Текст книги "Путь к Вавилону"

Стражи из почетного караула в полном боевом облачении выстроились, точно каменные изваяния, в два ряда перед воротами Рорима, образуя широкий проход. Там же стоял и Варбутт, ветер трепал его серебристые волосы. Сопровождали его Байклин и Гвилламон, Мертах, Юдайн и Ратаган. Утро выдалось не сказать чтобы теплым, и Ривен никак не мог взять в толк, почему Байклин так настаивал на том, чтобы и он тоже присутствовал при въезде Маско и еще двух баронов, Лионана и Маллаха, в Рорим. Другие двое, Малиг и Келлох, прибыли раньше, еще в начале недели, и, как понял Ривен по рассказам, безо всяких таких церемоний.

Кавалькада, как обозвал ее Лиса, заметно приблизилась, и тут Ривен почувствовал, как напряглись оба его компаньона.

– Что такое? – спросил Ривен с тревогой, но они ничего не ответили. Ощущая какое-то смутное беспокойство, Ривен сосредоточил внимание на длинной цепочке всадников и пехоты, которые были уже совсем близко от крепостной стены. Пять знамен развевались в воздухе. По краям трех из них шла небесно-голубая полоса, такого же цвета, как и кушак Ривена, у четвертого окантовка была алого цвета, и зеленая – у пятого. – Что это за знамена? – спросил Ривен.

– Три знамени с голубой окантовкой – знамена наших баронов, – сказала Мадра. – Но вот с красной – знамя Брагада, а с зеленой – Магейри, властителей двух Роримов, что лежат к северу и к северо-востоку от Раларта. – Магейри – тот самый, что потерял сына. А Брагад – будущий генерал объединенных Долов.

– Странные, надо заметить, попутчики, – мрачно проговорил Лиса, и Ривену показалось, что тот еще крепче сжал в руках боевой посох.

Колонна приостановилась перед воротами, между двумя рядами ралартских стражей. Всадники спешились. Доспехи, шлемы и рукояти мечей сверкали на солнце, конская сбруя и плетение кольчуг легонько позвякивали. Гости скорее походили на войско, только что выступившее в поход.

– Это – посольство, – сказала Мадра. – Брагад прибыл самолично, сам себе геральд. Вижу я и его супругу. А Магейри послал своего племянника, Дамана. – Она показала рукою. – И, посмотрите, вон Маско, на крупном сером мерине.

Ривен увидел высокого худощавого мужчину в богатой походной одежде с суровым загорелым лицом. Спешившись, он поприветствовал Варбутта, взяв его за обе руки. Обрывки беседы долетали и до крепостной стены, но ветер уносил их прежде, чем Ривен успевал разобрать слова. Он себя чувствовал здесь ненужным и оттого раздражался, да и переломы его уже давали знать о себе ноющей болью. Он почти не обратил внимания на остальных новоприбывших.

Конюхи Рорима увели лошадей, у навесной башни двое стражей приняли оружие гостей. Ривен развернулся лицом к крепости: процессия двинулась во внутренний двор за воротами, подковы заклацали о мостовую. Знамена склонились под сумрачной аркой ворот, потом их свернули, и высокие гости прошли во Дворец, тогда как ратники, их сопровождавшие, и стражи отправились к своим казармам.

Страж, что нес караул на крепостной стене, небрежно сплюнул вниз и поглядел на Айсу, почесав за ухом.

– Если я не ошибаюсь, завтра будет немало говорильни, ну а вечером сегодня – немало пива. У начальства забот полон рот.

Миркан кивнул.

– Хорошо иногда быть простым солдатом, – сказал он.

Ранним вечером, когда солнце только еще начало клониться к западным холмам, в комнату к Ривену вошли Байклин и Ратаган.

– Ну, привет, – сказал Байклин, и улыбка, мелькнувшая на его губах, погасла. Давно уже не было у меня случая заглянуть к тебе, прошу прощения за столь невнимательное с моей стороны отношение, но…

– …пришлось носиться, как коту, ужаленному шмелем в задницу, – закончил Ратаган, и стало видно, что он опять навеселе.

