Текст книги "Память призраков"

– Жемчужный? – только удивилась она, – Гламурно как-то, почему не Гранитный к примеру?

– Да это молва так окрестила, когда жемчужные чётки на его колотухе заметила, то ли сослуживец подарил, то ли он из горячей точки сам привёз вместе с тараканами в голове. Молотил по митингующим будь здоров, а потом умирающим сердечником прикинулся, ублюдок. Как следствие – условный приговор и общественное порицание. А толку для такого толстокожего борова? На ком страна держится… – вяло запричитал бывший политический обозреватель, не прекращая в лицах приветствовать каждую клубную звезду.

– Чётки… – задумчиво повторила Ангела, вспомнив о дымчатых чётках с кисточкой на руке у бригадира Седелова. Но из омута противоречивых мыслей её выдернула незаметно подкравшаяся подружка. Украшенная оттенками мимолётной влюблённости, Тильда игриво расхохоталась и, чмокнув оторопевшего однокурсника в макушку, присела рядом. Вот, что значит не доглядывать за молодой женой.

Разомлевшая буддистка по-дружески облокотилась на его костлявое плечо, а ясновидящая-индиго наседала на пленного стрингера с другой стороны:

– Слушай, Алик, а что ты ещё знаешь о похождениях местных милицейских воротил или спецназовцев? – допытывалась она, и Трикстер, довольно сощурившись, распахнул было свои уста: – Только кроме той банды морпехов и инкассаторов. Что-нибудь поглубже и покруче. Можно из прошлого… – загадочно озадачил Ангела, и Тильда отставила в сторону кальян, к которому, как к источнику вдохновения потянулся молодой журналист.

– М-м, барышни, я понял ваш коварный замысел. – раздались его куртуазные архаизмы. – Скандалы, интриги, расследования. Показать всё, что скрыто? Тогда я лучше отдам вам на растерзание старого знатока ментовской кухни майора Круглова, и всего хорошего!

– Сидеть! – надавила на него чуть пьяненькая и не похожая на себя прежнюю Теплова, – Тащи нам сразу… Какого-нибудь генерала или маршала, да? Ха-ха-ха…

– Алиска, стебёшься что ли? – смущённо улыбался пленник. – Отпусти, шалунья!

– Это ты над нами прикалываешься, маленький засранец, но скоро об этом пожалеешь!

– Зуб даю, сейчас же звоню Круглову, говорю, что в таком-то кабаке сегодня халявный розлив для своих и этот отставной алконавт к вашим услугам! – клятвенно пообещал Трикстер, мягко высвобождаясь от объятий подружки.

– Оставайся, мальчик, с нами, иначе все подумают, что от двойной мечты любого нормального мужика мог сбежать только жалкий гамадрил!

– Ой, как страшно, спаси и сохрани меня Святой Элтон! – саркастически парировал петербуржец и был столь убедителен, что скривившаяся Тильда выпустила из рук его тонкий красный галстук, – Шучу, дорогая. Я очень даже рад прессингу таких красоточек, только вот там, напротив, меня давно поедает глазами более знаменитая богемная львица, чем вы. Извините и идите к своим кавалерам, крошки.

– Подожди… – снова дёрнула его за поводья назойливая однокурница, и на всякий случай глянула в сторону сверкающего танцпола, где остались друзья, – Сперва при нас вызови Круглова, а потом катись на все четыре стороны. Ангелинка, смотри, как наши разрывают танцпол! – воскликнула она, и все окружающие вместе с неуместно серьёзной Ангелой всмотрелись в танцевальную зону. Джей с Лео создавали галактические диджейские сэты, а их кудрявый друг технично и самозабвенно отдавался своим внутренним музыкальным битам, будто бы его живьём жарили на сковородке. Наблюдатели расхохотались. Все, кроме сыщицы – отвлёк долгожданный вибросигнал планшета.

