Текст книги "Шуттовская рота"

– Да, сэр. Понятно, сэр.

– Отлично. – Командир кивнул. – Постарайся довести это до сведения остальных.

– Немедленно, сэр. – Легионер отсалютовал и ринулся обратно к своим собеседникам.

– Прошу прощения, если это вызывает сложности, – сказал Док, – но Малыш путешествует со мной с тех пор, как умерла его мать. Мы нанимаемся на работу как одна команда, нечто вроде оптовой сделки. Ваш лейтенант сказала, что не уверена, сможет ли взять нас обоих, но, похоже, она утрясла это с вами перед тем, как дала окончательный ответ.

Непонятное выражение промелькнуло на лице командира, но исчезло прежде, чем кто-либо успел его понять.

– Все можно уладить. – Он улыбнулся. – Кроме того, он выглядит не менее крепким, чем любой из наших легионеров, хотя кое-кому это может и не показаться комплиментом. Все равно, я рад его присутствию на борту… и это относится ко всем вам. А теперь, если вы меня извините, я пойду дальше.

– Желаю удачи, капитан, – прощебетала Тиффани, когда капитан уже повернулся, чтобы уйти.

– Спасибо… м-м-м…

– Тиффани, – подсказала она с улыбкой, слегка выгибая спину.

Командир окинул ее взглядом, несколько более внимательным, чем перед этим сына Дока.

– Правильно, – произнес он. – Ну… потом.

– Вытри слюнки, Тиффани, – тихо шепнул Лекс и толкнул ее локтем, видя, что она смотрит вслед удаляющемуся командиру. – Правда, я думал, тебе нравятся более широкоплечие.

– У него есть другие привлекательные черты, – промурлыкала актриса, провожая капитана хищным взглядом.

– Да? Какие же?

Она взглянула на него с подлинным изумлением.

– Ты хочешь сказать, что и правда не знаешь? – спросила она. – Боже мой, я узнала его, как только он вошел перед собранием. Он же сам сообщил нам, кто он такой.

Лекс пожал плечами.

– Ну, он богатый. И что?

– Сказать просто «богатый» – ничего не сказать, – горячилась Тиффани. – Этот джентльмен – Уиллард Шутт, четвертый в ряду самых богатых людей во вселенной моложе сорока пяти лет, не «голубых», не женатых и не моногамных.

Док нахмурился:

– Откуда ты знаешь?

– Откуда лягушка знает, что будет дождь? – сухо ответил Лекс. – Да, я начинаю понимать, чем он тебя привлекает, Тиффи.

– Эй, девушке приходится заботиться о своем будущем, – сказала актриса. – Наш бизнес основан на торговле внешностью, а макияж не может долго скрывать все изъяны. Встретимся позже, парни. Хочу задать капитану еще несколько вопросов – просто чтобы он не забыл, кто я такая.

Глава 5

Дневник, запись № 203

Несмотря на сомнительное начало, отношения между легионерами и актерами-помощниками постепенно налаживались во время нашего путешествия к Лорелею. Не вполне приняв новых товарищей в свою команду, рота по крайней мере решила не презирать их вообще, а судить о каждом в отдельности по его поступкам и характеру.

Несомненно, этому отчасти помогли совместные уроки по азартным играм и способам жульничества в казино, которые в полете проводили Тулли Баском и учителя из его школы дилеров казино.

Я не стану подробно излагать способы мошенничества и методы борьбы с ним, которые там изучались, поскольку в мои намерения входит описание карьеры моего босса, а не подготовка практического пособия по жульничеству за игровым столом. Достаточно сказать, что обучение было довольно сложным и интенсивным, и оно сплотило учеников, отрабатывавших друг на друге новые приемы и обменивавшихся рассказами о досадных промахах и неудачах.

Наблюдая за прилежанием, которое рота проявляла на этих уроках, я, однако, не мог не задаться вопросом, готовятся ли они к предстоящему заданию или – кто знает? – усердно запасаются полезными навыками на будущее.