– Что-то в этом роде, – уныло сказал Байклин. – Хлопотные были дни.

– А сегодня – особенно, – заметил Ривен.

– Да. Ты наблюдал за прибытием… э-э-э… наших гостей? Весь Рорим, понятно, стоит на ушах, а вечером, по окончании официального приема, будет еще и банкет.

– А что вообще происходит? – спросил Ривен. – Есть у меня смутное подозрение, что ты мне не все рассказал.

– Он никому не рассказывает всего, – фыркнул Ратаган.

Байклин как будто обиделся.

– Ну, хорошо, – уступил он. – Это вовсе не случайность, что Маско и дружественные ему бароны явились сегодня в компании Брагада и геральда Магейри. Последние пару недель они вели между собой переговоры и прибыли к нам как союзники с целью убедить Варбутта принять их сторону.

Ривен тихонько присвистнул.

– И это еще не самое замечательное, – утешил его Ратаган.

Байклин пожал плечами.

– Брагад с Магейри объединились. Теперь два их Рорима действуют как один. Брагад явился на переговоры лично, а Магейри прислал Дамана, племянника своего. Есть у меня подозрение, что в этом союзе старший партнер – Брагад.

– А все из-за гибели сына Магейри, – добавил Ратаган. – Магейри – старик, он уже устал править. Сдается мне, теперь его мало уже заботят и власть, и политика…

– Своевременное несчастье – гибель сына соседа, – задумчиво проговорил Байклин, и лицо его посуровело.

– Плохо дело, – заметил Ривен.

– Да, – согласился Байклин. – В твоих историях ничего этого нет. Мы как раз собирались спросить тебя: Брагад… был такой в каких-нибудь планах будущих твоих книг или пусть даже только в твоем воображении?

– Нет. В моих книгах Долы самостоятельны и независимы. Там у них не было никакого… верховного властителя. У них хватало забот и так, они ведь все время были заняты трудом и борьбой с внешним врагом.

– Это идея Брагада: объединить силы Роримов, чтобы отбить натиск чудовищ, что осаждают нас, а потом всем вместе решить, как распределить продовольствие исходя из того, что урожай весь погиб.

– А разве это так плохо? – спросил Ривен.

– Ты не знаешь Брагада, – сказал Байклин. – Его не волнует благополучие его вассалов, пока они в состоянии служить осуществлению его целей. Сейчас ему надобны еще люди, еще территории. А Раларт – самый могучий из всех западных Роримов.

– Во всяком случае, мы доподлинно знаем, что будет сегодня, – сказал Ратаган. – Еще до начала пира Брагад, в присутствии всего Рорима, сделает Варбутту официальное предложение.

– И что скажет на это Варбутт?

Ратаган ухмыльнулся, но не ответил.

В Зале приемов было полно народу. Море людей шумело и колыхалось у стен громадного помещения, и только в самом его центре оставалось небольшое свободное пространство, где поверх углубления для очага настелили тяжелые доски. Впечатление складывалось такое, что здесь все было приготовлено для суда, причем судьями призвано выступить все население Дола вместе с суровыми, подтянутыми стражами в полном боевом облачении. Они стояли в толпе, мрачные фигуры из стали, – голубые полоски обрамляли пластины их лат, неизменные кушаки опоясывали торсы поверх нагрудников кирас. Внушительный вид их произвел на Ривена сильное впечатление, он понял теперь, почему небольшого числа таких солдат достаточно для защиты целого Дола. Безоружным с ними не справиться… разве что безоружные эти – мирканы. Неброско вооруженные по сравнению со стражами, мирканы каким-то образом умудрялись производить впечатление даже еще более грозных воителей.

