Текст книги "У Купидона картонные крылья"

Сцена 22

Роза

– Она была счастлива, говорю тебе… Нет, она ничего не поняла… Да, говорю тебе! Да, конечно, мы собираемся починить душ и батарею… Подожди! Я слышу шум, это она, ладно, я отключаюсь, пока!

Бросаю телефон на кровать и с умным видом утыкаюсь в ноутбук.

– Привет! Как день? – говорю невинно, когда Мередит входит.

– Захватывающе, спасибо! Мне кажется, что от меня несет прогорклым маслом, и это навсегда. А так нормально… А, да, я еще встретила нашего соседа, поднимаясь на этаж. Месье Барбан-Шнока, который жаловался, что мы слишком шумим, возвращаясь ночью… Если все это исключить, я рада тебя видеть!

Она улыбается и садится на кровать, чтобы обнять меня и поцеловать в щеку.

– А ты? Что делаешь?

Я разворачиваю ноутбук к ней. Findaguy.com, бутик парней в Интернете.

– О, мадам охотится, я смотрю!

– Пыталась завязать, но пояс целомудрия не для меня.

– Пояс целомудрия? С маленьким висячим замком? Ты могла бы ввести это в моду!

– Очень смешно!

– А твой Кроку, ты бросила его?

Кроку… Это имя я дала моему последнему парню в Париже. На самом деле его зовут по-другому, но для меня он Кроку. Сложно объяснить… Производное от casse-croûte – легкий завтрак. Он милый парень. Проблема в том, что слишком милый, и я не хочу ему звонить. Жизнь – сложная штука. У меня не получается быть привлекательной для порядочных, правильных мужчин. Хотя они мне нравится куда больше, чем брутальные парни. «Плохие парни» – «хорошие парни»… Сколько нужно граблей, чтобы не повторять ошибок? Я, к несчастью, редко проверяю, куда ставлю ногу, прежде чем броситься с головой в отношения. Как итог, они быстро заканчиваются. Не парни – отношения. Так уж вышла, что я «кручу романы» с типами, которым нечего мне дать. Но Кроку… Я думаю о нашем последнем вечере в Париже. Его услужливость, деликатность, которые так редко встречаются. Забота в мелочах, к чему я совсем не привыкла… Мне понравилось. Очень. Но когда он позвонил на следующий день, мой палец нажал на кнопку сброса.

– Покажешь, что нового за день? – говорит Мередит.

Я кликаю на список, чтобы показать своих мужчин. Подруга проходится по никам и заливается смехом.

– Ой! Да ты сильна, дорогая… Только не говори мне, что выбрала этого Прекрасендушой!

– И что? Он вроде симпатичный. Нет?

– Роза, будь разумной! У парня 348 695 «шармов»! Пахнет серийным любовником! Я тебе уже это объясняла, в конце-то концов!

– Ладно, ладно!

Мередит права. Тем более меня чуть не стошнило, когда я читала про его увлечения: бег (это ладно), прыжки на скакалке, танцы на шесте, синхронное плавание… Может, он шутит?

– А это ты видела? – тычет в экран подруга.

– Нет, как раз собиралась… Ну-ка, ну-ка…

…Предпочитаю ЖЕНЩИН С ЩЕДРЫМИ ФОРМАМИ, а также мне нужна любительница доминантных отношений… Есть ли в тебе 50 оттенков серого?

Я вытаращиваю глаза.

– Ты права, его надо удалить!

Мередит кивает и продолжает инспекцию моего списка.

– Яблочновиноградный? – читает она с сарказмом. – Все лучше и лучше…

– Могла бы посмотреть на Помпончика, он там есть!

Теперь уже и я не могу удержаться от смеха. Но если разобраться, я смеюсь над собой. Если припрет, я согласна и на Помпончика, а Мередит дорожит мною и не хочет, чтобы я встречалась с кем попало.

