Текст книги "Тьма сгущается"

Глава 19
Ближе

– Не гоните, – незнакомец сидел в переднем пассажирском кресле боком, чтобы видеть дорогу позади. – Не стоит привлекать к себе внимания. Но и останавливаться не стоит.

В этой поездке было что-то сюрреалистическое. С тех пор как в их домике появился незнакомец, поток событий, подхвативший Ричарда, уносил его против воли в бешеной гонке.

А теперь мир снова замедлился. Движение на шоссе небольшое – утро понедельника. Солнце светит. В поле тарахтит трактор. Большой оранжевый плакат на бензоколонке, где Ричард заправлялся два раза в неделю, оповещает о новом розыгрыше призов.

Ричард рассеяно прикидывал, в чем может состоять конкурс. Викторина? Лотерея? Соберите десять купонов и пришлите нам с номером вашей машины?

Губы пересохли. После этих безумных тридцати минут цепляешься за любую примету нормальной мирной жизни.

Ричард бросил взгляд в зеркало заднего вида. На заднем сидении Джо и Кристин, Эми в серединке. Все молчат, но тревога повисла в воздухе. Джо нервно теребит пальцами толстую нижнюю губу. Кристин трет рукой локоть, словно старается стереть пятнышко грязи. Только Эми спокойно глядит в окно. Для нее это обычная поездка в город за продуктами.

И сидящий рядом с Ричардом человек выглядит совершенно спокойным. Он умудрился отчистить почти всю кровь, только несколько красноватых полосок остались на щеке.

Должно быть, его избили бандиты. Правда, если не считать пятен крови на рубашке, одежда у него в порядке. И густые каштановые волосы словно только что взбили щеткой.

Человек снова оглянулся. Глаза энергичного умного мужчины. Наверняка пользуется успехом у женщин. Бизнесмен? Не поладил с бандой рэкетиров? Нет, слишком он спокоен и уверен в себе. Как будто такое с ним не впервые. Может быть, переодетый коп? Был внедрен в банду, но...

– Осторожно, красный свет, – предостерег пассажир.

– И что мне теперь делать? – спросил Ричард.

– Разумеется, остановиться.

– Но вы сказали...

– Не вижу необходимости рисковать жизнью и здоровьем.

– Значит, нас не преследуют?

– Я не вижу ничего необычного. Однако цыплят по осени считают.

– Эти люди, – спросил Ричард, – Они не начнут преследовать мою семью?

– Полиция далеко? – Незнакомец, прищурившись, смотрел вперед.

– Две минуты. Вы не ответили на мой вопрос, мистер...

– Майкл.

– Им не грозит опасность от людей, которые вас преследуют?

– Доставьте меня в полицию, мистер Янг, – незнакомец слабо улыбнулся, – и все будет хорошо.

* * *

На крик Розмари Сноу не примчалась сиделка. После двух недель в коме ее голосовые связки не работали.

Крик ужаса и боли от увиденного в зеркале прозвучал сухим шипением.

Зеркало показало, в кого она превратилась.

Волосы свалялись – тусклый колтун. Лицо испещрено синяками. Левый глаз почти закрылся. По левой щеке протянулся грубый шрам, черные нитки швов торчат, как паучьи лапы.

Прежде это была Розмари Сноу. Теперь – монстр.

Живот свело судорогой, но в желудке было пусто. Только поэтому ее не стошнило.

Она простояла перед зеркалом не меньше пяти минут. Ноги тряслись, как желе.

Розмари представила себе лицо незнакомца, и дрожь прошла.

“Вот что он с тобой сделал, – сказала себе девочка. – А теперь он собирается поступить так же с кем-то еще”.

Розмари глубоко вздохнула, заставила себя выпрямиться и прямо взглянула в глаза чудовищу в зеркале.

– Розмари Сноу, – прошептала она. – Не смей раскисать. Ты должна спасти людей. И одного убить.

Она оглянулась в поисках одежды.

* * *

В то самое время, когда Розмари Сноу обыскивала больничные шкафчики, Ричард Янг с Кристин, Эми, Джо и человеком по имени Майкл въезжали в Понтефракт.

