Текст книги "Русская пехота в последних войнах Российской империи"

Переход 3-й армии Ноги в наступление

3-я армия Ноги, сосредоточившаяся к 12 февраля в окрестностях Сяобейхэ, начала 18 февраля наступление четырьмя колоннами:

Конный отряд г.-м. Тамура направился к Давану, перешел через р. Ляо у с. Чанлинза и двинулся по правому берегу реки.

Левая колонна (1-я пех. дивизия г.-л. Уида) также направилась к Давану и отсюда повернула по дороге вдоль левого берега р. Ляо на Калама.

Левая средняя колонна (7-я пех. див. г.-л. Осеко) переправилась через р. Хуньхэ у Бейдогоу и двинулась на Талантоцзы.

Правая средняя колонна (резервная бригада) переправилась через р. Хуньхэ выше Бейдогоу и двинулась на Шагоуцзы.

Правая колонна (9-я пех. див. г.-л. Ошима) перешла Хуньхэ у Мамакая и двигалась на Сяодамынь.

Армия Ноги наступала уступами слева. Этот порядок, во-первых, давал возможность Ноги в каждую минуту выстроить фронт на восток, откуда могли появиться русские войска в случае, если бы они были высланы против обхода, и, во-вторых, обеспечивал правый фланг наступающей армии от возможных действий войск 2-й Маньчжурской армии ген. Каульбарса.

Колонны направлялись в 25-км промежуток между Сыфонтаем, где позициями Сводного стрелкового корпуса оканчивалось русское расположение, и pекой Ляохэ. Этот промежуток был прикрыт только конным отрядом ген. Грекова в составе 32 сотен и 18 орудий. Как раз накануне наступления армии Ноги отряд г.-м. Косоговского, в течение всей войны безотлучно прикрывавший позиции на р. Ляохэ, был расформирован, причем его пехота (215-й Бузулукский и 241-й Орский полки) заменила в резерве 2-й Маньчжурской армии I Сибирский корпус, передвинутый на левый фланг. Генерал-адъютант Мищенко, руководивший до сих пор действиями правофлангового конного отряда, лежал в госпитале, раненый 14 января. Другой энергичный и обладавший боевым опытом начальник ген. Ренненкампф, заместивший ген. Мищенко, был направлен на левый фланг. Наконец, самый отряд 4 февраля был сильно ослаблен выделением Донской казачьей дивизии в тыл для охранения железной дороги. Таким образом, все благоприятствовало успеху смелого обходного движения армии Ноги.

Только 14 февраля ночью разъезды конного отряда обнаружили передовые части японцев на фронте Калама—Талантоцзы, но что скрывалось за ними, еще не было известно. Утром 15 февраля было замечено на том же фронте уже движение значительных сил, оцененных в более чем две дивизии. В 11.00 в штаб 2-й Маньчжурской армии ген. Греков сообщил: «Противник безостановочно двигается на север». О движении японского конного отряда г.-м. Греков не имел никаких сведений, так как разъездам не удалось проникнуть на правый берег р. Ляохэ, где все деревни оказались занятыми хунхузами и японцами.

В ту же ночь 15 февраля командующий 3-й Маньчжурской армией ген. Бильдерлинг по приказанию генерала Куропаткина произвел демонстрацию по направлению к железнодорожному мосту через Шахэ, с целью отвлечь силы японцев от левого фланга. Получив указание не ввязываться в большой бой, ген. Бильдерлинг назначил для демонстрации только несколько охотничьих команд.

Около 21.15 охотники полков 3-й пех. дивизии штурмовали голову железнодорожного моста и, выбив оттуда японцев, заняли ее и тотчас начали укрепляться. Вслед за тем, около полуночи, охотники 35-й пех. дивизии, поддержанные ротой Моршанского полка, выбили японцев из Черной рощи, захватили при этом один пулемет и перерезали минные провода. В это время русская артиллерия обстреливала д. Ламатунь, кирпичеобжигательные печи, а также прожектор, работавший в окрестностях Хоутхайской сопки и затруднявший скрытное движение охотников к Черной роще. Около полуночи удачным выстрелом с осадной батареи прожектор был разбит.