– Этот Яблочновиноградный, должно быть, набит опилками, как чучело в поле, ты знаешь об этом?

– Ну… У него милый вид, нет?

– Давай-ка почитаем. О, сплошные достоинства. «Серьезный, не курю, не пью, домосед, книжный червь». Слушай, а может, возьмем его? Остепенишься, научишься вязать крючком…

Я бью ее подушкой.

– Ты меня уже достала! Перестань насмехаться.

Удаляю Яблочновиноградного.

Мередит улыбается победоносной улыбкой, затем снова прокручивает список.

– Что я вижу! Дунутелла… Надеюсь, ты шутишь? Вот уж не знала, что ты соблазняешь подростков! Ему не больше восемнадцати лет! Будь осторожна, если ты ущипнешь его за нос, оттуда польются сопли. А это кто? ЗабавнаяЗебра? Он был еще назвался Путьвникуда…

– Ты не слишком жестока?

– Ничего такого, у меня наметан глаз!

Рискую показать ей своего любимчика: Квентин.

– Смотри! Симпатичный? Нет?

Мередит долго смотрит на фотку, потом внимательно читает профиль.

– Брюнет… Абсолютно честный в своих намерениях. Не делает вид, что у него шесть кубиков на прессе. Не без юмора. Пишет, в целом, правильно. Очевидно, буду подавать завтрак в постель… Очевидно, буду оказывать знаки внимания… А что, можешь попробовать.

– Наконец-то хоть какое-то одобрение! И более того, Квентин – это знак, разве нет?

Мередит хмурит брови, озадаченная. Я пускаюсь в разъяснения:

– Ну, Квентин – это почти что синоним слова «пять» – cinq.

– Я полагаю, это новое слово в лингвистике. Ну, допустим, и что?

– А то, что я родилась пятого мая. Пятого, понимаешь? Это точно знак!

Мередит спешит согласиться, хотя смотрит на меня, как на больную.

– Надеюсь, так, Роза, надеюсь!

Заручившись благословением, отправляю сообщение кандидату в прекрасные принцы и предлагаю свидание.

Сцена 23

Мередит

Спальню Розы покидаю с улыбкой. Она заслуживает счастья. Надеюсь, этот Квентин будет на высоте.

Подход Розы к поискам любви – широко раскидывая сети – возвращает меня к мыслям о моей любви. Нет, я не рыбачка по натуре. Я должна вырасти, чтобы быть на высоте своей истории. Вырасти в зрелом взгляде на любовную связь. Вырасти в осознании правильности моего пути. Вырасти в освобождении себя от огней прошлого.

Все мои «вырасти» звучат как клятва, которую я даю, чтобы обрести умение любить. И в первую очередь – любить саму себя! Всю прошлую ночь я читала Фабриса Мидаля, философа, писателя и преподавателя медитации. Его книга «Спасите себя, станьте Нарциссом» развеивает миф о нарциссизме. Мы все привыкли говорить о нарциссизме как о негативной черте характера. Нарциссизм – это самолюбование, чрезмерное восхищение собой. Но Мидаль считает нарциссизм позитивным явлением: это спасительный способ повернуться к себе, узнать себя, полюбить, принять с нежностью все свои несовершенства. Борьба с собой означает, что в своем лице ты видишь злейшего врага, а значит, вряд ли достигнешь душевного равновесия. Когда ты враг самому себе, поборов одно, тут же найдешь другое, что требует исправления, и так пройдет вся твоя жизнь. Так что я решила торжественно вытащить белый флаг и подписать мир с маленьким несовершенным человеком внутри меня…

Эта идея кажется мне настолько забавной, что я спешу составить мирный договор.

Дорогая Я!

Сегодня я торжественно заявляю, что отказываюсь от изматывающей войны.

Отказываюсь от всех этих разрушительных мыслей, накопленных в складах моего мозга, отказываюсь от бомбардировки сомнений, отказываюсь от страхов, пораженных чувством вины…

Да, я, Мередит, обещаю!

