Текст книги "Шуттовская рота"

Глава 10

Дневник, запись № 227

Сказать, что последние дни перед торжественным открытием казино были наполнены лихорадочной деятельностью, все равно что назвать Чингисхана немного имевшим отношение к недвижимости.

Надо было позаботиться о тысяче мелочей, и мой босс, который привык находиться в самом центре событий, ухитрялся почти во всем принимать личное участие.

И, разумеется, все вопросы требовали немедленного решения.

– Мне сказали, что я найду здесь капитана Шутника.

– Он здесь… только совещание сейчас. Нельзя беспокоить.

– А вот увидим!

Эта шумная перепалка за дверью комнаты заблаговременно предупредила собравшихся легионеров о вторжении, прежде чем дверь распахнулась.

Клыканини специально поставили охранять это совещание, так как одного его вида хватало, чтобы отпугнуть большую часть непрошеных посетителей. К сожалению, напугать и остановить маленький сгусток энергии, ворвавшийся в комнату, оказалось невозможно. Небрежно одетая в джинсы и свитер посетительница держалась с достоинством королевы – или, точнее, избалованной принцессы, готовой закатить скандал. Однако при виде заполнивших комнату легионеров в черном, которые уставились на нее, как стая пантер, она все же испугалась и остановилась.

– Капитан Шутник? – неуверенно произнесла она.

– Да?

Командир лениво поднялся с дивана.

– Я должна немедленно с вами поговорить. Мне сказали…

– Извините, – перебил ее Шутт, с улыбкой поднимая руку в предостерегающем жесте. – Теперь, когда вы знаете, кто я, могу ли я спросить, кто вы такая?

Хотя звезды эстрады в конце концов устают от непрерывного вторжения безвестных почитателей в их личную жизнь, их благополучие все же зависит от общественного признания. Поэтому они бывают немало уязвлены, сталкиваясь с человеком, на которого их популярность не производит никакого впечатления, который иногда даже их вообще не узнает.

– Тяжелый случай, – почти про себя пробормотала налетчица. – Ладно, капитан. Будем играть по вашим правилам. Я – Ди-Ди Уоткинс, гвоздь программы концерта на торжественном открытии казино.

– Понял, – ответил Шутт, коротко кивнув. – Простите меня за то, что не узнал вас, мисс Уоткинс. Разумеется, ваше имя мне знакомо, но я из-за недостатка времени мало смотрю передачи и на редкость невежествен, когда речь заходит о звездах эстрады, не говоря уже о рейтинге их популярности. Ну, так чем я могу вам помочь?

– Я только что проверяла готовность зала к репетиции и услышала, что шоу будет обслуживаться не компьютерной системой, а живыми людьми – по вашему распоряжению.

– Именно так, – подтвердил командир. – А что, у вас с этим проблемы?

– Если не считать того, что живые постановщики никогда не могут сделать нужную вещь два раза одинаково, – никаких проблем, – саркастически ответила певица. Послушайте, капитан, я давно уже не выступала перед зрителями в концертном зале. Дай бог мне запомнить собственные тексты, не хватает еще гадать, будет ли луч прожектора следить за мной, или освещать пианино.

– Наверное, меня неправильно информировали, – пожал плечами Шутт. – Мне сказали, что вы предпочитаете работать с живой постановочной частью, конечно, если она на уровне.

– Вот как? – Ди-Ди нахмурилась. – И кто же вам это сказал?

– Боюсь, это я, дорогая.

Она обернулась к говорившему и воскликнула:

– Лекс? Боже мой, неужели это ты? Я тебя и не узнала в таком наряде. Ты что, записался в Легион?

Актер бросил быстрый взгляд на Шутта, прежде чем ответить.

– Просто временное занятие, уверяю тебя, – ответил он с улыбкой, слишком небрежной, чтобы быть искренней. – Что касается постановочной части, будет тебе легче, если я лично заверю тебя, что все пойдет как надо?

– Ты занимаешься постановкой? – недоверчиво спросила Ди-Ди.

Улыбка Лекса стала слегка натянутой.

– Я руковожу, – уточнил он, – но проработал с этими людьми достаточно долго и уверен, они справятся.

– Не знала, что ты разбираешься в театральной технике.

