Текст книги "Перси Джексон и лабиринт смерти"

Глава десятая
Мы играем со смертью

Призывать мертвецов мы стали, когда совсем стемнело, у шестиметровой ямы рядом с септиком. Септик был ярко-желтый, с улыбающейся рожицей и красной надписью на боку: ЗАО «Счастливые отходы». Как-то это не очень сочеталось с церемонией вызывания мертвых.

Светила полная луна. По небу плыли серебристые облака.

– Пора бы Миносу явиться, – нахмурился Нико. – Уже совсем темно.

– Может, он заблудился? – с надеждой предположил я.

Нико вылил в яму рутбир и покидал туда же жареное мясо, потом заговорил нараспев на древнегреческом. Стрекот насекомых в лесу тут же затих. Собачий свисток из стигийского льда у меня в кармане внезапно похолодел, обжигая мне ногу морозом.

– Пусть он перестанет! – шепнул мне Тайсон.

Отчасти я был с ним согласен. Это было противоестественно. Ночной воздух сделался холодным и угрожающим. Но не успел я ничего сказать, как появились первые духи. Из земли начал сочиться сернистый дымок. Тени сгустились, образуя человеческие фигуры. Одна синяя тень подплыла к краю ямы и опустилась на колени, чтобы напиться.

– Останови его! – сказал Нико, на миг прервав заклинание. – Это только для Бьянки!

Я обнажил Анаклузмос. Духи дружно зашипели и отшатнулись прочь при виде небесной бронзы. Но первого духа останавливать было уже поздно. Он уплотнился и обрел облик бородатого мужчины в белых одеждах. На лбу у него был золотой венец, и глаза у него даже после смерти светились злобой.

– Минос! – воскликнул Нико. – Что ты делаешь?

– Прошу прощения, повелитель, – сказал призрак, хотя было совсем не похоже, чтобы он извинялся. – Жертва так хорошо пахла, что я не устоял.

Он оглядел свои руки и улыбнулся.

– Приятно снова видеть себя! Почти что во плоти…

– Ты нарушаешь ритуал! – возмутился Нико. – Отойди…

Духи мертвых стали светиться чересчур ярко, и Нико пришлось снова начать декламировать заклинание, чтобы заставить их отступить.

– Вот так, правильно, хозяин, – с усмешкой проговорил Минос. – Ты читай, читай. А я пришел лишь затем, чтобы защитить тебя от лжецов, норовящих тебя обмануть.

Он обернулся ко мне, будто я был чем-то вроде таракана.

– Ну надо же! Перси Джексон! За все минувшие века сыны Посейдона лучше не стали, верно?

Мне захотелось врезать ему по роже, но я подозревал, что кулак пройдет через него насквозь.

– Нам нужна Бьянка ди Анджело, – сказал я. – Убирайся!

Призрак хихикнул.

– Я так понимаю, что ты как-то раз убил моего Минотавра голыми руками? Но в Лабиринте тебя ждет кое-что похуже. Ты и впрямь веришь, будто Дедал вам поможет?

Прочие духи возбужденно зашевелились. Аннабет вынула нож и стала помогать мне отгонять их от ямы. Гроувер так нервничал, что вцепился в плечо Тайсона.

– Дедалу дела нет до вас, полукровок, – предупредил Минос. – Доверять ему нельзя. Он немыслимо стар и хитроумен. Его терзает вина за убийство, и он проклят богами.

– Вина за убийство? – переспросил я. – Кого же он убил?

– Не уходи от темы! – рявкнул призрак. – Вы мешаете Нико. Вы пытаетесь его убедить отказаться от своей цели. А я бы сделал его властелином!

– Довольно, Минос! – приказал Нико.

Призрак осклабился.

– Повелитель, это же твои враги! Не слушай их! Дозволь мне защитить тебя. Я повергну их разум в безумие, как поступал с иными.

– С иными? – ахнула Аннабет. – Это с Крисом Родригесом? Так это твоих рук дело?

– Лабиринт – моя собственность, – сказал призрак. – Моя, а не Дедалова! Те, кто является туда без спроса, достойны безумия.

– Минос, уходи! – потребовал Нико. – Я хочу видеть сестру!

Призрак сдержал свою ярость.

– Как тебе угодно, хозяин. Но я тебя предупреждаю: этим героям доверять нельзя!

С этими словами он исчез в тумане.

Прочие духи ринулись вперед, но мы с Аннабет остановили их.