Очевидно, не мне одному это приходило в голову…

Доклад Тулли Баскома занял много времени, гораздо больше, чем ожидалось, когда он явился на собрание без всяких записей. Двадцать пять лет работы в казино, в основном в качестве менеджера, натренировали его глаз и память до такой степени, что он редко что-либо записывал – будь то имена или цифры. Он мог, казалось, говорить без остановки часами, оценивая сильные и слабые стороны каждого из своих учеников, а командир и двое младших офицеров по обеим сторонам от него заполняли страницу за страницей в блокнотах его меткими характеристиками.

Это было итоговое совещание в каюте командира и, вероятно, последнее перед тем, как Тулли и его команда покинут корабль на последней остановке перед завершающим отрезком пути к Лорелею.

Когда наконец обсудили всех легионеров, Шутт заложил карандаш в блокнот, откинулся на спинку стула и расправил затекшие мускулы, только сейчас их почувствовав.

– Благодарю вас, Тулли, – сказал он. – Уверен, что выражу наше общее мнение: вы проделали огромную работу – я имею в виду и ваши уроки, и ваш отчет об успехах роты.

Он замолчал и взглянул на лейтенантов, которые закивали и забормотали что-то в знак согласия, все еще слегка ошеломленные лавиной информации, которая только что на них обрушилась.

– Вы заплатили по высшей ставке. И получили все, что я мог дать, – ответил Тулли, пожимая плечами.

– Не могу придумать ни одного вопроса о ком-либо из легионеров, на который вы бы уже не дали исчерпывающего ответа, – продолжал командир, – но если это вас не слишком затруднит, не могли бы вы поделиться своими впечатлениями о всей роте в целом?

– Одни из лучших игроков, каких мне только приходилось обучать, хотя я бы попросил не передавать им моих слов, пока я здесь, – с готовностью высказался преподаватель. – Конечно, мне не часто приходится иметь дело с учениками, которые могут посещать подряд много уроков, день за днем, как во время этого путешествия. Обычно я обучаю людей, которые работают и вынуждены выкраивать время на занятия, по крайней мере до тех пор, пока не получат диплом.

– Вы считаете, они готовы к самостоятельной работе в казино? – опять задал вопрос Шутт.

Тулли почесал правое ухо и несколько минут молча хмурился, прежде чем ответить.

– Они запросто поймают случайных гастролеров, – сказал он. – Что касается профессионалов – не знаю. Ваши мальчики хороши, но ведь шулера, которые могут нанести вам настоящий вред, шлифуют свое мастерство годами. Некоторых вам не засечь, даже если вы знаете, чего опасаться.

– Как хороших фокусников в цирке, – заметил Армстронг.

– Вот именно, – согласился Тулли. – Некоторые из таких фокусников даже рассказывают публике, что конкретно собираются сделать – например, подменить карту, – и когда именно это сделают, вы все-таки ничего не заметите, если они работают с нормальной скоростью. Я тоже не замечаю, а ведь я тренировал зрение долгие годы.

Командир нахмурился.

– Как же тогда их поймать?

– Иногда их нельзя поймать, – признал преподаватель. – Если их не обуревает жадность и они просто выигрывают пару раз и уходят, то им вполне это может сойти с рук. Едва ли не единственный способ определить нечистую игру – следить за схемой. Если один из игроков начинает постоянно выигрывать или один из столов начинает проигрывать чаще, чем можно объяснить плохим раскладом, то вы поймете, что у вас возникли проблемы. Только помните, не вздумайте терять время, пытаясь понять, как именно они это делают. Вы можете проиграть уйму денег, ожидая доказательств. Если что-то вызвало у вас подозрение, закрывайте игру за этим столом или выдворите постоянно выигрывающего счастливчика из казино. Конечно, опытные дилеры и менеджеры сами должны справиться с этим, не дожидаясь вашей помощи.

– Я вам верю, – произнес Шутт, слегка поморщившись. – Мне бы просто не хотелось слишком зависеть от людей, не входящих в нашу команду.

