрифт:
-
100%
+
Сэнрю
Неизвестные поэты
Скучно гостю в веселом доме,
подавляет с трудом зевоту,
не слагает стихов —
тупо пялится, будто незрячий,
на луну в Сума…
По лицу ничего не скажешь,
Благочинно лежит на ложе.
С перепою подох —
а послушать врача, выходит,
от тяжкой хвори…
Миновала весна —
одеяла в ломбард заложили,
выкупив москитные сетки…
На рассветной заре
он увидел, как безобразна
была девица…
Места, право же, всем хватает!
Места, право же, всем хватает! —
Я мочусь в ручеек,
а чуть поодаль кто-то свершает
обряд омовенья…
Из антологии «Янагидару»[92]92
До чего у нас оживленно!
Как же празднично и оживленно!
Кто бы ни завернул,
все по поводу новобрачных
отпускают шутки…
Большая антология сэнрю «Янагидару» вышла в 1765 г.
[Закрыть]
Темнота и неразбериха!
Темнота и неразбериха!
Я пошел посмотреть
и еле вылез, как дегтем обмазан, —
распродажа в лавке…
Вот ведь как оно оказалось!
Вот ведь как оно оказалось!
Трубочист умыт —
оказалось на поверку,
знаю я его!
Сколько времени не был дома!
Сколько времени не был дома!
Из далеких краев
воротился, взглянул на младенца —
спасибо соседу!..
До чего же он притомился!
До чего же он притомился!
Замечательный врач,
да вот только никто в округе
к нему не ходит…
Два напарника повстречались!
Два напарника повстречались!
Священник и врач
улыбнулись хитро друг другу
и пошли себе дальше…
А ведь так и есть, в самом деле!
А ведь так и есть, в самом деле!
Ведь из десятерых
превратятся со временем девять
в мерзких старушек…
«На ночь дверь запри!» —
вор женушку предупреждает,
идя на дело…
На невестке свекровь
вымещает все, что скопила,
пока была невесткой…
О дороге спросишь
крестьянина, что рушит рис, —
он пот сперва утрет…
Мать расщедрилась,
как пригрозил уехать
на службу в глухомань.
Чиновника сынок
преотлично научился
ручкой делать «цап»…
Бабке в деревню
письмо о рождении внука пришло —
будто бы качает младенца…
Разные занятия
Хороша работка:
у хозяина в ноздрях
считает волоски!
Лекари сошлись:
и судачат, как мила
будет вдовушка…
На всякий случай
лекарь объявляет вслух:
«Что-то плох больной…»
Прачки кормятся
тем, что им перепадает
от соседей грязь…
Чемпион сумо —
сгрудились болельщики
у его сосков…
Его послушать —
ясно же, что нужно все
делить пополам!
Ученье – что лестница:
чуть ступеньку пропустил —
и дальше никак…
По картинкам судя,
в аду куда интересней,
чем в наших краях…
Ох, и долго же
женский пояс кимоно
разматывать в постели!
Вот так похвала!
«А вы, милочка, и впрямь
завидная вдова!»
Жена в отъезде:
целый день он что-то ищет —
не знает, где лежит…
Наняла в служанки
вместо девушки старуху —
сюрприз для муженька…
Для всей округи
это больше не секрет —
только для мужа…
Молодой хозяин:
днем служанку отругает,
а ночью похвалит…
Боится жены —
знать, не шляется по девкам:
денежки целее…
«Веселый квартал» Ёсивара[95]95
Завела ребенка —
и теперь по кличкам знает
всех собак вокруг…
Ёсивара – «веселый квартал» в Эдо.
[Закрыть]
Умудренностью
нынче мы пренебрежем —
идем в Ёсивару!
Наступает ночь,
но зато светло, как днем,
в веселых домах…
И улыбочку
тщательно рисует гримом
девица-гейша…
«Что? Еще письмо?
Да бросай его туда!» —
Умаялся Гэндзи…
БАСЁ:
На обочине
съеден лошадью моей
цветок мукугэ.
ПАРОДИЯ:
Подпорку плетня
возле корчмы придорожной
лошадь обгрызла.
Кёка
Хэдзуцу ТосакуАкэра-но Канко
Вот что мне по душе:
солений из бочки поболе,
вволю риса в котле
и бочонок сакэ впридачу —
небольшой, но зато бездонный!
Хорошо бы долги
поглубже в фундоси запрятать,
да не выйдет, увы!
