Текст книги "Неприятности – мое ремесло"

Моргнули фары, и машина, забуксовав на мокром гравии, тронулась с места и подъехала прямо к нему. За рулем сидел Тони Акоста.

– Поехали к Сирано, Тони. Нужно немного выпить, – сказал Кармади, садясь справа от водителя.

– Вот здорово! Там как раз выступает мисс Адриан. Ну, та блондинка, о которой я вам говорил.

– Я видел Тарго. Парень мне понравился – в отличие от его костюма.

4

Гэс Нейшекер весил фунтов двести и выглядел настоящим франтом. У него были очень румяные щеки и изящно очерченные брови, как на рисунке с китайской вазы. В петлице смокинга с подбитыми ватой плечами алела гвоздика, которую он то и дело нюхал, наблюдая за тем, как метрдотель рассаживает гостей. Когда Кармади и Тони Акоста появились в арке фойе, его лицо осветилось улыбкой и он направился к ним, протягивая руку.

– Привет, Тед. Вечеринка?

– Нет, мы вдвоем. Познакомься с мистером Акостой. Это Гэс Нейшекер, администратор Сирано.

Гэс Нейшекер пожал руку Тони, не глядя на юношу.

– Интересно. Последний раз ты появлялся…

– Она уехала, – сказал Кармади. – Посади нас рядом с площадкой для танцев, но не очень близко. Мы не танцуем друг с другом.

Гэс Нейшекер выхватил меню у метрдотеля, спустился по пяти малиновым ступенькам и повел Кармади и Тони между столиками, теснившимися вокруг овальной площадки для танцев.

Они сели за столик, и Кармади заказал коктейль из ржаного виски с содовой и денверские сэндвичи. Нейшекер передал заказ официанту, выдвинул стул и сел. Потом достал карандаш и принялся чертить треугольники на обратной стороне спичечницы.

– Бой видел? – небрежно поинтересовался он.

– Это называется боем?

Гэс Нейшекер снисходительно улыбнулся.

– Бенни говорил с Дюком. Он говорит, ты в курсе. – Он с опаской покосился на Тони Акосту.

– Все в порядке, Тони свой, – успокоил его Кармади.

– Ну да. Сделаешь нам одолжение, а? Держи язык за зубами. Бенни нравится этот парень, и он не даст его в обиду. Обеспечит защиту – надежную, – если убедится, что это реальная угроза, а не глупая шутка какого-нибудь придурка. Бенни всегда поддерживает только одного боксера и очень тщательно их отбирает.

Кармади закурил, выпустил струйку дыма из уголка рта и спокойно сказал:

– Это не мое дело, но можешь мне поверить – тут что-то нечисто. У меня нюх на такие вещи.

Гэс Нейшекер некоторое время молча смотрел на него, затем пожал плечами:

– Надеюсь, ты ошибаешься.

Он поспешно встал и пошел между столиками, время от времени с улыбкой склоняясь к клиентам.

Бархатные глаза Тони Акосты сияли.

– Ух ты, мистер Кармади, вы думаете, дело серьезное?

Кармади молча кивнул. Официант поставил на столик коктейли с сэндвичами и удалился. Музыканты в дальнем конце танцевальной площадки извлекли из своих инструментов долгий аккорд, и на сцену поднялся прилизанный, улыбающийся человек и поднес к губам маленький микрофон.

Шоу началось. В сиянии разноцветных огней на сцену выскочили полуобнаженные девушки и выстроились в длинную, непрерывно колеблющуюся цепочку. Мелькали голые ноги, маленькие ямочки пупков соблазнительно темнели на фоне белоснежных тел.

Затем на сцену вышла прожженного вида рыжеволосая певица, с голосом, напоминающим визг бензопилы. Девушки, облачившись в черные трико и шелковые шляпы, исполнили тот же танец с небольшими вариациями.

Музыка стала тише, и в круг желтого света вошла исполнительница грустных баллад – цветная, но с очень светлой кожей. Надтреснутым, как старая слоновая кость, голосом она пела о чем-то далеком и грустном.