– Так и знала, так и знала! – взволнованно посетовала она самой себе. Радость сменилась раздражённой паникой. Нужно было найти укромное место для сеанса связи с Дальним, но всюду гремела музыка, а хаммер Гуру был закрыт. Евангелина шепнула свою сиюминутную идею подруге, и помчалась сквозь бесконечную вереницу клаберов в дамскую комнату.

– О-о! Первый пошёл! – усмехнулся ей вслед Трикстер, – Говорят же, не мешайте алкогольные напитки – мухи отдельно, котлеты отдельно…

Спустя минуты, она была в полной боеготовности узнать оставшееся досье на Балтийский зверинец.

– Я уж думал вы соскочили… – как и в прошлый раз тускло заговорил герой давно минувших баталий, и Ангела, быстренько подсоединила к планшету наушники, использовав лишь одно ушко от них, чтобы можно было слышать всё, что происходит вне кабинки. Впрочем, удобства эти были сомнительными, вокруг периодически раздавался неприличный звук сливных бачков и отголоски пьяного смеха. Она, извинившись, за технические накладки, заранее предупредила журналиста о том, в каком стеснённом положении застал её этот видеозвонок, но от того нисколько не утратил своей важности. – Ну, ничего, бывает. Радуйтесь жизни, пока она вас окончательно не поглотила, как росянка. Одно то, что вы в таком месте и в такое время кристально трезвы, уже вызывает доверие. Ангелина, вы говорили, да?

– Нет, Евангелина. Но можно просто Ангела, – ответила девушка, имя которой подобрала её крёстная, выслушав от мамы перед самыми родами удивительный сон, в котором ангельская малышка резвилась в ясных облаках и, что-то записывала в книгу с названием «Евангелие». Рядом выматерилась обкуренная девица, отправившая одну из серёжек в невозвратное путешествие по трубопроводу, зашипел сливной бачок, и покрасневшую собеседницу мигом сбросило с мысленных небес, – Простите ещё раз, Игорь, просто мы думали, вы больше не станете с нами общаться и пошли гулять по вечернему городу.

– Да бросьте, всё нормально, не место красит человека. Представим, что вы на пляже, где начинается прилив… – хрипло посмеялся он, и девушке показалось, что с его состоянием всё не так плохо, как предполагалось, и можно будет как-нибудь ему помочь по возвращению в Москву, – Отчего же я не стал бы с вами общаться, Ангела? Мне сегодня только с ангелом осталось исповедоваться и уходить уже со свободным сердцем. Знаете ли, после моего вынужденного бегства, вы первые, кто согласился копаться во взрывоопасной грязи петербургской оргпреступности. На все мои заявления в правовые инстанции и на предложения других независимым СМИ не было твёрдого ответа. Вероятно, потому что вам, молодым, ещё нечего терять. Разве, что кроме жизни. А мне нечего терять, кроме моих оков, в которые загнала меня жажда справедливости. Всё началось со звонка на телефон доверия в редакцию. В трубке рыдала немолодая дама. Я тогда даже по голосу понял, что выпивоха, но как-то сразу поверил, что дела её совсем плохи. Словом, это был крик отчаяния. Зимовать на улице женщину вынудили мошенники, которые выбросили совместное с умершим мужем имущество прямо на помойку, и отняли последний кров – одну из трёх комнат в коммуналке на Охте. – Дальний прочитал вопрос в глазах собеседницы, – Это в Красногвардейском районе, освоенным когда-то шестёрками авторитета по кличке Бабуин, в числе которых был и Токарев с его древесной лавкой «Рога и копыта», ну вернее «Балстройлес». Вот через это агентство недвижимости проворачивалась самая парадоксальная афера из тех, с которыми я в своей практике сталкивался. Вы только подумайте, чтобы многолетняя тяжба и бойня развязалась не за особняк Матильды Кшесинской, а за вшивые 16 квадратов в ветхом доме. Но, сначала я думал случай рядовой – повыгоняли асоциалов из двух комнаток, провели косметику и сбыли, как двухкомнатную квартирку каким-нибудь приезжим лохам. Но, не тут то было. Неблагополучную семью из одной половины жилплощади чёрные риелторы выгнали, а алкоголика из соседней комнаты оставили спиваться дальше, как в той дурацкой рекламе про яйцо и зубную пасту. – девушка не удержалась от смеха, который был таким заразительным, что мрачный рыцарь тоже усмехнулся, – М-да, и смех, и грех. Дальше совсем, обхохочешься с комедии абсурда, творящего вокруг душевнобольного риелтора и его крышевых. Нет, я был бы только рад, что ворюги с крепкими связями в администрации района и РУВД помиловали хотя бы одного жильца нехорошей квартиры, но узнал нечто сенсационное об этом везунчике. Спорная коммуналка та находилась на Заневском проспекте, под крылом авторитета Бабуина, который на свою землю запустил «Болотное ОПГ» недвижимостью заниматься. Масса фирм этой камарильи поблизости расплодилась, в частности, контора Токарева-Терещенко «Балстройлес», что ту самую гнилую коммуналку себе присвоила. Только целенаправленно отнимать у двоюродного брата Валерия Бледновского «Бабуина» эту комнатку никто не собирался. – на этих словах Ангела чуть нахмурилась и непонимающе переспросила. Да-да! Этим неприкасаемым жильцом коммуналки, когда-то сидевшим по мелочи, оказался кузен тамбовского вожака Бледновского. Жил себе не тужил этот Славка Курицын, но тут в соседней комнате завелись буйные соседи. Дебошир Хорьков нашёл себе темпераментную пассию, начались бесконечные «праздники» со скандалами и мордобоем. В общем, задрали Хорьковы Курицына до той степени, что его мать позвала на помощь могущественного в криминальном смысле племянника. Бледновский давно легализовался в бизнесмена и стал скандинавским бароном, но изредка навещал старых друзей и справлялся о своих питерских активах. Тётушка попросила разобраться со скандальными соседями, и проблему неудачливого кузена бывший бандит решил очень просто. Хорьков вдруг ушёл в затяжной запой, точнее уехал в него с новыми щедрыми друзьями с какого-то соседнего склада на Латышских стрелках.