До исподнего платье все в дырах
накануне Нового года…
Нагата Тэйрю
Сколько раз детвора
Достать их напрасно старалась!
А сегодня, глядишь,
так и сыплются в пыль под ветром
огорошенные каштаны…
Карагоромо Киссю
Этот вишенный цвет
оттого мы так рьяно и хвалим,
что вот-вот опадет.
Может, так и надо, конечно,
только все-таки это как-то…
САЙГЁ
И самый бездушный
печальному очарованью
не чужд в этот вечер —
бекас пролетел над болотом.
Сгущается сумрак осенний…
ПАРОДИЯ:
Столу без закуски
печальное очарованье
придаст баклажанчик,
поджаренный вместо бекаса.
Сгущается сумрак осенний…
Ки-но Садамару
И не знаю, что выше:
нота в песне кукушки лесной
или новые цены,
что за свежий бонит выставляют
перекупщики в рыбной лавке?
Ота Нампо (Ёмо-но Акара)
Пустишь ветры тайком —
и подумаешь: так же бесследно,
незаметно для всех
наша бренная жизнь проходит!
О, сколь кратки радости плоти!..
ФУДЗИВАРА СЮНДЗЭЙ
Вот и вечер грядет.
Ветер осени в поле пустынном
так сегодня студен —
и кричат в траве перепелки
близ Деревни Трав – Фукакуса…
ПАРОДИЯ:
Изловил я одну,
и еще, и еще к ней добавил,
всех изжарил и съел —
вот и нету теперь перепелок
в разнотравье близ Фукакуса…
В бренном мире земном
бесконечно луной любоваться,
рисом пузо набив, —
что еще и желать нам, смертным?
Разве только деньжат вдобавок…
Ядоя-но Мэсимори
Поживу хоть чуток,
вкусив долгожданную праздность,
не пленяясь ничем, —
сколько можно вишней цветущей
восторгаться в подлунном мире?!
Неизвестные авторы
Говорят, что у нас
два главных врага в этом мире —
это пьянство и блуд.
Не пристало врагов бояться!
Эх, сойтись бы с ними скорее!
Вот ведь возраст какой!
Кого из знакомых ни встретишь,
все гундосят одно:
«Вы нисколько не изменились,
право, с виду так моложавы!»
Кёси
Домяку сэнсэй (Мастер Жила)
Званый гость в веселом квартале священник.
Средь таковских бонз особо славится Дзуйгу.
А меня в «чайном доме» не жалуют – и понятно:
Неоплаченные счета – их тьма за мною.
Удовольствий моих цена – попреки, пени.
Собирают семейный совет – меня песочить.
Ну а я что ни ночь, все равно всегда в борделе
И домой даже к завтраку не поспеваю.
Вот когда меня наконец лишат наследства,
Загуляю в Восточной столице напропалую.
Ведь не зря в сумасбродстве я добился успеха
И не зря свел знакомство с самим наставником Хмелем!
Из народной поэзии XVII – начала XIX века
Песни «веселых кварталов» (коута)
Под луною в юго-восточном квартале любви
В квартале Фукагава
Крепки любви тенета.
Была любовь забавой,
Становится заботой…
Могло ли быть иначе?
Мы встретились в Накачё,
И все, чем одарить могла,
Ему я отдала.
Вдали от любопытных,
От взоров ненасытных
Мы в комнатке укромной
За ширмою вдвоем.
Наносит милый ловко
Иглой татуировку —
По ней друг друга мы найдем
В рождении ином.
Горная тропинка
Иду извилистой тропой
Вдоль речки Ёсино[101]101
Речка Ёсино – река в горном массиве Ёсино, в западной части о. Хонсю.
[Закрыть].
Свиданья нежного с тобой
Ждала я так давно!
Пускай печалятся в горах
Шиповника цветы,
Любви моей неведом страх —
Ведь у меня есть ты.
Пусть опадет с ветвей листва
Под ветром и дождем,
Я сохраню любви слова
На веере своем.
Легла тумана пелена —
Не сбиться бы с пути!
Нет, нет, нельзя! Ведь я должна
До вечера дойти…
Светает
Любовь вкушая вновь и вновь,
Я не заметила рассвет.
Близка разлука – слезы лью,
И рукава влажны.
Мне говорил он про любовь —
Да правда это или нет?
Случайно ль вымолвил «Люблю»,
Иль я ему милей жены?
Ах, сердце некому открыть.
