Текст книги "Конституционно-правовое регулирование отношений между Российской Федерации и ее субъектами"

В научной литературе по-разному трактуется понятие «национальная государственность», несмотря на то что в 60‑70‑е гг. по данному вопросу вышли монографии С. А. Раджабова[102]102
  См.: Раджабов С. А. Ленин и советская национальная государственность. Душанбе, 1970.


[Закрыть], К. К. Коркмасовой[103]103
  См.: Коркмасова К. К. Национальная государственность в СССР. Ростов н/Д, 1970.


[Закрыть], Э. В. Тадевосяна[104]104
  См.: Тадевосян Э. В. Советская национальная государственность. М., 1972.


[Закрыть], исследование «Национальная государственность союзных республик»[105]105
  См.: Национальная государственность союзных республик. М., 1968.


[Закрыть].

В современной литературе «национальная государственность» трактуется часто как «государственность данного этноса и для данного этноса»[106]106
  См.: Советская этнография. 1990. № 5. С. 4.


[Закрыть]. Это толкование как недемократичное было подвергнуто критике в конце 60‑х – начале 70‑х гг. и понималось как государственность не только той нации или народности, которая дала имя данной республике или автономии, но и всех других национальностей, проживающих на ее территории.

Такое понимание национальной государственности дано не только в Конституции РФ, где говорится о «многонациональном народе России» как единственном источнике власти, но и в конституциях входящих в нее республик.

Демократическое государство не может не признавать право народов на самоопределение. Но это право может и должно осуществляться не иначе, как на основе и в рамках полного равноправия всех граждан, приоритета прав человека, без каких-либо привилегий для «коренной» (титульной) нации, без дискриминации населения других наций.

В. А. Тишков считает, что национально-территориальный принцип государственного построения сам по себе «провоцирует претензии со стороны одной из национальностей на исключительный статус в вопросах контроля власти и ресурсов и затрагивает интересы остального населения»[107]107
  Тишков В. А. Стратегия национальной политики в Российской Федерации // Вест. РАН. 1993. № 8. С. 679.


[Закрыть].

Национальное в государственности России находит свое выражение в построении государственности на базе этнической территории соответствующего народа, т. е. территории его исторического проживания: в обеспечении широкого представительства данного народа в органах государственной власти и управления, в закреплении его родного языка в качестве государственного и организации функционирования государственных органов, в своеобразии применения федеральных законов, учитывающем национальные особенности и т. д.[108]108
  Тадевосян Э. В. Российский федерализм… С. 8.


[Закрыть]

Тем не менее говорить о государственном суверенитете субъектов Российской Федерации сегодня так же неправомерно, как и раньше.

Наделение государственным суверенитетом субъектов Российской Федерации ведет к разрушению единой государственности. Укрепление самостоятельности регионов надо осуществлять не дроблением государственного суверенитета, а путем взвешенной передачи полномочий от Российской Федерации к ее субъектам[109]109
  Круглый стол: Проблемы регионального управления и законодательства // Российский юридический журнал. 1994. № 1. С. 4.


[Закрыть].

Исторические традиции России породили феномен «матрешечных» субъектов Российской Федерации, т. е. вхождение автономных округов в состав краев, областей и признание их в то же время по Конституции равноправными субъектами Российской Федерации.

Решение проблем федерализма, обусловленных историей и традициями России, – это вопрос не только права, но и политики. Путь решения спорных вопросов – это путь взвешенных переговоров и согласительных процедур. В то же время в Конституции много правовых проблем неравноправия субъектов Российской Федерации.

Субъекты Российской Федерации принимают уставы только законодательными органами; в отношении республик такого ограничения нет. Согласно п. «а» ч. 1 ст. 71 Конституции РФ, республики и другие субъекты Российской Федерации поставлены в разные правовые условия с позиций такой сферы совместного ведения, как обеспечение соответствия актов субъектов Федерации Конституции РФ и федеральным законам[110]110
  Умнова И. А. Современная конституционная модель российского федерализма… С. 8.