– На каких стрелках? – смущённо смеясь от непонимания, уточнила москвичка.

– Ах да, пардон, – улыбнулся Дальний, – улица такая есть в болотной столице, ведёт к Ладожскому вокзалу и Заневке, латыши здесь не при чём, что не скажешь о стрелках. За Охту и Полюстрово Бледновскому и Ко порубиться в своё время пришлось. Только после реинкарнации в дворян шмалять неугодных уже негоже было, потому предприниматели и щедрые дарители квартир стали просто без вести исчезать или погибать из-за несчастных случаев. Так и буйный сосед Курицына из областного круиза не вернулся, якобы по причине палёного алкоголя. Новые дружки угостили Хорькова знаменитой Выборгской сивухой, что раньше была шведской водкой, а нынче «живым пивом» зовётся. Только после такого «живого пойла» пациент часто совсем мёртвым становится. В общем, отдал концы сосед, в праздничном угаре написав дарственную на имя некоего Александра Комова из благотворительного фонда «Белая лошадь». Это, как несложно догадаться, ещё одни рабочие данные прохиндея Александра Терещенко-Токарева. Обтяпывать дело Бабуин ленно поручил самому алчному из подшефных аферистов. Партийная кличка «Штакет», руки настолько загребущие, а нутро такое ненасытное, что даже тогда, став уже владельцем ни одной риэлтерской шарашки и строительного треста, Терещенко не мог побороть в себе старую тягу нотариально отжимать у алкашей и стариков недвижимость. Что любопытно, после сомнительной смерти его жены Яны Токаревой, довольно влиятельной в теневом мире того периода, Штакет ударился в православие. Язычнику пришло время истово отмаливать грехи молодости в приходе Никольского собора. С тех пор, тайную коммуну под Озерском, где заправляет набожная мать риелтора, пришлось расширить для обманутых жертв. Их одурманивают, делая зомбированными батраками, как и во всех сектах, где эксплуатируют потерянных людей, которые завещают странному культу жилплощадь. Хорькова как раз сбежала оттуда в день роковой попойки с мужем. Она путано рассказывала мне, что пили сначала у залива, а потом её кто-то повёз на лечебную турбазу к Ладоге. Муж – труп, а сожительница, как медработник в прошлом, не стала принимать левую «водичку», от которой плыла и болела голова. Только все равно оказалась выписанной из заложенной квартиры Хорькова, а после убитой в той самой промзоне на улице Латышских стрелков. Но это был ещё не конец истории. Далее начались мои разбирательства на подлинность документов в этой и во многих других аферах «Балтийской банды», угрозы в адрес журналистов и экспертов, тотальная слежка, незаконное прослушивание телефонов, которому все правоохранительные органы и спецслужбы города только потворствуют.

