Текст книги "У Купидона картонные крылья"

Сцена 16

Антуан

Я жду Аннабель перед Дворцом Открытий. Она пригласила меня посмотреть выставку обольщения в животном мире. По ее словам, это культурный шок. Ну что ж, увидим.

День за днем я размышляю над тем, как вести себя дальше. Я хочу одного: чтобы Мередит вернулась ко мне, как только закончится этот дурацкий обратный отсчет. Наши точки зрения с Аннабель различаются. Я не считаю, что нужно до минимума сократить общение. Для меня сама мысль об этом невыносима. Но Аннабель говорит, что временно оборвать все связи – никаких звонков, никаких эсэмэсок, – это настоящий эликсир для поддержания любовного чувства. Я не люблю спорить и готов найти золотую середину. Чтобы желание не исчезло, его надо подпитывать. Хорошо, я согласен, не часто. К тому же надо знать Мередит. С одной стороны, она любит играть в гордую и независимую особу, которой никто не нужен, но с другой – она нуждается в любви, внимании и… гарантиях, наверное, так.

Я не стал говорить Аннабель, что после той вечеринки я сломался и позвонил Мередит в час ночи. Мой бог, услышать ее голос… чуть хрипловатый, такой сексуальный! Мы говорили и не могли наговориться. Ночь была бессонная, но утром я себя чувствовал свежим, как никогда. Она – мое очарование.

«Как ты была мила вчера, – написал я ей на следующее утро. – Прости, что украл твой сон, но я законченный эгоист – мне надо было почувствовать себя живым».

Представляю, как она улыбалась, читая эти слова. И этот ее ответ! У меня весь день радовалось сердце.

Присутствие отсутствия. Ты везде. Ты здесь, все время, ты со мной.

Нет, при всем уважении, я не верю Аннабель. Понимаю, что она хочет защитить меня, но то, что она предлагает, неприемлемо. Хотя… Иногда она говорит дельные вещи. Например, о том, что я не могу избавиться от желания все контролировать: «У тебя это рефлекс, Антуан. Разве не очевидно, что твой дурацкий контроль заставил ее сбежать? Ты, кажется, собирался посадить ее в золотую клетку, да?» Я промолчал, но я и правда хотел бы этого. Мне не нужна карьера Мередит, признаю. Она и без всякой карьеры неотразима. Что бы случилось, если бы она стала звездой? А ничего хорошего. Она бы ускользнула от меня, это точно… Я видел жеребцов, которые ее окружают… Но она выбрала меня. Пока что выбрала. Что будет через полгода, я не знаю.

Наконец моя подруга появляется. Она, как всегда, неотразима. На ней модное красное пальто с брошью. Она целует меня четыре раза – Аннабель никогда не скупится на поцелуи.

Мы заходим на выставку. Роскошные фотографии, просто глаза разбегаются. Разглядываю павлина, распустившего хвост. Аннабель смеется и говорит, что павлин – это собирательный портрет всех мужчин, когда они обольщают самочек-женщин. На большом экране показывают совокупляющихся обезьян, и мне почему-то стыдно на них смотреть. На другом экране жирафы обвивают шеи своих партнерш, и здесь я застреваю надолго – в этом столько нежности. Сразу приходит в голову песня Клода Нугаро:

 
Сделайте почин, обнимитесь,
Чтобы ваши сердца соединились.
 

Подхожу к гигантскому аквариуму и улыбаюсь: колюшки кружатся в танце любви.

 
Танцуй на мне,
Танцуй на мне
В вечер нашей помолвки…
 

– Ты видел? Это невероятно! У самцов сумасшедшие глаза! – Аннабель толкает меня в бок. – Ну совсем как у тебя! – Хохочет.

– Очень смешно, очень.

– Без шуток, как там твоя Эсмеральда?

Сказать или не сказать?

– Ну… кое-что я про нее знаю. Роза, ее подруга и партнерша по сцене…

– А! Мата Хари. Отлично, отлично!

– Ты можешь помолчать? Это наш с Розой секрет. Она обещала мне изредка звонить, тайком от Мередит. Новости, вообще-то, не очень. Место, где они живут, оставляет желать лучшего… Душ течет, батареи холодные…

– Вот она, цена самостоятельности.

– Хочу помочь им, но так, чтобы Мередит не знала, понимаешь?

