Текст книги "Иллюзия вечности"

21
Дневник: 06

Ночь с 8-го на 9-е октября.

Наконец, я вновь взял дневник в руки. Суматоха дней поглотила меня полностью, не оставляя времени на диалоги с собой. Похоже, пророчащие полное фиаско жизни на Земле оказались правы: началась вторая волна поражения всего и вся загадочным вирусом «воспоминания». В городе снова раздаются крики боли и появляются лужи крови. Люди сходят сума. Повальная волна суицида. Что, на мой взгляд, вполне объяснимо.

Вчера мы с Сашей своими глазами видели, как трое парней повесили на мосту МКАДа мёртвое тело человека с табличкой на груди: «ДЬЯВОЛ ВЗЯЛ МОЮ ДУШУ!». Наши новые друзья рассказали, что пару дней назад две молодые девчонки сожгли себя заживо перед блокпостом к ЦКБ. Прямо на глазах у солдат. Господи, когда же закончится этот кошмар? Если и суждено всё свершить именно так, пусть это будет лед или пламя, сжирающие жизнь сразу и одним махом. Но не так… Неужели, мы заслужили такие муки неизвестности, сводящей сума?

Со дня смерти Олега и знакомства с людьми из Движения мы с Сашей по несколько часов пропадаем в городе и его окрестностях, добывая проклятый бензин, в то время как Оля остаётся дома, и я каждый раз извожусь мыслями о том, что с ней. В порядке ли она, или уже… Даже не хочу думать об этом!

Тёзка моего друга начал учить нас стрелять из АКМ и старого пистолета Макарова. Кое-что получается. Дима учит Сашку ассистировать при операциях. Сам я не могу в этом участвовать. Один раз поутру привезли женщину с порезанными ногами, так я не выдержал и десяти минуту стола. Меня рвало от этого отвратительного зрелища кровоточащего мяса. К чёрту эту медицину! Не всем дано и всё тут.

Ребята оказались хорошими людьми. Людьми дела. Обещали, что скоро к ним приедет связной, и они познакомят нас с ним. Хорошо, что нам удалось заслужить их доверие. Надеюсь, что будем полезны организации и сыграем не самую последнюю роль в готовящемся перевороте. Тревожит лишь Сизов. Александр. Когда он стреляет по мишени, то улыбается… Я его боюсь. Сашка согласен со мной, такого за спину лучше не пускать.

Ольга переживает за нас, говорит, что авантюра, в которую мы влезли, глупа и опасна. Она называет возню организации торгом за место на кладбище. Мол, и так все там скоро будем. Но я переубеждаю её. Вдруг удастся пожить, а может и дать жизнь детям. Так пусть хоть она начнётся в справедливом обществе, а не так как сейчас. Верю, всё затеянное обернётся благом для наших близких. Для всех брошенных на произвол судьбы.

С Анатолием и Светланой мы стали видеться реже. Полагаю, что он, как и я, рассказал своей о людях из дома, и теперь они попросту боятся. Что ж это их дело. Осуждать их я не в праве. Однако замечаю, что Ольгина мать, чудом поправившая своё здоровье, повадилась частенько навещать наших соседей. Может, чует что-то хромая кляча?

Недавно мне приснились мои родители. Они всё время что-то шептали, но я ничего не мог расслышать. Мама плакала. Очень дурной сон. Хоть спать не ложись после этого.

Ну, вот и всё. Пойду спать. Завтра Сашка обещал начать меня учить водить машину. Давно пора.

Что сказать напоследок? Дай бог нам всем остаться в живых!

22
Дневник: 07

10-е октября.

Сегодня был прекрасный солнечный день. Потеплело. Красота. Уже и не припомню, когда последний раз так радовался погоде. Деревья раскрасило жёлтым и бардовым. Нашёл брошенную лодку и покатал Олю на реке. Такие моменты хочется вспоминать и повторять снова и снова…

Опять вот взял дневник и стану писать в нём о вещах, которые должны оставаться в тайне. Пожалуй, я фиговый подпольщик и конспиратор. Но так хочется оставить после себя летопись этих дней. Я собираю к ней рисунки нашей Иры. По-прежнему страшные и живые. Интересно, увидит ли кто-нибудь эти материалы? Что он скажет после этого?…

Сегодня нам впервые доверили перевезти ценный груз с оружием. Пока мы тащили его через весь город, я чуть в штаны не наделал от страха. Вот Сашка, тот молодец. У него прямо глаза загораются от предчувствия опасности. Я ему виду не подаю, конечно, что боюсь, но зависть разбирает к его хладнокровию. К счастью, и на этот раз все прошло успешно.

Плюс ко всему, мы уже два дня расклеиваем по городу листовки с призывом не верить властям и «воспылать праведным гневом». Ха-ха-ха. И так все в этом гневе живут. Причём больше не к власти, а уже к самой жизни, текущей как испытание.

Постоянно молюсь о том, чтобы у нас всё обошлось малой кровью. Так вошёл во вкус, что уже чешутся руки начать заваруху. Но пока сигнала нет. Видимо, ещё не всё готово.

Мы прошли курс «молодого бойца» и Александр дал нам по пистолету. Метров с десяти, думаю, в человека попаду. Но пробовать не хочется. А так… С оружием я чувствую себя гораздо увереннее и, признаться, дьявольски приятно ощущать в руке тяжесть полированного металла. Мы, разумеется, прячем его от своих, и даже Ольга не знает о моем ПМ. А ведь Олег предупреждал о психологической зависимости от собственного превосходства с оружием. Хотя по нынешним меркам такое суждение преувеличено. Не исключено, что теперь каждый второй вооружён.

Будь моя воля, я с удовольствием бы поцеловал свинцом Раису Георгиевну между глаз. Последнее время она сильно беспокоит меня. При встрече прям-таки расцветает в хитрющей улыбке и отпускает двусмысленные шуточки в наш с Сашкой адрес. Мамаша, похоже, знает что-то. Этот, мать его, Толя, наверняка раскололся, и матушка вытянула из него информацию о доме. Она это умеет. В отношении дурных наклонностей её вообще трудно переоценить. К тому же, Дима не избавился от собаки, и та периодически подаёт голос на всю округу. Завтра надо будет непременно предупредить ребят о возможной опасности, исходящей от Ольгиной матери. Чем чёрт не шутит? Как вообще у такой бабы могла родиться настолько замечательная дочь? Жаль, я не знал её отца…

В нашем посёлке стали появляться люди. Над городом продолжает висеть трупный смрад, подгоняющий население валить подальше. Пока никто совсем рядом не поселился, но порой и мимо нашего дома проезжают незнакомые машины. Что ж, этого следовало ожидать. Да и ничего дурного в этом нет.

Не могу не сказать о том, что в последнее время у меня стало появляться довольно странное ощущение того, что мои безумные сны влияют на реальность. То, что это происходит в обратном порядке, и так ясно. А получается, что мои дни будто вторят предшествующему сновидению. Надеюсь, что не схожу сума, а это лишь мнительность на фоне сумасшедшей жизни. Это не то, чтобы беспокоит меня, но всё же…

Сейчас, взирая на звёзды в чёрном небе, я прошу благословения у вас, мои дорогие родители. Отпустите меня с миром на бойню, которая всем нам предстоит. Наверное, я был не самым хорошим сыном, и уж точно, совсем другой судьбы вы желали мне. Но сейчас, когда миллионы людей умерли и ещё тысячи стоят на грани жизни и смерти, я осознанно делаю выбор в пользу действия. Не хочу и не могу иначе. Мне неприятна позиция соседей. Моя хата с краю, ничего не знаю – это про таких, как они.

Я иду на это, в том числе, и ради вас, чтоб вы знали, что я взял самое лучшее от вас и у вас научился доброте и жизнелюбию. Я люблю вас. Покойтесь с миром.

23. Тревога

Проснувшись рано утром, я помог Ольге и Ире приготовить завтрак. На улице было солнечно и сухо, поэтому после трапезы мы вышли из дома. Всей компанией мы разместились в беседке за игрой в «кинга». Спустя какое-то время, на крыльце появилась Раиса Георгиевна и поковыляла, опираясь на трость, к калитке.

– Мам, ты далеко? – позвала её Ольга.

– Пойду соседей навещу, надо задать Свете один вопрос, – Раиса Георгиевна развернулась и, ускорив шаг, вышла за ворота.

Я подмигнул Сашке: – Не нравится мне все это.

Он согласно кивнул.

После того, как мы раскинули ещё партию, я извинился и под вымышленным предлогом покинул беседку. Осторожно передвигаясь, добежал до моста и огородами пробрался к кирпичному дому. На условный стук дверь отворил Дима и пустил меня вовнутрь.

– Привет, – он, улыбаясь, пожал руку. – Ты не вовремя. Что-то случилось?

– Пока нет… – в голове вдруг промелькнула предательская мысль, что, наверное, я зря приперся, поддавшись панике, и попросту раздуваю из мухи слона. – Пока нет.

– Тогда почему выглядишь таким взволнованным? Ну-ка, пойдём, расскажешь что надумал, – Дима по-отечески обнял меня за плечи и отвёл в большую комнату.

За столом сидели Валера и Лена. Александр отдыхал наверху после трудной ночи. Дмитрий усадил меня за стол и сам сел рядом.

– Что тебя привело, Андрей?

– У меня подозрения. Нет уверенности, только подозрения, но… тем не менее. Ребята, вы знаете о моём отношении к этой… Раисе Георгиевне, которая живёт с нами под одной крышей. В последнее время я стал слишком дёрганным и боюсь ошибиться в своих выводах, – я взял стакан и налил воды из графина. Все молча внимательно наблюдали за мной. – Одним словом, я думаю, что она знает всё об этом доме и о вас.

Валера откинулся на спинку стула и спокойно спросил: – Толик сказал?

– Скорее всего.

– Почему ты так решил? – Дима положил мне руку на колено и успокоил сумасшедшую трель, которую непроизвольно начала выплясывать нога.

– Она очень часто стала ходить в дом к нашим соседям. Не было бы никакого шуму, не знай я её эгоистическую натуру. И глаза и повадки выдают, что в её голове бродят пакостные идеи. Уверен, эта… интриганка способна на все. И боюсь, что, если она знает больше, чем нам хотелось бы, то запросто может использовать эту информацию в своих целях. При этом ей будет наплевать на то, что могут пострадать люди, если будет хотя бы минимальный шанс на то, что получится с этого что-нибудь урвать. Более того…

– я стыдливо опустил голову. – Сучка ненавидит меня. Знаю, что она спит и видит, как моё тело четвертуют в казематах спецслужб. И сама бы с удовольствием при этом присутствовала, посасывая свои долбанные леденцы. Конечно, я должен был рассказать об этом раньше, но, казалось, всё не до этого. И всё же, лучше поздно, чем никогда? – с надеждой я посмотрел на своих друзей.

Протянулась небольшая пауза. Затем Валера улыбнулся: – Не волнуйся. Всё будет хорошо. Безусловно, то о чём ты говоришь, очень важно, но, мне кажется, твои опасения не настолько серьёзны.

– Не надо, Валер, – Лена вступила в разговор. – Ты не так хорошо знаешь женщин. Если здесь есть что-нибудь личное, она запросто может решиться на любые шаги. Если не ошибаюсь, ты рассказывал, что у неё практически дочь украл? – Лена посмотрела на меня, и я кивнул головой. – Плохо дело. Многие женщины мстительны и от этого становится опасными, словно гремучие змеи. Мы эмоциональные существа. Куда больше мужчин. И последствия всегда оправданы в свете россыпи наслаждения местью.

– Значит так, – слово взял Дима. – Как я понял, ваша дамочка может решиться на то, чтобы донести о нас властям? – Я снова кивнул. – Может быть, что она уже это сделала? – Я опять опустил согласно голову. Дима поднёс ладонь ко лбу и вытер с него выступивший пот. – Да-а-а-а… всё ж таки вляпались. Ну, ничего не остается… В таком случае мы не можем рисковать. Сегодня же ночью нужно всё увозить отсюда.

– Нет! Как это так? Это же несправедливо! Переезжать с такого насиженного места, когда осталось ждать совсем ничего?! Только мы здесь освоились!.. – Валера вскочил на ноги и пнул стул. Тот поверженным громыхнул об пол. – Может притащить её сюда, и, клянусь богом, я вытащу из дрянной старухи все её тайны! А если она не успела ничего сделать, то введу ей такую дозу транквилизатора, что она прямиком к праотцам упорхнёт со скоростью Челенджера.

– Остынь! – Дима привстал и повысил голос. – Соображай, что говоришь! Она всё-таки живой человек и мать его девчонки, – он посмотрел на меня. Я испуганно промычал в ответ. – Мы не звери, ясно! И убивать никого не будем, пока есть возможность этого избежать. Риск очевиден. Поэтому будем действовать по обстановке. Позвони к Римантасу, и пусть нам найдут место для эвакуации, – Дмитрий пристально посмотрел в глаза Валере. – Это всё.

Тот, недовольно ругнувшись под нос, вышел из комнаты.

Дима повернулся ко мне: – Возвращайся, и готовьтесь к поездке с нами. Только вы с Сашей вдвоем, понятно? И никаких больше разговоров, ни с кем! Нам не нужны сюрпризы. Вернёшься к своей подруге после того, как дело будет закончено. Ты уже слишком много знаешь, чтобы я позволил тебе остаться… Поверь, против тебя я ничего не имею, ты славный парень, но вынуть из тебя информацию, для военных не составит большого труда. Без обид? Ты в порядке?

Медленно выговаривая слова, я ответил: – Я всё понял. У вас не будет с нами проблем. Обещаю.

– Ну и хорошо, – он хлопнул меня по спине и проводил до двери. – Не волнуйся, всё образуется. Очень скоро, я надеюсь, мы заживем нормальной жизнью, и не будем прятаться по углам словно крысы. Вы вернётесь к своим любимым после победы. Они вас поймут. Поверь мне на слово, – подбадривая меня, Дима улыбнулся, правда, одним ртом; взгляд оставался напряжённым. – Не вешай нос и будь готов к сигналу.

Я попрощался и также осторожно, огородами вернулся в свой дом. Мои друзья всё ещё сидели в беседке. Я отозвал в сторону Сашку и рассказал ему о своём визите. Он подтвердил готовность действовать так, как решит большинство. Затем я обмолвился с Ольгой и предупредил её о том, что мы уедем вместе с людьми из дома на новое место. Не могу передать словами, как она расстроилась, услышав об этом. Никакие мои уговоры не действовали на неё. Оля со слезами на глазах убежала в дом и спряталась в комнате Иры. Я сам переживал не меньше, но мне ничего не оставалось, как обращаться к данному ранее самому себе обещанию: смириться с жертвами во имя общей цели.

Вскоре в дом вернулась Раиса Георгиевна. На её лице сияла улыбка. Мамашу не затруднило даже подняться к нам наверх, якобы, оглядеться. Операцию по сбору пришлось временно приостановить.

Ко времени обеда всем коллективом мы собрались за столом. Ольгины глаза высохли, и она изо всех сил старалась не показывать виду, что что-то произошло. В очередной раз я не переставал восхищаться здравомыслием и терпением своей любимой.

Около четырёх дня мне послышался стрекот двигателей вертолета. Выскочив на крыльцо, я заметил, что немного западнее от нас в небе барражирует военный МИ. Сделав пару кругов, вертолет полетел в сторону города. Неужели по нашу душу?

Стоявший рядом со мной друг процедил сквозь зубы: – Похоже, опоздали.

Раиса Георгиевна вышла на улицу и плюхнулась в шезлонг: – Что-то вы взволнованы, мальчики?

– Не стоит беспокоиться, Раиса Георгиевна. Отдыхайте, и дышите глубже. Запасайтесь, так сказать, кислородом. Для вас он пока бесплатно, – я цыкнул на неё, и мы побежали в дом продолжать сборы.

Заваруха началась, когда на часах было ближе к шести вечера.

24
Схватка

Первым военных заметил мой друг. С его балкона открывалась панорама на маленький мост неподалеку от нашего дома. Сашка ворвался ко мне и, схватив бинокль, потащил за собой. Пригнувшись за перилами, мы увидели три легковые машины, которые остановились, не доезжая моста. Двери открылись и из них высыпали люди в защитных комбинезонах с оружием в руках.

Я тут же рванул на второй этаж к телефону. В груди бешено колотилось сердце. Набрав номер, я, показалось, целую вечность прождал, пока подняли трубку. Наконец, раздался голос Валеры:

– Слушаю.

– Они здесь. Как минимум человек десять. Со стороны малого моста.

– Понял! – раздались короткие гудки.

Я рванул обратно к Сашке, не выпуская трубки из руки. За спиной с грохотом упал на пол телефон. В коридор выглянула Раиса Георгиевна: – Нельзя ли потише, любезнейший? – Ее лицо вытянулось в искусно состроенной маске удивления.

Я подхватил разбитый аппарат и со всей силы запустил им в сторону мамаши. Коротко взвизгнув, она успела захлопнуть дверь, и телефон безжизненно брякнул по дереву. Я подскочил к двери: – Даже не выползай из своей норы, ты поняла меня, гнида? Прибью на месте! – Раиса Георгиевна молчала. Я пнул дверь и побежал наверх.

Сашка с сумкой через плечо выходил из своей комнаты: – Бери вещи, и валим отсюда.

Вместе мы спустились к бывшей машине Олега. Сашка, не включая габаритных огней, медленно вывел её из гаража. Я открыл ворота. На улице окончательно стемнело.

Вынув из кармана пистолет, мой друг подошёл ко мне: – Слушай, Филин. Не знаю как ты, но я чувствую, что мы сможем помочь ребятам. Без них нам всё равно каюк. Если они оторвутся, нам их уже никогда не найти. Если нет… то вояки потом придут за нами. Это однозначно. Давай впряжемся, чего уж тут… терять.

Я посмотрел на друга: – Знаешь, старик, нас с тобой уже связывает не только дружба, но нечто большее, что не выразить словами. Поэтому, куда ты, туда и я. Пойдем, надерём задницы оккупантам, раз уж пришло время! – мы обнялись и, пожелав друг другу удачи, двинулись к кирпичному дому.

Чтобы не столкнуться с военными, мы пошли в сторону большого автомобильного моста. Пригнувшись за ограждением, перебежали на другую сторону. Каково же было наше разочарование, когда в начале подъездной дороги к просёлочной улице мы увидели ещё две пустые машины и человека с автоматом, стоящего рядом.

Вот он был шанс открыть счёт собственным трофеям. Военный смотрел в противоположную от нас сторону на разношерстные дома. И позиция позволяла приблизиться к нему на расстояние пистолетного выстрела. Но глядя на тяжелый мощный автомат, небрежно накинутый через ремень на плечо, на сильные руки мужика в камуфляже, душа моя вместе со смелостью и решимостью, ушла в пятки. Бешено застучало сердце и стало трудно дышать. Я потащил друга в обход, аккуратно ступая по твёрдому грунту.

Держа наготове пистолеты, мы осторожно пробрались до ближайшей дачи. Глаза привыкли к темноте и, замерев за углом дома, Сашка стал вглядываться вперёд. Через минуту он дёрнул меня за рукав и указал пальцем на движущиеся метрах в сорока от нас тени. Я постарался их сосчитать: раз, два, три, четыре, пять, шесть. Шесть! Плюс один у машин. Да плюс ещё те с другой стороны. Чёрт возьми, не мало! Нас, включая ребят в доме, всего шесть. И даже пять, если не считать меня с трясущимися руками.

Мы стали шепотом переговариваться, решая, что делать, когда раздался первый взрыв. Послышались крики боли. Слева затрещали автоматы. Затем прогремел ещё один взрыв. Где-то сзади послышался топот бегущих ног. Мой друг вскочил и, держа на вытянутых руках, пистолет рванул к другому краю стены дачи. Я побежал за ним. По дороге мимо пронесся солдат, стоявший ранее у машин. Сашка прицелился и два раза выстрелил ему в спину. Нелепо загребая руками воздух, служивый врезался носом в гравий. Тут же от обшивки дачи в нас отлетело несколько щепок, отбитых вонзившимися пулями.

Мы, как подкошенные, упали на землю и замерли. Еще несколько пуль просвистело над головами.

– Нас заметили! – я прокричал Сашке в ухо, перекрывая грохот нового взрыва.

– Да плевать! Ты видел, я свалил его! – глаза друга горели сумасшедшим огнем, и он захохотал. – Положил этого сукина сына, как два пальца обоссать! Йиху-у-у!

Желая прервать опасную эйфорию моего друга, я потащил его обратно за дом. Мы сели в засаде и стали озираться вокруг. Через несколько минут стрекот автоматных выстрелов стал реже. Неужели всех наших уже взяли? Я осторожно высунул нос из-за угла. Раздался крик: «– Тарусин, смотри за тем домом». Наверно о нас, – я подумал про себя.

Вдруг метрах в десяти от нас, из кустов выскочила знакомая белобрысая голова Валеры. Он вскинул на плечо ручной гранатомет ДП-64 и жахнул из него по тому месту, откуда раздался крик военного. Прогремел очередной оглушительный взрыв, от которого в щепки разлетелось полдома на другой стороне дороги. Валера упал обратно в кусты.

Со стороны нашей засады к кустам побежал человек в камуфляже. Судя по всему, это мчался мстить спецназовец Тарусин. Я упёрся локтями в поднятые колени и три раза выстрелил по фигуре. Одна из пуль угодила в голову, и несчастный рухнул между грядок.

Валера вскинул руку: – Молодцы! Оружие берите!

Я медленно пополз к мёртвому солдату и взял его Калашников. Как только вернулся в засаду, Сашка схватил меня за руку и потащил к мосту.

– Куда ты?

– К машинам! Валерка приказал взорвать их, – мой друг короткими перебежками стал спускаться за ограду. Я последовал за ним.

Сев в кустах рядом с автомобилями, Сашка взял автомат и начал короткими очередями бить по задней части машин, где находились баки с бензином. Первой взорвалась тёмно-синяя Нива, за ней с, грохотом подпрыгнув, полыхнул джип Ниссан. Теперь военным достанутся лишь велосипеды на брошенных дачах.

Мы двинулись обратно. Спиной прислонившись к стене дачи, сидел Валера. На перепачканном копотью лице блестели белки его глаз. Он часто дышал, меняя рожок в автомате. Мы подскочили к нему.

– Ну как там?

– Этих сняли, – он махнул рукой в сторону горящих автомобилей. – А с теми ребята ещё разбираются… Свиньи! Даже не соизволили спрятаться, сразу попёрли. Но, мы их ждали, – он улыбнулся мне и потрепал по голове. – Вовремя предупредил…

– Белый! Белый! – на груди Валеры сквозь треск помех раздался хриплый голос.

Он выхватил портативную рацию: – Слушаю тебя, Борода. У меня всё чисто!

– Бомба выхватил их сигнал. Сюда подкрепление ломится. Надо линять скорее… – из динамика раздавался голос Димы.

– Понял тебя. Сколько их ещё?

– Не знаю… Человек пять не меньше. Давай быстро!..

Валера отключил рацию и повернулся к нам: – Так, хлопцы, слушай сюда. Вот адрес… – он быстро начеркал карандашом на пачке сигарет адрес. – Бегите к машине и езжайте в сторону области. Схоронитесь где-нибудь, а завтра другой дорогой приедете в эту квартиру и спросите Римантаса, – Валера сунул пачку Сашке в руку и встал на ноги. – Запомнили? – мы кивнули. – Заметите хвост, даже и не думайте приближаться. Ясно?.. А мне пора.

– Подожди, – Сашка бросился за Валерой. – Давай мы останемся и поможем. Как вы справитесь?

– Не переживай, братишка. У нас есть ещё подарки для этих свиней. Делайте, что я сказал и быстро! Остались считанные минуты, как сюда приедут десантники, тогда всем конец. Давай, двигай! – он оттолкнул Сашку и, пригнувшись, побежал к кирпичному дому.

Не испытывая судьбу, мы схватили оружие и через мост рванули к себе. Как только я появился у ворот, на мне повисла бледная Ольга: – Живой! Андрюша…

Я крепко прижал её к себе и вдруг понял, что никогда её не оставлю. Что бы ни случилось.

Сашка прыгнул за руль и завел мотор.

– Где Ира? – я с трудом оторвал от себя Олю.

– Была только что здесь, – Ольга испуганно огляделась, и вдруг мы увидели Иру, сбегавшую с порога с рюкзаком в руке. Она прыгнула в машину, не дожидаясь предложения.

– Отлично… давай садись, по дороге все объясним, – я буквально затолкнул Ольгу внутрь Тойоты и сам сел спереди.

Мой друг сдал задом из ворот на дорогу. В это момент на крыльце дома показалась Раиса Георгиевна. На её голове развевались ставшие белёсыми волосы. Полы халата трепыхались, открывая взгляду опухшие ноги. Она простёрла руки в нашу сторону:

– Оленька, ты куда?

Сашка притормозил, и я машинально потянулся за пистолетом.

Ольга открыла окно, высунулась наружу и дрожащим голосом крикнула матери: – Уйди от меня. Навсегда. Я тебя ненавижу! Как ты могла так поступить?

Мамаша скатилась со ступенек и схватилась руками за голову: – Что ты говоришь, Оленька?! Не верь этим подонкам!.. Они зло для нас. Самое сущее зло! – голос мамаши задрожал в истерике. – Я твоя мать! Я хотела добра. Тебе и мне! Мы должны спасать наши жизни. Нам дадут защиту и вылечат. Неужели ты не веришь мне?! Только так мы спасёмся. Не оставляй меня… не делай этого. Я всё делала только ради тебя. Ради тебя-я-я! Я жила ради тебя! – она упала на колени и стала рвать ногтями дёрн. Потом обхватила ладонями собственное лицо и размазала на нём холодную глину, превратив его в маску чудовища. Я с большим трудом подавил в себе желание пристрелить это жалкое существо.

– Поехали, – Ольга закрыла окно. Мой друг нажал на педаль, и машина выкатилась на дорогу, оставляя позади пожилую женщину, истошно вопящую и рвущую пальцами ни в чём не повинную землю.

Не зажигая огней, мы выехали к большому мосту и затем помчались подальше от этого места.