Текст книги "Память призраков"

Особенно привилегированная часть «левоохранителей» отделалась тогда увольнением по порочащим обстоятельствам, которые, между прочим, не помешали этим везунчикам мгновенно утешиться открытием собственных охранных предприятий с милицейскими лицензиями и бойцами. Менее везучим оборотням из спецподразделений Внутренних войск предстояло искупить свою вину на лесоповале трудового лагеря в Карельской тайге. Столь дружным и трудолюбивым лесным собратьям до полной нирваны не хватало лишь своего лесного короля с хваткой свитой. И они не заставили себя ждать. Бывшего офицера госбезопасности Чуднова пропавший репортёр называл слабовольным инструментом обогащения и прикрытием для его алчного старшего брата Валентина Чуднова. По разведданным Идальго этот не выдающийся сын советского адмирала, отчего то не устроивший ни военную, ни политическую карьеру по примеру Николая, воодушевился лишь с началом перестройки и либерализации рынка.

Вместе со своим сыном он прибыл к командированному в карельское военное ведомство брату и быстро смекнул, что пора начинать семейное дело. Оживился крупнейший леспромхоз, полетели щепки и автоколонны с присвоенной древесиной, и скучавшие до тех пор милицейские арестанты стали талантливыми логистами. Так даже в официальных данных значилось, что крупный строительно-инвестиционный бизнес семьи Валентина Чуднова и в тоже время православного девелопера Александра Негодина был основан на лесном и строительном производстве. Успешная карьера сына самого Николая Чуднова строилась не на отцовской лесопилке или в агропромышленных холдингах его крёстного Виктора Резцова. Одна из записей репортёрского блога изобличала последнего функционера, как засекреченного офицера госбезопасности, начинавшего свою непростую карьеру в ГРУ Балтики.

А тем временем наказание для криминализированных офицеров в начале 90-х обернулось стартовой площадкой для долгоиграющего бизнеса уголовников, в числе которых Идальго особенно выделил ветеранов Афгана спецназовцев: Седелова, Патракова и Абдулаева. И в этот бойцовский клуб как-то вписывалось украинское землячество из связистов внутренней службы, что злоупотребляло на наружном наблюдении и прослушке с фамилиями: Терещенко, Овчаренко, Шестеренко. Частное журналистское расследование восхитило опытного столичного следователя своей кропотливостью. Дотошный рыцарь пера, взявшись помогать лишённым жилплощади и жизни петербуржцам, постепенно вскрыл многоэтапный криминальный архив «Балтик-групп», образованной различными преступными кланами на основе милицейских и военных кадров. Посредством архивов и старожилов из управления собственной безопасности выяснилось, что из карельских каторжан, в числе которых был опаснейших из оборотней Андрей Седелов, отыграли матч-реванш у грозного Главка после 96-го года.

И роковой шанс лихим бойцам дал тогдашний начальник ГУВД генерал Поживилко, являвшийся ярым сторонником замещения старого фонда квалифицированных оперативников простыми и сильными парнями из внутренних войск. Раскрываемость падала, следствие по самым резонансным делам разваливалось. И только мафиозный клан, венчавший сумасшедшего генерала, был доволен – в спешном порядке наращивал и легализовал незаконные активы. У народного генерала было своё алиби, он трудоустраивал уже непростых конвойных или ОМОНовцев. Обратно в штат заступили уже герои первой Чеченской кампании. Теперь не только на плечах, но и на груди у криминальных оперов Главка красовались звёзды за успешные зачистки аулов от этнических бандформирований. Но к миллениуму крепкое боевое братство из десантников и связистов являлось бандформированием, отжимавшим крупный бизнес и недвижимость у соотечественников. По данным источников в правоохранительных кругах после удачной Чеченской командировки, «балтийцы» заступили на службу под своими оперативными псевдонимами военного времени, которые были оформлены для них главным разведывательным управлением. Разведчики Царицы небес заимели птичьи позывные, такие, как «Сокол», «Орёл», «Филин», «Дрозд» или «Синица». Последний, офицер Андрей Синицын, был до звёздной командировки ни кем иным, как тюремным спецназовцем Андреем Седеловым. И со снайпером Дроздом, ставшим лучшим киллером «табмовцев», а затем и «балтийцев», поддерживал крепкую дружбу.