В полутьме Кармади не спеша потягивал коктейль, закусывая сэндвичами. Юное лицо Тони Акосты казалось размытым пятном.

Исполнительница баллад покинула сцену, и после небольшой паузы в зале вдруг погас весь свет, кроме ламп над оркестром и неярких желтых огней у проходов к рядам кабинок позади столиков.

В темноте раздались крики. Где-то под потолком зажегся белый прожектор, направленный на узкий подиум, соединявший сцену со зрительным залом. В отраженном свете лица зрителей выглядели мертвенно-бледными. В разных концах зала мерцали огоньки сигарет. В пятне света появились четверо высоких чернокожих мужчин, которые несли на плечах белый саркофаг с мумией. Двигаясь медленно и ритмично, они стали спускаться в зал. На них были египетские головные уборы, набедренные повязки из белой кожи и белые сандалии с ремешками до колен. В бледном свете их черные руки и ноги блестели, словно мраморные.

Остановившись в центре площадки для танцев, они начали медленно поднимать саркофаг, пока с него не упала крышка, которую они тут же поймали. Затем медленно, очень медленно закутанная в белую ткань фигура внутри саркофага наклонилась вперед и слетела вниз, как последний лист с засохшего дерева. Она замерла на секунду, будто повиснув в воздухе, и под оглушительный грохот барабанов приземлилась на сцену.

Свет погас и снова зажегся. Закутанная в белое фигура вращалась, а один из негров вращался в противоположную сторону, наматывая на себя белую ткань. Покрывало слетело, открыв ослепительно-белые руки и ноги девушки. В ярком свете прожектора ее тело, сверкая и переливаясь, порхало от одного чернокожего танцовщика к другому, словно бейсбольный мяч в руках опытного игрока.

Заиграл вальс, и девушка медленно и грациозно закружилась среди партнеров, застывших, наподобие черных колонн, – почти вплотную, но ни разу не коснувшись их.

Номер закончился. Аплодисменты громкими волнами прокатились по залу. Прожектор погас, и стало темно, а когда включились все лампы, девушки и четырех чернокожих на сцене уже не было.

– Круто! – выдохнул Тони Акоста. – Ух круто! Это же мисс Адриан, да?

– Очаровательная малышка. – Кармади закурил и оглянулся. – А вот еще один номер в черно-белых тонах. Дюк Тарго собственной персоной.

В одном из боковых проходов, лучами расходящихся от сцены, стоял Дюк Тарго и громко аплодировал. Его лицо расплылось в улыбке. Похоже, он уже пропустил пару стаканчиков.

Вдруг на плечо Кармади легла чья-то рука. Другая рука накрыла пепельницу у его локтя. Он почувствовал густой запах виски. Медленно повернув голову, Кармади увидел блестящее от пота лицо Шенвейра, пьяного телохранителя Дюка Тарго.

– Черномазые и белая девка, – прохрипел он. – Какая гадость. Мерзость. Ужасная мерзость.

Кармади улыбнулся, слегка подвинул стул и посмотрел на округлившиеся глаза Тони Акосты и плотно сжатые губы его маленького рта.

– Это загримированные актеры, мистер Шенвейр. Ненастоящие негры. Мне понравилось.

– А тебя не спрашивают! – прорычал телохранитель.

Кармади положил сигарету на край тарелки и еще чуть-чуть подвинул стул.

– Все еще думаете, я мечу на ваше место, Шенвейр?

– Ага, а еще я кое-что тебе должен. По роже. – Он снял руку с пепельницы, вытер о скатерть и сжал пальцы в кулак. – Как тебе это понравится?

Официант перехватил его руку и развернул пьяного к себе лицом:

– Не можете найти свой столик, сэр? Следуйте за мной.

Шенвейр похлопал официанта по плечу и попытался обнять за шею.

– Отлично. Пойдем выпьем. Мне не нравятся эти люди.