Тем временем японцы сосредоточили по охотникам сильный ружейный и пулеметный огонь из окопов на левом берегу Шахэ, Сосновой рощи и д. Ламатунь, а около 23.00 произвели контратаку. У железнодорожного моста она была отбита. Черная роща три раза переходила из рук в руки и к утру осталась за японцами, охотники при этом потеряли один пулемет. С потерей Черной рощи положение охотников, закрепившихся в голове моста, стало крайне тяжелым, так как японцы открыли по ним из рощи ружейный огонь. Затем по ходам сообщений противник продвинулся к русской заставе, сбил ее, занял ж/д полотно и открыл почти в упор губительный огонь по мосту и ближайшему окопу. Расстреливаемые с 30—40 шагов, со значительными потерями охотники были вынуждены отойти на исходные позиции.

Демонстрация, предпринятая столь ничтожными силами, конечно, не могла, оказать ни малейшего влияния на планы Ойямы.

15 февраля, по получении первых известий об обходе, генерал Куропаткин выделил из стратегического резерва (XVI корпус) бригаду 41-й пех. дивизии с тремя батареями и сотней казаков под начальством г.-л. Биргера к Каолитуню для прикрытия Мукдена с запада со стороны Синминтина. Ген. Каульбарсу было указано на необходимость выяснить силы и намерения противника на правом фланге, для чего в его распоряжение передали драгунскую бригаду из состава 3-й Маньчжурской армии. В свою очередь, ген. Каульбарс усилил Сводный стрелковый корпус последним своим резервом – двумя полками бывшего Ляохейского отряда.

Принятых мер было недостаточно для парирования японского обхода. Это показывало, что действиям японцев против левого фланга генерал Куропаткин все еще придавал решающее значение.

Первые японские атаки на русский правый фланг

К утру 16 февраля 2-я Маньчжурская армия, находившаяся в первую очередь под угрозой обходного движения японцев, была развернута на позициях следующим образом:

на правом берегу Хуньхэ между Сыфантаем и Чжантанем Сводный стрелковый корпус (2-я и 5-я стр. бриг.) – 22 000 штыков;

на левом берегу Хуньхэ до Чжанчжуанцза 1-я стр. бригада; далее до Цзиньшантуна VIII корпус – 18 000 штыков; восточнее его X корпус – 24 000 штыков, – примыкавший у Хуанди к правому флангу 3-й Маньчжурской армии.

Всего во 2-й Маньчжурской армии насчитывалось около 64 000 штыков. Никаких мер для парирования обхода еще не было принято. Конному отряду г.-м. Грекова приказано стать между неприятелем и Синмитином и энергично вести разведку по обоим берегам р. Ляохэ. Драгунская бригада двинута также в направлении на Синминтин.

В этот день правая колонна армии Ноги (9-я дивизия) должна была подойти к Сыфантаю, где находилась русская крайняя правофланговая позиция, занятая четырьмя батальонами стрелков с 8 орудиями.

Маршал Ойяма отдал накануне следующие распоряжения: 9-й дивизии атаковать Сыфантайскую позицию; армии Оку поддержать эту атаку двумя дивизиями по обе стороны р. Хуньхэ; остальным колоннам армии Ноги продолжать движение на север в обход правого фланга армии ген. Каульбарса. Атаки на 2-ю Маньчжурскую армию имели целью отвлечь русское внимание от обходящих колонн армии Ноги. В ту же ночь Оку переправил на правый берег Хуньхэ у Хегоутая 8-ю дивизию.

16 февраля на рассвете одновременно начали наступление: 5-я дивизия Оку по левому берегу Хуньхэ на позицию VIII корпуса и 1-й стрелковой бригады у Бейтацзы и Чжантаньхеная; 8-я дивизия – по правому берегу Хуньхэ на левый фланг Сводного стрелкового корпуса у Чжантаня; 9-я – на Сыфантайскую позицию. Вскоре бой разгорелся по всему фронту 2-й Маньчжурской армии, за исключением позиции Х корпуса.