[Закрыть].

Конституция пытается соединить собственно национальный и территориальный факторы в государственном устройстве в том варианте, в котором он существует в настоящее время в России. Только в 4 из 21 республики титульная нация составляет большинство населения. Это очень серьезный вопрос, так как многие специалисты считают, что с внедрением конституционных принципов равноправия граждан Российской Федерации, народовластия, а также равноправия субъектов РФ сущность организации новой федерации должна быть именно территориальной.

После провозглашения суверенитета в 1990 г. в России не было принято документов, определяющих ее национально-государственное устройство. Федерация не учреждалась, а провозглашалась, а это вызывает очень много внутренних политических и правовых противоречий.

В Российской империи все вершилось от имени монарха, в СССР – от имени рабочих и крестьян, в обновленной демократической России субъект, обладающий этим правом, не вполне определен. Ссылки на некое чисто гражданское общество, которое якобы не должно иметь этнических, языковых, культурных интересов отдельных групп, совершенно несостоятельны, так как только при наличии законов, которые гарантируют защиту этнических прав, и возможно гражданское общество. Люди изначально равны, следовательно, каждый вправе получать образование на родном языке, развивать свою культуру, соблюдать традиции и требовать удовлетворения этих потребностей от государства. Этнические права – это неотъемлемая часть прав человека, и только соблюдая их, государство становится благом. В ином случае люди вынуждены создавать общественные институты для защиты своих интересов в виде национально-культурной автономии, территориальных образований, республик[111]111
  См.: Хакимов Р. Конституционный процесс в Российской Федерации: тенденции и перспективы // Пробелы в Российской Конституции и возможности ее совершенствования. М., 1998. С. 62.


[Закрыть].

Ситуация в России такова, что коренные народы (татары, башкиры, якуты и другие) недвусмысленно свои претензии на роль государствообразующих этносов. Более того, они укрепляют свои суверенные республики, иначе говоря, они самоопределяются (в рамках России), исходя из собственных интересов, что нередко приводит внутреннее законодательство субъектов РФ в противоречие с Конституцией РФ.

В то же время за последние годы окрепли области, края, автономные округа, города в качестве субъектов Российской Федерации.

В условиях демократии непротиворечивая федерация может быть построена только с учетом интересов двух составляющих:

– народов России, в основном представленных республиками и отчасти национально-культурными автономиями;

– территориальных (в основном этнически русских) образований.

Федеративный Договор в силу политических обстоятельств не мог стать учредительным документом. Договор носил конъюнктурный характер и принимался под сильным давлением центра. Чечня и Татарстан, не подписав данный документ, создали прецедент, с одной стороны, вооруженного конфликта и провозглашения независимости, с другой – перехода к подписанию двухсторонних договоров. Конфликт в Чечне стал сложнейшей политической проблемой, а Татарстан предложил модель договорной федерации[112]112
  Там же. С. 63.


[Закрыть].

Конституционное совещание, которое состоялось в 1993 г., к сожалению, не учитывало уже принятых конституций республик, что было негативно воспринято республиками. Возникла такая ситуация, когда делегация Татарстана была вынуждена покинуть совещание. Многие представители крупных областей и краев были недовольны принятыми документами и требовали равноправного статуса с республиками. В ходе референдума почти ⅓ субъектов проголосовала против новой Конституции. В результате такой реакции регионов центр вынужден был начать в 1994 г. договорный процесс.

Рассматривая содержание Конституции 1993 г., можно сделать вывод о том, что в ней неопределенно выражена государственная природа России, не раскрывается понятие «многонациональный народ», противоречиво изложены права и полномочия субъектов.