Они удалились и исчезли за рядами столиков.

– К черту это заведение, Тони, – пробормотал Кармади и задумчиво посмотрел на оркестр.

Внезапно его взгляд стал сосредоточенным.

Девушка с белокурыми волосами в белой накидке, отороченной белым мехом, появилась у задника сцены, прошла за ним и вынырнула уже в зале. Потом вдоль ряда кабинок двинулась к тому месту, где раньше стоял Тарго. Там она проскользнула между кабинок и исчезла.

– К черту это заведение. Пойдем, Тони, – сердито повторил Кармади и вдруг добавил тихим, напряженным голосом: – Нет… погоди минуту. Я вижу еще одного парня, который мне не нравится.

Мужчина огибал противоположную сторону пустой площадки для танцев, пробираясь между окружавшими ее столиками. Без шляпы он выглядел иначе. Но плоское белое невыразительное лицо и близко посаженные глаза остались теми же. Он был довольно молод, не старше тридцати, но его голова уже начала лысеть. Легкая, почти незаметная выпуклость под левой рукой указывала на кобуру. Именно он убегал из номера Джин Адриан в отеле «Каронделет».

Мужчина добрался до прохода, где раньше стоял Тарго и где только что исчезла Джин Адриан, и скрылся в нем.

– Жди здесь, Тони, – бросил Кармади и быстро встал, отодвинув ногой стул.

Кто-то ударил его сзади по затылку. Обернувшись, Кармади увидел перед собой потное, ухмыляющееся лицо Шенвейра.

– Я вернулся, приятель, – прохрипел кудрявый телохранитель, и его кулак врезался в челюсть Кармади.

Короткий прямой удар был совсем неплох для пьяного. Кармади потерял равновесие и покачнулся. Тони Акоста вскочил, зашипев, словно кошка. Кармади еще не пришел в себя, когда Шенвейр выбросил вперед второй кулак. Удар получился слишком размашистым и медленным. Кармади нырнул под руку противника и безжалостным апперкотом разбил ему нос – прежде чем тот успел убрать руку, кулак был уже весь в крови. Он вытер кровь о лицо Шенвейра.

Телохранитель покачнулся, попятился и со всего размаху сел на пол, держась за нос.

– Присмотри за этой птичкой, Тони, – сказал Кармади.

Шенвейр схватил ближнюю скатерть и сдернул со стола. На пол посыпались столовые приборы, бокалы и тарелки. Сидевший за столиком мужчина выругался, женщина вскрикнула. К ним уже бежал официант с побелевшим от ярости лицом.

Кармади почти не слышал звука двух выстрелов.

Негромкие глухие хлопки – так стреляет пистолет небольшого калибра – последовали друг за другом почти без паузы. Официант остановился как вкопанный, и вокруг рта у него проступила глубокая белая полоска, похожая на след от удара кнутом.

Темноволосая женщина с острым носиком открыла рот, будто собиралась закричать, но не произнесла ни звука. На мгновение в зале повисла тишина, словно хлопок выстрела стал последним звуком на свете. И тогда Кармади побежал.

Он врезался в толпу людей, вскочивших со своих мест и застывших, вытянув шеи, и пробился к проходу, в котором исчез человек с белым лицом. Перегородки между кабинками были высокими, а двустворчатые вращающиеся двери значительно ниже. Люди выглядывали в проход, но выйти никто не решался. Кармади бежал по устланному ковровой дорожкой наклонному коридору, в дальнем конце которого виднелись широко распахнутые двери кабинки.

Внутри он увидел ноги в черных брюках. Ноги с подогнутыми коленями непрочно стояли на полу. Носки черных туфель смотрели в сторону кабинки.

Кармади выхватил пистолет и влетел в кабинку. Мужчина лежал на краю стола, прижимаясь животом и одной половиной лица к белой скатерти; его левая рука свисала между столом и мягким сиденьем. Правая рука, покоившаяся на крышке стола, все еще сжимала большой черный пистолет сорок пятого калибра с обрезанным стволом. Лысина на голове мужчины блестела, а рядом поблескивал металл пистолета.

