Текст книги "Рассуждения о методе. Начала философии. Страсти души (сборник)"

95. Как страсти могут также вызываться вовсе не замечаемыми душой благами и бедами, хотя последние и принадлежат душе. Что за удовольствие получают от опасности или от воспоминания о прошлом зле

Таково удовольствие, получаемое зачастую молодежью от занятий трудными вещами и сопряженное с большими опасностями, притом без надежды получить какую-либо выгоду или славу; подобное удовольствие проистекает из того, что мысль о трудности предпринятого производит в мозгу впечатление, которое, будучи связано с мыслью о том, как хорошо чувствовать себя столь храбрым, столь счастливым, столь правдивым или столь сильным, чтобы иметь в данный момент отвагу, является причиной удовольствия, почерпаемого этими лицами. А удовольствие стариков, когда они вспоминают о бедствиях, какие некогда претерпевали, возникает в силу того, что они представляют как благо возможность уцелеть, несмотря на все испытанное.

96. Какие движения крови и «духов» причиняют пять предшествующих страстей

Пять страстей, о которых я начал говорить, так связаны одна с другой или противоположны друг другу, что легче обсудить их все вместе, нежели трактовать о каждой по отдельности, как трактовалось об удивлении. Причина их кроется не исключительно в мозгу, как при удивлении, но и в сердце, в селезенке, в желудке и во всех остальных частях тела, поскольку эти части служат воспроизведению «духов» в крови; ибо хотя все вены проводят содержащуюся в них кровь к сердцу, тем не менее иногда кровь одних вен вталкивается туда с большей силой, чем кровь других; бывает также, что отверстия, по которым она идет в сердце, более расширены или стянуты в тот или другой момент.

97. Главные данные, служащие познанию этих движений при любви

Рассматривая различные изменения, которые по опыту замечаются в нашем теле во время возбуждения души различными страстями, относительно любви, – когда налицо только одна она, то есть когда она не сопровождается никакой сильной радостью, либо желанием, либо печалью, – я отмечу, что биение пульса бывает ровным и гораздо более значительным и сильным, нежели обычно; испытывают тогда приятную теплоту в груди и пищеварение совершается скорее; следовательно, эта страсть полезна для здоровья.

98. При ненависти

Напротив, при ненависти я отмечу, что пульс неровен и незначителен, часто особенно жив, так что ощущают в груди холод, смешанный с каким-то, я не знаю, терпким и раздражающим жаром в груди; желудок отказывается служить и склонен отвергать и выбрасывать пищу или, по меньшей мере, разрушать и превращать ее в дурную жидкость.

99. При радости

При радости пульс ровен и более оживлен, чем обычно, но не так силен и част, как при любви;

ощущают не только в груди, но и по всей периферии тела приятную теплоту, распространяющуюся с кровью, которая направляется туда в изобилии; иногда, однако, теряют аппетит, ибо пищеварение слабее обычного.

100. При печали

При печали пульс плох и слаб; чувствуют как бы оковы около сердца, сжимающие его, льдины, холодящие его, и вообще озноб во всем теле; однако иной раз не теряют аппетита и чувствуют, что желудок исправен, лишь бы не соединялась с печалью ненависть.

101. При желании

Наконец, я отмечу, в частности, о желании, что оно действует на сердце сильнее прочих страстей и наполняет мозг большим количеством «духов», которые, проходя оттуда в мускулы, обостряют все чувства и делают все части тела более подвижными.

102. Движения крови и «духов» при любви

Эти, а равно и многие иные соображения, слишком пространные, чтобы говорить о них, дали мне повод полагать, что когда рассудок представляет известный объект любви, то впечатление, оказываемое мыслью на мозг, проводит «животные духи» через нервы шестой пары к мускулам вокруг внутренностей и желудка именно так, как это потребно, дабы желудочный сок, обращающийся в новую кровь, стремительно направлялся к сердцу, не задерживаясь в печени; кровь, будучи толкаема там с большей, нежели в иных частях тела, силой, входит в избытке и производит особенно сильную теплоту по той причине, что она более сгущена, нежели та кровь, которая была уже разрежаема много раз при удалении от сердца и возвращении к нему; оттого кровь отвлекает также к мозгу «духи», частицы которых крупнее и подвижнее обычного; и эти «духи», усиливая впечатление, произведенное в мозгу первой мыслью о любимом предмете, заставляют душу возвращаться к ней. Вот в чем состоит страсть любви.

103. При ненависти

Наоборот, при ненависти первая мысль о предмете отвращения так направляет «духи» мозга к мускулам желудка и прочих внутренностей, что они препятствуют желудочному соку смешиваться с кровью, замыкая все отверстия, по которым он обычно идет; ненависть ведет «духов» также к небольшим нервам селезенки и нижней части печени, где помещается приемник желчи, так что частицы крови, обычно забрасываемые к этим местам, оттуда выходят и текут к сердцу совместно с теми частицами, которые находятся в разветвлениях полой вены; в этом причина значительной неравномерности в теплоте сердца, ибо кровь, направляющаяся от селезенки, не согревается и мало разрежается, а кровь, идущая от нижней части печени, где постоянно имеется желчь, наоборот, смешивается и разрежается очень быстро; потому-то «духи», направляющиеся в мозг, имеют неравные частицы и очень необычные движения; отсюда и следует, что они усиливают идеи ненависти, которые там уже запечатлены, и располагают душу к мыслям, полным едкости и горечи.

104. При радости

При радости возбуждаются не столько нервы селезенки, печени, желудка и внутренностей, сколько нервы, находящиеся в остальном теле и особенно в отверстиях сердца, которое, открывая и удлиняя эти отверстия, дает возможность крови, толкаемой от вен к сердцу, входить оттуда в количестве большем обычного; и ввиду того, что кровь, входящая снова в сердце, уже проходила и отходила много раз, направляясь из артерии в вены, кровь очень быстро разрежается и производит «духов», частицы которых, будучи равны и тонки, способны образовать и усилить впечатления мозга, дающие душе мысли веселые и успокоительные.

105. При печали

Напротив, при печали отверстия сердца стянуты посредством маленького нерва, окружающего их, и кровь вен вовсе не возбуждается, отчего ее очень мало идет к сердцу; однако те проходы, по которым желудочный сок течет из желудка и внутренностей к печени, остаются открытыми, отчего аппетит нисколько не уменьшается, исключая, когда ненависть, часто связанная с печалью, закрывает эти проходы.

106. При желании

Наконец, страсть желания имеет ту особенность, что наличное желание удержать известное благо или избежать известного зла быстро отзывает «духов» мозга ко всем частям тела, какие могут служить действиям, требуемым для данной цели, а особенно к сердцу и частям тела, преимущественно снабжающим сердце кровью;

это происходит в тех целях, дабы сердце, получая крови более обычного, отсылало большее количество «духов» к мозгу как для того, чтобы поддерживать и усиливать там одно это желание, так и для перехода «духов» оттуда во все органы чувств и во все мускулы, которые могут содействовать удержанию желаемого.

107. Какова причина этих движений при любви. Из всего вышесказанного я вывожу, что имеется следующая связь между нашей душой и телом: раз мы однажды связали известное телесное движение с душевным, то после каждое из этих двух никогда не появляется без наличности другого. Это замечается на тех, кто, будучи болен, с отвращением принял какую-либо микстуру; эти лица после не могут ни пить, ни есть ничего приближающегося к ней ко вкусу без того, чтобы не испытывать того же отвращения; и, параллельно, они не могут подумать об отвратительности лекарства без того, чтобы не пришел на мысль этот вкус. Мне кажется, первые страсти, полученные нашей душой, когда она только что соединилась с телом, должны были быть таковы, что иногда кровь или иной входящий в сердце сок становились более пригодной, чем обычно, пищей для поддержки теплоты – жизненного начала; это являлось причиной того, что душа соединяла с собой желание данной пищи, то есть любила ее; а в то же время «духи» направлялись от мозга к мускулам, которые могли подавлять или возбуждать те органы, откуда кровь шла к сердцу, – мускулы и вызывали преимущественно это; а такими органами были желудок и внутренности, волнение которых увеличивало желание, а также почки и легкие, которые могут подавлять мускулы диафрагмы; поэтому-то такое движение «духов» постоянно и сопровождало страсть любви.