– Кошмар… – поникла Ангела, – Но как могут помогать преступникам те, кто должны с ними бороться?

– Преступникам? Тут всё очень сложно… – с хитрой ухмылкой вздохнул Дальний, – Вовремя попадаешь в административную струю, завербовываешься в секретные агенты с кучей оперативных паспортов и корочек, и вот ты уже вовсе не преступник, а неуловимый джокер. Держится эта тамбовско-балтийская свора так долго лишь на старых связях в спецслужбах. Во власти и органах до сих пор сидят эти гэбэшные старцы, а в бизнесе их избалованные детки с племянниками и друзьями. Никто уже не помнит канонических идей, нет там ни чести, ни патриотизма. И всю эту хитрожопую резидентуру прикрывают патроны, перебравшиеся в Москву. – девушка покачала головой. – А с чего бы это вы думали, оборотни Главка, когда их берут с поличным, ищут защиты у московских министров и почётных секретарей Совбеза? Почему областной рэкет и тамбовские динозавры, дожившие до наших дней, называют себя разведчиками? Открою маленький секрет, корифеи питерского сыска давно молчат о том, под какой ведомственной крышей наживались основные банды города из уездных городков, следователи лично видели подлинные удостоверения этих «спецагентов» с кастетами. Всё это прикрывают фонды бывших офицеров, типа «Академии безопасности» или «Белой гвардии» – суперсекретной организации стукачей и киллеров.

– Простите, «Белой гвардии» вы сказали? – встрепенулась Ангела, мысленно связав эту тайную организацию отнюдь не с литературным произведением. – Что за фонд такой?

– А это ещё одни конспирологические дебри, за раскопки в которых можно поплатиться разумом…

– … или памятью?

– Да, – криво усмехнулся Идальго и, сдержав восхищение относительно осведомлённости молодых волонтёров сурово добавил: – Или даже жизнью. Помните об этом. Информации об этой «Седой гвардии» и её проекте программирования человеческого разума, очищения памяти неугодным и ненужным бойцам нет даже в секретных архивах, об этом есть только байки из склепа, в которых покоятся слишком болтливые агенты гвардии, где председательствует как раз ваш белый монах Николай Чуднов с близкими друзьями и коллегами. Методы у этих иезуитов не менее радикальные, чем у их бандитских партнёров, ведь уголовники издавна были расходным материалом для спецслужб и их неформальным объединений. Не только за ленинградских, как, но и за тамбовских волков действительно вступались московские генералы с питерскими корнями. Потому как однажды к тайной гвардии примкнул тамбовский генерал гэрэу. Оттуда под крыло могущественного покровителя приехали молодые бойцы Кум с Бабуином. Но орденоносных преемников не состоялось, государство рушилось, можно было вдоволь мародёрствовать на его руинах. Отсюда у синдиката до сих пор такая разветвлённая служба наружного наблюдения и радиоперехват.

– Невероятно… – выдохнула собеседница.

