Текст книги "Эверлесс. Узники времени и крови"

Мне, как и большинству, знакома обратная сторона блестящей истории Ины Голд: почти все дети, подброшенные Королеве, растут в детском приюте. Повзрослев, те, кого не усыновили, нанимаются работать слугами в поместьях или на полях. Папа всегда презирал обещания Королевы. На деле оно обернулось кошмаром: Королева жила так долго, что наследника выбирали раз в несколько десятилетий, но только для того, чтобы потом счесть его недостойным и определить ему менее значительную роль. Иногда они погибали от болезней или – от этой мысли я дрожу, вспоминая намеки леди Сиды, – становились жертвами капризов Королевы, когда та решала, что больше не хочет отдавать трон. Но это не останавливало родителей, и они оставляли детей сотнями каждый год, ведомые обманчивой надеждой, что их ребенок окажется тем самым.

Ина подходит к нам с тканью, зажатой в кулак, – немой приказ, чтобы мы убрали ее. Засунув булавку между зубов, я становлюсь на колени перед будущей королевой.

И Ина была избрана. Новости в мгновение ока разошлись по всему королевству. Я смутно вспоминаю сплетни слуг об избрании Ины. Гладкий камушек, найденный у нее во рту при рождении, должно быть, стал благословением Колдуньи. Новости дошли до королевского дворца, собственная фамилия Королевы, Голд, была присвоена девушке и ее забрали во дворец, словно она была настоящей дочерью ее величества.

Интересно, кем были ее мать и отец. Живы ли они еще? Знают ли, что Ина – безымянный ребенок, которого они бросили на берегу? Мое сердце сжимается от этой мысли.

Может быть, то же самое случилось и со мной.

С тех пор как я прочитала записку папы, я пыталась не думать о том, что в ней написано. Что на самом деле он не мой отец. Но если это правда, то я и мать свою никогда не знала, а значит, и я могу быть одной из тех брошенных сирот, а папа забрал меня слишком рано, чтобы кто-то об этом вспомнил.

Следовательно, я тоже могла стать избранной Королевой. Но не стала.

Я чувствую укол и отдергиваю руку, пока кровь не испачкала платья, и пытаюсь остановить ее, но что-то происходит. Ина поворачивается в мою сторону очень медленно, словно воздух вокруг стал вязким, и мои руки возвращаются на место, прежде чем успевает что-то заметить, а потом она просто моргает и снова отворачивается, словно забыв, что привлекло ее внимание. Каро смущенно смотрит на госпожу некоторое время, словно в забытье.

Я, конечно же, понимаю, что случилось. Когда я уколола себя, время замерло – или замедлилось, – как тогда, когда я ловила форель в ручье, много дней назад, или когда бросила вызов стражнику Герлингов на рынке в Крофтоне, ожидая отбора в Эверлесс. Я начинаю нервничать. Этого не происходило с тех пор, как я приехала, или случаи были слишком незаметными для меня.

К счастью, обе, кажется, не придали значения произошедшему. Ина соглашается на дальнейшие изменения, а Каро загадочно улыбается:

– Это счастье, что родители решили отдать тебя Королеве, Ина. Ни одно другое дитя так не заслуживало этого.

Часы бьют несколько раз, прежде чем Ина благосклонно улыбается. Она точно не помнит своих родителей, но ясно, что эта тема все еще ранит ее: не думаю, что мне показалось, как боль промелькнула в ее глазах. Сложно поверить, что есть вещи, которые могут огорчить эту красивую смеющуюся девушку, суженую Роана, будущую королеву, но я сама испытала, как тяжело могут ранить вопросы о родителях, оставшиеся без ответа.

Ина осторожно выскальзывает из ткани, когда Каро наконец решает, что складки будущего платья легли идеально, и мы сворачиваем материю, чтобы отнести вниз швее.

Когда мы соприкасаемся плечами, Каро говорит:

– Джулс, я посоветую Королеве взять тебя в качестве новой служанки.

– Если ты хочешь, – быстро добавляет Ина. – Надеюсь, что хочешь.

Нужна секунда, чтобы ее слова улеглись в голове, но, когда это происходит, мне приходится остановить себя, чтобы не выронить платье и не обнять Каро.

– Спасибо! – говорю я задыхаясь. – Большое спасибо!

– Ты будешь больше служить мне, чем Королеве, конечно же, – говорит Ина. – Она предпочитает, чтобы за ней присматривала Каро, и то иногда.

Радость в сердце кажется чем-то инородным после стольких лет горя. И если подумать, есть что-то темное, что омрачает ее: странно ликовать, оказавшись на шаг ближе к женщине, от которой меня предостерегал папа и которая, возможно, довела его до смерти.

Но радость слишком сладка, чтобы сейчас думать о тьме. Я гоню тревожные мысли прочь, чтобы разобраться с ними, когда придет время.

– Сначала, – говорит Каро, – Королева должна тебя одобрить. Мы сейчас же пойдем к ней.

15

От Каро я узнаю, что Королева предпочитает оставаться в своих покоях, подальше от бесполезных сплетен обитателей поместья. Стражники по обеим сторонам ее двери служат доказательством тому. Когда мы подходим, они остаются неподвижными, словно скалы; я разглядываю их пепельные лица, и мне кажется, что время снова остановилось.

Каро проходит между стражниками без страха и сомнений. Ина следует сразу за ней, судорожно перебирая пальцами. Интересно, всегда ли она так нервничает в присутствии женщины, которая ее вырастила.

Королева Семперы сидит на стуле с высокой спинкой, вырезанном из темно-коричневого дерева. Ина и Каро приседают в глубоком реверансе, и я следую их примеру. Мой взгляд направлен на толстый золотисто-зеленый ковер под ногами.

Первой начинает говорить Каро:

– Моя Королева, позвольте представить вам Джулс Эмбер. Ина и я хотели бы, чтобы она присоединилась к королевской свите и служила вам. – Королева продолжает молчать. – Она жила в Эверлессе в детстве и хорошо знает поместье. Джулс, посмотри на меня, – просит Каро.

Я выпрямляюсь, поднимаю взгляд и вижу, что Королева безучастно смотрит на меня: скука и презрение застыли на лице. Ее красота как красота звезды – недоступная и холодная. Но все равно взгляд пронзает насквозь, а голос пробирает до мурашек.

– Ина, это тебя обрадует? – спрашивает Королева.

– Да, – быстро отвечает та. – Джулс в детстве была подругой Роана. Ничто не доставит мне большей радости.

Каро и Королева обмениваются едва заметными взглядами – немой приказ, после которого Каро вступает в разговор.

– Джулс, служить Королеве и ее дочери – не то же самое, что прислуживать семье аристократов. Существуют определенные опасности. – Мой взгляд прикован к Каро, и сердце начинает бешено биться в груди. – Ты не должна никому рассказывать о Королеве, не должна заходить в ее покои без приглашения, касаться ее, даже чтобы помочь. Если кто-то станет расспрашивать тебя о ней или замыслит что-то дурное, ты сразу же мне расскажешь. Королева часто получает угрозы, ты наверняка уже слышала, – объясняет она. – С большой властью приходит и большая опасность, враги есть со всех сторон. – Речь Каро звучит отрепетированно. Интересно, как много раз она ее повторяла? – С угрозами разделываются без сожалений или угрызений совести и в полной секретности, – тихо продолжает Каро. – Если ты хочешь нам служить, то должна это понимать.

Мне кажется, что серьезность ее тона может вселить страх в сердце любого, не говоря уже о тех, кто вынашивает предательские мысли. Я едва дышу и надеюсь, что лицо не выдает меня. К счастью, Каро принимает мои эмоции за что-то другое и пытается подбодрить меня улыбкой. Я склоняю голову, стараясь унять дрожь.

– Я понимаю.

– Это же касается и Ины, – эти слова Каро произносит медленнее, словно с трудом их выговаривает. – Если будешь служить ей, мы должны знать, что ты защитишь ее ценой собственной жизни.

Я киваю:

– Защищу.

Каро слабо улыбается.

Королева рассматривает меня, а потом грациозно поднимается над нами.

– Мы скоро это увидим. Выйди вперед, девочка, – приказывает она.

Я медлю, и Каро кладет руку мне на плечо – молчаливый знак встать рядом с Иной. Я вздыхаю и на трясущихся ногах шагаю вперед. Ина бросает на меня одобрительный взгляд.

– Мы собираемся провести что-то вроде испытания на верность, Джулс, – говорит Каро, вставая рядом со мной. – Чтобы убедиться, что у тебя есть необходимые для этой должности инстинкты.

– Все что вам угодно…

Какое-то движение заставляет меня поднять взгляд на Королеву. Она откуда-то достала нож. Лезвие в ее руке поблескивает. Я в ужасе замираю, когда она отводит его назад.

Затем бросает прямо в грудь Ины.

Серебро мерцает в воздухе.

Не успев толком подумать, я молниеносно становлюсь перед Иной, моля Колдунью замедлить время, ожидая, что в любую секунду в грудь вонзится острый металл.

Но не чувствую ничего, кроме учащенного биения собственного сердца. Ничего не происходит. Наверное, мне это почудилось, но открыв глаза, я вижу, что Каро стоит с вытянутой рукой, сомкнув пальцы вокруг рукояти ножа. Она поймала его в нескольких дюймах от моей груди. Я поражаюсь ее ловкости. Она даже не выглядит взволнованной.

Я выдыхаю. Испытание на верность. Моя жизнь за жизнь Ины.

Королева смотрит на меня, на ее лице невозможно ничего прочитать, когда Каро возвращает ей нож. Не знаю, мое ли воображение или ее ледяной тон тому причина, но, кажется, холод, исходящий от нее, проникает мне под кожу.

– Отлично, – говорит она, – это и тебя касается, Каро. Вижу, на этот раз ты не ошиблась. – Когда Королева обращает свой взгляд на меня, щеки служанки вспыхивают от стыда. – Запомни: если ты не сможешь защитишь Ину от опасности ценой собственной жизни, то лишишься всех лет.

Во рту пересохло, но мне приходится ответить:

– Я понимаю, ваше величество, – стараясь, чтобы мой голос звучал бесстрастно.

Правительница Семперы снова садится на стул и кивает, и кажется, что сама комната оживает. Я слышу тихое дыхание Каро и Ины. Когда Королева взмахом руки отпускает нас, я поворачиваюсь к ним. Они улыбаются мне, и в их взглядах я замечаю что-то, похожее на благодарность или жалость.

16

Вечером того же дня в ногах моей кровати появляется сундук с одеждой и длинное красное платье, похожее на платье Каро, – подтверждение, что я буду служить в свите Королевы в качестве новой служанки Ины. Ина предложила мне отдельную комнату рядом с ее покоями, но я не хотела оставлять Алию в общей спальне. Да и компания других девушек меня успокаивает, а присутствие отца здесь чувствуется больше, чем в безмолвных незнакомых коридорах, которые я посетила сегодня. Мне удалось подобраться к Королеве и, надеюсь, приблизиться к пониманию папиного предупреждения. А это означает, что я как никогда в опасности.

Я раскладываю одно из платьев на кровати, а стайка девушек вертится вокруг, словно мотыльки возле ночника. Некоторые из них смотрят с завистью, другие – почти с жалостью. Алия протягивает маленькую ручку, чтобы погладить ткань юбки. Она должна уехать из Эверлесса в Крофтон через несколько дней, так что я решаю спрятать одно из платьев, перешить его на девочку-подростка и привезти ей, когда вернусь.

Но когда я вернусь?

Бея завистливо замечает, что мой бархатный сундук роскошнее, чем кровати слуг.

– Зеленое платье должно было принадлежать Эдди, – говорит девочка помладше, Селена, не обращаясь ни к кому конкретно. – Его так и не надели. – Она подмастерье швеи, ей виднее. Другие бредут прочь, никак не реагируя на ее слова.

Я никому не сказала, что случилось во время встречи с Королевой, потому что очень боюсь как ее саму, так и того, что мне никто не поверит, и уговариваю себя, что это было лишь испытание на верность и Ине ничто не угрожало: как кто-то мог кинуть нож в собственную дочь, если знал, что это опасно?