– В этом ты прав. Она не должна знать. Это ее рассердит.

– Ну да. Это ее дьявольское желание показать, что она все может сама… Мередит не примет открытую помощь. К тому же это разожжет ее комплексы: она будет думать о том, что сама не способна себя обеспечить.

Аннабель вздыхает.

– Послушай, давай вместе подумаем, что можно сделать.

Я киваю.

– Никогда не сомневался в том, что ты настоящий друг.

Однозначно, выставка не скупится на сцены секса. Не могу сказать, что это на меня не действует. Действует. Воздержание, навязанное Мередит, я переношу с трудом. Но это не значит, что я готов утолить свой голод с первой встречной. После Мередит секс ради секса меня не интересует. Прощай, вульгарный Эрос. Любовь, которую я испытываю, выше твоих шалостей. С Мередит – совсем другое: помимо физического удовольствия, я чувствую, как соединяются наши души. Разве я могу после этого захотеть простого сближения?

Так что, ребята, кувыркайтесь и дальше. А я могу и подождать.

Сцена 17

Мередит

Я с опозданием вваливаюсь в кафе-театр «Акростиш».

Роза расстреливает меня взглядом.

– Прошу прощения, я не посмотрела на часы…

Генри Боск, хозяин театра, подходит, чтобы пожать мне руку. Вид у него раздраженный. Такого лучше не заставлять ждать.

Бармен за стойкой издали приветствует нас. Бар тут классный, винтажный, с книжными полками и уютными креслами.

Генри ведет нас в зал. Он совсем маленький – на 50 мест. Стены оклеены афишами. Тут даже есть афиши пятидесятых годов. Поднимаюсь на сцену и дотрагиваюсь до красного бархатного занавеса. Пахнет пылью, но мне нравится этот запах. Делаю несколько шагов и вздыхаю. Вообще-то, я мечтала о большем.

– У вас два часа на репетицию. Затем уступите место другим. Пойдет?

– Да, – отвечаем мы хором.

Генри важно удаляется. Мы делаем несколько упражнений для разогрева. Гримасничаем, чтобы расслабить мышцы лица…

– Ты готова? – спрашивает Роза.

Я киваю.

Сцена, может, и маленькая, но она наша. Магия начинается.

Сцена 18

Антуан

На другой день после выставки Аннабель и я встретились в кафе. Мы договорились обсудить, как оказать финансовую помощь Мередит, но так, чтобы она ничего не узнала. Идея, которую предложила Аннабель, мне понравилась.

На следующий день в рекламном блоке одной из популярных программ я сделал как минимум странное объявление:

Выкупаю все выигрышные лотерейные билеты экспресс-лотерей, удваивая сумму заявленной прибыли.

Заранее благодарю за сотрудничество.

Я думал, придут один или два человека. Как бы не так! Народ повалил валом. Несли «Солитер», «Астро», «Блэк Джек», «Пактоль» и «Бинго». Стопка накопилась внушительная. Это меня радовало, но если Мередит узнает об этом, она точно выбьет мне глаз.

В экспресс-лотереях не такие большие суммы, поэтому я не разорился. Самый крупный выигрыш был на билете нашего стажера Андреа. Худой светловолосый парень приехал в Париж из Флоренции, чтобы учиться. Лотереями он никогда не увлекался, но его подруга подарила ему билет на день рождения. Он выиграл 500 евро, но не успел получить. Я дал ему тысячу, и Андреа смотрел на меня, как на чокнутого. Ну и ладно.

Проблема состояла в том, что на всех билетах стерт защитный слой, и надо было найти способ восстановить его, причем так, чтобы не пробудить подозрений у Мередит.

Не зная, что придумать, я пролистывал свою записную книжку в телефоне, пока не наткнулся на Анжелику. Это моя бывшая. Мы с ней встречались несколько месяцев, а закончилась наша история из-за невыносимой ревности с ее стороны.

Звонить или нет? Анжелика – графический дизайнер. Она работает в компании, связанной с маркетингом. Но дело не в этом. Помню, она увлекалась трафаретной печатью. Значит, она могла бы мне помочь, но… Но если Анжелика случайно узнает, что я делаю это ради другой женщины, она закатит грандиозный скандал.

Взвешиваю все «за» и «против», смотрю на билеты и вижу лицо Мередит. Трясу головой и набираю номер.

