Текст книги "Путь к Вавилону"

Мертах резко поворотил коня – ну, вылитый кентавр!

– Их слишком много. Мы должны поспешить… поспешить в Ивригар. Льюб, отвяжи мулов. Брось их. Таган, веди!

Пришпорив коней, всадники понеслись прочь. Бешеным галопом от подступающих сумерек. Гриффеши увидели их и подняли жуткий визг. Из-под копыт лошадей летели камни и комья глины. Дождь заливал глаза. Неровный склон ходил ходуном и грозил падением. Всадников то и дело подбрасывало в седле, хотя они изо всех сил сжимали коленями бока лошадей. У Ривена от страха засосало под ложечкой, а легкие как будто заполнила ледяная вода. Единственное, что он был еще в состоянии делать, – это погонять своего объятого ужасом коня вслед за Мертахом и кое-как держаться в седле, рискуя упасть, когда конь его на всем скаку огибал кусты и камни, перепрыгивая расселины. Топот копыт отдавался в его ушах. Холодный дождь хлестал по лицу, не давая открыть глаза.

Позади раздались пронзительные крики брошенных мулов, и лошади припустили еще быстрее. Волки Мертаха, точно серые призраки, неслись впереди с невообразимой скоростью. Они скатились с холма, словно преследуя врага. Но враг был у них за спиной. Сквозь топот копыт всадники уже различали пронзительный визг их преследователей. С лошадей клочьями слетала пена, глаза бешено пылали. Но силы их были уже на исходе.

Мертах выкрикнул что-то и сбавил ход. В широкой ложбине блестел ручей; брызги воды, превратившиеся в сумерках в серебристые султаны, обдали всадников с головы до ног. А за ручьем на фоне ночного неба чернело какое-то строение. В окружающей мгле желтые огоньки в его окнах казались особенно яркими.

Всадники сбились в кучу и спешились. Два миркана бегом вернулись к ручью, чтобы остановить погоню. Ривен увидел, как из ручья поднялось что-то похожее на серую вздыбленную волну. В этой движущейся лавине засверкали зеленые огоньки – глаза. Посохи мирканов с треском опускались вниз, ломая кости и кроша черепа зверей. Все пространство наполнилось пронзительным визгом, к которому присоединилось испуганное ржание лошадей. Ривен повис на узде своего коня, который взвился на дыбы и попятился в отчаянной попытке ускакать прочь. Теплая слюна мерина брызнула ему в лицо. Он слышал крики Мертаха. Кто-то со всего размаху врезался в бревна стены. Закованные в доспехи мирканы что-то бессвязно кричали и, размахивая мечами, спешили на выручку своим товарищам. Ривен видел, как сверкнул топор Ратагана и вонзился в волосатую морду зверя, разбрызгивая черную кровь.

Гриффеши. Существа из ночного кошмара. Твари с мордами крыс – крыс пяти футов длиной. Из разверстых пастей торчали поблескивающие кабаньи клыки. От макушки вниз по спине сбегала топорщащаяся во все стороны грива жестких волос. Сильные и короткие ноги. Лапы гриффешей оканчивались когтями, а сзади, точно змеи, извивались голые хвосты. Гриффеши то визжали, то глухо рычали. Ривен видел, как упал один из стражей, поддетый клыками. На упавшего тут же налетели еще три гриффеша. Его закованные в железо руки пытались разбросать мерзких тварей, но безуспешно. Льюб влетел в это месиво, круша боевым посохом направо и налево, раскидал разъяренных зверей и извлек из свалки своего изрядно помятого товарища.

Раздались грохот и скрежет, и свет факелов залил все вокруг – это распахнулись ворота Ивригара. Бойцы рванулись туда, волоча за собой обезумевших лошадей. Половина воинов из отряда еще отбивалась от гриффешей, что наседали на ворота, пытаясь прорваться внутрь.

Дождь припустил еще сильнее – земля уже чавкала под ногами. Ривен вынул свой меч из ножен. Лошади в страхе разбежались по двору, и теперь слуги носились за ними, пытаясь поймать. Другие пытались закрыть ворота, что трещали под напирающей массой кровожадных тварей.

Они хотят достать меня.