Моим первым заданием, детально расписанным в записке, которую я обнаруживаю внутри сундука, становится сбор ледяного остролиста для свадебной арки Роана и леди Голд. Разочарованная, что не смогу быстро оказаться рядом с Королевой, я заканчиваю завтракать, надеваю одно из платьев и теплый плащ, причесываю волосы, прикрываю их чепцом служанки, а потом отправляюсь в сады в самом сердце Эверлесса.

Герлинги ревниво хранят их только для себя и своих гостей – приходится показать записку стражу у дверей, чтобы меня впустили, – так что раньше я видела сад через окна, но никогда не гуляла по его чистым мозаичным дорожкам. Маленькие цветные плитки засыпаны снегом. Цветочные клумбы уже разрываются от роз и плюща, хотя зима пока не отступает под натиском весны. Я слышала, что садовники орошают почву расплавленным кровавым железом, чтобы цветы появлялись как можно раньше и цвели дольше. Какой бы расточительной ни казалась эта идея, сложно отрицать красоту кроваво-красных роз на снегу.

Позади меня раздаются шаги. Я оглядываюсь и, к своему удивлению, вижу Роана, шагающего мне навстречу и придерживающего плащ на плечах. Его голова не покрыта, и кудри развеваются на легком ветру. У меня возникает внезапное желание попросить его надеть шапку. Он улыбается и ускоряет шаг.

– Я надеялся снова увидеть тебя, – говорит он и одобрительно оглядывает мою одежду. – Я думал, Лиам бросил тебя в темницу, или заставил чистить его ботинки, или приказал еще что-нибудь ужасное.

– Теперь я королевская служанка. Еще раз спасибо за помощь.

Он смеется. Я должна испытывать стеснение, потому что это неправильно – находиться рядом с ним на глазах у всех, но, когда мы идем по тропинке сада, это кажется таким же естественным, как в детстве. Я бы не удивилась, если бы он предложил сыграть в догонялки.

Как бы я хотела завязать непринужденную светскую беседу, но с трудом могу подобрать правильные слова.

– Я никогда здесь раньше не бывала, – наконец говорю я, указывая в сторону цветов. – Сад красивый.

К моему удивлению, Роан вздыхает:

– Думаю, да. Но у меня есть ощущение, что он не настоящий. – Мимоходом рукой он задевает розу и смотрит, как та раскачивается вперед-назад, словно маятник. Его улыбка озорная, заговорщицкая. – Я всегда предпочитал лесные цветы садовым розам.

В памяти всплывает воспоминание: другой день, Роан и запах лаванды, исходящий от него.

– У южных ворот все еще растет лаванда? Там, где мы частенько играли в форт?

Сначала он хмурится в задумчивости, словно пытается вспомнить, а в его глазах появляется блеск.

– Ее можно найти в теплице, – говорит он, кивая в другую сторону сада. – Можем пойти и сами посмотреть.

– Мне нужно дождаться здесь Каро, – быстро отвечаю я, и Роан грустнеет.

– Значит, в другой раз. Как тебе жизнь королевской служанки? – Он берет меня за руку и не отпускает, пока мы бредем по дорожке. От его прикосновения краска заливает мое лицо, и мне нужны все силы, чтобы сохранять невозмутимое выражение лица, хотя, клянусь, он держит мою руку чуть дольше, чем следовало бы, прежде чем отпустить. – Платье идет тебе, – замечает он как бы между прочим.

Мой смех выходит немного неестественным.

– Не очень-то сложно превзойти те льняные мешки, что мы носили на кухне.

Роан смеется в ответ:

– И это тоже. Но я думал о нашем детстве, о том, как ты хотела стать кузнецом по примеру отца и бегала вся перепачканная сажей.

Восторг и горе борются в моей груди. Сложно не восхищаться Роаном, который забыл неприглядное прошлое и начал общение с чистого листа, но его непреднамеренная жестокость ранит.

Он не знает о папе, говорю я себе, он не может знать. Если бы отец тогда увидел, какой Роан добрый, может быть, все было бы по-другому.

– Расскажи мне что-нибудь еще, – говорю я, желая сменить тему. – Что еще ты помнишь?

– Ну, – улыбается он, – ты всегда была дикой. Помню, как ты придумывала истории о лесных животных или заставляла нас разыгрывать древние битвы.

Я не сразу могу воскресить из памяти воспоминания, погребенные под долгими годами голода и попыток хоть что-то заработать. Но при взгляде в голубые глаза Роана, такие же, как в детстве, обрывки постепенно возникают в голове: вот мы прячемся под столом в главном зале, словно шпионы, вот катимся вниз с покрытых травой холмов, притворяясь, что за нами гонятся волки…

Внезапно Роан отводит взгляд, поднимая руку и приветствуя кого-то вдалеке. Я слежу за ним и вижу, что Каро направляется к нам. Она хмурится, увидев нас вместе.

– Лорд Роан, мисс Эмбер, – говорит Каро, оказавшись достаточно близко, чтобы мы услышали ее тихий голос, – доброе утро.

– Доброе утро, Каро, – наигранно-весело отвечает Роан. Краем глаза я замечаю, как он поднимает руку, словно хочет коснуться моей, а потом опускает ее в нерешительности.

– Еще раз спасибо за вашу доброту и рекомендации, лорд Герлинг, – говорю я ему и отхожу на почтительное расстояние, – это честь – служить Королеве.

Он одаряет меня еле заметной улыбкой.

– Рад был помочь, – и кивает мне, потом Каро. – Теперь, если вы позволите, леди, у меня назначена встреча с невестой.

– На которую вы уже опаздываете, – с мягкой улыбкой добавляет Каро.

Роан еще раз ловит мой взгляд, прежде чем направиться к замку.

Каро берет меня под руку, а я глупо улыбаюсь, пытаясь скрыть нервозность. Возбуждение, которое я испытываю рядом с Роаном, такое сильное, что невозможно поверить, что кто-то этого не видит, словно свет лучится прямо из глубины души.

В ответ Каро одаряет меня беззаботной улыбкой:

– Я так рада, что Королева одобрила твое назначение. Лишь немногие проходят испытание. Оно скорее для того, чтобы напугать людей, чем для чего-то еще, – произносит она скороговоркой, словно ей стыдно вспоминать об этом. – Если честно, с этой свадьбой я провожу больше времени, бегая по заданиям Ины, чем разговаривая с ней. И вскоре… – ее голос затихает, и она смотрит вдаль. – Ей нужен кто-то, кому можно довериться, на кого можно положиться. После того как ты ушла, Ина говорила, как сильно ты ей понравилась.

– Она скоро выйдет замуж за Ро… лорда Роана, – замечаю я. – Тогда все изменится.

Каро немного грустно улыбается.

– Ты права, Джулс. Все изменится. – Она сжимает мою руку и оценивающе осматривает сад. – Ты уже раньше видела ледяной остролист?

Я отрицательно качаю головой, улыбаясь, несмотря ни на что, а она ведет меня дальше. Мы углубляемся в сад, и прямые ухоженные дорожки становятся узкими и извилистыми. Через пару метров Каро останавливается, присаживается на корточки и запускает руку в розовый куст, стараясь не уколоться, а затем достает что-то маленькое и серебристое.

– Вот, в точности как описывал садовник, – говорит она, держа на ладони тонкую блестящую веточку. Кажется, что она светится. Я наклоняюсь ниже, чтобы красивый, с декоративными краями крошечный побег – такого я раньше не видела. Стебель черный, листья серебряно-белые, а ягоды глубокого темно-синего цвета. Я вспоминаю, что такое же растение – вьющийся стебель, острые узкие листья – было изображено на шкатулке с драгоценностями, которую Эдди уронила в день прибытия Королевы в Эверлесс.

– Это знак королевского дома, – объясняет Каро, словно прочитав мои мысли. – Говорят, растение заставляет рассказывать правду и встречается только в тех местах, где действовала магия Колдуньи.

Я начинаю смеяться, но быстро затихаю, увидев, как удивленно Каро смотрит на меня.

– Ты в это не веришь? – спрашивает она.

– Прости, мой отец… – быстро говорю я. – Во мне не воспитывали веру в магию Колдуньи. – Я забываю упомянуть, что отец выказывал презрение даже к самим историям об этом. Когда Роана нет рядом, мое детство снова становится темным воспоминанием о том дне, когда нам с папой пришлось бежать из поместья Герлингов.

– Но смотри, – Каро протягивает руку и аккуратно раздвигает ветви розового куста, чтобы мы могли заглянуть внутрь. Присмотревшись внимательнее, я вижу ледяной остролист в глубине. Он растет пучком, как кустарник, но в высоту достигает всего лишь нескольких дюймов, образуя на земле своеобразный узор, похожий на отпечаток ступни.

Я встаю на колени, испытывая внезапное желание прикоснуться к растению. Холод каменной дорожки чувствуется даже через платье. Коснувшись пальцем обратной стороны листа, я вдруг вижу яркую картинку: ледяной остролист на таком же клочке земли, но только посреди дикого леса. Я словно наблюдаю в течение нескольких дней за тем, как он растет.

Испытывая головокружение, я встаю. Каро внимательно смотрит на меня, но ничего не говорит. Затем указывает в самый центр сада.

– Вот почему сад таков. Герлинги создали его вокруг ледяного остролиста. – Она наклоняется ближе, понижая голос. – Этот цветок теперь редкость. Королева потребовала, чтобы куст Герлингов сразу же вырвали. Подозреваю, что Верисса в ярости.

– Понятно. – Я не уверена в его магических свойствах, но странное видение по непонятной причине беспокоит. Сев на корточки рядом с Каро, я внимательно наблюдаю, как собирать остролист, чтобы не уколоться и не повредить корень.

Мы складываем веточки в принесенную Каро корзину. Растение такое маленькое и нежное, что уйдет весь день на то, чтобы заполнить ее, но после мавы я не против получить несколько царапин, собирая красивый ледяной остролист под мелодичную успокаивающую болтовню Каро. Своими быстрыми, отточенными движениями, музыкальным голосом и блестящими глазами она напоминает мне птицу.

Когда корзина на треть заполнена, Каро говорит:

– Роан, кажется, очень увлечен тобой. – Ее слова беспокоят меня, даже если она не имеет в виду ничего дурного. В голосе нет осуждения, просто любопытство, но я все равно должна быть настороже.

На ум приходит: «Я спасла его». Но даже в моей голове фраза звучит по-детски: тоскующее сердце превращает грезы десятилетней давности в реальность. Лиам толкнул Роана в огонь. Может, я его поймала, может, папа, а я придумала собственную историю, как делала не раз, когда мы были детьми.

– Мы дружили когда-то, – наконец говорю я. – Когда отец работал в Эверлессе. Я в долгу перед ним, что он порекомендовал меня тебе. Лорд Лиам отправил меня чистить маву в тот день, а Роан отменил приказ.

– Маву! – ужас застывает в глазах Каро. – А я гадала, что за следы у тебя на руках. Что ты сделала?

– Возможно, я это немного заслужила, – небрежно говорю я, пытаясь приуменьшить значение собственных слов. – Оказалась в коридоре, в котором меня не должно было быть, и, конечно же, рядом с хранилищем. Лиам меня там нашел.

– Ты пыталась проникнуть внутрь? – запросто спрашивает Каро.

Я решительно качаю головой. В последнюю очередь мне нужно, чтобы она считала меня воровкой.

– Я бы не осмелилась. Это была случайность.

– Хм, – Каро рассматривает меня, а потом улыбается самой добродушной улыбкой. – Случайность для девушки, так хорошо знающей Эверлесс.

Я собираюсь оправдываться, но вовремя останавливаюсь, не успевая выдать себя.

Каро вздыхает, а потом срывает ягодку с побега ледяного остролиста и катает ее между пальцами.

– Тебе не нужно лгать мне, Джулс, – ее голос почти грустный. – Я не жестокая, умею прощать, в отличие от Королевы, и не закую тебя в кандалы.

Мне неловко, но она продолжает смотреть на меня, очевидно, ожидая признания.

Я медленно вздыхаю.

– Думала, что какие-то вещи моего отца могли остаться в хранилище. – Я не хочу говорить ей, что следила за Лиамом. Удивительно, как легко признание срывается с языка, словно я должна была рассказать все сразу. Каро сказала, что ледяной остролист заставляет говорить правду, но ведь этого не может быть на самом деле… или может? – Когда нам пришлось покинуть Эверлесс, мы оставили много дорогих вещей, – быстро добавляю я в качестве объяснения. В конце концов, это не такая уж и ложь. – Может быть, они оказались там. – Я качаю головой. – Это глупо, я…

– Нет, не говори так, – говорит Каро. – Это не глупо или нелепо. Твой отец умер, и ты хочешь сохранить то немногое, что осталось от него. Но даже теперь, находясь в услужении у Королевы, тебе лучше не попадаться за подобным занятием. Герлинги слишком защищают свое драгоценное кровавое железо, особенно Лиам. – Она делает паузу. – Если хочешь, я поищу их для тебя. Как думаешь, что может быть внутри?

– Нет! – восклицаю я громче, чем хотела, и быстро добавляю: – Лиам сказал, если посторонний постарается проникнуть туда, то может умереть. Дверь заколдована.

К моему удивлению, Каро смеется. Звук такой музыкальный, громче ее голоса, он плывет по саду словно звон колокольчиков.

– Уверена, это простая оплата временем, – отвечает она.

– Ты действительно не должна этого делать.

– Сегодня вечером я уезжаю вместе с Королевой на несколько дней, – говорит она, отметая мои протесты. – Мы посетим менее родовитые семьи на севере. Но когда вернусь, смогу осторожно проверить хранилище для тебя. Или можем пойти вместе – оплату временем я возьму на себя. Будет весело, – в ее бледных глазах пляшет дикий огонь.

– Пожалуйста, не надо, Каро. Это очень опасно, – молю я, чувствуя себя жалкой и напуганной. – Даже не уверена, есть ли там вещи папы.

– Но это кажется важным, – улыбается Каро. – Ты окажешь мне услугу в ответ?

– Конечно же, – сразу же соглашаюсь я, желая увести ее мысли от взлома хранилища. – Что угодно.

– Если поведение Роана покажется тебе странным, ты скажешь мне! – Ее голос сладкий, на лице написана забота. Эта просьба заставляет меня онеметь, вспоминая время, проведенное с ним наедине.

– Да, с радостью. Уверена, этого не понадобится.

– Спасибо, – говорит она, приобнимая меня. – Ты теперь мой друг, Джулс. И Ины тоже. Нам нужно держаться вместе.

Вдалеке звенит колокол. Каро вскакивает на ноги, прежде чем я успеваю ответить, и сует корзину мне в руки.

– Мне нужно к Королеве. Сможешь отнести это обратно на кухню? Они будут украшать арку.

Мои мысли все еще заняты словом «друг». Не понимаю, как это возможно, ведь я знаю Каро все два дня, но это кажется правдой. Мне хочется угодить ей.

– Что мне сделать? – спрашиваю я. – Я буду сопровождать тебя и Королеву? – Мой пульс учащается от одной этой мысли.

– Нет, – быстро отвечает Каро. Я разочарована. – Мы будем наносить визиты вежливости, это довольно скучно. Ты должна остаться здесь и присматривать за Иной, пока нас не будет. Ей понадобится твоя компания. В остальное время можешь делать что хочешь. Когда не будешь нужна Королеве, мне или Ине, твои вечера, как правило, будут свободны.

Я смотрю на нее как помешанная, но закрываю рот и сдержанно киваю, словно мысль о свободном вечере – не драгоценный подарок, словно мне не хочется плакать от благодарности из-за такой перспективы. Радостное волнение охватывает меня, но оно непохоже на то, которое я испытала вчера, узнав о новом назначении. Это чувство другое, чище. Оно родилось из единственной мысли – о дружбе.

17

Странно и неловко снова находиться среди кухонной прислуги, но не быть одной из них. Если честно, даже до того, как меня выбрали Ине в служанки, я словно существовала отдельно: считалась новичком в Эверлессе, хотя на деле это было не так – секрет, бродящий по коридорам поместья Герлингов. А потом личное горе вытеснило из моей головы подготовку к свадьбе, и я не хотела общаться с людьми, окружающими меня каждый день.

В комнате за кухней компания слуг вплетает остролист и толстую серебряную ленту в деревянную решетку арки. Дени, юная девушка с короной из косичек, забирает у меня корзину и начинает раскладывать ледяной остролист на длинном столе, а незнакомый мне мальчик разворачивает тонкую проволоку в руках.