– Анжелика? Да, действительно, уже очень давно…

Двумя часами позже стою перед ее дверью. Она живет в южном парижском пригороде, и я чертову кучу времени простоял в пробках.

Звоню, Анжелика сразу открывает. Она очень красивая, я и забыл об этом. Сглатываю. Даю команду мозгу: «Ты делаешь это для Мередит, ты делаешь это для Мередит, ты делаешь это для Мередит…» Концентрируюсь на цели. При этом глупо прячу руки в карманы брюк, как робкий подросток.

Анжелика воркует нежным голосом:

– Проходи, рада тебя видеть. Чувствуй себя как дома.

Она быстро помогает мне снять куртку и бросает ее на голубой диванчик.

Я ни разу не был в этой квартире и с любопытством оглядываюсь. У девушки безупречный вкус. Здесь уютно, хотя интерьер выдержан в современном стиле.

– Анжелика, спасибо. Ты потрясающе быстро откликнулась на мою странную просьбу!

– Да уж, просьба не банальная! – смеется она чувственным смехом.

Я делаю вид, что не вижу ее длинных ног. Было ли это хорошей идеей – прийти сюда? Не хватало только, чтобы я покраснел. Опускаю взгляд.

– Это… Это для моего друга. У него финансовые трудности, и мне бы хотелось помочь ему, но так, чтобы он не знал.

Я немного стыжусь своей лжи. Но если я проговорюсь о том, что это женщина, я пропал.

– Ему повезло, твоему другу, что у него есть ты. А я и не знала, что ты такой… альтруист!

Я кашляю и достаю прозрачный пакет, в который сложил все билеты. Затем краску для напыления. Эту краску велела купить Анжелика.

Она трясет флакончик, улыбаясь, как волшебница. Она и будет волшебницей в моих глазах, если сделает возможным сюрприз для Мередит.

– Пойдем наверх. Трафареты у меня на втором этаже, в моей мастерской.

Она ведет меня по лестнице. Мы заходим в микроскопическую комнатушку. На стене висят ее работы, и я должен признать, что у нее талант.

Анжелика включает свет над столом, рассматривает через лупу билеты. Затем поднимает на меня глаза:

– Это займет какое-то время. Может, пойдешь прогуляешься?

– Не беспокойся, я могу посидеть внизу.

– Хорошо. В гостиной есть что выпить, так что не стесняйся. А за работу можешь быть спокоен.

Я сердечно ее благодарю и спускаюсь вниз.

Через полтора часа она зовет меня. Результат ошеломительный.

– Спасибо, Анжелика. Я тебе правда очень признателен…

Она улыбается.

– Надеюсь, это поможет твоему другу.

В голову приходит не лучшая мысль: такая красивая девушка, но из-за ревности в один момент может превратиться в истеричную гарпию. Если бы не это, мы могли бы быть вместе…

– Ты останешься на ужин?

– Было бы прекрасно, но не сегодня. Я выжат как лимон, а завтра рано вставать…

У нее разочарованный вид.

– Клянусь, обязательно поужинаем вместе, – слышу свой голос и тут же одергиваю себя:

Антуан! Не надо лживых обещаний, с ней ничего не выйдет!

Анжелика провожает меня до двери, цокая каблучками по дубовому паркету. Должен ли я ее поцеловать на прощание? Пока я раздумываю, она наклоняется ко мне и целует в губы. Я нахожу это очень приятным, но тут же отстраняюсь.

– Анжелика, нет… Я не хочу… Я…

Она прикладывает палец к моим губам, заставляя замолчать. Затем уходит, бросив на меня взгляд, полный обещаний.

Я стою как дурак. Потом иду за ней. Надеясь, мое сознание не будет внушать мне чувство вины. В конце концов, я должен расплатиться за работу. И это не измена, нет. Даже это – ради Мередит.

Сцена 19

Мередит

Обратный отсчет: 154 дня

Наш первый спектакль. Я пришла в театр заранее. Убеждаю себя, что этого требует моя ответственность, в то время как в действительности это мой огромный страх. Мне нужно создать иллюзию, что я могу все контролировать, даже чертовы эмоции, которые не дают мне покоя. Страх – собака ада, которая лижет вам внутренности.