Разоблачитель заканчивал свой опус горькой констатацией железобетонного факта о том, что такой успешности и непотопляемости ОПС «Балтик-Альянс» или «Балтик-Групп» не могло быть без опоры на отечественные спецслужбы, сотрудники которых после перестройки начали использовать особые средства и полномочия преимущественно в угоду собственного благосостояния.

Горский ощутил себя на полшага от командировочного тура, и грудную клетку захлестнуло адреналиновой волной. Взволнованный невероятной историей и рейдом дилетантов в тыл столь опасного врага он помянул не добрым словом Мистера и Мисс Стелер, а также свой тревожно онемевший телефон. Это изобретение века, молчало оно или трезвонило, для сыщика всегда находилось в тревожном состоянии, за исключением одного. Сыщик хлопнул себя по вспотевшему лбу и кинулся собирать его удивительно крепкие обломки. Не успел он укомплектовать обратно свой мобильник, как тот взвизгнул милицейской сиреной в руках.

– Да, Серый? – отозвался Горский, ещё выискивая на полу серую крышку от телефона.

– Арчи, какого рожна?! Я тут звоню, звоню, а ты в отключке. По кремлёвской линии тебе оперативку докладывать что ли? Мы тут… – затарахтел возмущённый коллега и, услышав необычайно зловещий смех следователя, запнулся.

– Ничего, Серёга, это нервное. Просто досье на наших диверсантов с перфораторами почитываю и веселюсь. Так что у вас?

– У нас?! – с упрёком повторил опер, – Ночью взяли одного под Ростовом.

– Да ну! Паука, лысого главаря? – обрадовался детектив.

– Щас, размечтался! Мы кроме кликухи и причёски на него ни черта не имеем. И то, спасибо охране соседской. Мелочь пока сцапали, рядового Сумченко. Пальчики только его прошли по другим разбоям. Правда, он теперь не хвостатый, а бритый, как и его морпеховский пахан. Пытался незаконно границу с Украиной пересечь, его и загребли по нашей ориентировке.

– Ну, круто. На родину к мамочке потянуло, значит, разбежались бандосы, как тараканы от тапочка. Ничего, у нас на этих тварей других тапок хватит.

– Точняк. Как в СИЗО доставят, сообщим. А смеялся то чего?

– Неважно, – отмахнулся Горский, глянув на монитор компьютера, на котором рябила нетленка Идальго, – вот только про питерских чекистов сказку дочитал, как звонок твой прорвался. Анекдот один вспомнил невольно.

– Ёпти-топти! – шутливо возроптал коллега, – Мы тут ночей не спим, морских и сухопутных дьяволов ловим, а он комиксы читает, засранец? Рассказывай, быстро!

– Ладно… Короче, раздаётся звонок:

«Алло, здравствуйте, вам звонят из ФСБ.

– Я знаю.

– Откуда?

– А вы мне на выключенный мобильник дозвонились.»

Глава VII. Слон в игре

Странная девушка со своей теорией о звёздных богах и астральных фантомах прошлого, конечно, не забыла про надоедливого сыщика из московского следствия. Более того, его харизматичный образ уже проник в её эпические и весьма информативные сновидения. Да только Ангеле, как обычно, нужно было спешить, объять необъятное здесь и сейчас. И потому, не отзвонившись, она с братом, к позднему вечеру едва добравшись до семейного гнёздышка Тильды на уютной улице Рубинштейна, позволила себе маленькую сиесту. За раскрашенным акриловой мозаикой окном, разумеется, не палило знойное солнце, а моросил бесконечный небесный энурез. Но без энергетической подпитки и простого отдыха даже особенные мозги с третьим глазом отказывались собирать следственные пазлы воедино.