Из груди мужчины текла алая кровь, казавшаяся очень яркой на белой скатерти и впитывавшаяся в ткань, будто в промокательную бумагу.

В глубине кабинки стоял Дюк Тарго в белом сержевом пиджаке. Его левая рука опиралась на край стола. Рядом сидела Джин Адриан. Тарго растерянно смотрел на Кармади, словно видел его впервые. Боксер вытянул вперед правую руку.

На широкой ладони лежал маленький автоматический пистолет с белой рукояткой.

– Я застрелил его, – сказал Тарго. – Он наставил на нас пистолет, и я его застрелил.

Джин Адриан вытирала руки носовым платком. Ее лицо было напряженным, замкнутым, но не испуганным. Глаза стали темными.

– Я застрелил его, – повторил Тарго и бросил оружие на скатерть. Пистолет подпрыгнул, едва не ударившись о голову лежавшего на столе мужчины. – Пойдем… пойдем отсюда.

Кармади прижал пальцы к шее лысого мужчины, подержал пару секунд, затем убрал руку.

– Мертв, – констатировал он. – Удивительное дело – обычный гражданин убивает бандита.

Джин Адриан смотрела на него напряженным взглядом. Кармади улыбнулся ей и легонько толкнул Тарго в грудь:

– Садитесь, Тарго. Никуда вы не пойдете.

– Ну… ладно. Понимаете, я застрелил его.

– Все в порядке, – успокоил его Кармади. – Просто расслабьтесь.

За его спиной уже собирались люди. Кармади сдерживал толпу и продолжал улыбаться, глядя в бледное лицо девушки.

5

Бенни Сирано напоминал два поставленных друг на друга яйца: маленькое – голова, а большое – туловище. Аккуратные миниатюрные ножки в туфлях из лакированной кожи располагались между тумбами темного матового стола. Зубами он сжимал конец носового платка и тянул за другой конец левой рукой, а правую пухлую ладонь выставил перед собой.

– Подождите минутку, ребята. – Его голос был приглушен платком. – Подождите минутку.

В углу кабинета, в центре дивана с полосатой обивкой, сидел Дюк Тарго, а по обе стороны от него два полицейских детектива. На скуле у боксера красовался темный кровоподтек, густые светлые волосы растрепались, а черная шелковая рубашка выглядела так, будто кто-то пытался подвесить его на ней.

У одного из детективов, седовласого мужчины, была рассечена губа. У второго – помоложе, с такими же светлыми, как у Тарго, волосами – заплыл глаз. Судя по всему, они здорово злились, особенно молодой.

Кармади сидел верхом на стуле у стены и сонно поглядывал на Джин Адриан, устроившуюся рядом с ним в кожаном кресле-качалке. Она комкала в руках носовой платок и все время терла им ладони. Казалось, девушка делает это машинально. Ее маленький твердый ротик недовольно кривился.

Гэс Нейшекер курил, прислонившись к закрытой двери.

– Подождите минутку, ребята, – повторил Сирано. – Вы набросились на него, и ему волей-неволей пришлось защищаться. Он хороший парень – лучший из всех, что у меня были. Отстаньте от него.

Тонкая струйка крови стекала из уголка рта на дрожащий подбородок Тарго и застывала там, поблескивая в свете лампы. Лицо боксера оставалось пустым и безучастным.

– Ты хочешь, чтобы ребята перестали орудовать дубинками, да, Бенни? – холодно поинтересовался Кармади.

– У тебя еще есть лицензия частного сыщика, Кармади? – прорычал светловолосый детектив.

– Должна где-то валяться.

– Хочешь ее лишиться?

– А может, ты станцуешь танец с веером? Я слышал, ты ловкий парень – у тебя получится.

Светловолосый полицейский привстал.

– Оставь его, – остановил напарника седой. – Не обращай внимания. А будет зарываться, мы его вывернем наизнанку.