Проблемой для Российской Федерации является противоречивость закрепления в Конституции правовых форм разграничения предметов ведения и полномочий. Например, противоречие между ст. 4, которая гласит, что «суверенитет Российской Федерации распространяется на всю ее территорию», «Конституция Российской Федерации и федеральные законы имеют верховенство на всей территории Российской Федерации», и ст. 11, в которой установлено, что «государственную власть в субъектах Российской Федерации осуществляют образуемые ими органы государственной власти», «разграничение предметов ведения и полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти субъектов Российской Федерации осуществляется настоящей Конституцией, Федеральным и иными договорами о разграничении предметов ведения и полномочий». В ст. 15 определено, что «законы и иные правовые акты, принимаемые на всей территории Российской Федерации, не должны противоречить Конституции Российской Федерации», в п. 4 ст. 76 – «Вне пределов ведения Российской Федерации, совместного ведения Российской Федерации и субъектов Российской Федерации республики, края, области, города федерального значения, автономная область и автономные округа осуществляют собственное правовое регулирование, включая принятие законов и иных нормативных правовых актов». Пункт 6 ст. 76 гласит: «В случае противоречия между федеральным законом и нормативным правовым актом субъекта Российской Федерации, изданным в соответствии с частью четвертой настоящей статьи, действует нормативный правовой акт субъекта Российской Федерации».

Спор о том, что первично при разграничении предметов ведения и полномочий – договор или федеральный закон – приобрел затяжной характер. Более трех лет велась работа палатами Федерального Собрания РФ по принятию Федерального закона «О принципах и порядке разграничения предметов ведения и полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти субъектов Российской Федерации». До последнего времени ряд республик в составе России считают договор приоритетной формой правового регулирования по сравнению с Конституцией и Федеральным законом. Такими республиками являются Татарстан, Башкортостан, Саха (Якутия), Ингушетия и ряд других.

Если обратиться к истории взаимоотношений между центром и субъектами, то например, договор с Республикой Татарстан носил характер актов, по юридической силе поставленных выше Конституции РФ. Договор Российской Федерации и Татарстана от 15 февраля 1994 г. существенно не согласуется с Конституцией РФ. В Договоре не указано, что в состав Российской Федерации входит Татарстан и что на него распространяются все положения Конституции РФ и федеральных законов. В то же время в нем нет упоминания о том, что Конституция и законы Республики Татарстан должны соответствовать Конституции РФ и ее законам.

К совместному ведению в Договоре относится «координация деятельности по вопросам геодезии, метрологической службы, исчисления времени», хотя по Конституции РФ эти вопросы отнесены к ведению Российской Федерации. Договор выводит из ведения Российской Федерации (п. «о» ст. 71 Конституции РФ) «правовое регулирование интеллектуальной собственности».

Статья 2 Договора к ведению Республики Татарстан относит правовое регулирование административных, семейных и жилищных отношений. В то же время Конституция РФ относит данные сферы к совместному ведению Российской Федерации и ее субъектов[113]113
  Домрин А. Правовой институт федеральной интервенции: Зарубежный опыт и Конституция России // Пробелы в Российской Конституции и возможности ее совершенствования. С. 70.


[Закрыть].

Большинство двухсторонних договоров, которые подписаны в настоящее время, – это документы, не претендующие на подмену российской Конституции. Хотя надо отметить, что они регулируют не те отношения, которые связаны с учетом специфики субъектов Российской Федерации, а предусматривают общие положения, которые должен регулировать федеральный закон.

Возникает вопрос: если договор имеет приоритет над Конституцией и федеральным законом, тогда мы имеем дело с договорной федерацией (договорное государство), если Конституция и закон (что указано в ст. 4 и ст. 15 Конституции РФ) первичны, а сам договор вторичен, то это классическое суверенное государство.