– Бьянка, явись! – торжественно произнес Нико. И заговорил быстрее. Духи беспокойно задвигались.

– Ну вот, сейчас… – пробормотал Гроувер.

И тут между деревьев показался серебряный свет. То был дух, который выглядел ярче и сильнее прочих. Он приблизился к нам, и что-то подсказало мне, что его следует пропустить. Дух опустился на колени и напился из ямы. Когда он выпрямился, мы увидели призрачную фигуру Бьянки ди Анджело.

Нико, читавший заклинание, запнулся. Я опустил меч. Прочие духи устремились было вперед, но Бьянка вскинула руки, и они отступили в лес.

– Привет, Перси, – сказала она.

Бьянка выглядела точно так же, как и при жизни: зеленая шапочка, сидящая набекрень на густых черных волосах, темные глаза и оливковая кожа, как у ее брата. На ней были джинсы и серебристая курточка, униформа охотницы Артемиды. Через плечо у нее висел лук. Бьянка слабо улыбнулась, и вся ее фигура мигнула.

– Бьянка… – произнес я охрипшим голосом. Я все время чувствовал себя виноватым в ее смерти, но видеть ее вот так, лицом к лицу, было впятеро хуже: как будто она умерла только вчера. Я вспомнил, как мы рылись в обломках бронзового великана – она пожертвовала жизнью, чтобы его повергнуть, – и не находили ни следа.

– Прости меня, пожалуйста… – сказал я.

– Тебе не за что извиняться, Перси. Я сделала свой выбор. И не жалею об этом.

– Бьянка! – Нико, спотыкаясь, устремился вперед, как будто только что очнулся от забытья.

Она обернулась к брату. Лицо ее было печально, как будто она страшилась этого момента.

– Здравствуй, Нико. Как ты вырос!

– Почему ты раньше не отзывалась? – воскликнул он. – Я уже несколько месяцев пытаюсь тебя дозваться!

– Я надеялась, что ты откажешься от этой мысли.

– Откажусь? – убито переспросил он. – Как ты можешь так говорить? Я же тебя спасти пытаюсь!

– Это невозможно, Нико. Не надо этого делать. Перси прав.

– Нет! Он допустил, чтобы ты умерла! Он тебе не друг!

Бьянка протянула руку, словно желая коснуться лица брата, но она была соткана из тумана. Ее рука испарилась, приблизившись к живому телу.

– Выслушай меня, – сказала она. – Таить злобу опасно для детей Аида. Этот порок для нас смертелен. Ты должен все простить. Обещай мне это!

– Не могу! Ни за что.

– Перси тревожился о тебе, Нико. Он может тебе помочь. Я помогла ему увидеть, что ты затеваешь, в надежде, что он тебя отыщет.

– Так это действительно была ты! – произнес я. – Это ты отправляла мне послания Ириды.

Бьянка кивнула.

– Но почему ты помогаешь ему, а не мне? – завопил Нико. – Так нечестно!

– Вот теперь ты близок к истине, – улыбнулась ему Бьянка. – Ты ведь не на Перси злишься, Нико. Ты злишься на меня.

– Нет!

– Ты на меня злишься, потому что я тебя покинула, чтобы сделаться охотницей Артемиды. Ты злишься, потому что я умерла и бросила тебя одного. Прости меня, Нико. Мне действительно очень жаль. Но тебе нужно преодолеть свой гнев. И не вини Перси в том выборе, который сделала я. Это тебя погубит.

– Она права! – вставила Аннабет. – Кронос вот-вот восстанет, Нико! И он обратит на свою сторону всех, кого сумеет.

– Да плевать мне на Кроноса! – сказал Нико. – Я просто хочу вернуть сестру!

– Не выйдет, Нико, – мягко возразила ему Бьянка.

– Я сын Аида! У меня все выйдет.

– Не пытайся это сделать, – произнесла она. – Пожалуйста, не делай этого, если любишь меня…

Ее голос затих. Духи снова принялись роиться вокруг нас, они выглядели все более возбужденными. Их тени двигались. Их голоса шептали: «Опасность! Опасность!»

– Тартар зашевелился, – сказала Бьянка. – Твоя сила привлекает внимание Кроноса. Мертвые должны вернуться в подземный мир. Нам опасно оставаться тут.

– Погоди! – взмолился Нико. – Прошу тебя…

– Прощай, Нико, – проговорила Бьянка. – Я тебя люблю. Помни, что я сказала.