– … но факт. – договорил за неё Дальний, подавляя удушающий кашель, – Мастерство конспирации, служба ведь сверхсекретная. К слову, способы обогащения её управленцев тоже строго секретны, но весьма интересны. Раскрою самого скользкого из плеяды старогвардейских предпринимателей Виктора Резцова. Боевые силы гэрэу делятся на два подразделения – морской и воздушно-десантный спецназ. Их круто засекреченное начальство в 90-х прибрало к рукам пол-стране, внедряясь на предприятия под прикрытием. Потому-то властные кланы Петербурга, негласно разделились на авиаторов и подводников. Колхозы Резцова – это та самая работа под прикрытием для разведчика из Мурманска. Северный флот быстро сменился на Балтийский, где он сдружился на всю жизнь с комбинатором Ильичом, в ту бытность уволенным подводником Ильёй Ильичом Трухером. Не надо глотать пыль в архивах, чтобы узреть в этом деятеле еврейского шулера, из которого, конечно, не вышло советского разведчика. Прихватить власть и имущество Петербурга этот законник начал ещё при компартии, а все последующие губернаторы были его ручными куклами. Считаем Эрмитаж, плюс топливную систему, плюс городскую недвижимость, плюс Большой порт, Выборгская таможня в уме. Такой вот хороший друг плохих разведчиков.

– А какие-нибудь религиозные увлечения у гвардейцев были? – осторожно прощупала свою экстрасенсорную тему филёрша и вместо ожидаемой насмешки от прожжённого расследователя получила положительный ответ.

– Хобби питерских разведчиков это ещё один большой омут! Религиозный бред, не поддающийся пониманию. Знаете, как говорят, кто тяжело работает – тот тяжело отдыхает или отмаливает. Это про наших Озерских помещиков, которым по душе воссоздание крепостного права и древних святилищ, как отхожее место для грехов. Довольно быстро Резцов был переведён на партийную работу в Ленинград, затем в область, где зарекомендовал себя, как прилежный специалист. Со всем своим хладнокровием потрудился над секретным проектом управления человеческим сознанием в Озерском военном санатории. Там с целой коллегией нейрофизиологов и гипнопсихологов ставили опыты над памятью и сознанием человека. Из соседних интернатов и психушек материал использовали, а сейчас ото всюду свозят людей. Этот санаторий был предназначен для гэрэушников, внутренней части разведывательной системы, а Резцов был одним из лучших программистов их умов. Считается, что в современной России эта сеть обнищала, разрушилась, и предпочтение было отдано внешней разведке. Тот проект 80-х довольно быстро провалился из-за проблем с финансированием, стал не нужен. Но Резцов не закрыл его до конца, а приберёг в своих собственных целях, разделив с лучшим другом Николаем Чудновым, когда набожный коллега решил возрождение святой Руси начать с реставрации Озерского монастыря и его Коневского скита.

– Да, про заколдованный остров мы многое слышали… – кивнула собеседница и Дальний всмотрелся в неё с интересом, – Также была инфа его могущественную секту. Как думаете, Негодин, который Терещенко, туда попал по службе или?

– И в службу, и в дружбу… – усмехаясь, ответил репортёр, – Его мать, ныне глава социального отдела местного муниципалитета Марья Терещенко, в девичестве Чуйко, со всей женской хозяйственностью занялась этой рабкоммуной по предложению родственника, Иван Чуйко. – Ангела оживленно отреагировала на знакомую фамилию главного коммунальщика Петербурга, – Гэбэшный завхоз Чуйко стал поручиком Резцова ещё до Налоговой и Газпрома. Эту линию я так и не успел довести в своём прерванном расследовании до конца. По рассказам Хорьковой, начал было разбираться в том, почему в Озерских поселениях проживает и трудится масса народа без какой-либо регистрации. У асоциалов, психбольных и даже инвалидов Терещенская семейка отнимает собственность, обещая жизнь во Христе и переезд в райское местечко в Финляндии. Озерск в этом сказочном маршруте для дураков служит перевалбазой, но инвалиды оказываются и без мечты, и без прав собственности. Старыми установками Резцова теперь пользуются в преступных целях. Я с Курицыным после вояжа в славную лечебницу у озера вообще побеседовать не смог, он ничего не помнил…

– А как же авторитет Бледновский кузена своего под раздачу пустил?