Хоть ты с собою позови —
О как же грустно вечно жить
В квартале проданной любви!
Дикие гуси
Стая гусей меж туч видна.
В небе ярко сияет луна.
Ах, луна высока!
Лунный луч сквозь плетенку штор
В спальню мою прокрался, как вор.
В сердце прокралась тоска.
Я повернулась к дружку спиной,
Тихо сказала: «Раз ты не мой,
Лучше иди домой».
Записки из спальни
Осенняя ночь холодна,
За тучами скрылась луна,
И ветер дышит зимой,
А милого нет со мной.
Рядом, рядом, возле подушки,
Лютня моя.
Струны, струны, мои игрушки,
Трогаю я.
Гуси с севера прилетели,
Мне привет принесли,
Будто песню о нем пропели
Где-то в ночной дали.
Письмо
Если бы зимою лютой
Месяц укрылся в тучах —
В снежных неясных бликах
Я бы его читала.
Если бы летом жарким
Месяц укрылся в тучах,
Мне б светлячков мерцанье
Свет его заменяло.
Если бы месяц скрылся
И не было ночи снежной,
Я бы во тьме кромешной
Сердцем письмо читала.
Едва проснусь…
Едва проснусь – ищу его,
И спать ложусь – ищу его,
И жду его, и жду его —
Но нету никого!
Одна под пологом ночным…
Горит светильник, вьется дым.
Горит любовь в груди моей.
Ах, если б милый знал о ней!
Холодная луна
Ушел, ушел мой милый,
И сердце защемило.
Блестит в ночи луна,
Бесстрастна, холодна.
Ах, только б, верен слову,
Пришел он завтра снова…
Душа тревогою полна —
Как холодна луна!
Короткая летняя ночь
Мы ночи краткие часы
В раздорах провели,
Но капли утренней росы
На рукава легли,
И я забыла обо всем
В объятиях его,
И в целом мире – мы вдвоем,
А больше никого…
Но все равно, ведь где-то там
Ждут милого дела.
Ах, если б хоть по вечерам
Лишь я его ждала!
Милый ушел домой
Простился милый поутру.
Ушел к себе домой,
А я осталась на ветру —
Как холодно одной!
Не знаю, плакать ли о нем
Цикадою навзрыд,
Гореть ли молча тем огнем,
Что светлячок горит?
Ну что ж, пускай на край земли
Ведут его пути —
Ведь в этом мире мы могли
Друг друга не найти…
Мир грез
Как от росы на рассвете влажны
Травы лесные и ветви сосны,
Как шелестят на ветру!
Что я? – Былинка под каплей росы.
Милого жду, считаю часы,
А может быть, скоро умру…
Ах, этот мир облетающих роз,
Мир обещаний, несбыточных грез,
В холод сулящий жару!
Вишня в цвету
Больше пей да громче пой!
Чем нас встретит мир иной?
Нынче будем веселиться
под вишнями в цвету.
Зеркало-луна
Далеко любовь моя.
Как ее увидеть мне?
«Стань же зеркалом!» – прошу
полную луну…
Ветер в соснах
Говоришь: «Приду, приду!» —
людям на смех, мне на стыд.
Ветер в соснах прошуршал
и умчался прочь…
Цикада на дереве
Станешь стройным деревцем —
я цикадой обернусь.
Крепко к деревцу прильну,
плача от любви…
Ключик к сердцу
На замок закрыла я
сердце нежное свое.
Ключик к этому замку
у тебя в груди.
Горный шиповник
На крутой тропе в горах
не дает мне куст пройти.
Отпусти, колючий куст, —
вечер настает!
Луна за тучами
Помогает нам луна —
не выходит из-за туч.
Где же ты? Скорей, я жду
в сумраке ночном!
Воспоминания
Вспоминаем что-то мы,
лишь о чем-то позабыв.
Нет, не надо вспоминать —
ты не забывай!
Верное сердце
Не пышные прически,
не модные заколки —
всего прекрасней сердце,
что верность сохранит!
Облака
Посмотри на облака:
видишь, врозь они плывут —
им разлука суждена,
как и нам с тобой…
Раскрывшиеся цветы
Дела нет цветам весны,
чуть раскрывшим лепестки,
что когда-нибудь они
тоже опадут…
Ураган
О, могучий ураган,
пташку слабую умчи!
Все равно, куда лететь, —
только бы с тобой…
Духи
Приходи, я буду ждать!