– Ну, могу вас заверить, что ваши мальчики на голову выше любой службы безопасности, с которой я когда-либо сталкивался, – заметил Тулли. – Большинство охранников стоит только для вида – чтобы проигравшим не пришло в голову получить свои деньги обратно, ограбив заведение. Я бы сказал, что любая команда профессионалов, попытавшаяся провернуть аферу, исходя из предположения, что ваша рота – просто украшение витрины, столкнется с неприятной неожиданностью. Возможно, они и не смогут вычислить каждую аферу, но если противник допустит хотя бы малейшую небрежность, они раскусят его моментально.

– Наверное, это самое лучшее, на что мы способны, – вздохнул Шутт. – Мне бы только хотелось иметь какую-то подстраховку.

– У вас она есть, – уверенно сказал преподаватель. – Я уже говорил, что от глаз этой вашей девчушки, Мамочки, трудно что-то скрыть. Она великолепна. А такой эпитет я могу дать немногим. Она просто всевидящее око. Даже мои собственные люди с большим трудом проводили свои трюки, когда она вела наблюдение. По правде говоря, я бы хотел поговорить с ней перед отъездом насчет возможности самому ее нанять, когда кончится срок ее службы… если вы не возражаете.

– Вы, конечно, можете попробовать поговорить с ней, – ответил Шутт улыбаясь, – но не думаю, что у вас получится. Она непробиваемо застенчива, когда доходит до личной беседы. Именно поэтому в первую очередь мы и оснащены всеми этими камерами и микрофонами. Если вы действительно хотите с ней поговорить, советую вам одолжить один из наших коммуникаторов и побеседовать с его помощью.

– Чуть не забыл, – сказал Тулли, щелкнув пальцами. – Хочу поблагодарить вас за этот безумный тренажер с камерами и микрофонами. Никогда не видел такой странной штуки, но она творит чудеса. Я даже решил попробовать нечто подобное у себя в школе и ввести в число предметов «всевидящее око». И это благодаря вам. Думаю, ни в одной другой школе не обучают на таком тренажере.

Тулли имел в виду особую тренировку, которую Шутт организовал для ротного специалиста по связи – Мамочки. Зная, что застенчивость не позволит ей эффективно нести службу на людях, он предложил ей дежурить в центре наблюдения казино, и та согласилась. Этот центр представлял собой комнату, где, как и в любом казино, стояли мониторы от всех объединенных в сеть камер, скрытых в потолке над игровыми столами. Эти видеокамеры были оборудованы телеобъективами, позволяющими давать электронное увеличение любого дилера, игрока или карты, и являлись одним из основных средств защиты казино от мошенничества с любой стороны стола.

Чтобы научить Мамочку такому наблюдению, Шутт взял напрокат дюжину камер и микрофонов и установил их над столами, за которыми тренировались легионеры, чтобы Мамочка могла видеть и слышать все, что происходит, оставаясь в привычном уединении. Сперва Тулли скептически относился к этой затее, но однажды Шутт дал ему наушники, чтобы он мог разговаривать с Мамочкой по ходу занятия. Даже видавший виды преподаватель был поражен скоростью, с какой Мамочка разбиралась в правилах игры за столами, и ее способностью моментально замечать любые отклонения от них, хотя неизвестно, что поразило его больше: новаторская система обучения или сама Мамочка.

– Значит ли это, что я могу рассчитывать на скидку при оплате ваших услуг? – с невинным видом осведомился Шутт.

Тулли одарил его улыбкой.

– Понимаю, почему вас любят солдаты, мистер Шутт, – сказал он. – У вас редкое чувство юмора.

– Это мне уже говорили, – улыбнулся в свою очередь командир, давая понять, что и не ждал от преподавателя готовности поступиться частью прибыли. – Ну, если больше вопросов нет, то считаю, мы почти все обсудили.

Он взглянул на лейтенантов, ожидая подтверждения, но снова заговорил Тулли.

– Если не возражаете, мистер Шутт, у меня еще есть вопрос.

– Какой, Тулли?

– Ну, как я уже говорил, ваши парни за время полета получили большие познания в искусстве нечестной игры, а в нашем договоре сказано, что ни в одном из документов школы они не будут названы в числе учеников, так?