8-я и 5-я пехотные дивизии имели приказ поддержать обходное движение 3-й армии Ноги. Левый фланг 8-й дивизии направился к Сыфантаю, а правый фланг (17-й и 32-й полки) атаковал Чжантань. Одновременно 5-я дивизия наступала на линии деревень Ванцяуопу – Чжаньчжуацза – Бейтайцзы.

На рассвете 16 февраля японские батареи открыли сильный огонь по позициям Сводного стрелкового и VIII корпусов.

На позициях 2-й стр. бригады наиболее сильно противник обстреливал Чандиопу Восточную. Артиллерия бригады вела ответный огонь. Около 12.30 подразделения 17-го и 32-го полков безуспешно атаковали Чандиопу, также неудачны были их атаки, произведенные в 15.30, 16.00 и 17.30.

В районе 5-й стр. бригады противник сосредоточил огонь на д. Чжантань, обороняемую 2-м батальоном, 1-й и 4-й ротами 17-го стр. полка. 2-я и 3-я роты полка оборонялись в д. Безымянной, расположенной в 700 метрах южнее.

В 10.00 японские пехотинцы атаковали Безымянную. Шесть раз они приближались к засекам, расположенным впереди деревни, но каждый раз с большими потерями откатывались назад. Только в 2 часа, когда стрелки расстреляли патроны, пополнить которые не было возможности, они отошли к Чжантаню.

Заняв Безымянную, японцы начали охватывать Чжантань с запада, однако, попав под продольный огонь двух батарей, были вынуждены отойти. Около 16.00, ведя мощный огонь, японцы снова двинулись вперед, но были остановлены в 400 метрах от Чжанатаня огнем рот 17, 19 и 20-го стр. полков. Также были отражены последующие атаки.

32-й полк в ходе этих атак понес значительные потери. В составе 1-го батальона 17-го пехотного полка только прапорщик и 26 нижних чинов не имели ранений.

Одновременно начался бой на левом берегу р. Хуньхэ. С 6.30 утра противник (11-й пехотный полк) атаковал позиции: 18-го стр. полка у Чжантаньхенаня, 7-го стр. полка у Чжанчжуацзы, а также Прагского и Модлинского полка у Бейтайцзы.

Начальнику участка – командиру 18-го стр. полка Юденичу пришлось направить на поддержку свой частный резерв. Однако, благодаря своевременному прибытию 2-й и 3-й рот 20-го стр. полка, высланных из бригадного резерва, атака была отражена.

Атака Чжантаньхенаня велась 11-м пехотным полком 5-й дивизии. Деревня была окружена деревьями, под которыми были вырыты окопы. На окраинах деревни были установлены 4 пулемета, наносившие тяжелые потери атакующей японской пехоте. Японские горные орудия должны были занять позиции на прямой наводке в 500 м от позиций пулеметов, предприняли отчаянную попытку подавить их. Вызвались добровольцы, которые по дороге скрытой в низине провели мулов с двумя разобранными орудиями и быстро собрали их на позиции. Через несколько мгновений был открыт огонь и два русских пулемета были разбиты на куски. Остальные пулеметы были хорошо укрыты и остались целыми.

Ободренные этим успехом, японцы таким же образом подтянули еще 4 орудия. Таким образом, вся горная батарея была на позиции. Пехота 11-го полка предприняла атаку и смогла достичь русла пересохшего ручья, где укрылась и оставалась там до наступления темноты. Только в 23.00, усиленный батальоном 41-го полка, полк перешел в наступление и в ходе боя, длившегося до рассвета 17 февраля, смог овладеть д. Чжантаньхенань. Потери 11-го полка в этом бою превысили тысячу человек.

Одновременно части 5-й дивизии атаковали д. Чжаньчжуанцза и находившуюся в 500 шагах южнее д. Оторванку, и расположенные еще в 400 шагах южнее песчаные бугры, занятые и укрепленные русскими заранее.

На буграх оборонялся 2-й батальон стр. полка подполковника Косаговского, в д. Оторванка – 1-й батальон, д. Чжаньчжуанцза – 2-й стр. полк. Около 7 утра японские гаубицы начали обстрел д. Чжаньчжуанцза. Через час 21-й пехотный полк, выслав два батальона в боевую часть и батальон в резерв, густыми цепями двинулся в атаку. Одновременно батальон 41-го полка охватывал левый фланг позиции.