Эта мысль возникла в сознании Ривена, пока он стоял, раздумывая, вступать ему в битву или попытаться успокоить коней. Гриффеши топтали трупы своих же товарищей, стараясь прорваться в ворота, а мечи, посохи и топор Ратагана сбирали свою кровавую жатву. Но почему такое упорство?

И тут Ратаган упал под тяжестью гриффеша, неожиданно вцепившегося ему в горло. Ривен оставил свои сомнения и ринулся вперед, размахивая мечом. Удар отдался болью в руке – он почти обезглавил животное. Он рубил еще и еще, не в силах остановиться. С каждым ударом в плече и ребрах нарастала волна пронзительной боли. Мир померк у него перед глазами. Он помог Ратагану подняться, и гигант повис у него на плече, проклиная, на чем свет стоит, свою хромоту.

Вдруг все кончилось. Ворота с грохотом закрылись. Последние из оставшихся во дворе гриффешей были убиты. Струи дождя заливали лицо Ривена, текли по спине. Стекали с доспехов стражей, которые никак не могли отдышаться после такой свалки. Было слышно, как там, снаружи, оставшиеся гриффеши бросаются на бревна частокола и на запертые ворота. В визге зверюг явственно слышались злоба и бешенство. Ривену стало не по себе.

– Неслабая драка, Сказитель, – прохрипел Ратаган. – Это становится доброй традицией: спасать жизнь друг другу. – Он умолк, переводя дух. – Вот именно, доброй традицией. Да продлится хорошее начинание – пусть так оно будет и впредь. – Он улыбнулся, и зубы его сверкнули в отблесках факелов.

– Ратаган, муж мой, – раздался вдруг женский голос из толпы воинов и слуг, и вперед вышла хрупкая стройная женщина, закутанная в плащ. Толпа расступилась, давая ей дорогу. Она отбросила капюшон за спину, открыв золотистые волосы, вспыхнувшие мягким сиянием под дождем.

– Скорее в дом. Ты ранен. Рада видеть тебя снова дома.

Улыбка стерлась с лица Ратагана.

В комнате не было света – только отблески огня в очаге. Очаг поражал своими громадными размерами. Плита над ним располагалась на высоте плеч Ратагана и по длине не уступала кровати. Языки огня лизали поленья толщиной с бедро крепкого мужчины. Железная подставка для дров сияла отраженным оранжевым светом пламени. По комнате разливалось красновато-желтое свечение, и только в самых дальних ее углах скопился сумрак. В дрожащих отсветах можно было разглядеть высокий потолок, который поддерживали потемневшие деревянные балки. Пол просторной комнаты выложен каменными плитами. Посередине стоял длинный дубовый стол с незажженными свечами, который приезжие завалили своей промокшей одеждой и оружием. У очага на двух деревянных скамьях с высокими спинками сидели Ратаган и Ривен. Гигант сжимал в кулаке фляжку и время от времени припадал к ее горлышку. На лице его явственно читалось напряжение. Утолив жажду, оба они переоделись в сухое. Ратаган склонил голову набок и прислушался к вою ветра, который стучал ставнями.

Дверь отворилась, и к ним вошел Лиса с подносом, уставленным яствами. Следом за ним в комнату проскользнула женщина. Скрипнула крышка оловянного сундучка – женщина достала тоненькую свечу и наклонилась к огню, чтобы зажечь ее. Ратаган молча взял свечку у нее из рук и поднес к огню. Фитилек вспыхнул. Женщина улыбнулась ему, но Ратаган угрюмо уткнулся носом в свое пиво.

Зажгли свечи. В комнате стало светлее. Теперь, когда были видны высокие стены, комната стала какой-то пустой.

– Какие новости? – спросил Ратаган, нагнувшись к подставке для дров.

– Отогнали гриффешей. – У нее был высокий голос, у этой женщины. И он чуть дрожал от обиды. – Мертах и остальные обходят сейчас соседние фермы, чтобы удостовериться, что там ничего не случилось плохого.

– Жаркая была драка, – проговорил Айса, и глаза его блеснули в свете свечей.

Ратаган хмыкнул.

– А была б еще лучше, если бы бедных калек-инвалидов не прогнали с поля брани. Я на этот счет поговорю с Мертахом, когда он вернется.