108. При ненависти

Иногда, наоборот, притекал к сердцу какой-либо чуждый сок, которому не было свойственно поддерживать теплоту или который мог даже уничтожить последнюю; это и послужило причиной того, что «духи», восходя от сердца к мозгу, производили в душе страсть ненависти; в то же время эти «духи» шли от мозга к нервам, которые могли толкать кровь селезенки и маленьких вен печени к сердцу, чтобы помешать вредному соку туда входить; особенно направлялись «духи» к тем нервам, которые могли отталкивать этот сок ко внутренностям и желудку или же в иных случаях принудить желудок выбросить сок: отсюда и происходит, что одни и те же движения обычно сопровождают страсть ненависти. И можно наглядно видеть, что в печени существует запас вен или путей достаточно широких; отсюда желудочный сок может проходить из воротной вены в полую, а оттуда в сердце, ничуть не задерживаясь в печени; существует также бесконечное множество других, более мелких путей, на которых сок может быть задержан и которые всегда содержат запасную кровь, что также выполняет и селезенка; подобная кровь, будучи гуще, чем кровь других частей тела, отлично может служить пищей для пламени сердца, когда желудок и внутренности отказываются поддерживать это пламя.

109. При радости

Случалось также в начале нашей жизни, что содержавшаяся в венах кровь была достаточно пригодной пищей, чтобы поддерживать теплоту сердца; кровь содержалась там в таком количестве, что не было необходимости брать какую-либо иную пищу; это вызывало в душе страсть радости и одновременно приоткрывало отверстия сердца, а «духи», в изобилии протекая от мозга не только в нервы, служащие открытию этих отверстий, но и во все вообще прочие нервы, толкающие кровь вен к сердцу, препятствовали крови вновь проникать в желудок, селезенку, печень и внутренности; вот почему эти движения сопровождают радость.

110. При печали

Иногда, наоборот, случалось, что тело имело недостаток в пище и это должно было причинять душе первую печаль; последняя, однако, не была связана с ненавистью. По указанной причине отверстия сердца сокращались вследствие малого притока крови, и довольно заметная часть крови отвлекалась от селезенки, ибо эта является как бы последним резервуаром, снабжающим сердце кровью, когда ее ни откуда не притекает в достаточном количестве; поэтому-то движения «духов» и нервов, служащих сужению отверстий сердца и введению туда крови селезенки, всегда сопутствуют печали.

111. О желании

В конце концов, все первые желания, какие душа могла иметь, когда она впервые была связана с телом, существовали, дабы душа получала вещи, пригодные для тела, и отвергала вредные; в этих целях «духи» и начали с той поры двигать все мускулы и все органы чувств самым различным образом; это причина того, что теперь, когда душа желает чего-либо, все тело становится более проворным и более предрасположенным двигаться, чем обычно. И когда иной раз случится, что тело так предрасположено, то желания представляются душе более сильными и более пылкими.

112. Внешние знаки этих страстей

Из того, что я отметил здесь, достаточно понятна причина различия пульса и других признаков, которые я выше приписал этим страстям, и нет необходимости возвращаться к их особому изложению. Но так как я лишь отметил, что может наблюдаться в каждой, отдельно взятой страсти и что служит познанию движений крови и «духов», производимых последней, то мне еще остается указать многочисленные внешние знаки, обычно сопровождающие страсти; эти знаки замечаются значительно лучше, когда страсти смешаны, как это обычно бывает, нежели когда они разделены. Главные из этих знаков: выражение глаз и лица, изменение окраски, дрожь, слабость, обморок, смех, слезы, стоны и вздохи.

113. Выражение глаз и лица

Нет ни единой страсти, которая не обнаруживалась бы в особом выражении глаз: в иных людях это проявляется так резко, что даже наиболее глупые из слуг могут заметить по глазам, сердится на них хозяин или нет. Но хотя эти выражения глаз легко воспринимаются и хотя известно, что они знаменуют собою, однако трудно их описать по той причине, что каждое составлено из многочисленных изменений в движении и форме глаза; эти изменения столь различны и малы, что каждое из них не может быть воспринято в отдельности, хотя то, что образуется из их соединения, легко заметить. Почти то же самое можно сказать и о выражениях лица, сопровождающих страсти; хотя эти изменения значительнее изменений глаз, однако трудно их различить; они столь мало различаются, что бывают люди, которые при плаче делают мину почти одинаковую с той, при которой другие смеются. Правда, есть некоторые признаки, достаточно заметные, такие как морщины на лбу при гневе и определенные движения носа и губ при недовольстве и насмешке; но они не столько прирожденные, сколько произвольные. И вообще все выражения, как лица, так и глаз, могут быть изменяемы душой, когда она, желая скрыть свою страсть, мгновенно отражает на них противоположное; следовательно, эти признаки могут также отлично служить сокрытию страстей, как и их обнаружению.

