Текст книги "Русская пехота в последних войнах Российской империи"

Утром 12 января маршал Ойяма получил известие о потере за ночь деревень Хуанлотоцзы и Тутайцзы и о переходе в наступление отрядов Коссаговского, Мищенко и I Сиб. корпуса. Рассчитывая, что войска на левом фланге удержатся в хорошо укрепленных деревнях левого берега р. Хуньхе против этих сравнительно небольших сил, Ойяма в этот день еще придерживал резерв у Ляояна. Вероятно, он оценивал наступление русского правого фланга как демонстрацию, ожидая известий из других армий.

Однако вечером Ойяма получил донесения о потере сильно укрепленных деревень Мамакай и Хегоутай и о продолжающемся наступлении русских войск в тыл армии Оку. Это вынудило его двинуть на поддержку левого фланга резервы.

8-я японская дивизия получила около полуночи 12 января приказание двинуться из Ландунгоу и атаковать, вместе с 4 батальонами 8-й резервной бригады, линию Пяоцяо – Сумапу. Эта трудная операция свелась 13 января к оборонительному бою. В это время гарнизон Сандепу, атакованный с фронта и фланга, находился в крайне тяжелом положении, но около 6 часов вечера его удалось усилить двумя батальонами 33-го полка и одною батареей из состава 3-й дивизии, присланными генералом Оку.

Японская 5-я дивизия получила в полночь приказание выступить из Шилихэ (близ железной дороги). Пройдя в течение ночи 26 км, она к 8 утра прибыла в Ландунгоу, где поступила под начальство генерала Татзуми, командовавшего 8-й дивизией.

В тот же день 13 января, когда шел бой в I Сиб. корпусе и отряде г.-ад. Мищенко, 1-я бригада 1-й В.-С. стр. дивизии под начальством полковника Леша, выступив утром из д. Хегоутай, к полудню достигла д. Маландян, где и вошла в связь с 14-й пех. дивизией. Получив здесь от г.-л. Мылова, командира VIII корпуса приказание податься к юго-востоку, для атаки с. Сандепу с юга, одновременно с атакой 14-й пех. дивизии с северо-запада, полковник Леш двинулся в этом направлении. Однако уже у д. Цзюцанхэцзы 1-я бригада 1-й В.-С. стр. дивизии была атакована крупными силами японцев и вынуждена перейти к обороне.

На поддержку бригаде полковника Леша генерал Гриппенберг направил 2-ю стрелковую бригаду (Сводного корпуса), которая развернулась слева от сибирских стрелков. В это время 14-я пех. дивизия уже вела упорный и жестокий штурм с. Сандепу.

Около 16.00 дня командующий 2-й армией вызвал из резерва 5-ю стр. бригаду и расположил ее между 2-й бригадой и 14-й пех. дивизией, опасаясь прорыва японцев в этот промежуток.

С наступлением темноты бой по всему фронту прекратился. Но едва лишь воцарилась тишина, как на левом фланге снова раздалась стрельба и разгорелся бой за Сандепу.

Начальник 14-й пех. дивизии г.-л. Русанов, не успев овладеть этим сильно укрепленным селением за день, решил добиться цели ночью.

Двинувшись в атаку, 14-я дивизия вскоре овладела большею частью селения, но в северо-восточной части его наткнулась на редут в виде прочного здания, обнесенного высокой стеной и тройным рядом искусственных препятствий. Редут оказался почти не поврежденным огнем русской артиллерии. Попытка овладеть редутом окончилась полной неудачей. Расстреливаемые огнем пулеметов из редута и неся громадные потери, войска держались в занятой части селения до 2 часов ночи. Затем по приказанию начальника дивизии войск оставили занятую часть селения, так как до разрушения редута огнем артиллерии овладеть Сандепу не представлялось возможным.