Встреченные точным огнем стрелков из д. Оторванка, части 21-го полка были не в состоянии продвинуться вперед. Их движение стало замедляться, совершенно прекратившись в 10 утра. В 500 шагах от деревни пехотинцы стали окапываться и устраивать укрытия из принесенных с собой мешков, которые они пополняли землей.

В это время батальон 41-го полка, атаковавший бугры, был также встречен губительным огнем. И здесь японцы стали окапываться.

Таким образом, наступление японцев было полностью остановлено к полудню. Японская тяжелая артиллерия сосредоточила огонь на д. Чжаньчжуанцза, нанося тяжелые повреждения укреплениям. Русские батареи вели ответный огонь, в том числе по частям второй линии, в результате чего те были вынуждены искать укрытия и не могли нарастить усилия первой линии.

Между тем батальоны 21-го полка, залегшие перед д. Оторванка, несли значительный урон от огня стрелков. Оставаться на месте им было тяжело, поэтому они предприняли попытку продвинуться вперед, но снова были отбиты. Также была неудачна последовавшая атака батальона 41-го полка на бугры.

Японцы залегли в 300—350 шагах от позиций 2-го и 7-го стр. полков. Около 15.00 они вновь попытались возобновить наступление, но опять безуспешно. Командир 5-й дивизии генерал Кигоши приказал до ночи прекратить попытки атаковать.

Защитники д. Чжаньчжуанцза также были в тяжелом положении. Резервы были введены в бой, обещанные два батальона Волынского полка не прибыли. Командир 1-й стр. бригады генерал Домбровский разрешил командиру 7-го стр. полка полковнику Розеншильд-Паулину оставить позицию на буграх.

Японцы немедленно заняли бугры, попытавшись ночью овладеть деревнями Оторванка и Чжаньчжуанцза. Атаки были отражены огнем. Успеху обороны способствовал пожар на буграх, где вспыхнули землянки и гаолян. Этот пожар осветил части, двинувшиеся в атаку.

Таким образом, в течение дня японцы произвели несколько ожесточенных атак. На левом берегу Хуньхэ и у Чжантаня они были отбиты, но Сыфантайский отряд к ночи вынужден был отойти, назад к д. Таухуза.

В ходе боя 5-я пехотная дивизия потеряла до 2500 человек убитыми и ранеными. Ее 21-й пехотный полк потерял до половины личного состава.

Потери японских войск в бою 16 февраля

Передовые части обходных колонн Ноги еще в 10 часов утра миновали Сыфантай, а к вечеру находились уже в 10 км к северу от него, то есть в тылу правого фланга 2-й Маньчжурской армии, на линии Сандиаза – Таминтунь,

Находящаяся на восточном фланге армия Кавамуры в этот день продолжала атаки на Цинхэченский отряд, хотя уже менее энергично, чем в предшествующие дни. Войска Куроки снова атаковали III Сиб. корпус и захватили еще 3 редута. Одновременно 4-я армия генерала Нодзу начала по приказу маршала Ойямы атаки на Путиловскую сопку, составлявшую главный опорный пункт русского центра. Очевидно, что эти атаки имели целью удержать генерала Куропаткина от мысли двинуть часть войск центра против обходных колонн 3-й армии Ноги.

4-я армия генерала Нодзу, атаковавшая центр русского фронта, была развернута следующим образом: на левом фланге 6-я пехотная дивизия Окубо должна атаковать Шахэпу, в центре находился фронт резервных бригад Окубо II и Томоясу, правофланговая 10-я дивизия Андо атаковала Путиловскую сопку. Армия была усилена осадным парком, состоявшим из 12-см, 15-см и 18-см пушек, 20-см и 28-см мортир, гаубиц различных калибров. Всего против центра русской армии было сосредоточено 108 крупнокалиберных орудий. Десять 28-см мортир были распределены на две батареи: одна из шести единиц размещалась у д. Шишанцзы (Саньсацза) в 6 верстах от Путиловской сопки; вторая из четырех орудий у д. Джулюцзу (Падяцза) близ станции Шахэ.