Кармади и Гэс Нейшекер обменялись улыбками. Сирано беспомощно развел руками. Девушка украдкой посмотрела на Кармади. Тарго открыл рот и сплюнул кровь прямо на синий ковер.

Кто-то толкнул дверь, и Нейшекер отступил в сторону, приоткрыл дверь, а затем широко распахнул ее. В комнату вошел Макчесни.

Лейтенант Макчесни был высоким сорокалетним мужчиной с рыжеватыми волосами, светлыми глазами и узким лицом, с которого не сходило выражение подозрительности. Он закрыл за собой дверь, повернул ключ и медленно приблизился к Тарго.

– Наповал, – сообщил он. – Одна пуля под сердце, другая в сердце. Отличная стрельба. Прямо-таки профессиональная.

– Еще не то сделаешь, когда прижмет, – глухо ответил Тарго.

– Опознали его? – спросил седой, немного отодвинувшись от боксера.

Макчесни кивнул:

– Торчи Плант. Наемный убийца. Года два уже о нем не слышал. Как примет дозу, так совсем перестает соображать. Отброс отбросом.

– Да, другой бы сюда не стал соваться, – кивнул седой.

– У вас есть разрешение на ношение оружия, Тарго?

Лицо Макчесни было серьезным, но не злым.

– Да. Берни выправил пару недель назад. Мне часто угро-жали.

– Послушайте, лейтенант! – возбужденно заговорил Сирано. – Кое-кто из игроков в тотализатор пытался его запугать – чтобы он лег, понимаете? Он выиграл нокаутом девять боев подряд, и на его проигрыше они могли бы сорвать большой куш. Я говорил ему, что на этот раз дело серьезное.

– Я почти лег, – угрюмо произнес Тарго.

– И тогда они подослали к нему убийцу, – добавил Сирано.

– Возможно, – согласился Макчесни. – Как вам удалось его опередить, Тарго? Где у вас был пистолет?

– В кармане.

– Покажите.

Тарго сунул руку в правый карман брюк и мгновенно выхватил носовой платок, намотанный на указательный палец, наподобие дула пистолета.

– Этот платок у вас в кармане, – спросил Макчесни, – лежал вместе с пистолетом?

Румяное лицо Тарго нахмурилось. Потом он кивнул. Макчесни протянул руку и небрежным жестом выдернул платок из пальцев боксера, понюхал ткань, развернул, снова понюхал, аккуратно сложил платок и сунул себе в карман. Его лицо оставалось бесстрастным.

– Что он сказал, Тарго?

– Он сказал: «Тут для тебя посылка, сопляк». Потом полез за пушкой, но она застряла в кобуре. Я успел первым.

Макчесни слабо улыбнулся и отклонился назад, перенеся вес тела на пятки. Казалось, его улыбка готова соскользнуть с кончика длинного носа.

– М-да… – тихо произнес он и смерил Тарго недоверчивым взглядом. – Отличная стрельба из двадцать второго калибра. Очень быстрая реакция для такого большого парня… Кто получал эти угрозы?

– Я, – ответил Тарго. – По телефону.

– Голос знакомый?

– Похоже, звонил один и тот же человек. Но я не уверен.

Макчесни на прямых ногах прошел в другой конец кабинета, остановился у раскрашенной афиши. Потом медленно вернулся и направился к двери.

– Этот парень – отбросы, – тихо сказал он, – но мы обязаны делать свою работу. Так что вам двоим придется поехать в управление и дать показания. Пойдемте.

Он вышел из комнаты. Два детектива стали по обе стороны Тарго.

– Будешь вести себя хорошо, малыш? – спросил седой.

– Если дадите умыться, – ухмыльнулся Тарго.

Они вышли. Блондин пропустил Джин Адриан вперед и обернулся к Кармади:

– А с тобой мы еще встретимся!

– Я весь дрожу от нетерпения.

Гэс Нейшекер засмеялся, потом закрыл дверь и подошел к столу.

