Текст книги "Перси Джексон и лабиринт смерти"

Тайсон перехватил сфинкса в прыжке, и оба рухнули вбок, в груду костей. Это дало Аннабет время прийти в себя и выхватить нож. Тайсон вскочил на ноги. Его футболка была изодрана в клочья. Сфинкс зарычал, готовясь к прыжку.

Я обнажил Анаклузмос и заслонил собой Аннабет.

– Стань невидимой! – велел я ей.

– Я могу сражаться!

– Нет! – завопил я. – Сфинкс охотится на тебя! Предоставь нам с ним разобраться!

Тут сфинкс, словно желая продемонстрировать мою правоту, сбил с ног Тайсона и попытался прорваться мимо меня. Гроувер ткнул чудовище в глаз чьей-то берцовой костью. Оно завизжало от боли. Аннабет надела бейсболку-невидимку и исчезла. Сфинкс прыгнул прямо туда, где она только что стояла, но остался ни с чем.

– Так нечестно! – взвыл он. – Обманщица!

Поскольку Аннабет исчезла из виду, сфинкс кинулся на меня. Я вскинул меч, но удар нанести не успел: Тайсон оторвал от пола проверочную машину чудовища и метнул ее в сфинкса, испортив ему прическу. Машина разбилась на куски и рухнула на пол.

– Моя проверочная машина! – взвыл сфинкс. – Я же не смогу быть образцовым без моих тестовых баллов!

Решетки на входах исчезли. Мы все бросились к дальнему тоннелю. Мне оставалось лишь надеяться, что Аннабет поступила так же.

Сфинкс устремился было за нами, но Гроувер выхватил свою тростниковую свирель и заиграл. И карандаши вдруг вспомнили, что когда-то они были частицами дерева. Они собрались вокруг лап сфинкса, отрастили корни и ветви и принялись опутывать чудовищу ноги. Сфинкс, правда, вырвался, но это позволило нам выиграть время.

Тайсон втащил Гроувера в тоннель, и решетка за нами захлопнулась.

– Аннабет! – заорал я.

– Я здесь! – откликнулась она совсем рядом. – Пошли!

Мы бежали по темным тоннелям, а за спиной слышался жалобный рев сфинкса: чудовище жаловалось, что теперь ему придется проверять все тесты вручную.

Глава одиннадцатая
Я поджигаю себя

Я думал, что паучка мы потеряли, но тут Тайсон уловил слабое тюканье. Мы миновали несколько поворотов, несколько раз были вынуждены вернуться назад и в конце концов нашли паучка, который колотился своей крохотной головкой в металлическую дверь.

Дверь выглядела как какой-нибудь люк со старой подводной лодки: овальный, с металлическими заклепками по краям и колесом вместо дверной ручки. А над входом висела большая медная табличка, позеленевшая от старости, с греческой буквой «эта» посередине.

Мы все переглянулись.

– Ну что, готовы к встрече с Гефестом? – нервно спросил Гроувер.

– Нет! – честно признался я.

– Да! – радостно сказал Тайсон и повернул колесо.

Как только дверь отворилась, паучок шмыгнул внутрь, и Тайсон – сразу за ним. Мы вошли следом – в отличие от Тайсона мы туда не рвались.

Зал был огромен. Он выглядел как авторемонтная мастерская, с несколькими гидравлическими подъемниками. На нескольких подъемниках стояли машины, но на некоторых были более экзотические штуки: бронзовый гиппалектрион со снятой конской головой и пучком проводов, ведущих к петушиному хвосту, металлический лев, который, похоже, был подсоединен к зарядному устройству, и греческая боевая колесница, целиком состоящая из пламени.

На десятке рабочих столов громоздились устройства поменьше. На стенах были развешаны инструменты. На специальных досках были обведены контуры каждого инструмента, но все было не на своих местах. Молоток висел на месте отвертки. Строительный степлер – там, где полагалось быть ножовке.

Из-под ближайшего гидравлического подъемника, на котором стояла девяносто восьмая «Тойота Королла», торчала пара ног – нижняя половина громадного мужика в чумазых серых штанах и ботинках, которые были бы велики даже Тайсону. На одной ноге была металлическая шина.

Паучок шмыгнул прямиком под машину, и грохот утих.