– Да под конец там и не драка была, а так… погоня за отступающим в панике противником, – утешил его Айса. – Твоя нога… и болезненное состояние Сказителя… куда вам теперь еще бегать.

– Миркан правильно говорит, Ратаган, – откликнулась женщина, положив руку ему на плечо. – И чего ты все рвешься куда-то, только ради того, чтобы еще раз окрасить свой клинок кровью. – Она была маленькая, худенькая, с голубыми глазами и светлыми золотистыми волосами, заплетенными в длинные косы. Аэлин. Жена Ратагана.

– Ибо это – одно из немногих деяний, в которых я превосхожу многих, – ответил ей Ратаган. – Другой мой талант – способность, к питию. – Он опорожнил свою флягу. После минутного колебания Аэлин взяла ее и подошла к столу, чтобы наполнить снова.

Ривен нервно заерзал. Аэлин увела их в дом, когда схватка еще продолжалась, когда Мертах и мирканы все еще бились с гриффешами. Но теперь все закончилось. Айса и еще трое стражей – раненых – присоединились к Ратагану с Ривеном в доме. Эти трое расположились в нижнем зале, где с них сняли доспехи и обработали раны. А Мертах с отрядом отправился в погоню за разбитой сворой гриффешей, чтобы окончательно их добить, а потом обойти окрестные фермы – поглядеть, все ли в порядке.

Ратаган после этого не сказал ни единого доброго слова жене, хотя та то и дело бросала в сторону мужа едва ли не умоляющие взгляды. Ривен с лицом, искаженным от душевной боли, не отрываясь глядел на нее, – но только тогда, когда она отворачивалась и не могла его видеть. Ривен даже и не догадывался об этой стороне жизни Ратагана, да и не был уверен в том, что хочет знать причину. Он уже убедился на собственном опыте, каково это бывает, когда чужие люди суют нос свой в твои дела и бередят твои раны.

Аэлин поднесла им деревянные тарелки с едой. Ржаной хлеб, сыр, яблоки и мясо. Однако яблоки уже сморщились, – видно, хранились долго, – а мясо было крепко засолено, чтоб не испортилось.

– Как тут дела? – тихо спросил ее Ратаган, нарезая сыр.

Она подсела к нему.

– Неплохо, для таких-то времен. У нас были потери, но сравнительно небольшие. Вооруженные дозоры навещают нас регулярно. Как всегда. Раза два к нам заезжали люди от Лионана. Кое-кто был ранен. Они говорили, на севере – еще хуже. И надо что-то делать. – Она бросила быстрый взгляд на Ривена, обратив внимание на его покрытый шрамами лоб и знак Сказителя на груди, нити которого блестели в свете огня.

– Ходят слухи о людях с гор…

– Каких таких людях? – насторожился Ратаган.

– О Горнем народе. Говорят, это они виноваты в том, что наступили такие ужасные времена. А люди Лионана говорят, что давно уже пора очистить Долы от этой заразы. Что мы должны объединиться. Они говорят, что зло бродит среди холмов – и личины его многочисленны. И что с гор поодиночке спускаются ведьмы и колдуны и ищут расположения людей. – Она опять покосилась на Ривена.

Ратаган вдруг отшвырнул кусок хлеба, который поджаривал на огне.

– Вот черт! – Он тяжело поднялся на ноги и повернулся спиной к очагу. – Так это, выходит, люди Лионана болтают, а Лионан теперь якшается с Брагадом. Эти россказни – то, что меньше всего нужно Гаррафаду и Карнаху. И так все идет паршиво. А тут еще их пугают какими-то страшилками про Горний народ.

– Но кто же тогда виноват? – спросила она, вскинув голову. Свет очага высветил изящную линию ее шеи.

– Я… – он вдруг запнулся. – Я не знаю. Никто не знает, даже Гвилламон.

– А уж он-то как раз должен знать, будучи тем, кто он есть. – В ее голосе промелькнуло что-то похожее на иронию. Ратаган нахмурился.

– Я приехал не для того, чтобы препираться с тобой.

– Тогда зачем ты приехал – после того, как шесть месяцев тебя не было тут ни разу?

– Клянусь луной и звездами, женщина, ты думаешь, что мне доставляет какое-то удовольствие торчать здесь? – Он закрыл глаза. Она встала и быстро вышла.

– Аэлин… нет. Постой!