– Правильно, – кивнул Шутт. – И что же?

– Вы можете быть уверенным, что только что не подписали мой счет за обучение новой банды мошенников? Что удержит их от искушения самим использовать полученные знания в преступных целях после службы в Легионе? И я вовсе не имею в виду, что они откроют свои школы дилеров.

– Мистер Баском, – осторожно начал Шутт, – мы ведь обучаем наших солдат и обращению с оружием, несмотря на то что они могут этим воспользоваться и стать маньяками-убийцами на гражданке. Мы обучаем их навыкам, которые нужны для несения службы в Космическом Легионе, а в то, что после окончания срока службы, за его рамками, они не используют их во зло, нам приходится просто верить.

– Верить? Этому сборищу проходимцев?

Армстронг уронил свой блокнот и бросил испуганный взгляд на командира, который пристально смотрел на Баскома.

– Простите, – произнес Шутт угрожающе тихим голосом. – Я не вполне расслышал.

Тулли пожал плечами:

– Я только хотел сказать, что никогда еще не видел столько явных или потенциальных преступников, собранных в одну…

– Мне кажется, капитан хочет сказать, мистер Баском, – поспешно перебила его Рембрандт, – что… не могли бы вы перефразировать свое утверждение?

До преподавателя наконец-то дошло звучащее в ее голосе предупреждение. Командир Космического Легиона, несомненно, знал цену находящимся под его командованием солдатам, но они были его солдатами, и нельзя было уничижительно отзываться о них, пусть и не без оснований.

– Я… гм-м-м… только хотел сказать, что ваши парни проявили подлинную… склонность к мошенничеству, – сказал Баском, поспешно давая задний ход. – Я просто несколько беспокоился… Ну, всегда есть шанс, что они испытают искушение злоупотребить тем, чему я их научил. Вот и все.

– А я им доверяю. – Голос Шутта звучал почти угрожающе. – Вопрос закрыт. Еще есть вопросы?

– Нет. У меня – нет, – сказал Тулли. – Это все.

– Отлично, – заметил командир. – Тогда, прошу простить, нам с лейтенантами надо еще обсудить некоторые вопросы. Еще раз благодарю вас за работу с ротой. И непременно передайте мою благодарность и восхищение вашим преподавателям.

– Обязательно, – ответил Баском и с облегчением покинул совещание.

– Представляете? – гневно произнес Шутт после ухода Тулли. – Этот человек сомневается в том, что наши солдаты будут законопослушными гражданами!

Все трое переглянулись и расхохотались.

В их веселье было что-то истерическое – неудивительно для людей, которые слишком долго обходились без сна и наконец-то нашли способ разрядить напряжение.

– Наверное, он никогда раньше не работал с Космическим Легионом, – задыхаясь от смеха, произнес Армстронг.

– Ну, с нашей командой наверняка не работал, – согласилась Рембрандт, вытирая выступившие от смеха слезы.

– Но если серьезно, – сказал командир, сделав над собой усилие, – Тулли действительно прав. Не забудьте предупредить роту, чтобы они держали руки в карманах, по крайней мере пока не выполнят задание. Никакого хвастовства, никаких попыток прикарманить чужие деньги. Предполагается, что мы должны охранять это казино, а если нас заметут как раз за то, от чего мы его охраняем… Такая реклама нам ни к чему. Кроме того, по-моему, из тактических соображений пока лучше не раскрывать, что мы знаем и чего не знаем.

– Ясно, босс, – ответила Рембрандт, отдавая честь указательным пальцем. – Вы хотите, чтобы мы сказали об этом сразу всем или каждому в отдельности?

– И всем, и каждому, – твердо заявил Шутт. – Большинству хватит и общего предупреждения, но некоторым, пожалуй, полезно будет лично напомнить, что мы за ними наблюдаем и не потерпим никаких штучек.

– Что у вас еще для нас есть, капитан? – спросил Армстронг, берясь за блокнот.