– Ну-ка, ну-ка, – прогремел из-под «Тойоты» низкий голос, – что там у нас?

Механик выкатился из-под машины на своей тележке и сел. Я как-то раз уже видел Гефеста, мельком, на Олимпе, и думал, что буду готов к встрече, но увиденное заставило меня сглотнуть.

Наверно, перед визитом на Олимп он слегка помылся, а может, использовал магию, чтобы выглядеть не так жутко. Ну а тут, у себя в мастерской, он явно не заботился о своем внешнем виде. На нем был комбинезон, перемазанный смазкой и копотью, с надписью «Гефест», вышитой на нагрудном кармане. Когда он вставал, нога у него скрипела и пощелкивала в своей металлической шине, а левое плечо у него было ниже правого, так что казалось, будто он наклонился, даже когда он стоял прямо. Голова у него была вся какая-то кривая и шишковатая. Он постоянно хмурился. Черная борода дымилась и шипела. Время от времени у него в бакенбардах вспыхивал небольшой пожар, который затем сам собой затухал. Лапищи у него были величиной с бейсбольную перчатку, но паучка он держал необычайно бережно. Он разобрал его на две части, потом собрал снова.

– Вот так, – буркнул он себе под нос. – Куда лучше.

Паучок радостно кувырнулся у него в ладони, выстрелил в потолок металлическую паутинку, поднялся по ней и исчез из виду.

Гефест исподлобья уставился на нас.

– А вас я не создавал, верно?

– Э-э… – сказала Аннабет, – нет, сэр!

– Это хорошо, – проворчал бог. – Хреновая работа.

Он изучил взглядом нас с Аннабет.

– Полукровки, – проворчал он. – Возможно, конечно, и автоматоны, но похоже, что нет.

– Мы уже встречались, сэр, – сказал ему я.

– В самом деле? – рассеянно спросил бог. У меня сложилось впечатление, что ему все равно. Он просто пытался сообразить, как работает моя челюсть, на чем она приделана, на петлях, или на рычагах, или еще как. – Ну ладно, раз я не расшиб тебя в лепешку в первый раз, когда мы встретились, наверно, мне и сейчас не придется этого делать.

Он перевел взгляд на Гроувера и нахмурился.

– Сатир.

Потом посмотрел на Тайсона, и глаза у него сверкнули.

– О, циклоп! Это хорошо. Ты зачем связался с этим сбродом?

– Ну-у… – протянул Тайсон, в изумлении пялясь на бога.

– Да, хорошо сказано, – согласился Гефест. – Надеюсь, у вас есть серьезная причина меня отвлекать. А то у этой «Короллы» подвеска барахлит, это дело серьезное.

– Сэр, – опасливо начала Аннабет, – мы ищем Дедала. И мы думали, что…

– Дедала?! – взревел бог. – Вам нужен этот старый мошенник?! Вы смеете его разыскивать?!

Борода у него вспыхнула, черные глаза загорелись.

– Э-э… Да, сэр, если можно, – сказала Аннабет.

– Хм. Только даром время тратите.

Он, насупясь, посмотрел на что-то, лежавшее у него на столе, и похромал туда. Взял со стола клубок пружин и металлических пластинок и принялся его крутить. Не прошло и нескольких секунд, как в руках у него оказался сокол из серебра и бронзы. Сокол расправил металлические крылья, моргнул обсидиановыми глазами и взмыл под потолок.

Тайсон рассмеялся и захлопал в ладоши. Птица села к нему на плечо и ласково ущипнула за ухо.

Гефест посмотрел на него. Насупленное выражение лица не изменилось, но мне показалось, что глаза у бога как-то подобрели.

– Я чувствую, что тебе есть что мне сказать, циклоп.

Тайсон перестал улыбаться.

– Д-да, владыка. Мы встретили Сторукого.

Гефест кивнул – он, похоже, не удивился.

– Бриарея?

– Да. Он… он был напуган. И отказался нам помогать.

– И тебя это расстроило.

– Да! – голос у Тайсона задрожал. – Бриарей ведь должен быть сильным! Он древнее и могущественней циклопов. А он взял и убежал!

Гефест крякнул.