– Очень просто. До лузеров заслуженному тренеру скинхэдов дела нет. В советское время он работал в Красногвардейском ДОСААФ и областных спорт-комплексах на пару с Седеловым и Патраковым, боксу будущих бандитов учили, затравливали. А дальше мать Витьки постаралась. Большой племяш просто выписал для расправы с соседями своего эксперта криминальной недвижимости Александра Токарева, и отбыл в Скандинавию. А после, согласно болотно-тамбовским традициям, бедного Славку увезли на промывку мозга, объявив умершим. Помер, сказали и накрыли рюмку хлебом. Но я не унимался, ведь могилы нет, и все платёжки продолжали приходить на имя покойника.

– Получается, Слон с Бабуином подружились ещё до красно-черной службы, но про уголовника Седелова пресса ничего не знает. Хорошо зашифровался?

– Таки да, весьма хорошо шифруется разведчик от ВДВ. – иронично ответил отверженный репортёр, но на дополнительный вопрос любопытной девушки о происхождении африканских кличек и чёрных копов не смог ничего прояснить. Лишь добавил, что гипотетически связывал десантника с преступной группировкой «Рязанских слонов», – Да только их давно ликвидировали, с питерскими вроде связей особых не имели, хотя, кто их знает, если наши десантные разведчики в той же Рязани службу проходили. А Седелов-Никитин струсил перед официальной бандитской славой, предпочёл тихую и бесславную смерть. Но с Бабуином они давние коллеги и друзья. – закивал Дальний с кривоватой улыбкой, – Опять же, криминальные интересы и хобби общее, спецкурс бокса для молодых рэкетиров и садистов. В тамбовской группировке Бледновский был ответственен ещё и за молодую поросль, а когда создал свою методику дрессуры для трудных подростков, дайте вспомнить… – Игорь замолчал, почёсывая волосы, и благодаря паузе Ангела уловила за дверцей странный шорох осторожных шагов. Тяжелых мужских шагов! Все без исключения посетительницы клубного будуара были на цокающих каблуках. И она, не издавая и звука, уже почти не слушая донесения словоохотливого информатора, подобралась к стене кабинки, чтобы извне не было видно её ног. Похоже, один из тех самых затравленных и лёгких на помине воспитанников выждал момент затишья, когда все сбежались на основное шоу клуба, и в дамской уборной не стало никого. Но отчего-то был уверен, что кто-то пренебрёг шоу-программой, и тип начал опосредованно открывать дверцы. Одну за другой. Только Дальний, глядя не в экран, а вглубь своих воспоминаний, невозмутимо продолжал повествование. Его хрипловатый баритон звучал лишь в одном ухе онемевшей девушки. – Бледновский поистине серый кардинал, про которого все, вплоть до нашей продажной Фемиды, забыли, оставив его огромные капиталы нетронутыми, а реномэ не испорченным судимостями. Двое из трёх вожаков стаи и многие его драчливые воспитанники на данный момент сидят, а Бабуин всегда был неприкасаемым. Впрочем, вернёмся к его бедному родственнику со злополучной коммуналкой. Бедному во всех смыслах, несмотря на то, что по его просьбе были изведены буйные соседи, житья неправедному рабу Божьему Вячеславу не дали. Онкологией заболел, да от палёной аппаратуры бандитского связиста Терещенко не мудрено. Многих, за кем шпионят наши разведчики, косит это смертельное заболевание. Когда кузен Бледновского однажды вернулся из Озерского санатория, и мне посчастливилось с ним пересечься, он уже был живым трупом. Болезнь его стремительно съедала, речь и моторика движений была нарушена, а волосы… Мне тогда страшно удивило, что на его до того русых волосах вдруг проступила рыжая хна. Видимо, языческий регламент такой, многие в балтийской банде волосы и бороды в рыжий красят… – Игорь наконец-то вернулся на землю, глянув на внезапно погасший экран. Но устройства с обеих сторон телемоста были исправны, просто опытный диверсант, пробравшийся в женский туалет, решил для верности выключить свет. Вокруг притаившейся Ангелы воцарилась тьма, а в голове диверсанта полная ясность – лишь одна кабинка отбрасывала электронный отсвет на кафельный пол. Девушка вжалась в стену и нащупала свободной рукой баллончик освежителя. Незримый засланец в грязных берцах не церемонился и уже требовательно дёргал закрытую дверь. Страх крепко ухватывал за горло и пробуждал все резервные чувства: в полной темноте особенная жертва своим астральным зрением, словно тепловизором, распознала очертания лысого спецназовца по кличке «Паук».

