Текст книги "Память призраков"

– Сумченко? По малолетке в Питере привлекался? Шикарно! Ах, и в области тоже? Ещё круче! Выборгский район? А нам местные про Озерский район вроде нашёптывали. Да-да, про Ланденпохью в Карелии помню, мне просто неудобно при детях это произносить, – гремел саркастическим смехом Горский, – Короче, Склифосовский, нашли только одного? Это который с хвостом? А на яйцеголового главаря ничего? Вот, чёрт! Ладно, пробьёмся. Вернее пробьём, да. Билингу запрашивали? Так и знал, что номера гастерские и уже скинули. Помню, гражданка из дома напротив уверяла, что поздно ночью отходили. Ну да, и камеры свои заранее вырубили, плёнки с собой. Дениска, а прошерсти-ка все дела на ОПГ спецназовцев, да посвежее? Окей? А то сторож с боку как-то хотел у них стройматериалов прикупить, так вот они заливали, что обычные дровосеки с Карельской лесопилки. Ага, а босс их хрен с горы! – смеялся коп в трубку, пока Лео, пользуясь случаем наскоро менял позорный халат на единственную приличную мужскую одежду из своего чемодана: серые брюки от делового костюма с чёрной рубашкой. – Домработница из Донецка жалуясь, что работнички соседские проститутками часто балуются, проговорилась однажды, что в бригаде сыночек её работает, и она скоро заберёт его к себе в лагерь беженцев Озерского района. Да подожди ты, наводчица, они и сами не лохи добычу искать. Данные у неё подлинные были, но ни на одном вокзале после увольнения не появлялась. А я и говорю. Лес рубят, щепки летят…

Разговор завершился и все вернулись к своим делам и томительным раздумьями по разным комнатам. Комитетский фаворит почивал ещё долго в комфортабельном кресле добротно и стильно обставленной гостиной, вчитываясь в едкие строчки питерской акулы пера, и чёрные брови его то взлетали, то подозрительной преломлялись. Загадочный журналист, размещавший в своём блоге материалы независимого расследования под геройским псевдонимом Идальго, накопал целый репортёрский боеприпас эпохи бандитско-ментовских войн лихих девяностых.

В те, уже поросшие мхом и ржавчиной, времена уходили своими корнями нити запутанных преступлений одного разветвлённого преступного сообщества. Самые везучие и хладнокровные бенефициары злодеяний ОПС в двадцатый век вошли видными городскими политиками, бизнесменами и, конечно же, благотворителями. В последний год перед исчезновением в 2011 году, Идальго вёл за этими преступными реликтами излишне смелую охоту. И её внезапное прекращение только подтверждало гипотезы репортёра. Беспокоила его вовсе не традиционная криминализация власти в бандитском городе и стране, а то, что этот самый криминал культурной столицы с девяностых годов прикрывают силовые ведомства, а точнее, один её укоренившийся сегмент со своими негласными лидерами и их приемниками.

Коррумпированность региональной полиции и службы безопасности не удивляли, но вскоре Горский на всякий случай протёр глаза, когда в последней записи журналистского дневника наткнулся на обвинение в адрес главного разведывательного управления. Доигрался, рыцарь ветряных мельниц! Куда замахнулся, обвиняя героическое ведомство в укрывательстве членов крупнейшей бандитской группировки северо-западного региона! Нет бы, просто ограничиться расследованием махинаций и порицанием конгломерата чёрных риелторов, использовавших в отношении своих жертв методы негласного наблюдения от специализированных ведомств.