Ривен занял свое место рядом с Ратаганом в верхней половине переполненного зала; Байклин, который расположился на одном из высоких сидений, махнул ему рукой и радушно улыбнулся. На втором восседал Варбутт, облаченный в церемониальный плащ такого же цвета, как и знамя Рорима Раларта, и с золотым кантом по краю. Голова старика была непокрыта, но шею его охватывал обруч из золота, а в руках он держал палисандровый жезл, отделанный серебром. На ралартской стороне зала Ривен разглядел Юдайна, а рядом с ним – хрупкую женщину в темных одеждах – Этирру, мать Ратагана. Был здесь и Данан, лейтенант стражей Рорима, и его сестра Мира, не сводящая взора с Байклина. Неподалеку от них с обеспокоенным видом стоял Гвион, – больше всего ему, конечно, хотелось незаметно ускользнуть отсюда и самолично проследить за приготовлениями к предстоящему пиру, – зато уж Игельда оставалась спокойной и невозмутимой, ее медного цвета волосы, казалось, притягивали свет факелов.

Кто-то сжал его руку. Ривен понял, что это Мадра. Она сделала это, чтобы привлечь его внимание. Оказывается, она стояла рядом с ним.

– Вы как будто ралартский барон, – прошептала она.

Он пожал плечами, рассеянно улыбнувшись в ответ. Может быть, с виду он и похож на какого-то важного господина, но только все это – видимость, и чувствует он себя неуютно, поскольку ему еще не приходилось принимать участие в таких церемониях.

Ривен придумал себе игру: он пытался узнать баронов Раларта по описаниям своих друзей. Узнать Маско не составляло труда, он был на голову выше всех в зале, кроме разве что Ратагана, глаза его сияли льдистым огнем на изборожденном морщинами лице. Его щеки, запавшие и обветренные, свидетельствовали о том, что барон не чуждается физических упражнений и много времени проводит на открытом воздухе. Одет он был в облегающую черную пару, штаны и камзол, из молескина, такого мягкого, что смотрелся он как бархат. На боку у него висел меч, с тонким клинком и рукоятью в форме ковша, совсем не похожий на тяжелые длинные мечи, которые, как заметил Ривен, носили почти все воины Мингниша. Серебряный обруч сверкал у него на висках. Ривен случайно встретился взглядом с бароном и заметил, как голубые его глаза вспыхнули. Взгляд их впился в его лицо. Проклиная себя на чем свет стоит, Ривен поспешно отвел глаза.

Позади Маско стояли Лионан и Маллах – бароны Раларта, сопровождавшие его в поездке. Маллах – этакий низкорослый гном с узким лбом, огромным носом и черными усами, что загибались, точно клыки под подбородком. Глаза его источали свет, словно два угля. За кушак его, как пистолет, заткнут был короткий боевой кинжал.

За ним нужен глаз да глаз, говорил Байклин. Этот в приступе ярости способен пустить насмарку плоды годами плетущихся интриг.

В этом Ривен не сомневался. С ним трудно будет вести переговоры.

Лионан стоял рядом. И если Маллаха можно было сравнить с могучим боевым молотом, то Лионан походил на рапиру. Высокий, тонкий, словно молодой тополь, с копной золотисто-рыжих волос, сверкающих точно нимб в свете факелов. Кожа его чиста и нежна, словно кожа девушки. Адамово яблоко прыгает как поплавок. Его красивые, большие, как у газели, глаза прикрыты веками, как если бы он был чем-то обеспокоен. Брови светлы и почти неразличимы. Он еще не привык к власти – отец его умер всего год назад. Он во всем следовал Маско, полагая его выдающейся личностью и подбирая крупицы славы с его камзола. Как там назвал его Ратаган? Неженка. Хотя Байклин говорил, что Лионан – один из лучших фехтовальщиков Дола и отчаянный дуэлянт. Рапира его, гибкая и быстрая, лишила жизни не одного противника.

И вновь Ривен восхитился людьми и подивился событиям, свидетелем которых стал. Он стоял здесь, в этом зале, и, даже не поворачивая головы, различал в толпе героев своих книг. Вот Маллах – разбойник, бандит, не гнушавшийся снимать драгоценности с путешественников и женщин. Лионан – светский франт, изнеженный и жестокий. Странно видеть их здесь – героев его книг в ролях дипломатов. Но, право же, и те, и эти роли им очень шли, думал он.

А потом он увидел женщину.

