Текст книги "Живая мишень"

Глава 13

Два часа я мчался от Лос-Анджелеса до Санта-Терезы со скоростью девяносто миль в час.

Когда я подъезжал к дому Сэмпсонов, солнце, миновав зенит, спускалось к морю.

Феликс проводил меня в гостиную, которая была такой огромной, что массивная мебель в ней терялась. Стена, обращенная к морю была вся стеклянная. Миссис Сэмпсон, напоминавшая большую куклу, сидела в мягком кресле возле гигантского окна. На ней было шелковое платье лимонного цвета. Ее бронзовые загорелые ноги покоились на низкой подставке. Ни один волосок не выбивался из ее прически. Кресло-каталка находилось возле двери.

Неподвижная и молчаливая, она являла собой живописную картину, которая вскоре стала казаться мне смешной. Молчание длилось с минуту.

– Очень мило, – не выдержал я. – Вы хотели видеть меня?

– Могли бы прийти и раньше, – раздраженно заметила она.

– Я не виноват. Мне пришлось изрядно потрудиться по вашему делу: я просил передать вам свои оценки. Вы одобряете?

– Отчасти. Подойдите поближе, мистер Арчер, и присаживайтесь. Не бойтесь меня.

Она указала на кресло возле себя. Я подошел и сел.

– Берт Грэйвс собирает деньги.

– Он был в полиции?

– Еще нет. Я хотела посоветоваться с вами, но сначала почитайте письмо.

Она взяла со стоящего рядом столика конверт и протянула его мне. Я вынул из кармана пустой конверт, найденный в ящике Фэй Эстабрук, и сравнил их. Совпадали лишь штемпели – Санта-Мария. Письмо Сэпмсона было адресовано жене и зарегистрировано на почте в половине пятого.

– Когда вы его получили?

– Примерно в девять часов. Как вы видите, это срочное письмо. Читайте же!

Письмо было написано синими каракулями на листе гладкой белой бумаги:

"Дорогая Элен! Мне случайно подвернулось одно дельце, поэтому срочно нужны деньги. Некоторая сумма находится в банке. Элберт Грэйвс может получить их и достать остальные. Мне нужно сто тысяч, желательно банкнотами не крупнее пятидесяти долларов. Не разрешайте банку помечать их или записывать номера, так как это сугубо конфиденциальное и очень важное дело. Положи деньги в мой сейф, пока я снова не свяжусь с тобой или не пришлю кого-нибудь с письмом. Дело очень важное, и ты, кроме Грэйвса, никому о нем не говори. В противном случае, я много на нем потеряю, быть может, даже окажусь по ту сторону закона. Держи все в полном секрете. Я закончу дело в течение недели, и мы скоро увидимся.

Не грусти, моя дорогая. Ральф"

– Тщательно сработано, но не убедительно, – произнес я. – Причина, которая мешает ему обратиться в банк, явно придумана. А что думает об этом Грэйвс?

– Он тоже это заметил. Берт полагает, что это обман. Я тоже так считаю.

– Вы абсолютно уверены, что это почерк вашего мужа?

– В этом нет сомнений. Вы заметили, как аккуратно, но неправильно написано слово «очень»? Это его любимое слово, и он его всегда неправильно пишет и даже неправильно произносит. Ральф не очень-то образованный человек.

– Вопрос в том, жив ли он еще?

Она недовольно посмотрела на меня своими спокойными голубыми глазами.

– Вы действительно считаете, что все это так серьезно, мистер Арчер?

– Обычно ведь он устраивает свои дела иначе, не так ли?

– Понятия не имею. Практически он отошел от дел сразу же, как только мы поженились. Во время войны он купил и продал несколько ранчо, но не посвящал меня в подробности.

– Была ли у него еще какая-нибудь нелегальная сделка?

– Я просто не знаю. Вообще-то, он способен на все. Это одна из причин, которая связывает мне руки.

– А каковы другие причины?

– Я не доверяю ему, – тихо прошептала она. – У меня нет возможности разузнать, что он собирается делать. С такими деньгами он может отправиться в кругосветное путешествие. А, может, он собирается оставить меня. Не знаю.

– Я тоже точно не знаю. Однако следует предположить, что ваш муж оказался жертвой бандитов. Он написал это письмо под диктовку, с пистолетом у виска. Если бы это было связано с бизнесом, он не стал бы писать вам, а сразу же обратился к Грэйвсу. У того имеются все юридические права. Но похитители предпочитают иметь дело с женами жертв. Это облегчает им задачу.

– Что же мне теперь делать? – спросила она дрожащим голосом.

– Следовать инструкции, содержащейся в письме. Но мы должны ознакомить с ним полицию. Не для того, чтобы это получило огласку, просто полицию необходимо поставить в известность. Видите ли, миссис Сэмпсон, обычно похитители избавляются от жертвы после того, как получают деньги. Убивают и прячут. Его нужно найти до того, как это случится, и мне одному с этим не справиться.

– Вы, кажется, уверены, что его похитили? Вы что-нибудь уже узнали?

– Кое-что. Есть данные, что ваш муж был связан с дурной компанией.

– Это мне известно.

Ее лицо на мгновение вышло из-под контроля и выразило торжество.

– Он обожал прикидываться примерным семьянином и хорошим отцом, но меня трудно провести.

– С очень плохой компанией, – мрачно повторил я. – С самой плохой во всем Лос-Анджелесе. Хуже быть не может.

– Его всегда тянуло к дурным людям.

Она вдруг смолкла и подняла глаза на дверь позади меня. Там стояла Миранда в сером габардиновом костюме, подчеркивающем ее высокий рост. С медными волосами, уложенными на затылке, она казалась старшей сестрой вчерашней Миранды. Ее глаза горели гневом, а слова лились безудержным потоком.

– Как ты смеешь так говорить о моем отце! Он, может быть, убит, а ты стараешься очернить его!

– Разве это все, о чем я забочусь, дорогая?

Смуглое лицо опять стало непроницаемым. Подвижными были лишь тусклые глаза и аккуратно очерченные губы.

– Не смей называть меня так!

Миранда решительно приблизилась ко мне. Даже в гневе ее тело обладало кошачьей грацией. Она показывала свои когти.

– Все, о чем ты действительно заботишься, так это о себе. Если я когда-нибудь в жизни и видела самовлюбленного человека, так это только тебя, Элен, с твоим тщеславием, твоим мнимым превосходством, твоими завитками, парикмахером. Ты все делаешь только для своего удовольствия, только для себя! Можешь любить себя сколько угодно, но не жди от кого-нибудь ответной любви!

– Уж, конечно, не от тебя, – холодно процедила миссис Сэмпсон. – Эта мысль вызывает у меня отвращение. Но о ком заботишься ты, моя дорогая? Вероятно, в данный момент об Алане Тэггерте? Предполагаю, что прошлую ночь ты провела с ним, Миранда.

– Я этого не делала! Ты лжешь!

Девушка встала перед мачехой, спиной ко мне. Я был смущен, но оставался на месте. Мне не раз доводилось видеть и слышать словесные кошачьи схватки, заканчивающиеся рукоприкладством.

– Так Алан опять тебя надул? Когда он собирается на тебе жениться?

– Никогда! Я не намерена выходить за него замуж.

Голос девушки сорвался. Она была слишком юной и ранимой, и слишком уязвимой для таких сцен.

– Тебе легко смеяться надо мной. Ты никогда ни о ком не заботилась. Ты холодна, как рыба, вот что. Мой отец не уехал бы бог знает куда, если бы ты хоть немножко любила его. Ты заставила его переехать сюда и бросить всех друзей, а теперь ты выжила его из дома.

– Чепуха! – миссис Сэмпсон тоже показала свой нрав. – Я хочу, чтобы ты обдумала это, Миранда. Ты ненавидишь меня с самого начала и все делаешь мне назло, независимо от того, права я или нет. Твой брат относился ко мне гораздо лучше.

– Оставь Боба в покое! Я знаю, что ты держала его в руках, но это не делает тебе чести. Этим ты тешила свое тщеславие, не правда ли? Заставила пасынка плясать под свою дудку.

– Достаточно, – прохрипела Элен. – Убирайся вон, мерзкая девчонка!

Миранда не сдвинулась с места, но замолчала. Я отвернулся и стал смотреть в окно. Мое внимание неожиданно привлекло какое-то движение за белой пеной прибоя. Небольшой черный диск шлепнулся на поверхность воды, перескочил с одной волны на другую и исчез из поля зрения. Секундой позже появился другой. Источник скачущих дисков находился на берегу и был скрыт от моего взора крутым обрывом. Шесть или семь дисков поскакали по воде и исчезли. Затем все прекратилось. Я нехотя повернулся к объятой молчанием комнате.

Миранда все еще стояла перед креслом мачехи, но поза ее изменилась, тело обмякло, одну руку она почти миролюбиво протянула мачехе.

– Я прошу прощения, Элен.

Я не видела лица Миранды, но физиономия миссис Сэмпсон оставалась непроницаемой.

– Ты обидела меня. Я не прощаю тебя.

– Ты тоже сделала мне больно, – всхлипнув, возразила девушка. – Ты не должна была говорить так про Алана.

– А ты не вешайся на него. Нет, я на самом деле не это имела в виду, и ты это знаешь, но я думаю, что тебе следует выйти за него замуж. Ты ведь этого хочешь, не так ли?

– Хочу. Но ты ведь знаешь, и причем отлично знаешь, как отнесется к этому отец. Не говори ему про Алана.

– Ты заботишься об Алане, – почти развеселилась миссис Сэмпсон, – а я забочусь о твоем отце.

– В самом деле?

– Даю слово. А теперь, пожалуйста, уйди, Миранда. Я ужасно устала.

Затем она взглянула на меня.

– Все это может быть очень интересно для мистера Арчера.

– Прошу прощения, я любовался видом из окна.

– Останься, если хочешь, дорогая. Я собираюсь к себе.

Она позвонила в серебряный колокольчик, стоявший возле нее на столике. Его звон прозвучал, словно удар грома. Миранда довершила картину. Она уселась в дальнем углу комнаты и отвернулась.

– Извините нас за эту сцену, – произнесла миссис Сэмпсон. – И, пожалуйста, не осуждайте нас за это. Я решила поступить, как вы сказали.

– Надо ли мне звонить в полицию?

– Это сделает Берт. Он знает всех в городе. Сейчас сюда он прибудет.

Миссис Кромберг вошла в комнату и покатила по ковру каталку. Без особых усилий она подняла на руки миссис Сэмпсон и пересадила ее туда. Затем, молча, покинула комнату. Вскоре где-то в глубине дома заворчал электромотор.

Глава 14

Я уселся возле Миранды в углу комнаты. Она смущенно взглянула на меня.

– Вы, наверное, думаете, что мы ужасные люди, так как ссоримся при посторонних.

– У вас, вероятно, для этого были основания.

– Не уверена. Элен временами бывает очень доброй, но она всегда меня ненавидела. Ее любимцем был Боб. Это мой брат.

– Он погиб на войне?

– Да. Он был всем, а я ничем. Сильный, выдержанный, и все у него получалось, за что ни брался. Ему посмертно воздали воинские почести. Элен благотворила землю, по которой он ступал. Я бы не удивилась, если бы он стал ее любовником. Но мы все, конечно, любили его. Наша семья была совершенно другой до того, как мы переехали сюда, то есть до его гибели. Отец расклеился, у Элен появился этот мнимый паралич, а у меня ум за разум зашел. Я не слишком разболталась?

Поворот ее головки очаровал меня своим изяществом. Ее нежные губки дрожали, глаза светились.

– Вовсе нет.

– Спасибо, – улыбнулась она. – Я никому об этом не рассказывала, понимаете? Я думала, что буду счастлива, имея деньги отца. Я была высокомерной молодой сучкой и, может быть, осталась ею. Мы не дружим со здешними людьми, у нас нет тут друзей, но я не должна была упрекать Элен, хотя именно она настояла на нашем переезде сюда. Моей ошибкой было то, что я забросила учебу.

– В Рэдклифе. Училась я неплохо, у меня были друзья в Бостоне. В прошлом году старики уговорили меня не слушаться друзей и не возвращаться в колледж. Потом я об этом пожалела, но была слишком высокомерной и гордой, чтобы исправить свою ошибку. Я надеялась, что смогу жить с отцом, да и он старался хорошо ко мне относиться, но из этого ничего не вышло. Он не мог оставаться наедине с Элен. В доме постоянно чувствовалась напряженность. А теперь с ним что-то случилось.

– Мы найдем его, – успокоил я ее. – Но у вас есть и другие друзья, Алан и Берт, например.

– Алану нет до меня дела. Одно время я думала… нет, не хочу говорить о нем. И Берт Грэйвс мне не друг. Он хочет на мне жениться, но это совсем иное дело. Нельзя свободно чувствовать себя с человеком, который хочет на тебе жениться.

– По всему видно, что он любит вас.

– Я знаю, что любит.

Миранда вздернула круглый гордый подбородок.

– Именно поэтому я не могу свободно чувствовать себя с ним. Поэтому он и надоел мне.

– Вы страшно требовательны, Миранда.

– Ну и наболтала же я здесь.

– В жизни никогда не получается все так, как хочется, сколько ни прилагай усилия. Вы романтик и эгоистка. Когда-нибудь вы шлепнитесь на землю так, что можете сломать себе шею. Но я надеюсь, что вы изменитесь.

– Я уже сказала вам, что была высокомерной сучкой, – произнесла она более легко и весело. – Будут дополнения к диагнозу?

– Не будьте самонадеянны со мной. Вы однажды уже пытались.

Она широко раскрыла глаза в притворной застенчивости.

– Это вы про вчерашний поцелуй?

– Не стану вас уверять, что мне это не понравилось. Понравилось, но я разозлился. Я не привык, чтобы меня использовали в своих целях.

– И какие же это преступные цели?

– Не преступные. Просто уловки студентки-второкурсницы. Могли бы придумать способ получше, чтобы завлечь Тэггерта.

– Оставим его в покое, – отрезала она, но затем смягчилась. – Это очень рассердило вас?

– Страшно! Примерно вот так!

Я обнял ее за плечи и поцеловал в губы. Ее рот был приоткрыт, тело было холодное и твердое. Она не сопротивлялась, но и не ответила.

Я заглянул в ее дикие зеленые глаза. Они были искренни и прямодушны, но вместе с тем какие-то мрачно-глубокие. Я поразился тому, что скрывалось в этой глубине.

– Я вознагражден.

Она рассмеялась.

– По крайней мере, ваши губы. На них помада.

Я вытер рот носовым платком.

– Сколько вам лет?

– Двадцать. Достаточно для ваших преступных целей. Вы считаете, что я веду себя, как ребенок?

– Вы – женщина.

Я медленно обвел взглядом ее тело, округлые груди, бедра, мягкие волосы и прямые стройные ноги, пока она не стала проявлять неудовольствие.

– А это налагает определенные обязательства, – добавил я.

– Знаю, – осуждающе согласилась она. – Знаю, но не могу взять себя в руки. Вы многое повидали в своей жизни, не правда ли?

Это был вопрос девочки, но я ответил вполне серьезно.

– Очень многое. Я посвятил себя познанию человеческой жизни, поступков, людей.

– А я мало что видела. Мне жаль, что я так рассердила вас.

Она неожиданно потянулась ко мне и поцеловала меня в щеку. Я почувствовал разочарование. Таким поцелуем обычно награждают дядюшку. Ладно, я старше ее на пятнадцать лет, но Берт Грэйвс на целых двадцать. Разочарование не проходило. Внезапно послышался шум приближающейся машины, потом шаги в доме.

– Это, наверное, Берт, – прошептала Миранда.

Когда он вошел, мы находились достаточно далеко друг от друга, но он посмотрел на меня обиженно и вопросительно, а затем сразу же овладел собой. Но и после этого у него между бровями сохранились три морщинки, выражавшие неосознанную тревогу. У него был вид невыспавшегося человека, однако двигался он быстро, решительно и необычно мягко для грузного мужчины.

– Хэлло! – кивнул он Миранде и сразу же обратился ко мне: – Ты что-то сказал, Лью?

– Ты достал деньги?

Он поднял туго набитый портфель из темной кожи, открыл его ключом и вывалил содержимое на кофейный столик – множество прямоугольных пачек, обернутых в бумагу.

– Сто тысяч! – объявил он. – Тысяча пятидесятидолларовых банкнот и пять сотен сотенных. Один бог знает, что мы будем с ними делать.

– Пока положим в сейф. Здесь в доме есть сейф?

– Да, – ответила Миранда, – в кабинете отца.

– Кроме того, необходимо организовать их охрану в этом доме.

Берт резко повернулся ко мне.

– А ты?

– Я не собираюсь оставаться тут. Вызови одного из помощников шерифа. Для этой цели они и существуют.

– Миссис Сэмпсон не позволит пригласить мне их.

– Позволит. Она хочет, чтобы дело передали в полицию.

– Боже, она сошла с ума! Я не могу всерьез принять всю эту чепуху, но позвоню туда.

– Сходи туда сам, Берт.

– Почему?

– Потому что есть основания утверждать, что это дело рук кого-то из домашних. Кое-кто в доме может заинтересоваться твоим разговором.

– Понял. Из письма следует, что они знакомы с положением дел. «Они» могли узнать это от Сэмпсона, но, может быть, и от кого-то другого. Вывод: «они» существуют, а Сэмпсон похищен.

– Я понял. А где будешь ты, Лью?

– На конверте стоит штемпель Санта-Марии, – я не стал сообщать ему про другой конверт, лежащий у меня в кармане. – Есть шанс, что Сэмпсон занимается там бизнесом, законным или незаконным. И я поеду туда.

– Я никогда не слышал, чтобы у него были там какие-то дела. Но, пожалуй, туда стоит наведаться.

– Ты не пытался связаться с ранчо? – спросила Берта Миранда.

– Сегодня утром я звонил управляющему. Они ничего не слышали о нем.

– Что это за ранчо?

– У отца есть ранчо под Бейкерсфилдом. Там разводят овощи. Вряд ли он сейчас там, учитывая тамошние беспорядки.

– Сейчас там бастуют сельскохозяйственные рабочие, – пояснил Берт. – Они бастуют уже несколько месяцев. Скверная история. В общем, ситуация там не из приятных.

– Это может иметь отношение к нашему делу?

– Сомневаюсь.

– Знаете, он может находиться в «Храме», – предположила Миранда. – Когда он бывал там раньше, его письма шли через Санта-Марию.

– В «Храме»?

Мне приходилось и раньше ловить себя на том, что я из реального мира переношусь в сказку. Такова особенность работы в Калифорнии, и она раздражала меня.

– "Храм в облаках" – это место, которое он подарил Клоду. Отца можно было застать там ранней весной. В это время он проводил там несколько дней. Это в горах возле Санта-Марии.

– А кто такой Клод? – поинтересовался я.

– Я уже говорил тебе о нем, – ответил Берт. – Святой человек, которому он подарил гору. Клод переделал охотничий домик в некое подобие храма.

– Клод – обманщик, – заявила Миранда. – У него длинные волосы, и он никогда не стрижет бороду.

– Вы там были? – обратился я к девушке.

– Я отвозила туда отца, но как только Клод открывал свой рот, я уходила. Я не переношу его. Это старый, грязный, вонючий козел с завывающим голосом и самыми противными глазами, какие я только видела в жизни.

– Как насчет того, чтобы свозить меня туда? – спросил я.

– Хорошо. Только надену свитер.

Берт невольно зашевелил губами, точно хотел возразить. Но он лишь взглянул вслед выходящей из комнаты девушке.

– Я доставляю ее домой в целости и сохранности, – произнес я, но мне следовало бы придержать язык.

Берт двинулся на меня, пригнув, как бык, голову: он был еще крепкий и сильный мужчина. Его слегка сжатые кулаки застыли на боках в напряжении.

– Послушай, Арчер, – спокойно заговорил он, – вытри со щеки помаду, иначе я сотру ее сам.

Я постарался скрыть смущение улыбкой.

– Я справлюсь с тобой, Берт. У меня огромный опыт по усмирению ревнивцев.

– Может быть. Но постарайся держаться от нее подальше, иначе я тебя искалечу.

Я вытер левую щеку, на которой Миранда оставила свою отметку.

– Не надо думать о ней плохо.

– Уж не миссис ли Сэмпсон развлекалась с тобой игрой в поцелуи? – выдавил он горький смешок. – Не ври!

– Нет, это была Миранда, и это не было игрой. Она была подавлена, мы с ней разговаривали, и она поцеловала меня просто из благодарности.

– Хотелось бы этому верить, – грустно промолвил он. – Ты же знаешь о моих чувствах к ней.

– Она говорила мне.

– Что именно?

– Что ты влюблен в нее.

– По крайней мере, я счастлив, что она знает. Надеюсь, что когда-нибудь она меня тоже поцелует. Например, когда будет подавленной, и я успокою ее. – Берт печально улыбнулся. – Как тебе это удается, Лью?

– Не приставай ко мне со своими сердечными проблемами, Берт, и я тебе кое-что скажу.

– Валяй!

– Спокойнее, только спокойнее. Сейчас у нас на руках большое дело, и мы должны работать сообща. Я не лезу в твои любовные дела и не буду лезть, говорю тебе честно. Думаю, что Тэггерт поступит так же. Он не заинтересован.

– Спасибо, – проговорил он хриплым голосом и сокрушенно добавил: – Она намного моложе меня, а Тэггерт молод и красив.

В холле послышались шаги. В комнате появился Алан.

– Кто тут вспоминает меня?

На нем были только мокрые плавки. Он был широкоплечий, с узкими бедрами и длинноногий. Его мокрые волосы спадали на крепкую шею, с губ не сходила легкая улыбка. Берт Грэйвс окинул его неприязненным взором и медленно проговорил:

– Я только что говорил Арчеру, как вы красивы. Улыбка Алана немного увяла.

– Похоже на сомнительный комплимент, но зачем вам это? Хэлло, Арчер, есть что-нибудь новенькое?

– Пока нет. Просто я сказал Грэйвсу, что Миранда тебя совсем не интересует.

– Вы правы, – весело подтвердил он. – Она красивая девчонка, но не для меня. Извините, я пойду оденусь.

– Счастливо, – сказал Берт.

– Погоди минутку, – остановил я его. – У тебя есть оружие?

– Пара стволов тридцать второго калибра.

– Возьми один и держи при себе, ладно? Покрутись вокруг дома, да гляди в оба. Но не старайся казаться удачливым стрелком.

– Я учту урок, – улыбнулся Алан. – Вы ожидаете какого-нибудь нашествия?

– Нет, но если что-нибудь случится, ты должен быть наготове. Тебе все ясно?

– Конечно.

– Он неплохой парень, – заметил Грэйвс, когда Алан ушел, – но я не могу его видеть. Любопытно: раньше я никогда не был ревнивым.

– А ты вообще когда-нибудь влюблялся?

– Нет, до сих пор никогда.

Он опустил плечи, словно под бременем неизбежности и безнадежности. Он полюбил первый раз в жизни и навсегда. Мне стало жаль его.

– Скажи мне, отчего Миранда была подавлена? – спросил он. – Из-за отца?

– Отчасти, да. И она чувствует, что семья разваливается. Ей необходима опора.

– Понимаю. Это одна из причин, почему я хочу на ней жениться. Есть, конечно, и другие. Я говорил тебе о них.

– Нет, – коротко ответил я и рискнул задать вопрос: – Одна из них – деньги?

– У Миранды нет своих средств.

– Но ведь они у нее будут?

– Будут, конечно, когда умрет отец. Я составлял завещание: она получит половину. Я не откажусь от денег, – усмехнулся Берт, – но я не охотник за приданым, если ты это имеешь в виду.

– Нет, не это. Но она может получить деньги раньше, чем ты думаешь. Старик вращался в Лос-Анджелесе в компании мошенников. Он когда-нибудь упоминал имя некоей Эстабрук? Фэй Эстабрук? Не говорил ли он о мужчине по имени Трой?

– Ты знаешь Троя? Кстати, что он за человек?

– Бандит. Мне сообщили, что за ним есть убийства.

– Я не удивляюсь. Я пытался убедить Сэмпсона держаться от него подальше, но старику Трой нравится.

– Ты встречал Троя?

– Сэмпсон познакомил нас в Лас-Вегасе несколько месяцев назад. Мы развлекались там втроем. Я обратил внимание, что у него обширные знакомства. Его знают все крупье, а это уже характеризует человека.

– Не совсем. Но у него было собственное игорное заведение в Лас-Вегасе. Круг его занятий был весьма разнообразен, и я не удивлюсь, что он занялся мошенничеством. Как он связался с Сэмпсоном?

– У меня создалось впечатление, что он работал на Сэмпсона, но наверняка сказать не могу. Это подозрительный тип. Наблюдал, как мы с Сэмпсоном играли, но сам участия в игре не принимал. В ту ночь я просадил почти тысячу. Сэмпсон выиграл четыре тысячи.

Берт уныло улыбнулся.

– Может быть, раньше Трой выглядел приличнее, – заметил я.

– Вполне возможно, но при встрече я пришел в ужас от его вида. Ты думаешь, он замешан в этом?

– Постараюсь выяснить. Сэмпсон нуждался в деньгах, Берт?

– Что ты! Он – миллионер!

– Тогда какие у него могут быть дела с таким типом, как Трой?

– Ему было скучно. Его слава прошла в Техасе и Оклахоме, и он заскучал. Сэмпсон прирожденный бизнесмен так же, как и прирожденный мот. Он страдает, когда делает деньги.

Вошла Миранда и Берт замолчал.

– Вы говорили обо мне? – спросила она тут же, не ожидая ответа, обратилась ко мне: – Вы готовы? – Затем она переключилась на Берта. – Не грустите без меня, пожалуйста.

Она похлопала его по плечу. Ее светло-коричневое платье было расстегнуто сверху и небольшие высокие груди выглядели, как оружие: наполовину нетерпеливо обещали, наполовину угрожали. Волосы она убрала за уши. Когда Миранда наклонила к Берту свое сияющее лицо, он поцеловал ее легко и нежно.

Я вновь ощутил жалость к нему. Живой, сильный, интеллигентный мужчина рядом с ней выглядел обиженным мальчиком, немного уставшим и староватым для того, чтобы приручить такую девушку, как Миранда.