За отяжелевшими веками, как никогда быстро заструились шёлковые облака Морфея, можно было расправить свободные крылья и читать тайны людей, как распахнутую игривым ветром книгу. В этом вечернем сне Горский гнал по Ленинградке со скоростью света, гордо задрав подбородок и вероломно нацепив фирменные чёрные очки. А на соседнем пассажирском вдруг очутился темноволосый мужчина, опознанный дядей Жорой, как посмертный герой Игорь Дальний. Он был старше молодого следователя лет на десять, но о чём-то увлечённо беседовал с ним и сыпал неприличными анекдотами о ментах и шпионах, словно знал Аркадия сто лет. Присутствие третьего лица и тем более другого пола мужчины явно не замечали.

Непротокольная беседа продолжалась, сыщику названивали сослуживцы, докладывая сводки с оперативно-розыскного фронта, но подсознание девушки-индиго уже не усваивало этот, возможно, очень ценный материал. Ясновидящая стала изумлённо наблюдать с заднего сиденья за метаморфозами, транслируемыми лобовым стеклом. Заурядная панорама дорожного полотна начала медленно размазываться, как на полотнах импрессионистов, преобразовываясь в психоделическую гущу болотных оттенков. Но по всем законам сонного жанра, это нисколько не пугало стремительного гонщика и его штурмана. Они мчались и, как ни в чём не бывало, обсуждали спорные моменты из многотомника о балтийских вервольфах в погонах.

Только на лобовой экспозиции постепенно прорисовывался совершенно иной ландшафт с неведомыми декорациями. Унылая пустынная автотрасса, плавно перетекавшая в туманную распутицу, напоминала один жуткий американский хоррор. Вдруг на стекло шлёпнулась бурая лягушка. За первым вздувавшимся гадом на капот, стёкла и крышу авто десантировался целый отряд земноводного спецназначения. Наблюдательницу обуяло крайним отвращением к этим инфернальным попутчикам, от которых она смогла избавиться, прошептав несколько экзорцистских имён своих звёздных ангелов.

И грязевая жижа с лесными непроглядными зарослями тотчас кончилась, вернув в родную трясину своих уродливых обитательниц. Перед широко закрытыми глазами открылись новые пасторальные виды. Безжизненные сухие поля с заброшенными строениями по обеим сторонам дороги служили предместьем неизвестного поселения. Не доезжая до него, экипаж капитана с вызывающим рёвом мотора обогнала пара автомобилей, первым из которых оказался чёрный «Гелендваген», похожий на катафалк. Ангела успела запечатлеть не только его специфический номер «013», но и интернациональное содержимое. Джип со стикером в виде грозно оскалившегося цепного пса был укомплектован суровыми бойцами восточной наружности. Но в авангарде сидели, как ни странно, мужчины славянского типа и напряжённо переговаривались об авторитете по прозвищу Бабуин.

За рулём выжимал максимум из гангстерского катафалка крупногабаритный немолодой блондин с хищной ухмылкой на лице. От взгляда на этого вроде бы обыкновенного мужчину внутри у наблюдательницы всё мгновенно похолодело и сжалось. Само собою возникло призрачное воспоминание найденного в подвале зубчатого ножа и тошнотворный запах окровавленной плоти. В эту секунду белобрысый бригадир бросил резкий взгляд на заднее сиденье легковушки, точно почувствовал что-то неладное. Но быстро перевёл свои глубоко посаженные и колючие льдинки глаз обратно на дорогу.

– Слон в игре… – туманным эхом прозвучало пояснение журналистского инсайдера. Девушка недоумённо переспросила, но Идальго почему-то ничего не ответил.

В следующий момент, сидящий рядом с таинственным водителем бритоголовый, будто скинхэд, пассажир также обернулся в сторону чёрного «Форда», когда неравноценные болиды поравнялись.

– Это он! – воскликнул Дальний, – «Паук», один из главарей бандитских диверсантов.