Передо мной появляется Бея. Она берет мерцающую веточку остролиста со стола и начинает переплетать ее с проволокой.

– Ну и каково это, – спрашивает она, – работать на Королеву?

Другие девушки за столом поднимают взгляды в ожидании ответа. Я помню о вчерашних словах Каро – не обсуждать Королеву или то, что знаю о ней.

– По правде сказать, я пока не часто ее вижу. Надеюсь, скоро это изменится.

– Не стоит, если знаешь, что лучше для тебя, – замечает Ингрид. Она катает ягодку между пальцами. Я беспокойно ожидаю продолжения, пока другие кивают в знак согласия. – Она выкинет тебя, Джулс, как и Эдди.

– Она превратит тебя в монету! – вырывается у Дени.

– Не обращай на них внимания, – говорит Бея, бросая на Дени и Ингрид сердитый взгляд. – Кучка паникеров, если хочешь знать мое мнение. – Она поворачивается к компании. – Отец моего отца служил в юности Королеве, и она позаботилась о его образовании.

– Поэтому ты здесь? – фыркает Ингрид. Бея хмурится – эти слова явно задели ее – и сосредотачивается на разложенном на столе ледяном остролисте. – Прости, Бея, – говорит Ингрид. – Но это для твоего собственного блага, вас обеих…

– Со мной все будет хорошо, – вклиниваюсь я, хотя все во мне кричит, что это не так. Кивком я обращаю внимание девушек на серебряные листья на столе. – У вас есть вещи поважнее меня.

Ингрид смотрит так, словно хочет поспорить, но потом замечает маленькую фигуру в дверном проеме и осекается, прежде чем хоть слово срывается у нее с языка. Кажется, я уже так давно не видела Хинтона. Он бросается ко мне, я наклоняюсь и обнимаю его, но мальчик, кажется, нервничает в моих объятиях.

– Кое-кто пришел повидать тебя, Джулс, – тихо говорит он. – В коридоре. – Потом хватает меня за рукав и тащит прочь из кухни.

К моему удивлению, это Лиам. Он стоит, прислонившись к стене и убрав руки в карманы плаща. Кажется, он не в настроении. Лиам бросает монетку Хинтону, тот ловит ее и исчезает на кухне, словно кролик в своей норке.

– Что ты здесь делаешь?

Теперь, когда Роан и Каро на моей стороне, у меня меньше причин бояться Лиама, но старые страхи напоминают о себе, и я не могу заглушить тревожный звон в ушах, возникший при виде него.

Он вытаскивает листок бумаги из нагрудного кармана и протягивает мне.

– Ина потребовала, чтобы я доставил это тебе.

Я улыбаюсь, вспоминая, как Ина изображала Лиама во время примерки, – кажется, она не может отказаться от соблазна напомнить ему, что, несмотря на свое рождение, она выше его по положению. Я чувствую определенное удовлетворение от этого. Лиам сердито смотрит на меня, когда я беру листок и отхожу в сторону, чтобы развернуть и прочитать. Почерк красивый, но немного неровный, словно автор спешил закончить письмо.

Джулс, завтра я собираюсь отправиться на прогулку верхом за пределы Эверлесса и хотела бы, чтобы ты присоединилась ко мне. Пожалуйста, жди меня в конюшне с первыми лучами солнца, чтобы у нас было больше времени до темноты.

Люблю, Ина

– Ты всего лишь служанка, но уже успела по уши погрязнуть в интригах Эверлесса, – замечает Лиам, когда я засовываю записку в карман платья.

– Не понимаю, о чем ты.

– Ты понравилась леди Голд, – говорит он. – И моему брату.

Дерзкий ответ, который я подготовила, так и остается при мне. Неотрывно глядя ему в глаза, я пытаюсь понять, что известно Лиаму, но вижу в них лишь беспристрастную решимость. Не могу представить, чтобы Роан доверился ему. Когда мне доводилось видеть их вместе, они казались разными вселенными: Роан – центр внимания, сам свет и смех, а Лиам – молчаливый наблюдатель, устроившийся в каком-нибудь углу, изучающий присутствующих своими темными глазами, чей взгляд заставляет трепетать даже пламя свечей, не говоря уже о моем сердце.