Выбор Путиловской сопки как объекта атаки японской армии, кроме важного тактического значения, обусловливался и моральным фактором. В сражении на реке Шахэ японцы успешно отразили русское наступление, но потерпели частное поражение на Путиловской сопке. Русские части под командованием генерала Путилова захватили на этой сопке 12 японских орудий. Несколько месяцев японцы были вынуждены смотреть, как потерянная ими сопка укрепляется русскими. Новое наступление давало шанс японцам искупить прошлые неудачи.

15 февраля более двухсот орудий с русской и японской сторон начали огневую дуэль. Грохот выстрелов и разрывов снарядов был слышен даже на расстоянии 50 км. Артиллерия японцев, включая 28-см орудия, обстреливала позиции XVII армейского, VI Сибирского и I армейского корпусов. Особенно интенсивно обстреливались позиции на Путиловской и Новгородской сопках, занимаемых частями 22-й пехотной дивизии. 28-см гаубицы вели огонь по передовым траншеям, осадные орудия обстреливали Путиловскую и Новгородскую сопки. К 16 часам японской артиллерии удалось поразить один из складов боеприпасов и поджечь несколько деревень в тылу русских позиций. Русская артиллерия вела ответный огонь, но он был слабее. К полуночи артиллерийская канонада стихла. И в ночь на 16 февраля был дан приказ – пехоте начать с рассветом движение к позициям русских.

10-я пехотная дивизия развертывалась для атаки Путиловской сопки следующим образом: 8-я бригада генерала Отамы составила правый фланг, 20-я бригада генерала Имабаши – левый. Командиры полков 20-й бригады: 20-го полка Маэда и 39-го полка Маруяма были любимцами всей армии. Солдаты этих полков известие, что им предстоит атаковать Путиловскю сопку, встретили криками радости.

Утром 16 февраля бригада Имабаши начала осторожное продвижение вперед. Используя складки местности, японцы цепями, несмотря на огонь русской артиллерии, продвинулись к вечеру на 1000 шагов вперед.

Встревоженный возможностью японского генерального наступления, командующий 3-й Маньчжурской армией Бильдерлинг издал приказ, чтобы все склады были отправлены на север, это касалось и тыловых частей. Эти действия указывали на подготовку отступления. Тем не менее, этот результат не был вызван огнем японской осадной артиллерии, действие которой имело больше моральный эффект. Потери русских частей на Путиловской и Новгородской сопках насчитывали 5 офицеров и 28 нижних чинов, несмотря на то, что по их позициям было выпущено более 1000 снарядов. Столь малые потери, обусловленные наличием широко разветвленной сети траншей, по которым защитники могли перемещаться, а также небольшим количеством осколков, которые давали японские снаряды. Ущерб, нанесенный самим укреплениям, был значительным, и несколько блиндажей были так сильно повреждены, что они не могли быть восстановлены в течение ночи.

16 февраля обстрел позиций корпуса продолжился. Японская осадная артиллерия обстреливала укрепления, полевая артиллерия обстреливала батареи. Огонь японцев был настолько сильным, что русская артиллерия почти не могла вести ответную стрельбу. Только осадные орудия батарей № 3 и 8 вели огонь по позициям японских 28-см мортир. К 4 часам 15 минутам дня русская артиллерия подавила огонь двух японских мортир.

Снаряд, выпущенный русской 6-дм гаубицей, разорвался в японском укрытии, убив двух офицеров и четырнадцать рядовых, и этот случай, с несколькими другими, меньшими по масштабам потерь, по-видимому, позволил японцам предположить, что огонь их собственной артиллерии очень эффективен.

С утра 17 февраля японцы атаковали позиции I арм. корпуса. Около 13.00 поднялась метель, воспользовавшись этим, японская пехота, передвигаясь перебежками, атаковала Вильманстрандский окоп и редут № 7. Японцы назвали такую погоду «помощью неба», так как она благоприятствовала атаке, тем более что южный ветер нес снег в сторону русских позиций. Однако в 16 часов снег перестал идти и горизонт прояснился. Теперь уже русским были хорошо видны японские солдаты. Русская артиллерия открыла ожесточенный и точный артиллерийский огонь.