Приверженность к таким методам обогащения основные лидеры группировки сохранили со времён своей бесславной службы в правоохранительных органах. В материалах своего расследования Идальго особенно подчёркивал опасную организованность банды, которая выражалась сотрудничеством в ней оборотней юридического толка с оборотнями боевых спецподразделений. С мошенническим отчуждением жилплощади у пенсионеров и асоциалов справлялись и участковые, но аппетиты главарей с высокими связями росли, и нацеливались мошенники в погонах уже на бизнесменов, искусствоведов и банкиров. Журналист, начавший расследовать аферы с недвижимостью, восстановил по архивным крупицам эпизоды с различными датировками «подвигов» – от 97 до 2011 года. Немощных или асоциальных жертв мошенничества исчезали без вести. Но дотошливый журналист выяснил, что не все из обездоленных оказывались в безымянной могиле. С началом двадцать первого века кое-кто из жертв обнаруживался полуживым на обочине шоссе и путано рассказывал о загадочном трудовом лагере на берегу озера, бдительную охрану и конспирацию которого почему-то вдруг осуществлял отечественный «большой брат»».

У Балтийского синдиката были, как фантастически большие покровители из офицерских фондов, так и самые мелкие чернорабочие, и козлы отпущения. Вдруг среди этих Петровых, Смирновых, Сидоровых, следователь разглядел небезызвестного Александра Негодина – подставного персонажа, под благочестивым образом которого теперь скрывался беглый уголовник Александр Терещенко-Токарев. Недружелюбно поздоровавшись с планшетом, заполненным бесценным опусом, Горский не сдержал крепкого словца. Впрочем, блогер лишь единожды упомянул эту фамилию, с досадой описывая то, какими немыслимыми способами и масками оборотни уходили от уголовной ответственности. данный субъект, по утверждению Идальго, являлся мастером перевоплощения со звериным чутьём и тяжёлой формой размножения личности. Сначала продажный служащий секретного отдела ГУВД Александр Терещенко был вынужден прикрыться оперативным псевдонимом Александр Комов. Затем удачно «вышел замуж» и по порочащим обстоятельствам разжаловался в риелтора Александра Токарева, взявшего фамилию жены. Эту гражданскую реинкарнацию ненасытному аферисту также не удалось сохранить непорочной, потому в итоге пришлось избавиться от испорченной вконец кармы, чтобы легализоваться под маской влиятельно бизнесмена и православного благотворителя Александра Негодина.

Московский детектив мысленно упрекнул, возможно уже покойного журналиста в упущении самой интересной княжеской реинкарнации и вознамерился сегодня же проверить право собственности Трубецкого на часть подмосковного таунхауса. Далее следовали более тривиальные разоблачения подставных медиков, социальных служащих и подставных нотариусов группы, работающих по сей день в крупнейших коллегиях адвокатов города. Бесперспективные обвинения махровых прокуроров местечкового и регионального масштаба, прекращавших уголовное делопроизводство в отношении банды. И, конечно, про стражников и непосредственных палачей группировки репортёр не забыл. Эти простые и орденоносные опричники из внутренних войск МВД, стали не заключёнными, а владельцами собственных охранных предприятий с государственными лицензиями.

Увязающему в материалах Идальго следователю постепенно становилось понятно, почему ОПГ «Балтик-групп» репортёр белорусского происхождения постоянно норовил назвать «болотниками», убедительно обосновывая тем, что топоним «Балтика» и переводится с местного языка, как «болото». Но уйти с головой в этот зловонный омут корысти и лжи Горскому не позволила девушка с ангельским именем. Бесшумно материализовавшись на пороге гостиной, она окликнула зачитавшегося сыщика и тот, вскочил с дивана, мгновенно затребовал ответа, словно у миграционной службы:

– Я весь в внимании! Где они?

– Ну адреса, явки пароли на этих лесных братьев, я, конечно, ещё не могу предоставить, извини… – недоумённо усмехнулась Ангела и хитро посмотрела на своего преобразившегося брата, – Зато точно знаю, где завтра утром будет наш экстрасенсорный отдел дознания, – Горский схватился за голову. Не являясь телепатом и провидцев, прочитал все невербальные сигналы заговорщиков и пообещал взять сумасбродную дилетантку под домашний арест, выставив блок-пост у её подъезда. Но она всё же закончила двусмысленную речь: – Не волнуйтесь так, детектив. Мы с братом на речку поедем, Ваську навестить…