– Я трясусь, как третий подбородок Бенни, – сказал он. – А не выпить ли нам всем коньяку?

Он наполнил три стакана примерно на треть, взял один себе, уселся на полосатый диван, вытянул длинные ноги, откинул голову на подушку и принялся потягивать коньяк.

Кармади стоя выпил свою порцию. Потом достал сигарету и стал вертеть ее между пальцами, исподлобья глядя в гладкое белое лицо Бенни.

– Как ты думаешь, сколько денег перешло из рук в руки сегодня вечером? – спросил он. – Я имею в виду ставки.

Сирано заморгал и потер губы пухлой ладонью.

– Несколько кусков. Обычный бой – такие устраиваются раз в неделю. А что, концы с концами не сходятся?

Кармади сунул сигарету в рот, наклонился над столом и чиркнул спичкой.

– Выходит, в этом городе убивают ни за грош.

Сирано ничего не ответил. Гэс Нейшекер допил коньяк, осторожно поставил стакан на пробковый стол рядом с диваном и принялся молча разглядывать потолок.

Кармади постоял немного, кивнул на прощание и вышел, закрыв за собой дверь. По коридору, в который открывались двери гримерных, теперь уже темных и пустых, он добрался до занавешенной арки, ведущей на задник сцены.

У стеклянных дверей фойе стоял метрдотель, задумчиво смотревший на дождь и на спину полицейского в мундире. Кармади вошел в пустой гардероб, отыскал плащ и шляпу, надел их, вернулся в фойе и остановился рядом с метрдотелем.

– Вы не видели, куда делся юноша, с которым я пришел?

Метрдотель покачал головой и протянул руку, чтобы открыть дверь.

– Тут было четыреста человек – и триста предпочли смыться до приезда полиции. Мне очень жаль.

Кармади кивнул и вышел под дождь. Полицейский равнодушно посмотрел на него и отвернулся. Кармади направился к тому месту, где оставил машину. Ее не было. Он окинул взглядом улицу, немного постоял под дождем и зашагал в сторону Мелроуз.

Поймать такси не составило труда.

6

Пандус гаража в отеле «Каронделет» сворачивал вниз, в полутьму и прохладу. Темные глыбы машин зловещими тенями выделялись на фоне беленых стен, а единственный переносной светильник мерцал лишь в маленькой конторке, похожей на комнату для исполнения смертных приговоров.

Из конторки вышел рослый негр в промасленном комбинезоне. Потер глаза, и его лицо расплылось в широкой улыбке.

– А, миста Кармади. Не спится?

– Дождь немного действует мне на нервы. Держу пари, моей тачки нет.

– Нет, миста Кармади. Я все время был тут, протирал машины, но вашей не было.

– Одолжил приятелю, – без всякого выражения сказал Кармади. – Может, он ее разбил.

Он бросил негру пятидесятицентовую монету и по пандусу поднялся на боковую улицу. Потом обошел здание отеля и оказался в переулке, одна сторона которого представляла собой заднюю стену «Каронделета». На противоположной стороне стояли два деревянных каркасных дома и одно четырехэтажное кирпичное здание. На шаре молочного цвета над дверью виднелась надпись: «Отель „Блейн“».

Кармади поднялся на три бетонные ступеньки и подергал дверь. Заперта. Через стеклянное окошко можно было разглядеть маленькое фойе, темное и пустое. Кармади достал из кармана две отмычки. Вторая чуть-чуть сдвинула с места язычок замка. Он с силой притянул дверь к себе и попробовал первую отмычку. Язычок сдвинулся еще немного, и неплотно прилегающая дверь открылась.

Кармади вошел и увидел пустую конторку с табличкой «Администратор» и кнопкой звонка. На стене висел прямоугольник с пустыми отверстиями для ключей. Кармади обошел конторку и выудил из-под крышки книгу в кожаном переплете – журнал записи постояльцев. Пролистав три страницы с именами, он нашел сделанную детским почерком надпись: «Тони Акоста» – и рядом номер комнаты, проставленный другой рукой.