Она даже не обернулась. Затворила за собой дверь, не проронив ни звука. Айса принялся обтирать оружие, сваленное на столе, хотя оно и так уже было сухим. Ривен продолжал жевать хлеб, но впечатление было такое, что жует он песок.

Ратаган сел.

– Не я затеял все это, ведь так?

Ривен передал ему фляжку.

– Ты.

– Сколько раз Байклин с Мертахом пытались меня сюда затащить… и так вот каждый раз. – Ратаган покачал головой и горько улыбнулся, но глаза его как-то странно блестели. Он потер их костяшками пальцев и вновь обратился к пиву. Айса сгреб в охапку воинское снаряжение и вышел из комнаты, хлопнув дверью.

– Ратаган… – начал было Ривен.

– Я взял ее с ребенком, – заговорил вдруг Ратаган. – Да она и сама-то была ребенком. Ребенок тот умер, и у нее больше не было детей. Как хорошо нам было вместе, когда мы только-только поженились. Такая ласковая, красивая… Она и сейчас еще хороша. Но теперь между нами это… Драки. Вино. И тут уж ничем не помочь. – Он сделал несколько жадных глотков. – Погоня за ретирующимся противником! Я огрею Мертаха дубиной, как только сюда приползет. – Он наполнил флягу Ривена. – Я расскажу тебе сказочку. Хорошую и смешную к тому же, если у тебя хватит терпения выслушать…

На улице завывал ветер, спустившийся с вершин гор. Ветер, несущий зиму.

11

Они не стали задерживаться в Ивригаре. Мертах с отрядом вернулся поздно ночью, а уже на следующее утро они засобирались в обратный путь. Во вчерашней схватке около тридцати гриффешей было убито, остальные бежали в западные предгорья. Ущерб, нанесенный окрестным фермам, оказался незначительным. Гриффеши, как видно, сосредоточили все усилия на преследовании отряда и на попытке прорваться в Ивригар. Ривен вспомнил, как Снежный Исполин пытался убить его в Рориме Раларта, и не мог не задать себе вопроса: сколько еще будет таких покушений.

Аэлин попрощалась с ними, пожелав доброй дороги. Домочадцы помогли раненым стражам взобраться в седло. Она чинно поцеловала супруга, и Ривену показалось даже, что они обменялись взглядами, в которых сквозило отчаяние. Но больше они не позволили себе никаких проявлений чувств – простились, точно чужие, – и кавалькада выехала со двора навстречу холодному ветру, что дул с далеких гор. Путь их теперь лежал на восток.

Они проехали сквозь вонючую гарь костров. Местные жители жгли трупы убитых вчера гриффешей. Потом всадники спустились в долину и вновь оказались в Долах. Холмы теперь громоздились у них за спиной. Студеный ветер слегка поутих, но Ривен все равно зябко кутался в плащ. С непривычки ломило кости, спина затекла, ноги болели от долгого сидения в седле. Поскорее бы все это кончилось. Впереди его ждали хорошая выпивка и мягкая постель. И Мадра. Тут он все вспомнил. И тяжело вздохнул при одной только мысли о том, с какими трудностями ему еще предстоит столкнуться. Этот мир был намного сложнее, чем тот – в его книгах.

Потому что он – настоящий. Не выдуманный. Он до Ривена был настоящим. И останется после него.

Но почему – Дженни и Хью? Почему они? Он подумал о своих книгах. Если кто-то из этого мира и знает ответ, то это – гномы. Но как с ними связаться? В Раларте их нет, нет и на юге. Они живут только в единственном месте. В горах на севере, в Гресхорне. Ривен невольно поежился, вспомнив тот сон, когда он скакал на добром коне к северному хребту. Рядом с женщиной, которая не была его женой.

Может быть, пришло, наконец, время отправиться в путь, чтобы все-таки найти ответы. Понять хоть что-то… пока все это не обрушилось на голову.

– Впереди всадники, – объявил Таган, их проводник, чернобородый крепыш. – Примерно с полдюжины; Вроде стражи.

– Но не из Раларта, – добавил Мертах, прищурив глаза, слезящиеся от ветра.

Они пустили коней легкой рысью, и через некоторое время Мертах произнес с отвращением:

– Женушка Брагада на верховой прогулке. И пять кавалеров из свиты супруга. – Он сплюнул через плечо.