– Несколько раз участвовал в летних гастролях, – пожал плечами актер. – Там всем занимаешься понемногу. Одну неделю играешь главную роль, вторую – работаешь осветителем…

– Простите, что прерываю вашу беседу, – вмешался командир, – но нам нужно еще многое обсудить на этом совещании. Если у вас больше нет вопросов, мисс Уоткинс…

– Можно мне дальше не присутствовать на совещании, капитан? – спросил Лекс. – Мы уже обсудили то, что имеет отношение ко мне, а вот с Ди-Ди мне бы хотелось кое-что обговорить, пока она свободна.

– Действуйте, – ответил Шутт, снова опускаясь на диван. – Но когда закончите, зайдите снова ко мне. Хочу быть уверенным, что знаю обо всех изменениях в ваших планах.

Актер кивнул в знак согласия и вышел, наслаждаясь завистливыми взглядами всех остальных мужчин.

– Прошу прощения, что нас прервали, – извинился Шутт, будто это он виноват в суматохе, вызванной появлением певицы. – А теперь… перейдем к делу. Я хочу, чтобы вы довели до сведения роты, что мне понадобятся услуги специалиста по подделке почерка. Повторяю, по подделке почерка, а не фальшивомонетчика…

– Извините… мистер Бикер… сэр!

Дворецкому очень не хотелось допускать посягательств на свои редкие минуты отдыха, но он все же приостановился в холле и увидел Песивца, спешащего к нему из-за стойки администратора.

– Просто Бикер, сэр, – поправил он.

– Да, конечно, – рассеянно ответил управляющий. – Могу я попросить вас уделить мне минуту для разговора?

– О чем, сэр?

– Ну… – Песивец оглянулся, словно боялся быть услышанным, – я тут просматривал заказы на номера – без помощи компьютера, как предложил мистер Шутт, – и боюсь, нам потребуются на время открытия дополнительные комнаты.

– Почему?

Управляющий пожал плечами:

– Могу только предположить, что компьютер ошибся. Большая часть сведений о бронировании введена правильно, но их нет ни в одном…

– Я хотел спросить, почему вы рассказываете об этом именно мне… сэр? – спросил Бикер. – Я не уполномочен решать подобные вопросы. Вам наверняка велено докладывать о любых неполадках по обычным каналам.

– Да, конечно, – признался управляющий, – но… ну, откровенно говоря, мне не хотелось обращаться прямо к мистеру Шутту. Он, по-видимому, очень занят подготовкой к открытию, и мне совсем не хочется отрывать его, разве что по исключительно важному делу.

– Уверен, вашу проблему он сочтет достаточно важной, – возразил дворецкий. – В конце концов, он же сам специально вызвал вас сюда для выполнения этой работы, не так ли?

– Да… думаю, да, – неуверенно произнес Песивец. – Однако я почти не разговаривал с ним со времени своего приезда. Конечно, я не рассчитывал на встречу с оркестром, но, согласитесь, полное отсутствие всяких контактов свидетельствует о том, что его голова занята более важными вещами, чем моя работа.

– Вернее будет сказать, это свидетельствует о его доверии к вам, мистер Песивец, – без запинки произнес Бикер, давно привыкший все улаживать и всех успокаивать. – Он, несомненно, знает, что вы способны выполнять свои обязанности при минимуме руководящих указаний с его стороны.

Осанка управляющего, которая и так всегда была довольно горделивой, при этих словах стала еще величественнее.

– Такое мне никогда не приходило в голову, – сказал он.

– Если тем не менее вы все еще считаете неловким обращаться непосредственно к моему боссу, – непринужденно продолжал дворецкий, – я бы вам посоветовал поговорить с одним из его офицеров. С лейтенантом Армстронгом или с лейтенантом Рембрандт. Я вижу у вас на запястье коммуникатор. Уверен, Мамочка свяжет вас с ними или передаст им ваше сообщение, если они заняты.

Песивец взглянул на коммуникатор, будто впервые его увидел, и слегка поморщился.

