Текст книги "Дело Уичерли"

Глава 20

Особняк Треворов был ярко освещен. Элен Тревор встретила меня на крыльце и бесшумно прикрыла за собой входную дверь.

– Можно вас на два слова, мистер Арчер?

– Конечно.

– Только, пожалуйста, не передавайте нашего разговора мужу, хорошо? Я очень беспокоюсь за Карла, за его здоровье. Я убеждена: пускаться вместе с вами в ночное путешествие ему не следует.

– Это была его идея, а не моя.

– Я понимаю. – Она вздохнула и провела рукой по своей дряблой желтой шее. При ярком свете глаза ее казались огромными и совершенно безумными. – Карл никогда не заботился о своем здоровье. Я знаю, на вид он производит впечатление вполне здорового человека. Но это не так. Меньше двух лет назад он перенес инфаркт.

– Тяжелый?

– Очень, еле выкарабкался. Если б не мои молитвы, он бы не выжил. Доктор сказал, что второй такой инфаркт убьет... может убить его. А я не могу жить без Карла, мистер Арчер. Пожалуйста, отговорите его от этой поездки.

– Боюсь, это невозможно. Но вы не волнуйтесь, за руль сяду я.

– Дело не в том, кто поведет машину. Больше всего я боюсь, что муж будет ужасно волноваться. Он и так уже целых два дня места себе не находит. Надежда, что она жива, прибавляет ему сил. Если же окажется, что Фебы нет в живых...

Она глухо зарыдала и отвернулась, чтобы я не видел ее слез. На двери выросла ее тень с преувеличенно длинным носом и острым подбородком. Элен Тревор была нехороша собой и знала это; знала, быть может, с того самого дня, как муж, приподняв подвенечную вуаль, коснулся ее губ. Собственнический инстинкт у таких женщин развит невероятно.

– Вам бы лучше сказать все это непосредственно мужу, миссис Тревор.

– Я пробовала, но он не желает меня слушать. Ко мне он относится как к своему злейшему врагу, а ведь вся моя вина только в том, что я хочу спасти ему жизнь. А сам он себя совершенно не щадит – в этом, по всей вероятности, тоже проявляется его болезнь.

– Думаю, вы не правы. Феба ведь для него много значит.

– Слишком много, – с горечью призналась она. – Для него она значит больше, чем я, чем его собственное здоровье. Видите ли, у меня не могло быть детей, и он ужасно привязался к дочке моего брата. Богу было угодно сотворить меня бесплодной, – с надрывом добавила она.

Лежавшие на шее пальцы скользнули вниз, к впалой груди. Лицо изможденное, вид затравленный. Я почувствовал, как к горлу подкатывается злоба – та самая, что довела Тревора до инфаркта.

– Будьте добры, передайте вашему мужу, что я за ним приехал. Обещаю вам присмотреть за ним. Если у него начнется приступ, я отвезу его к врачу. Но мне кажется, вы напрасно волнуетесь, миссис Тревор.

– Уверяю вас, что нет. Сегодня, когда он вернулся с работы, на нем лица не было. Он даже не вздремнул после обеда, а ведь всю ночь не ложился.

– Ничего, поспит в машине.

– Вам его совсем не жалко, мистер Арчер.

– Мне жалко, когда с мужчинами так носятся.

– Ох, уж эти мужчины! Все вы одинаковы.

Это было объявление войны. Она резко повернулась на каблуках и вошла в дом, не пригласив меня следовать за ней. Я облокотился на стену и стал всматриваться в покрытую мраком лужайку. Из-за деревьев выглянула луна, вчера она была меньше и не такая яркая. Издали луна была похожа на прижатую к железной решетке женскую грудь.

Хлопнула дверь, и на крыльцо быстрым шагом вышел Тревор. Он кивнул мне и с опаской взглянул на небо, как будто луна была дурным предзнаменованием. За то время, что я его не видел, он сильно осунулся, черты лица заострились, зато глаза сверкали.

– Может, все-таки вам не стоит ехать? – попробовал отговорить его я. – Как вы себя чувствуете?

– Превосходно. Я в отличной форме. Элен вам, наверно, уже успела заморочить голову моим здоровьем.

– Она сказала только, что у вас был инфаркт.

– Чепуха, был и сплыл. – Он стиснул пальцы в кулак и, демонстрируя свою силу, резким движением выбросил руку вперед. – Я езжу верхом, плаваю, а она все время пытается сделать из меня инвалида. Ну что, поехали?

К воротам он шел так быстро, что я с трудом за ним поспевал, но, когда мы сели в машину, он тяжело дышал, хотя старался не подавать виду, что устал.

– Карл, ты лекарство не забыл? – послышался с веранды голос его жены.

Тревор что-то пробурчал в ответ.

– Карл! Лекарство!

– Взял, взял, пропади оно пропадом, – пробормотал он.

– Лекарство есть, не беспокойтесь, миссис Тревор! – крикнул я в темноту.

Она застыла на веранде: лицо неподвижное, землисто-серого цвета. Выехав из ворот, я свернул направо, на асфальтовую дорогу, поднимавшуюся к луне среди черных деревьев.

– Хорошо все-таки, Арчер, что вы поехали со мной. Жене бы я никогда не признался, но, честно говоря, ехать в Медсин-Стоун один я бы не решился.

– Я же еду не ради вас, я ведь не меньше вашего заинтересован в благополучном исходе дела.

– Неужели? Вы ведь даже Фебу не знаете.

– Верно, но еще не теряю надежды с ней познакомиться.

– Стало быть, вы думаете, в море нашли не ее машину?

– Посмотрим, ждать осталось недолго. До Медсин-Стоуна далеко?

– От моего дома миль сто.

Шоссе подымалось в гору, деревья стали больше, раскидистее, их ветви смыкались над крышей машины, и создавалось ощущение, будто мы едем в тоннеле. Фары выхватывали из темноты прямую как стрела лесную дорогу.

Некоторое время мы молчали, а потом Тревор спросил:

– Скажите, убийство, о котором вы сообщили мне по телефону, может иметь отношение к Фебе?

– Может, и прежде всего потому, что в нем, не исключаю, замешана ее мать. Я бы дорого дал, чтобы еще раз встретиться с Кэтрин Уичерли.

– А я думал, вы организовали ее розыск.

– Не получилось, Вилли Мэки отказался мне помочь.

– Почему?

– У него сейчас очень много дел, – уклончиво ответил я. – Кроме того, за это время произошло столько разных событий, что с розыском Кэтрин Уичерли лучше будет повременить до завтра.

Тревор тяжело повернулся ко мне. Я чувствовал на себе его напряженный, пытливый взгляд.

– Вы полагаете, что Кэтрин убила Бена Мерримена?

– А возможно, и Стэнли Квиллана, владельца магазина радиоаппаратуры.

– Что-то не верится. Зачем ей было их убивать?

– Они ведь ее надули. Шурин Мерримена Квиллан купил дом Мандевилла по заведомо заниженной цене, а потом мошенники перепродали этот же дом Кэтрин Уичерли, но по завышенной цене.

– Погодите, не станете же вы убивать человека только за то, что он обманул вас при продаже дома?

– Согласен, но этим дело не ограничилось. На днях Мерримен ее дом продал и вынудил миссис Уичерли отдать ему большую часть вырученной суммы.

– Каким образом?

– Шантаж – это первое, что приходит в голову.

– Чем же он мог ее шантажировать?

– Судите сами. Сегодня я разговаривал с управляющим «Конкистадора», доходного дома в Сан-Матео. По его словам, вскоре после своего исчезновения Феба ненадолго остановилась в «Конкистадоре», в квартире, которую снимала ее мать. В соседней квартире жил Квиллан; припрятав в спальне девушки микрофон, он подслушивал ее разговоры. Зачем он это делал, я пока не знаю, но, согласитесь, история темная. Кроме того, управляющий Гирстон сообщил мне, что уехала Феба из «Конкистадора» вместе с Меррименом.

– Куда они поехали?

– Вероятней всего, она отправилась к матери в Сакраменто. Но если верить Кэтрин Уичерли – а я в правдивости ее слов сильно сомневаюсь, – до Сакраменто девушка так и не доехала.

– Все это я слышу впервые, – задумчиво проговорил Тревор. – Однако из рассказанного вами можно сделать вывод, что после второго ноября Фебу видели живой и здоровой.

– Да, причем несколько разных людей.

– А сейчас ее уже нет в живых, как вам кажется?

– Давайте не будем гадать, скоро, думаю, все узнаем.

Тревор внял моему совету и вопросов больше не задавал. Дорога теперь шла под гору, деревья пропали, и перед нами открылось безбрежное, залитое лунным светом пространство – океан. Еще около часу мы ехали по приморскому шоссе, между голых полей и пустынных пляжей, мимо вздымавшихся над водой утесов, под кронами уходящих в небо мамонтовых деревьев. Справа, оставляя на воде серебряный след, скользила за нами луна.

Тревор то и дело поглядывал в сторону океана, его пробирала дрожь.

– У меня не укладывается в голове, что она там, – сказал он и опять надолго замолчал.

Городок Медсин-Стоун примостился у самого шоссе, среди мамонтовых деревьев. В основном он состоял из деревянных летних домиков. В единственном «городском» здании размещались и магазин, и бензоколонка, и мотель, и почта, и кафе. Окна кафе светились. «Завтрак – двадцать четыре часа в сутки» – было написано мелом на витрине. За деревьями светилась красная неоновая вывеска, на которой значилось имя владельца заведения – Гейли.

Мы с Тревором вошли внутрь. Маленькое кафе пустовало, но в задней комнате гремели тарелки – кто-то мыл посуду. Я вынул монетку в двадцать пять центов и постучал ею по пластмассовой стойке. Через некоторое время из задней комнаты на стук вышел какой-то старик, вытирая на ходу руки о длинный белый фартук.

– Простите, джентльмены, – сказал он, шепелявя из-за плохо пригнанной искусственной челюсти, – но обслужить вас я не могу. Нет ни кухарки, ни самой миссис Гейли. Вообще никого нет, я один. А мне готовить не дают: сначала, говорят, медосмотр пройди. – Тусклый взгляд водянистых старческих глаз, застывшая кривая улыбка.

– А где все? – спросил Тревор.

– На берегу, где ж еще. Там ведь сейчас машину из воды вытаскивают. Ту самую, что со скалы в море сорвалась. А все почему? Потому что гоняют как сумасшедшие...

– Не скажете, где это? – нетерпеливо перебил его Тревор.

– Сейчас сообразим. Вы на юг ехали?

– На юг.

– Тогда проедете дальше мили две по шоссе и свернете направо. А там все время прямо. Только смотрите не разгоняйтесь, а то сами в море сиганете. – Старик захихикал и выронил челюсть, отчего стал похож на привидение: череп лысый, провалившийся рот.

– Машина упала в воду в Пейнтед-Коув?

– Так точно. Там указатель будет. Вы, я вижу, наши места знаете?

– У меня здесь неподалеку, на полпути в Терранову, летний коттедж.

– То-то, я смотрю, лицо знакомое.

Я дал старику двадцать пять центов, и мы, проехав две мили по шоссе, свернули на Пейнтед-Коув. Из-под колес летела грязь, а иногда и камни, лесная дорога петляла между огромными, словно пирамиды, деревьями. Наконец вдали показались огни.

Лес остался позади, и мы выехали на высокий, совершенно голый морской берег. На самом краю отвесной скалы, кузовом назад, стоял тяжелый грузовик-тягач, а рядом – несколько полицейских и частных легковых машин, вокруг которых столпилось человек пятнадцать. Со скалы в море с кузова грузовика свешивалась лебедка с металлическим тросом, издали смахивающая на виселицу.

Мы вышли из машины и, спотыкаясь о кочки, направились к грузовику, на кабине которого было выбито «Гараж Гейли». На подножке грузовика, освещая фонарем его кузов и задние колеса, стоял помощник шерифа, все же остальные болтались без дела. Свет фонаря осветил гладкую черную поверхность скалы, скользнул по воде, плескавшейся в футах сорока под нами, и на мгновение выхватил из темноты возникшую в волнах черную, похожую на тюленью, голову водолаза в маске. Вынырнув всего на мгновение, спасатель вновь ушел под воду.

– Достали машину? – спросил Тревор, подходя к выступу и касаясь рукой ноги помощника шерифа.

– Сами, что ли, не видите?! – резко повернувшись к нему, рявкнул тот. – Отойдите от края!

Тревор поспешно сделал шаг назад и обязательно упал бы, не подхвати я его под руку: мускулы напряжены, дрожит всем телом. Я попытался было отвести его от обрыва, но он стоял как вкопанный, провожая глазами погружавшийся в воду кабель; казалось, он пытается заглянуть под серебристую гладь океана.

– Мистер Тревор! – К нам подошел коренастый старик в широкополой шляпе, с грубым, словно выбитым из древесной коры, лицом. Он протянул Тревору руку, и тот, придя в себя, сделал шаг в сторону от берега и спросил:

– Как идут дела, шериф?

– Сносно. Извините, что вытащил вас из дому в столь поздний час.

– Ничего не поделаешь. Вы подняли машину?

– Нет еще. Она застряла между валунами, к тому же в нее песок набился. Боюсь, как бы не пришлось ее подъемным краном тащить.

– Внутри кто-то есть?

– Был.

– Что значит «был»?

– Мы извлекли ее из машины и подняли на берег, – сказал шериф, поглядев на воду с таким свирепым видом, словно океан был его злейшим врагом. – Верней, то, что от нее осталось.

– Это моя племянница?

– Скорее всего, мистер Тревор. Машина ее. Я ведь в лицо ее не знал.

– Где она? – Черты лица Тревора еще больше заострились.

– Вон там.

И шериф указал рукой на что-то лежавшее на земле в противоположном конце площадки. Когда мы подошли ближе, я увидел накрытое с головой тело на носилках.

– Если б вы взглянули на нее, я был бы вам очень благодарен, – сказал Тревору шериф. – Опознания ведь еще не было.

– Я готов.

– Но имейте в виду, зрелище не из приятных. Труп пролежал в воде несколько месяцев.

– Ладно, хватит разговоров, покажите мне ее.

Шериф откинул одеяло и осветил лицо – если это можно было назвать лицом; покрытое кровоподтеками, распухшее, изуродованное, оно изменилось до неузнаваемости. Я почувствовал, как у меня от жалости и гнева наворачиваются на глаза слезы. Все молчали.

– Это Феба, – сказал Тревор. Взгляд у него был застывший, лицо мертвенно-бледное. Он беспомощно осмотрелся по сторонам, покачнулся, словно почва уходила у него из-под ног, и повалился на колени рядом с носилками. Сначала мне показалось, что он молится, однако голова его опускалась все ниже и ниже, и вскоре он ничком рухнул на землю.

А потом перевернулся на спину, запрокинутое лицо посинело, рот ощерился. Я встал рядом с ним на колени, распустил его галстук и расстегнул воротничок рубашки.

– Дигиталис, – задыхаясь, с трудом проговорил он. – В правом кармане пиджака.

Я достал лекарство, дал ему таблетку и спрятал пузырек обратно.

– Спасибо, – прохрипел Тревор, не разжимая зубов. – Плохо. Кислород.

– Я положил руку ему на грудь, сердце билось глухо и тяжело. Редкие, зловещие удары. Шериф с отвисшей челюстью нагнулся над ним:

– Сердечный приступ?

– Да. Напрасно я его сюда привез.

– Ничего, я сейчас отвезу его в Терранову, там есть больница. Все равно сегодня мы автомобиль уже вряд ли вытащим.

Шериф подогнал свою машину к тому месту, где лежал Тревор, и мы перенесли больного на сиденье. Болевой приступ, вероятней всего, прошел, и теперь Тревор как-то вдруг ослабел, весь обмяк.

– Желаю удачи, – сказал я ему.

Тревор кивнул и выдавил из себя улыбку. Машина уехала.

Глава 21

А я вернулся на площадку. Помощник шерифа по-прежнему стоял на подножке грузовика и шарил фонарем по воде. На поверхности моря опять возникла тюленья голова спасателя. Помощник шерифа посветил ему фонарем и стал делать какие-то знаки.

Мужчина в комбинезоне, надетом поверх красной рубахи, залез в кабину грузовика и завел мотор. Кабель стал медленно наматываться на лебедку, и вскоре, держась за стальную петлю, водолаз, словно космонавт в невесомости, поднялся по отвесной скале на площадку. Когда он ступил на землю, раздались аплодисменты.

Без маски ему было от силы лет восемнадцать-девятнадцать, и похож он был на Бобби Донкастера: такой же статный, с широкими плечами, казавшимися еще шире из-за плотного резинового костюма. На спине у него висел акваланг, а на поясе – холщовый мешок, длинный нож в ножнах и небольшой лом.

Мужчина в комбинезоне вылез из кабины и помог спасателю снять акваланг и все остальное.

– Ну что, наглотался воды? – весело спросил он парня.

– Да нет, отец, не сказал бы.

И действительно, дышал водолаз ровно и, судя по всему, не замерз. Он снял ласты и прошелся взад-вперед, разминая затекшие ступни.

– Ты багажник открыл, Сэм? – прервал его зарядку помощник шерифа.

– Ага. Но там были только инструменты. Я их и вытаскивать не стал.

– А регистрационный талон под стеклом видел?

– Нет, так и не смог найти. Впрочем, это ведь ничего не значит. Волной, видать, смыло. Под водой ведь волнение сильное.

– Зеленый «фольксваген»? – спросил я.

– Был когда-то. Я ж говорю, у подножья скалы волны сильные, вся краска сошла.

– Тело ты вытащил?

– Да, сэр. – Лицо Сэма сразу сделалось серьезным.

– Она сидела спереди или сзади?

– Сзади. Лежала на полу между передним и задним сиденьями. Пришлось ее из песка откапывать. Вся машина в песке.

– А во что она была одета, не заметил?

– Ни во что, – ответил за юношу помощник шерифа. – В одеяло завернута. А вам, собственно, какое дело, мистер?

– Я – частный сыщик и уже довольно давно ищу эту девушку. Приехал я сюда с ее дядей, Карлом Тревором. Можно тебе задать еще несколько вопросов, Сэм? – обратился я опять к водолазу.

Сэм не возражал, но тут вмешался его отец:

– Пусть хотя бы сначала переоденется.

Он помог сыну стянуть резиновый костюм, под которым было шерстяное белье, и принес ему из кабины грузовика джинсы и свитер, после чего Сэм из отважного спасателя сразу же превратился в обыкновенного парня. Собравшиеся стали расходиться по машинам. Я пошел за помощником шерифа.

– Свидетели этой аварии есть? – спросил я у него.

– Непосредственных нет, – ответил помощник шерифа и угрюмо добавил: – И никакая это не авария.

– Да, знаю. А косвенные?

– Джек Гейли и его сын говорят, что вроде бы в тот вечер по городу проезжал зеленый «фольксваген». Да что толку? Этих зеленых «фольксвагенов» полно.

– А где они его видели?

– Машина проехала по шоссе через Медсин-Стоун. Было это пару месяцев назад, где-то около полуночи. Отец с сыном как раз закрывали на ночь свой гараж, когда мимо в «фольксвагене» проехал этот парень. Самое интересное, что и отец и сын знают его в лицо. Сэм говорит, что он даже поприветствовал водителя, но тот проехал мимо – еще бы, стал бы он останавливаться, раз у него на заднем сиденье труп лежал.

– Кто он?

– Ни старший Гейли, ни младший не знают его имени и откуда он взялся. Прошлым летом он разбил палатку возле Медсин-Стоуна, Сэм несколько раз видел его на пляже, а Джек, отец Сэма, утверждает, что он и в кафе заходил.

– Они описали вам его внешность?

– Да. Шериф Херман уже разослал его приметы: молодой, рыжеволосый, высокий, больше шести футов, правильные черты лица, хорошо сложен. – Он хмыкнул. – Красавчик, одно слово. В наше время такие и убивают. Обрюхатил, видать, девчонку и решил с ней разделаться.

– Похоже, – задумчиво сказал я. Судя по описанию, это мог быть Бобби Донкастер, ведь в прошлом августе он был в Медсин-Стоуне. Здесь он с Фебой познакомился, здесь с ней и расстался.

– Вы что, знаете, о ком идет речь? – заинтересовался помощник шерифа, покосившись на меня.

«Очень приблизительно», – подумал я, но вслух этого не сказал.

Я вернулся к Джеку Гейли и его сыну, когда те уже садились в свой грузовик. И отец и сын подтвердили, что месяца два назад какой-то рыжеволосый парень действительно проехал через их городок в зеленом «фольксвагене», а Сэм сказал:

– Несся он, как будто за ним черти гонятся.

– Не ругайся, Сэм, – сделал ему замечание отец.

– "Черт" – не ругательство.

– Поговори мне, я так тебя взгрею, что плавать разучишься.

Сэм виновато заулыбался.

– Вы оба хорошо запомнили его внешность? – спросил я.

– Очень хорошо, – ответил Сэм и, когда отец кивнул в знак согласия, добавил: – Когда он проезжал, мы еще не выключили свет при входе в гараж, и лампа светила водителю прямо в лицо. Я ему что-то крикнул, но он не остановился, даже не обернулся.

– Значит, это был твой знакомый?

– Знакомый – сильно сказано. Прошлым летом мы виделись с ним пару раз на пляже, только и всего. Здоровались, правда.

– В каком это было месяце?

– В августе, кажется.

– Да, – подтвердил Джек Гейли. – В августе, за пару недель до Дня труда[10]10
  Официальный праздник, который отмечается почти во всех штатах США в первый понедельник сентября.


[Закрыть]. Он, помнится, и в кафе заходил.

– Хорошая у вас память.

– Будет хорошая, когда такое случается.

– А вы когда-нибудь видели его вместе с этой девушкой? – спросил я отца и сына одновременно.

– Да, один раз на пляже, – ответил Сэм. – Он учил ее кататься на серфинге. А у нее не получалось.

– А где здесь пляж?

– Примерно в миле отсюда. – Сэм показал на север. – Там рифы, потому и серфинг отличный. Неподалеку и палатка его находилась.

– А кто он такой и откуда, неизвестно?

Они оба отрицательно покачали головой.

– Может, кто-нибудь из вас вспомнит, когда именно он проезжал через ваш город?

Джек Гейли прислонился к кабине грузовика и некоторое время молча смотрел на залитый лунным светом океан.

– Нас об этом и помощник шерифа Карстерс спрашивал. Точную дату, боюсь, не назову, но было это месяца два назад, может, неделей раньше или неделей позже. А ты, Сэм, что скажешь?

– Да, два месяца назад.

– А что вы делали, когда его увидели?

– Собирались закрываться на ночь, – ответил Гейли-старший. – В тот вечер мы припозднились: у одного канадца на шоссе в Терранову покрышка лопнула, и пришлось часов в одиннадцать ехать ему колесо менять. У него в машине даже домкрата не оказалось.

– Какая разница, ты же продал ему новую покрышку, – уточнил Сэм.

– Скажите, мистер Гейли, – спохватился я, – вы где-нибудь фиксируете то, что продаете клиентам?

– Обязательно. У меня все записано.

– С датами?

– Конечно.

– Давайте тогда съездим к вам в гараж и проверим, какого числа была продана покрышка канадцу.

– А что, это идея, – оживился Гейли-старший. – И дату таким образом установим. Какую же я ему покрышку продал?

Я сел в свою машину и следом за грузовиком вернулся в Медсин-Стоун, где выпил две чашки кофе, пока отец с сыном искали в журнале нужную запись. Зеленый «фольксваген», как выяснилось, проехал через город второго ноября.

– Эта дата вам что-нибудь говорит? – спросил меня Джек Гейли.

– Да, знать бы только что.

Странно, ведь, если верить таксисту Нику Галлорини, управляющему Алеку Гирстону и покойному Стэнли Квиллану, Феба жила в Сан-Матео еще целую неделю после своего убийства. Значит, кто-то из моих свидетелей врал; Джеку Гейли и его сыну я почему-то верил.

Больница находилась в одноэтажном здании с плоской крышей, на окраине Террановы. Входная дверь была незаперта, но в маленьком полутемном холле и в справочной никого не было. Только я двинулся по слабоосвещенному коридору, как дорогу мне преградила неизвестно откуда взявшаяся медсестра, женщина необъятных размеров:

– Куда это вы разбежались?

– Я – приятель Карла Тревора. Его привезли сюда сегодня ночью с сердечным приступом.

– К нему нельзя.

– Понимаю. Скажите, как он?

– Сейчас получше. Отдыхает.

– А с его доктором можно поговорить?

– Доктор Грандл уехал домой. Если больному станет хуже, его вызовут, будьте спокойны.

– Доктор Грандл кардиолог?

– Специализация врачей не в моей компетенции, – огрызнулась медсестра.

– Неужели вам трудно ответить «да» или «нет»?

– В таком случае нет. – Она нетерпеливо переступила с ноги на ногу. – У меня нет времени с вами разговаривать. Сегодня в реанимации я одна дежурю.

И с этими словами медсестра отчалила на всех парах, а я нашел в кармане монетку, в холле – телефонную будку и за счет абонента позвонил в Вудсайд. Элен Тревор тут же сняла трубку.

– Разумеется, я оплачу разговор, – сказала она телефонистке срывающимся от волнения голосом. – Что случилось, мистер Арчер?

– Именно то, чего вы боялись. Феба погибла, вашего мужа попросили опознать ее труп, и ему стало...

– У него второй инфаркт, – перебила она меня. – Он умер?!

– Нет, что вы. Сейчас он в Терранове, в больнице, и ему лучше. Может, вы хотите прислать сюда его лечащего врача?

– Да, конечно. Я сейчас же позвоню доктору Уоллесу.

После этого, чтобы прервать тягостную паузу, я сказал:

– В том, что произошло, виноват я, миссис Тревор.

– Вы, мистер Арчер, – сказала она и бросила трубку.