Противная голова ублюдка в открытом окне была будто полностью лишена волосяного покрова и потому совершенно невыразительна: ни волос, ни бровей, ни ресниц поверх лютых глаз. Но одно лишь это наполняло безликую болванку минимальной особенностью, нечеловеческая злоба в узких, но светлых лисьих глазах. Лысый надменно ухмыльнулся и достал пушку, но, не успев, как следует прицелиться, пронёсся мимо.

Следом за колесницей смерти юркнул белый «Мерседес» с открытыми окнами, в которых были замечены сплошь убелённые сединами пассажиры. Зрительницу с последнего ряда обрадовала лишь одно знакомая физиономия, принадлежавшая тому самому Александру с её рисунка. В отличие от цепных псов из джипа, довольно солидные и отдалённо знакомые старики не вертелись по сторонам, словно берегли свои одряхлевшие позвонки. Было видно даже издалека, что Негодин развлекал их оживлённым рассказом, нервозно жестикулируя, словно мим в театре глухонемых.

Впереди неожиданно выросла развилка с территориальными указателями, и зловещий вездеход повернул на Выборг, а стариковоз взял противоположный курс направо, к областному Озерску, просторы которого спустя секунду уже расстилались и перед Горским. Ангела ещё услышала, как Дальний взволнованно рассказывает ему про лысого спецназовца. За паучьей кличкой цепкого морпеха, любящего спускаться с потолка и мастерски бегать по стенам, скрывался Ростовский боец ГРУ Стас Смирнюк. По словам Дальнего тридцатипятилетний специалист по универсальным методам боя и разведке был изгнан из Военных Сил Российской Федерации за садизм и неуставные отношения с рядовыми.

Убедительные слова Идальго были переполнены ненавистью и страхом. Но призрак лысого изувера с сатанинской ухмылкой давно растворился в областном тумане. И вот высокие деревянные ворота городка, напоминавшего былинную крепость, гостеприимно распахнулись перед виртуальными гостями и представили взору непостижимую и удручающую картину. Путников встречали множества странных людей с обезличенным и измученным видом. Облачённые в однотипные рубища, они были похожи на каторжан или заключённых трудового лагеря. Только труды их были Сизифовыми: одни коленопреклонённые мытари ложками черпали воду из зловонного пруда, другие же пропускали её через сито, третьи перетаскивали горы досок и брусьев на новое место, для того, чтобы остальные обречённые возвращали груз на прежнее.

Всё это тихое сумасшествие таинственной коммуны венчал фантастически высокого роста старик в лохмотьях, стоявший на одной ноге у подвесного моста, что был перекинут через тлеющую, словно вулканическая лава, реку. Увиденное напоминало описания ада с его топографическими составляющими, которые юная исследовательница в области религии и демонологии буквально коллекционировала. Вторая гипертрофированно вытянутая нога скомороха была перекинута через поручни моста и служила в качестве шлагбаума. На противоположном конце моста виднелся островок с большим ритуальным камнем, напоминавшем огромную конскую голову, которую охраняли высокие каменные дольмены с руническими и солярными литографиями.

Старец, завидев мчащийся к его владениям автомобиль, как можно обаятельнее обнажил гнилые зубы и благосклонно предоставил визитёрам зелёный свет. Но на половине пути подлый постовой умышленно качнул опоры с такой сверхъестественной силой, что, точно букашку, стряхнул «Форд» вместе с наблюдательницей прочь с моста. Она издала истошный крик и, дёрнувшись от страха, в самый подходящий момент проснулась.

Заботливо окутала мягкая постель с десятками разноцветных подушек, которыми была завалена креативная гостевая комната. Но после таких достоверных кошмаров было невозможно сразу сориентироваться в пространстве и только, когда за окном раздались отголоски смеха и знакомых всё прояснилось. Квартира у молодого мужа однокурсницы оказалась даже слишком хорошей и конечно, доставшейся от состоятельных предков, в лучшем понимании этого слова. Бабушки с дедушкой в живых уже не было, родители жили за городом, и менеджер среднего звена смело произвёл современный ребрендинг четырёхкомнатных роскошеств с высоченными потолками на усмотрение творческой жены. Ангела блуждала глазами по этим чудесным буддийским росписям потолка и стен, но на душе приятнее не становилось. Мысли о подонках из сна угнетала и царапала сердце. После своеобразной питерской сиесты вовсе не полегчало, стало только хуже, и голова раскалывалась от боли. Особенно досадно было то, что Дальний ничего не прояснил про некоего Слона и игру, которую тот может вести.