Глава VI. Гид по минному полю

– На речке, на речке-е, на том берегу-у… – тоскливо пропел себе под нос Лео, осматриваясь по сторонам, как на плёнке замедленного действия. Ангела улыбнулась неожиданно винтажному напеву меломана и высказала мысль переложить тематические строчки на рэповский бит, отражающий злободневные реалии бандитских мегаполисов. Вокруг бурлил утренний центр обитаемого острова, фамильярно именуемого петербуржцами «Васькой». И гостей из Москвы он встретил не столь приветливо и радушно, пуская скупую мужскую с промозглых небес. Единомышленники, связанные родственными узами, теснились под крыльцом станции метро в ожидании местной подруги Ангелы, неформальной художницы Тильды, пару лет назад сбежавшей от столичной философии под венец. Мелко подрагивая в актуальном для московской весны коротком плаще, она развлекала заспанного после «Сапсана» парня своими астрально-дедуктивными параллелями, которые у особенного индивида сплошь и рядом пересекались. Все ниточки, добытые следственным и сетевым путём, у неё замыкалась на необходимом контакте с таинственным правдорубом Идальго или же одиозным лесорубом Негодиным.

С первого глотка застоявшейся атмосферы петербургского декаданса, детективное настроение разгоралось в ней всё сильнее. Она призналась брату, что во время работы с подвенечной перчаткой покойницы в сознании мгновенно вспыхнули архивные кадры прогулок по Васильевскому острову, где продолжила свою университетскую учёбу Тильда. И сейчас в здравом уме одарённой девушки то и дело мерещились шатенки в белом одеянии, а в голове проскальзывало пугающее эхо этнического песнопения.

Взгляд Ангелы вдруг зацепился за синюю форму патрульно-постовой службы, оберегавших порядок у заполонённой людьми станции, и сердце почему-то неприятно сжалось, а на лице автоматически проявилась фирменная улыбочка. Она шепнула Леонарду о том, что после вчерашних переживаний и информации о банде питерских оборотней в погонах ей снились именно стражи порядка. Какие-то сбивчивые конфликты в их рядах, тюремные пытки не только над задержанными, но и над некоторыми из своих людей. Ещё тише девушка поведала о том, что местами это было похоже на бандитскую войну, в ходе которой был убит чернокожий коп. И одет он был, как офицер внутренних дел. Сегодняшние правопреемники цветного копа окинули белобрысую парочку подозрительными взглядами, когда не сдержавшийся брат разразился смехом.

Но веселье в сером городе исчезало ещё быстрее скупого лучика солнца. Лёлику по-прежнему было не по себе, что нельзя было сказать по разыгравшейся спутнице. На права непутёвая сестра так и не сдала, и по Москве намотала ни одну сотню миль в поисках загадочных мест, потому стая хищно ухмыляющихся проблем её не пугала. В долгом ожидании конца первой пары философского факультета СПбГУ вчерашний европеец упорно предлагал, послав всё это, взять на прокат авто и скорее снять приличный гостиничный номер.

Конечно, непривыкший к тяготам жизни напарник не удержался от упрёков. Всего лишь два дня до субботы нужно было подождать и верные друзья на большом джипе подбросили бы «индигетов» до Петербурга. Компания брата периодически совершала клубные набеги на Северную столицу под предводительством главного тусовщика и диджея Гуру. Но упрямая сестра знала, что никаких остановок по требованию в этом «пативэне», доставлявшего всех исключительно к морю музыки и кайфа, не предусмотрено. А ждать, пренебрегая другими путями и возможностями, не умела.

Что до человеческого фактора, то минувшим томным вечером, по своему обыкновению пококетничав с новоявленной шефиней детективного агентства, агент Бухинов выпросил увольнительную, но твёрдо пообещал позже телепортироваться в любой уголок необъятной родины, если возникнет служебная необходимость. Ведь его кибер-отдел мог работать и дистанционно, а сердцем и душой он всегда со своими товарищами. И парня отпустили, признав, что в похождениях, которым было отдано предпочтение, сердце и душу смазливый хипстер действительно никогда не задействует.