Ничего, что ночь темна, —
аромат духов знакомых
к милой приведет.
«Где бы мне найти цветы…»
Где бы мне найти цветы,
чтоб не вянули вовек,
где б мужчину отыскать,
чтоб не изменял!..
«Бренный мир – всего лишь сон…»
Бренный мир – всего лишь сон,
и, увы, растает он,
миг один – и растворится,
сгинет без следа…
«В сливе важен аромат…»
В сливе важен аромат,
а не ветки да листва, —
в человеке важно сердце,
а не стать да спесь!
«Жить, цветами наслаждаясь…»
Жить, цветами наслаждаясь,
радуясь луне…
Несравненное творенье
этот бренный мир!
«Хороши соцветья вишни…»
Хороши соцветья вишни —
тучи лепестков!
А у меня одно лишь сердце —
цветик полевой…
«Как на прочих погляжу…»
Как на прочих погляжу,
на бесчувственных мужчин —
станет на душе светло
от твоей любви!
«Нынче свяжет нас вино…»
Нынче свяжет нас вино
клятвой роковой —
за любовь в грядущем мире
чарку подниму!
«Позвала меня под вечер…»
Позвала меня под вечер
горная кукушка —
нам для песен не хватило
даже ночи лунной…
«Чем иных перерождений…»
Чем иных перерождений
в бренном мире ждать,
лучше милого при жизни
до смерти любить!
«Слышу шепот в темноте…»
Слышу шепот в темноте,
а лица не различить —
ты мой маленький сверчок
в расселине скалы!
«Опадут цветы весной…»
Опадут цветы весной,
чтобы вновь цвести, —
а у нас пора цветенья
в жизни только раз!
«Я плотвичка-невеличка…»
Я плотвичка-невеличка
в тинистом пруду —
сом противный, сом усатый,
отпусти меня!
«Для цветов всего страшнее…»
Для цветов всего страшнее
снег и ветер с гор,
а меня одно пугает —
твой холодный взгляд!
«Об одном молю я Будду…»
Об одном молю я Будду
ночи напролет:
пусть в рождении грядущем
нас соединит!
«Что страшнее – ожиданье…»
Что страшнее – ожиданье
или миг разлуки?
Сладко милого дождаться,
да горько расставаться…
«Я б хотела стать луною…»
Я б хотела стать луною,
чтобы по ночам
сквозь прозрачный полог в спальне
милому светить…
«Милый – удочка над речкой…»
Милый – удочка над речкой,
а я – форель в протоке.
Как бы на крючок пойматься —
не могу дождаться!..
«В ночь любви под ветром гнется…»
В ночь любви под ветром гнется
ива у застрехи —
сладко виться-выгибаться
под таким напором!..
«Коли ты и вправду любишь…»
Времена года[103]103
В песне, содержащей сезонную «символику настроения», зашифровано описание красавиц Ёсивары, чьи имена (Ёсино, Первая Трель, Осенний Ветер, Фудзи и др.) должны были бросаться в глаза осведомленному читателю. Для посетителей «веселых кварталов» нередко составлялся перечень основных достоинств и цены обитательниц «чайного дома» в виде буклета.
[Закрыть]
Кто же, кто ступил впервые
на Тропу любви?
Столько душ по ней блуждает,
потеряв покой!
Долог путь от лета к лету,
от зимы к зиме.
Четырех сезонов звенья
составляют год.
По весне цветами вишни
Ёсино манит,
будоражит ожиданьем
первых лепестков.
Прилетел к Душистой Сливе
в гости соловей.
Раздается в Первой Трели
радостный призыв.
По теченью разметались,
к мягкой пряди прядь,
волосы Плакучей Ивы
в быстролетном сне.
На Прохладные Одежды
вешний цвет сменив,
Ёсино благоухает
летнею порой.
Хорошо у горной речки
помечтать в тиши.
Как не выбрать Аисомэ,
Первый Миг Любви!
В ясном зеркале потока
отраженье грез.
Чуть безоблачное небо
осенью дохнет —
одевается багрянцем
горная гряда.
В дни, когда осенний ветер
рвет с дерев листву,
всех прекраснее Такао
из окрестных гор.
А потом – то снег, то слякоть,
ливни по ночам.
Ах, тоскливо, одиноко
зимнею порой!
Видом Фудзи из Суруга
славится зима…
Стать мне, что ли, Белым Снегом —
пусть растает плоть!