– Голова болит? Это на погоду… – буднично пропела сладкоголосая Тильда и с разочарованной улыбкой призналась, что это объяснение хронического сплина стало её единственной русскоязычной мантрой. Но подруга, как убеждённый мистик, знала, что погода тут не причём. Ангела с братом сидели зразу за двумя компьютерами: за «яблочным» моноблоком мужа и ноутбуком самой Тильды. Лео сообщил, что подремать так и не смог, а она проспала всё самое интересное. За какую-то пару часов данные, да и сам мир вокруг поменялся. Несколько раз звонил Горский, обещал надрать зад и рассказывал, что согласно экспертизе африканской головке действительно двадцать лет и сделана она была на берегу Финского залива. Вторая мумия оказалась намного свежее. «Спящая красавица» скончалась восемь месяцев назад от обширного инфаркта. И самой радующей оказалась новость о том, что следственная группа, осмотревшая жилплощадь Трубецких, смогла установить личность покойницы. В личном столе маниакального князя хранилось пухлое досье на фотомодель с огромным количеством фотографий и трудовой книжкой на имя Фаталиной Анны Вадимовны, рождённой в Петербурге в девяносто третьем году. Девушка немного поработала в модельном агентстве «Кэтс», а последние месяцы жизни числилась ассистентом в благотворительном фонде «Возрождение света».

– Супер… – на одном дыхании прошептала Евангелина и сразу же предложила капнуть под обе сомнительные организации, но единомышленники только снисходительно улыбнулись. Информация на замаскированный богемный бордель и подставной фонд уже была найдена в интернете, – А кому-то к зачёту вроде надо было готовиться? – шутливо возмутилась она, глядя на подругу.

– Успею, мне завтра ко второй паре, – захихикала Тильда, – Какой там нафиг зачёт, когда мой дом превратился в штаб-квартиру детективного агентства. Ангел, а твои то хвосты?

– Хвосты? – с беспечным смехом переспросила она, глянув себе за спину, – Всё норм, ни одного, как видишь. Я после зимней сессии на заочку перешла. Да, знаете ли, достало из-за своего затягивающего творчества девятихвостой лисой Кицунэ таскаться за преподами. Слушайте, друзья, – вновь вернулась к животрепещущей теме заочница-философ, – Но это просто трэш какой-то, чтобы у двадцатилетней девки инфаркт случился?! Бред какой-то!

– Ущипнуть? – нашёлся Лео.

– Нет уж, спасибо. Мне недавно такой сон снился, что с ним вообще никакая реальность не смешается.

– Ну-ка? – вновь с гримасой профессора психиатрии поинтересовался брат.

– Идальго снился… – поникла Ангела.

– Нет, сестричка, всё-таки придётся тебя ущипнуть Горскому на радость.

– Отстань! – отпихнула она шутника.

– Не поверишь… – непривычно развеселившийся братец умышленно выдержал мхатовскую пауза, – Наша ватага в «Скайп» выходила, вот перед твоим пробуждением. И такое рассказали!

– Что сказали?! Ну не тяни кота, то есть студента за хвоста! – крикнула нетерпеливая Ангела, толкнув смеющегося парня на соседний диван.