– Было время, когда я восхищался Сторукими. Тогда, в дни первой войны. Но все меняются, юный циклоп. Люди, чудовища – даже боги. Доверять нельзя никому. Возьми хоть мою мать, Геру. Ты ведь с ней встречался, да? И она, небось, улыбалась и толковала о том, как важна семья и все такое, ага? Но это не помешало ей швырнуть меня вниз с Олимпа, когда она увидела мое уродливое лицо.

– А я думал, это Зевс с вами сделал, – сказал я.

Гефест сплюнул в бронзовую плевательницу, щелкнул пальцами, и бронзовый сокол прилетел обратно на стол.

– Да, матушка предпочитает эту версию истории, – буркнул он. – В ней она выглядит благовиднее, верно? А всю вину она сваливает на папочку. На самом деле, матушка действительно любит семьи, но исключительно определенные семьи. Ей нужна идеальная семья. Она с первого взгляда определила, что я… ну, не вписываюсь в ее представления. Правда ведь?

Он выдернул из спинки сокола одно перо, и вся конструкция рассыпалась.

– Поверь мне, юный циклоп, – произнес Гефест, – верить нельзя никому. Только изделиям своих собственных рук.

Я подумал, что это должна быть довольно одинокая жизнь. И к тому же я не особо доверял изделиям рук Гефеста. Как-то раз в Денвере его механические пауки едва не убили нас с Аннабет. А в прошлом году сломанная статуя Талоса – еще один Гефестов проектик – стоила жизни Бьянке…

Гефест устремил взгляд на меня и сощурился, словно читая мои мысли.

– О, а вот этому я не нравлюсь! – задумчиво произнес он. – Ничего, я привык. Так что же ты хочешь у меня попросить, маленький полубог?

– Мы же вам говорили, – сказал я. – Нам надо найти Дедала. Тут этот мужик, Лука, он работает на Кроноса. Он пытается найти способ ориентироваться в Лабиринте, чтобы вторгнуться в наш лагерь. И если мы не доберемся до Дедала первыми…

– И я вам ответил, малый. Искать Дедала – пустая трата времени. Он вам ничем не поможет.

– Почему?

Гефест пожал плечами.

– Некоторых из нас сбрасывают с горы. Некоторых… некоторые учатся никому не доверять еще более болезненным путем. Попроси у меня золота. Или огненный меч. Или волшебного коня. Это я тебе без труда устрою. Но путь к Дедалу? Это услуга дорогостоящая.

– Так вы знаете, где он, – настойчиво проговорила Аннабет.

– Продолжать поиски неразумно, девочка.

– Моя мать говорит, что поиск есть суть разума.

Гефест сощурился.

– А кто у нас мать-то?

– Афина.

– Ну да, понятно…

Он вздохнул.

– Афина хорошая богиня. Жалко, что она дала обет не выходить замуж… Ну, так и быть, полукровки. Я могу вам сказать то, что вы хотите знать. Но не задаром. Я нуждаюсь в услуге.

– Назовите ее! – ответила Аннабет.

Тут Гефест по-настоящему расхохотался – гулким хохотом, как будто огромные мехи раздували пламя в горне.

– Эти мне герои, – сказал он, – вечно дают безоглядные обещания! Забавные такие!

Он нажал кнопку на рабочем столе, и вдоль стены распахнулись металлические ставни. Это было то ли большое окно, то ли телевизор с огромным экраном, не знаю. Перед нами оказалась серая гора, окруженная лесами. Наверно, это был вулкан, потому что из вершины горы валил дым.

– Одна из моих кузниц, – пояснил Гефест. – У меня их много, но эта была любимая.

– Гора Сент-Хеленс[11]11
  Вулкан, входит в состав Каскадных гор, штат Вашингтон.


[Закрыть], – подсказал Гроувер. – Леса там замечательные!

– Ты там бывал? – спросил я.

– Ну да, я искал… ну, ты знаешь, кого. Пана.

– Постойте, – произнесла Аннабет, глядя на Гефеста. – Вы сказали, что она «была любимая». А теперь что случилось?

Бог почесал свою дымящуюся бороду.

– Понимаете, там заточено чудовище Тифон. Прежде он лежал под Этной, но, когда мы переселились в Америку, его поместили под Сент-Хеленс. Отличный источник пламени, но немного опасный. Всегда есть шанс, что он вырвется на волю. Вот и сейчас то и дело извержения, все время дымится. Он сделался беспокоен с началом восстания титанов.