Отложив книгу, он прошел мимо лифта и по лестнице поднялся на четвертый этаж.

В коридоре было очень тихо. Лампа под потолком едва светила. По краю предпоследней двери слева пробивалась полоска света. Номер 411. Кармади протянул руку, но тут же отдернул ее, не успев прикоснуться к ручки двери.

Дверная ручка была испачкана чем-то темным, похожим на кровь.

На грязном полу под дверью, у самого края ковровой дорожки, Кармади увидел лужу крови.

Внезапно он почувствовал, что рука в перчатке вспотела. Стянув перчатку, посмотрел на свою ладонь со скрючившимися, словно когти, пальцами и встряхнул рукой. В его глазах появился тревожный блеск.

Кармади достал носовой платок, обернул им дверную ручку и медленно нажал. Дверь была не заперта. Он вошел.

– Тони… эй, Тони, – тихо позвал он, окинув взглядом комнату. Затем закрыл за собой дверь и запер на ключ, не выпуская из руки платок.

Люстра, подвешенная к центру потолка на четырех латунных цепях, освещала заправленную кровать, светлую крашеную мебель, блеклый зеленый ковер и квадратный письменный стол из эвкалиптового дерева.

За столом сидел Тони Акоста, уронив голову на вытянутую левую руку. Под стулом и между ногами Тони поблескивала коричневатая лужа.

На негнущихся ногах – так что после второго шага заболели икры – Кармади подошел к столу и тронул юношу за плечо.

– Тони, – хриплым, безжизненным голосом окликнул он. – Боже мой, Тони!

Тони не шевелился. Кармади обогнул стол и увидел пропитанное кровью банное полотенце, прижатое к животу юноши. Правая ладонь Тони упиралась в край стола, как будто он пытался встать. У самого лица лежал конверт с надписью.

Кармади медленно подвинул его к себе, с трудом поднял, словно конверт был очень тяжелым, и прочел прыгающие буквы:

«Следил за ним… итальянский квартал… Корт-стрит, 28… над гаражом… стрелял в меня… кажется, я попал… в него… ваша машина…»

Неровная линия тянулась от последнего слова к краю конверта и заканчивалась кляксой. Ручка валялась на полу. На конверте остался кровавый отпечаток пальца.

Аккуратно, стараясь не смазать отпечаток, Кармади сложил конверт и спрятал в бумажник. Затем приподнял голову Тони и слегка повернул к себе. Еще теплая шея уже начинала коченеть. Темные бархатные глаза юноши были открыты и по-кошачьи поблескивали. Взгляд недавно умерших людей – почти всех – имеет странную особенность: кажется, что покойник наблюдает за вами.

Кармади осторожно опустил голову Тони на вытянутую левую руку. Немного постоял, сгорбившись и склонив голову набок; в его глазах застыло почти сонное выражение. Затем вскинул голову, и взгляд его стал жестким.

Сняв плащ и пиджак, он закатал рукава рубашки, смочил водой полотенце для лица, висевшее над раковиной в углу комнаты, и решительно направился к двери. Протерев обе ручки, наклонился и убрал пятно крови снаружи.

Потом Кармади прополоскал полотенце, тщательно вытер руки и оделся. Обернув руку платком, открыл фрамугу над дверью, запер дверь снаружи и забросил ключ в номер. Ключ глухо звякнул, ударившись о пол.

Кармади спустился вниз и вышел из отеля «Блейн». Дождь не утихал. Дойдя до угла, Кармади окинул взглядом тенистый квартал. Его машина была аккуратно припаркована в десяти ярдах от перекрестка – фары потушены, ключи в замке зажигания. Он вытащил ключи и потрогал водительское сиденье. Пальцы коснулись чего-то влажного и липкого. Тогда Кармади вытер руку, поднял стекла и запер машину, решив оставить ее на месте.

По пути в «Каронделет» он никого не встретил. Сильный косой дождь хлестал пустынные улицы.