Ее фигура задрожала, и призраки рассеялись. Мы остались одни возле ямы, рядом с септиком «Счастливые отходы», под холодной полной луной.

Отправляться в путь этой же ночью никому не хотелось, так что мы решили обождать до утра. Мы с Гроувером плюхнулись на кожаные диваны в гостиной Гериона – там было куда уютнее, чем на спальнике в Лабиринте. Но кошмары мои от этого приятнее не стали.

Мне снилось, что я снова с Лукой, иду через темный дворец на вершине горы Тамалпаис. Теперь это было настоящее здание – не та полуоконченная иллюзия, которую я видел прошлой зимой. В жаровнях вдоль стен горело зеленое пламя. Пол был выложен полированным черным мрамором. По коридору дул холодный ветер, а над головой вместо потолка было небо, в котором клубились серые грозовые тучи.

Лука был одет как на битву. На нем были камуфляжные штаны, белая футболка и бронзовый нагрудник, но его Коварного Меча при нем не было – на боку болтались пустые ножны. Мы вышли в просторный двор, где десятки воинов и дракониц готовились к битве. Увидев Луку, полубоги вытянулись по стойке смирно и ударили мечами о щиты.

– Пришло ли время, мой повелитель? – спросила дракайна-драконица.

– Уже скоро! – пообещал Лука. – Продолжайте работу.

– Повелитель! – окликнули его сзади. Келли-эмпуса улыбалась ему. Сегодня она была в голубом платье и выглядела кошмарно прекрасной. Глаза у нее менялись: то темно-карие, то багрово-красные. Волосы были заплетены в косу, ниспадающую вдоль спины, и то и дело вспыхивали в свете факелов, как будто им не терпелось снова обратиться в языки пламени.

Сердце у меня отчаянно колотилось. Я ждал, когда Келли меня заметит и прогонит меня из сна, как в прошлый раз, но сейчас она меня как будто не видела.

– К тебе гости! – сказала она Луке и отступила в сторону. Даже Лука был ошеломлен тем, что увидел.

Над ним возвышалась драконица Кампа. Змеи шипели у ее ног. Звериные головы скалились с пояса. Ее сабли были обнажены и блестели от яда. Сейчас, с распростертыми крыльями, она занимала весь коридор.

– Ты! – голос Луки слегка дрогнул. – Я же велел тебе оставаться в Алькатрасе.

Кампа моргнула – ее веки сместились как-то вбок, словно у рептилии. Драконица заговорила на своем странном раскатистом наречии, но на этот раз я все понимал, какой-то отдаленной частью рассудка: «Я явилась нести службу. Дай мне отомстить!»

– Ты же тюремщица, – произнес Лука. – Твоя работа…

«Я хочу их убить. От меня никто не уходит!»

Лука колебался. По щеке у него ползла струйка пота.

– Ну хорошо, – согласился он. – Идем с нами. Ты понесешь нить Ариадны. Это весьма почетная должность.

Кампа зашипела на звезды. Она убрала сабли в ножны, развернулась и затопала прочь по коридору на своих громадных драконьих ногах.

– Лучше бы мы ее в Тартаре оставили, – пробормотал Лука. – В ней слишком много хаоса. Она чересчур сильна.

Келли негромко рассмеялась.

– Не бойся силы, Лука. Используй ее!

– Чем скорей мы выступим, тем лучше, – сказал Лука. – Мне хочется побыстрее с этим покончить.

– Ай-яй-яй! – сочувственно протянула Келли, проведя пальцем по его руке. – Тебе неприятно разорять свой бывший лагерь?

– Я этого не говорил.

– А не передумал ли ты, часом, насчет своей… э-э… особой роли?

Лицо у Луки закаменело.

– Я свой долг знаю.

– Это хорошо, – сказала демоница. – Как ты считаешь, наш передовой отряд достаточно силен? Не призвать ли мне на помощь Матерь Гекату?

– Более, чем достаточно, – угрюмо ответил Лука. – Сделка почти завершена. Все, что мне требуется – это договориться о том, чтобы нас пропустили через арену.

– Хм-м, – протянула Келли. – Это должно быть интересно. Не хотелось бы увидеть твою красивую голову на копье, если ты вдруг проиграешь.

– Я не проиграю. А тебе, демоница, что, делать больше нечего?

– Еще как есть! – Келли улыбнулась. – Я приношу горе и отчаяние врагам, которые нас подслушивают. Вот прямо сейчас.