– Ангела, что случилось? Что там у вас происходит?! Вас выследили, и вы пока не можете говорить? – напряжённо отозвался его голос в одном ухе помрачневшего ангела. Она беззвучно кивнула, выражая лицом крайний ужас. Дальний соскочил со своего кресла, но лишь выругался оттого, что сделать ничего не мог. Мог лишь стать свидетелем расправы. Спустя секунды растерянных метаний, он посоветовал включить запись вэб-камеры, подать сигнал SOS при помощи мобильного и готовиться к отчаянному сопротивлению. Мгновения жуткого ожидания мучительно растягивались, и приободрение Дальнего бесследно развеялось, когда девушка услышала скрежет острого клинка по двери. Отчего-то членистоногими диверсант не стал срывать её с петель. Тише было поддеть замочек щеколды, в которую Ангела вцепилась мёртвой хваткой, моля всех святых, чтобы хотя бы одна клубная девчонка озаботилась первичной нуждой.

– Боишься? – низко зашуршал мужской голос за дверью, и от напряжённого безмолвия его скрежет по замку стал ожесточённым. – Я знаю, ты трясёшься вся, тварь! – зловеще расхохотавшись, убедил себя членистоногий морпех, и забормотал себе под нос какую-то неразборчивую дребедень, мотив которой почему-то напоминал заклинательную песенку африканской тсантсы. Стало очевидно, что за дверью обкуренный или сумасшедший маньяк из бандитской бригады Седелова. – Кто-кто в теремочке, кто-кто в невысоком, притих медвежонок, трясётся мышонок, там лишь лягушонок без потрошонок… – устрашающе дошептал он и снова инфернально рассмеялся, в экзальтированном порыве сорвав щеколду, на которую была последняя надежда. Отчаянно зашипел едкий освежитель воздуха, несколько запоздало вбежала порция дамочек, забористыми выражениями удивившись туалетному блэкауту. Одну из них и сшиб с ног ретирующийся бандит, и несостоявшаяся жертва узнала родной голосок Тильды во всеобщем визге. На женские вопли сбежалось полклуба под предводительством бывшего опера Круглова. Питерская стража порядка ещё никогда не была столь экстренна, вот только задержать неуловимого человека-паука уже не представлялось возможным. Сбежались все, но лишь человек-тапок не спешил покидать Москву. И, не обнаружив при свете ни трупа, ни капли крови, все зеваки, кроме Круглова с индигетами, разошлись.

Быстро выяснилось, что бритоголового и мускулистого хулигана, которого успели рассмотреть лишь две девушки, никто и при яром желании не смог бы задержать, с учётом его боевой подготовки – в клубе и при входе ни одна душа подобного субъекта не заметила. Позже, его тренированный силуэт мелькнул лишь на камере подсобного помещения, ведущего к техническому выходу. Но вероломный взлом этот заинтересовал вовсе не правоохранительные органы, а только службу охраны ночного заведения.

– Ну и ну… – разочарованно протянула Ангела и с упрёком посмотрела на свою группу быстрого реагирования, неприлично задержавшуюся в женской уборной, – С потолка свалился и обратно уполз, да? А я тут чуть без потрошков не осталась!

Молодые люди, силясь сдержать неуместный смех над своеобразным юмором «Индиго», начали на перебой оправдываться, пока не были с позором изгнаны прочь с женской территории. Теплова осталась помочь подруге собрать бешено пульсирующие мысли и выпавший на пол планшет. Он был на удивление цел, Евангелине продолжало везти на крепких экземпляров. А на экране его всё ждал ответа настороженный журналист. Он несказанно обрадовался возвращению синеглазой девушки в кадр, и справившись о её состоянии, с пониманием попрощался с ней навсегда.