Он свернул с шоссе и срезал напрямик мимо церкви Всех Святых, пострадавшей от снарядов в Гражданскую войну, и мимо развалин замка на холме подкатил к зданию полиции.

Город жил как обычно, и как обычно тянуло патокой от кондитерской фабрики, ароматы которой наполняли воздух над всем городком.

Ричард намеревался поскорее избавиться от незнакомца. Он все еще не пришел в себя от легкости, с которой вся его жизнь перевернулась вверх дном. Надо настоять на полицейском сопровождении. В конце концов, все еще остается открытым вопрос, кто перерезал кабель? От мысли, что кто угодно может хозяйничать у них в саду, Ричарду стало зябко. А если бы Эми играла во дворе? Вдруг эти подонки решили бы избавиться от ненужного свидетеля?

Загоняя машину на стоянку напротив здания полиции, Ричард всерьез разволновался. Было ясно, что дело не кончится, когда за незнакомцем закроется дверь участка. Видели ли бандиты, как он входил в дом Янгов? Господи, мерзавцы могли вообразить, что все они действуют заодно! Его прошиб пот.

Больше всего на свете Ричарду хотелось скрыться за дверями полиции Понтефракта, увидеть добродушное лицо дежурного офицера, а за его спиной комнату, полную солидных, надежных йоркширских копов.

В такую рань на стоянке было почти пусто. Они проехали мимо автомата для продажи талонов, обогнули одинокий желтый “фиат”, застрявший посреди пустынной площадки.

– Мама, смотри! – в первый раз с тех пор, как они выехали из дома, Эми открыла рот. – Смотри! Там Барт Симпсон!

Ричард отметил, что Майкл спокойно обернулся к желтому автомобилю. На ветровом стекле болтался на присоске игрушечный Барт Симпсон, с выпученными глазами на желтом кукольном личике и длинным красным языком.

Ричард свернул в свободный загон в конце ряда гражданских и полицейских машин.

– Ну вот, – тихо проговорил Майкл. – Покончим с этим, и вы можете спокойно жить дальше.

Все молча вылезли из машины. Ричард с беспокойством покосился на Эми: не испугана ли девочка... Но малышку интересовала только кукла на стекле “фиата”. Кристин держалась спокойно и деловито. Ей только и хотелось, чтобы все это поскорее закончилось.

Джо, как обычно, выглядел разобиженным. Все его планы пошли насмарку. Он скреб пальцами в волосах и выпячивал губу так, что Ричарду снова захотелось ударить шурина. Запирая дверцы, Ричард задумался, покупать ли талон. Кто знает, сколько времени они проведут в участке? И не странно ли платить за стоянку, когда за тобой по пятам гонятся бандиты?

Главное – избавиться от этого типа. Потом вызвать полицейских проверить дом – береженого бог бережет. И забыть к вечеру об этом происшествии.

Кристин уже направилась обратно мимо ряда машин. За ней потянулись остальные. Майкл нет-нет, да и поглядывал на дальний конец площадки. Но там не было ничего, кроме красного “вольво”, бетонных столбиков и автомата с талонами. Дальше – желтый “фиат” и край городского кладбища.

Когда Ричард догнал своих, Майкл обратился к нему:

– Спасибо, что подвезли, Ричард. Как только я все расскажу копам, вы можете свободно возвращаться домой.

Вот тут до него дошло. Ричард? Незнакомец уже дважды обращался к нему по имени. А ведь они ему не представлялись. И, насколько он помнил, никто при незнакомце его имени не называл. Это уже становится интересно... Что-то тут не складывается. И если парня так избили, почему он причесан, словно сейчас из парикмахерской. И почему он так спокоен, если...

Вначале раздался звук.

Ричард застыл. Так скрипят ржавые дверные петли, только не так громко... Не так ГРОМКО.

– О, господи! – глаза Майкла вылезли на лоб, как будто он увидел собственную могилу. – О, Господи. Поздно.

Глава 20
День, когда в город пришел ад

И тогда началось.

И тогда Ричард Янг понял, что все представления о мире и о действительности, которые он усваивал с детства, – чушь. Полная, абсолютная, несусветная чушь, чушь, чушь.

Оглушительный скрип застал Ричарда и его спутника в тридцати ярдах от полицейского участка.

Лицо Майкла застыло в изумлении.

Ричард, прикрыв глаза от слепящего солнца, смотрел через площадку стоянки. Все как обычно. Пели птицы. В воздухе висел сладкий запах патоки. Но Ричард чувствовал странное изменение, словно перед грозой, когда в атмосфере сгущается энергия и сам воздух становится иным.

Ричард оглянулся. Кристин, Эми и Джо застыли на месте. Они тоже почувствовали.

Он склонил голову. Прислушался.

Ничего. Ни звука.

Птицы смолкли.

Каждый волосок у него на теле встал дыбом. Над головой, бешено хлопая крыльями, летели птицы. Не стайка птиц одного вида. Все птицы в округе улетали, спасаясь от невидимой опасности.

Снова скрип. Скрежет металла. Громче, чем прежде.

– Что происходит? – резко спросил Ричард. С лица незнакомца сбежали краски.

– Поздно, – прошипел он. – Назад, в машину. Быстрее!

– Нет, – Ричард отшатнулся от него. – Мы идем в полицию.

Человек затряс головой.

– Тогда вы все покойники.

– Вы нам угрожаете?

Тот не успел ответить. Скрип перешел в стон, такой громкий, что Эми зажала уши. Стон эхом отдался от стены участка и раскатился по городу.

И тогда Ричард увидел... Увидел... только не сразу понял, что...

– Машина, – пролепетал Джо. – Желтая машина.

И тогда Ричард понял, что увидел. Они приросли к месту, глядя, как желтый “фиат” раскачивается, будто его трясет невидимая рука.

– Господи...

Ричард повернулся к незнакомцу.

– Что происходит? Кто это делает?

Даже на таком расстоянии им видна была куколка, прилепленная на присоске к стеклу изнутри машины. Кукольная головка моталась из стороны в сторону, розовой ленточкой мелькал розовый язык. Казалось, игрушечный Барт Симпсон умоляет выпустить его из машины, раскачивавшейся, как челнок в штормовом море.

Вдруг...

БАМ!

– Господи, помилуй! – Джо схватился за голову. – Вы видели?

Ричард уставился на машину. Оконные стекла так и брызнули наружу. Автомобиль на глазах погружался все глубже в гудроновое покрытие, словно под чудовищным прессом. Звонко лопнули шины. Под “фиатом” натекала лужа – вода из разбитого радиатора, масло и бензин из лопнувших трубопроводов и баков.

Майкл с отчаянием выкрикнул:

– Скорей! В машину. Всем в машину!

Ричард оглянулся на здание полиции – непоколебимо надежное, скрывающее в себе обыкновенных земных копов, мирно распивающих чай.

– Даже не думайте, – прошипел Майкл. – Еще минута – и вы покойник. Только машина! Давайте всех в машину!

Желтый “фиат” напоследок жалобно взвизгнул и распластался на асфальте, как раздавленный зверь.

Секундой позже завизжал автомат с талонами: стальной столб, на котором он держался, грохнулся наземь.

“Кто-то стреляет”, – мелькнула у Ричарда паническая мысль. Что-то дробно застучало по гудрону у его ног. “Нет... монеты. Черт побери, это же монеты!”

Из лопнувшего автомата разлетались, стучали и раскатывались по площадке блестящие кружочки.

– Сейчас или никогда, – что было мочи завопил Майкл. – В машину!

Ричард подхватил приросшую к земле Эми и бросился бегом. Инстинкт подсказывал ему укрыться в здании, бетонные столбики один за другим валились на асфальт, но он чувствовал необъяснимое доверие к этому человеку.

– Садитесь назад! – крикнул он подбежавшим Кристин и Джо.

Ключи уже в руках, но пальцы неуклюжи, как сосиски, еле гнутся. Наконец он нашел нужный ключ, вогнал в скважину дверного замка.