– И что вы от нас хотите? – спросил я. – Чтобы мы с ним сразились?

Гефест фыркнул.

– Это было бы самоубийство. Сами боги бежали от Тифона, пока он был на свободе. Нет уж, молитесь, чтобы вам его никогда не увидеть, куда там сражаться! Однако в последнее время я чую, что в мою гору проникли чужаки. Кто-то пользуется моей кузницей. Когда я туда прихожу, там все пусто, но я же вижу, что там работают. Они просто чуют мой приход и заранее исчезают. Я туда автоматоны посылал, но они не возвращаются. Там сидит… нечто древнее. Древнее и злое. Я хочу знать, кто посмел вторгнуться на мою территорию и не замышляет ли он выпустить на волю Тифона.

– И вы хотите, чтобы мы выяснили, кто это, – сказал я.

– Ага, – кивнул Гефест. – Ступайте туда. Вас они, может, и не почуют заранее. Вы же не боги.

– Спасибо, что заметили, – буркнул я.

– Ступайте и разузнайте все, что удастся, – велел Гефест. – Вернитесь, расскажите, что узнали, и я сообщу вам все, что вам нужно знать о Дедале.

– Хорошо, – согласилась Аннабет. – Как нам туда попасть?

Гефест хлопнул в ладоши. Паучок спустился с потолка. Аннабет поежилась, когда он упал к ее ногам.

– Мое творение укажет вам путь, – пояснил Гефест. – Это недалеко от Лабиринта. И постарайтесь выжить, хорошо? Люди такие хрупкие, куда слабее автоматонов.

Все шло нормально, пока не появились древесные корни. Паучок бежал вперед, и мы следовали за ним, но тут мы увидели боковой ход, вырытый в сырой земле и густо оплетенный корнями. И Гроувер остановился, как вкопанный.

– В чем дело? – спросил я.

Гроувер не шелохнулся. Стоял с разинутым ртом и пялился в глубь темного тоннеля. Его курчавые волосы шевелились на сквозняке.

– Пошли! – сказала Аннабет. – Нам надо идти!

– Вот он, мой путь! – благоговейно пробормотал Гроувер. – Вот он!

– Что за путь? – спросил я. – Ты имеешь в виду… к Пану?

Гроувер посмотрел на Тайсона.

– Чуешь?

– Земля, – произнес Тайсон. – И растения.

– Да! Это и есть мой путь. Я уверен!

А впереди паучок убегал все дальше по каменному коридору. Еще несколько секунд, и мы его потеряем.

– Мы сюда вернемся! – пообещала Аннабет. – На обратном пути к Гефесту.

– К тому времени ход исчезнет, – сказал Гроувер. – Мне надо туда. Такие двери недолго остаются открытыми!

– Но мы же не можем, – проговорил Аннабет. – Кузница же!

Гроувер печально посмотрел на нее.

– Мне надо, Аннабет. Ну как ты не понимаешь?

Лицо у нее сделалось безнадежное, как будто она ничего не понимала. Паучок уже почти исчез из виду. Но я вспомнил свой вчерашний разговор с Гроувером и понял, что надо делать.

– Все, расходимся, – сказал я.

– Нет! – воскликнула Аннабет. – Это слишком опасно. Как же мы потом найдем друг друга? А отпускать Гроувера одного нельзя.

Тайсон положил руку на плечо сатиру.

– Я… я иду с ним.

Я ушам своим не поверил.

– Тайсон, ты серьезно?

Верзила кивнул.

– Козлику нужна помощь. Найдем мы этого бога. Я не как Гефест. Я друзьям доверяю.

Гроувер перевел дух.

– Перси, мы найдем друг друга. Между нами же по-прежнему существует эмпатическая связь. Я… мне просто надо туда.

Я его понимал. Это была цель всей его жизни. Если он не найдет Пана в этом походе, другого шанса Совет ему не даст.

– Надеюсь, ты не ошибаешься, – произнес я.

– Не ошибаюсь, точно!

Я никогда еще не слышал, чтобы Гроувер о чем-то говорил так уверенно: разве что о том, что энчилады с сыром вкуснее, чем энчилады с курицей.