– Да хакеры наши с Идальго в чате сконнектились. Он согласился ночью с нами по Скайпу пообщаться. – задыхаясь выдал, наконец, Леонард и румяная от злости сестра постепенно побледнела, медленно осев рядышком на край дивана. Она потрясённо оглядела единомышленников и устремила в окно задумчивый взгляд на сто тысяч миль. Внутри всё завертелось волнительным ураганом азартных мыслей и пугающих чувства. Неужели уже через несколько часов будет возможность узнать основные тайны лесной секты от надёжного источника?! А вдруг репортёра действительно убрали с пути и это всего лишь ловушка?

– Смотрите! Там снег идёт? Может я реально ещё сплю? – спустя пару минут напряжённой тишины удивлённо заметила Евангелина.

– Идёт-идёт… Это Санкт-Петербург, детка. И это не сон. – констатировала жительница города с самым коварным климатом на земле. Печально вздохнув, молоденькая жена петербургского клерка, рассказала, что в прошлом году последний снежок сыпал на майские праздники, и о том, как горько она пожалела, что уехала из Москвы, что вышла замуж за безразличную болотную пиявку.

Одна из самых ярких личностей на курсе была готова бессильно расплакаться, но раздался звонок домофона. Её гостья, не на шутку впечатлённая страшилками Идальго и своими сновидениями вздрогнула.

– Всё в порядке, Ангел. Это мы с Лео пиццу заказали, прошу к столу.

И молодёжь бесцеремонно уселась за овальный винтажный стол, за которым, быть может, когда-то трапезничал сам Рубинштейн, и начала набиваться вредной, но невероятно вкусной пиццей с сыром и морепродуктами. Мужа к ужину Тильда, как всегда не ждала, ведь парень профессионально занимался организацией корпоративных вечеринок и в домашнем веселье с дружными застольями нужды не испытывал.

– Может быть, придёт к утру… – сухо добавила Алиса и подруга одарила её порцией фирменного наива, пообещав после удачного расследования депортировать Тильду в родной и жизнеспособный город Москва.

– Вот только выведем на чистую воду это болотное подполье и чемоданы, вокзал, универ. Адьё, пиявки! – торжественно подытожила Ангела и все рассмеялись, – Они-то мне и снились в последнем кошмаре. Бог ты мой, каких гадов там только не было, и жабы, и слизняки, когда мы во сне ехали к этому заколдованному Озерску. Жесть просто…

– К Озерску? – удивился брат и заговорчески глянул на Тильду. Парень страсть, как любил анализировать запутанные сновидения сестры, да и свои собственные, по методу бессмертного Зигмунда, Василеостровским музеем которого его уже успела заинтересовать хозяйка хлебосольного дома, – Мы с Тильдой, как раз выискали этот городок сельского типа в досье Идальго и биографии суперсекретного колхозника Резцова. И кучу интересностей также про другой областной и особо криминальный городок Выборг в интернетах надыбали, тот, что у берегов Финского залива.

– Так прямо и надыбали, и без меня? – прищуриваясь, усомнилась ясновидящая.

– М-да, у нас нет третьих глаз, и мозги не светятся, но мы погуглили и обнаружили несколько древних языческих капищ в Озерском районе. Там ритуальные камни, алтари, каких, в общем-то, много по всем уголкам нашей страны. Но эти до сих пор активно посещаются и поддерживаются местными языческими общинами.

– Да малые финно-угорские народности, – подхватила мысль третьекурсница СПбГУ, – Издавна живущие там почти в первобытных условиях, наедине с природой, объединились с переселенцами из Питера и областных городов. Причём, там даже из других регионов есть люди. Кто-то полностью переехал, а часть их постоянно приезжает на ритуальные праздники, фольклорные фестивали и даже эти… – Тильда чуть замялась, – Военно-патриотические или спортивные лагеря для детей, в которых и взрослые вовсю куражатся, в исторические реконструкции и дозоры играют. Нехилую пропаганду такого культурно-исторического отката среди местного населения начали проводить примерно с середины девяностых годов, почему-то на этот период пришёлся пик языческого ренессанса в России. Профессор отметил тогда, что особую популярность это получило на Дальнем Востоке и вот у нас на Северо-Западе.

– Почему так? Почему не Урал или Сибирь? – удивилась Ангела.