Не поворачивается.

Застрял.

В тридцати ярдах от них с треском обрушился плакат:

“Добро пожаловать в Понтефракт”. От удара вспыхнули голубые искры.

Джо взвизгнул:

– Ричард! Что ты копаешься?

– Ключ застрял. Мне...

“Проклятье! – наконец сообразил он. – Не в ту сторону, идиот. Ты же крутишь не в ту сторону!” Майкл обыденно сказал:

– Ричард. У тебя осталось десять секунд, чтобы спасти нас.

– Залезайте!

Дверцы широко распахнулись и почти сразу же захлопнулись.

С ключом зажигания Ричард справился сразу. Двигатель. Сцепление. И рванул машину через стоянку.

Через несколько секунд ревущий автомобиль вылетел за границу Понтефракта. Промелькнул ипподром. Нырнуть под железнодорожный мост – и на шоссе!

На заднем сиденье скульптурной группой застыла его семья. Только испуганно блестели глаза.

Чужак оглянулся назад, а затем наклонился к Ричарду.

– Быстрее. По-моему, нам не удается оторваться.

Глава 21
Тупик

“...до смерти ему оставалось несколько часов”. Чужак в запачканной кровью рубашке сидел рядом.

Сидел смирно, по его лицу невозможно было догадаться, что он чувствует и о чем думает.

Джо который раз повторял все тот же вопрос:

– Что это было? Кто это сделал? Слушай, ты, ублюдок, что это было? Я сказал...

Эми плакала.

– В полицию, – настаивала Кристин. – Ричард, найди телефон-автомат. Надо позвонить.

– Я не знаю, кто ты такой и что натворил, – вопил Джо, – но ты не смеешь втягивать нас. Бога ради, что там такое было? Та машина взорвалась. Вся эта долбаная стоянка взрывалась. Почему...

“Нет, машина не взорвалась, – мысленно возразил Ричард. – Она схлопнулась. Как бумажный пакет под ногой мальчишки. Под огромной тяжестью. Под невидимой тяжестью”.

– Мне очень жаль, – тихо проговорил Майкл. – Я не хотел...

– Еще бы тебе не жаль! – брызгал слюной Джо. – Я думаю! Вмазал нас всех в дерьмо! Что ж нам, умирать теперь? Ну?

– Я этого не хотел. Я...

“...спасти его не удалось. Если бы определили причину...”

Ричард гнал машину по шоссе. Стрелка спидометра перевалила за сотню. Джо вопит, Эми плачет, Кристин твердит, что надо позвонить в полицию, чужак тихо пытается вставить слово, но все это словно издалека.

Ричард по внутренней полосе обогнал цистерну с бензином. Гнать так – самоубийство, но пережитое час назад выбило его из колеи; попросту перепугало до смерти. Он отстраненно подумал о самом себе: “Когда я в последний раз испытывал подобный страх?”

“...через несколько минут скончался. Тайна его гибели...”

“Кто скончался?” – думал Ричард. Его мозг словно разделился на несколько независимых частей. Одна вела машину. Ф-рр-р! Обогнал по усыпанной щебенкой обочине колонну чертовски медлительных трейлеров, перегоняемых на новые пастбища. Дышать что-то трудно. Воздуха не хватает, а каждый вдох дается с трудом.

Другая часть мозга прислушивалась к радиопередаче. Приемник во всей этой дьявольской катавасии так и не дошли руки выключить. Дикторша рассказывала о чьей-то смерти. Чьей? Отчего-то Ричарду это казалось важным. Таким важным, что хотелось увеличить звук и крикнуть всем, чтобы они заткнулись. Ощущение удушья усилилось.

“...Ему было всего двадцать восемь лет, – продолжала дикторша,– Но мир рок-музыки уже никогда не будет прежним...”

Двадцать восемь лет? Мужчина? Может, Джим Моррисон? Нет, когда сердце Моррисона не выдержало горячей ванны в номере парижской гостиницы, он был старше. Брайен Джонс?

– Слушай! – Брызги слюны изо рта Джо обожгли Ричарду загривок, – Ты преотлично знаешь, кто это вытворял. Что это было? Гранаты, чтоб их, или еще что?

Чужак отозвался:

– Позвольте мне объяснить. Это...

– Мама, – всхлипывала Эми, уткнувшись лицом в колени матери. – Я домой хочу. Мне тут не нравится. Я...

– Ричард! Осторожно!

Голос Кристин прорвался сквозь пелену звуков. Голова Ричарда мотнулась вперед. Они чуть не врезались в задние колеса грузовика, приткнувшегося у обочины. У Ричарда лязгнули зубы. На такой скорости их легковушку вогнало бы под высокий борт, и верх машины снесло бы вместе с головами.

Скрежет тормозов, вой гудков. Ричард выкрутил баранку вправо, правые колеса прошелестели по придорожной осоке.

– Останови машину, Ричард, – взмолилась Кристин.

– Нельзя, – негромко возразил Майкл. – Нужно двигаться.

– Ма-ама, я хочу домо-ой!

“...Он умер, но его песни живы...”

– Кто, так тебя и так, за тобой гонится? Кто?

Машина выровнялась, а изолированная часть мозга продолжала размышлять над собственной проблемой: “О чьей смерти речь? Элвис Пресли? Бадди Холли?

И когда он в прежней жизни испытывал подобный страх?”

Ричарду вдруг вспомнился темный сад. Газоны засыпаны снегом. А с него течет. Отчего?

Хоть убей, не вспомнить. Помнится только, он так промок, что с одежды капало. Ему было лет десять. Его трясло, но не от холода. От страха.

Случилось что-то ужасное. Что-то, связанное с домом, перед которым он стоял. Шторы не задернуты. В комнатах яркий свет. В окно видна рождественская елка, огоньки свечей в зеленых лапах. И ему отчаянно хочется подойти, постучать в дверь. И когда кто-нибудь откроет, задать вопрос. Невероятно важный вопрос. Невозможно уйти из сада, не получив ответа. Но он боится спросить. Стоит по щиколотку в снегу. Из носа течет, мокрая одежда прилипла к телу.

Снова гудки. Стрелка на ста двадцати.

В любую секунду машина может вылететь за обочину и, кувыркаясь, развалиться на пылающие куски.

Он представлял, как это случится. Еще одна часть мозга, щелкнув, выдала картинку: кровавые куски мяса, бывшие прежде его женой и маленькой дочерью.

“... Мы прощаемся с вами, оставляя вас с музыкой человека, погибшего в тот роковой день 1970 года”.

1970. Ричард порылся в памяти. Кто из рок-звезд умер в семидесятом? Джимми Хендрикс...

Это имя всплыло в сознании одновременно со звуками “Фокси леди”, вырвавшимися из колонок.

И этого оказалось достаточно, чтобы прорвать заносы мусора, которыми шок забил каналы его мозга.

– Я только хочу знать, – вопил Джо, – кто эти люди? Ты можешь...

– Джо, – спокойно и властно произнес Ричард. – Заткнись.

– Да я, трам-тарарам, просто...

– Заткнись. Ты пугаешь Эми.

Джо замолчал, будто его выключили.

Тогда Ричард обратился к незнакомцу.

– При первой же возможности я останавливаю машину и звоню в полицию.

Чужак открыто взглянул на Ричарда.

– Возможно, уже слишком поздно.

– Можете мне поверить. Именно это я и сделаю. Позвоню в полицию из первой же телефонной будки. – Говоря это, Ричард снял ногу с педали газа и, снижая скорость, свернул к тормозной площадке.

Незнакомец говорил почти умоляюще:

– Прошу вас. Я понимаю, что вы пережили страшный шок...

– Мягко говоря.

– Но, пожалуйста, дайте мне десять минут, чтобы объяснить, что происходит. Ричард покачал головой.

– Мы не хотим знать, что происходит. Мы просто хотим домой.

– Поверьте моему слову, я не просто хочу удовлетворить ваше любопытство. То, что я расскажу, может спасти вас – и вашу семью – от большой беды.