X корпус и 15-я дивизия VIII, не имея приказа перейти в наступление со своих позиций, ограничивались стрельбой. Тем не менее обстановка была настолько выгодная, что передовые части 15-й дивизии все-таки овладели деревней Бейтацзы в тылу японцев, оборонявшихся фронтом на запад.

Получив в 3 часа ночи донесение об оставлении с. Сандепу, генерал Гриппенберг приказал отвести расстроенную 14-ю дивизию в резерв к д. Чантонь, а на ее место выдвинул в боевую часть 1-ю стр. бригаду Сводного корпуса. Повторную атаку Сандепу предполагалось провести 15 января. На 14 января было намечено проведение артиллерийской подготовки.

Потери 14-й пехотной дивизии в бою 13 января 1905 г.

Как пишет очевидец, приказ генерала Куропаткина дать войскам 14 января отдых в штабе VIII корпуса произвел ошеломляющее впечатление: «…Как отдых, почему отдых, если каждый час можно было ожидать перехода в наступление японцев? Значит нашей активной деятельности конец. Значит, «наверху» пришли к убеждению, что 2-я армия за двое суток беспрерывного боя, имея дело с передовыми войсками противника, выполнила свою задачу.

Строевое начальство думало иначе. Командир корпуса, получив записку Русанова, немедленно со штабом отправился к начальнику дивизии. Ветер усиливался, все были истощены физически, измучены нравственно. Третьи сутки никто не раздевался, никто не имел ни минуты покоя.

Около четырех часов ночи генерал Мылов прибыл в д. Ванцзявопу. В фанзе, мрачной и грязной, собрались генерал Русанов, начальник его штаба, полковник Трегубов, генерального штаба подполковник Вальтер (командированный командованием 2-й армией, чтобы узнать подробности боя у Сандепу), тут же находился начальник штаба корпуса генерал-майор Сидорин и еще несколько офицеров. Несколько минут длилось молчание. Все были подавлены, принижены. Как-то безотчетно стыдно было поднять глаза – мрачные лица… мрачная обстановка… мрачное дело при Сандепу… Начальник дивизии генерал Русанов прерывающимся голосом докладывает командиру корпуса детали боя… Как он атаковал злосчастную деревню, почему приказал отступить и пр. На душе тяжело, плакать хочется, нет сил сдерживать душевное волнение, хочется записать каждое слово… но карандаш не повинуется… рука дрожит… начальник штаба изредка прерывает генерала Русанова, вставляет несколько слов, делает поправки, а затем снова в фанзе, при гробовом молчании слышится голос начальника дивизии… Он взволнован, он с трудом излагает связно ужасные факты, следовавшие один за другим, приведшие к столь печальному итогу.

Доклад производит гнетущее впечатление. Еще вчера, при громе орудий, неумолкаемой ружейной трескотне, ужасной, но педантичной работе пулеметов, действительность была замаскирована. Несколько часов назад, только что пережитые ужасы не давали возможности ясно представить себе добытые тысячами жертв результаты…

Доклад кончен… Безмолвно все присутствовавшие вышли из фанзы, сели на коней и вслед за командиром VIII корпуса молча двинулись в д. Чжантань. Генерал Мылов ехал с докладом к генерал-адъютанту Гриппенбергу.

Рассвело, кругом было тихо. Стрельба умолкла. Враги обеих сторон, как бы сговорившись, притихли».

К утру 14-го января противники находились в следующем положении. Около четырех японских бригад занимали расположение от д. Эрцзя до с. Сандепу включительно. Перед их фронтом находились от д. Тоупао до с. Чжаньчжуанцзы I Сибирский и Сводный стрелковый корпуса; на левом фланге отряд г.-м. Коссаговского у Мамакая; в тылу левого фланга у Сюэрпу кавалерийский корпус г.-ад. Мищенко; в тылу правого фланга д. Байтацзы, Хуанди и Цзинышаньтунь были заняты частями 15-й пех. дивизии и Х корпуса. Таким образом, эта часть японских войск была почти окружена. Однако противник не только не отошел, но, опираясь на укрепленные селения, сам производил контратаки, хорошо понимая, что лучший способ обороны – наступление.