Может, это и зазорно,
да терпеть невмочь —
о желанье сокровенном
в песне расскажу:
ласки я давно не знаю,
чахну без любви, —
кто утешит, приголубит,
утолит печаль?..
Конец осени
Ветер над увядшим лугом
навевает грусть.
Льется в сумраке осеннем
тихий перезвон —
это поздние цикады
голос подают.
Вот затеял перекличку
со сверчком сверчок,
и с кузнечиком кузнечик
разговор ведет.
Верещанье узорчатки
слышится в траве.
Отвечает судзумуси:
«Тири-тири-рин» —
будто листья, опадая,
в воздухе шуршат.
Будто ива и багряник
стонут на ветру:
«Тири-тири-тири-титтэ», —
сетуют они.
Скоро, скоро зимней стужей
сменятся дожди.
Отпоют в листве цикады
и сверчки в полях.
Лишь печаль поры осенней
в сердце будет жить.
Тропинка в горах
Вдоль реки Ёсиногава
горная тропинка.
Грустно над рекой склонились
розы ямабуки,
будто дум тяжелых бремя
ветки их пригнуло.
Вот уже благоухает
дикий померанец.
Раскрываются бутоны
на кустах уцуги.
Нотой звонкою кукушка
возвещает лето.
Я бреду в чаду любовном
через мост Навета.
Пояс-оби повязала[104]104
Пояс-оби повязала… – Повязывая пояс-оби, героиня по ассоциации вспоминает об узах любви и с горечью отмечает, что пояс (а оби иногда бывали длиной свыше 5 м) оказался «длиннее» недолговечной любовной связи.
[Закрыть],
что любви длиннее.
Соткан пояс мой в Хитати[105]105
Хитати – провинция на востоке о. Хонсю, входившая в понятие Восточного края (Адзума).
[Закрыть],
в стороне восточной…
Листья желтые с павловний
ветер обрывает,
над Мияги завывает,
осень накликает.
В сумерках туман холодный
над лугами бродит.
Нелегка Любви дорога —
вечная тревога.
На зиму и дуб могучий
с листвой расстается —
милый больше не вернется,
больше не вернется…
Осенний дождь
Хвоя с сосен облетает.
Вечер наступает.
В полутьме за дымкой скрылся
склон горы Мацути[106]106
Мацути – гора неподалеку от г. Нара на берегу реки Ёсино. В этих местах и разворачивается митиюки.
[Закрыть].
Будто в иней превратился
на ветру осеннем
над дорогою Хигата
крик утиной стаи.
За холмом Эмон ударил
колокол в часовне.
Ясная луна восходит
в небе над полями.
Разум от тоски мутится.
Как слезам не литься!
В зарослях поблекших хаги
злобный вихрь ярится,
буйствует в хмельном задоре,
клены оголяет,
то утихнет, то взметнется —
покоя не знает.
В рукавах озябли руки,
промокают ноги.
Я с фонариком зажженным
бреду по дороге.
Мне места эти знакомы.
Все-то здесь я знаю.
Песенку о бедной дзёро
тихо напеваю:
«Хороши порой осенней
пурпурные склоны,
где сквозь дымку на закате
проступают клены.
Радуга мостом прозрачным
тянется за горы,
и спешит к мосту добраться
молодая дзёро».
Поздние побеги риса
полегли под градом.
Сотрясают ураганы
мыс Касивадзаки…
Долго ль тешиться сравненьем
цветов запоздалых?
Долго ли с Восточным краем[107]107
Восточный край (Адзума) – в данном случае восточные провинции и г. Эдо.
[Закрыть]
сравнивать столицу?
Я в скитаньях бесконечных
до смерти устала.
Ах, куда бы мне прибиться,
где остановиться?
Та, что украшеньем Тика[108]108
Тика – один из «чайных домов» «веселого квартала» Симабара, в Киото.
[Закрыть]
столько лет считалась,
ныне странствует по свету
перекати-полем,
позабыта, одинока, —
как судьба жестока!
Вот бреду неверным шагом
к придорожной чайной.
«Эй, ворота отворите,
странницу впустите!
На минутку подойдите,
в оконце взгляните!..»
Прибежал на зов хозяин,
халат поправляет.
Видит, что явилась дзёро —
сразу уговоры…
С ним ли на ночлег остаться,
с жизнью ли расстаться?
Может, лучше заколоться,
чем ему отдаться?