Напряжена до предела. Мне не хочется есть. Ощущение такое, будто кто-то высушил все мои внутренности. Меня точно вот-вот стошнит, даже хорошо, что я с утра ни кусочка не проглотила.

Генри Боск подходит меня поприветствовать.

– Как дела? Не боишься?

Однако, он шутник… У меня сейчас голова Бастера Китона[4]4
  Один из самых известных американских актеров-комиков, заявивших о себе в эпоху немого кино.


[Закрыть]. Мое настроение черно-белое, как на фотографиях двадцатых годов. Но этого я ему не говорю.

– Хотите бутерброд?

С трудом сдерживаю желание нагрубить, но вместо этого улыбаюсь:

– Нет, спасибо. Все нормально.

– Хорошо, тогда я вас оставлю.

Уф! Наконец-то!

Сижу в гримерке и смотрю на себя в зеркало. Оно с подсветкой – все мои несовершенства как на ладони. Но я обожаю атмосферу артистических гримерок, и градус моего напряжения потихоньку начинает спадать.

Вытаскиваю все для макияжа и начинаю рисовать лицо. Такое чувство, что я меняю кожу.

Думаю об Антуане. Впрочем, я думаю о нем всегда. Но сейчас вот в каком ключе: я меняюсь перед выходом на сцену, и я меняюсь, когда общаюсь с ним. Мне хочется показать себя в наилучшем виде. Все раны и шишки остаются в гримерке. Но ведь это не настоящая я.

Смотрю на свое отражение в зеркале и спрашиваю себя, осмелюсь ли я показать свое истинное лицо Антуану, когда мы с ним снова начнем встречаться? Будет ли он по-прежнему любить меня, если обнаружит, что я далеко не идеальна?

Вспоминаю о трех антиграциях. Мадам Страх… С ней более-менее разобрались, хотя за час до спектакля я очень даже чувствую ее присутствие. А что ее подруги? Мадам Комплекс и мадам Ложное Убеждение?

Смотрю на часы – у меня есть немного времени поразмышлять.

Мадам Комплекс… Вот уж бабища так бабища – просто необъятная. Ну да, было чем подпитывать себя.

Прокручиваю в голове фильм из моего детства. Самой себе я всегда казалась посредственной. Я вечно разочаровывала своих родителей, в отличие от сестры. Мои родители, видимо, были в сговоре с мадам Комплекс – каждый день мне вливали в уши, что я что-то делаю не так. Могла ли я возразить или хотя бы пораскинуть мозгами – разве я настолько безнадежна? Нет, не могла, потому что лучшей подругой мадам Комплекс была мадам Ложное Убеждение. Вдвоем они создали просто адский тандем. Мадам Ложное Убеждение заставила меня поверить в то, что я на всю жизнь останусь гадким утенком. «Что бы ты ни делала, – нашептывала она мне, – ты никого не обманешь перьями лебедя, кое-как приклеенными к спине. Тебя раскусят. Ты – ничтожество».

Антиграции, все трое, начинают хором петь: «Ну кто полюбит посредственную актриску, ничуть не лучше других? Ты и сегодня провалишься, провалишься, провалишься…» О господи, зачем я все это затеяла?..

Из глаз готовы брызнуть слезы. Сдерживаюсь только потому, что грим потечет. До чего же глупо, я как тряпка. Антуан… Ему было бы неприятно видеть меня в таком жалком состоянии. Но я ведь всегда была такой, он просто этого не знает. И разве не для того, я взяла тайм-аут на полгода, чтобы изменить себя? Научиться любить, сохранить свою любовь – разве это не означает работу над собой? Мне нужно найти способы избавиться от этих гадких дам, и тогда появится надежда.

Роза сидит за соседним столиком, пудрит кончик носа. Вид у нее расслабленный. Я завидую ей – никакие бабищи ее не преследуют. По крайней мере, она держит их в узде.

– Все хорошо, красотка? – подмигивает она мне.

Как бы я хотела так же владеть собой. Кисло улыбаюсь.

– О, да ты боишься! Я тебя знаю, Мистангет! – говорит подруга.

Молча пожимаю плечами. Она меня и правда знает.

– У меня есть кое-что, что поднимет тебе настроение в секунду!

Роза достает из сумки плотный конверт и протягивает мне.

– Что это? – недоверчиво спрашиваю я.