114. Изменение окраски лица

Нельзя легко помешать себе краснеть или бледнеть, раз к тому располагает известная страсть, ибо эти изменения не зависят от нервов и мускулов, как предыдущие, а идут более непосредственно от сердца, которое можно назвать источником страстей, поскольку оно приготовляет кровь и «духи» к появлению их, страстей. Достоверно, что тот или иной цвет придает лицу кровь, которая, непрестанно протекая от сердца через артерии во все вены и из вен в сердце, в большей или меньшей степени окрашивает лицо, сообразно тому, в каком количестве наполняются кровью маленькие вены, прилегающие к его поверхности.

115. Радость заставляет краснеть

Радость, например, придает лицу окраску более живую и более румяную, ибо по открытии, благодаря ей, полости сердца кровь быстрее течет во все вены и, становясь более теплой и прозрачной, заполняет постепенно все части лица, что придает последнему выражение смеющееся и более оживленное.

116. Печаль заставляет бледнеть

Печаль, напротив, сокращая отверстия сердца, замедляет течение в венах крови, и последняя, охлаждаясь и сгущаясь, имеет необходимость в меньшем месте; поэтому отступая в более широкие, ближайшие к сердцу вены, она покидает вены более удлиненные, заметнее из которых вены лица; это принуждает лицо оставаться более бледным и сухим, особенно когда печаль велика или внезапна, как это видно при ужасе, неожиданность которого усиливает процесс замыкания сердца.

117. Часто, будучи печальны, краснеют

Однако часто случается, что, будучи печальны, совершенно не бледнеют, а наоборот, становятся красными; это должно приписать другим страстям, соединенным с печалью, а именно: или желанию, или, иногда, ненависти. Эти страсти согревают или возбуждают кровь, идущую из печени и прочих внутренностей, толкают ее к сердцу, а оттуда, через большую артерию, к венам лица, так что печаль, замыкающая отчасти другие отверстия сердца, не может помешать движению крови, исключая, когда печаль очень велика. Но если печаль даже и не так велика, она препятствует крови, проходящей по венам, опускаться к сердцу, поскольку любовь, желание или ненависть толкают кровь к другим внутренним органам. Вот почему кровь, будучи задерживаема вокруг лица, делает его красным, даже более красным, чем при радости, по той причине, что цвет крови тем лучше, чем медленнее она бежит, и по той причине, что она по преимуществу собирается в венах лица только тогда, когда отверстия сердца более открыты. Это главным образом проявляется при стыде, который составлен из любви к самому себе и из желания избежать наличного бесчестия; в силу этого кровь идет от внутренних органов к сердцу, затем через последнее по артериям к лицу, а вместе с тем печаль препятствует этой крови возвращаться к сердцу. То же обнаруживается при плаче, так как, о чем я скажу ниже, здесь любовь связывается с печалью, которая причиняет много слез; и то же самое проявляется в гневе, где часто простое желание мести связано с любовью, ненавистью и печалью.

118. Дрожь

Дрожь имеет две различные причины: одна из них та, что иногда идет очень мало «духов» от мозга к нервам, а другая та, что их идет иногда чересчур много, чтобы хорошо замкнуть небольшие проходы мускулов, которые, согласно сказанному в § 11, должны быть замкнуты, чтобы определять собой движения членов. Первая причина имеет место при печали или боязни, совершенно так, как и при дрожи от холода, ибо эти страсти столь же хорошо, как и холод воздуха, могут сгущать кровь настолько, что она оказывается не снабженной достаточным количеством «духов» в мозгу, чтобы проводить их в нервы. Другая причина имеет место в тех, кто пылко желает чего-либо или кто очень возбужден гневом, равно как и среди тех, кто пьян: указанные две страсти, как и вино, направляют иногда в мозг столько «духов», что эти последние не могут быть правильно проводимы оттуда в мускулы.