Ах, не знаю, то ль заплакать,
то ли рассмеяться…
Песня, открывающая путь грёз[109]109
Песня, открывающая путь грез – характерный образчик митиюки, в котором влюбленные направляются к месту самоубийства. Трупы совершивших синдзю обычно не хоронили, а выбрасывали на свалку, ибо подобная смерть рассматривалась как греховная. Отсюда и мрачная символика стихотворения.
[Закрыть]
Плоть не вечна в этом мире.
Наша жизнь – роса.
Без следа в земле истлеет
пышная краса.
Ту, что прелестью пленяла,
услаждала взор,
обратит во прах бездушный
рока приговор.
Кости, брошенные в поле,
ливнем окропит,
выбелит студеным ветром,
зноем опалит…
Мы к горнилу преисподней
вместе побредем
под осенним хмурым небом,
под косым дождем.
Не роса порой вечерней
увлажняет путь —
грешных слез поток струится,
стон стесняет грудь.
Знаменье нам предвещает
муки в двух мирах[110]110
…муки в двух мирах… – то есть в настоящем и будущем.
[Закрыть]:
боль, обиды, холод, голод,
нищету и страх.
Суждено все сферы ада[111]111
…все сферы ада… – В буддийском аду существовали три основные сферы (огня, голодных демонов и низменных тварей) со множеством подразделений.
[Закрыть]
нам пройти с тобой —
стала нам любви отрада
смертною тропой…
«Ты прохлады захотел…»
Ты прохлады захотел —
Ветерок прошелестел
И на наше изголовье
Свежестью дохнул.
В спальне, где забылись мы
Под покровом летней тьмы,
Ветерок повеял нежный,
Свежестью дохнул.
«Ах, как долго длится ночь…»
Ах, как долго длится ночь!
Злой тоски не превозмочь.
Плачет, плачет надо мною
Горная кукушка.
В изголовье рукава
Просушила я едва —
Больше слезы лить не станем,
Горная кукушка!
Утренний колокол
Вот и колокол рассветный
Говорит: «Пора!»
Все равно не будет завтра
Лучше, чем вчера.
Так учил великий Будда:
Жизнь – всего лишь сон.
Прозвучал удар последний,
А первый – был ли он?..
Росинка
Пусть в ином перерожденье
Буду я иной,
А сейчас любовь земная
Властна надо мной.
Что мне проку от учений,
Данных на века,
Если жизнь моя – росинка
В чашечке вьюнка!..
Рассвет
И в счастливые минуты
Мне покоя нет.
Вместе горше почему-то
Ожидать рассвет.
Вот в полях запели птицы.
Манит зелень трав.
Жемчуг на шелку искрится,
Увлажнив рукав.
Пусть на твой вопрос ответом
Будет: «Блеск росы!»[112]112
В последних строках стихотворения содержится аллюзия на историю вака из классического памятника «Повести из Исэ» («Исэ моногатари», X в.):
Вопрошает она:«То не жемчуг ли светлый сияет?»Я отвечу: «О нет!Это отблеск росы рассветной» —И с росою вместе исчезну…
[Закрыть] —
Так и жизни в мире этом
Сочтены часы.
Река тацута[113]113
Тацута – река в окрестностях г. Нара. В «поэтической географии» славилась красотой плывущих по течению кленовых листьев.
[Закрыть]
В водах Тацуты кружится
Палая листва.
Вспоминаю милых лица,
Нежные слова.
Предрассветною луною
Берег озарен.
Над излучиной речною
Рдеет старый клен.
Много ль проку в укоризне,
Если все равно
От любви к любви по жизни
Плыть мне суждено…
«А луна всю ночь светила…»
А луна всю ночь светила
Сквозь покров тумана…
Все, что между нами было,
Было так нежданно.
Аромат душистой сливы
С ветром долетает.
Сон об участи счастливой
До зари растает.
На плече твоем вздремну я
Вместо изголовья —
Пусть хулит любовь земную
Черное злословье!
«В мире бренном ты живешь…»
В мире бренном ты живешь.
Пей-гуляй в гостях!
Завтра вспомнишь и вздохнешь
О минувших днях.
Разве кто-то на века
Жизнью овладел?
Вроде смертного пока
Ждет иной удел…
Я потешиться не прочь —
Заходи любой!
Всю сегодняшнюю ночь
Проведу с тобой.
Ничего, что допоздна
Ждет тебя жена, —
Пей вино, пока в бутыли
Не увидишь дна!
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.С этой книгой читают:
