Электронная библиотека » Рафаэлла Джордано » » онлайн чтение - страница 1


  • Текст добавлен: 29 декабря 2021, 09:24


Автор книги: Рафаэлла Джордано


Жанр: Зарубежная психология, Зарубежная литература


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Рафаэлла Джордано
У Купидона картонные крылья

© 2019 Éditions Plon, Paris, France

© 2019 Éditions Eyrolles, Paris, France

© Вестратенко Е.А., перевод на русский язык, 2019

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2019

* * *

ИСКУССТВО БЫТЬ СЧАСТЛИВЫМ


Ловушка счастья. Перестаем переживать – начинаем жить

Доктор Расс Хэррис доказывает, что все мы попадаем в скрытую психологическую ловушку: чем сильнее стремимся к счастью, тем больше потом страдаем. И предлагает действенные способы избежать этой ловушки, которые помогут снизить стресс, научиться контролировать эмоции, укрепить здоровье и повысить жизненный потенциал.

Игра в возможности. Как переписать свою историю и найти путь к счастью

Из книги талантливого психотерапевта Розамунды Зандер вы узнаете, как развить в себе легкость и жизнелюбие, победить прокрастинацию и бросить вызов Вселенной. Переосмыслите своё прошлое и наладьте отношения не только с окружающими, но и с самими собой.

Bella Figura, или Итальянская философия счастья. Как я переехала в Италию, ощутила вкус жизни и влюбилась

Камин Мохаммади, редактор глянцевого журнала из Лондона, решилась на невероятное приключение и оказалась во Флоренции. Её книга – это манифест красивой и яркой жизни, гид по спокойствию для вечно суетящихся людей и история о том, как найти любовь – к мужчине и к себе.

Меньше значит больше. Минимализм как путь к осознанной и счастливой жизни

Погоня за новыми вещами приводит к захламлению не только вашего дома, но и самой жизни. Так почему бы не избавиться от лишнего? В своей книге Джошуа Беккер, создатель самого влиятельного блога о минимализме, предлагает вам сосредоточиться на действительно важном и прийти к стилю жизни, который позволит достичь своих целей и делать мечты реальностью.

Все что происходит в романе, – вымысел автора, любые сходства с реальными людьми (кроме персонажа Ника Джентри) случайны



А если секрет Великой Любви состоит в том, чтобы суметь протянуть другому зеркало с самым прекрасным, что в нем есть?



Глагол «любить» трудно спрягать: прошедшее время – сложное, настоящее лишь ориентировочно, а будущее – всегда условно.

Жан Кокто


 
Ни одно слово не может быть слишком
громким или безумным,
если речь идет о ней.
Я думаю о ее платье, сотканном из облаков.
И я заставлю ангелов завидовать ее крыльям,
А ласточек – ее драгоценностям.
Даже цветы на земле чувствуют себя изгнанными.
 
Луи Арагон, «Глаза Эльзы»


Париж

Сцена 1

Мередит

Продуманная красота, атласный жемчужный цвет, элегантная печать. Приглашение. Имя Антуана набрано золотыми буквами курсивом. Мое имя там вовсе не фигурирует. Гостям, которых приводят с собой, особого значения не придают. Антуан поворачивается ко мне и улыбается, отвлекает меня от бессознательных мыслей. С того момента, как мы сели в этот черный седан с тонированными окнами, мы не перекинулись ни словом, но его рука меня не покидала, и только это нежное объятие дает мне достаточную силу встретить грядущий вечер. Перенести его.

Шофер открывает двери, и Антуан галантно протягивает мне свою руку. Это целое искусство – первый шаг, сделанный из машины в длинном платье; меховая перелина спущена, и опасно неустойчивы каблуки. Собираются гости. Каждый сначала предстает перед хозяевами, отмечающими имена приглашенных, которым разрешено проникнуть в престижное общество.

Хозяйка улыбается Антуану своей белоснежной улыбкой – возможно ли иметь такие зубы? – затем она поворачивается ко мне и бросает вопросительный взгляд, который тут же воскрешает во мне боязнь быть уличенной.

– А вы, мадам…

Антуан отметает вопрос проворным жестом.

– Она со мной.

– В таком случае…

Она пропускает нас и желает мне хорошего вечера с несколько вычурной вежливостью, которая меня ужасно раздражает.

Это вечер меценатства. Очередной ужин в пользу сохранения культурного и художественного наследия. Все сливки общества здесь. Приглашенные из самых разных уголков планеты. Столпы общества, политики, светские львы и львицы, наследники, акулы бизнеса, интеллектуалы, артисты. И я, я, я… всего лишь малышка я.

Вот уже более получаса мы дегустируем этот приветственный коктейль – бокалы шампанского в руках и косые оценивающие взгляды, нацеленные скорее на то, чтобы узнать о тебе побольше, нежели просто поздороваться.

Антуан тут как рыба в воде. Привычка. Учитывая его старания на посту, которого он так страстно добивался, – на самой крупной радиостанции Франции, – он всюду вхож.

– Все в порядке, любовь моя? – шепчет он мне с придыханием.

Откуда взять мужество вывести его из заблуждения? Ему по душе, что я его сопровождаю, но, кажется, он слишком горд, чтобы представить меня.

К нам приближается пара. Я узнаю популярную телеведущую и – за руку с ней – известного спортсмена.

– Антуан!

Тысяча фальшивых излияний – их даже перечислить трудно. Наконец, мое присутствие замечают – я удостоена вопросительного взгляда, кто это там?

– Это моя подруга Мередит, – объявляет с гордостью Антуан.

Теледива осматривает меня с головы до ног. Она ищет на жестком диске своей памяти ассоциации меня хоть с кем-нибудь, кого она знает. Никакого результата.

– Чем вы занимаетесь, Мередит?

– Я актриса комедии… Стендап.

Делаю вид, что не замечаю сарказма в стиле «а, ну ясно», который за этим последовал. Она прищурила свои желчные глаза:

– И где вы играли?

Бинго. Краснею как рак.

Дива вонзает еще несколько ножей в мои комплексы – что, кажется, доставляет ей немалое удовольствие. Почему бы ей не зарабатывать на этом развлечении – в момент приветствия открывать охоту на врага, а такой всегда найдется в этом светском обществе.

Подвожу черту разговора тем, что залпом выпиваю бокал шампанского. Наконец сообщают об ужине.

Разумеется, меня не посадили рядом с Антуаном. Он бросает на меня сочувствующий опечаленный взгляд, сидя по ту сторону стола. Стол декорирован букетами, лишающими любой возможности поговорить. Моя единственная надежда на общение – сосед справа и сосед слева. С одной стороны – монументальная фигура, повернутая ко мне спиной, что оставляет альтернативу общаться лишь с затылком, прикрытым шиньоном. С другой – седовласый месье не первой молодости, уверенный в своих правах на фамильярное общение.

Сначала я сопротивляюсь его похотливым атакам, но затем, выбрав минутку, покидаю стол, чтобы скрыться в безлюдном туалете. Вот бы больше не выходить отсюда… Но мое уединение длится недолго – входят две женщины. Поправляя макияж, они без умолку болтают. Я узнаю голос ведущей. Все как в сцене, вырванной из дешевого фильма. Ведущая не оставляет мне никакой надежды: «Милая девушка, но лишь актриска второго сорта. Выкрутилась, отыскав хорошую партию…»

Меня вот-вот стошнит. Через пару минут, которые кажутся вечностью, они наконец уходят. Насчет плохой актрисы они ошиблись: когда я присоединяюсь к улыбающемуся Антуану, я превосходно вхожу в свою роль. Он ничего не заметил.

Сцена 2

Мередит

Я толкаю двери салона красоты, расположенного в улочке моего квартала, на окраине 19-го округа Парижа. Вот уже несколько дней в голове вертелась одна и та же мысль: мне срочно нужен массаж. Напряжение в спине стало невыносимым, и мне это знакомо, как никому другому, – тело не лжет. Там, на этом званом вечере, всплыли на поверхность вещи, которые я предпочла бы оставить на дне. Теперь они открылись, и больше ничего не повернуть назад.

Салон маленький, но здесь все сделано для души и тела: декорации продуманы со вкусом и утонченностью. Одно только название – «Ламай» – сражает меня наповал: так же называется пляж в райском месте, на острове Самуй. И так же зовут массажистку, которая должна привести меня в чувство.

Молодая женщина ведет меня в комнату. Голова Будды, свечи и атмосферная музыка, приглушенный свет. Мой разум соглашается на путешествие, обещающее отдых. Я быстро скидываю одежду.

Ламай стучится в дверь. Мягкость ее голоса, глаз, жестов успокаивают меня мгновенно. Она улыбается, приглашает лечь. Аромат эфирных масел телепортирует меня в другое измерение.

Снимая напряжение моего тела, Ламай осторожно выводит меня на разговор, чтобы я еще и выговорилась.

– Я больше не знаю, где я нахожусь, – слышу себя. – Я переживаю тяжелый период в моей жизни.

Сначала мне сложно выдавить из себя и слово. Но, все больше отдаваясь удовольствию, я начинаю сдаваться.

– Я люблю… мужчину. Но… Это странно. Я не могу, несмотря ни на что, почувствовать себя в своей тарелке. Он… Он тоже меня любит. Взаимной любовью, что случается редко, вы не находите?

Ламай молча соглашается – главное, не перебивать мою исповедь лишними словами. У нее это вошло в привычку – слушать незнакомцев, разделять состояние их души. И я позволяю себе воспользоваться благосклонностью ее внимания.

– Вы понимаете… У меня нет причин собой гордиться. У меня чувство, будто я никто.

– Как это – никто? – удивляется Ламай.

– Ну, он уже сорвал большой куш – он очень успешен. Я же только у истоков своей карьеры. И, кто знает, выйду ли я когда-нибудь из тени…

– Если вы позволите, вы уже кое-кем являетесь.

Я вздыхаю, раздираемая изнутри.

– Да, но не той, кем я мечтаю быть. У меня ощущение, будто я только набросок, эскиз самой себя, понимаете?

В темноте у меня появилось ощущение, что массажистка улыбнулась.

– В Азии мы очень чувствительны к шарму незаконченности…

Как красиво звучит – шарм незаконченности. Но я не хочу просто существовать в его глазах. У меня нет ни малейшего желания зависеть от него, чтобы почувствовать себя живой!

– Пока ты не нашел сам себя, трудно любить другого человека.

Слова Ламай на секунду зависают в воздухе и находят во мне особенный отклик.

Сеанс подходит к концу, массажистка исчезает, оставив меня одну в комнате, обитой войлоком. Я прихожу в себя. Вспоминаю о нескольких мужчинах до Антуана, о неудачных отношениях, испорченных по причине моих сомнений и скрытых комплексов.

А что, если моей истории с Антуаном подготовлена та же участь? Я стараюсь себя контролировать. Нет. Я слишком его люблю. Я должна найти средство начать жить самостоятельно.

Но как?

Когда я одеваюсь, идея – нелепая и рисковая – медленно забирается ко мне в голову.

Сцена 3

Антуан

Она сказала мне: «Мне нужно с тобой поговорить». Обычно это не предвещает ничего хорошего, когда твоя вторая половинка произносит такую фразу. Но я не уделил этому никакого внимания. Так как я тоже должен был с ней поговорить. Весь в радостном ожидании сюрприза, который я хотел ей сделать, я не ощутил приближения бури.

Было уже шесть часов, но уже в другой жизни.

Мередит и я сидим за накрытым столом. Пузырьки шампанского, лосось, свечи… Романтичная обстановка у меня дома, который должен был стать для нас общим, теперь кажется смешной. Я был в двух шагах, чтобы предложить ей ключи, чтобы она переехала ко мне, – красивый жест моего перед ней обязательства.

Обязательство. Может быть, именно это и выбивает ее из колеи.

Мередит не готова. Это то, что она пытается мне объяснить. Она говорит мягко, но это не может сгладить мою боль.

Она хочет подождать, чтобы найти себя, свой путь – и снова вернуться ко мне.

Ее предложение – сделать что-то вроде паузы, паузы для меня, для нас, для нашей любви… Как если бы можно было сделать паузу для скопившихся вопросов…

Я отчетливо понимаю, что это означает отдалиться от меня. И… не понимаю ничего. Недоверчиво смотрю на ее двигающиеся губы, которые говорят о страсти, влечении, которое она испытывает ко мне. Точно. Каждое слово как крик сердца. Ей тоже больно. Так для чего все это?

Словно загипнотизированная собственной речью, она говорит и говорит. Что она хочет быть на высоте нашей любви. Что для нее это история Любви с большой буквы, что она должна быть к ней готова… Сравнивает себя со мной – ей кажется, что она лишь набросок, а мысль о том, что она может так и остаться наброском, для нее невыносима.

Я хочу остановить ее, сказать, что она ошибается, но как, как бороться против этих убеждений, въевшихся в кожу? Она уверена, что отсутствие самоуважения с ее стороны разрушит наши отношения. Она аргументирует: «У тебя все есть: уважение, признание. Ты – продюсер передач, которые уже завоевали место». Возвращается к тому вечеру, говорит, что ей все это было неприятно. Что ее «ядовито» спросили, где она играет, что она не может терпеть эти скрытые усмешки, адресованные ей.

Комплекс неполноценности, который она тащит за собой, как огромный медный шар, уже многие годы, с тех пор как ее мещанская семья из провинции охладела к ней, узнав, что она хочет быть актрисой; это преследует ее безостановочно.

Я напрасно стараюсь сказать ей, что я в нее верю, даже если она пока не построила свою карьеру. Нет, по ее словам, она хочет стать кем-то до того, как броситься с головой в отношения с одним-единственным человеком. Единственный – это я. Но 1+1=3, неужели она до сих пор в это не верит?

Я хотел сказать ей, что это смешно. Что в ней нет ни капли эмоциональной зрелости, хотя пора бы уже. И правда, ей с трудом можно дать 32 года – с ее-то детскими причудами, которые она пытается спрятать под маской взрослого. Эти ее мятежные веснушки, этот живой отвратительный характер, ее желания принцессы на горошине… А приступы безумного смеха, который я люблю вызывать, изображая петуха, клюющего зернышки? Ее смех привносит краски и смысл в мою жизнь, в мои дни и больше всего в мои ночи… Ее велюровая кожа, которую я ласкал бы до «ночи времен», как у безумного Баржавеля[1]1
  Имеется в виду фантастический роман Рене Баржавеля «Ночь времен» (1968). В русском переводе роман вышел под названием «В глубь времен». – Здесь и далее примеч. ред.


[Закрыть]
.

Безумный, точно безумный. Только я.

Жилка на моем лбу демонстрирует уровень моего бедствия.

Я смотрю на нее, на эту идиотку, больную, шарлатанку, мою любовь. Какая она красивая, когда сходит с ума.

Я прошел огонь, воду и медные трубы, чтобы ее отыскать. Все мои истории до нее стали призрачными с тех пор, как она заслонила все своим взглядом, улыбкой. И теперь, когда я наконец обрел свою жемчужину, она хочет взять паузу и покинуть меня?

Жизнь не имеет смысла.

Мередит следует по цепочке своих доказательств, сотканных из нитей абсурда.

– Я тебя люблю, именно поэтому я хочу это сделать! – кричит она наконец. – Я должна пойти на риск потерять тебя, чтобы после отыскать тебя снова, понимаешь?

Никогда не слышал ничего бредовее. Но, должен сказать, для незрелой актрисы, кем она и является, это значительный опыт в драматургии.

– Во всяком случае, мы могли бы поддерживать связь! – пытается она меня убедить.

– А! Гениально! – горько произношу я и даже собираюсь взять право на еще несколько слов.

– Антуан! Все будет еще лучше, чем сейчас, я тебе обещаю. Наше общение по телефону, по почте, эсэмэски… Все это будет как нить Ариадны, вот увидишь! То, что мы не будем видеться какое-то время, – не конец, наоборот. Мы могли бы даже нежно любить это отсутствие.

Я пытаюсь вернуть ее к разуму, в последней попытке надежды трясу ее за плечи:

– Эй, Мередит! Мы не в театре! Ты бредишь! Ты холодно сообщаешь мне, что ты меня бросаешь для того, чтобы исследовать… я не знаю что – какие то главные вопросы про тебя, меня, жизнь, любовь и что там еще?

– Ты не понимаешь…

– Ах да! Прости меня, что я тебя не понимаю!

– Я не бросаю тебя, Антуан. Это действительно потому, что ты в моем сердце и моих планах на будущее, которое я строю. Потому, что безумно дорожу тобой и хочу дать шанс нашей любви обрести правильный путь.

– А я? Ты полагаешь, что я не дорожу тобой? У тебя есть представление, что ты делаешь сейчас с моими чувствами? Посмотри на меня!

Я крепко сжимаю ее подбородок, чтобы заставить посмотреть мне в лицо. Она пытается отвернуться. Предательская слеза течет по ее щеке. Что-то сжимается в моей груди. В этот момент я уже и не мечтал о чувствах, которые она ко мне испытывает.

Вдруг мое сопротивление ослабевает, колебания спадают. Голос становится ласковым, я целую ее в губы и шепчу тысячу раз о том, что я ее люблю. По ее шее бегут мурашки. Она так чувствительна, моя Мередит. Чувствительная, как скрипка.

* * *

Мередит

Одно «я тебя люблю», и я теряю всю стойкость. Сжимаю зубы, чтобы проглотить рыдания, которые вот-вот подступят. Нужно, чтобы он перестал говорить эти слова, которые заставляют плакать.

– Замолчи!

– Никогда.

– Антуан!

Я могла бы сбить его с ног десять раз, но он поднялся бы на одиннадцатый. Это то, что я в нем люблю, – его стойкость. Взгляд теряется в светло-карих сверкающих глазах, моя рука машинально скользит в густые шелковые темные волосы; от одного прикосновения к ним у меня мурашки бегут по коже.

Наши губы соединяются в поцелуе. Мое тело прижимается к нему, как корабль, прибившийся к своему берегу. Как отступить?

Но мой самый страшный кошмар забирается в голову: я вижу себя через пять лет, погрязшей в рутине. Жена… та, над которой смеются, когда она рассказывает о своей карьере, которая так и не сложилась. Милая, милая женушка с двумя детьми от мужчины, которого она любит. Конечно, он много работает. Конечно, нужен кто-то один, кто будет заниматься семьей. В дурацком халате, без страз и блесток, но с пятнами от компота и детской отрыжки. Подстриженные под корень ногти, не тронутые лаком. Только практичность. И взгляд ее любимого, день за днем гаснущий, когда он на нее смотрит. Невозможно! Их любовь не может так закончиться! Не их любовь. Только не их!

Итак, я должна найти решение. Конечно, сейчас он не понимает. Но я должна быть сильной за двоих…

Я вырываюсь из его крепких объятий.

– Я ухожу, Антуан, – говорю как можно тверже. – Я ухожу, но я к тебе вернусь, клянусь тебе в этом!

– Когда?

– Я не знаю… Я…

– Это слишком размыто, Мередит, я не могу так. То, к чему ты меня обязываешь, невыносимо. Я тебя люблю, но я не смогу ждать бесконечно. Это слишком больно…

Он наливает себе еще шампанского, глотает его залпом и начинает мерить кругами комнату, будто охотится на добычу.

Смотрю на него с горечью, пытаясь найти выход.

– Один… Один год и один день! – восклицаю вдруг я. – Как для потерянных вещей! Один год и день, и я буду принадлежать тебе навсегда!

– Ты предлагаешь мне обратный отсчет, Мередит? У тебя однозначно сущность актрисы.

Несмотря на раздражение, он, кажется, размышляет над моим предложением, даже если оно ему не нравится. Находясь около подоконника, он сначала стоит ко мне спиной, затем резко оборачивается.

– Мередит. Будь реалисткой. Это слишком долго. Я не выдержу так долго.

В глубине души я с ним согласна. Антуан предлагает другую идею.

– А почему не восемьдесят дней, как у Жюля Верна?[2]2
  Имеется в виду произведение Жюля Верна «Вокруг света за 80 дней».


[Закрыть]

Я читаю в его глазах надежду. Быстро делаю подсчет – меньше трех месяцев. Смотрю на него с опечаленным выражением лица.

– Это маловато, любимый…

Он разочарован.

– Сколько времени тебе нужно в таком случае? – бросает он. – Но не год.

Видеть его в таком состоянии – это сжимает мне сердце. Я почти шепотом предлагаю шесть месяцев. Он опускает голову, словно собираясь подсчитать, сколько это дней, а еще – чтобы я не увидела его взгляд, который демонстрирует одно: как бы отвергнуть мое предложение.

Антуан молчит несколько секунд, перед тем как мне ответить, затем глубоко вздыхает.

– Хорошо, Мередит. Хорошо. Даю тебе шесть месяцев на твои поиски, и ты возвращаешься ко мне. Но я тебя предупреждаю: я не буду ждать больше ни на день.

Обожаю, когда он пытается казаться жестким. Подхожу к нему и обнимаю, не обращая внимания на его хмурые вздохи.

– И еще кое-что, – добавляет он.

– Говори…

– Я хочу иметь возможность увидеть тебя как минимум один раз за все это время.

– Договорились.

Он вздыхает со спокойной душой. Со спокойной?

– Ты правда уверена, что этого хочешь, Мередит?

Я чувствую, как жар от его тела опасно распространяется по моей коже, и боюсь, что это станет заметно. Нежно отталкиваю его.

– Конечно.

Притворяюсь, что не вижу пелену грусти под его ресницами.

– Ты точно понял, почему я пытаюсь все это сделать?

Он смотрит на меня с бесконечной нежностью.

– Да.

Я знаю, чего это ему стоит – дать мне благословение. Это подарок, который он мне делает, чтобы я могла быть спокойна. Я люблю его еще больше в этот момент.

Быстро. Мне нужно уходить, пока он не передумал. Он крепко сжимает меня в объятиях на прощание. В момент, когда я собралась уходить, наши руки соединены – отдергиваю руку.

Накидываю пальто, подхожу к двери. На пороге поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него последний раз. Плохая идея. Сбегаю.

На улице мои каблуки стучат по мостовой; ритмичный перестук рождает в моей голове убийственные мысли, отдающие прямо в виски.

Ты ненормальная. Абсолютно ненормальная.

В последний раз поднимаю глаза на окна десятого этажа. Он там, спрятался за шторой. Могу поклясться, что вижу слезы в уголках его глаз. Кошки скребут на душе. Сбегаю как воровка и уношу с собой смешной трофей: историю незаконченной любви, которая через полгода будет стоить еще дороже… или не стоить ничего!

Идет дождь, холодно. Нет, не холодно – просто меня морозит. В кармане что-то завибрировало. Сообщение. Это он. Я вздыхаю – странно, что я вообще могу дышать. Пять слов перед глазами:

«Иди и возвращайся ко мне».

Фраза как формула. И это единственное ее достоинство.

Как в фильме Раду Михайляну – «Иди и живи», то же самое.

Если не считать, что всего этого захотела я…

«Горький хлеб изгнания» – спасибо, Шекспир!

Стальной вкус во рту, и этот вкус совсем не похож на жевательную резинку! Ладно, я сама стала причиной, но сейчас… сейчас я не могу справиться с собой. В урагане мыслей, как лодка спасения, приходит одно имя: Роза.

Беру телефон. При звуке моего всхлипывающего голоса она даже не спрашивает детали.

– Приезжай! – приказывает она.

Ни слова больше.

Сажусь в такси, чтобы поскорее оживить свое разбитое сердце.


Страницы книги >> 1 2 3 4 5 6 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации