Текст книги "Эверлесс. Узники времени и крови"

Мне хочется крикнуть, что ему нужно бежать, сражаться, но не могу произнести ни слова: не знаю, магия ли это Каро или страх парализовали меня. На ее губах довольная ухмылка. Айван тоже улыбается.

Интересно, как много времени ушло у Каро на то, чтобы взять его под контроль? На что еще он готов пойти ради нее? В глазах капитана страх, хотя он твердо держит нож в руке. Айван боится Каро, и это пугает меня не меньше, чем вид рухнувшей на пол, словно тряпичная кукла, Королевы.

– Спасибо тебе за помощь, капитан, – мурлычет Каро. – Помни: пять минут.

Айван кивает. Эта странная команда наполняет меня неведомым ранее страхом.

На мгновение на лице Каро появляется выражение животной ярости.

– Иди, – рычит она. – И оставь нож.

Айван отступает к выходу, бросая мимолетный взгляд на Роана. Прежде чем закрыть за собой дверь, он разворачивается и бросает нож. Тот описывает в воздухе дугу – вспышка серебра – и падает у ног Каро. Я замираю.

Она поднимает его и поворачивается к Роану.

– На колени.

Выражение ее лица снова дружелюбное, но скрытая угроза все еще кроется в голосе. Роан повинуется, подчиняясь абсолютному страху, словно животное, приведенное на убой. Думаю, в моих глазах можно увидеть то же самое.

Ты не знаешь, каково это – быть разбитым. И не узнаешь, пока человек, которого ты любишь больше всех в этом мире, не умрет на твоих руках.

Теперь мне ясно, что она задумала. Забывая о всяких предосторожностях, я бросаюсь через комнату и встаю между замершим на месте Роаном и Каро. Кажется, один из самых страшных кошмаров воплощается в жизнь.

Она смеется.

– Тебе не сойдет это с рук, – говорю я, стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно. – Он – Герлинг, практически принц.

– Что значит принц для богини? – говорит Каро. – А на самом деле, – отвернувшись от меня, она наклоняется к Королеве, все еще распластанной на полу, – что значит Королева для богини?

Каро протягивает руку и хватает Королеву за платье. Кошмарный, хриплый звук вырывается из ее горла. Я даже не подозревала, что Королева все еще жива. Ее голова запрокидывается назад, а темная красная кровь струится из одной ноздри. Она открывает глаза и видит Каро, затем бросается вперед, пытаясь удержать равновесие.

Каро готова. Я в ужасе смотрю, как она отступает в сторону и одной рукой обвивает талию Королевы, другой вонзает нож ей в грудь – одно движение, и все кончено, – а потом толкает хрипящую женщину ко мне.

Мой крик наполняет комнату. Стоя на дрожащих ногах, я не могу двинуться с места. Королева падает на меня, и я машинально вытягиваю руки, чтобы поймать ее, успевая увидеть большие бледные глаза, грудь, мокрую от крови, заливающей мои руки и лицо. Я чувствую тяжесть обмякшего тела на своих руках, замечаю, как жизнь покидает ее. Ужасная пустота растет во мне. Все это время она была лишь марионеткой в руках настоящего монстра.

Мне удается скинуть с себя тело, и я падаю на пол, больно ударяясь руками и коленями. Мне едва удается побороть приступ тошноты. Запах крови окружает меня как красный туман, замутняя сознание.

Пока крик Роана не пронзает его.

Я поднимаю голову. Роан в ужасе смотрит на безжизненное тело Королевы, а Каро стоит за ним. Быстрым движением она хватает его за волосы, другой рукой запрокидывая его голову назад, и подносит окровавленный нож к горлу. Я замираю, стоя на коленях над Королевой, боясь пошевелиться, чтобы не спровоцировать ее снова.

– Ты облегчила мне задачу, Джулс, – говорит она. – Все видели, как лорд Герлинг смотрит на тебя. Никто не будет сомневаться в моей истории: ты предательница, которая соблазнила его, убедила пропустить тебя в покои Королевы, а потом убила обоих.

Роан бросает на меня отчаянный взгляд, потом безнадежно отводит глаза в сторону, понимая, в какой опасности находится.

– Каро, пожалуйста, – хрипит он.

– А ты, – Каро слегка прижимает нож, и струйка крови Роана смешивается с кровью Королевы на лезвии. – Ты красивый дурак: привел настоящего Алхимика прямо к моим ногам. – Потом она обращается ко мне. – Ты сделала ошибку, вернувшись сюда, Джулс. Если бы ты осталась в Крофтоне и довольствовалась любовью к Роану Герлингу издалека, я никогда не нашла бы тебя.

Но я едва слушаю ее. Мой взгляд прикован к Роану. Воспоминания обрушиваются на меня: о солнце, пробивающемся сквозь листья дуба, изматывающих сражениях на деревянных мечах, безудержном смехе и отсутствии каких-либо намеков на неравенство, всегда существовавшее между нами. Может, сегодняшний Роан – трус и дурак, но он не заслуживает такой смерти.

– Пожалуйста, – тихо говорит Роан. Он вздыхает, его кожа касается лезвия ножа, и кровь течет на воротник. – Прошу, Каро. Я сделаю что угодно.

Я перебиваю его.

– Я не люблю его. – Краем глаза я вижу, как Роан моргает. – И он не любит меня. – Я смотрю на Каро, надеясь, что она поверит в мою ложь. Пожалуйста…

Сомнение мелькает в ее взгляде, но уже слишком поздно – и всегда было поздно. Я знаю Каро, знаю, что ее желание сломать меня выжгло все остальные стремления.

– Если ты хотела, чтобы я была милосердной, – рычит она, – не стоило отнимать мое бессмертие.

И она проводит ножом, образуя глубокую красную борозду поперек горла Роана.

Я открываю рот, чтобы закричать, но не могу. Родившийся крик застрял в груди, которую словно сковали железными обручами.

Когда Каро отходит в сторону, Роан поднимает руки к горлу – кровь сочится сквозь его пальцы и льется на грудь. Он снова и снова открывает и закрывает рот, пытаясь что-то сказать. Потом наклоняется вперед и падает лицом вниз рядом с Королевой.

Мне кажется, что время снова остановилось, и я хочу повернуть его вспять, исправить произошедшее.

По полу растекается кровавое пятно. Нет, время не остановилось. Просто в комнате стало абсолютно тихо, как в могиле.

Каро смотрит на меня, выжидая, когда же я сломаюсь и сила вернется к ней. Но ничего не происходит. Она хмурится – на ее лице выражение плохо сдерживаемого разочарования.

Ярость, которую я никогда прежде не испытывала, загорается в моей груди. Злость заставляет встать на ноги. Она говорит мне, что я жива, не сломлена.

– Ты действительно его не любила, – говорит Каро. – Но это неважно. Я найду способ сломать тебя, даже если мне придется убить всех в Семпере. А пока ты будешь снова заперта в Эверлессе. Какая ирония.

Едва она замолкает, как я в звериной ярости прыгаю к ней и выкидываю вперед руки, желая, чтобы время заморозило ее на месте и чтобы я успела сомкнуть пальцы на ее шее. Пока круг времени несется к ней, я вижу, что Каро тоже поднимает руки, запрокидывая голову, и смеется.

Наши силы с грохотом сталкиваются, и меня откидывает на пол. В ушах звенит, книги валятся с полок, десятки украшений падают с комода на пол.

Когда звон в ушах понемногу стихает, я слышу вдалеке крики и тяжелый стук шагов, приближающихся по коридору. Потом дверь распахивается, и стражи Эверлесса забегают внутрь. Первый из них резко останавливается и начинает громко кричать при виде тел.

– Помогите! – вопит Каро. Я поворачиваю голову и вижу, что она показывает на меня; на ее лице застыл ужас. Айван стоит рядом с ней и смотрит на тело Роана Герлинга. До меня наконец доходит: пять минут потребовалось на то, чтобы стражники ворвались и стали свидетелями этой ужасной сцены.

Каро продолжает кричать, когда они окружают меня, хватают за руки и поднимают. Я даже не пытаюсь сопротивляться, потому что сил на это просто не осталось.

Когда они волокут меня прочь, Каро замолкает, провожая меня довольной улыбкой.

Эпилог

Кап.

Кап.

Ка…

Капля замирает в воздухе. Я едва могу различить ее в кромешной тьме подземелья. Но вон она, висит в воздухе, маленький шарик, отражающий свет факелов в коридоре, словно драгоценный камень – красивый и бесполезный.

Я отпускаю время и позволяю капле упасть на землю. На камне уже собралась приличная лужица, которая вскоре достигнет угла, в котором я дрожу от страха и холода, обхватив колени руками. Моя способность управлять временем сейчас менее чем просто бесполезна. Я могу играть с капельками воды или заставить пламя факела в коридоре замереть. Но не могу сделать свою камеру теплее или покинуть ее.

Я могу держать время в руках, но, как бы ни сосредотачивалась, не могу заставить его повернуть вспять. Я пыталась, кажется, уже тысячу раз.

Имя Антония засело в моем мозгу. Наконец я знаю, кто я, но от этого становится только горше, потому что я умру здесь, а Каро, Колдунья, победила меня. Я подвела Антонию, подвела все одиннадцать своих прошлых жизней, даже не зная, как отчаянно они сражались. Я подвела Роана, мальчика, которого когда-то любила. Подвела Семперу, оставив страну в ее власти, а Ину – на ее милость.

При мысли об Ине внутри все холодеет.

Должно быть, она ненавидит меня всеми фибрами души. А почему бы и нет? Я слышала, как шептались стражники, знаю про слухи, которые Каро распустила обо мне. Я ведьма, соблазнившая Роана и использовавшая его, чтобы получить доступ к Королеве, а затем убила Королеву и его, когда он попытался остановить меня. А потом Каро застала меня над их телами с ножом, брошенным у моих окровавленных ног.

Я могла бы закрыть глаза и потерять себя в видениях, уйти в многочисленные воспоминания. Но я прижимаю руки к холодному каменному полу, пытаясь найти опору в настоящем. Если я потеряюсь в приятных воспоминаниях, то, возможно, не захочу возвращаться. Но если я постоянно буду думать о крови Роана на полу или представлять лицо Ины, когда она узнала о его смерти, то отчаяние разрушит меня.

Поэтому я предпочитаю сосредоточиться на своих знаниях.

Я нужна Каро живой, иначе была бы уже мертва. Ей нужно разбить мне сердце, чтобы получить силу, каким-то образом скрытую внутри. Это должно утешить меня, но боль от потери тех, кого я любила, не проходит.

Внутренний голос советует надеяться, что я умру до того, как она сломает меня. Но сама мысль отказаться от жизни, когда я наконец знаю, кто я, когда чувствую силу на кончиках пальцев, заставляет все мое существо протестовать.

Нет, я отказываюсь умирать.

Звук шагов раздается в холодном влажном коридоре. Шаги становятся все громче, приближаясь к камере. Я остаюсь на месте. В этом нет смысла – стражники никогда не подходят достаточно близко к решетке, чтобы я могла достать их и выхватить ключ.

Но на этот раз шаги звучат легче, чем обычно, периодически вообще затихая, словно кто-то останавливается, чтобы заглянуть в камеры.

Я поднимаю взгляд, как раз когда возле решетки появляется Лиам. Увидев меня, он несется к двери моей камеры – и мое раненое истощенное сердце словно оживает и бьется сильнее.

Нет, это мираж. Лиам не может находиться здесь. Перед глазами всплывает ужасная картина: Роан дрожит с ножом у горла, потом он уже на земле, безжизненные глаза широко раскрыты, алая кровь растекается по полу. Если она узнает, что Лиам помогал мне, то поступит с ним так же или еще хуже.

– Что ты делаешь? – мой голос хриплый от долгого молчания. Я поднимаюсь на трясущихся ногах. Он ужасно выглядит: бледное лицо осунулось, темные круги под глазами стали еще заметнее.

– Джулс, – тихо зовет он. – Ты в порядке?

– Тебе нельзя сюда спускаться, – резко отвечаю я, пытаясь скрыть свой страх. – Каро…

– Я знаю, что сделает Каро, – перебивает он меня. В его голосе горе и отчаяние: он потерял брата. – Я должен был понять, что она такое. Если бы я… – Он замолкает, отводя взгляд, и мне кажется, я вижу блеск слез в его глазах.

– Мне так жаль Роана, – говорю я так мягко, как только могу. Даже если они не ладили друг с другом, не могу представить, каково это – увидеть, как твоего брата или сестру убивают с такой жестокостью без какой-либо причины.

Страх сковывает меня, когда я задумываюсь об Ине.

– Роан – всего лишь начало, – с горечью говорит Лиам. – Пока Ина готовится сесть на трон, Каро закрыла поместье и вызывает на допрос всех, кто хоть как-то связан с тобой.

Кровь стынет в жилах. Лора. Хинтон.

– Ей нужно разбить мое сердце, – говорю я, обращаясь, скорее, к самой себе. – Она ищет тех, кого я люблю.

Лиам заканчивает мысль за меня.

– Тебе нужно выбраться отсюда, прежде чем она начнет их убивать. – Он крепко сжимает прутья решетки. – Нужно уходить. У нас есть несколько минут.

Я закрываю глаза, стараясь успокоить взволнованный разум и спокойно подумать. Лица любимых людей проносятся перед моими глазами. Прогоняя страх от мыслей, что другие могут тоже стать жертвами Каро, я встречаюсь взглядом с Лиамом и подхожу к нему.

Накрыв ладонью его руку, я чувствую, как он дрожит, но не двигается с места. Я наслаждаюсь его теплом – единственным теплом, которое я чувствую за последние дни.

– Закрой глаза, – говорю я ему и закрываю свои, взывая к скрытой внутри силе, способной остановить ход времени.

Камера и коридор пусты, поэтому, открыв глаза, я не сразу понимаю, сработало ли. И только потом замечаю, что звук капающей воды не слышен и пламя факела за спиной Лиама замерло.

Только Лиам рядом со мной тяжело дышит. Тело, ослабевшее от нехватки еды и сна, дрожит. Но я крепко сжимаю руки Лиама. Он открывает глаза, медленно и удивленно моргает, а потом понимает, что случилось.

Как бы мне ни хотелось, я выпускаю его руки и показываю на коридор.

– Ключи у стражи.

Лиам сразу все понимает и твердым шагом уходит вглубь коридора. Я вся дрожу от страха за него.

Но через несколько минут он возвращается с зажатым в кулаке ключом. Пока Лиам возится с замком, сердце бешено колотится в груди. Дверь открывается быстрее, чем я думала. Отвыкнув ходить, я делаю неуверенный шаг вперед. Лиам подхватывает меня, и секунду мы стоим вот так: его рука вокруг моих плеч, а моя щека прижата к его груди. Тепло окутывает меня, и на короткий миг я чувствую себя почти в безопасности. Но я знаю, что мы не можем здесь оставаться. Время замерло в подземелье, но наверху – для Каро, Ины и всех, кого я люблю, – секунды тикают.

Лиам отходит первый и берет меня за руку.

– Я знаю секретный ход, – говорит он низким, не терпящим возражений голосом. – Следуй за мной.

Он тянет меня по коридору, стараясь идти не очень быстро, хотя я вижу, что ему хочется бежать. Лиам ведет меня по все более узким коридорам. Воздух здесь холодный и тяжелый и пахнет водой. Сначала я считаю секунды до начала погони, но вскоре все, о чем я могу думать, – это как удержаться на слабеющих ногах и продлить заморозку.

Наконец мы подходим к узкой винтовой лестнице, карабкаемся по ней, и мне начинает казаться, что ей нет конца. Но мы оказываемся в маленькой хижине, освещенной масляной лампой. Я выглядываю из окна и вижу озеро, а за ним – замок. Должно быть, мы в одной из хижин для стражников у северной стены, где они могут погреться. Здесь есть кровать и стол, заваленный провизией.

Я выпускаю руку Лиама и сажусь на кровать, пытаясь отдышаться. Все мои конечности кажутся мягкими как желе. Я наблюдаю за тем, как Лиам засовывает провизию в два заплечных мешка, а потом поворачивается и протягивает мне один.

– Эдди сможет спрятать нас сегодня ночью, – говорит он. – А завтра мы покинем поместье.

Искреннее, открытое выражение его лица причиняет мне боль: Лиам рискует жизнью ради меня и готов отказаться от всего, что имеет. Я не могу принять такую жертву.

– Каро убила Роана, потому что думала, что я его люблю, – говорю я.

Глаза Лиама вспыхивают.

– Но это не так.

Боль пронзает грудь.

– Может, нет. А может, недостаточно. Не в этом дело. – Я смотрю прямо в глаза Лиама, желая, чтобы он почувствовал всю опасность нахождения рядом со мной. – Ты не можешь идти со мной, Лиам. Ты погибнешь.

Он кривит губы. Я жду, что он начнет спорить, но Лиам задерживает на мне взгляд чуть дольше, а потом наконец кивает. Я одновременно испытываю облегчение и разочарование.

– Если бы я доверился тебе раньше… – наконец говорит он. Его голос обрывается, и он делает глубокий вдох, прежде чем продолжить. – Если бы рассказал тебе, что знал, ничего бы этого не случилось… – Слова, которые он не произносит, повисают между нами. Королева была бы жива. Роан был бы жив.

– Как не случилось бы ничего подобного, если бы я отправилась в Эмбергрис, как ты просил, – мягко возражаю я. – Мы можем винить себя сколько угодно, но это не поможет остановить Каро. – Голос дрожит, когда я произношу ее имя.

Лиам ловит мой взгляд, а я протягиваю руку и беру собранную им сумку.

– Подожди, – он открывает ящик стола и вытаскивает маленькую потертую книжечку в кожаной обложке. При виде нее я погружаюсь в воспоминания: холодные ночи в нашем коттедже, я сижу у папы на коленях, пока он читает мне истории из этой книги. Я сама открываю ее и вожу пальцем по словам, зная, что они принадлежат мне, хотя я слишком мала, чтобы читать сама. Разные воспоминания, мои и чужие, мысли Антонии и других людей, чьи жизни я проживала, их надежды, любовь и страхи звучат в голове. Вот что папа искал в хранилище, вот за что он отдал жизнь!

– Мне не нравится мысль, что ты будешь одна, – мягко говорит Лиам.

Слабая надежда теплится во мне.

– Я не одна, – отвечаю я, забирая книгу. Я не могу быть одна, когда со мной мое прошлое, которое обращается ко мне с этих страниц.

Лиам смотрит на меня, и кажется, борется с желанием протянуть ко мне руки.

– Что ты будешь делать? – тихо спрашивает он.

– Не знаю, – признаюсь я. – Прятаться. Узнавать о себе. А когда буду готова, постараюсь встретиться с Каро.

– Еще не поздно исчезнуть, – говорит он. – Ты можешь изменить имя и уехать из Семперы. Она никогда тебя не найдет.

– Она найдет меня, – с уверенностью отвечаю я. – Ты не знаешь ее. Я не исчезну, оставив тебя и остальных в ее власти навсегда, – я беру его за руку. – Оставайся здесь, в Эверлессе. Ты мне понадобишься, прежде чем все закончится.

Он медленно кивает.

– Я помогу чем смогу. И не стану прощаться, Джулс, – шепчет он. – Теперь беги.

Я бросаю еще один взгляд на него: мальчик, которого я ненавидела так долго, оказывается, защищал меня с самого детства. Его глаза – темные озера, полные тоски и страха. Мне вдруг хочется поцеловать его, но я сдерживаюсь, вспоминая, что мое прикосновение – знак смерти.

– Спасибо тебе, Лиам, – говорю я.

А потом разворачиваюсь и ухожу в ночь, направляясь в будущее, такое же таинственное и неизвестное, как мое сердце.

Благодарности

Любая книга в той или иной мере – работа целой команды, но это особенно касается «Эверлесса». Так много людей сделали свой вклад, чтобы этот роман появился на свет, и я им всем бесконечно благодарна.

Спасибо всей команде Glasstown Entertainment за то, что сделали мечту реальностью: Лекса Хиллер, Лорен Оливер, Рода Беллеца, Камилла Бенко, Тара Сонин, Адам Сильвера, Эмили Берж и, в частности, Алекса Вейко. Алекса, этой книги не было бы без тебя. Спасибо за бесконечные часы, проведенные со мной и с этими страницами. Было весело, и это точно стоило всех тех странных взглядов, которыми нас награждали, когда мы обсуждали убийство и реинкарнацию в кофейнях.

Спасибо моим замечательным редакторам Эрике Суссман, Таре Вейкум, Кари Сазерланд и всем в HarperTeen за контроль и помощь в создании этой книги с начала до конца. Ваши профессиональные замечания, эта прекрасная обложка, выход этой книги в свет благодаря вашей работе – все это много значит для меня. Особый крик благодарности выпускающим редакторам, которые мирились с моей хронической неспособностью умещаться в сроки.

Спасибо Стивену Барбара и Линдси Блессинг из Inkwell за то, что нашли «Эверлессу» дом и отправили его по всему миру. Мысль о том, что мои слова появятся в странах, в которых я никогда не была, на языках, на которых я не говорю, не перестает мне казаться в чем-то нереальной.

Спасибо всем в Curtis Brown за то, что подбадривали меня, делили хорошие новости и всегда принимали меня с открытыми объятиями, когда нужен был совет. Я так счастлива работать там, куда хочу возвращаться каждый день!

Всем учителям и наставникам, помогавшим мне на моем пути, которые убедили меня добиваться большего, особенно Сонье Сондерс, Дженнифер Нелсон, Келли Бант, Мэгги Шеа и Эми Блум.

Мой семье – Рейчел, Бену, Ханне, бабушке и дедушке, которые читали мои первые литературные «попытки» и подбадривали меня в этом начинании.

Генри – за то, что был рядом со мной на всех этапах этого путешествия, за то, что радовался хорошим новостям даже больше, чем я, и не жаловался, что мне приходилось отдаляться от мира на целые дни, чтобы писать. За то, что заставляешь меня улыбаться и смеяться каждый день. Я знаю, мы часто это говорим, но мне так повезло с тобой!

Папе – за сотни ночей, проведенных на полу в коридоре, на равном расстоянии от всех детских, за чтением «Гарри Поттера», «Хроник Нарнии», «Обитателей холмов» и многих других книг. За то, что каждый раз находил новую историю, которая начиналась жутко, а заканчивалась счастливо.

Маме – за поддержку в неизведанных дебрях написания книг и жизни и за то, что никогда не переставала верить в то, что я смогу это сделать. Тем, что я прошла такой долгий путь от дружелюбного морского монстра Штельцена, я обязана только тебе.