– Береги себя, – сказал я ему. Потом посмотрел на Тайсона. Он всхлипнул, сглотнул и стиснул меня в объятиях, от которых у меня едва-едва глаза из орбит не вылезли. А потом они с Гроувером нырнули в тоннель из древесных корней и исчезли в темноте.

– Плохо дело, – констатировала Аннабет. – Зря мы все-таки разделились.

– Ничего, еще увидимся, – произнес я, стараясь говорить уверенно. – Ладно, пошли! Паук уходит!

Вскоре в тоннеле стало жарко.

Каменные стены светились. Воздух был такой, как будто мы идем через печь. Тоннель вел вниз, и я слышал гулкий рев, как будто от реки расплавленного металла. Паучок семенил вперед, Аннабет бежала следом.

– Эй, постой! – окликнул я.

Она оглянулась.

– Чего?

– А что там Гефест говорил про… про Афину?

– Что она дала обет не выходить замуж, – сказала Аннабет. – Как Артемида с Гестией. Она одна из богинь-девственниц.

Я поморгал. Про Афину я этого никогда раньше не знал.

– А как же тогда…

– Как же получилось, что у нее есть дети-полубоги?

Я кивнул. Наверно, я покраснел, но, надеюсь, было так жарко, что Аннабет ничего не заметила.

– Перси, а ты знаешь, как родилась Афина?

– Появилась из головы Зевса в полном боевом облачении или типа того…

– Именно. Она была рождена не обычным путем. Она буквально родилась из мысли. И дети ее рождаются так же. Когда Афина влюбляется в смертного, это чисто интеллектуальное чувство, вроде того что она испытывала в древних преданиях к Одиссею. Это союз душ и разумов. Она бы сказала, что это чистейшая разновидность любви.

– А-а, так твой папа с Афиной не… так ты не…

– Я дитя разума, – кивнула Аннабет. – Именно так. Дети Афины родятся из божественных мыслей нашей матери и хитроумия нашего смертного отца. Мы как бы дар, благословение Афины для тех мужчин, которым она благоволит.

– Но…

– Перси, паучок убегает! Ты точно хочешь, чтобы я прямо сейчас объясняла тебе, как я родилась, во всех подробностях?

– Нет-нет! Все нормально.

Она усмехнулась.

– Так я и думала!

И помчалась дальше. Я побежал следом, думая о том, смогу ли я когда-нибудь относиться к Аннабет по-прежнему. Нет, все-таки некоторых вещей лучше не обсуждать. Пусть остаются тайной.

Рев становился все громче. И, пробежав еще метров семьсот, мы очутились в пещере размером с огромный стадион. Наш проводник-паучок остановился и свернулся в шарик. Мы пришли в Гефестову кузницу.

Пола там не было: только бурлящая лава в десятках метров внизу. Мы стояли на каменном уступе, опоясывающем всю пещеру. Через нее была переброшена сеть металлических мостков. В центре находилась громадная платформа с разнообразными механизмами, котлами, горнами и самой здоровенной наковальней, какую я видел в своей жизни: глыба железа величиной с дом. На платформе возились какие-то существа – непонятные, темные фигуры, – но до них было слишком далеко, и разглядеть их было невозможно.

– Незаметно нам к ним ни за что не приблизиться, – сказал я.

Аннабет подобрала металлического паучка и положила его в карман.

– Я подберусь. Жди здесь.

– Погоди! – воскликнул я, но прежде, чем я успел возразить, она уже нацепила свою бейсболку и сделалась невидимой.

Окликнуть ее я не решался, но мне все же очень не нравилось, что она пошла в кузницу в одиночку. Если эти твари способны чуять приближение бога, вдруг Аннабет они тоже почуют?

Я оглянулся назад, на тоннель, ведущий в Лабиринт. Мне уже не хватало Гроувера с Тайсоном. В конце концов я решил, что не могу стоять сложа руки, и принялся пробираться вдоль края лавового озера, надеясь получше разглядеть то, что происходит в середине.