– Наверное, это единственный выход, – согласился он. – Знаете, Бикер, это тоже часть проблемы. – Он постучал по аппарату указательным пальцем. – Когда мистер Шутт обратился ко мне по поводу этой работы, я был готов к выполнению обязанностей управляющего отелем, но иногда я чувствую себя скорее секретным агентом. Со всеми этими наручными коммуникаторами и таинственностью – переодетыми людьми, которых я не должен узнавать, требованием не говорить ничего управляющему казино – я все время чувствую, что с головой влез в нечто такое… такое, от чего я при обычных обстоятельствах бежал бы, как от чумы.

Бикер позволил себе слегка улыбнуться.

– Если вам это послужит утешением, сэр, подобное чувство возникает у всех, кто работает на мистера Шутта. Он склонен увлекаться событиями, и его обаяние увлекает вместе с ним окружающих. Уверен, вы прекрасно справитесь, когда пройдет первый шок.

– Как вам это удается?

– Сэр?

– Вы довольно обычный парень, вовсе не такой, как мистер Шутт или те фанатики в форме, которыми он командует. Как вам удается справляться со своей работой?

– Очень хорошо, сэр.

– Простите?

Дворецкий покачал головой.

– Извините, это была попытка слегка пошутить – так мне в свое время ответил некий фокусник, когда я его спросил, как он выполняет один из своих трюков, или «эффектов», как он их называл.

Управляющий заморгал, потом расплылся в улыбке.

– Ах вот оно что. Да, понимаю. Очень забавно.

– Что касается вашего вопроса, – продолжал Бикер, – то мне кажется, мое положение чем-то напоминает ваше. Я хочу сказать, поскольку эта работа не на виду и не первостепенной важности, то посторонним она кажется легкой. А на самом деле наша работа необычайно сложна. Не всякий сможет просто выжить, не говоря уже о процветании, в условиях стресса от необходимости ежедневно принимать важные решения. Нужно балансировать между смелостью и осторожностью, театральностью и искренностью, постоянно работать над расширением своего кругозора и развивать в себе творческое начало, без чего невозможно справляться с непредвиденными ситуациями. Как вам известно, мистер Песивец, не существует учебных пособий или специальных отделений в колледжах, которые обучали бы нашему делу. Каждому из нас приходится руководствоваться собственными правилами, выработанными на основе личного опыта, и быть готовым нарушить эти правила, если того потребуют обстоятельства.

– Вы правы, Бикер, – задумчиво ответил управляющий. – Мне кажется, я все время это знал, хоть и не мог сформулировать так точно. Просто забываю время от времени. Спасибо, что напомнили.

Он протянул руку, и после почти неуловимого колебания дворецкий ответил ему твердым рукопожатием.

Бикер размышлял о своей беседе с управляющим отелем, когда забрел в одно из кафе при казино.

Работая в столь тесном контакте с боссом, он иногда забывал, насколько пугающим является для большинства людей одно только имя, не говоря уже о личном присутствии, Уилларда Шутта. Приходилось прилагать особые усилия, чтобы избавить таких людей от страхов и заставить их работать с максимальной отдачей, и Песивец являл тому типичный пример.

К счастью, у Шутта имелась специальная формула для подобных ситуаций. Он искренне считал, что каждый человек – особенный, хотя чаще всего люди склонны не замечать собственных достоинств. Поэтому достаточно лишь указать им на эти очевидные для самого Шутта качества и выразить свое восхищение, чтобы человек ответил щенячьим энтузиазмом.

Дворецкий налил себе чашечку кофе, помахав рукой официантке, которая с улыбкой ответила ему тем же. Здесь его знали, и всем служащим было уже известно, что самообслуживание не скажется на размере их чаевых.

Бикеру было несложно произвести необходимое поглаживание по головке управляющего отелем. Хоть он и не полностью разделял философские взгляды босса на ценность каждой личности, но был достаточно знаком с ними и довольно часто наблюдал их действенность, так что легко мог играть эту роль при необходимости. Но в данный момент его беспокоило как раз то, что такой необходимости не должно было возникнуть.

Шутт не щадил себя при выполнении этого задания даже больше, чем обычно. Хотя Бикер давно уже смирился с одержимостью своего босса, но его тревожил этот новый образ его жизни. Недосыпание делало Шутта раздражительным, особенно когда ему напоминали о какой-то мелочи, упущенной из-за беспорядка в дневном расписании и лихорадочной спешки. Случайный наблюдатель мог бы ничего такого и не заметить, но тем, кто привык с ним работать, это было очевидно. Насколько Бикер слышал и замечал, подчиненные Шутта все больше были склонны действовать самостоятельно, а не «беспокоить капитана по всяким мелочам». Что еще хуже, они потом забывали извещать его или намеренно скрывали информацию о своих действиях.

Хотя дворецкому не хотелось открыто предавать доверие своего босса или лезть к нему со своими советами, он понимал, что, если ситуация ухудшится, ему придется вмешаться – в рамках своих возможностей.

Оглядывая кафе, Бикер с некоторым удовлетворением отметил отсутствие черных мундиров. Он всегда готов был выслушать жалобы легионеров на трудности и проявить сочувствие, но наслаждался редкой возможностью спокойно посидеть в одиночестве.

Он уже собирался выбрать себе свободную кабинку, когда его внимание привлекла одинокая фигурка за дальним столом, и он направился к ней.

– Доброе утро, – приветливо поздоровался Бикер, пододвигая стул. – Не возражаете, если я присоединюсь к вам?

Черные глаза оторвались от книги и холодно уставились на него с резко очерченного лица цвета эбенового дерева.

– Простите? Вы меня знаете?

Холода в голосе было даже больше, чем во взгляде, и тон самого вопроса уже предопределял ответ.

– Только понаслышке, – ответил дворецкий, опускаясь на стул. – Просто решил воспользоваться возможностью познакомиться с вами лично. Если не ошибаюсь, вы – Лаверна и работаете на Максину Пруит.

Стройная женщина откинулась на спинку стула, скрестила лодыжки и сложила на груди руки.

– А вы тогда кто такой?

– А! Очевидно, я не столь знаменит. – Дворецкий улыбнулся, не смутившись отчужденным выражением лица Лаверны и вызовом в ее голосе. – Разрешите представиться. Меня зовут Бикер. Я работаю на Уилларда Шутта – или капитана Шутника, если вам так больше нравится, – почти в том же качестве, что и вы, хотя и принимаю значительно меньше участия в решении его финансовых дел.

– И кем вы работаете?

– Я его дворецкий, – ответил Бикер.

Температура за столом понизилась еще больше.

– Так вы собираетесь сидеть тут, за моим столом, и пытаться вытянуть из меня сведения о миссис Пруит? – Тон ее был скорее утвердительным, чем вопросительным. – Послушайте, мистер Бикер, у меня бывает не так много времени для себя, и сейчас как раз такое время. Мне не хочется терять его, играя в вопросы и ответы с каким-то шутом… или с его дворецким.

Бикер секунду пристально смотрел на нее, затем встал и взял со столика свою чашку с кофе.

– Извините, что нарушил ваше уединение, мисс Лаверна, – сказал он. – Кажется, я совершил ошибку.

– Не уходите таким сердитым, – фыркнула Лаверна и снова потянулась к своей книге.

– Не сердитым. Просто разочарованным, – уточнил дворецкий. – Больше самим собой, чем вами.

– Как это?

– Я горжусь своим умением разбираться в людях, мисс Лаверна, – объяснил Бикер. – Фактически от этого зависит эффективность моей работы. Поэтому меня огорчает, если оказывается, что я составил неверное представление о человеке, особенно если переоценил его.

– Мистер Бикер, я не спала уже почти тридцать часов кряду, – сказала Лаверна. – Если у вас есть что мне сказать, вам придется говорить прямо – и простыми словами. Сейчас я не слишком улавливаю подтекст.

Дворецкий помолчал, потом глубоко и прерывисто вздохнул.

– Простите, – ответил он. – Я и сам очень устал. Я только хотел сказать, что, исходя из слышанного о вас и учитывая вашу должность, предполагал встретить очень умного человека – достаточно умного, чтобы понимать: я не ожидаю от вас никаких сведений о вашей хозяйке и не собираюсь делиться сведениями о моем боссе. Люди в нашем положении долго не продержатся, если станут пренебрегать доверием. Доверие нужно заслужить и сохранять, поэтому при общении с человеком моего положения я считаю его достойным доверия и жду от него того же.

Несколько секунд Лаверна молча обдумывала его слова.

– Так зачем же вы все-таки подсели ко мне? – наконец спросила она.

Бикер грустно улыбнулся.

– Как ни странно это может показаться, учитывая постоянную нехватку времени, я чувствовал себя одиноким и подумал, что вы, возможно, чувствуете себя так же. Поскольку мы состоим в личных адъютантах при людях с довольно сильной волей, я подумал, что у нас, возможно, больше общего друг с другом, чем с нашими нанимателями.

Внезапная улыбка осветила лицо Лаверны, удивившая бы любого, кто ее знал.

– Сядьте, мистер Бикер, – произнесла она, выдвигая стул рядом со своим. – Возможно, у нас все-таки есть о чем поговорить. Конечно, не о каких-то конкретных вещах.

– Конечно, – ответил дворецкий, принимая приглашение. – И – просто Бикер… без «мистера».

Моя первая беседа с Лаверной была приятной, хотя и пронизана иронией.

Разумеется, я ни единым намеком не дал ей понять, что мой шеф знает о запланированном ее хозяйкой компьютерном налете на казино, а также что Альберт и его команда «блохоловов» как раз в момент нашей беседы лихорадочно работают над его отражением.

Она же, в свою очередь, ни словом не обмолвилась о предпринятой ими подрывной акции… что тоже происходило во время нашей беседы.

Предполагалось, что Максина прикажет провести определенную серию диверсий. По ее замыслу, они должны были отвлечь внимание моего шефа от настоящего наступления, а также заставить его убедиться в полном контроле охранной службы над ситуацией. В свою очередь, чтобы уверить ее в том, что эта тактика сработала, мой шеф и его люди намеревались подыгрывать ей во время возникновения очередного инцидента в соответствии с ее сценарием.

Однако следует обратить внимание – как простого читателя, так и того, кто изучает поведение людей во время боевых действий, – что какой бы незначительной или символичной ни была очередная ложная атака, для непосредственных ее участников она всегда бывает очень реальной.

– Надо думать, они уже должны всполошиться, – произнес Конг Кинг, бросая взгляд на дверь рядом с грузовым доком, от которого отъезжал электрофургон службы доставки. – Это уже третий фургон, который мы отправили обратно.

– Скоро поймут, в чем дело. – Стилман даже не повернул головы. – Ресторанам для работы нужны свежие продукты. Ты уверен, что правильно понял приказ?

Конг знал приказ, как знали и четверо его сообщников. Им повторили его много раз – не меньше десятка, еще до того, как они заняли свой пост у черного хода казино, куда подвозили продукты. Даже несколько оскорбительно, что начальник счел необходимым бесконечно повторять одно и то же. Однако он оставил свое раздражение при себе. Ему уже несколько раз приходилось работать со Стилманом, и он знал, что с экс-гравиболистом лучше не вступать в пререкания.

– Мы все время отправляем обратно доставленные для кухни грузы, пока не появятся охранники, – сказал он, будто впервые произносил эти слова. – Затем позволяем им нас прогнать. Никаких резких движений, только перебранка и, возможно, несколько легких толчков.

– Верно, – подтвердил Стилман, едва заметно наклонив голову. – Помните. Никаких резких движений.

– Эти охранники… у них оружие заряжено только стрелками с транквилизатором. Правильно?

Стилман медленно повернулся лицом к громиле, задавшему этот вопрос.

– Именно так я вам и говорил, – сказал он. – Что тебя смущает?

В обычных обстоятельствах этого человека испугал бы сам факт прямого обращения к нему Стилмана, но сейчас он только пожал плечами и отвел взгляд.

– Просто хотел удостовериться, что это правило насчет «никаких резких движений» касается обеих сторон, – проворчал громила. – Не желаю становиться глиняным голубком в тире для слабонервных охранников.

– Это не обычные охранники, – вставил его сообщник. – Они из какого-то армейского подразделения.

– Да? – первый из спрашивавших подозрительно уставился на Стилмана. – Вы ничего не говорили об этом, когда объясняли задание.

– Об этом где только не сообщалось, – ровным голосом ответил Стилман. – Я полагал, что вы знаете. Это означает только то, что они не должны немедленно впадать в панику, как обычные охранники.

– Ну, мне это не нравится.

– Тебе и не должно это нравиться. Если бы нравилось, нам бы не пришлось тебе платить.

Конг напрягся, ожидая, что Стилман начнет подавлять бунт физически, не только словесно. Однако, к его изумлению, тот просто повернулся к недовольному спиной.

– Если тебе от этого полегчает, – пробормотал он, – мне все это тоже не нравится. Но это приказ Макс, и пока она мне платит, она и заказывает музыку.

Конг попытался припомнить какой-нибудь другой случай, когда бы Стилман открыто высказывался против приказа Макс, но не смог. В устах Стилмана это мимоходом высказанное неудовольствие приобретало огромное значение.

– Вон едет еще один.

Маленький электрофургончик, из тех, что обычно доставляли грузы на космическую станцию, сворачивал с главной магистрали на разгрузочную площадку. На сей раз это был мясной фургон.

Люди молча наблюдали, пока он въезжал задним ходом на площадку, затем отлепились от стенки, которую подпирали в ожидании, и двинулись вперед, как только водитель обошел фургон и начал открывать заднюю дверцу машины.

– Эй! Здесь нельзя разгружаться!

– Кто говорит…

Слова застряли в горле у водителя, когда он обернулся и увидел шестерых громил, стоящих между ним и дверью.

– Мне вовсе не нужны неприятности, – сказал он, поднимая руки и пятясь.

– Никаких неприятностей, парень, – непринужденно ответил Стилман. – Просто у тебя неверный адрес.

Водитель нахмурился.

– Разве это не казино «Жирный куш»?

– Похоже, ты плохо слышишь, – произнес Конг, слегка выдвигаясь вперед. – Этот человек сказал, что у тебя неправильный адрес! У тебя что-то с ушами? Может, мы тебя подлечим?

– Что здесь происходит, черт возьми?

Конгу удалось сохранить спокойное выражение лица, когда все повернулись к повару в белом переднике, который выбежал из кухни. Пора было уже кому-то внутри заметить происходящее у грузового дока. Служба безопасности тоже должна вот-вот появиться.

Его улыбка погасла, когда он вспомнил о приказе «никаких резких движений».

– Никто здесь не будет разгружаться, пока не наймете рабочих из профсоюза, – проговорил Стилман, подходя и становясь прямо перед поваром.

– О чем это вы? – изумился повар. – На Лорелее нет никаких профсоюзов!

От этого разговора Конга отвлек маленький темнокожий человек, появившийся из кухни вслед за поваром. Не обращая никакого внимания на бурный спор, маленький человечек прошагал к открытому фургону, взвалил на плечо четверть говяжьей туши и повернул обратно к кухне.

Громиле пришло в голову, что ему следует помешать разгрузке или по крайней мере привлечь внимание Стилмана, но ему не хотелось вмешиваться в словесную перепалку или самому что-то предпринимать в присутствии старшего. К счастью, ему не пришлось принимать решение. Нагруженный субъект по дороге обратно к кухне прошел мимо спорящих, и Стилман его заметил.

– Эй! А ты что там делаешь? – крикнул он, прерывая спор.

Маленький человечек остановился и глянул ему прямо в лицо черными спокойными глазами.

– Надо внести мясо, – сказал он. – Нехорошо оставлять его на улице. Слишком тепло. Оно испортится.

– Может, ты не уловил, что я сказал, – с вызовом бросил Стилман, придвигаясь поближе. – Ты не будешь разгружать это мясо, пока мы здесь.

Маленький человечек склонил голову набок.

– Хорошо. Тогда давай ты.

С этими словами он наполовину швырнул, наполовину ткнул мясо в Стилмана, подавшись вперед и теряя равновесие, когда груз покинул его плечи. Стилман не был готов к внезапно обрушившейся на него тяжести, но ухитрился поймать ее – больше от удивления, чем преднамеренно.

Маленький человечек, не обращая внимания на Стилмана, обошел его и обратился к пораженным громилам.

– Ты… и ты, – сказал он, тыча пальцем в двух самых крупных бандитов. – Берите мясо из фургона и идите за мной.

В этот момент Стилман пришел в себя.

– К черту! – прорычал он, швыряя мясо и пытаясь отряхнуть пиджак.

Поскольку он отвернулся, то не мог видеть того, что произошло далее, не говоря уже о том, чтобы этому помешать. Конг стоял лицом куда надо, но даже он потом затруднялся точно описать случившееся.

Одним прыжком, достойным пантеры, маленький человечек оказался за спиной Стилмана. Сверкнул металл, оказавшийся длинным ножом мясника, но видно его стало только тогда, когда он замер у горла вожака.

– Не бросай мясо на землю! – прошипел маленький человечек, глаза его от гнева превратились в щелочки. – Теперь оно испорчено! Плохо! Понимаешь?

Конг и другие громилы стояли замерев, словно примерзли к земле. Они видели, что нож прижат к шее Стилмана так плотно, что врезался в тело, и им не надо было объяснять, что при малейшем движении ножа или Стилмана шея последнего будет перерезана.

– Джентльмены, пожалуйста, не двигайтесь.

Общее внимание привлекло появление на сцене нового персонажа.

– Что это такое, черт возьми? – спросил один из бандитов, всего лишь выражая вслух мысли остальных.

– Пусть вас не обманывает моя внешность, джентльмены, – продолжал мелодичный, музыкальный голос, однако теперь они заметили, что звук в действительности исходил из механической коробки, висящей на шее пришельца. – Уверяю вас, что, хотя моя фигура и не соответствует привычным для вас человеческим стандартам, я все же являюсь одним из охранников службы безопасности этого казино и уполномочен подавлять беспорядки так, как сочту нужным.

Говоривший представлял собой похожее на слизня существо с недоразвитыми руками и стебельчатыми глазками. Он балансировал на детской планирующей доске и был одет в трубку из черной ткани, имитирующую известную форму Космического Легиона. Это создание больше напоминало какое-то странное рекламное изображение, чем представителя власти.

– Нет, я хотел спросить, что это такое у вас в руках? – поправился бандит. – Это не похоже на пистолет-транквилизатор.

Синфин держал под мышкой механизм угрожающего вида. Ствол, направленный на громил, имел в диаметре добрый дюйм, впрочем, они по собственному опыту знали, что дуло оружия всегда кажется больше, если смотрит прямо на тебя.

– Это? – пискнул легионер, сгибая один из стебельков, чтобы взглянуть на механизм. – Вы правы, это оружие. И оно имеет магазин, так что я могу менять заряды в зависимости от возникшей ситуации.

Он внезапно прицелился в упавший говяжий бок, и тот с тихим чмоканьем выбросил фонтанчики мяса.

Бандиты видели траекторию пуль, но никакого серьезного повреждения туши не заметили. Затем прямо на глазах ее поверхность начала вскипать пузырями, и до их ушей донеслось резкое шипение.

– Как видите, – проговорил синтианец, – я не позаботился о том, чтобы взять с собой сегодня на дежурство стрелки с транквилизатором, – упущение, за которое мне наверняка влетит, если вы донесете. С собой у меня только кислотные пули, ну, и еще, разумеется, несколько разрывных большой мощности.

Он снова наставил оружие на замерших бандитов.

– А теперь, если ваше любопытство удовлетворено, джентльмены, можете приступать к разгрузке фургона, как вас просили. Боюсь, одежда ваша пострадает, но вам следовало прийти одетыми соответствующим образом.

Бандиты взглянули на Стилмана.

– Делайте, что он говорит, – прокаркал вожак, все еще с ножом у горла.

– И заплатите за испорченное мясо, прежде чем уйдете, – добавил тот, кто взял его в плен.

– Но я же не…

– Ты бросил мясо на землю, ты за него и плати! – прорычал маленький человечек, еще сильнее сжимая Стилмана. – Да?

– Хорошо-хорошо! – задыхаясь, еле выговорил Стилман. – Заплатите ему… Немедленно!

Мое привилегированное положение позволило мне выслушать не один, а два рассказа о событии у грузового дока: тот, что стал официальным рапортом, и тот, которым тешились легионеры за выпивкой и кофе. Поэтому я не мог не заметить, что в отчете, представленном моему шефу, такие «мелочи», как роль Искримы и применение кислотных пуль, были тактично опущены.

Впрочем, гораздо важнее для меня было свидетельство усиливающейся вражды между солдатами моего шефа и подчиненными шефа Лаверны. Это касалось и меня, ибо, насколько мне было известно, оба лидера не подозревали о росте напряженности на более низком уровне.