Темноволосую, кареглазую, одетую в черное. Серебряный обруч украшал ее чистый – без изъяна – лоб. Рядом с Маско она казалась нежным и хрупким цветком.

То была женщина из сна Ривена, двойник погибшей его жены.

О Боже!

Он пихнул Ратагана локтем. Тот быстро обернулся.

– Кто она?

– Кто? – Ратаган озадаченно уставился в толпу.

– Эта женщина, рядом с Маско.

Ратаган с досадою щелкнул языком.

– Ага. Углядел, стало быть. Это, друг мой…

– Джиннет. – Теперь он вспомнил. Слава Всевышнему, он вспомнил. То была шутка, проказливая проделка: поместить жену в одну из его историй и сделать из нее важную даму. И вот – она здесь, вместе с ним, в этом зале. Дженнифер, что стала Джиннет.

Матерь Божья!

Но в его книгах она была незамужней, нетронутой.

– Она замужем за Маско, – уныло промямлил он.

Но Ратаган покачал головой.

– Она супруга Брагада, и сюда прибыла из учтивости, дабы подтвердить его мирные намерения.

– Меня не предупредили, – хрипло выдавал Ривен.

Ратаган нахмурился и пристально поглядел на него.

– Ты чем-то обеспокоен, Майкл Ривен? В чем дело?

Ривен почувствовал, что и Мадра тоже встревожилась. Ее рука легла ему на плечо. Он заскрежетал зубами.

– Да все нормально. Забудь об этом.

Стало быть, она замужем за Брагадом. В этом должна заключаться какая-то логика – разгадка того, как возник этот мир.

Должна быть какая-то причина.

Но, черт его подери, если бы только он знал – какая.

Он смотрел на нее, точно затравленный зверь, не в силах отвести глаз. Она ощутила его напряженный взгляд, и брови ее слегка сдвинулись. Ее брови сходились на переносице. Когда их взгляды встретились, она напряглась, потом улыбнулась – едва заметно, и отвела взор. И больше уже не обращала на Ривена никакого внимания. Он почувствовал, как волна безадресной ярости поднимается в нем, и беспомощно сжал ладони в кулаки. Но гнев быстро прошел, оставив лишь опустошение и усталость.

Ничто не свято.

На другом конце зала с громким скрипом раскрылись двойные двери, и гул голосов обратился в шепот, как это бывает на службе в церкви. Все как один обернулись, чтобы увидеть выход людей, препоясанных алым и зеленым, торжественно шествующих по проходу к высоким креслам, что возвышались у дальней стены.

Процессию возглавлял невысокий темноволосый человек, который шел легким непринужденным шагом, держа руку на рукояти меча. Он был чисто выбрит и коротко пострижен, а борода его походила на бороду кузнеца. Или мудреца. Алое платье сидело как влитое на его широкоплечей фигуре.

– Брагад, – шепнул Ратаган.

Ривен не мог оторвать глаз.

– Хью! – выдохнул он.

Его редактор, «повивальная бабка» всех его книг, которые Ривен писал, когда мир был юным. Хью, не вылезающий из своего лондонского кабинета, неизменно одетый в этот свой костюм, который сидит на нем, как на корове седло. Неизменно смолящий вонючие свои сигареты.

Он прошествовал мимо, даже не взглянув на Ривена. Но Джиннет – супруга его – приветливо улыбнулась мужу. Ривен подумал, что он, наверное, сходит с ума. Он пошатнулся и наверняка упал бы, если бы Мадра не поддержала его.

– Вам не по себе?

Но Ривен не смог ничего ответить. Он лишь глядел, не отрываясь, в спину Хью-Брагада. Гнев и отчаяние вихрем носились в его голове. Казалось, он явственно слышит голос Хью – голос, звучащий из прошлого: «Ты знаешь, как я к ней относился, Майк. Я обожал ее. Очаровательная была женщина, восхитительная».

Она! О, черт возьми, она была моей женой!

Но он так и стоял неподвижно, не обращая внимания на встревоженный взгляд Ратагана, и лишь рука его судорожно сжимала холодную рукоять меча.