Да, я, Мередит, открываю двери для примирения с Мередит.

Я начинаю понимать, как это прекрасно и важно – любить себя!

Впредь я буду прощать себя за свои физические и ментальные недостатки; любить все дефекты и трещины моего прошлого.

В тяжелые минуты я буду пестовать себя, как если бы я была голубем, раненным из военного ружья.

Обязуюсь отказаться от бессмысленных самокопаний, обязуюсь беречь себя и уважать в любых обстоятельствах.

Перечитываю текст, достаю гелевую ручку (она красиво пишет) и ставлю подпись.

Довольная собой, решаю нарисовать свой собственный флаг – флаг внутренней свободы. Задумываюсь и вспоминаю забавные фигурки Кита Харинга, талантливого художника, умершего от СПИДа. Они очень простые, всегда в движении и часто имеют несколько рук или ног. Для меня это символ стремления вперед и положительного потенциала. Выбираю в Интернете подходящую. Срисовываю. Закрашиваю пурпурным цветом – мне нравится этот цвет.

Фигурка помещена на моем флаге слева, а справа я рисую красные, голубые и желтые полосы. Красные символизируют динамику и страсть, необходимые для поиска лучшей себя; голубые наделят меня равновесием, умеренностью, гармонией; желтые усилят уважение и доверие к себе.

Смотрю, что получилось. По-моему, неплохо. Конечно, это не шедевр Джаспера Джонса, который нарисовал целую серию флагов, сделавшую его по-настоящему знаменитым, но мне нравится.

Жаль, что я не художница, а то нарисовала бы себя с флажком, посаженным на вершину моего сознания. Получится карикатура, а это не соответствует моменту. Дрожу от энтузиазма… Упс, это не я дрожу – вибрирует телефон в моем кармане.

Антуан. Новое сообщение.

Открываю его в спешке, как трехлетняя девочка срывает красивую бумагу с подарка.

Моя любовь! Поцелуи везде – на твоем теле, на твоей шейке и в твоих запрещенных зонах…

Странно, я должна радоваться – он хочет меня, – но я разочарована. Его слова меня шокируют, вызывают страхи, которые я считала ушедшими. Я отказываюсь быть простым объектом желания.

Мадам Страх… Так и вижу ее ухмылку, она не собирается сдаваться.

Мой враг номер один: страх, что Антуан любит только мое тело. Но тело – это не я. Тело может изменяться, причем не в лучшую сторону. И как тогда быть с любовью? Сказать ей «прощай»?

В горле ком. Антуан, я тебе нужна?

Похоже, мне нужно провести рандеву с мадам Страх, нам надо объясниться.

Беру свой Любовный органайзер и прыгаю на кровать. Хватит терроризировать себя страхами, они мешают мне идти вперед. Эй, мадам Страх, где ты там?

На сей раз она предстает передо мной в облаке сероватой пыли. Стоит спиной ко мне, и я вижу только две косички, падающие на лопатки. На ней юбка с цветочными мотивами и черная футболка с длинным рукавом. Мадам Страх девочка? Она играет в классики, в двух шагах от салуна. Я улыбаюсь. Девчонка допрыгивает до предпоследней клеточки, но вдруг подворачивает лодыжку и падает. Ей больно, она кричит. Я подбегаю к ней и наклоняюсь, готовая помочь, но вдруг замираю от ее черного взгляда. Такой взгляд бывает в фильмах ужасов.

– Это ты виновата, что мне больно! Это ты виновата в том, что я не добралась до конца!

– Я не понимаю… – бормочу я, однако внутренний голос подсказывает: «добраться до конца» для нее означает получить желаемое, а значит, стать счастливой.

Она горько плачет, и у меня начинает саднить в груди. Почему кто-то всегда нажимает на кнопку, запуская чувство вины?