Более того, так как левый фланг 2-й армии Оку находился у д. Лидиутунь и армия была связана находившеюся перед ней 3-й Маньчжурской армией бар. Каульбарса, то Х корпус и 15-я дивизия имели возможность простым фронтальным наступлением со своих позиций у Ямандапу и Чжаугауаньпу, занять промежуток между Сандепу и Лидиатунем и окончательно окружить группу японских войск, сражавшихся против 2-й Маньчжурской армии.

Однако, несмотря на чрезвычайно выгодное положение, ген. Гриппенберг, имея в резерве только 14-ю дивизию, предполагал, что имеющимися силами он не сможет добиться решительных результатов. Поэтому он обратился на следующий день к генералу Куропаткину с просьбой о поддержке, но получил отказ. В это время в 25 км от поля сражения бездействовал армейский резерв, численностью 60 батальонов. 15-я дивизия и Х корпус не могли оставить своих позиций, а 1-я и 3-я Маньчжурские армии ждали, согласно директиве главнокомандующего, успехов ген. Гриппенберга и ограничивались обстрелом позиций войск Куроки и Нодзу.

Таким образом, маршал Ойяме получил возможность сосредоточить свои усилия против 2-й армии. Однако, не понимая смысла затеянных русскими кровопролитных боев у Сандепу, не похожих ни на главный удар – по количеству сил, ни на демонстрацию – по бездействию на остальном фронте, маршал Ойяма еще медлил двинуть свой последний резерв. Ойяма ограничился направлением одной резервной бригады на Сюэрпу против отряда г.-м. Мищенко. Наступательный дух войск 2-й Маньчжурской армии был настолько велик, что на следующий день 14 января 1-й Сибирский корпус, потерявший уже много офицеров и нижних чинов, снова перешел в наступление на д. Сумапу. Задача корпуса состояла в удержании д. Хегоутай, до тех пор пока будет взято с. Сандепу, и его командир генерал Штакельберг намеривался решить ее переходом в наступление. Японцы, в свою очередь, атаковали позиции, занимаемые Сводным стрелковым корпусом. Таким образом, с утра по всему фронту бой возобновился с прежней силой. Он закончился к вечеру безрезультатно для обеих сторон, оставшихся на своих местах.

Действия I Сиб. корпуса развивались следующим образом. Командир корпуса, генерал Штакельберг, действительно, вопреки оборонительной задаче решил действовать активно. Он решил, что следует занять деревни Пяоцяо и Сумапу, так как войска корпуса подвергались из них перекрестному обстрелу, чрезвычайно затруднявшему оборону села Хегоутай. Кроме того, прикрывшись заслоном у д. Пяоцяо, японцы могли сосредоточить крупные силы и прорвать оборону корпуса на участке Цзюцанхэцза – Безымянная, поставив его в критическое положение.

Ночью 14 января 3-й В.-С. стр. полк был направлен для атаки д. Сумапу. Несмотря на принятые меры, противник быстро обнаружил движение полка и, открыв ружейный огонь, приостановил его. Высланные из гарнизона Хегоутай три роты 4-го В.-С. стр. полка не смогли изменить положение, так как рассвело и огонь противника стал более точным. Более того, противник проявлял намерения атаковать Хегоутай. Несмотря на известие, что Сандепу оставалось в руках противника, генерал Штакельберг продолжал считать, что Пяоцяо и Сумапу следует захватить.

Для поддержки штурма был направлен 34-й В.-С. стр. полк со стороны Тоупао. Однако атакующий с запада полк попал под жестокий фланкирующий огонь со стороны д. Эрцзя.

Находившийся в Тоупао 36-й В.-С. стр. полк несколько раз пытался перейти в наступление на Пяоцяо, чем оказать поддержку атакам на Сумапу. Однако и его атаки останавливались огнем японцев со стороны д. Эрцзя.

Неудачи не остановили генерала Штакельберга. На усиление частей, ведущих бой за Сумапу, был направлен 35-й В.-С. стр. полк. Одновременно полковнику Лешу было предложено атаковать с севера Пяоцяо. В Хегоутай для образования корпусного резерва были направлены 6-й и 8-й стр. полки.

35-й В.-С. стр. полк повел наступление между 3-м и 34-м полками. Наступление продвигалось очень медленно, каждый шаг вперед стоил больших потерь.

Действия бригады полковника Леша также не принесли существенных результатов. По приказу генерала Штакельберга полковник Леш ввел в бой 4 артиллерийских батареи. При поддержке артогня 1-й В.-С. стр. полк перешел в решительную атаку. Противник обходным маневром стал угрожать левому флангу полка. Для предупреждения охвата были направлены два батальона 2-го В.-С. стр. полка. Японцы нарастили силы и начали охват и этих батальонов. Только огнем 17-го и 18-го стр. полков японцы были вынуждены отойти, но и стрелки не могли продвинуться вперед.

К 14.00 полкам, атакующим Сумапу, одновременной штыковой атакой смогли выбить противника, занимавшего окопы впереди деревни. 36-й В.-С. стр. полк, пытавшийся их поддержать, был контратакован японцами из д. Эрцзя. Командир полка решил захватить эту деревню. Однако атака оказалась неудачной, понесший тяжелые потери полк отошел в Тоупао и в дальнейших атаках этого дня участия не принимал.

До темноты положение сторон у Сумапу не изменилось. Захватив окопы около 14.00, войска залегли под перекрестным огнем и дальше продвинуться не смогли.

В тот же день утром конный отряд г.-ад. Мищенко продолжал наступление от Сюэрпу в тыл японцев и у д. Ландунгоу вступил в бой с высланной против него резервной пехотой. Ввиду значительных сил противника, занимавшего позицию за оврагом, отряд после горячей схватки, во время которой был ранен пулей в ногу г.-ад. Мищенко, отошел к д. Сюэрпу.

Обнаружив у деревни Ландунгоу сильные пехотные части японцев, г.-ад. Мищенко, остановившись у д. Сюдзяопа с частью своего отрада, решил атаковать их и разослал приказание спешить сюда же остальным частям, занятым в это время боем за соседние деревни. Тем временем противник начал переходить отдельными частями в наступление. Чтобы задержать японцев до сбора всего отряда, г.-ад. Мищенко приказал 2-му Дагестанскому полку атаковать японцев с тыла, обойдя их правый фланг. Командир полка неправильно понял приказание и взял направление на фронт на батарею. Под сильным шрапнельным и ружейным огнем полк двинулся в атаку. Когда до батареи оставалось шагов 600, она неожиданно оказалась расположенной за крутым оврагом. Всадники, доскакав до него, повернули обратно, подбирая на ходу своих раненых (70 человек).

Японцы в больших силах наступали с востока и с севера. Часть казачьих сотен заняла, спешившись, позицию за оврагом у д. Сюдзяопа. За левым флангом наблюдала 5-я сотня Терско-Кубанского полка есаула Алиева.

В то время как на фронте шла оживленная перестрелка, одна японская рота двинулась из д. Цзюдзяпу во фланг спешенных частей. Складки местности скрывали ее от сотни Алиева и от отряда. В свою очередь, японцы не видели сотни, оказавшейся при дальнейшем сближении у них на фланге. Противники внезапно обнаружили друг друга на расстоянии 100 шагов. Сотня первая пришла в себя от неожиданности и стремительно бросилась на японцев. Схватка продолжалась несколько секунд, часть японцев была истреблена ударами шашек и кинжалов, несколько человек убежало и спряталось в овраге, 25 были взяты в плен. Сопротивлялись лишь офицеры, успевшие перед смертью переранить 8 всадников. Один из них ранил всадника выстрелом из револьвера в правую руку, последний выхватил кинжал левой рукой и разрубил ему голову.

Командир I Сиб. корпуса генерал Штакельберг, не достигнув цели в течение дня, решил овладеть д. Сумапу внезапной ночной атакой, усилив с этой целью боевую часть одним полком из резерва. Несмотря на значительные силы, участвовавшие в этой атаке (5 полков), удалось овладеть лишь северо-западной частью селения.

Перед штурмом генерал Штакельберг решил выслушать мнение своих ближайших подчиненных. Начальник 1-й В.-С. стр. дивизии г.-л. Гернгросс и его начальник штаба с уверенностью высказались за необходимость ночного штурма. Начальник штаба I Сиб. корпуса разделял это мнение.

Командир I Сиб. корпуса обратился к генералу Гернгроссу: «Мне нужно Ваше имя, Вас знают и любят солдаты; назначаю Вас начальником отряда для овладения д. Сумапу».

Для штурма Сумапу были назначены 12 батальонов: 3-й В.-С. стр. полк, батальон 4-го В.С. стр. полка, 6-й стр., 34-й и 35-й В.-С. стр. полки. Штурмующие были разделены на две колонны: правая полковника Мусхелова – 34-й В.-С. полк и 1-й батальон 6-го стр. полка, левая – полковника Земляницына 2-й и 3-й В.-С. стр. полки и 2-й батальон 6-го стр. полка.

Колоннам было приказано наступать, не открывая огня. Колонны были построены поротно в двухвзводных колоннах на сомкнутых интервалах. Подойдя к противнику на 50 шагов, стрелки должны были с криками «Ура!» броситься в штыки.

Обратившись к командиру 3-го В.-С. стр. полка генерал Гернгросс спросил: уверен ли он, что роты его полка находятся на позиции, достаточно ли силен боевой дух солдат, утомленных в дневном бою, чтобы пойти на штурм? Командир полка на все вопросы ответил утвердительно.

Генерал Гернгросс приказал 1-му батальону 6-го стр. полка двигаться на позиции 3-го и 34-го В.-С. стр. полков. Пройдя 1,5 км, колонна встретила командира 34-го В.-С. стр. полка, сообщившего, что поставленная ему задача для него является полной неожиданностью. После двухдневного боя в полку имелись только остатки рот, почти не имевшие офицеров.

Приказав 1-му батальону 6-го стр. полка перестроиться поротно на сомкнутых интервалах, командир 34-го В.-С. стр. полка с помощью двух офицеров сформировал сводную команду из своего полка. Собранные 180 бойцов были поставлены впереди 1-го батальона.

Вторая колонна собралась следующим образом: 2-й батальон 6-го стр. полка подполковника Емельянова повел адъютант 3-го В.-С. стр. полка. Пройдя около 500 метров, батальон был остановлен перед залегшими стрелками 3-го В.-С. полка численностью около 300. Подошедший командир полка и офицеры не смогли дать определенных сведений о д. Сумапу.

Несмотря на ночную тьму, затруднявшую ориентирование, атакующие колонны двигались в назначенном направлении. Не дойдя до Сумапу 500 метров, колонны были обнаружены неприятелем, открывшим сильный ружейно-пулеметный огонь. Вследствие значительного утомления бойцов ротам приходилось неоднократно переходить с перебежек на шаг. В зимней одежде, слабые силами, запасные старших возрастов отставали и терялись в темноте.

Неся значительные потери, остатки стрелковых рот достигли деревни. По найденным проломам и замаскированным входам стрелки ворвались в Сумапу и, выбив японцев, быстро овладели всей южной окраиной деревни. Командир 3-го В.-С. стр. полка доложил Гернгроссу о занятии деревни, попросив 2 роты и 2 пулемета. Прибывшие пулеметы открыли огонь, вскоре прекратив его из опасения перебить своих.

Потери стрелковых полков в сражении при Сандепу

Одновременно роты 35-го В.-С. стр. полка выбили противника из всей первой и частично второй линии окопов западнее Сумапу. Казалось, что деревня полностью в руках русских войск. Около часа ночи охотники 4-го В.-С. стр. полка обнаружили намерения японцев контратаковать правый фланг 33-го В.-С. стр. полка.

Генерал Штакельберг направил из резерва 7-й стр. полк. Ведший батальон капитан генштаба Марков так описывал последовавшие события: «Я шел впереди темной массы свежих испытанных рот. Солдаты двигались молча, и только глухой шум шагов нарушал общую тишину. Луна освещала дорогу, фантастично окрашивая фанзы Хейгоутая, стены деревни и целый лес искусственных препятствий. Выпавший в последние дни снег саваном покрыл грядки гаоляна, скованные 15-градусным морозом. На горизонте на д. Сумапу высоко к небу тянулись какие-то яркие светлые полосы. Больное воображение видело в них условные сигналы японцев, стягивающих свои резервы к Сумапу.

На полпути попался стрелок 33-го полка и помог добраться до цепей. В боевой линии было полное затишье, и донесение о контратаке не подтверждалось.

Так иногда до старших начальников доходят известия строго определенные, но совершенно неправильные. Вместо ожидаемой чуть ли не штыковой схватки перед нами развернулась спокойная картина притаившегося 33-го полка и долетали отголоски ночного боя штурмующих частей.

Холмики китайских могил скрывали наших стрелков, туманная мгла лунной ночи окутывала «его» позиции. Справа пылало зажженное Сумапу, светлые полосы исчезли, слившись в одно грандиозное зарево. С юга доносилась трескотня ружей…

Командира 33-го полка найти не удалось. Сдав батальон и указав его назначение командиру 1-го батальона подполковнику Кванчихадзе, я вернулся в штаб…»

С рассветом выяснилось, что противник еще находится в одной части Сумапу, откуда был открыт сильный ружейный огонь. Японцы начали очередную контратаку, охватывая стрелков с флангов. Командир 34-го В.-С. стр. полка, начальник 1-й колонны, приказал, собрав раненых, отступать. Несмотря на отчаянное сопротивление, стрелки были выбиты из Сумапу в ходе кровопролитного штыкового боя. Из состава 6-го стр. полка к своим вышла незначительная часть людей, оборонявшаяся у юж. окраины Сумапу и окопах.

6-й стр. полк, насчитывавший 23 офицера и 1500 нижних чинов, потерял в бою убитыми и ранеными 17 офицеров и 651 нижнего чина, еще 4 офицера и 499 нижних чинов пропали без вести.

В течение всего 14 января 8-я японская дивизия вела бой в районе Сумапу, но, несмотря на значительные потери, ей не удалось добиться серьезного успеха.

Потери 8-й пехотной дивизии в сражении у Сандепу

К 15 января маршал Ойяма направил, наконец, весь свой резерв и 5-ю дивизию из армии Оку против 2-й Маньчжурской армии, пользуясь бездействием русских на остальном фронте. Очевидно, что японский главнокомандующий только теперь понял намерения русского командования.

С утра 15 января японцы перешли в энергичное наступление против I Сибирского и Сводного стрелкового корпусов. На поддержку атакованным войскам генерал Гриппенберг направил два полка из своего резерва (14-я див.). Одновременно, он снова запросил у генерала Куропаткина подкрепления, но опять получил отказ и замечание за слишком активные действия.

Японская версия сообщает, что, прибыв в Ландунгоу, 5-я дивизия получила распоряжения генерала Татзуми, во исполнение которых около 10 часов утра – 1 полк с батареей был двинут в северо-западном направлении и удлинил левый фланг 8-й дивизии. 2 полка с 5-ю батареями были направлены на Татай с приказанием наступать на Цзюцанхацза.

42-й полк был направлен от д. Татай на Цзюцанхацза и Ванцзявопу, то есть на левый фланг.

Правому флангу (1-му батальону 41-го полка, усиленному батальоном 42-го полка) было приказано двинуться из Сяодянцзы на Лидзявопу. 2-му и 3-му батальонам 41-го полка остаться в резерве к югу от Сяодянцзы. Артиллерия (5 горных батарей) получила приказ встать севернее д. Татай.

Потери 21-й бригады 5-й пехотной дивизии убитыми и ранеными

Во время передвижений войскам пришлось довольствоваться одними сухарями. Местность была совершенно ровная и лишенная растительности; сильный мороз мешал окопным работам. К 1 ч. 30 мин. развертывание было закончено и началось наступление – справа двигался 41-й полк, слева – 42-й полк. В ходе наступления порядок, естественно, оказался несколько нарушенным.

Шел густой снег, препятствовавший видеть далее 1000 шагов. Когда боевой порядок сблизился с русскими войсками примерно на 3000 шагов, снег несколько стих и прояснилось. Русские артиллеристы обнаружили наступающих японцев и открыли по ним сильный шрапнельный огонь со стороны Ванцзявопу. 5 японских батарей открыли ответный огонь, под его прикрытием пехота приблизилась до расстояния в 1800 шагов, а затем, несмотря на встретивший ее ружейный огонь, даже до 1350 шагов.

Около 3 часов 30 минут правый фланг был усилен вторым батальоном 41-го полка, и вслед за тем батареи переехали на 1200 метров вперед.

К заходу солнца японцам, после неимоверных трудов, удалось вырыть небольшой окоп, который они увенчали земляными мешками и предметами своего снаряжения; за этим закрытием люди провели ночь, собираясь группами вокруг небольших костров и кучек тлеющих углей. Мороз доходил до 28°. В направлении русских войск были выдвинуты посты. Чтобы не замерзнуть, резервы в течение всей ночи передвигались с места на место.

На следующий день наступление на Лидзявопу продолжалось, и в 10 часов утра деревня эта была занята.

Потери 21-й бригады 5-й пехотной дивизии убитыми и ранеными

К исходу дня атаки японцев были отбиты. Накал боев снизился, оба противника оказались слабы для решительных действий.

Имея в своем резерве только два полка 14-й дивизии и желая использовать до конца занятое выгодное положение, генерал Гриппенберг решил нарушить приказание главнокомандующего и предложил командиру X корпуса, генералу Церпицкому, овладеть д. Лабатай и Сяотайцзы в тылу японцев. Последний имел непосредственное приказание генерала Куропаткина не оставлять своей позиции, но сложившаяся обстановка была чрезвычайно выгодной. К 11 часам ночи части 31-й пехотной дивизии с боем захватили обе деревни. В то же время конный отряд генерала Мищенко, перешедший под начальство г.-м. Телешова, расположился на позиции у д. Сюэрпу и с утра громил японцев в тыл артиллерийским и пулеметным огнем, продолжая отбивать фронтальные атаки.

15 января японцы находились в таком же отчаянном положении, как и под Ляояном. Их левое крыло с переходом в наступление X корпуса было охвачено численно превосходящими войсками. Маршал Ойяма вполне сознавал свое критическое положение и возможность катастрофы на следующий день, в особенности если войска ген. Гриппенберга были бы поддержаны 1—2 корпусами, поэтому он решил произвести ночью левым крылом общую контратаку. В своем донесении об этих боях он говорит: «Утром 15 января русские обстреливали тыл японского центра. Сражение продолжалось в течение всего дня и всей ночи 15 января. Японцы повсюду были придавлены численностью русских. Тогда решено было произвести общую атаку ночью».

Отдавая приказание всем колоннам перейти в контратаку, японский главнокомандующий не исключал, что их постигнет печальная участь. В своем рапорте он говорит об этом так: «Все они были готовы к тому, что будут уничтожены».

В ночь на 16 января, когда около 22.00 начались атаки японцев на позиции I Сибирского корпуса, неожиданно для всех получено было приказание генерала Куропаткина об отступлении, причем командиру X корпуса оно было передано непосредственно из штаба. Это распоряжение мотивировалось опасением, что японцы прорвутся на участке бар. Каульбарса, где действовала армия Нодзу. Но даже переход этой армии в энергичное наступление не мог быть русским опасен, ввиду сильно укрепленных позиций и сосредоточенного здесь армейского резерва.

Войска начали отступать с тяжелым сердцем и в удрученном состоянии духа. Мысль, что даром принесена в жертву масса людей, никому не давала покоя. Японцы же, не зная в чем дело, приписали отступление русских войск своим атакам, но, тем не менее, они не предприняли попыток перейти в преследование. Войска 2-й Маньчжурской армии отступили спокойно в полном порядке.

Потери сторон

2-я армия отошла к Даваньганьпу, сводный стрелковый корпус расположился в виде авангарда у Чжантаня. 1-я и 3-я армии оставались на прежних местах.

Желая выяснить расположение, принятое 2-й армией после боев у Сандепу, японцы 20 января атаковали Чжантань и, встретив сильное сопротивление, отошли 21 января на свои прежние позиции по линии Лидиатунь – Сандепу – Хегоутай.

Наступление русских было неожиданностью для японцев, застав их врасплох. Японцам требовалось время, чтобы войска из Порт-Артура, которые ожидал маршал Ойяма, прибыли к Мукдену. Эти подкрепления должны были маршалу Ойяме превосходство в силах, необходимое для дальнейшего наступления, поэтому до их прибытия он считал невозможным возобновить операции и отказался от преследования отступавшей 2-й Маньчжурской армии.

По мнению историка, полковника В.А. Черемисова: «Если бы сражение у Сандепу, близкое к полной победе, перешло в общее наступление Маньчжурских армий, только что усилившихся перед этим тремя корпусами, прибывшими из Европейской России, то, быть может, маршал Ойяма был бы вынужден отвести свои армии на левый берег Тайцзы, и война приняла бы другой оборот.

Таким образом, распоряжение главной квартиры об отступлении совершенно не соответствовало обстановке; оно вырвало победу из рук русской армии и в нем лежит зародыш последующей неудачи».

Его мнение не разделял А.А. Свечин, считавший, что «в течение четырех дней наступления 2-я армия имела время и возможность разбить разновременно подходившие японские части. Но ряд наших ошибок исключил возможность одержать какой-либо успех. 2-я армия, выдвинутая из резерва, в сущности подошла к японскому расположению и оборонялась, продолжая к западу и юго-западу кордон наших позиций. Надежды на то, чтобы она нагнала упущенное и энергичными усилиями опрокинула усилившихся японцев, в сущности, к 15 января не оставалось. Правильным поэтому являлся вывод её из крайне неудобного для обороны положения по нижнему течению р. Хуньхэ. Постановка вопроса о том, что решение ген.-ад. Куропаткина не позволило армии разбить левое японское крыло, явилась только с началом отступления; пока же к тому имелась возможность, японцев атаковали только I Сиб. корпус и отряд ген.-ад. Мищенко».

Фактически к 15 января маршал Ойяма полностью контролировал ситуацию. На помощь понесшей значительные потери 8-й дивизии он направил 5, 2 и 3-ю дивизии. Подкрепления не только отразили атаки русских войск, но и смогли отбросить их с занятых рубежей, вынудив затем отступить дальше.

Поражение под Сандепу тяжело отразилось на вере русской армии в свои силы, в своих вождей, в возможность наступления. Проявление личной инициативы еще более осложнилось после снятия генерала Штакельберга, а число сторонников оборонительного образа действий возросло. Японцы не могли и желать лучшей моральной подготовки для намеченной ими Мукденской операции.