Она развернулась и уставилась на меня, растопырила когти и разодрала мой сон.

Я тотчас же очутился в другом месте.

Я стоял на вершине каменной башни, глядя на скалистые утесы и океан внизу. Старик Дедал ссутулился над верстаком, возясь с каким-то навигационным инструментом, похожим на громадный компас. Он выглядел на много лет старше по сравнению с тем, каким я видел его в последний раз. Он горбился, руки у него сделались узловатыми. Он бранился на древнегреческом и щурился, словно ему было плохо видно свою работу, хотя день стоял солнечный.

– Дядя! – окликнул его чей-то голос.

Улыбающийся мальчишка, примерно ровесник Нико, вприпрыжку взбежал по ступенькам. В руках у него была деревянная коробка.

– Привет, Пердикс, – сказал старик, хотя голос его звучал холодно. – Ну что, управился с сегодняшними заданиями?

– Да, дядя! Это все легкотня!

Дедал насупился.

– Легкотня? Проблема поднятия воды в гору без помощи насоса для тебя легкотня?

– Конечно! Смотри!

Мальчишка брякнул коробку на верстак и принялся рыться в хламе, что был внутри. Он достал полоску папируса и показал старому изобретателю какие-то чертежи и записи. Я в них ничего не понял, но Дедал нехотя кивнул.

– Понятно. Неплохо.

– Царю понравилось! – похвастался Пердикс. – Он говорит, я, может быть, даже умнее тебя!

– Вот как?

– Но я этому не верю. Я так счастлив, что матушка отправила меня к тебе в ученики! Я хочу знать все то же, что и ты.

– Ну да, – буркнул Дедал. – Чтобы, когда я умру, ты мог занять мое место?

Глаза у мальчишки расширились.

– Да что ты, дядя! Я просто думал… кстати, а почему люди вообще должны умирать?

Изобретатель насупился.

– Так уж жизнь устроена, малый. Все умирают, кроме богов.

– Да, но почему? – не отставал мальчик. – Если бы можно было уловить «анимус», дух, и поместить в другое обличье… Дядя, ты ведь рассказывал мне про свои автоматоны. Бронзовые быки, орлы, драконы, кони… Почему бы не сделать бронзового человека?

– Нет, мальчик мой! – резко ответил Дедал. – Ты просто неопытен. Это невозможно.

– Не думаю! – упорствовал Пердикс. – Если добавить немного магии…

– Магии? Пфе!

– Да-да, дядя! Если соединить магию и механизмы, без особого труда можно изготовить тело, которое будет выглядеть совсем как человеческое, только лучше. Вот, я уже кое-что набросал.

Он протянул старику толстый свиток. Дедал развернул его. Читал он долго. Глаза у него сузились. Он взглянул на племянника, потом смотал свиток и откашлялся.

– Мальчик мой, это не будет работать. Вырастешь – поймешь.

– Дядь, а давай, я тогда астролябию починю? У тебя ведь снова суставы опухли, да?

Старик стиснул зубы.

– Нет. Спасибо. Отчего бы тебе не пойти поиграть?

Пердикс как будто не замечал гнева старика. Он выхватил из своей горы барахла бронзового жука и подбежал к краю башни. Вдоль края площадки шел невысокий парапет, доходивший мальчишке где-то до колен. Дул сильный ветер.

«Отойди от края!» – хотел крикнуть я. Но голос меня не слушался.

Пердикс завел жука и подбросил его в небо. Жук расправил крылья и с жужжанием улетел прочь. Пердикс радостно рассмеялся.

– Умнее меня, значит… – пробормотал Дедал так тихо, что мальчишка этого не услышал.

– Дядь, а правда, что твой сын разбился в полете? Я слышал, что ты сделал ему огромные крылья, но они его подвели.

Дедал стиснул кулаки.

– Занять мое место! – проговорил он.

Ветер налетал на мальчика, развевал его одежду, трепал волосы.

– Мне бы тоже хотелось летать! – сказал Пердикс. – Я сделаю себе крылья, такие, что не подведут. Как ты думаешь, получится?

Быть может, это был сон внутри сна, но мне внезапно почудилось, будто в воздухе рядом с Дедалом сгустился двухголовый бог Янус. Он с улыбкой перебрасывал серебряный ключ из руки в руку. «Выбирай! – шепнул он старому изобретателю. – Выбирай!»

Дедал взял в руки одного из металлических жучков мальчишки. Глаза у старого изобретателя покраснели от гнева.