Жара там была жуткая. На ранчо Гериона была просто зимняя сказка по сравнению с этим. Вскоре пот лил с меня ручьями. Глаза щипало от дыма. Я двигался вперед, стараясь держаться подальше от края, пока путь мне не преградила тележка на металлических колесах, вроде тех вагонеток, которые используют в шахтах. Приподняв брезент, я обнаружил, что вагонетка до половины заполнена металлоломом. Я уже хотел протиснуться мимо, как вдруг впереди послышались голоса – вероятно, из бокового хода.

– Затаскивать? – спросил один.

– Ага, – ответил второй. – Сейчас кино начнется.

Я занервничал. Отступить я не успевал. И спрятаться было негде, разве что… в вагонетке. Я забрался внутрь и накрылся брезентом, надеясь, что никто меня не заметил. И стиснул в кулаке Анаклузмос, на случай если придется сражаться.

Вагонетка двинулась вперед.

– Ого! – сказал хриплый голос. – Да она целую тонну весит.

– Это ж небесная бронза! – произнес второй. – А ты как думал?

Меня катили вперед. Мы свернули за угол и, судя по эху от стука колес, миновали тоннель и оказались в другом помещении, поменьше. Надеюсь, меня не вытряхнут в плавильный котел? Если вагонетку начнут опрокидывать, придется прорываться с боем… Вокруг слышалось множество голосов, которые звучали не по-человечески – нечто между собачьим рычанием и тявканьем тюленей. Раздавались и другие звуки: жужжание старого кинопроектора и металлический голос рассказчика.

– Поставьте это назад, – приказал еще чей-то голос с другого конца комнаты. – А теперь, молодежь, будьте любезны сесть и смотреть фильм. Все вопросы потом.

Голоса затихли, и мне стало слышно, о чем говорится в фильме.

«Когда молодой морской демон взрослеет, – говорил диктор, – тело чудовища начинает меняться. Вы заметите, как удлиняются ваши клыки, вы можете внезапно ощутить желание пожирать людей. Эти изменения совершенно нормальны, такое происходит со всеми молодыми чудовищами».

Помещение наполнилось возбужденным рычанием. Учитель – наверное, это был учитель – велел юнцам успокоиться, и они снова стали смотреть фильм. Большей части я не понял, но подглядывать не решился. Там говорилось о периодах бурного роста, о проблемах с прыщами, вызванными работой в кузнице, о правильном уходе за плавниками, и вот, наконец, фильм кончился.

– Ну-с, молодежь, – сказал наставник, – и как же правильно называется наш род?

– Морские демоны! – рявкнул один.

– Нет. Кто-нибудь еще?

– Тельхины![12]12
  Морские жители, прекрасные кузнецы, первые обитатели Родоса.


[Закрыть] – рыкнуло другое чудовище.

– Пра-авильно! – произнес наставник. – А зачем мы здесь?

– Ради мести! – закричали несколько голосов.

– Верно, верно, но почему?

– Зевс плохой! – сказало одно чудовище. – Он низверг нас в Тартар только за то, что мы пользовались магией!

– Это правда, – согласился наставник. – И это после того, как мы сковали богам многое из их лучшего оружия! Трезубец Посейдона, например. Ну и, разумеется, мы создали самое мощное оружие титанов! И тем не менее Зевс вышвырнул нас прочь и предпочел довериться этим бестолковым циклопам. Вот почему мы решили захватить кузницы этого узурпатора, Гефеста. А вскоре мы овладеем и подводными кузницами, домом наших предков!

Я стиснул свою ручку-меч. Эти рыкающие твари выковали трезубец Посейдона? О чем это они? Никогда не слышал ни про каких тельхинов…

– Итак, молодежь, – продолжал наставник, – кому же мы служим?

– Кроносу! – завопили они.

– А когда вы вырастете большими тельхинами, вы будете ковать оружие для его войска?

– Да-а!

– Великолепно. Ну что ж, мы тут добыли немного металлолома, чтобы вам было на чем поупражняться. Посмотрим, насколько вы искусны!

Послышался топот и возбужденные голоса, приближающиеся к вагонетке. Я приготовился сорвать колпачок с Анаклузмоса. С вагонетки сдернули брезент. Я вскочил на ноги, мой бронзовый меч ожил и расправился у меня в руках, и я обнаружил, что передо мной… стая собак.