– А ты открой! Увидишь.

Распечатываю конверт и достаю оттуда лотерейные билеты. Штук двадцать, наверное.

– Это мне? От кого?

В конверте лежит сложенный листок. В записке только одна фраза:

Загадываю, чтобы тебе так же повезло в лотерее, как мне повезло с тобой.

Антуан

Я таю. Антуан думает обо мне! Получить от него весточку в день первого спектакля!

Вытаскиваю из кошелька монетку, чтобы стереть защитный слой. Роза стоит за спиной, положив ладони мне на плечи, как взволнованная школьница.

Три первых билетика пустые. Сердце бьется все сильнее. Стираю защитный слой следующего билета. Ой! Двадцать евро! От избытка чувств хлопаю в ладоши. Потом 50 евро, 100… Что?! Пятьсот?! Я протираю глаза, не веря.

– Это невозможно… – говорю, поворачиваясь к Розе.

– Это потрясающе! С тех пор как ты встретила Антуана, успех поворачивается к нам лицом!

– Ты считаешь? На эти деньги можно починить душ и радиатор! – восклицаю я. – Но больше всего я хочу пригласить тебя на пир!

Снова перечитываю записку Антуана. Его слова… Это стоит всего золота мира!

Сцена 20

Роза

С трудом открываю глаза и пытаюсь распознать цифры на своем электронном будильнике. Не веря, тру веки. Что? 12:20? Я вообще жива? Такое впечатление, что по голове проехался поезд. Тело буквально пригвождено к матрасу. Во рту – пустыня Сахара и вкус стали. Кофе… Литра два… Только это может заставить меня встать.

Вчера после премьеры мы с Мередит пошли выпить по стаканчику. Затем по второму… по третьему… нам надо было расслабиться. Страх Мередит в конце концов рассеялся, и мы получили наслаждение от своей игры. Но публика… Нет, надеюсь, публике понравилось. То есть определенно понравилось – они смеялись. Десять человек, пятеро из которых были приглашены. Чудес не бывает, увы.

Большой палец ноги касается пола, когда звонит телефон. Я чертыхаюсь, тянусь к нему и вижу лицо дочери на экране (она звонит по Скайпу).

Быстро! Собраться!

– Мама!

– Мой олененок! Как ты, мое сердечко?

Придаю голосу бодрость, как будто проснулась четыре часа назад, побегала-попрыгала и приняла душ. Быть актрисой, однако, практично.

У Кесии воодушевленный вид. Мое сердце сразу согревается. Замечаю лицо матери за ее спиной.

– Мама! Мне тебя не хватает! – говорит Кесия.

Сердце сжимается.

– Я тоже скучаю без тебя, заинька. Потерпи, я скоро к тебе вернусь!

– Через сколько дней? – спрашивает она обеспокоенно.

Я быстро считаю в голове, сколько мне нужно времени, чтобы собрать деньги на билет.

– Сколько пальцев у тебя на руках?

– Десять! – гордо отвечает она.

– Ну вот: через десять дней, мое солнышко!

Она сияет.

– Я привезу тебе сюрприз!

– Какой сюрприз? – спрашивает дочка, округляя глаза.

– Увидишь… шалунишка! Если я тебе скажу, это уже не будет сюрпризом!

– А Ромео, как он там?

Я иду к клетке и показываю попугая.

– Он тоже по тебе скучает. Да, Ромео?

Выпускаю его на свободу и глажу под клювом. Он смотрит в экран, узнает Кесию, и его гребешок поднимается красивым розовым хохолком. Ромео любит красоваться перед моей принцессой.

– Ррррро. Ррррро. Ты милллааая.

Кесия хлопает в ладоши и смеется.

Приходит время прощаться.

– Мам, я отправляю тебе огромную кучу поцелуев.

Я вижу большие розовые губы во весь экран. Как бы я хотела расцеловать ее по-настоящему. Мне так ее не хватает. Не плакать! Улыбаюсь. Ей только пять. Мне еще удается ее обмануть.

– Я вернусь совсем скоро, мой воробышек, и будь послушна с бабушкой, ладно?

Кесия смеется над моей попыткой воспитания. Но ведь это необходимо, разве нет?