– Пердикс! – окликнул он. – Лови!

И бросил бронзового жука. Пердикс весело потянулся, чтобы его поймать, но бросок был слишком силен. Жук взлетел высоко в небо, и Пердикс наклонился слишком сильно. И тут налетел ветер…

Он каким-то чудом изловчился ухватиться за парапет.

– Дядя! – завопил он. – Спаси!

Лицо старика превратилось в маску. Он не двинулся с места.

– Давай, Пердикс, – негромко сказал Дедал. – Сделай себе крылья. Да поживее.

– Дядя! – вскрикнул мальчик. Руки у него разжались, и он полетел в море.

На миг воцарилась мертвенная тишина. Бог Янус мигнул и исчез. Потом небо содрогнулось от грома. И суровый женский голос произнес с высоты: «Ты поплатишься за это, Дедал!»

Я уже слышал этот голос прежде. То была мать Аннабет: Афина.

Дедал хмуро уставился в небеса.

– Я всегда чтил тебя, Мать. Я пожертвовал всем, чтобы идти твоим путем.

«Но мальчик тоже был благословлен мною. А ты его убил. Ты заплатишь за это».

– Я заплатил сторицей! – проворчал Дедал. – Я потерял все. Да, конечно, в подземном мире меня ждут страдания. Но пока что…

Он взял свиток мальчика, заглянул в него и сунул его в рукав.

«Ты не понимаешь, – холодно ответила Афина. – Расплата начнется тотчас же и продлится вовеки».

И внезапно Дедал рухнул, корчась от боли. Я почувствовал то же, что и он. Жгучая боль стянула мне шею, точно раскаленный ошейник, – дыхание у меня пресеклось, и все вокруг почернело.

Я проснулся в темноте, хватаясь за горло.

– Перси! – окликнул Гроувер с соседнего дивана. – С тобой все в порядке?

Я заставил себя дышать ровнее. Я даже не знал, что ответить. Я только что видел, как Дедал, человек, которого мы ищем, убил своего собственного племянника. Ну как я могу быть в порядке? Работал телевизор. Комната была залита мигающим голубым светом.

– А ско… сколько времени? – прохрипел я.

– Два часа ночи, – ответил Гроувер. – Мне что-то не спалось. Я смотрел канал «Nature».

Он шмыгнул носом.

– Я скучаю по Можжевеле.

Я протер заспанные глаза.

– Ага… Ну ничего, скоро увидитесь.

Гроувер печально покачал головой.

– Перси, ты знаешь, какой сегодня день? По телику только что сказали. Тринадцатое июня. С тех пор, как мы ушли из лагеря, прошло семь дней.

– Чего?! – переспросил я. – Не может быть!

– В Лабиринте время течет иначе, – напомнил мне Гроувер. – В первый раз, как вы с Аннабет туда попали, вам показалось, что вы провели внизу всего несколько минут, верно? А прошел час.

– Ох! – произнес я. – Да, верно…

И тут до меня дошло то, что он сказал. Горло снова сдавило раскаленным ошейником.

– Крайний срок, назначенный советом козлоногих старейшин!

Гроувер сунул в рот пульт от телевизора и откусил кончик.

– Время вышло, – проговорил он, хрустя пластмассой. – Как только я вернусь, у меня отберут лицензию искателя. И никогда больше не позволят отправиться на поиски.

– Мы с ними поговорим, – пообещал я. – Заставим их дать тебе побольше времени.

Гроувер сглотнул.

– Они на это никогда не пойдут. Мир умирает, Перси. С каждым днем становится все хуже и хуже. Лесная глушь… я просто чувствую, как она гибнет. Я должен найти Пана!

– Мужик, ты его найдешь. Я уверен.

Гроувер взглянул на меня печальными козьими глазами.

– Ты всегда был хорошим другом, Перси. То, что ты сделал сегодня – спас животных с ранчо от Гериона, – это было потрясно. Я… знаешь, хотел бы я быть похожим на тебя.

– Эй, – возразил я, – не говори так! Ты тоже герой, ничем не хуже меня.

– Ничего подобного. Я стараюсь, но… – он вздохнул. – Перси, я не могу вернуться в лагерь, не отыскав Пана. Просто не могу. Ты же понимаешь, да? Если у меня ничего не получится, я не смогу смотреть в глаза Можжевеле. Да я самому себе в глаза смотреть не смогу!

Голос у него был такой несчастный, что просто слушать больно. Мы с ним давно знакомы, но я еще никогда не видел его в таком унынии.