Ну, по крайней мере морды у них были собачьи: черные носы, карие глаза, острые уши. Тела у них были черные и гладкие, как у морских млекопитающих, с короткими ножками, заканчивающимися чем-то средним между ластами и ступнями, и вполне человеческими руками с острыми когтями. Короче, представьте себе помесь ребенка, добермана-пинчера и морского льва – и получите существ, которых я увидел.

– Полубог! – рявкнул один.

– Сожрать его! – завопил второй.

И больше они ничего сказать не успели: я взмахнул Анаклузмосом, и передний ряд чудовищ испарился.

– Назад! – крикнул я остальным, стараясь выглядеть ужасно свирепым. Позади них возвышался наставник: тельхин двухметрового роста, скалящий на меня доберманьи клыки. Я постарался устрашить его своим взглядом.

– Новый урок, дети! – объявил я. – Большинство чудовищ испаряются, если их рассечь мечом из небесной бронзы. Эти изменения совершенно нормальны и произойдут с вами прямо сейчас, если вы не расступитесь!

Как ни странно, это подействовало. Чудовища расступились. Но их было штук двадцать, не меньше. Я сумел их запугать, но надолго этого не хватит.

Я спрыгнул с вагонетки, крикнул «Урок окончен!!!» и бросился к выходу.

Чудовища ринулись за мной, рыча и тявкая. Я надеялся, что они не могут быстро передвигаться на своих коротеньких ножках с ластами, но у них очень неплохо получалось. Слава богам, в тоннеле, ведущем в главную пещеру, была дверь. Я захлопнул ее и повернул ручку-колесо, чтобы ее запереть, но я сомневался, что это задержит их надолго.

Я не знал, что мне делать. Аннабет где-то там, невидимая. Никаких шансов остаться незамеченными у нас не было. Я бросился к платформе в центре лавового озера.

– Аннабет! – заорал я.

– Тс-с!

Невидимая рука зажала мне рот и утянула за большой бронзовый котел.

– Ты что, хочешь, чтобы нас убили?

Я нащупал голову Аннабет и сорвал с нее бейсболку. Она возникла передо мной, сердитая, с лицом, исчерченным струйками пота и перемазанным золой и копотью.

– Перси, в чем проблема?

– Сюда сейчас придут!

Я поспешно рассказал про учебный ролик для монстров. Глаза у нее расширились.

– Так вот кто это такие! – сказала она. – Тельхины! Как же я не догадалась? И они тут куют… Вон, гляди!

Мы выглянули из-за котла. В центре платформы стояли четыре морских демона: крупных, взрослых, не меньше двух с половиной метров ростом. Их черная кожа блестела в свете пламени. Они трудились, по очереди ударяя молотами по длинной полосе раскаленного докрасна металла. Летели искры.

– Клинок почти готов, – сказал один. – Нужно еще раз закалить его в крови, чтобы металлы сплавились воедино.

– Ага, – произнес второй. – Острее прежнего будет!

– А что это? – прошептал я.

Аннабет покачала головой.

– Они то и дело говорят о том, чтобы сплавить металлы. И вот я думаю…

– Они упоминали о самом мощном оружии титанов, – проговорил я. – И они… они сказали, что выковали трезубец моему отцу.

– Тельхины предали богов, – заявила Аннабет. – Они стали заниматься темной магией. Не знаю, какой именно, но Зевс изгнал их в Тартар.

– Вместе с Кроносом.

Она кивнула.

– Надо выбираться…

Не успела она это сказать, как дверь в классную комнату распахнулась, и оттуда хлынули юные тельхины. Они натыкались друг на друга, пытаясь сообразить, в какую сторону бежать.

– Надень кепку, – велел я. – Беги отсюда!

– Что-о? – вскрикнула Аннабет. – Ну уж нет! Я тебя не брошу!

– У меня есть план. Я их отвлеку. А ты можешь использовать металлического паучка – может быть, он приведет тебя обратно к Гефесту. Расскажи ему, что происходит.

– Но тебя же убьют!

– Все будет нормально. А потом, выбора-то все равно нет.

Аннабет уставилась на меня так, словно ей хотелось меня стукнуть. А потом сделала то, что удивило меня еще сильнее. Она меня поцеловала.

– Береги себя, Рыбьи Мозги.

Она надела бейсболку и исчезла.