Девчонка вытирает слезы рукавом.

– Наконец-то ты пришла на меня посмотреть! – говорит она. – Ты все время бросаешь меня, оставляешь сидеть в углу…

– Нет же, я тебя уверяю, что…

– Хватит! Я знаю, почему ты пришла… Ты боишься, что твой Антуан не любит тебя на самом деле, так ведь?

– Возможно…

– Правда в том, что ты убеждена: ты недостаточно интересная, чтобы стать женщиной его жизни. Так или нет?

Я опускаю голову, сбитая с толку.

– Отвечай давай! Чего молчишь?

Однозначно, у моего страха есть голос.

– О’кей! Допустим, ты права! И что ты предлагаешь делать?

– А еще ты боишься, что не оправдаешь ожиданий людей, которых ты любишь!

Я дрожу. Вижу другую сцену. Я стою в кабинете директора школы, и он в присутствии моих родителей раздраженно выговаривает: «Не работает. Не прилагает никаких усилий. Результаты очень тревожные…» Эти его «не» клеймом отпечатались на мне. Следующие годы выковали уверенность: я не оправдываю.

Девчонка хихикает.

– Ну вот, ты поняла! Твои страхи начались не сегодня и не вчера! Твой страх, что Антуан бросит тебя, потому что ты не соответствуешь, – из прошлого. Все твои страхи оттуда. Ясно? – Она делает паузу, оценивающе смотрит на меня. – Слушай, а что, если тебе осмелиться спуститься в пещеру прошлого?..

– В пещеру? – не понимаю я.

– Ну да. Ты должна спуститься в пещеру своих воспоминаний. Спустишься, посмотришь в туннели бессознательного и поразмышляешь о том, что лежит в основе твоих страхов.

– Ага, по-твоему, это так просто сделать?

– Не просто. Но ты постарайся. Ты умеешь медитировать? Отключаться от всего? Сядь, закрой глаза, выброси из головы все мысли вроде текущего крана, сконцентрируйся на дыхании. Включи свой мозг на воспоминания детства, найди моменты, когда ты чувствовала себя раненой…

– Я поняла… А потом?

– Потом ты запишешь все, что вспомнишь, в свой блокнот, – она показывает на Любовный органайзер.

– А ты не думаешь, что заставить себя вспомнить все неприятное – это все равно что открыть ящик Пандоры?

– Тебе виднее…

– А если я почувствую себя еще хуже?

– Что ты сделаешь, если сломаешь себе руку?

– Ну… пойду к врачу!

– Вот видишь, у тебя есть ответ.

Девочка снова смотрит на меня с насмешкой.

– Да, похоже, нам еще долго идти рука об руку. Ты не хочешь расставаться со мной… Ну, со своими страхами.

Во мне вскипает гнев.

– Эй! Хватит! Ты бы могла быть более корректной!

– А, ну наконец-то! Наконец-то ты хочешь, чтобы тебя уважали! Хорошее начало…

Маленькая ведьма уходит.

Гнев меня не оставляет. Я не позволю своему прошлому губить свое настоящее! Но девчонка права. Хватит убеждать себя в том, что все ужасно! Нельзя быть такой упертой. Нельзя прикрываться своими страхами, когда открывается шанс изменить судьбу.

Существует ли фатальность провала? Нет! Все меняется, и постоянных провалов не бывает. Раны прошлого похожи на камни, скрытые под кучей листьев, – в любую минуту о них можно споткнуться. На самом деле ничего страшного – встал, отряхнулся и пошел дальше. Но я боюсь споткнуться. Может, и не было никаких камней, но я все равно боялась. Всегда. Чтобы случайно не разбить коленку, я соглашалась со своими родителями, я смирилась с прилипшей ко мне ролью гадкого утенка… Я все делала так, чтобы соответствовать. Да, в итоге я взбунтовалась – бросила университет и стала актрисой, но тот же страх не дает мне развернуться: а вдруг не получится, а вдруг я не соответствую (вот, опять), а вдруг, а вдруг, а вдруг… А вдруг Антуан бросит меня? Парадокс – я ушла от него, опасаясь того, что он меня бросит, что я стану ему неинтересной.