– Придумаем что-нибудь, – пообещал я. – Это еще не поражение. Ты крут, понял, козлик? И Можжевела это знает. И я тоже.

Гроувер закрыл глаза.

– Козлик крут… – грустно пробормотал он.

Он задремал, а я еще долго лежал без сна и смотрел, как канал «Nature» озаряет голубым светом охотничьи трофеи Гериона.

На следующее утро мы прощались у решетки от скота.

– Нико, ты можешь пойти с нами! – выпалил я. Наверно, я думал о своем сне и о том, как сильно юный Пердикс напомнил мне Нико.

Он покачал головой. Наверное, всем нам не очень хорошо спалось на этом демонском ранчо, но Нико выглядел хуже всех. Глаза у него были красные, лицо белое, как мел. Он кутался в черное одеяние, которое, должно быть, принадлежало Гериону, потому что оно было на три размера велико даже взрослому мужчине.

– Мне нужно время, чтобы подумать.

Он старался не встречаться со мной глазами, но по голосу я понял, что он до сих пор злится. То, что его сестра вышла из подземного мира ко мне, а к нему не вышла, ему было явно не по душе.

– Нико, – сказала Аннабет, – Бьянка просто хочет, чтобы с тобой все было хорошо.

Она положила руку ему на плечо, но Нико отстранился и зашагал по дороге, ведущей к дому. Может, мне просто почудилось, но мне показалось, что к нему цепляются клочья утреннего тумана.

– Беспокоюсь я за него, – пожаловалась мне Аннабет. – Если он снова начнет разговаривать с призраком Миноса…

– Да все с ним будет нормально! – пообещал Эвритион. Пастух приоделся. На нем были новые джинсы, чистая ковбойка, он даже бороду подстриг и натянул сапоги Гериона. – Пусть парнишка побудет здесь. Он может собираться с мыслями, сколько душе угодно. С ним ничего не случится, обещаю.

– А ты сам как? – спросил я.

Эвритион почесал Орфу сперва один подбородок, потом второй.

– Ну, отныне на этом ранчо все будет немного по-другому. Священных коров на мясо забивать точно не будут! Я вот подумываю о соевых бифштексах… И еще надо бы подружиться с этими конями-людоедами. Может, запишусь на ближайшее родео…

Меня слегка передернуло.

– Ну ладно, удачи тебе.

– Угу.

Эвритион сплюнул в траву.

– А вы теперь, я так понимаю, мастерскую Дедала искать идете?

Глаза у Аннабет вспыхнули.

– А ты можешь нам помочь?

Эвритион поглядел на решетку от скота, и у меня возникло ощущение, что эта тема ему не по нутру.

– Да я не знаю, где она. Вон, может, Гефест знает.

– Вот и Гера так говорила, – согласилась Аннабет. – Но как же нам Гефеста-то найти?

Эвритион что-то вытянул из-за ворота рубахи. Это была подвеска: гладкий серебряный диск на серебряной цепочке. В середине диска было углубление, как будто вмятина от пальца. Он протянул его Аннабет.

– Гефест тут бывает время от времени, – сказал Эвритион. – Изучает животных, и все такое, чтобы делать их бронзовые копии. В последний раз я… э-э… оказал ему услугу. Он хотел сыграть небольшую шуточку с моим папашей, Аресом, и Афродитой. В благодарность он дал мне эту цепочку. Сказал, если мне вдруг понадобится его найти, то диск приведет меня в его кузницу. Но только один раз.

– И ты отдаешь это мне? – спросила Аннабет.

Эвритион покраснел.

– Ну, мисс, мне-то его кузница ни к чему. У меня и тут дел по горло. Нажмите кнопочку и отправляйтесь в путь.

Аннабет нажала на кнопочку, и диск ожил. У него выросли восемь металлических ножек. Аннабет взвизгнула и выронила его. Эвритион заметно смутился.

– Паук! – завизжала она.

– Она, это, пауков боится, – объяснил Гроувер. – Из-за старинной вражды между Афиной и Арахной.

– А-а… – смущенно протянул Эвритион. – Извиняйте, мисс.

Паук подбежал к решетке от скота и нырнул сквозь прутья.

– Скорей! – воскликнул я. – Эта штука нас ждать не станет!

Аннабет не особо рвалась следовать за ней, но выбора у нас не было. Мы простились с Эвритионом, Тайсон поднял решетку, и мы снова очутились в Лабиринте.