Небольшая группа всадников заметила отряд и изменила направление, чтобы подъехать к ним. Не прошло и пяти минут, как они стояли друг против друга – их разделяло лишь несколько футов земли, покрытых пожухшей травой. Леди Джиннет была, как всегда, во всем черном, и Ривен не без иронии спросил себя, уж не скорбит ли она по кому-нибудь, но лицо ее тронула саркастическая улыбка, как только она заметила, в каком плачевном состоянии пребывает патруль Мертаха: стражи все в бинтах, одежда порвана и замызгана, в глазах усталость, на боках лошадей – следы когтей.

– Милорды Мертах и Ратаган, – с издевкой проговорила она. – Вас так не хватало в палате Совета. Мой супруг с нетерпением ждал встречи со словесным боевым топором Рыжебородого, равно как и с полемической рапирой Изменяющего Облик.

Мертах сердито нахмурился, но ничего не сказал.

– Видимо, дело действительно было спешным, иначе бы вы не покинули Рорим во время столь важной для Раларта встречи. И чужеземный Сказитель, я вижу, с вами, – она окинула Ривена снисходительным взглядом, и он вдруг съежился, словно ожидая удара. – Но что это! Вы сражались… значит, все-таки дело было серьезным. Надеюсь, вы одержали победу, с кем бы вы там ни бились?

– Вы правы, – промолвил Мертах. Флейта и Барабан тихонько зарычали. Но Мертах бросил на них лишь взгляд, и они приумолкли.

– Было бы все-таки лучше, миледи, если бы вы не разъезжали по Долу в сопровождении такой слабой охраны. По всей долине стаями рыщет свирепое зверье, и даже вооруженный отряд может столкнуться с немалыми трудностями.

– Стражам моего мужа по плечу любая задача, которую перед ними поставят, – отозвалась она. Высокомерная улыбка застыла на ее лице, словно сахарная глазурь на несвежем торте.

При этом в отряде Раларта раздались смешки. Люди Брагада, препоясанные алыми кушаками, схватились за рукояти своих мечей.

Джиннет не обратила на это внимания.

– Теперь, если вы ничего не имеете против, мы продолжим наш путь. День уже на исходе, и если верить вашим словам, мне, пожалуй, лучше вернуться под защиту стен вашего Рорима до того, как стемнеет… – Она подобрала поводья, но слова Мертаха остановили ее:

– А что же Совет? Он уже завершен?

– Нет, – проговорила она раздраженно. – Он пока не закончил работу и будет длиться, по крайней мере, еще один день. Ваш Варбутт и его сын оказались весьма несговорчивыми, хотя все бароны Раларта отнюдь не согласны с их мнением.

Мертах приподнял бровь.

– Неужели? Странная подобралась компания на этот раз… кого только не приходится тащить к себе в постель!

Она аж побелела, и Ривен увидел, как напряглась рука ее, сжимавшая хлыст. Она рывком поворотила коня и ускакала прочь. Охрана едва поспевала за ней. Стражи Раларта скалились, глядя ей вслед, но лицо Мертаха оставалось мрачным.

– Совет продолжается слишком долго. Все это дурной знак. – Он пришпорил коня, и тот пустился усталым галопом, взяв направление на Рорим.

Они въехали в Круг через Южные ворота, лейтенант стражей Данан лично встретил отряд и проводил раненых всадников на усталых конях вверх по течению ручья Рорима к Внутреннему городу и Дворцу с его голубыми флагами, развевающимися на ветру. На общинных полях между стенами Рорима вовсю шли работы. Гостиницы, мимо которых они проезжали, были переполнены. Поклонами и возгласами люди приветствовали стражей и мирканов. Кто-то, узнав Ратагана, бросил ему фляжку пива. Тот жестом поблагодарил знакомого, залпом осушил ее и швырнул назад. Всю дорогу от Ивригара он проехал в дурном настроении, не проронив ни слова, теперь же гигант воспрял духом.