Что дальше? Я – это я. Я имею право на любые ошибки. «Гадкий утенок» и прочие эпитеты – это сторонние оценки, ко мне они не имеют никакого отношения. Раздавая оценки другим, люди в первую очередь оценивают себя, этим все сказано. Спуститься в туннели бессознательного? Я проделывала это уже тысячи раз, но это было созерцательное путешествие, и только. Это и есть моя ошибка. Девочка выросла – пора делать выводы. Пора поразмышлять, как сказала моя визави.

Я смотрю на заполненные листы в органайзере. Я вполне горда собой: хорошо поработала.

Хотя поразмышлять – это тоже страшно.

Сцена 24

Роза

Месье Пять. То есть Квентин. Свидание, назначенное поздним вечером перед аббатством Святого Виктора. Так как он предупредил меня, что будет в черной шляпе, я сразу его узнаю. И я не разочарована.

Он не снимает свою шляпу в стиле Борсалино, чтобы поцеловать меня, и поля довольно чувствительно бьют меня по глазам.

– Пустяки, – обманываю я, вытирая слезы.

Затем он спонтанно берет меня за руку, чтобы отвести неизвестно куда. Когда я спрашиваю его, он делает загадочный вид и шепчет: «Увидишь». В других обстоятельствах это могло бы приятно заинтриговать, но, не зная его ни капли, сюрпризы не вдохновляют… Но, как обычно, я широко улыбаюсь.

– Ты все время улыбаешься. Это здорово, – комментирует он.

Я не говорю ему, что в этот момент просчитываю вероятность встречи с серийным убийцей. А вдруг? Вспоминаю совет мамы: «Девочка моя, когда ты находишься одна с мужчиной в деликатной ситуации, допьяна напои его словами, это даст тебе возможность выпутаться!»

Заговаривать зубы я умею – говорю ему все банальности, которые приходят в голову, и почти бегу.

– О, ты очень… подвижная!

Так и есть, и, кажется, я переусердствовала. Смотрю на него искоса. Наверное, он боится, что ему попалась чокнутая.

Недопонимание рассеивается, когда мы приходим…

Что? Пиццерия? Для первого свидания? Это шутка, да?

Пытаюсь скрыть свое разочарование, оглядываюсь по сторонам. Жестом, который можно было бы расценить как авторитарный, он делает мне знак подождать. Подходит к администратору и шепчет что-то. Я нахожу его поведение все более и более странным и подумываю о том, чтобы удрать.

Издалека слышу, как администратор спрашивает:

– У вас есть код?..

Квентин шепчет что-то ему на ухо. Потом поворачивается ко мне, и я вздрагиваю. Он делает головой знак, который читается: «Иди сюда, куколка». Я делаю вид, что все в порядке, но чувствую себя, как лань, попавшая в западню. Что я нашла в этом типе с бандитской рожей? Густые брови, горящие глаза, жесткая трехдневная щетина… Не слишком ли много в нем брутальности? Меня это страшит, но и привлекает одновременно. На всякий случай сжимаю в кармане амулет, подаренный дочерью в день моего отъезда.

Мы идем по длинному коридору и упираемся в книжный шкаф. Он нажимает на невидимую мне кнопку, и шкаф отодвигается. Перед нами лестница. Он наблюдает за моей реакцией, но я стараюсь ничем не выдавать своего испуга. Говорю: «О!» – и почему-то представляю, как он спрашивает после ночи любви: «Ну что, понравилось?»

Мы поднимаемся наверх. Нет-нет, не в спальню. Что-то вроде бистро на старинный лад: грубо сколоченные деревянные столы, стулья с сиденьями из молескина, а на стенах – пикантные рисунки.