– Наш декан, как историк-этнограф, нашёл в этом географический мотив. Вроде, Дальневосточный регион пропитался соседним якутским и алтайским шаманизмом, а здесь скандинавским эпосом и язычеством. Хотя, я так потом сама пораскинула, причём тут шаманизм или Калевала? Если у наших северных староверов славянское язычество, своя древняя письменность, свои традиции и тотемизм. Даже старорусские имена берут при посвящении, и мужчины часто придерживаются ультраправых взглядов. Типа за Русь усрусь. В общем, там что-то другое. Тем более, что эти упоротые неоязычники вместе с гопниками откровенно зигуют на футбольных матчах и участвуют в проплаченных властями акциях и маршах.

– Ну да, рыба гниёт с головы. – подметил любитель умных цитат и афоризмов.

– Конечно, хотя может и не гниёт, может постепенно так действительно возродится русское самосознание и суверенитет. Фиг его знает, время покажет…

– Кузькину мать, оно покажет, с такой-то армией психов. – с сомнением спрогнозировала Ангела, но подруга осталась при своём политическом нейтралитете и вернулась к небезынтересному экскурс:

– До возрождения этих культов в джунглях Карельского перешейка проживали единичные носители старой культуры. Потомки так называемых чухонских старцев, изгнанных из северных окрестностей шведской крепости, что и стала потом Питером. Может быть слышали, это старые колдуны, которые пророчествовали городу казнившего их Петра Первого всего 300 лет существования и страшный потоп в финале? – спросила Теплова, и московские друзья её состряпали удивлённые лица. А Евангелина сразу связала эту информацию с пожилыми жрецами из своего сновидения, – Чухонью и чухонцами, кстати, русские называли «горячо любимых финнов». Те старцы были языческими колдунами, принимали в особых местах области, которые издревле считались гиблыми и проклятыми, посвящение в высшую степень природной магии, передавали мастерство только по мужской линии, потому что магия эта имела воинственный характер. Но профессор говорил, что женщины соседних славянских племён, отвоевали и женское наследование такой магии. Ну, вот эти последние волхвы исчезли, и потомки – егерские семьи в царскую и советскую эпоху в проклятых лесах просто жили, как могли, но никаким оборотничеством не страдали и фаллическим истуканам не поклонялись. Как это вплоть до 2009 года делали славянские фрики с волчьими и медвежьими шкурами в Купчино, там, где раньше стоял их красный деревянный истукан, типа воин с лицом божественного старца. Но его давно демонтировали. А за городом капища с истуканами так и осталось. Эти дикари, кстати, любят собираться к языческим праздникам в Сестрорецке на заповедном болоте и в Озерском районе. Просто, мы недавно курс религиоведения и этнических культов в универе проходили, касались всей этой темы, – объяснила она восхищённым друзьям свою эрудированность в данной области, – И местные студенты мне рассказывали, что такие возрождённые культы называют неоязычеством или родноверием. Это, якобы, уход от безбожия развратных городов и догматики христианства, возвращение к вере предков, использование обожествлённой силы природы и духов животных в магических целях.

– То есть, – начала плести логические цепочки Ангела, почти нетронутая пицца которой уже заледенела, – Эти родноверы уподобляются своим тотемным животным и пользуются руническими оберегами? И для подростков военно-патриотические состязания как раз у древних капищ устраивают?

– Вроде бы да… – непонимающе кивнула Тильда, а Лео заворчал на тему анорексии сестры и напрасно пропадающей вкусноте.

– Отлично! Спасибо, Лёлик, не хочу. Я хочу лишь определиться насколько с этими общинами, – увлечённо заладила она и брат, закатив глаза, забрал угощенье себе, – Связаны престарелые пионеры военно-патриотического движения области и Негодин, он же псевдокнязь Трубецкой, он же Токарев-Терещенко. Блин, всех и не перечислишь! Его липовыми паспортами в покер играть, наверное, можно. Интересно, какой у этого хамелеона был оперативный псевдоним в банде и секте? Я заметила, что у некоторых его подельников есть персональные скотские клички. Один Паук, другой Слон, третий вообще Бабуин! – прыснула тихим смехом Ангела, но быстро вернула серьёзное лицо, чтобы задать вопрос специалисту древних культов Алисы Тепловой: – Разъясните, профэссор. Может эти клички имеют какой-то тотемный характер?