Кладу трубку и без сил падаю на стул. Но мгновением позже думаю о Кесии и прихожу в себя. У меня нет права сорваться и уехать. Я работаю ради нее, и у меня все получится. Разрази меня гром, если я лгу.

Сцена 21

Мередит

Обратный отсчет: 143 дня

Выходные прошли очень быстро. Наконец понедельник, в театре выходной. Спешу в «Пуассон Калю». Слава богу, у мадам К. сегодня сносное настроение. Она придирается ко мне с самого начала, ругает за полторы минуты опоздания.

На кухне беспорядок, дел невпроворот. Распаковываю продукты, протираю стаканы, бегу накрывать столы свежими скатертями. Мадам спокойно расположилась за столиком в углу, сняв свои чудовищные туфли. Потом она смотрит на часы, обувается и идет орать на мужа.

Подавляю гримасу. Мне обидно за него. Мадам понукает им, как хочет. Не понимаю, как он терпит? Разве это любовь, когда один берет верх над другим?

Приходят первые клиенты, и хозяйка из фурии превращается в нормальную женщину. Она даже умеет улыбаться. Я тоже улыбаюсь посетителям. Принимая заказы, стараюсь думать о приятном, но на самом деле не очень-то приятно подавать подгоревшего окуня и сухую треску по-провансальски.

Фантазии мне не занимать, и я представляю роскошный ресторан, на фасаде которого золотыми буквами написано: «Черный Купидон». На стенах внутри вдохновляющие цитаты на тему любви. В центре зала винтажный фонтан с тем самым Черным Купидоном. Вместо воды бьет розовое шампанское.

Почему Черный Купидон? Ну, он символизирует темные стороны любви: ревность, упреки, мелочность, небрежность… Все то, что подвергает опасности самые прекрасные отношения. В такой ресторан могли бы приходить пары на грани разрыва. Возможно, разрыва удастся избежать, если они найдут смелость поговорить друг с другом о том, что не устраивает каждого из них.

Меню… Меню я бы сделала в виде анкеты. Во-первых, задавать вопросы и отвечать на них всегда полезно. Во-вторых, по результатам опроса опытные повара приготовили бы индивидуальные блюда.

А какие названия можно было бы придумать!

Огонь упреков

Салат дня с перченым маслом.

Подается с горячими хрустящими палочками, потрескивающими, как огонь упреков.

Украшается красным яблоком – яблоком желания.

Примечание: яблоко желания может символизировать начало конца.

Орехи страсти

Ризотто «Сан-Жак» и тигровые креветки с салатом.

Подается с горсткой неочищенных орехов и щипцами для колки.

Примечание: за колкой орехов нервы успокаиваются. Вместо орехов можно расколоть еще что-нибудь.

Разбитые мечты

Торт-мечта, покрытый толстым слоем сливок. Такой торт хорошо метнуть в кого-нибудь. Самый лучший повод – разбитые мечты.

Все вкусно в капусте

Запеченная баранья ножка с капустой. Специальное блюдо для тех, кто владеет искусством усложнять жизнь. Цепляние по мелочам, мелкие замечания, зудеж… Все вкусно в капусте!

Экзотика

Яйца в желе, рокфор и экзотический чатни.

Микс подается с кислородным коктейлем, чтобы пары могли подышать.

Цвет коктейля на выбор: все оттенки пиявок, голубое удушье, фиолетовый вантуз.

Если серьезно, познакомиться со своим Черным Купидоном – необходимый этап в отношениях.

Как уменьшить страдания? Рассмотреть причины с нежностью и состраданием. А для этого, как минимум, выговориться.

У меня тоже есть Черный Купидон. Я могу быть ревнивой собственницей. Я могу царапаться и кусаться, ожесточенно защищая свою независимость… У меня быстро меняется настроение, и это непросто для человека, который находится рядом!

Неудивительно, что все мои отношения до Антуана не длились больше года. Для меня год – это рубеж, который я не могу преодолеть. Я рассталась с Антуаном, чтобы изменить это правило. Мне мешают антиграции. Ну что же, я разберусь с ними.

В кармане вибрирует телефон. Лихорадочно вытаскиваю. Это он!

Надеюсь, твоя работа хорошо продвигается. Я про ресторан. Осознают ли они удачу того, что ты работаешь у них официанткой хотя бы день, моя талантливая? Если бы я сделал заказ, то я бы выбрал твои губы, любимая.