– Это же подпольный рест…

– Тссс! – Он прикладывает палец к губам, недовольный тем, что я говорю слишком громко. Затем смеется, довольный произведенным эффектом. – Да. Называется «Кландестино», «подпольный», если перевести с итальянского. Ну как тебе?

Останавливаю взгляд на старом пианино – ну точно из позапрошлого века. Должна признать, местечко меня сразило.

Любезная хозяйка усаживает нас. Я вижу, как глаза Квентина небрежно скользят по моей груди, но он снова меня удивляет – говорит, что у меня оторвалась пуговица от блузки.

– Но так даже лучше.

Я мысленно поднимаю глаза к небу.

– Давно ты на сайтах знакомств? – спрашивает он меня.

– Ммм. Временами, я бы сказала… – отвечаю уклончиво. – А ты?

– Не буду врать, давно, и уже имел несколько приключений благодаря им… Но ты… У меня есть ощущение, что ты действительно… действительно…

Я жду от него слов, которые попали бы точно в цель, но, видимо, его словарный запас ограничен.

Он накрывает мою руку своей. Не слишком ли ты торопишься, парень? Мое первое желание – резко высвободиться, но я сдерживаюсь: если я хочу закончить ночь не одна, нужно как по нотам разыграть роль.

Мы делаем заказ. Этим вечером будет грех чревоугодия. И судя по тому, как он пожирает меня глазами, я знаю заранее, что будет на десерт…

Сцена 25

Мередит

Обратный отсчет: 132 дня

Роза вваливается домой в девять утра, абсолютно разбитая, с хмурым лицом. Понимаю: не надо лезть с расспросами. Не взглянув на меня, она бросает сумку и хлопает дверью своей спальни.

У меня и самой не лучшее настроение. А испортил его Антуан своим сообщением, которое прислал еще днем.

Сегодня, у меня деловая встреча, но я не могу думать ни о чем другом, кроме того, что находится у тебя между…

Скверно… Я чувствую себя девицей легкого поведения, хотя Антуан конечно же не хотел меня обидеть. Это сообщение меня взбесило. Но… может быть, я слишком зажата? Мало ли что люди могут написать друг другу в интимной переписке. Так или иначе, разные вопросы мешали мне уснуть до рассвета. Борясь с бессонницей, я перепробовала все: травяной чай «Спокойной ночи» – отличное название, но с тем же успехом его можно было бы назвать «С добрым утром»; гомеопатические гранулы страстоцвета, такие же эффективные, как зубной порошок для лечения насморка; ароматические свечи, от которых у меня разболелась голова… Выбившись из сил, я принялась делать гимнастику, о которой прочла в каком-то женском журнале: сжимание-разжимание ягодиц в вытянутом положении на спине, подсчитывая движения. По мне, это лучше, чем считать баранов, – не так глупо. Заснуть я не заснула, но, надеюсь, мои маленькие ягодицы стали более упругими.

Утром я попыталась погрузиться в работу. Глаза прикованы к ноутбуку: пишу тексты для своего моно-спектакля под условным названием «Проект Купидон».

Ха! Пишу тексты… Написала всего пару строк. Ничего не идет в голову. Сдвигаю брови, и это вроде помогает: появляется еще одна строка. И как только Флобер писал свои романы? Сколько их у него? Раздражаюсь от любого звука. Ток, ток, ток. Стук, стук, стук… Поднимаю глаза и осознаю странное поведение Ромео. Он как безумный бегает туда-сюда по комнате, носит орешки и семечки из своей кормушки к закрытой двери хозяйки; попутно стучит клювом по косяку. До меня доходит, что ужасное настроение Розы для него невыносимо: попугай сверхчувствительный, вот в чем дело.

Встаю, беру его на руки, нежно глажу, чтобы успокоить.