Жалко, что нельзя было этого механического паучка взять на поводок. Он так шустро бежал по тоннелям, что большую часть времени я его даже и разглядеть не мог. Если бы не тонкий слух Тайсона и Гроувера, мы бы нипочем не узнали, в какую сторону он двигается.

Мы промчались по мраморному тоннелю, потом свернули налево и едва не рухнули в пропасть. Тайсон сцапал меня и вытянул назад, пока я не свалился. Тоннель шел вперед, но на протяжении метров тридцати пола не было: только зияющая чернота и железные скобы в потолке. Механический паучок уже одолел половину пропасти: он перемахивал со скобы на скобу, выстреливая тонкую металлическую паутинку.

– О, рукоход! – сказала Аннабет. – Это я умею!

Она подпрыгнула, уцепилась за первую скобу и, раскачиваясь, двинулась вперед. Подумать только: крошечных паучков она боится, а сорваться с рукохода и разбиться насмерть не боится, видите ли!

Аннабет перебралась на ту сторону и бросилась следом за паучком. Я двинулся следом. Переправившись, я оглянулся и увидел, что Тайсон везет Гроувера на себе верхом. Верзила переправился через пропасть в три хвата. Оно и к лучшему: не успел он приземлиться, как крайняя скоба оборвалась, не выдержав его веса.

Мы побежали дальше и пробежали мимо валяющегося в тоннеле скелета. На нем были останки рубашки, свободных брюк и галстука. Паучок не замедлил бега. Я поскользнулся на каких-то деревяшках. Посветив на них фонариком, я увидел, что это карандаши – сотни карандашей, все сломанные пополам.

Тоннель привел нас в большой зал. В лицо ударил ослепительный свет. Когда глаза привыкли, первое, что я заметил, – это скелеты. Вокруг нас на полу валялись десятки скелетов. Некоторые – старые, высохшие добела. Другие – более свежие и куда более жуткие на вид. Воняли они не так сильно, как конюшня Гериона, но все-таки изрядно.

А потом я увидел чудовище. Оно – она – стояло на блестящем возвышении в противоположном конце зала. У него было тело огромного льва и женская голова. Эта женщина была бы довольно миловидной, но волосы у нее были собраны в тугой узел, и она была очень сильно накрашена. Ну совсем как училка музыки, что была у меня в третьем классе. Поперек груди у нее была повязана голубая лента, на которой я не без труда прочитал: «ЭТО ЧУДОВИЩЕ ПРИЗНАНО ОБРАЗЦОВЫМ!»

– Сфинкс! – жалобно проскулил Тайсон.

Я прекрасно понимал, отчего он так боится. Когда Тайсон был маленьким и жил в Нью-Йорке, на него как-то раз напал сфинкс. У него до сих пор шрамы на спине.

По обе стороны от твари сияли прожектора. Единственным выходом отсюда был тоннель позади возвышения. Механический паучок прошмыгнул между лап сфинкса и исчез из виду.

Аннабет устремилась было вперед, но сфинкс взревел, продемонстрировав совсем не человеческие клыки. У входов в оба тоннеля, тот, что вел дальше и тот, что остался позади, с грохотом упали решетки.

Оскал чудовища немедленно превратился в ослепительную улыбку.

– Добро пожаловать, счастливые участники конкурса! – провозгласило оно. – Вы готовы к игре? ОТГАДАЙТЕ МОЮ ЗАГАДКУ!

С потолка загремели аплодисменты, записанные на пленку, словно там стояли невидимые динамики. Лучи прожекторов заметались по залу, отражаясь от блестящего возвышения и подсвечивая веселеньким дискотечным светом скелеты на полу.

– Уникальные призы! – продолжал сфинкс. – Пройдете тест – и сможете пройти дальше! Ну, а если проиграете – я вас съем! Кто же будет участвовать в конкурсе?

Аннабет схватила меня за руку.

– Чур, я! – шепнула она. – Я знаю, о чем она будет спрашивать!

Ну, я особо возражать не стал. Не то чтобы мне хотелось, чтобы Аннабет съели, но, если сфинкс начнет загадывать загадки, у Аннабет больше шансов, чем у любого из нас.

Она выступила вперед, к возвышению, предназначенному для участников конкурса. Над возвышением нависал скелет в школьной форме. Аннабет спихнула скелет, и тот со стуком упал на пол.

– Извини, – сказала ему Аннабет.