Они пересекли рынок с его яркими навесами и ломящимися прилавками, с его тесными загонами, где блеяли овцы. Однако многие из загонов были пусты. Во взглядах пастухов, праздно сидящих на деревянной ограде, читалось отчаяние. Громадные кони с трудом протискивались сквозь толпу, задевая прохожих. Мертах учтиво извинялся. Раненые, испачканные в крови усталые стражи и их предводители привлекали к себе внимание. Дородные матроны глядели на них с сочувствием, мальчишки – с восхищением и завистью.

Они миновали плац, где шли тренировочные бои. Лязг оружия и боевые клики разносились ветром. Всадники въехали в Рорим по подъемному мосту – подковы коней прогрохотали по каменным плитам внутреннего двора, где Ривен сражался с Исполинами, – и остановились перед входом во Дворец. Конюхи тут же приняли коней. Стражи, на которых не было лат, помогали своим товарищам спуститься с седла. Байклин тоже вышел во двор. Он выглядел очень усталым, словно это он – а не они – сражался с гриффешами и провел три дня в седле. С ним вышла и Мадра. Тревогу у нее на лице можно было различить на расстоянии в сотню футов. В один миг ее взгляд обежал всю компанию, потом она повернулась и ушла в дом. Ратаган поймал взгляд Ривена, и тот понял, что рыжебородый гигант знает все. Ратаган легонько похлопал его по плечу, лукавая усмешка играла в его бороде.

– Ах, эти женщины…

Они рассмеялись и, разом спешившись, окунулись в толпу, наводнившую двор.

Позднее, когда ночь тихо опустилась на Рорим, они собрались в комнате Ривена, не забыв прихватить пару-тройку кувшинов эля. Гвилламон, Байклин, Ратаган и Мертах. Айса занял свой пост у двери. Флейта и Барабан растянулись на полу. Вот только Мадры не видно, с горечью заметил Ривен. Пиво им принесла служанка, которую он не знал.

Хорош, Ривен. Напакостил.

Они расселись и смаковали в молчании прохладный пьянящий напиток. За окном сгустилась ночная тьма. Оба, – и Байклин, и Гвилламон, – пребывали в задумчивости, озабоченно хмурясь. Даже шуточки Ратагана не возымели действия.

Наконец, Гвилламон нарушил молчание.

– Как Аэлин? – спросил он с надеждой. Мертах бросил на отца предупреждающий взгляд, а Ратаган лишь пожал плечами. Его глубоко посаженные глаза совсем потерялись под нависшими бровями.

– Да все по-прежнему. И она. И я. Уже ничего не получится, Гвилламон, как ни пытайся. Надеюсь, мои дорогие друзья все-таки это поймут, наконец. И моя милая матушка тоже. – Он отхлебнул пива. На лице его промелькнуло выражение отчаяния, но тут же исчезло.

Гвилламон поморщился.

– Замечательный эль.

Они вновь замолчали. Мертах уже рассказал Байклину о сражении с гриффешами при Ивригаре. Утром под руководством Орда туда был послан хорошо вооруженный отряд. Поступали сообщения и о других нападениях на севере и западе, но до сих пор ничего не было слышно о Лионане с Маллахом. Они и их люди как будто испарились.

– Но эти переговоры, Байклин, – заговорил Мертах. – Почему они продолжаются так долго? Брагад упорствует? Чего он надеется добиться?

– Его поддерживают трое из наших ралартских баронов, – в голосе Байклина сквозила усталость. – Это осложняет дело, должен заметить. Теоретически, если Варбутт им прикажет, они обязаны подчиниться ему. Они – его вассалы. Но ты же знаешь, Мертах, что в прошлом Варбутт всегда принимал то решение, за которое выступало большинство баронов.

– Сейчас не тот случай, – фыркнул Ратаган.

– Да, я знаю. Но прецедент существует.

– Ну, – возвестил гигант, – прямо здесь вот сидят два барона, которые уж точно будут с вами.

– Бесшабашный Вояка и Изменяющий Облик, – буркнул Мертах себе под нос. Он был явно встревожен.

– Брагад хочет, чтобы вы оба присутствовали на Совете. Я думаю, он потому-то и тянул эти три дня, – вставил Гвилламон.

– Он надеется нас заболтать? – усмехнулся Ратаган.

– Не знаю. Он хочет поговорить с каждым из баронов Раларта.

– Он тянет время, – заметил Байклин. – И мне бы очень хотелось узнать – почему? – Никто ему не ответил. Ратаган снова наполнил их кружки.