Его кудрявый напарник, по иронии судьбы, имевший говорящую фамилию Кудрявцев, прикрылся более уважительной причиной – технику в хакерском подполье дизайн-студии вдруг настигло проклятие лесных гремлинов. Он также ориентировочно обещал дополнить штат и досье на врагов к уик-энду. Кудрявый был из тех преданных делу парней, чистосердечно признающихся, что любят девушек и компьютеры любит одинаково, вот только всей аппаратуре в студии присваивались имена бывших или не состоявшихся пассий ловеласа Джея. Вернее лишь тех, кого они оба могли упомнить.

Но девушка с голубыми чётками и козырями в рукавах, отчего то не унывала. И вот один из этих джокеров наконец-то позвонил.

– Тильда, ну ты где? – откликнулась неприлично эмоциональная гостья Петербурга, – Никакое оно не доброе! Мы уже давно у метро. Куда подойти? Хм, думала, я сама угадаю! – отодвинув смартфон, усмехнулась она брату, – Алис, я, вообще-то уже в более взрослые бродилки играю. Подходи, зарулим в кафэшку какую-нибудь. Что? Дом с глазами?! – удивлённо рассмеялась Ангела, глядя на брата, – Знаю, у вас в Питере есть один дом с ушами, но нам туда ещё рановато. Так, по нашему «Арбату», по левой стороне, будет студенческая библиотека с граффити. Это твой шедевр, что ли. Да-да, конечно же старик Бэнкси, могла бы сразу догадаться. Ладно, скоро будем.

– Зашибись, дельце! Здесь требуется срочное журналистское расследование! – вынесла свой торжественный вердикт собеседница со следами приверженности к буддизму во внешности и творческим ником Тильда. Свои эскизы современно стилизованных мандал и фантастические граффити бывшая однокурсница Алиса Теплова неизменно подписывала одноимённым себе графическим символом. Эту небольшую чёрную змейку внимательный Лео углядел и на шее девушки с модной короткой стрижкой.

– За нас это уже проделал один без вести пропавший чувак. – невесело ответил он Тильде и вкратце рассказал ей о питерском журналисте и его роковом блоге. За местной и общероссийской прессой замужняя студентка с неформальным хобби следила вприглядку, но уверенно отвергла обозначенного человека, как скандально известного.

– Ребят, где-то слышала про какого-то «Идальго»…

– Наверно у Сервантеса? – лукаво домыслила Ангела, выразительно оглядев зал библиотеки, в которой Стелеры нашли подругу, готовящуюся к зачёту. Обрадовавшись друзьям, она безоговорочно отдала ключи от семейного гнезда и предложила провести особо секретную беседу в таком бесплатном антикафэ. С взрослыми акулами пера судьба в Петербурге её пока не сводила, другое дело «мальки» с параллельных курсов универа. – Супер, Тильда! Все надежды только на тебя. – обрадовалась она, напрасно дожидаясь этого же запала и от не выспавшегося брата. С трудом скрывающий недовольство юноша с красноватыми склерами глаз придавался внутреннему спору со своим альтер-эго, укорявшим своего податливого пользователя за то, что подвизался в помощники искательнице приключений на одно место.

– Нет, про журналистов я серьёзно, – обстоятельно добавила подруга своим певучим голосом, – Вам нужен наш местный инсайдер подобных тем, могу свести с одним кадром.

– И я серьёзна, как никогда! – настаивала Ангела, с надеждой глядя на прихожанку питерского дацана, – Все здешние клаберы из компашки Лёлика по трезвянке ведь друг друга не узнают. Среди всех знакомых захотелось обратиться именно к тебе. Московская следственная комиссия на чужое поле не спешит и отрабатывает обычный грабёж. Сама понимаешь, секту из чьих-то снов искать не будут. А я поняла, – ясновидящая перешла на укромный шёпот, – Что душа той девушки просит о помощи.

– Анжелика которая? – уточнила Тильда.