119. Слабость

Слабость – это предрасположение успокоиться, пребывать без движения; она чувствуется во всех членах тела. Она возникает, как и дрожь, оттого, что недостаточное количество «духов» идет в нервы, но несколько иначе, нежели в предыдущем случае: причина дрожи – недостаточность «духов» в мозгу, чтобы побуждать к решениям железу, когда она толкает «духи» к известным нервам, тогда как слабость происходит оттого, что железа не направляет «духов» к одним из мускулов в большем количестве, нежели к другим.

120. Слабость причиняется любовью и желанием

Страсть, которая наиболее обычно вызывает этот результат, есть любовь, соединенная с желанием вещи, обладание которой невообразимо как возможное в настоящий момент; ведь любовь так склоняет душу обсуждать любимый объект, что заставляет всех «духов» мозга представлять ей его образ и задерживает все движения железы, не служащие этой дели. И нужно отметить относительно желания, что свойство, которое я ему приписал, – делать тело более подвижным, – соответствует ему лишь тогда, когда желаемый предмет воображают таким, что могут в данное время совершить нечто, способствующее его приобретению; если, напротив, воображают, что не в состоянии сделать ничего полезного в этом смысле, то все возбуждение желания остается в мозгу, не проникает никоим образом в нервы и, будучи направлено исключительно к укреплению в мозгу идеи желаемого, оставляет все тело ослабевшим.

121. Она может также быть причиняема и другими страстями

Правда, ненависть, печаль и даже радость могут также причинять известную слабость, если они слишком резки, ибо всецело занимают душу размышлением над предметом, особенно когда желание вещи направлено на приобретение ее, а этому приобретению ничто в данное время не способствует. Но так как останавливаются чаще на размышлении о вещах, которые добровольно относят к себе, нежели о тех, которые отстраняют от себя, и о всяких иных, и так как слабость вовсе не зависит от неожиданности, но требует для своего образования известного времени, то она встречается чаще при любви, нежели при всех прочих страстях.

122. Обморок

Обморок недалек от смерти; умирают, когда огонь сердца совершенно потух, а в обморок надают тогда, когда этот огонь так подавлен, что остается еще известный остаток теплоты, способный позднее вновь его зажечь. Существует много различных болезней тела, которые могут повергнуть в обморок, но среди страстей только особенная радость отмечается, как имеющая такую силу; способ, каким, на мой взгляд, она производит этот результат, состоит в том, что, открывая необычным образом отверстия сердца, кровь вен входит туда неожиданно и в таком большом количестве, что не может быть там разрежена теплотой достаточно быстро, чтобы поднять небольшие перепонки, замыкающие входы в эти вены; посредством этого кровь гасит огонь, который обычно поддерживает, когда входит в сердце в умеренном количестве.

123. Почему совсем не падают в обморок от печали

Казалось бы, что большая и внезапная печаль должна так замыкать отверстия сердца, что могла бы гасить указанный огонь; однако этого вовсе не наблюдается, а если и случается так, то очень редко; основание этому, мне думается, в том, что в сердце не может находиться столь мало крови, чтобы ее не хватало для поддержки теплоты, раз клапаны сердца почти закрыты.

124. Смех

Смех состоит в том, что кровь, идущая из правой полости сердца через артериальную вену, внезапно и на разные лады вздувая легкие, принуждает воздух, содержащийся там, стремительно выходить через горло, где он образует неясный и громкий голос; как эти легкие, вздуваясь, так и воздух, выходя, толкают все мускулы диафрагмы, груди и горла, посредством чего двигаются лицевые мускулы, имеющие известное отношение к тем мускулам; выражение лица с таким неясным и громким голосом называют смехом.

125. Почему смех вовсе не сопровождает сильнейших радостей

Хотя, по-видимому, смех является одним из главных знаков радости, однако последняя причиняет его лишь тогда, когда она умеренна и смешана с известной степенью удивления или ненависти; найдено по опыту, что когда чересчур радостны, то предмет этой радости не вызывает взрыва смеха, и что, пожалуй, легче всего вызвать последний печалью, так как при больших радостях легкие всегда переполняются кровью и не могут быть особенно раздуваемы.