Послы приблизились к помосту, на котором стояли кресла с высокими спинками. Они остановились, пристукнули каблуками об пол и поклонились. В ответ Байклин и отец его склонили головы.

Брагад заговорил первым – резко и раздраженно.

– Приветствую Варбутта, баронов Раларта и их Рорим, – он повел рукой, как бы обнимая сим жестом всех тех, кто занимал высокие кресла, – Гвилламона, Юдайна, и тех, кто стоял рядом с ними, и остальных баронов, теснившихся во главе зала. – Благородные господа, я – Брагад, правитель Рорима Гаррафада. Рядом со мною – Даман, племянник Магейри, барон Рорима Карнаха. И говорю я от нас обоих, ибо в данном вопросе мнение наше едино, а сила наша – отныне единая сила, – он выдержал паузу, дабы подчеркнуть последние свои слова. – У меня есть послание от наших двух Роримов, пусть услышат его в Раларте. Все, кто желает слушать. Я прошу дозволения его огласить. – В его деланном смирении сквозила ирония. Байклин нахмурился, но Варбутт остался невозмутимым.

– Огласите свое… предложение, – тон его, как всегда, был мягок.

Брагад обернулся к толпе, растянувшейся вдоль стен огромного зала. Все смолкло.

– Я обращаюсь к вам, – вымолвил он громогласно. – Мы, посланцы Гаррафада и Карнаха, насмотрелись уже на то, как наших людей убивают, наши стада вырезают и угоняют, как гибнут наши посевы из-за колдовской зимы, дома наши сровняли с землей кровожадные твари. Убит наследник Карнаха. Дальше так продолжаться не может. Времена года перемешались, и лето уже на исходе. Грядет осень, а урожай слишком скуден, чтобы мы сумели продержаться зиму, вторую зиму за эти полгода. По всей земле распространяется колдовство. Из-за темных злых чар мы оказались на грани голодной смерти.

Ривен заметил, как потемнело от гнева лицо Мертаха. Он обменялся быстрыми взглядами со своим отцом, Гвилламоном.

– Нельзя допустить, чтобы все это продолжалось, иначе земля наша и люди ее погибнут, – голос Брагада звенел в тишине зала. – Гаррафад и Карнах объединились, ибо два кулака бьют сильнее одного, друзья же помогут друг другу в годину нужды и бедствий. В тяжелое время, которое мы переживаем теперь. В этот час Долы должны быть вместе, должны помогать друг другу и защищать людей своих от нужды и невзгод. Мы должны вырвать с корнем источник этой разрушительной магии и уничтожить его. Загнать хищных горных тварей обратно в их норы, чтобы мы снова могли жить в мире.

Я пришел, чтобы спросить: согласен ли Варбутт присоединиться ко мне и к Магейри в этом священном походе, дабы все западные Роримы стали действовать как один. Вместе мы одолеем все беды – порознь нам не выстоять. Так давайте сражаться плечом к плечу, дабы очистить наш край от зла. А когда зло падет, побежденное, – будем друзьями, и пусть дело, за которое мы боролись вместе, соединяет нас. Только так и никак иначе Долы Рорима выстоят в этой борьбе и будут вновь процветать, – Брагад поклонился, сначала – всем собравшимся, потом – высокопоставленным лицам.

Варбутт поднялся.

– Ваши намерения изложены превосходно, милорд Брагад. Но прежде чем дать вам ответ, нам надобно хорошо поразмыслить и обсудить предложение ваше. Вы, надеюсь, задержитесь здесь, чтобы разъяснить его нам более подробно. Наш Рорим для вас открыт. Вас, барон Даман Карнахский, и ваших стражей мы также рады принять у себя, ибо Раларту и баронам его надобно какое-то время, чтобы обдумать все то, что мы сегодня услышали. Надеюсь, сегодня вечером вы и все, кто вас сопровождает, присоединитесь к нам на пиру, который мы даем в честь дорогих гостей.