– Это носит клинический характер. – опередил Тильду профайлер Лео.

– Возможно. И то, и другое… – неуверенно ответила студентка.

– По направлению к областном Выборгу на чёрном Гелике мчались только двое из этого зверинца с кавказцами на заднем сиденье, – уточнила свои воспоминания ясновидящая, – Главнюк их, что был за рулём, о приезде какого-то Бабуина из Европы говорил, как о визите Папы Римского. А членистоногим все свои зовут бригадира банды спецназовцев. С его рабочей перчаткой мне удалось ещё в Москве поработать, видимо, поэтому сегодня во сне Идальго только про него рассказывал. Но он говорил коротко и в общих чертах, а я почувствовала, что эти руки его под перчатками обычных ремонтников в крови многих жертв. Это жестокий головорез и больной на всю лысую башку маньяк. Мне кажется, что именно Тарантул потерял в подвале князя тот боевой ножик, которым резал когда-то солдат, других бандитов и даже девушек. Жесть! Короче, не дай Бог с этой тварью пересечься в реале… – встрепенулась от холодных мурашек ясновидящая и дальше в общих словах описала специфическую внешность питерского диверсанта, чтобы скорее перейти к описанию того, кто казался ей истинным и более солидным лидером. – Вот это поистине крупная особь. Хотя внешность тоже невзрачная…

– Что тоже лысый? Их там облучают что ли? – пошутил Леонард.

– Нет, «Слон» не лысый, просто невзрачный блондин лет пятидесяти с грубым лицом, колючим взглядом исподлобья и косой саженью в плечах. В общем, сразу чувствуется, что бывший мент или военный. Но взгляд – зашибись… Кровь стынет в жилах, будто от взгляда какого-нибудь потустороннего зверя.

– Таки да, – подхватила Тильда, – У язычников каждый неофит, чаще всего по дате рождения, выбирает из годового цикла стражей-покровителей определённый тотем для себя. Общим оберегом для России, конечно, считается медведь, поэтому наши патриоты во власти прикрылись этим символом и как-бы совершенно случайно, языческие общины Ленинградской области поклоняются медвежьему духу, шкуры носят и амулеты. Волки и псы, кстати, тоже распространены, что пересекается уже со скандинавскими мотивами и темой ликантропии. Помню тогда у нас даже на курсы выискались начинающие родноверы, и мы прикалывались, расспрашивая у кого какой тотем. Где-то в интернетах этот список есть. Я почему запомнила, что у меня тотем русалка, а у мужа муравей… – рассмеялась она и быстро сбегала за своим ноут-буком, – Да, жалко, что не дельфин. Мы тогда ещё больше усомнились в этом языческом бреде, понятно же, что список этот новодел девяностых. Каких троллей там только нет, мифические существа и совсем экзотические животные, типа Слона с обезьяной, о которых древние славяне и знать не могли.

Тильда углубилась в тонны сетевых материалов, где, впрочем, очень скоро обнаружила искомое, а в нём и слоновий тотем, что предназначался для рождённых 16 апреля. Но Ангелу эта дата, как предполагаемая языческая деталь досье на спецназовского главаря, почему-то не заинтересовала. Индиговая сыщица зацепилась за случайное упоминание африканского следа, вспомнив о чёрной тсантсе, обнаруженной в подвале самозванца. Водитель джипа с бандитами выглядел ровесником Трубецкого-Негодина и очевидно уже давно двигался с ним по одним жизненным дорогам криминальной столицы. Пути эти расходились в самом центре Карельского перешейка, ведь братки двигались к Финскому заливу, а сектант с пожилыми функционерами к Озерску.