Текст книги "Начало опричнины"

⁵²² Дворянский радикализм стал значительно меньше увлекать Адашева с тех пор, как вместе с думными титулами его семья получила земельные владения, измерявшиеся тысячами четвертей земли. Радикализм ермолаевского толка с его живым сочувствием к ратаям, видно, и вовсе претил Адашевым, происходившим из «честного», хотя и небогатого дворянского рода.

⁵²³ Только однажды Пересветов получил возможность представить правительству свои проекты реформ, после чего он вновь погружается в полную безвестность. Не ясно, что произошло с ним после 1549 г. Возможно, что в конце жизни Пересветов подвергся преследованиям. В царском архиве хранились «списки доводные» на Я. Щелкалова и «черный список Ивашка Пересветова да Петра Губастого» (см. Описи царского архива. С. 31). По предположению А.А. Зимина, речь шла о судебно-следственных материалах по делу Пересветова (см. А.А. Зимин. Пересветов. С. 338).

Не менее печально сложилась судьба другого выдающегося дворянского публициста, попа Ермолая, который вынужден был сменить клобук столичного священника на монашескую рясу. (Там же. С. 128.)

⁵²⁴ Об участии дворянских представителей в последующих Земских соборах 50-х гг. можно говорить лишь предположительно (подробнее о соборах см. М.Н. Тихомиров. Сословно-представительные учреждения (Земские соборы) в России в XVI веке // «Вопросы истории. 1958, № 5; А.А. Зимин. Реформы. С. 349–350; С.О. Шмидт. Исследования по социально-политической истории России XVI века: автореф. дис. … докт. ист. Наук. М., 1964. С. 13).

⁵²⁵ См. А.А. Зимин. Реформы. С. 325–326. Мысль об утверждении в России сословной монархии в середине XVI в. впервые была высказана в литературе Н.П. Павловым-Сильванским (см. Н.П. Павлов-Сильванский. Феодализм в древней Руси. СПб., 1907. С. 37, 124).

⁵²⁶ Главные решения собора относительно «примирения» царя с землей были приняты на заседаниях Боярской думы и священного собора в первый день 27 февраля 1549 г. Решению предшествовала царская речь к думе и боярское челобитье к царю. Только после обсуждения вопроса в думе царь произнес речь перед княжатами и дворянами, заседавшими особой курией, отдельно от думных чинов. Царь информировал дворян о принятых думой решениях. На второй день собора, 28 февраля, Боярская дума уже без всякого участия дворян приняла решение о неподсудности детей боярских кормленщикам. (Подробнее о соборе см. И.И. Смирнов. Очерки. С. 289–291.)

⁵²⁷ ПСРЛ. Т. XIII. С. 279.

⁵²⁸ ПСРЛ. Т. XIII. С. 248, 259, 276, 282, 284.

⁵²⁹ Шереметев с 14-тысячным отрядом покинул Белев и двигался вглубь степей Муравским шляхом, когда узнал о вторжении татар. 3 июля он напал на татарские арьергарды и захватил ханский обоз. На другой день 60-тысячная крымская орда обрушилась на русский отряд и смяла его. Шереметев был ранен и покинул поле боя. Однако его помощнику воеводе А.Д. Басманову удалось собрать остатки разгромленной армии, 5–6 тысяч человек. В течение целого дня 5 июля русские, засев в глубоком буераке, отбивали атаки всей крымской орды (см. ПСРЛ. Т. XIII. С. 256–257; Послания Ивана Грозного. С. 48).

⁵³⁰ ПСРЛ. Т. XIII. С. 269.

⁵³¹ Предводитель запорожцев кн. Д.И. Вишневецкий захватил остров Хортицу на Днепре и объявил о переходе на царскую службу. Хану не удалось выбить казаков с Хортицы (см. ПСРЛ. т. XIII. С. 275, 281).

⁵³² ПСРЛ. Т. XIII. С. 277.

⁵³³ По сообщению русского посла, хан «чаял на собя приходу в Крым царя» Ивана (ПСРЛ. Т. ХIII. С. 277).

⁵³⁴ Адашев предлагал царю «да подвигнется сам… со великими войски на Перекопского времени на то зовущу» (см. Курбский. История // РИБ. Т. XXXI. С. 239). Пленники, вышедшие из Крыма, сообщали, что у хана многие люди умерли поветрием (ПСРЛ. Т. XIII. С. 272). Передавали, будто в результате эпизоотии «в той орде Перекопскии десяти тысящеи коней от тое язвы не осталось…» (Курбский. История // РИБ. Т. XXXI. С. 239).

⁵³⁵ Накануне Ливонской войны в 1556 г. царь Иван с «ближними» людьми предпринял поездку в Никитский Переяславский монастырь.

И.И. Полосин остроумно объясняет царскую поездку тем, что и шведы, и англичане тянутся в этом году к Переяславлю, а царь разрушает их коварные замыслы, укрепляя «форты переяславских монастырей» (см. И.И. Полосин. Социально-политическая история России XVI – начала XVII в. Изд. АН СССР, М., 1963. С. 77). В действительности все обстояло гораздо проще. В Никитском монастыре в Переяславе жил на покое «якоже вельможа некий» старец Мисаил Сукин, известный царедворец и фаворит Василия III (см. Послания Ивана Грозного. С. 178; ПСРЛ. Т. XIII. С. 411–413, 274). Сукин принадлежал к той группе старых осифлян, которая поддерживала тесные связи с Захарьиными. Царь ездил в Переяславль, вероятно, по совету Захарьиных и остался доволен результатами свидания с Сукиным. Он осыпал монастырек своими милостями, «многие земли подаде на прекормление братии… и многи денгы вдаша на собрание братии» и т. д. (см. ПСРЛ. Т. XIII. С. 274). Престарелый советник

Василия III, вероятно, советовал царю держаться традиционной политики мира с Крымом и Турцией. Подобные советы осифлян вызывали крайнее возмущение сторонников Адашева. По утверждению Курбского, «богатые и ленивые мнихи и мирские» будто бы советовали царю «со вопиянием», чтобы он покинул Казань и свел оттуда воинство христианское: после кровавой семилетней войны «изнемогло» воинство и в нищету пришло (см. РИБ. Т. XXXI. С. 225–226).

⁵³⁶ Одной из главных причин русско-ливонского конфликта было столкновение торговых интересов России и Ливонии. Ливонское купечество издавна играло роль посредника в торговле между Россией и Западной Европой и извлекало крупные доходы из этой торговли. Целям утверждения посреднической монополии служила традиционная политика блокады России, проводившаяся Орденом. Во время первых переговоров с ливонцами в 1554 г. Москва потребовала предоставить русским купцам право свободной торговли с купцами из Западной Европы на рынках Риги и Ревеля (см. Донесение Д. Кавера (1554 г.) // Акты ревельского архива. Чтения ОИДР. М., 1898, кн. 4, отд. IV. С. 11–12).

Вопрос об экономических причинах русско-ливонской войны подробно исследован в монографии шведского ученого С. Свенсона. (Cm.S. Svenssоn. Den merkantia backgrunden tiil Russlands anfall pa den Livlandska ordensstaten 1558. Lund, 1951).

Со времени появления англичан на Белом море (150З г.) и установления правильных торговых сношений с Англией интерес России к европейской торговле резко усилился. Как раз накануне Ливонской войны, в июне 1556 г. московское правительство позволило англичанам устроить «пристанище корабельное» на Белом море и разрешило им «торг по всему государству поволной» (см. ПСРЛ. Т. XIII. С. 270). Однако суровые естественные условия очень стесняли развитие торговли на Белом море. По этой причине Москва все чаще обращала свои взоры в сторону Балтийского моря. Накануне Ливонской войны Россия владела обширным участком побережья Финского залива и имела по крайней мере два удобных выхода на Балтику: через устья рек Невы и Наровы. В апреле 1557 г. правительство приняло решение о строительстве морского порта в устье Наровы. Возглавить строительство поручено было виднейшему сподвижнику Адашева дьяку Разрядного приказа И.Г. Выродкову. К июлю того же года он выстроил на Нарове «город для бусного приходу заморским людям», первый русский порт на Балтийском море (см. Разряды, л. 237; ПСРЛ. Т. XIII. С. 284).

Одновременно правительство издало указ, полностью воспрещавший новгородскому и псковскому купечеству ездить с товарами в ливонские города Нарву и Ревель и предлагавший ждать «немцев» в своей земле, в новом корабельном пристанище (см. ПСРЛ. Т. XIII. С. 281).

Основание порта на Балтике связано было с попытками Адашева добиться разрешения конфликта с Ливонией мирными средствами. Однако попытки эти не увенчались успехом. К концу 1557 г. в Москве окончательно победила «партия войны».

⁵³⁷ Летом 1557 г. польский король двинул к ливонской границе свои войска, а 14 сентября подписал с магистром союзный договор. (См. Г.В. Форстен. Балтийский вопрос в XVI и XVII столетиях (1544–1648). Т. I, СПб., 1893. С. 76–78; Сб. материалов и статей по истории Прибалтийского края. Т. II, Рига, 1879. С. 352).

⁵³⁸ В декабре 1557 г. хан Девлет-Гирей сообщил царю о том, что он утвердил договор о дружбе и братстве с Россией н намерен «воевать Литву». В качестве платы за союз хан требовал посылки ему крупной дани, «поминок» (см. ПСРЛ. Т. XIII. С. 287–288).

⁵³⁹ ПСРЛ. Т. XIII. С. 287.

⁵⁴⁰ Дневник Ливонского посольства к царю Ивану Васильевичу, составленный Т. Хёрнеррм (1557 г.) // Чтения ОИДР, 1886, кн. 4, отд. IV. С. 5–18. X.X. Хруус в рецензии на книгу С. Свенсона (см. выше) особо отметил проделанный шведским историком анализ дневника Хёрнера, проливающий свет на вопрос о роли в московских переговорах Адашева, противника войны с Ливонией, и Висковатого, представителя «военной партии» (см. Вопросы истории. 1958, № 1. С. 181).

⁵⁴¹ ПСРЛ. Т. XIII. С. 288–289.

⁵⁴² Разряды, л. 241 об.; Курбский. История // РИБ. Т. XXXI. С. 240.

⁵⁴³ Вторжение в Ливонию было осуществлено ограниченными силами. В нем участвовали новгородская рать, часть московского «выбора» и вспомогательные татарские отряды. Во главе армии стояли лучшие московские воеводы кн. В.С. Серебряный и А.Д. Басманов. Воеводы получили инструкцию избегать осады замков и городов. Единственным результатом похода было пленение тысяч мирных жителей и сожжение сотен деревень. (ПСРЛ. Т. XIII. С. 289–290; Г.В. Форстен. Балтийский вопрос. Т. I. С. 88). Вспоминая о начале Ливонской войны, царь Иван писал следующее: «егда начася брань, еже на гермоны тогда посылали… князя Михаила Васильевича Глиньского с товарьици, гермона воевати, и от того времени от попа Селивестра и от Олексея и от вас какова отягчения словесная пострадах, ихже несть подробну глаголати!» (Послания Ивана Грозного. С. 48).

⁵⁴⁴ В тот период в Нарве образовалась промосковская партия, стремившаяся сохранить доходную торговлю с Русью ценой подчинения Москве. В начале апреля Нарва подверглась сильнейшей бомбардировке, после чего нарвцы заявили о своей готовности признать власть царя и направили послов в Москву. Царь даровал нарвским послам обширные привилегии. Тем временем к Нарве подошли орденские войска, и в городе взяли верх противники Москвы. Невзирая на перемирие, нарвцы обстреляли Ивангород. Тогда находившийся в Ивангороде воевода Басманов приказал открыть огонь изо всех орудий, а затем, не дожидаясь исхода дипломатических переговоров в Москве, отдал приказ о занятии Нарвы (см. ПСРЛ. Т. XIII. С. 295–296; Г.В. Форстен. Балтийский вопрос. Т. I. С. 92–95; Прибалтийский сборник. Т. II. С. 360–364).

⁵⁴⁵ ПСРЛ. Т. XIII. С. 295–296.

⁵⁴⁶ ПСРЛ. Т. XIII. С. 297–298. Русское правительство придавало исключительное значение нарвскому мореплаванию и сделало все для его развития. Оно представило купечеству Нарвы самые широкие привилегии: право самоуправления, свободу вероисповедания, право на беспошлинную закупку основных товаров на рынках России (см. Ю.Н. Щербачев. Копенгагенские акты, относящиеся к русской истории, вып. I // Чтения ОИДР. М., 1915, кн. 4, ч. II. С. 41–42).

⁵⁴⁷ См. Послания Ивана Грозного. С. 48–49.

⁵⁴⁸ Юрьев пал 18 июля 1558 г. Его осадой и бомбардировкой искусно руководил кн. В.С. Серебряный (см. ПСРЛ. Т. XIII. С. 300–305, Г.В. Форстен. Балтийский вопрос. Т. 1. С. 98–101; Прибалтийский сборник. Т. II. С. 367–372).

⁵⁴⁹ ПСРЛ. Т. XIII. С. 313–317.

⁵⁵⁰ Вишневецкий надеялся получить подкрепления (до 20–30 тысяч человек) от вассалов царя черкесских князей и Большой Ногайской орды. Но те не оказали обещанной помощи (см. Сб. РИО. Т. 59. С. 543). В мае Вишневецкий был отозван с Украины в Москву (см. ПСРЛ. Т. XIII. С. 288, 296; см. также В.А. Голобуцкий. Запорожское казачество. Киев, 1957. С. 80, 82).

⁵⁵¹ ПСРЛ. Т. XIII. С. 315; Разряды, л. 252 об.

⁵⁵² В послании Курбскому царь не преминул указать на этот промах Адашева. «Како убо, – писал он, – лукавого ради напоминания датцкого короля, лето цело дасте безлепа рифлянтом збиратися?» (Послания Ивана Грозного. С. 49). Примечательно, что ливонцы получили необходимое им перемирие без особых хлопот с их стороны. Предлогом к перемирию послужило ходатайство датских послов, взявших на себя роль посредников между Русью и Орденом (ПСРЛ. Т. XIII. С. 317–318).

⁵⁵³ Вишневецкий со своим отрядом достиг окрестностей Азова. По некоторым сведениям, он должен был идти к Перекопу на помощь Адашеву, но не пришел (см. Сб. РИО. Т. 59. С. 585). Что касается Д.Ф. Адашева, то он высадился в Крыму в 15 верстах от Перекопа. Разорив несколько прибрежных селений, Адашев ушел на Днепр, но попал здесь в засаду и потерял много людей. В сентябре 1559 г. Д.Ф. Адашев и Вишневецкий вернулись на Русь (см. ПСРЛ. Т. XIII. С. 318).

⁵⁵⁴ В летописи А.Ф. Адашев уделил походу брата на Днепр больше места, нежели любому из ливонских походов. Описание похода представляет настоящий панегирик «победе» русских воинов над бусурманами: «как и юрт Крымской стал…руская сабля в нечестивых жилищех тех по се время кровава не бывала…» и т. п. (ПСРЛ. Т. XIII. С. 319). Сторонники Адашева утверждали, будто поход в Крым был успешен и русские немалую «тщету учиниша в орде» (см. Курбский. История // РИБ. Т. XXXI. С. 240). Однако ближе к истине был, по-видимому, царь Иван, указывавший на полную безрезультатность похода. «Что же убо и ваша победа, яже Днепром и Доном? – писал он Курбскому, – колико убо злая истощания и пагуба християном содеяшеся, сопротивным же не малыя досады» (см. Послания Ивана Грозного. С. 48).

⁵⁵⁵ Русские воеводы готовились встретить татар не в приокских крепостях, как обычно, а в степях на границе. Воевода Воротынский ездил из Дедилова на поле «мест рассматривати», где стать царю и полкам (см. Разряды, лл. 256 об, 257 об). Вероятно, Адашев и его приверженцы рассчитывали завершить войну с Крымом, разгромив татар в генеральном сражении. Однако хан вовсе не намерен был ввязываться в генеральное сражение.

⁵⁵⁶ ПСРЛ. Т. XIII. С. 321.

⁵⁵⁷ Виновниками поражения были сами воеводы, заместничавшие во время остановки в Изборске и с опозданием явившиеся в окрестности Юрьева (см. ПСРЛ. Т. XIII. С. 321; Разряды, л. 264; Псковские летописи. Т. II. С. 238; Г.В. Форстен. Балтийский вопрос. Т. I. С. 107). В архиве хранилось местническое «дело Захарьи Плещеева да Замятии Сабурова, как их громил ливонский магистр» (Описи царского архива. С. 38). Воеводы потеряли только убитыми более тысячи человек, бросили обозы и т. д.

⁵⁵⁸ ПСРЛ. Т. XIII. С. 323; Г.В. Форстен. Балтийский вопрос. Т. I. С. 108–109.

⁵⁵⁹ ПСРЛ. Т. XIII. С. 321; Сб. РИО. Т. 59. С. 593.

⁵⁶⁰ «Пришла груда великая и безпута кроме обычая, и в нужю рать пришла великую, а спешити невозможно», рассказывает летописец (см. ПСРЛ. Т. XIII. С. 321).

⁵⁶¹ ПСРЛ. Т. XIII. С. 321.

⁵⁶² Послания Ивана Грозного. С. 41.

⁵⁶³ ПСРЛ. Т. XIII. С. 324.

⁵⁶⁴ ПСРЛ. Т. II. С. 238.

⁵⁶⁵ Поражение у Юрьева заметно деморализовало находившиеся в Ливонии войска, «и того ради, – замечает Курбский, – …не токмо от равных полков, но уже и от малых людей великие бегали» (см. Курбский. История // РИБ. Т. XXXI. С. 247).

Незадолго до отъезда в Ливонию Курбский был вызван во дворец для беседы с царем. Иван заявил Курбскому, что войска удручены неудачами, и, чтобы ободрить их, он вынужден либо сам идти против лукавых «рифлянтов», либо послать на них его, Курбского, «любимого» друга, «да охрабрится паки воинство мое». (Там же.)

⁵⁶⁶ См. Г.В. Форстен. Балтийский вопрос. Т. 1. С. 110. Официальная русская летопись упоминает о пленении ландмаршала Ф. Белля и пяти других рыцарей. В Псковской летописи говорится о многих пленниках-немцах. Наконец, у Курбского мы находим сведения о пленении 11 командоров и 120 рыцарей (см. ПСРЛ. Т. XIII. С. 330; Псковские летописи. Т. II. С. 239; Курбский. История // РИБ. Т. XXXI. С. 251–252).

⁵⁶⁷ Знатным пленникам, магистру Фюрстенбергу и ландмаршалу Беллю, суждено было жить и умереть в России. В письме к царю Адашев просил сохранить жизнь Беллю, имея в виду его исключительный авторитет среди немецкого населения Лифляндии. Однако ландмаршал навлек на себя гнев Грозного, ответив на его вопросы «противным словом». Мстя за недавние поражения в Ливонии, царь предал Белля и четырех других командоров жестокой казни. Несколько пленных рыцарей были публично казнены в Пскове. Фюрстенберг, несмотря на обещанные милости, подвергся опале и получил «прощение» только через три месяца после пленения (см. Курбский. История // РИБ. Т. XXXI. С. 257; Псковские летописи. Т. II. С. 239; ПСРЛ. Т. XIII. С. 330–331; Прибалтийский сборник. Т. II. С. 392).

⁵⁶⁸ Прибалтийский сборник. Т. II. С. 397; Я.Я. Зутис. К вопросу о ливонской политике Ивана IV // Известия АН СССР, серия истории в философии. Т. IX, № 2, 1952. С. 140.

⁵⁶⁹ Ввиду сосредоточения литовских войск в окрестностях Риги, русское командование направило на рижскую дорогу воеводу кн. Курбского. Литовский воевода гетман Полубенский пытался остановить русских под Венденом и внезапно, «изгоном» напал на армию Курбского, но, потерпел поражение и отступил за Двину (см. Курбский. История // РИБ, г. XXXI. С. 257–258; Псковские летописи. Т. II. С. 240; Прибалтийский сборник. Т. II. С. 395). Отступление гетмана свидетельствовало о том, что литовцы не смогут немедленно оказать Ливонии серьезную военную ПОМОЩЬ.

⁵⁷⁰ Много позже Грозный с презрением отзывался о чересчур осторожных действиях Адашева в Ливонии: «Потом послахом вас с начальником вашим Олексеем со многими зело людьми; вы же едва един Вильян взясте, и тут много наших народу погубисте. Како же убо тогда от литовские рати детцкими страшилы устрашистеся» (см. Послания Ивана Грозного. С. 49).

⁵⁷¹ Как передает местный летописец, «царев был наказ ити к Колываню из Вельяна, и они на похвале и наряд с собою взяли меншеи, и шли под Паиду городок, хотели взять мимоходом своим хотением вскоре…» (см. Псковские летописи. Т. II. С. 240). На самом деле воеводы осадили Пайду с ведома и по приказу царя. Много позже Иван с укоризной писал Курбскому: «Под Пайду же повелением нашим неволею поидосте, и каков труд воином сотвористе и ничто же успесте» (Послания Ивана Грозного. С. 49).

⁵⁷² ПСРЛ. Т. IV. С. 312; Прибалтийский сборник. Т. И. С. 395. По другим сведениям, осада Пайды продолжалась до 11 ноября. См. Г.В. Форстен. Балтийский вопрос. Т. I. С. 112).

⁵⁷³ Одному из главных ливонских воевод кн. Курбскому царь писал спустя четыре года: «И аще не бы ваша злобесная претыкания была, уже бы вся Германия была за православною верою лето же» (см. Послания Ивана Грозного. С. 49).

⁵⁷⁴ ПСРЛ. Т. XIII. С. 328.

⁵⁷⁵ Послания Ивана Грозного. С. 41. Царь не раз сетовал на то, что его советники воздвигли на царицу «ненависть зельну», что они сравнивали ее с нечестивой римской императрицей Евдоксией, гонительницей Златоуста. Тем самым советники намекали на неприязнь Захарьиной к Сильвестру (см. Послания Ивана Грозного. С. 40, 59). Клеветники утверждали, будто Сильвестр и Адашев «счаровали» ненавистную им царицу (см. Курбский. История // РИБ. Т. XXXI. С. 260). Через три-четыре года после смерти царицы Курбский пенял на то, что Грозный «облыгает» православных «изменами и чяровани и иными неподобными…» (Послания Ивана Грозного. С. 534). В первом послании Курбскому царь ни словом не упоминает об околдовании Анастасии. В то время он едва ли всерьез верил «чаровству» Сильвестра. Однако много позже, после смерти наставника, он стал говорить о гибели царицы в совсем ином тоне. «А и с женою вы меня про что разлучили? – писал он в 1577 г. Курбскому. – Только бы у меня не отняли юницы моея» и т. д. (там же. С. 210). В разгар опричного террора и громких «дел» о покушении на жизнь царя русские послы в Литве должны были без обиняков заявить, будто старая измена Курбского – над царицей Анастасией «лихое дело с своими советники учинил» (Сб. РИО. Т. 71. С. 778).

⁵⁷⁶ Царь объяснял это свое решение тем, что он не хотел судиться с духовным учителем «здесь, но в будущем веце». «Тамо, – писал Иван, – хощу суд прияти, елико от него пострадах душевне и телесно» (см. Послания Ивана Грозного. С. 41).

⁵⁷⁷ Первоначально комендантом Феллина был назначен второстепенный воевода И.И. Очин-Плещеев (см. Разряды, л. 274).

⁵⁷⁸ Едва Адашев прибыл на место назначения в Феллин, как один из помощников Плещеева дворянский голова О.В. Полев, оценив благоприятные возможности, стал тягаться с ним о местах и послал в Москву государю «бити челом, что ему меньши Алексея Одашева быть невместно» (см. Разряды, л. 274 об). Земляк Адашева костромской дворянин Полев вел свой род от смоленских князей и в смысле знатности превосходил Ольговых. Челобитье его дало царю удобный предлог для того, чтобы окончательно отделаться от надоевшего фаворита.

⁵⁷⁹ «^…князь Дмитрий (Хилков – Р.С.) ему (Адашеву – Р.С.) быти в нарядчиках не велел и он ему бил челом многажды, и он не велел быти» (см. Пискаревский летописец. С. 56). Рассказ летописца подтверждается разрядами о посылке кн. Д.И. Хилкова в Юрьев в 1560 г. на год. (Разряды, л. 266 об).

⁵⁸⁰ См. А. Барсуков. Род Шереметевых, кн. I, СПб., 1881. С. 255; В.И. Корецкий. О земельных владениях Адашевых. С. 119.

⁵⁸¹ В конце концов Захарьины убедили царя отвергнуть советы Макария и членов думы. Решающее значение имел, по-видимому, тот аргумент, что бывшие правители пользуются большим авторитетом и популярностью, нежели сам царь: «а к тому любяще их все твое воинство и народ, нежели тобя самого», – говорили Захарьины Ивану (см. Курбский. История // РИБ. Т. XXXI. С. 260–261). Захарьины льстили царю и в то же время напоминали ему старые обиды. «Великого и славнаго я мудраго, боговенчаннаго царя, – говорили они, – держали пред тем, аки в оковах, повелевающе… в меру ясти и пити и со царицею жити, не дающе… ни в чесом же своей воли, а ни в мале, а ни в великом, а ни людей своих миловати, а ни царством твоим владети» (там же).

⁵⁸² Известно, что в январе 1561 г., т. е. тотчас после собора, дума заседала в таком составе: удельные князья И.Д. Бельский, И.Ф. Мстиславский и слуга М.И. Воротынский, бояре В.М. Юрьев, М.И. Вороново-Волынский, Ф.И. Сукин, окольничие П.П. Головин и А.А. Бутурлин, дьяк И.М. Висковатый (Сб. РИО. Т. 59. С. 26, 33). Однако надо учесть, что Ф.И. Сукин вернулся в Москву только 10 ноября 1560 г. (там же. С. 20). Еще позже вернулся в Москву из Ливонии кн. И. Ф. Мстиславский.

⁵⁸³ Боярин князь Д.И. Курлятев едва ли не с весны находился в Туле, откуда был переведен к концу года в Калугу. Ближние бояре князья И.Ф. Мстиславский, А.М. Курбский и М.Я. Морозов находились до глубокой осени в Ливонии, М.И. Воротынский сидел в своем уделе (см. Разряды, л. 268, 269, 270 об, 271; Сб. РИО. Т. 71. С. 1).

⁵⁸⁴ Курбский. История // РИБ. Т. XXX. С. 260, 305.

⁵⁸⁵ К числу их, возможно, принадлежал И.В. Меньшой Шереметев. Еще в январе 1560 г. он находился с полками в Ливонии. К весне он был отозван в Москву (см. ПСРЛ. Т. XIII. С. 323). В октябре Шереметеву были пожалованы обширные вотчины опального Адашева.

⁵⁸⁶ По словам очевидцев, митрополит во всеуслышание заявил: «подобает… приведенным им быти зде пред нас…и нам убо слышети воистину достоит, что они на то отвещают» (см. Курбский. История // РИБ. Т. XXXI. С. 263).

⁵⁸⁷ Курбский. История // РИБ. Т. XXXI. С. 263. В 30-х гг. старец Мисаил Сукин был одним из ближайших сподвижников боярина М.Ю. Захарьина. Мисаил не отходил от постели больного Василия III до самой кончины. Он приготовил для него иноческое платье, а затем «наряжал» его на смертном одре (см. ПСРЛ. Т. XIII. С. 410–415). Ближайшей родней Мисаила были Ф.И. и Б.И. Сукины. Много позже оба брата дали на помин души своего «сродича» 200 рублей в Кирилло-Белозерский монастырь (см. Н.П. Лихачев. Разрядные дьяки. С. 217).

⁵⁸⁸ По Курбскому, царские угодники пригласили на собор некоего старца Васьяна «беснаго по истинне реченнаго, неистового» (см. Курбский. История // РИБ. Т. XXXI. С. 263). Некоторые исследователи пытались отождествить «беснаго» Васьяна с известным осифлянином Вассианом Топорковым (см. А.А. Зимин. Пересветов. С. 49). Однако уже А.Н. Ясинский отметил тот факт, что Курбский называет «беснаго» Васьяна «мнихом», а Топоркова епископом (см. А.Н. Ясинский. Сочинения князя Курбского как исторический материал. Киев, 1889. С. 156). Топорков «наквасил» царя «прелютостию» во время свидания с ним летом 1553 года. О позднейших грехах Топоркова Курбский не обмолвился ни словом. Топорков был глубоким старцем к началу 50-х гг. и до собора 1560 г. едва ли дожил.

Вопрос о личности Васьяна может быть решен лишь предположительно. Искать его следует среди монахов, наиболее преуспевших после собора. Ко времени опалы Сильвестра произошла смена властей в Кирилло-Белозерском монастыре. Ставленник Сильвестра игумен Феоктист был сослан к августу 1560 г. простым священником в Псково-Печорский монастырь, а его место занял некто Васьян, до того кирилловский уставщик (см. С.М. Каштанов. Хронологический перечень иммунитетных грамот XVI века // Археографический ежегодник за 1960 год. Изд. АН СССР, М., 1962. С. 154, 157; Псковские летописи. Т. II. С. 239; Вкладные книги Кирилло-Белозерского монастыря. ГПБ им. М.Е. Салтыкова-Щедрина. Отдел рукописей. Кир. – Бел., 78/1317, л. 46 об). Добавим, что еще при Василии III в Кириллов в опале был сослан и пострижен под именем Васьяна сын окольничего Юрла Плещеева (Родословная книга. Т. I. С. 299–307). Васьян Юрлов приходился двоюродным дядей А.Д. Басманову. У Курбского одно имя Басмановых-Плещеевых вызывало самое крайнее раздражение. Курбский не скупится на бранные эпитеты, когда речь заходит о Плещеевых. Совершенно таково же отношение его и к «бесному» Васьяну.

⁵⁸⁹ Чудов монастырек приобрел первостепенное значение лишь в правление Левкия. До него это был «яко един от убогих… монастырей», при Левкии же он «сравняся всяким благочинием с великими обители» (см. Послания Ивана Грозного. С. 1 73). Левкий бессменно управлял обителью более десяти лет (упоминается в 1555 г., 1565 г. и др.). Он был одним из главных клевретов царя Ивана и неизменно поддерживал все его распоряжения. «А за советом любимых твоих ласкателей и за молитвами Чудовскаго Левки и прочих вселукавых мнихов, – что добраго и полезнаго и похвальнаго… приобрел еси?» – с сарказмом вопрошал царя князь Курбский (см. Курбский. История // РИБ. Т. XXXI. С. 269).

⁵⁹⁰ Царь щедро наградил троицких старцев за их преданность. Спустя месяц-два после собора он возвел старого троицкого игумена Елевферия в сан архимандрита и «повелеша ему служити в шапке и место учиниша его в Русском государьстве выше всех архимандритов» (см. ПСРЛ. Т. XIII. С. 331). В том же году Троицкий монастырь получил жалованную грамоту с рядом привилегий (см. С.М. Каштанов. Указ. соч. С. 157).

⁵⁹¹ Курбский. История // РИБ. Т. XXXI. С. 264. Царь срочно послал в Юрьев одного из ближних дворян, чтобы расследовать обстоятельства смерти Адашева, поскольку явились подозрения, что опальный правитель покончил жизнь самоубийством (см. Описи царского архива. С. 43).

⁵⁹² Петр Туров участвовал в приеме послов в Кремлевском дворце в декабре 1559 г. и январе 1560 г. (Сб. РИО. Т. 59. С. 594, 600). Затем всякие сведения о нем прекращаются.

⁵⁹³ Ко времени опалы И.Г. Выродков находился в Астрахани и в качестве астраханского воеводы ведал нагайцами. В ноябре 1560 г. царь сообщил правителям Ногайской орды, что «наложил опалу» на Выродкова и велел держать его «скована» в тюрьме, а весною отвезти в Москву (см. Е.Н. Кушева. Политика Русского государства на Северном Кавказе в 1552–1572 гг. // Исторические записки. Т. 34. С. 264).

⁵⁹⁴ Дьяк И.Е. Цыплятев участвовал почти во всех дипломатических переговорах с Литвой 1549–1558 гг. Как главный разрядный дьяк он сопровождал царя в походе 1559 г. (см. Сб. РИО. Т. 59. С. 269; Разряды, л. 260). После падения Адашева Цыплятев подал в отставку и постригся в Кирилло-Белозерском монастыре под именем Евфимия (см. Кирилловская вкладная и кормовая книга. ГПБ им. Салтыкова-Щедрина. Отдел рукописей. Кир. – Бел., № 78/1317, л. 83 об).

⁵⁹⁵ Вместе с Курлятевым в Смоленск попал сын Сильвестра дьяк Анфим, ранее служивший в столице в Казенном приказе (см. Сб. РИО. Т. 71, стр. 23, 47).

⁵⁹⁶ Последние назначения по службе кн. Горбатый получил в 1559 г. (см. Разряды, лл. 260 об, 263).

⁵⁹⁷ По разрядам, Морозов был назначен в Смоленск в 7069 г., а затем ему дважды, в 7070 и 7071 гг., продлевали срок пребывания там (Разряды, лл. 279, 283, 300 об). «А был, еси, господине, – писал Морозову Тетерин, – наместником пять лет на Смоленске» и т. д. (Послания Ивана Грозного. С. 536)

⁵⁹⁸ Послания Ивана Грозного. С. 4 1–42. П о утверждению Грозного, репрессии против приверженцев Рады носили сравнительно умеренный характер: «сыскав измены собаки Олексея Адашева со всеми его советники (он, царь. – Р.С.) милостивно гнев свои учнили: смертные казни не положили, но по розным местом розослали» (см. там же. С. 41).

⁵⁹⁹ Ко времени падения Избранной рады царь Иван Васильевич достиг тридцати лет. Внешне его окружали всевозможные знаки полной, почти рабской покорности и внимания. Английский путешественник, побывавший при царском дворе в 1558 г., писал на родину: «я думаю, в христианском мире нет государя, которого его подданные, дворянского и простого сословия, боялись бы больше и вместе с тем больше любили…». Враги, добавлял он, которых у него немало, боятся его не меньше, чем жаворонки сокола (см. И. Гамель. Указ. соч. С. 44). Вспыльчивый и невоздержанный в гневе, царь наводил трепет на своих недругов. Среди подданных он пользовался определенной популярностью. Но ни страх врагов, ни популярность в народе еще не были свидетельством решающего влияния молодого царя на дела государства.

⁶⁰⁰ Памятуя собственный печальный опыт, царь в своем завещании поучал детей «мудрости» управления государством. Навыкайте делам управления и житейскому обиходу, писал он, «ино вам люди не указывают, вы станите людям указывати; а чего сами не познаете, и вы сами стате своими государствы владети и людьми» (ДДГ. С. 427). Далее царь советовал сыновьям учиться, «как людей держати и жаловати и от них беречися и во всем их умети к себе присвоивати», как беречь и любить тех кто прямо служит, как на лихих класть опалу «не вскоре, по разсуждению, не яростию» и т. д. (там же). Советы отличались немалой мудростью, но царь почти никогда не умел сам им следовать. Упрямый, своевольный и неуравновешенный, он слишком часто жаловал и приближал «за прямую службу» темных проходимцев и без всякого рассуждения казнил правых и виновных.