Я бы, наверно, так и просидел там до конца дня, пялясь в озеро лавы и пытаясь вспомнить, как меня зовут, но морские демоны быстро вернули меня к реальности.

– Вон он! – завопил один. И весь класс тельхинов ринулся по мосту в мою сторону. Я выбежал на середину платформы. Четверо взрослых демонов так удивились, что выронили свой раскаленный клинок. Он был метра два в длину и кривой, как полумесяц. Много я видел ужасных вещей, но вот эта неоконченная штуковина напугала меня больше всего.

Взрослые демоны быстро пришли в себя. С платформы можно было выйти в четырех местах, и не успел я рвануться в какую-либо сторону, как они перекрыли все четыре выхода.

Самый долговязый рыкнул:

– Это что такое? Никак сын Посейдона?

– Да! – рявкнул другой. – Я чую море в его крови!

Я поднял Анаклузмос. Сердце у меня колотилось.

– Попробуй, заруби кого-то из нас, полубог, – сказал третий демон, – и остальные порвут тебя на тряпочки. Твой отец нас предал. Принял наш дар, а сам ничего не сказал, когда нас швыряли в пропасть. Мы позаботимся о том, чтобы его изрубили в куски! И его, и прочих олимпийцев.

Эх, вот бы у меня и вправду был план! А то ведь я просто соврал Аннабет. Я хотел, чтобы она благополучно ушла восвояси, и надеялся, что ей хватило ума именно так и сделать. Но теперь до меня дошло, что я, вполне возможно, тут и умру. А пророчество было не про меня. Меня тупо затопчет в сердце вулкана стая морских львов с собачьими мордами. Юные тельхины тоже добежали до платформы и теперь, порыкивая, ждали, пока четверо старших покончат со мной.

Я почувствовал, как что-то жжет мне ногу. Ледяной свисток у меня в кармане делался все холоднее. Ну, если мне когда и понадобится помощь, то именно сейчас! И все же я колебался. Не доверял я дару Квинта.

Прежде, чем я решился, самый долговязый из тельхинов сказал:

– Что ж, поглядим, насколько он силен. Посмотрим, сколько времени ему понадобится, чтобы сгореть!

И он зачерпнул лавы из ближайшего горна. Пальцы у демона вспыхнули, но его это, похоже, нисколько не обеспокоило. Прочие взрослые тельхины поступили так же. Первый швырнул в меня пригоршню расплавленного камня, и штаны у меня вспыхнули. Еще две горсти лавы угодили мне в грудь. Я в ужасе выронил меч и принялся хлопать себя по одежде. Меня лизали языки пламени. Как ни странно, поначалу я ощущал просто тепло, но с каждой секундой становилось все жарче.

– Природа твоего отца защищает тебя, – объяснил один. – От этого тебя трудно сжечь. Трудно – но не невозможно, малый. Нет, вполне возможно.

Они снова принялись швырять в меня лавой. Помню, что я закричал. Все мое тело было охвачено огнем. Я никогда еще не испытывал подобной боли. Я горел заживо. Я катался по каменному полу, а дети-демоны завывали от восторга.

И тут я услышал голос речной наяды с ранчо: «Вода все равно во мне».

Мне нужно было море. Я почувствовал тянущее ощущение в животе, но мне не на что было опереться. Ни крана, ни реки поблизости. Ни даже окаменевшей ракушки… К тому же в последний раз, когда я дал волю своему могуществу – тогда, в конюшнях, – был жуткий момент, когда вода чуть не вышла из-под контроля.

Но выбора не было. Я воззвал к морю. Я ушел в себя и вспомнил волны и течения, бесконечную мощь океана. И все это я выпустил наружу одним жутким воплем.

После я так и не смог описать, что произошло. Взрыв, приливная волна, водоворот мощи внезапно подхватил меня и швырнул вниз, в лаву. Огонь столкнулся с водой, образовался перегретый пар, и я взметнулся вверх из сердца вулкана, крохотный обломок, подхваченный тысячетонным давлением. Последнее, что я помню, – это что я взлетел, взлетел так высоко, что Зевс никогда бы мне этого не простил, – а потом принялся падать, оставляя за собой шлейф дыма, пламени и воды. Я был подобен комете, несущейся к земле.