Шедший на левом фланге 20-й бригады 39-й полк Маруямы продвинулся вперед дальше всех. Первая рота полка за 20 минут потеряла 4 офицеров и 124 солдата. Однако полк продолжал двигаться вперед.

Японская артиллерия поддерживала продвижение пехотинцев. Крупнокалиберные снаряды разрушали русские укрепления и валили колья с проволочными заграждениями. Русские пехотинцы оперативно исправляли повреждения, несмотря на артиллерийский огонь.

Значительные потери наступающим пехотинцам наносил пулеметный огонь. Японцы, выдвинув в первую линию свои пулеметы, совместно с артиллерией подбили два русских пулемета. С криками «вперед» японцы продолжают наступление.

К 17.00 японцы перебежками продолжали движение вперед, оставляя значительное количество раненных и убитых. Осколком в грудь был ранен генерал Имабаши; офицеры генерального штаба, капитан Гаяши и поручик Ясухара, бросились к нему, чтобы отвести в тыл. Едва эта группа прошла 100 шагов, как над ним разорвался снаряд, поразивший обоих офицеров. В командование бригадой вступил полковник Маэда.

В полночь японцы овладели последней высотой перед русскими позициями. Скат высоты простреливался пулеметно-ружейным огнем, атакующие, невзирая на это, бросаются по скату вниз и врываются в первую линию русских окопов. Русские отошли в редуты и немедленно открыли огонь по оставленным окопам из орудий.

У японских пехотинцев не было времени и возможности построить укрепления, и они вынуждены укрываться за крохотными бугорками, за которыми едва мог спрятаться солдат. Было трудно удержаться на позиции, не то что идти вперед. Каждая голова, высунувшаяся из-за бугорка, подвергалась ожесточенному русскому обстрелу.

Попытка ночной атаки не удалась, русские в укреплениях были очень бдительны. Японские солдаты оставались в 100 шагах от русских позиций в течение трех суток. Были значительные трудности в пополнении боекомплекта и снабжении пищей. В первый день русские пресекали все эти попытки, вызывавшиеся на это дело добровольцы, гибли под огнем на скате. Японцы поступили затем следующим образом: «продовольствие и патроны увязывают круглыми свертками, ночью подносят к вершине последнего холма и скатывают их вниз к солдатам». Посылались исключительно сухари. Ночью под покровом темноты солдаты занимались укреплением занятой позиции.

Утром японская артиллерия возобновила артиллерийский огонь. Одновременно японская пехота провела несколько атак на правом фланге I арм. корпуса. Особенно упорные атаки были вновь на редут № 7. Атакующие доходили до искусственных препятствий, но каждый раз отбрасывались совместным огнем артиллерии и пехоты.

Потери 10-й пехотной дивизии за 17—18 февраля составили 291 убитый и 1222 раненых. Из них на долю 39-го пехотного полка пришлось 75 убитых и 388 раненых. Еще больше потерял 20-й полк – 133 убитых и 403 раненых.

19 февраля в 23.00 1, 13, 16-я роты и охотничья команда Вильманстрандского полка и 1½ роты 145-го пехотного Новочеркасского полка, под общим командованием подпоручика Спринца, предприняли вылазку. В тишине, приблизившись к позициям батальона Такакура, они были замечены часовым. На отклик «Кто идет?», раздалось по-японски «Свои, товарищи!»

У японцев были сомнения и, взяв ружья на изготовку, они всматривались в темноту, не решаясь открыть огонь. Вдруг из темноты с криками «Ура!» русские пехотинцы бросились в штыки. Начался рукопашный бой, боясь попасть в своих, обе стороны не открывали ружейного огня. Штыками и прикладами русские сбили японцев с позиций. Майор Такакура размахивая саблей, ободрял солдат, но тщетно…

Японская позиция была взята, более 200 японских трупов лежали на месте схватки, были захвачены три пулемета (один из них в качестве трофея был оставлен в полку) и пять зарядных ящиков.

Во время начала атаки одна из рот батальона Такакуры, вследствие огромных потерь имевшая численность 75 человек, принимала пищу. Застигнутая врасплох, она бежала, бросив раненных и убитых и побросав ранцы. Русские, овладев окопами, собрали ранцы в кучу и подожгли.

Японцам показалось, что русские бросали в костер раненых. Оставшиеся от роты 50 человек в ярости бросились в атаку. После короткой штыковой свалки их осталось 17, был ранен командир роты капитан Окубо. В бой вступили остальные части. В батальоне Такакура осталось 4 офицера, в другом 3, полковник Маруяма ранен. За подкреплениями были направлены ординарцы. В 4 утра подкрепления подошли.

Введя в бой батальон майора Окада, японцам удалось гранатами выбить русских из окопа. Вильманстрандцы и новочеркасцы, утомленные боем и не получившие подкрепления, отошли в редуты.

В течение ночи на 20 февраля японцы продолжали действия на фронте I армейского корпуса. В некоторых местах им удалось продвинуться вперед, но добиться существенных успехов им не удалось.

Днем японцы продолжали интенсивный артиллерийский огонь по позициям корпуса и несколько раз переходили в атаки. Все атаки были успешно отражены при содействии артиллерии IV Сибирского корпуса.

Артиллерия противника обстреливала преимущественно д. Люцзянтунь, обороняемую 147-го Каспийским полком, сюда же были направлены атаки пехоты.

Барцини, корреспондент, бывший при японской армии, так описывал атаки 20 февраля: «В 5 часов утра японцы возобновляют атаки. Взять Люцзятунь необходимо, чтобы облегчить бригаде Имабаши взятие Хулаотуна и атаку Путиловской сопки. Делается новая попытка атаковать, вследствие категорического приказа Нодзу.

Трудности невероятны. Каждый шаг стоит сотен жертв. Генерал Отами телеграфирует в штаб армии, что перед ним, по крайней мере, двойной численный перевес русских. Штаб отменяет приказание и отдает распоряжение об отходе на старую позицию. Но было уже поздно. Когда пришло это известие, уже рассвело.

Бой был упорный. Японцы с отчаянной храбростью бросаются на передовые позиции русских. Двум или трем частям удается прорвать их. В некоторых местах на брустверах показываются японские флаги; они срываются и снова устанавливаются там.

Убедившись в малочисленности японцев, русские переходят в наступление. Японцы отбиты, отходят к своим земляным мешкам и упорно обороняются. Будь это днем, отступление превратилось бы в избиение.

К 10 часам утра из строя атакующих выбывает половина. Но затем в течение всего дня они оказывают жестокое сопротивление атакам русских. Ночью остатки отходят назад, вынеся всех раненых офицеров. В этот ужасный день полк Нишимура потерял 2000 чел.».

Каспийцы перешли в контратаку и выбили противника, причем одна рота японского 40-го пехотного полка подполковника Танака, была уничтожена, половина роты была взята в плен.

Потери японской 10-й пехотной дивизии за 20 февраля составили 866 убитых и 1311 раненых. Большую часть из них – 607 убитых и 656 раненых, потерял 10-й пехотный полк.

Небольшая группа противника, в составе 2 офицеров и 20 солдат, проникла в тыл русских позиций. Просочившиеся японцы укрылись в фанзе. Утром 21 февраля они были обнаружены. На предложение сдаться они ответили отказом и были переколоты каспийцами.

В ночь на 21 февраля японцы вновь атаковали Люцзянтунь, но были отбиты. Каспийцы, перейдя на рассвете в наступление, захватили в плен 2 офицеров и до 108 нижних чинов.

В боях с 13 по 22 февраля Каспийский полк потерял: убитыми 2 офицера и 84 нижних чина; ранеными 9 офицеров, 5 зауряд-прапорщиков и 316 нижних чинов.