– Еще один день, – вымолвил Гвилламон. – Может быть, два. Потом мы закатим еще один пир и с почетом проводим его. Пусть себе едет куда подальше.

– И, может быть, выскажем пару ласковых некоторым из наших баронов, – мрачно проговорил Мертах. – Я думаю, это вовсе не плохо, что Друим тренирует для нас стражей и ополченцев. Можно немного побряцать оружием… показать этим строптивцам вроде Маско, кто верховный правитель в Раларте.

Гвилламон кивнул.

– Как раз то, чего он так боится. Впрочем, как говорится, чего боишься, то и накличешь. Мы просто не можем позволить себе, чтобы барон, у которого есть такой замок, как Рингилл, плел под носом у нас интриги вкупе с такими коварными гордецами, как Брагад.

– И супруга его, – добавил Байклин и с извиняющимся видом покосился на Ривена. Но тот промолчал. Он уже стал понемногу привыкать к мысли, что Джиннет – не Дженни, а Брагад – не Хью. Но замечание Байклина напомнило ему о том, что он сам собирался сказать.

– Я здесь уже долго, в Раларте… – начал он, и все взгляды обратились к нему. – Здесь происходят события и есть люди, которые были и там, в моих книгах. Люди, которых я раньше не знал и создал лишь силой своего воображения. А еще у вас тут есть люди из моего мира, которые каким-то непостижимым образом попали сюда, в Мингниш. Но есть: и такие люди, места и события, до которых я никогда раньше не додумывался. Хотя, кажется мне временами, что я все равно знаю их. – Ривен выдержал устремленные на него взгляды. Флейта и Барабан приподняли головы с лап и как будто принюхались.

– И именно здесь, в Раларте, все началось. Все главные действующие лица – отсюда, как в моих книгах. Но конец этой истории… он лежит вне пределов Раларта, и здесь, в Долах, нам не найти разгадки. Теперь я уже в этом уверен. Оставаясь здесь, я лишь становлюсь яблоком раздора. А между мной и теми, кто пытается убить меня, стоит Рорим. Но история должна продолжаться.

– Третья книга, – вздохнул Байклин. – Последняя.

– Ты знаешь, как там должны развиваться события, – продолжал Ривен. – Лютой зимой трое героев отправляются на север, чтобы спасти страну.

– Разыскать гномов Гресхорна, – вставил Мертах.

– И Сгарр Диг… Стэйр… в самом сердце тех гор, – добавил Ривен. – То самое место, где все это начиналось. И где, я уверен, все закончится.

– А ты уже себе представляешь, о чем будет третья книга? – спросил Байклин. Глаза его впились в Ривена.

– В общих чертах. Но я не сумел ухватить суть. Я не могу написать ее. Даже, можно сказать, и не начал. – Ривен вспомнил, как он сидел за письменным столом в домике на морском берегу – до того еще, как появился Байклин, – и пытался выжать из себя хоть что-нибудь, наполняя страницы снежными бурями и кровавыми битвами. А, может быть, именно это и происходило в Мингнише прежде, чем он появился здесь? Но Ривен не стал спрашивать. Лучше об этом не знать.

– Историю нужно закончить, и закончить ее нужно мне. – Слова мешали ему, точно камни во рту. Ривен понял, что он должен был сказать это раньше. Он вдруг ощутил дыхание смерти у себя за спиной. Вспомнил тот день. Вспомнил Алую гору. Но теперь это уже позади и не имеет значения. Есть вещи и поважнее.

– Я должен покинуть Раларт.

Он опять вспомнил тот сон: он ехал верхом, направляясь к северным горам. Вместе с Джиннет… но что-то в ней было от Дженни. Может быть, Дженни подскажет ему, что делать?

– До Гресхорна путь далек, – проговорил Гвилламон. Он весь как-то вдруг постарел. – И лежит этот путь по стране, что с каждым днем приближается к хаосу. Ты уверен, что тебе нужно ехать именно туда?

– Уверен. – Ривен хорошо понимал, о чем сейчас просит он этих людей, и ему это вовсе не нравилось. Но иного пути просто нет.

– Не совсем подходящее время ты выбрал, Майкл Ривен, чтобы сказать нам об этом, – криво усмехнулся Мертах. – Байклин точно из-за тебя поседеет – ты еще не успеешь исполнить задуманное.