– В общем-то, ничего, – ответил Шутт, поднимая руки и потягиваясь. – Я просто подумал, что надо дать вам двоим возможность задать мне вопросы, которые не предназначены для ушей Тулли. Даю вам немного времени, просмотрите ваши заметки, а потом перейдем к окончательному распределению заданий – и нужно немного поспать. Вы оба все это время в полете работали на износ.

Рембрандт фыркнула.

– Кто бы говорил, – сказала она. – Вы лучше сами поспите, капитан, а то Бикер подсыплет вам чего-нибудь в еду.

– Бикеру всегда кажется, что я мало сплю, – пожал плечами Шутт, закрывая эту тему. – К его ворчанию через какое-то время привыкаешь. Поэтому, если хотите обсудить еще что-нибудь, – выкладывайте. Любые вопросы, не только по докладу Тулли.

– Больше ничего не могу придумать, сэр, – сказал Армстронг, бросив последний взгляд на свои записи. – Насколько могу судить, мы все уже охватили.

Командир кивнул.

– Знаю. И, честно говоря, меня это немного беспокоит.

– Почему?

– Ну, в бизнесе есть одна старая пословица, – сказал Шутт, грустно улыбаясь. – Если вам кажется, что вы все охватили, значит, что-то вы недоглядели.

– Веселенькая мысль, – сухо заметила Рембрандт, затем бросила на командира озорной взгляд. – По правде говоря, у меня есть один вопрос, сэр, если вы действительно разрешаете задавать любые вопросы.

– Выкладывай.

Рембрандт украдкой подмигнула напарнику.

– Мне просто интересно, насколько вы преуспели в предотвращении Рыжей Угрозы?

Рыжей Угрозой легионеры прозвали Тиффани, в основном из-за ее откровенных и очевидных попыток затащить Шутта к себе в постель. Конечно, при обращении к ней самой использовался сокращенный вариант – Рыжая.

– Не слишком ли это личный вопрос, лейтенант? – прорычал капитан с притворной строгостью в голосе.

– И да и нет, сэр, – с ухмылкой вмешался Армстронг. – Видите ли, команда заключает пари на то, что вы устоите, поэтому, можно сказать, это влияет на моральный дух всей роты, а уж он, как вы нам без устали повторяете, именно наше дело.

– Правда? – спросил Шутт. – И какие ставки?

Армстронг замигал и взглянул на Рембрандт, которая призналась в неведении, пожав плечами.

– Я… я точно не знаю, сэр, – заикаясь пробормотала она. – Только слышала что-то такое. А что? Это важно?

– Ну, если ставки достаточно высоки, я бы мог и сам поставить некоторую сумму, а потом загреб бы весь банк – если вы улавливаете мою мысль, – заметил Шутт, зевая.

Ответа не последовало, и он взглянул на лейтенантов, уставившихся на него в гробовом молчании.

– Эй! Я пошутил. Понятно? – объяснил он. – Вы же знаете, я не валяю дурака с женщинами, которые находятся в моем подчинении, – или должны уже были бы знать.

Младшие офицеры шумно рассмеялись, хотя смех их звучал несколько принужденно.

– Конечно, – хмыкнула Рембрандт, – но ведь Рыжая Угроза из числа субконтрактников и вряд ли в действительности входит в число ваших подчиненных.

– На время выполнения данного задания – входит, – сурово ответил Шутт, – а если ей захочется продолжить преследование после этого…

Их прервал стук в дверь, и в дверном проеме возник Клыканини.

– Простите, капитан, – прогремел гигант волтон. – Должен говорить с вами… скоро.

Шутт махнул рукой:

– Входи, Клык. Мы как раз заканчиваем. Скажи, как твоя новая напарница – дай вспомнить, ее зовут Мелисса?

– Хорошая девочка. Очень умная, – ответил легионер. – Но не боец, как Супермалявка. Волнуйтесь нет, капитан. Я за ней присматривать.

– Не сомневаюсь в этом, – сказал капитан. – Итак, что тебя ко мне привело? Ничего, если лейтенанты тоже послушают, или это личное дело?

– Не личное… всей роты.

– Ладно. Тогда что там у тебя?

Волтон протянул ему небольшую пачку бумаг.