– Что?! – воскликнула она, и хлынули слёзы перенапряжения.

– Терпеть не могу сырости… Не расстраивайтесь, я вам лучше текстом всё досье, что хотел передать скину, на электронную почту вашу. Какой у вас логин? Ну, успокойтесь и поймите, – он сильно закашлялся и вновь стал болезненно серым. – Я с трудом переживаю свои бессонные ночи, о лечении и седативных средствах даже не мечтаю, потому, прошу простить и…

– Так мы скоро вернёмся домой, в Москву, и вам поможем! Нам так многое необходимо было от вас узнать сегодня! Вы должны жить и бороться! – сокрушалась она, подавляя предательские слёзы и не видя расплывающееся изображение. В глубине кристально-синей души, ей было жаль не безнадёжного расследования, а сломленного человека. Казалось, что новый виток дела и арест преступного синдиката, откроет второе дыхание.

– Я тоже многое, что хотел… – горько усмехнулся он и наигранно развеселился, схватив ворох чистой офисной бумаги со стола, – Вот, тонны компромата на всю болотную банду подготовил. Решил препарировать с вами каждую жабу по отдельности, да ещё и под запись. Уходить из жизни надо с пользой для общества. Проверяйте почту и берегите себя…

Экран замер и замерло всё в сердцах внештатных сыщиков. Ведь звериными у питерских оборотней в законе были не только клички и физиономии. Не так давно Ангела, как молодой философ, составляла энциклопедию духов и метафизических загадок, в которых постулировала идею, что древние мудрецы недаром изображали мифологических демонов и языческих богов, как людей с головами разнообразных животных. Актуальна эта аллюзия и по сей день. Только непомерная алчность, безразличие и бесстыжие возвращает человека к уровню животного, уподобляя его зверям и силам тьмы. Сон разума и сон души рождает чудовищ. Именно так теперь думала она о разоблачённых, но неуловимых ферзях Балтийской ОПГ, памятуя, что стоический блокадник называл их не иначе, как чертями. И черти эти тоже истово молились, возводили церкви и поклонялись какому-то своему богу…

Теперь только электронная почта и самая популярная соцсеть была в поле зрения, но ценных писем, которые нужно было немедленно переслать Горскому, пока не наблюдалось. Спутникам также было уже не до прежнего веселья. Хмур был и невысокий крепыш зрелых лет, отрекомендовавшийся майором репортёрской службы Владимиром Кругловым. В баре отказались бесплатно наливать дорогой алкоголь, старых заслуг борца с преступностью не признавали и в конец потеряли всякий страх. Злобствовать в прежних традициях перед московскими волонтёрами он не стал, но занятие на вечер закоренелый холостяк всё же нашёл. Точнее оно само нашлось, когда Ангела уцепилась за милицейского инсайдера, как за последнюю соломинку в не перевариваемом коктейле информации. Собираясь в другой дружественный бар, Круглов задержался около везучей девушки на минутку, и для проформы предложил обратиться в районное отделение.

– А программа защиты свидетелей ей сейчас полагается? – полюбопытствовал кудрявый плут, разбирающийся лишь в компьютерных программах, и этим насмешил питерского отставника.

– Разве что свидетелей Иеговы… – скаламбурил он, отводя смеющиеся глаза в сторону. Тут профайлер Лео вступил в игру, быстро прикинул свои психотипы, и спустя пару минут Владимиру вдруг пришёл креплёный «комплемент» от бармена, и он решил сделать привал в своём алкогольном паломничестве. Кибер-отдел вместе с Алисой был отправлен обратно в страну чудес танцпола, а семейный подряд начал раскручивать отставного полицейского на откровенность, поскольку в редакции поймать неуловимого собкора ни разу не выходило. Выносить сор из ведомственной избы холостяк был не приучен, но все байки бородатого прошлого рассказывались под виски с особым удовольствием.