– Не нужно так беспокоиться, мальчик мой дорогой! С ней все в порядке, с твоей хозяйкой… Ей просто нужно немного поспать…

Кажется, он считает мои ласки божественными: воркует, как голубь. Именно в этот момент Роза выходит из комнаты.

– Уже проснулась? – бормочу я.

Она бросает мрачный взгляд на птицу.

– Даже он мне неверен!

– Тебе кто-то изменил?

– Да никто мне не изменил, но… я умею давать пощечины мужчинам, если хочешь знать!

Роза идет на кухню, трубно сморкаясь на ходу.

– Не хочешь рассказать? – тихо говорю я с участливым видом: играю роль психотерапевта.

Роза молча пожимает плечами, типа «зачем». Но после двух чашек кофе она готова к исповеди. Успокоенный Ромео возобновляет свое пение, под него я и слушаю грустную историю под названием «Авантюра с Квентином».

– …пора оплачивать счет. Официант подходит с терминалом, и он достает свою карту. Я думаю: «Вот джентльмен!» И тут он с бесцеремонным видом говорит: «Давай пятьдесят на пятьдесят». Мои романтические иллюзии тут же ухнули вниз с тридцать третьего этажа. Не говоря уже о сочувствующем взгляде официанта!

В черных зрачках медовых глаз полыхает огонь. Снова облом. Когда у нее наконец появятся нормальные отношения?

– И что ты сделала?

– А что бы ты хотела? Я оплатила свою часть!

– Ммм… Ясно. А потом?

– Самое худшее, что я продолжила играть свою роль. Восхищенная девушка, которая проводит супервечер… с костью поперек горла!

– Моя бедная!

– В общем, продолжением я не горжусь… Я сказала себе: чтобы все это выдержать, нужно выпить! Короче, дальше классика: поцелуи в холле, лапанье и щипание в лифте…

Роза показывает все это жестами, и я с трудом удерживаюсь от смеха – она настоящая комедиантка. Потом она встает, чтобы налить себе третью чашку кофе.

– А дальше-то, дальше? – спрашиваю я.

– Ну, сначала более-менее… Горячие губы, опытные руки… Занавес. Я о том, что дальше все испортилось… Он раздевает меня в два счета, поднимает на руки, несет на кровать и…

– И?..

Роза берет салфетку и рвет ее на кусочки – проверенный способ успокоить нервы, – теребит шармы на браслете.

– Ну, в общем… Все это вдруг превращается в Плохую-Секс-Монополию: «Вы вытянули плохую карту, бонусом вам будут наручники из меха!»

– Ты хочешь сказать, он предложил тебе садо-мазо?

Она с мелодраматичным видом закатывает глаза; в других обстоятельствах это меня рассмешило бы, но не сейчас.

– Этими гребаными наручниками он пристегнул мои руки к кровати! А потом играл один в эту игру в ускоренном темпе. Я в этом не участвовала.

– О нет! Бедняжка… Но почему ты не остановила его?

– Я не знаю… В постели я всегда плохо сопротивляюсь. Самое худшее, что, кончив, он обрушился на меня, как мертвый осел. Я… я даже не осмеливаюсь тебе сказать… эти волосы, мокрые от пота! Буэ! Продолжение, как ты понимаешь, классическое: он откатился в сторону, видимо довольный собой. И он, наверное, думал, что эта механическая велогонка отправила меня на седьмое небо. Придурок…

Я подумала об Антуане, который никогда не обращался со мной подобным образом. Вчерашняя его эсэмэска вывела меня из себя, но я должна признать, что он лучший любовник из всех, кто у меня был. Он такой предупредительный к моим желаниям… С ним я узнала, что такое настоящие синхронные оргазмы. А раньше… раньше всегда что-то было не так. Я не осмеливалась отказать партнеру. Некоторые меня тормозили перед самим оргазмом, другие, наоборот, торопили. Самые худшие фразы, которые я слышала: «Давай скорее!», «Я жду, поторопись!». Я занималась мастурбацией. Когда я одна, я легко получаю удовольствие. Но с мужчинами (я не Антуана имею в виду) страх, что не получится или что придется долго добиваться желаемого, иногда не позволял разрядиться.