– Вы просить меня… просмотреть дела служащих казино? Посмотреть, откуда они пришли?

– Правильно.

Клыканини страдал бессонницей и был страстным любителем чтения чего бы то ни было. Шутт использовал эту его особенность и поручал ему, ставшему своего рода ротным клерком, прочитывать массу бумаг, необходимых для ведения дел в роте и связи со штабом. Недавно, разрабатывая план проникновения в казино легионеров-разведчиков, командир попросил волтона просмотреть досье нынешних служащих казино и составить список агентств по найму, через которые их наняли. Обладая такой информацией, было бы сравнительно нетрудно внедрить в соответствующие файлы компьютера тщательно подготовленные характеристики и рекомендации.

– Взгляните на это, капитан, – сказал волтон, передавая бумаги Шутту. – Все наняты через одну и ту же службу. Золотое Агентство по Найму.

– Хорошо, – ответил командир, лениво перелистывая бумаги. Он вполне доверял Клыканини, и раз волтон сказал, что все наняты одним агентством, то так оно и было. – Так в чем проблема?

– Не существует оно. Нет такого агентства.

Шутт рывком сел прямо, будто кто-то подключил к его стулу электрический ток.

– Ты уверен? – спросил он, уставившись на бумаги, словно они сами могли с ним заговорить.

– Да, капитан. Иначе вас не беспокоить. Проверил много раз. Такого агентства нет… никогда.

– Не понимаю, сэр, – нахмурилась Рембрандт. – Как могло столько служащих воспользоваться одинаковыми фальшивыми рекомендациями?

– Это значит, что не только мы засылаем своих шпионов в штат казино, – прорычал командир. – Вот что получается, когда считаешь себя самым умным. Начинаешь забывать, что есть и другие, не глупее тебя.

– На всех стоит подпись одного человека, проверявшего рекомендации. Хьюи Мар-тин, – сказал Клыканини, слегка запнувшись на фамилии.

– Новый управляющий казино, – мрачно подытожил Шутт. – Если его завербовали, то нам придется несладко. Отличная работа, Клыканини! Если бы ты это не выловил, мы остались бы в дураках.

– Спасибо, капитан, – ответил гигант, гордо выпрямляясь и став еще выше ростом.

– Будем исходить из этого… и вот что, Клык. Никому ни слова. Ладно?

– Секреты хранить могу, капитан. Беспокойства нет.

После ухода Клыканини офицеры несколько минут сидели молча.

Наконец Шутт тяжело вздохнул.

– Помните, я говорил насчет уверенности, что все под контролем? – спросил он.

– Это назначение становится довольно милым, – с горечью выпалил Армстронг. – С вашего позволения, сэр, скажу, что представление штаба о «службе в раю» оставляет желать много лучшего.

– Что будем делать, капитан? – спросила Рембрандт, не обращая внимания на сарказм своего напарника. – Предупредим владельца, что у него в сарае завелась крыса?

– Пока не надо, – задумчиво произнес Шутт. – Прежде всего мы не знаем наверняка, что задумал братец Хьюи. Возможно, он только соломку стелет.

– Стелет соломку, сэр?

– Заполняет список персонала друзьями и родственниками, – объяснил Армстронг.

– Подождем бить тревогу, пока не проверим все сами, – продолжал командир почти что про себя. – К счастью, благодаря бдительности Клыканини, у нас точный список тех, за кем следует понаблюдать. – Он постучал пальцем по стопке бумаг и улыбнулся. – Лейтенант Рембрандт, проследите, чтобы весь этот список плюс полные досье на каждого из списка передали Мамочке. А я займусь тщательной проверкой некоего Хьюи Мартина.

– А что, если он и правда окажется мошенником, сэр? – спросил Армстронг. – Он сам и те люди, которых он нанял?

– Тогда он свое получит, – мрачно ответил Шутт. – Но только перед самым торжественным открытием казино. Если он и в самом деле участвует в большом заговоре, пусть думает, что все идет гладко, а потом, когда уже будет слишком поздно переходить к запасному варианту, мы выдернем у него из-под ног коврик.