– Добро пожаловать, Аннабет Чейз! – воскликнуло чудовище, хотя Аннабет не представилась. – Вы готовы к испытанию?

– Готова! – ответила девочка. – Загадывайте вашу загадку!

– Не одну загадку, а целых двадцать! – злорадно сообщил сфинкс.

– Как?! Но в былые времена…

– О-о, у нас теперь новые, более высокие стандарты. И чтобы пройти, вам следует верно отгадать все двадцать! Замечательно, не правда ли?

Аплодисменты то звучали, то умолкали, как будто кто-то баловался с выключателем.

Аннабет нервно оглянулась на меня. Я ободряюще кивнул.

– Ну ладно, – сказала она сфинксу. – Я готова.

Сверху послышалась барабанная дробь. Глаза у сфинкса возбужденно сверкнули.

– Итак… как называется столица Болгарии?

Аннабет нахмурилась. На миг я пришел в ужас, подумав, что она не знает ответа.

– София, – ответила она. – Но…

– Верно!

Снова заранее заготовленные аплодисменты. Сфинкс широко улыбнулся, выставив напоказ клыки.

– Пожалуйста, отметьте свой ответ в тестовом задании карандашом.

– Чего? – озадаченно переспросила Аннабет. Но тут перед ней на возвышении возникла книжечка с тестом, и рядом – наточенный карандаш.

– Отчетливо обведите кружочком нужный ответ, не выходя за пределы круга, – сказал сфинкс. – Если необходимо воспользоваться ластиком, сотрите линию полностью, иначе машина неправильно распознает ваши ответы.

– Какая еще машина? – спросила Аннабет.

Сфинкс указал лапой. Возле прожектора стоял бронзовый ящик со множеством рычагов и шестеренок и большой греческой буквой «эта» на боку – знаком Гефеста.

– Итак, – сказал сфинкс, – следующий вопрос…

– Секундочку! – запротестовала Аннабет. – А как же «Кто ходит утром на четырех ногах», и так далее?

– Прошу прощения? – переспросил сфинкс, заметно раздраженный.

– Ну, загадка про человека. Который утром – то есть в детстве – ходит на четырех ногах, днем – то есть взрослым, – на двух, а вечером – то есть в старости, – на трех, как старичок с палочкой. Вы же раньше загадывали такие загадки!

– Именно поэтому мы и изменили методику тестирования! – заявил сфинкс. – Ты ведь уже знала ответ! Итак, второй вопрос: квадратный корень из шестнадцати?

– Четыре, – сказала Аннабет. – Но…

– Верно! Кто из президентов США подписал манифест об освобождении рабов?

– Абрахам Линкольн, но…

– Верно! Загадка номер четыре. Какое…

– Стойте! – вскричала Аннабет.

Мне хотелось ей сказать, чтобы она не возражала. У нее же все отлично получается! Пусть просто ответит на вопросы, и мы пойдем дальше.

– Это же не загадки! – сказала Аннабет.

– Что значит «не загадки»? – рявкнул сфинкс. – Вполне себе загадки! Тестовый материал специально рассчитан на…

– Это просто случайный набор дурацких фактов! – настаивала Аннабет. – Загадки же должны заставлять думать!

– Думать? – сфинкс нахмурился. – Как это я могу проверить, способны ли вы думать? Бред какой-то! Итак: какое усилие требуется приложить, чтобы…

– Стойте! – уперлась Аннабет. – Этот тест – дурацкий!

– Хм, Аннабет, – нервно заметил Гроувер, – а давай ты сначала… того… закончишь, а потом уже будешь спорить, а?

– Я – дочь Афины, – возразила Аннабет. – И этот тест оскорбляет мой интеллект. Я не стану отвечать на эти вопросы!

Отчасти я был восхищен ее упорством. Но при этом я понимал, что из-за ее гордости нас всех убьют.

Прожектора ярко вспыхнули. Глаза сфинкса сверкнули черным.

– Ну что ж, дорогая моя, – невозмутимо сказало чудовище, – раз ты не хочешь сдавать тест, значит, ты его провалила. А поскольку мы не можем оставлять детей на второй год, ты будешь СЪЕДЕНА!

Сфинкс оскалил клыки, сверкнувшие нержавеющей сталью, и ринулся на возвышение, где стояла Аннабет.

– Нет!

Тайсон бросился наперерез. Он терпеть не может, когда кто-то угрожает Аннабет, но я все равно глазам своим не поверил: как он решился, ведь он так боится сфинксов!