– Северные горы, – промолвил Байклин, не обращая внимания на комментарий Мертаха, – почти в тысяче миль отсюда. По меньшей мере, недель шесть пути. И, как сказал Гвилламон, в эти тяжелые времена… – Он покачал головой. На его лице явственно читалась безнадежность.

– Я поеду один, если это нужно, – раздраженно бросил Ривен. – Мне все это тоже не нравится, но…

– Но нет другого выхода?

Он сжал в кулак все свои страхи и сомнения.

– Да. Так нужно и мне, и вам.

Байклин вздохнул и осушил кружку.

– Странные времена, – сказал он, вытирая губы тыльной стороной ладони.

– В самом деле, – согласился Гвилламон. – Тебе понадобятся лошади. Сопровождение, хотя теперь мы не можем позволить себе отправить с тобой стражей. Провиант. Проводник.

– Я знаю горы Гресхорна. Дорогу к Алой горе, – вызвался Байклин. – Так что, как ни крути, мне придется идти с тобой.

– Положение дел таково, что ты не можешь исчезнуть так вдруг, – возразил Гвилламон.

Смуглолицый кивнул.

– Прежде надо уладить то, что важнее. Хотя бы дождаться, пока не решится вся эта заваруха с Брагадом. Рориму ничто не должно угрожать.

– А что скажет Варбутт? – спросил Ратаган.

Байклин выругался про себя.

– Что его сын опять где-то шляется. Этак я точно уже не добьюсь популярности. Но ничего не поделаешь.

– Мне всегда хотелось посмотреть, какой он – Гресхорн, – сказал Ратаган.

– Не настолько, я думаю, он интересен, чтобы я был в восторге от мысли, что мне предстоит побывать там снова, – отозвался Мертах.

– Три барона, двое из которых – наши лучшие полководцы, оставляют Рорим в такие трудные для нас времена. – Гвилламон помрачнел. – Мне это не нравится. Не знаю даже, стоит ли вас отпускать.

– Странные времена, – повторил Байклин. – Но я согласен со Сказителем. Сидя в стенах Рорима, мы ничего не добьемся. Половина Дола почитает его колдуном с западных гор. А интриганы типа Брагада уж не преминут воспользоваться этим слухом. Чистки тридцатилетней давности еще не забыты. Горнего народа все еще боятся. И если даже со стороны Гаррафада и Карнаха нам пока ничего не грозит, то от своих же, ралартских, вполне можно ждать какого-нибудь сюрприза. Люди напуганы.

– Мы все напуганы, – пробурчал Ратаган. – Но это еще не причина, чтобы вновь отправлять людей на костер или изгонять из страны.

– Нет, конечно, но Брагад воспользуется этим страхом для достижения своих целей. Он уже запудрил мозги нашим баронам – теперь они подпевают ему.

– Значит, нам следует сделать так, чтобы они от него отвернулись, – резко проговорил Мертах. Его голубые глаза сверкали. – Прочистить им мозги. В нашем Доле бароны всегда отличались лояльностью.

– Может быть, – задумчиво произнес Байклин. – Может быть. – Он поглядел на Ривена. – Ну, да ладно. Мы сделаем это. Поможем тебе в твоих поисках, – он едва заметно улыбнулся, на секунду превратившись в того самого неугомонного персонажа его книг. – В конце концов, для того мы тебя сюда и притащили… чтобы ты решил наши проблемы.

И свои тоже.

– Пожалуй, мне лучше поехать с тобой, чтобы присмотреть за тобой, если что, – проговорил Ратаган с простодушной улыбкой.

Мертах молчал. Лицо его оставалось непроницаемым.

– Я тоже еду, – раздался внезапно голос. Все удивленно подняли глаза. Айса стоял у двери, сжимая флягу с пивом в жилистой руке. – Я телохранитель Сказителя. Я должен ехать.

– Стало быть, вы уже все решили, – Гвилламон тяжело вздохнул. – Ну что ж, может быть, вы правы. Мы ничего не добьемся, удерживая здесь Сказителя… лишь подольем масла в огонь. Опять пойдут слухи. – Он помедлил. – Кого вы еще хотите взять с собой?