– Но мы же не можем долго медлить с заменой всех служащих из этого списка, – возразила Рембрандт. – Казино не найдет так много служащих на замену в столь короткий срок.

– Они не найдут, а мы найдем, – ответил командир, поморщившись. – Хотя это будет и нелегко. Придется мне снова возобновить переговоры с Тулли, чтобы он сам и его преподаватели остались в качестве запасных – а я только что задал ему трепку, правда, шутки ради. – Он грустно покачал головой. – Я просто в восторге от перспективы вести переговоры о контракте с человеком, который на меня обижен.

– Может, подождете с этим, сэр, – предложил Армстронг. – Может, будет легче, когда он забудет об этом последнем раунде… а вы тем временем немного поспите.

– Соблазнительная мысль, – сказал Шутт, поднимаясь, – но я лучше попытаюсь поймать его сейчас. Все равно я не смогу уснуть, пока над нами нависла такая опасность.

Прогулка по самым популярным местам на корабле не дала результатов, поэтому Шутт начал более тщательные поиски Тулли Баскома в менее посещаемых уголках.

– Прости… Габриэль, не так ли? – обратился он к легионеру, сидящему в одиночестве в одной из малых гостиных.

– Сэр? – Легионер вскочил на ноги.

– Вольно, – сказал Шутт, махнув рукой, разрешая сесть. – Я только хотел спросить, не видел ли ты Тулли Баскома.

– Кажется, он недавно проходил мимо, – отрапортовал легионер. – Я не обернулся, но он кому-то говорил, что отправится в свою каюту поспать.

– Ладно. Спасибо. – Командир вздохнул и побрел по коридору к собственной каюте.

С разговором придется повременить. Может, это и к лучшему. Вероятно, ему все же до начала переговоров следует еще раз обдумать, насколько это необходимо нанимать команду Тулли в качестве запасных. Кроме того, лейтенанты правы – надо бы немного поспать, чтобы в голове прояснилось. Возможно, он мог бы заставить Бикера…

Шутт внезапно остановился, пораженный одной мыслью.

Этот легионер, Габриэль, сидел один в гостиной.

Если даже полуночниками в роте считались не только Шутт и Клыканини, то уж прочие легионеры, вообще говоря, не упускали возможности пообщаться в каждую свободную минуту, и насколько ему было известно, Габриэль не составлял здесь исключения. Тем не менее этот легионер находился не в одном из обычных мест сборищ на корабле, а сидел один, без книги или какого-то другого занятия, даже без колоды карт.

Отказавшись от плана поспать, командир вернулся обратно в гостиную.

Габриэль все еще сидел там, вытянувшись в кресле и откинув назад голову, и смотрел в потолок.

– Ты хорошо себя чувствуешь, Габриэль? – мягко спросил командир.

В то время как некоторые легионеры были болезненно мнительны, другие по-детски скрывали плохое самочувствие и избегали обращаться к корабельному врачу.

– Что? Ах нет. Я чувствую себя хорошо, сэр, – ответил Габриэль, внезапно осознав, что он уже не один.

– Тебя что-то беспокоит? – не отставал Шутт. – Не хочешь поговорить об этом?

Легионер заколебался:

– Это… ну… я боюсь, сэр. Вот этого.

Он сделал непонятный жест, проведя рукой по воздуху перед собой.

– Я не уверен, что понял, – нахмурился Шутт. – Чего именно ты боишься? Нового задания?

– Нет… вот этого, – пробормотал легионер, повторив свой жест. – Знаете… космического перелета.

– Понимаю, – сказал командир. Он встречал на своем веку немало нервных путешественников, но теперь ему казалось, все уже давно привыкли к космическим перелетам, как и он. – Ты раньше бывал на кораблях?

– Конечно, – ответил легионер. – Пару раз. Но на меня это всегда так действует. Я все время думаю, а вдруг что-то испортится. Спасательные шлюпки, может, и годятся для межпланетных перелетов, но в межзвездных они не спасут. Выбирать придется между быстрой смертью и медленной.

На мгновение Шутт задумался, затем вздохнул.