126. Две главнейшие причины смеха

Можно отметить две причины, заставляющие легкие внезапно вздуваться. Первая – это внезапность удивления: будучи связано с радостью, последнее может столь стремительно открыть отверстия сердца, что кровь, вдруг входя в правую полость сердца, обильно там разрежается и, проходя оттуда к артериальной вене, вздувает легкие. Другая причина – примесь некоторой увеличивающей разрежение жидкости; и я не нахожу ничего исключительного в том, что наиболее жидкие частицы крови, идущей от селезенки, будучи толкаемы к сердцу определенной легкой эмоцией ненависти, способствуют внезапно удивлению и, смешиваясь там с кровью, идущей от прочих частей тела, могут вызвать большее, чем обычно, расширение той крови. Опыт дает нам видеть, что во всех случаях раскатистого смеха, идущего от печени, имеется всегда в виду хотя бы незначительный предмет ненависти или, по меньшей мере, удивления. А часто после сильного смеха естественно чувствуют себя склонными к печали, ибо наиболее жидкие частицы крови, идущие от селезенки, иссякают, и к сердцу идет другая более грубая кровь.

127. Какова причина смеха при негодовании

Что касается смеха, сопровождающего иногда негодование, то он обычно искусствен и притворен. Если же он естествен, то, по-видимому, происходит от радости, так как видят невозможность быть оскорбленными злом, на которое негодуют, и вместе с тем оттого, что находятся под неожиданностью благодаря новизне или внезапной встречи с этим злом; таким образом, радость, ненависть и удивление здесь находятся во взаимодействии. Однако я желал бы думать, что смех может также вызываться, помимо какой-либо радости, одним только движением отвращения, которое отвлекает кровь от селезенки к сердцу, где она разрежается и выталкивается оттуда к легким, которые скоро вздувает, находя их почти пустыми. И вообще все, что подобным образом может внезапно вздувать легкие, причиняет внешнее проявление смеха, исключая, когда печаль изменяет это в проявление вздохов и криков, сопровождающих слезы. Об этом, между прочим, касательно самого себя заметил Вивес[45]45
  Иоанн-Людвиг Вивес (1492–1540) – испанский гуманист XVI века. Вивес изучал в Париже философию и позднее писал по латыни на самые разнообразные темы. Здесь Декарт пользуется примером из его трактата «О душе» (книга ІІІ, гл. 4, «О смехе»).


[Закрыть]: когда он долго оставался без пищи, то первые куски, которые он направлял в рот, заставляли его смеяться; это могло происходить оттого, что его легкие, свободные от крови, в силу недостатка питания, внезапно вздувались первым проходившим от желудка к сердцу соком и что одно представление о еде могло этот сок туда отводить, прежде чем принимаемая пища доходила до желудка.

128. Происхождение слез

Как смех никогда не причиняется наивысшей радостью, так и слезы происходят отнюдь не от чрезвычайной печали, а только от той, которая умеренна и сопровождает или следует за известным чувством любви либо также радости. И чтобы лучше уразуметь их происхождение, должно отметить, что хотя все части нашего тела беспрерывно выделяют известное количество паров, однако ни откуда не выделяется этих паров столько, как из глаз, благодаря величине оптических нервов и многочисленности маленьких артерий, по которым пары там идут; следует также отметить, что как пот образуется только из паров других частей человеческого тела, обращаясь на их поверхности в воду, так слезы составлены из паров, выходящих из глаза.

129. Каким образом пары обращаются в воду

Как я уже писал в «Метеорах», излагая, каким образом пары воздуха обращаются в дождь, это происходит оттого, что они менее подвижны или более обычного насыщенны; я думаю также, что когда те пары, которые выходят из тела, оказываются значительно более подвижны, чем обычно, то даже если бы они не были так насыщенны, они не замедлили бы обратиться в воду; это вызывает холодный пот, который причиняется бессилием в случае болезни; и я полагаю, что когда пары еще обильнее, то, не становясь от этого подвижнее, они также обращаются в воду, – вот причина пота при производстве каких-либо упражнений. Но глаза тогда совершенно не потеют, ибо во время телесных упражнений, когда большая часть «духов» идет в мускулы, служащие движению тела, только небольшое их число направляется через оптические нервы к глазам. Одна и та же материя образует кровь, когда она в венах или артериях, «духов», когда она в мозгу, нервах или мускулах, пары, когда она выходит в виде воздуха, и, наконец, пот или слезы, когда она сгущается в воду на поверхности тела или глаза.