Брагад низко поклонился и ответил в том смысле, что на пиру обязательно будет и почтет сие за великую честь для себя, затем повернулся и вышел из зала в сопровождении своей свиты; пустые ножны его придворных бились об их икры. Оружие в присутствии Варбутта разрешалось носить только баронам и стражам Раларта – еще одна из причин испытующих взглядов, которые бросали на Ривена из разных углов зала. Он, без сомнения, не страж, поскольку на нем нет доспехов, и все же он препоясан синим кушаком. И носит меч. Стало быть, он – барон? Ривен без труда различал искреннее изумление в глазах баронов Раларта, и явственно ощущал на себе взгляд Джиннет, пусть и не смог заставить себя поднять глаза и посмотреть на нее. Он устал от всех этих сюрпризов. Он устал от того, что его постоянно разглядывают. Ему хотелось просто побыть одному.

Толпа разом сдвинулась и излилась прочь сквозь двери в глубине зала. Потом появились слуги и принялись убирать дощатый настил с углубления для очага, готовя место для празднества. Было жарко и душно, хотя толпа и покинула зал, и Ривен вдруг с тоской вспомнил их хижину на морском берегу, но тут же прогнал это воспоминание.

К ним подошел Байклин, ведя за собою хмурого Мертаха.

– Славный образчик велеречивого краснобайства, – сказал он. – Даже те бароны, которые не приняли еще его сторону, станут теперь относиться к нему как к этакому воплощению благоразумия. Предвижу я, нам предстоят нелегкие дни.

– А мне понравился тот пассаж о магии и колдовстве, – голос Мертаха звучал беззаботно, но глаза его горели янтарным светом в отблесках факела. – Верно, друг наш Брагад не прочь испытать ее действие на себе.

Ратаган положил руку ему на плечо.

– Не изводи себя так. Ему нужен козел отпущения, вот и все. Брагад из тех, кто любит похвастать своими весьма проницательными умозаключениями, даже если они далеки от истины. Что бы ни случилось, в Раларте охоты на ведьм не будет.

– И даже речи не может быть о каком-то объединении Роримов, что бы там ни говорили Маско со товарищи, – продолжал Байклин. – Та одетая в черное искусительница держит его под каблуком, это и дураку понятно.

– Мечи и магия – не единственное оружие, – проворчал Ратаган, покосившись на Ривена. – Наверное, мысль нарядить и привести сюда Сказителя была не такой уж удачной. Слишком много он привлекает к себе посторонних взглядов.

– Все равно женушке Брагада будет теперь не до этого, у нее рьяный супруг, да и союзники его тоже… – Мертах мрачно расхохотался. – Так что Сказитель может пока не опасаться ее ухищрений, – при этом он посмотрел на Мадру с горечью.

Вдруг Ривен, не отдавая себе отчета, здоровой рукою схватил Изменяющего Облик за грудки и резко притянул его к себе. Глаза его так и впились в изумленное лицо Мертаха. Но гнев прошел так же быстро, как и вскипел. Ривен закрыл глаза и отпустил Мертаха.

– Прости. Проклятье!

Больше он ничего не сказал, да и что было говорить? Как объяснить? Все четверо остолбенели и вытаращились на Ривена.

– Что-то за этим такое стоит, что-то, о чем ты не хочешь поведать нам, – тихо вымолвил Байклин.

Ривен покачал головой.

– Не сейчас, Байклин. Мне нужно проветриться.

– Не сейчас, так потом, – не стал возражать Смуглолицый. – После переговоров, они начнутся сегодня в полдень. Перед пиршеством.

– Мне нужна лошадь. Я хочу выехать из Рорима. Ненадолго. Это можно устроить? – спросил Ривен.

– Хорошо. Айса…

– Нет. Один, Байклин. Сам. Я далеко не поеду.

Байклин посмотрел на него оценивающим взглядом.

– Ну, ладно. И все же пока я не советовал бы тебе одному выезжать из Круга. – Помолчав, он добавил: – Ты не окреп. Сумеешь справиться с лошадью?

– Сумею. Бывало и хуже. – Он вышел из зала. Требовательные взгляды друзей кололи ему спину, как булавки.