– Прости, Габриэль, – сказал он. – Тут я тебе не помощник.

– Все в порядке, сэр, – ответил легионер, слегка склонив голову. – Наверное, это глупый страх, в наше-то время.

– Я этого не сказал, – резко возразил командир, проводя рукой по глазам. – Не приписывай мне, пожалуйста, того, чего я не говорил, Габриэль. Хватит с меня и того, что я говорю в самом деле.

– Простите, сэр.

– Глупых страхов не существует, – продолжал капитан. – Если ты чего-то боишься, это настоящее, и оно влияет на твое мышление и действия независимо от того, считают другие твой страх обоснованным или нет. Так же, как не бывает незначительных планов, если они твои. Если уж болит, значит, болит. Тебе только надо придумать, как с этим справиться, а не тратить энергию на размышления, настоящее это или нет.

Шутт прислонился к стене, скрестив на груди руки так сильно, что почти обнял сам себя.

– Я только хотел сказать, что ничего не могу сделать, чтобы тебя успокоить. От того, что я буду призывать тебя не бояться, ничего не изменится. Я могу утверждать, что опасности нет, но мы оба знаем, что бывают неисправности, и я не в силах сделать для уменьшения опасности ничего такого, чего бы не сделали и без меня. Могу разве что привести статистику малого числа аварий в космических полетах, но ты уже и так это знаешь, и это ничего не меняет. И потому мне остается только поскорее удалиться – для собственной безопасности.

– Для собственной безопасности, сэр?

– Страх заразителен, – объяснил командир, пожимая плечами. – Если бы я разговорился с тобой об опасностях космических перелетов, то, скорее всего, это только привело бы к тому, что я и сам начал бы тревожиться, а я не могу себе этого позволить. Видишь ли, Габриэль, нашей жизни угрожает многое, с чем мы ничего не можем поделать, – дорожные аварии, плохая пища, вероятность осуществления этих угроз мала, но если такая беда нас настигнет, нам придется плохо. Единственное, что я могу – и все остальные тоже, – это постараться выбросить все из головы. Может показаться, что бороться со страхом таким образом – все равно что сунуть голову в песок, но я вижу этому единственную альтернативу: позволить беспокойству съесть тебя живьем, парализовать до такой степени, что ты утратишь способность действовать. По-моему, это значит умереть, дышишь ты или нет. Лучше я сосредоточусь на том, что могу сделать. Я не могу сделать вселенную безопасной, не могу быть уверенным даже в личной безопасности. Нет никакого способа предсказать наверняка, сколько продлится моя жизнь, но я твердо решил, что, пока жив, буду действовать, работать, а не беспокоиться сложа руки.

Он замолчал, осознав, что от усталости стал чересчур болтливым.

– Во всяком случае, – сказал он, заставляя себя закруглиться, – мне жаль, что я не могу помочь тебе, Габриэль, но откровенно говоря, это не в моей власти.

– Да вы уже помогли, капитан, – улыбнулся легионер.

– Помог?

– Ну, по крайней мере вы дали мне пищу для размышлений. Спасибо, сэр.

Как ни странно, из всех проблем, которые преследовали его в тот день, именно последний разговор с Габриэлем не шел из головы Шутта и не давал ему уснуть, когда он в конце концов попытался это сделать. Несмотря на уверения легионера, что беседа с командиром ему помогла, Шутт чувствовал, что его помощь и советы были не на должном уровне.

Динамика группы, личный имидж, военная стратегия и, разумеется, финансы – командир чувствовал, что разбирается во всем этом, может помочь вверенным ему людям и обучить их. Но более глубокие проблемы? Затрагивающие душу?

В приливе озарения Шутт решил поступить так, как поступал всегда, когда сталкивался с проблемой, выходящей за рамки личных возможностей, – найти специалиста. Соскользнув с постели, он подошел к письменному столу, включил свой компьютер «Мини-мозг» и, словно в тумане, составил запрос в штаб Легиона. Если его легионеры нуждаются в духовном руководстве, то, бог свидетель, он достанет для них специалиста по духовной части. Капеллана!