В плотской любви есть место только мягкости и сладострастию, давление все портит. Быть на высоте, не разочаровать… иногда это все рушит! Блокировки, барьеры… Все это потому, что мы пытаемся ЗАНИМАТЬСЯ любовью, вместо того чтобы ЛЮБИТЬ.

– Знаешь, большинство мужчин не понимают, что нам нужно внимание, – говорю Розе. – В постели мужчина и женщина должны быть соучастниками. На самом деле формула самая простая: давать и разделять.

– И как, по-твоему, можно реализовать это чудо? – спрашивает она.

– Ну, например, почему бы не сослаться на чувственность? Было бы прекрасно напомнить мужчине, что огромное количество женщин испытывают клиторальный оргазм, и нужно по крайней мере двадцать минут стимуляции, чтобы достигнуть оргазма, а совместный оргазм имеет мало шансов на осуществление без нужных действий.

Роза смеется.

– У меня был один парень несколько лет назад… Он всегда смущался и не давал мне поработать руками! Но я-то знаю, что мне нужно.

– У меня тоже такое было. Далеко не все мужчины способны понять, что удовольствие женщины может быть автономным, ему не обязательно в этом участвовать. Они размахивают своим органом, как шпагой, но нам нужно не только это!

Я рассказываю о пяти составляющих, которые делают плотскую любовь наслаждением: магия слов, магия звуков, визуальная эстетика, осязание, запах тела.

– Женский эротизм очень тонкий, и настоящие исследователи этого эротизма встречаются редко, – подвожу печальный итог.

Лицо Розы омрачается. Все эти парни в ее жизни, все эти бурные встречи, с наручниками или без, – просто чтобы заполнить пустоту. Правда невыносима: любви нет места в ее жизни. Но и пустота невыносима – она предпочитает заполнить ее даже такими, как Квентин.

– У меня ощущение, что я так и не найду никого, кто бы мне подошел… – говорит она.

– Прекрати, Роза! Конечно, есть кто-то, кто тебя ждет, я уверена в этом!

– Ты просто хочешь поддержать меня, я же все понимаю. Но… Годы проходят… и все мимо! Нет, я останусь совсем одна…

У Ромео несогласный вид, он подлетает и садится хозяйке на плечо.

– Вот видишь! Есть кое-кто, кто в тебе нуждается!

Роза шумно сморкается. Она уже целую пачку платков извела. В этот момент звонят в дверь. Я иду открывать.

Курьер. С огромным букетом, упакованным в потрясающе красивую бумагу.

– Эй, Роза, я думаю, это для тебя.

Благодарю курьера и несу букет Розе. Она сидит с вытаращенными глазами, потом разворачивает букет, и мы обе разеваем рот. Этот букет… круассанов! Да, круассанов на металлических палочках, украшенных листвой из сахара.

– Но… Кто это мог прислать?

Она спешит прочитать карточку.

Здесь столько же круассанов, сколько рассветов прошло вдали от тебя, с тех пор как ты уехала. И потом, зачем дарить розы, когда ты самая красивая из них?

– Поклонник? Тебе повезло!

– Это… Это Кроку, знаешь?

– Тот милый парень из Парижа?

– Да…

– Очень креативный подход.

Роза витает в облаках.

– Жаль, что он мне не нравится.

– Совсем?

– Да, это правда, он здорово ухаживает, но…

– Отличный парень!

– Оставь. Он мне неинтересен.

Она берет круассан и кусает его. Моя подруга улыбается. Что, круассан вкусный? Или сладко сознавать, что ты нужна кому-то?