130. То, что вызывает боль в глазу, побуждает источать слезы

Я могу отметить только две причины того, что пары, выходящие из глаз, изменяются в слезы. Первая выступает тогда, когда фигура пор, по которым пары проходят, изменяется в силу какой-либо случайности; последняя, замедляя движение паров и изменяя их порядок, может обратить их в воду. Так, достаточно соломинке попасть в глаз, чтобы вызвать несколько слезинок по той причине, что, вызывая в глазу боль, соломинка изменяет расположение пор глаза; таким образом, раз некоторые поры сужаются, маленькие частицы паров проходят туда не столь живо, и вместо того, чтобы выходить, как раньше, постепенно и оставаться отделенными друг от друга, теперь они сталкиваются в силу того, что порядок этих пор нарушен, благодаря чему пары соединяются и так обращаются в слезы.

131. Как плачут при печали

Другая причина плача – печаль, сопровождаемая любовью или радостью, или вообще какой-либо процесс, направляющий через артерии много крови. Печаль тут требуется по той причине, что, охлаждая всю кровь, она сокращает поры глаз; но так как по мере их сокращения она уменьшает также количество паров, которые должны пропускаться порами, то этого недостаточно, чтобы произвести слезы, если одновременно не увеличивается количество паров по какой-либо иной причине; а нет ничего, что так умножало бы пары, как кровь, отвлекаемая к сердцу при страсти любви. Так мы и видим, что опечаленные люди не беспрерывно бросаются в слезы, а вперемежку, после нового размышления о предметах, их возбудивших.

132. Вздохи, сопровождающие слезы

Легкие также иногда внезапно вздуваются благодаря обилию крови, входящей внутрь их и изгоняющей воздух, содержащийся там; этот последний, выходя через горло, порождает вздохи и крики, обычно сопровождающие слезы; такие крики более резки, нежели те, что сопровождают смех, хотя они производятся как будто бы одинаковым образом. Причина этому в том, что нервы, удлиняющие или сокращающие голосовые органы, чтобы делать голос грубее либо тоньше, связаны с теми нервами, которые открывают отверстия сердца во время радости и сокращают их при печали; благодаря нервам эти органы одновременно и удлиняются, и укорачиваются.

133. Почему дети и старики так легко плачут

Дети и старики склонны к плачу более, нежели люди средних лет; но вытекает это из разных оснований. Старики плачут часто от возбуждения или от радости; ведь эти две страсти, будучи соединены, отвлекают значительное количество паров к сердцу и множество паров к глазам; и движение этих паров замедляется там благодаря их природной охлажденности, так что они легко обращаются в слезы, хотя бы печаль и не предшествовала тому. Если же некоторые старики легко плачут от огорчения, то к этому располагает не столько склад их тела, сколько склад духа; так происходит только с теми, кто столь плох, что не в состоянии преодолеть незначительной боли, страха или жалости. То же случается и с детьми, которые, почти не плача при радости, весьма сильно плачут при печали, когда последняя даже не сопровождается любовью; дети всегда обладают достаточным количеством крови, чтобы производить много паров; когда движение паров замедляется печалью, пары обращаются в слезы.

134. Почему некоторые дети вместо плача бледнеют

Однако среди детей имеются такие, которые, будучи обижены, бледнеют, вместо того чтобы плакать. Это может свидетельствовать о присутствии в них рассудительности или необычной отваги, – именно тогда, когда они, подобно старшим, обсуждают размеры зла или приготовляются к сопротивлению; обычнее же это признак дурного характера, а именно, когда дети склонны к ненависти или страху; ибо эти страсти уменьшают вещество слез; и наоборот, замечено, что те, кто особенно легко плачет, склонны к любви и милосердию.

135. Вздохи

Причина вздохов весьма отлична от причины слез, хотя как те, так и другие предполагают печаль. Вместо того чтобы склоняться к плачу, если легкие полны крови, люди оказываются склонными вздыхать, когда легкие почти пусты; известное представление надежды или радости открывает отверстие венозной артерии, сужавшееся печалью: когда незначительное количество крови, оставшейся в легких, устремляется неожиданно в левую полость сердца через эту венозную артерию и там направляется силой желания добиться этой радости, – а желание в то же время возбуждает все мускулы диафрагмы и желудка, – тогда воздух быстро направляется через рот в легкие, чтобы там занять место, покидаемое той кровью. Это и называется «вздыхать».