– Да, я так сначала услышала. Затем видела, как дедушка звал её Аней. Был фантом, как она убегает куда-то в ночь, а он так печально кричит ей в след. Последний раз. Жили они где-то здесь, она точно из Питера. Но какие-то ублюдки втянули в тёмные дела и странный культ, а потом угробили.

– Как её убили?

– Нет, скорее довели до смерти или самоубийства. Энергетика убийства такая мощная и гнетущая, что ни с чем не спутаешь. Она оказалась, словно меж двух огней и её сердце как-будто взорвалось. Духи шептали мне там, что девушку умышленно сгубил тот, кто считал своей собственностью, ненависть и любовь его одинаково разрушительны, так как он проклят. Думаю, речь была о владельце заколдованного бункера, других вариантов нет. Со свадебной перчаткой в руках я почувствовала, что умерла Аня от вспышки страха в сердце, но при этом её всё время преследовал убийца с ножом. Дальше ничего не могу сказать, многое заблокировано… Очевидно, увезли в тот загадочный лесной лагерь. Знать бы, где это находиться.

– А что она сама, то есть призрак девушки тебе рассказывает?

– Почему-то ничего, – с сожалением ответила Ангела, – Во сне всегда грустно смотрит и молчит, только на фоне я часто слышу плач и французские слов, – зелёные глаза Тильда удивлённо расширились, и она переспросила, – Да, я не путаю! – настояла на своем девушка-индиго, не отрывая далекого взгляда от окна, – Слышу именно французскую речь, смешанную с русской, но всё неразборчиво. Потому наверно и ник такой был, Анжелика. Знаете, судя по увиденным мною фрагментам, она была связана с модельным агентством, больше похожим на бордель. Вот в поезде я забылась на часок и вновь увидела её, такую красивую в белом платье. Кружилась под музыку в лучах софитов и улыбалась. Но потом подошел русоволосый мужик весь в чёрном и грубо сорвал с неё платье. Она осталась в одном чёрном комбидрезе с чулками и он потащил ее с собой. Дальше я увидела его роскошную двухэтажную дачу, охраняемую бандитами, и большой список его модельного гарема, среди которых было написано и «Анжелика». Мне сказали, что этот сутенёр давно торгует девушками, как собственными вещами, каждой подбирая такие крутые названия, типа Каролина, Клеопатра, Барбара. У Анжелики я видела какую-то французскую фамилию, какую именно забыла… И каждой дарит за послушание особый подарок: шубы, ювелирку, угнанные машины. Но напротив Анжелики вместо приданого так и остался пробел. Напоследок сказали, что он изощрённый садист и жестоко избивает девок, в случае недовольства. Я, кстати, его лицо запомнила, и нарисовать могу.

Изложенным жительница Питера была не так потрясена, как Лео. Историю она квалифицировала, как грязную и драматичную, но вполне типичную для модельной среды города. Информация о прикрытиях различных салонов красоты, массажа и модельных агентств, под которыми скрываются элитные притоны, мелькает в прессе чуть ли ни каждый день. Всё потому, что северный мегаполис является одним из главных айсбергов социально-финансовой кардиограммы страны и центром международного туризма. Но процветание древнейшего ремесла является вторым из основных криминальных бичей города, испорченного также острым квартирным вопросом. Именно это острие, по-видимому, и предрешило трагичную судьбу семьи «Спящей красавицы». Тильде были известны случаи сращения бордельной мафии с бандами чёрных риелторов, но слияния такие всегда характерны только для бывших или криминализированных сотрудников правоохранительных ведомства. Смышлёная подруга предложила частным детективам не терять зря времени, но и не спешить в такой опасный замес. Для начала было рекомендовано просмотреть местную прессу, поискать Идальго и пообщаться с одним пишущим студентом журфака, так во время перешедшим из политической газетёнки в криминальную.

– Сейчас я эту акулку загарпуню как-нибудь и через хозяйку его комнаты Ритку заставлю вам помочь! – посмеиваясь обнадёжила подруга и вытащила из кармана свой сотовый.

– Тильда, подожди! – опомнилась ясновидящая при упоминании о полиции, – Ты, имей ввиду, это дело на особом контроле у московских силовиков и следователь в случае огласки меня сожрёт живьём. Потому, всё должно быть осторожно. Как там с языком у твоего информатора?

– Пока не оторвали, но… Был папарацци жуткий, уже имел опыт сотрудничества с каким-то крупными изданиями. В общественных темах пересчитывал рёбра и штрафы после митингов, а только переключился на криминал, так успел поплатиться глазом.

– Возможно, око за око. И кому это он правдой глаз выколол? – любопытствовал профайлер Лео.

– Ну не совсем выкололи. Только разукрасили. А вы его последнюю статью почитайте на портале «Злоба дня» и поймёте. Строчит под ником «Трикстер». – на всякий случай она объяснила, что так в европейской мифологии называли мелкого, но харизматичного духа-вредителя, типа скандинавского Локи.

– Что там статья, одного злобного названия достаточно. Кстати, если речь о духах, значит сестричка найдёт с ним общий язык, надо брать. – твёрдо заключил Леонард.

– Вариантов нет, – улыбнулась в ответ Теплова, – С тех пор, как Трикстера за оппозиционный движ из общаги выгнали, живёт этот чёртик в коммуналке моей подруги на Лиговке, как в центре реабилитации жертв насилия – фиалки поливает и ни фига не платит! Вот она собиралась скоро ехать, гербарий принимать. Всё время забалтывает так, что Ритка только в метро вспоминает, что ехала к нему не за порцией светских сплетен и сенсаций, а за деньгами. Вы, если, что не стесняйтесь, он косит под интеллигента, но наглеет не по-детски. Как-то даже у коллекторов подъёмные просил. Правда, потом от стыда тень под глазом легла. Ну, а моя однокурсница Рита, сами понимаете, это не коллекторы. Вот он живёт себе, кайфует, ещё и на звонки не отвечает, гадёныш! Круговорот добра в природе, блин.

– Я бы сказал, незаконный оборот… – ворчливо прокомментировал Лео, всё более проникшийся духом расследования. Но тут же деликатно умолк, так как Тильда, наконец-то, сконнектилась со студентом, пробудив его ото сна, словно Будду. И от лица недовольной владелицы квадратных метров максимально требовательным голосом осведомила должника о новом испытании в его сансаре. Отповедь сонного ответчика затянулась и девушка, нахмурив высокий лоб, пошла в наступление, и в скорости добилась желаемого.

– Короче, жив курилка, но по телефону оперативную информацию дрейфит обсуждать, поэтому выслушает вас у себя через час, сейчас адрес чиркну. А если что-то пойдёт не так, то выловить его можно будет, только ночью, преодолев непрошибаемый фейс-контроль элитного ночника. – Лео с пылом отказался от такой тяжкой перспективы, в свете грядущих тусовок с Джеем и подтолкнул сестру к выходу и скорейшему визиту к газетному вредителю. На прощание индигеты по обычаю московского гламура чмокнули подругу в обе щёчки, услышав в ответ обещания удачи и доброжелательную мантру: – Ом мане падме хум! – устремились по заданному вектору.

Выскочив под классический питерский дождь, они полетели к старой доброй подземке с открытой электронной картой в смартфоне. Сквозь замедленную нордическую толпу приходилось лавировать, как в слаломе. Ангела расхохоталась над тем, как брат уворачивается от противных капель дождя, словно кот, и мчится всё быстрее. Из всей дворовой компании в детстве он один воспринимал любой дождик, как природный катаклизм, а излюбленные мамины «Сандуны», как жесточайшие пытки.

Но слякотная атмосфера вокруг Ангелу почему-то не раздражала. Всё вдруг изменилось, истончилось так, что можно в городском гаме можно было услышать шелест крыльев бабочек. Она постепенно отстала от форсированного темпа, и брат ещё долго бежал, переговариваясь сам с собой, пока не заметил неожиданной потери бойца, а точнее собеседника. Он обернулся и растерянно всмотрелся в снующих людей с депрессивными лицами. И там вдалеке всё же мелькнул знакомый фиолетовый плащик, выгодно выделявшийся на фоне питерской серости. О Боже! Она стояла напротив арочного входа во двор и разговаривала с каким-то клошаром. В неверии тряхнув светлой шевелюрой, молодой человек направился за ней.

– Ангела, ты, что как маленькая?! Пойдём скорее, – Лео, унаследовавший отцовский темперамент, никогда не бушевал и почти не повышал голоса, как и полагалось интроверту, но мимикой и живыми глазами выдавал весь спектр своих чувств, – Пошли, это же просто бродяга.

– Да нет же, – выдернула руку восхищённая скромным бомжиков девочка-индиго, – Это не простой нищеброд. Не могу пока понять, но этот человек необходим нам в поиске. Правда! Только для нашего дела, я чувствую… – она с надеждой всмотрелась в распахнутую лазурь братских глаз, но манёвр оказался неубедительным. Повзрослев, она только недавно перестала подкармливать и устраивать судьбу бездомных существ, как маленькая мать Тереза.

Опустившийся немолодой мужчина со светлой бородой и на удивление трезвым лицом спрятался в тёмную глубь арки, когда к неравнодушной прохожей подошёл парень. Как специалист по психотипам и физиогномике, Лео действительно со второго взгляда заметил внутреннее отличие этого гражданина от прочих маргиналов квартала. На самой популярной линии острова уличных музыкантов, коробейников и попрошаек было в таком количестве, что он ощутил себя на городской ратуше средневекового периода. И только один малолетний бард «десятник» рядом блеял хит наших дней о стачках на заводе и остром желании жить, убедительно аккомпанируя себе на гитаре. Как прирождённого музыканта, Лео впечатлил талант забавного паренька и он, великодушно наполнил его шляпку с копейками внушительной купюрой и для полной справедливости направился со второй купюрой к бродяге, но тот оказался гордецом и смущённо отвернулся.

– Хм… – осёкся фрейдист и вернулся к сестре, – Значит реально не как все. Тест подтвердился.

В это время к потерянному мужчине с бурными россказнями и ворохом бесплатных газет в руках подоспел его товарищ по несчастью, престарелый чудак в зелёном комбинезоне. Перехватив воодушевлённый взгляд сотоварища, направленный на приветливую девушку, дед прищурился в сторону молодых стиляг и, не стесняясь, вслух опроверг возможность знакомства бомжей с «заморских богачами».

– Не наши они, не твои, идём к Смоленке, – поторопил его долговязый старец. Проходя мимо, он чуть притормозил и перевёл пытливый взгляд с блондина на блондинку, – Вы всё-таки, чьих будете и откуда?

– Местные мы, местные. Ангела пошли, он сумасшедший! – заволновался молодой человек, а дед недоверчиво усмехнулся и парировал в своей привычной манере:

– Э-э-нет! Я всю землю обошёл, а вас здесь никогда не видел.

– Гражданин, мы спешим, уйдите с дороги! – деловито затребовал Лео, отгораживая сестру от пожилого идиота, вдруг восхищённо закачавшего головой при внимательном взгляде на девушку.

– Вась, ну что ж ты молчишь. Поди сюда, коль Ангел к тебе явился.

Пару раз, закрыв глаза ладонью и потерев синими чётками переносицу, девушка наконец-то осветилась догадкой:

– Лёлик, это просто нереально, – вполголоса поделилась она, – Но тот человек недавно был в сектантской коммуне у озера. И с ним когда-то общалась Анжелика. Василий… – неуверенно обратилась ясновидящая к нему и мужчина в подранной ветровке и капюшоне встрепенулся.

– А? – тёплым баритоном отозвался он и решился выйти из сумрака к яркому свету. От накала страстей никто не заметил, как внезапно кончился дождь, а хмурые тучи выпустили золотые лучи солнца.

– Вы… – девочка-индиго не знала с чего начать, – Вы знаете Аню, девушку лет двадцати, с каштановыми волосами? Она может быть тут жила…

Покрытый седыми колтунами бугай зашёлся в скрипучем смехе от этих слов, что смутило обоих собеседников, разделённых социальной пропастью.

– Дочь, он себя не знает, а ты про какую-то Аню. Беспамятный он, вот дурная!

– Сам ты дурной! Лепрекон недоделанный! Ангела, пошли, мы опаздываем. – вдруг вспылил Леонард и вновь потянул упрямую сестру к метро.

– Ишь ты, шпана разодетая. – захлебнулся обидой дворовый старец, посмотрев на пришлую молодёжь исподлобья. – Никакого уважения к старшим, вы вообще…

– Кузьма, оставьте их. Успокойтесь, пожалуйста… – решился, наконец, бомж Василий, – Ребята, вы что-то хотели, вы знаете меня?

Девушка обрадовалась установлению контакта и хотела отойти с ним в сторону, подальше от насупившегося старца в зелёном тряпье, как вдруг заметила, что вокруг них начала собираться толпа праздных зевак, как на Московском Арбате во время бесплатного шоу. Даже тощий фанат группы «Чайф» с интересом всматривался через людей, забыв о своей целевой аудитории.

– Даже не думай идти с ним во двор, мало ли, что, – одёрнул сестру Лео, – Ему в медико-социальный центр какой-нибудь нужно. Мы тут бессильны, пошли уже.

– Подожди, – раздражённо прошипела она и всмотрелась в бледные глаза визави, – Послушайте, Василий. Мы не ваши знакомые, но я могу вам помочь вспомнить кое-что, как давно вы потерялись?

Несчастный мужчина проникся человечным обращением к себе и отвечал странной девушке, как своему лечащему доктору:

– Ох… Мне трудно всё чётко воссоздать. Примерно, с неделю, как я шатаюсь без толку по улицам, ничего о себе вспомнить не могу, как стёрло всё.

– А есть предположения о причине вашей амнезии? – официозно осведомился дипломированный психолог, рефлекторно сцепив пальцы, как и его универовкий декан.

– Нет, всё туманно. А вы, врачи? Откуда вы про меня знаете? – инстинкт самосохранения вдруг придержал порыв страдающей души.

– Не волнуйтесь. Мы вообще из другого города, ищем нашу подругу, Аню, или её знакомых. Я… – искренней по своей природе Евангелине было сложно врать на ходу и она начала отводить глаза. – видела вас в её фотоальбоме, она исчезла полгода назад.

Василий озаботился чужой бедой, позабыв о своих, и всерьёз задумался:

– Видите ли, надо хотя бы на фотокарточку её взглянуть. Может, вспомню что-нибудь… – мужчина в задумчивости потёр подбородок и Лео задумчиво посмотрел на его бинты и царапины.

– Фоток с собой нет, к сожалению. Но мы можем ещё с вами встретиться, тем более, что нам с братом сейчас надо спешить. Вы всегда тут находитесь?

– Я… Не знаю, даже, – неуверенно отвечал он, предчувствую свой близкий финал с учётом особой везучести, – Но могу прийти, когда вы скажите. Времени, к сожалению, предостаточно…

– Может, вы жили где-то здесь? – спросила девушка, мысленно предположив, что и Анжелика могла жить поблизости, где вероятно избили до потери памяти её соседа.

Тут в разговор счёл нужным вклиниться престарелый пресс-атташе бездомного и призвать всех двинуться к кладбищу, где каждый найдёт искомое. Эзоповские парафразы Кузьмы все вменяемые люди воспринимали превратно и Лео с Ангелой оказались не исключением. Всем стало не по себе, но Василий во время пояснил с печальной улыбкой на обветренных губах, что блаженный имел ввиду Смоленский погост у самого Малого проспекта, где в длинной череде жилых домов, быть может, стоит и его бывший дом.