Глава 22
Охотница

“Как его найти?”

Для Розмари Сноу это оказалось серьезной проблемой, даже серьезнее, чем: “как его убить?”.

Глаза отвыкли от солнечного света. Она, сощурившись, ковыляла от здания больницы. Стекла проезжающих машин слепили не меньше, чем настоящее солнце. Каждые несколько шагов приходилось останавливаться и вытирать слезящиеся глаза.

На ногах она держалась лучше, чем можно было ожидать. Может быть, силы придавала яростная ненависть. По крайней мере, ненависть помогала забыть о боли.

Розмари целеустремленно шагала вперед, незнакомый городок деловито шумел, не замечая темноволосой девочки в сером брючном костюме и сандалиях.

Собственную одежду найти не удалось, и она пробиралась по коридорам в больничном халате, пока ее не занесло в отделение физиотерапии. Там обнаружился полный шкаф серых костюмов – по-видимому, форма больничного персонала. В том же помещении стоял ряд кабинок. За ними слышался плеск и гулкие голоса. Вероятно, там располагался бассейн, где пациенты упражняли поврежденные суставы и сухожилия.

Что-то подтолкнуло ее пройтись вдоль линии кабинок. Никого не было видно, и девочка открыла одну из дверей. Внутри оказалась твидовая юбка, блузка и тапочки на низком каблуке. Костюм пожилой женщины. На вешалке болталась дамская сумочка. Розмари заглянула в нее. Пудреница, носовые платки и кошелек.

Без денег далеко не уйдешь, это она понимала. Рука потянулась к кошельку, но девочка тряхнула головой и вышла из кабинки, оставив кошелек в неприкосновенности. Гул голосов из бассейна усилился, словно открылась дверь. Розмари, хромая, поплелась обратно. У последней кабинки она задержалась и толкнула дверь. На вешалке – мужской деловой костюм. С часто бьющимся сердцем она обшарила карманы. Пусто.

Под скамейкой стояла пара черных мужских туфлей. Она подняла один, потрясла. Раздался звон. Внутри оказалась связка ключей и горсть мелочи. Розмари торопливо выгребла монеты, сунула в карман. В другом ботинке лежал туго набитый бумажник.

“О, Боже, дай мне знак”, – виновато подумала девочка, открывая бумажник и вытаскивая толстую пачку банкнот. Трясущимися руками разделила деньги более или менее пополам и замерла.

Снаружи послышались громкие голоса, смех, мужской голос отпустил какую-то шуточку о девушках в купальниках.

Сейчас войдут.

Голоса удалялись. Розмари как попало запихнула половину пачки в бумажник и сунула его на прежнее место.

Зажав в кулаке другую половину, вышла из кабинки, и, стараясь двигаться неторопливо, последовала к указателю “выход”.

Она уже выбралась в центр города, но чувство вины еще преследовало ее. Никогда в жизни она не воровала! Девочка уговаривала себя, что у нее не было выбора, что ей нельзя вернуться домой. Изуродованное лицо означало погибшую жизнь. Единственное, что ей осталось – уничтожить человека, который ее погубил. И еще она должна была спасти ту семью, предупредить невинных людей о грозящей опасности.

Мелькнула мысль о полиции. Нет, они просто заставят ее вернуться в больницу и сообщат домой, матери и отчиму. Она представила, как ухмыльнется сводная сестрица при виде ее изуродованного лица. Ни за что на свете!

К тому времени, как Розмари выбралась в центр, девочка умирала от жажды. Купила три банки лимонада, и выпила одну за другой залпом.

Это помогло. Теперь она соображала яснее. И снова задумалась, как разыскать незнакомца.

Прежде всего хорошенько подготовиться. Она пересчитала деньги. Двести пятнадцать фунтов бумажками и еще восемь – мелочью.

Розмари купила темные очки, темно-зеленый свитер с капюшоном, пару белья, дешевые тенниски, полотенце, мыло, шампунь, расческу и вместительную сумку через плечо. И еще она купила в хозяйственном магазине самый большой разделочный нож.