22 февраля в 8 часов вечера командир Каспийского полковник Кордюков получил приказ оставить Люцзятунь. Это было «…для Каспийцев совершенной неожиданностью. После так успешно отбитых всех японских атак в центре и вообще на всем фронте 1-й армии – подъем духа был необычайный. Хотелось идти вперед, а не назад. Несмотря на долгие бои днем и ночью, никто не чувствовал усталости, все горели единодушным желанием разбить врага, – страстно ждали приказа о наступлении. И вдруг – снова отход назад…»

Тем временем, еще вечером 16 февраля, после целого ряда донесений конницы и ожесточенных атак японцев на правый фланг, план Ойямы был понят русским штабом. Стало ясно, что вдоль Ляохэ на север двигается вся армия Ноги. Также ген. Линевич донес, что считает положение своих войск на левом фланге прочным. Действительно, атаки Кавамуры и Куроки стали постепенно ослабевать.

Генерал Куропаткин на основании полученных донесений отдал следующие распоряжения:

Оставшейся в резерве 25-й дивизии XVI корпуса двигаться к Каолитуню и соединиться с отрядом г.-л. Биргера.

Туда же направиться двум бригадам 9-й и 31-й пех. дивизий (Х корпуса 2-й армии) и всем этим войскам поступить под начальство командира XVI корпуса ген. Топорнина.

Ген. Каульбарсу выделить из состава своей армии корпус в 32 батальона и направить его наперерез армии Ноги в район Салинпу. Командующий 2-й армией назначил для этого VIII корпус, который ночью 16 февраля должен быть сменен частью войск Сводно-стрелкового корпуса, но этот маневр не удался, так как Оку с раннего утра 17 февраля атаковал VIII корпус, прежде чем тот снялся с позиции, и приковал его на целый день к полю сражения. Тогда ген. Каульбарс сформировал для отправления к д. Салинпу сводную дивизию из 4-х полков (215-й Бузулукский, 241-й Орский, 54-й Минский, 60-й Замосцкий пехотный полки) от четырех разных дивизий под командованием ген. Голембатовского. Однако и этот маневр не удался, так как вследствие напора японцев по правому берегу Хуньхэ дивизия была вынуждена поддержать правый фланг VIII корпуса.

I Сиб. корпусу передвинуться с левого фланга обратно к Байтапу в стратегический резерв, выступив 17 февраля и совершив марш в 2 перехода.

Большая часть войск, которую генерал Куропаткин решил сосредоточить на западном фронте против армии Ноги, провела последние дни перед этим в боях и передвижениях. Следовательно, они вступали в новый решительный бой, будучи утомленными и ослабленными. Кроме того, эти войска брались из состава 2-й Маньчжурской армии, находящейся на направлении главного удара японцев, а не из центра и левого фланга, где 3-я и 1-я армии могли держаться на сильно укрепленных позициях против значительно превосходящего численно неприятеля.

Общее руководство войсками на западном фронте возложено на ген. Каульбарса, а командование оставшимися частями 2-й Маньчжурской армии – на генерала фон-дер Лауница.

Утром 17 февраля японцы возобновили атаки на правый фланг 2-й Маньчжурской армии и после упорных боев заставили его податься назад к д. Цаенза. Вечером генерал Куропаткин отдал приказ отойти еще далее назад на линию Тусампу – Цантану – Туэльну. Решение отступить объясняется, во-первых, тем, что в тылу правого фланга был уже противник, следовательно, необходимо было загнуть правое плечо назад, и, во-вторых, – желанием занять более короткую позицию, что дало бы возможность выделить, наконец, часть войск 2-й армии на правый берег Хуньхэ для противодействия обходу.

Вместе с тем генерал Куропаткин принял новые меры к усилению войск, предназначенных для действия против армии Ноги. Из войск XVII корпуса (3-я Маньчжурская армия) была сформирована сводная дивизия в 12 батальонов под начальством г.-м. Де-Витта. Дивизия получила приказ двигаться форсированным маршем к Мукдену и занять позицию севро-западнее города у императорских могил.

XVI корпус (25-я пехотная дивизия и сводная дивизия X корпуса) в этот день подошел к с. Салинпу, которое уже было занято японцами. После неудачной попытки выбить противника ген. Топорнин расположил свои войска в одном километре восточнее этого селения.

Отряду г.-л. Биргера, ввиду появления противника в него тылу, было приказано вернуться от Каулитуня к Мукдену. Встретив незначительное сопротивление, отряд пробился в этом направлении, но затем был направлен генералом Куропаткиным на станцию Хушитай для прикрытия железной дороги.