Конфликт в данном вопросе был отчасти решен при рассмотрении Конституционным Судом РФ в январе 1998 г. дела о проверке конституционности Лесного кодекса Российской Федерации. Конституционный Суд РФ рассмотрел вопрос о соотношении договора между органами государственной власти РФ и Республики Карелия, с одной стороны, и Лесного кодекса РФ – с другой, в регулировании отношений по владению, пользованию и распоряжению лесными ресурсами. Конституционный Суд РФ признал, что регулирование федеральным законодателем лесных отношений осуществлено в соответствии со ст. 72 и 76 Конституции РФ. В то же время Конституционный Суд РФ не дал прямого ответа на вопрос, в каком соотношении по юридической силе находятся договор и федеральный закон.

Есть группа противоречий, которая возникла из-за определенной спешки, в результате недоработки, а может быть, в результате небрежности законодателей. Проект Конституции создавался в условиях затянувшейся конфронтации между высшими законодательными и исполнительными органами власти. Конституционное совещание, которое обсуждало проект Конституции 1993 г., работало в очень сложных условиях, что привело к появлению существенных противоречий. Эти противоречия, к сожалению, не были устранены в период подготовки проекта, и в последующем был принят принцип равноправия субъектов, который регламентировал равенство субъектов Федерации, одновременно давая перечень субъектов Российской Федерации в ст. 65 Конституции РФ по шести категориям, а не общим списком, как было бы логичнее. Тем самым исключалась универсальность принципа равноправия.

В ст. 71 и ст. 72 Конституции РФ встречаются совпадающие предметы ведения. Так, в п. «в» ст. 71 установлено, что «регулирование и защита прав и свобод человека и гражданина; гражданство в Российской Федерации; регулирование и защита прав национальных меньшинств» находятся в ведении Российской Федерации, а ст. 72 определяет, что «защита прав и свобод человека и гражданина, защита прав национальных меньшинств; обеспечение законности, правопорядка, общественной безопасности; режим пограничных зон» находятся в совместном ведении Российской Федерации и субъектов Российской Федерации.

Пункт «а» ст. 71 гласит: «…принятие и изменение Конституции Российской Федерации и федеральных законов, контроль за их соблюдением» находятся в ведении Российской Федерации. В то же время ст. 136 устанавливает, что поправки к гл. 3–8 Конституции РФ принимаются после одобрения органами законодательной власти не менее чем ⅔ субъектов Российской Федерации.

Существует определенная неполнота конституционного регулирования, в частности, ч. 3 ст. 5 Конституции РФ не закрепляет принцип конституционного разграничения предметов ведения между Российской Федерацией и ее субъектами, а определяет вытекающий из него принцип разграничения между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти субъектов Федерации.

Долгое время существовала трудность в толковании ст. 76 Конституции РФ по предметам совместного ведения Российской Федерации и ее субъектов. Части 1 и 2 сохраняли нерешенным вопрос, могут ли по предметам ведения Российской Федерации и предметам совместного ведения Федерации и ее субъектов приниматься акты Президента РФ и Правительства РФ. Конституционный Суд РФ этот пробел разрешил в процессе рассмотрения конституционности отдельных положений Федерального закона, в частности Лесного кодекса РФ.

В своем Постановлении от 9 января 1998 г. Конституционный Суд РФ, ссылаясь на ст. 90, 115, 125 (п. «а» ч. 2) Конституции РФ, указал на то, что Президент РФ и Правительство РФ также принимают собственные правовые акты, в том числе нормативного характера, по вопросам ведения Российской Федерации и совместного ведения[114]114
  Умнова И. А. Современная конституционная модель российского федерализма… С. 11.


[Закрыть].

Реализация Конституции, в частности ст. 72, ставит вопросы: к какому виду предметов ведения относятся государственная служба, миграция, социальное обслуживание и ряд других? В ряде случаев такие пробелы восполняются двухсторонними договорами между органами государственной власти Российской Федерации и субъектов Российской Федерации, где такие сферы относятся к совместному ведению. С другой стороны, в соответствии со ст. 72 и 76 Конституции РФ, конкретизация предметов совместного ведения возможна лишь с помощью федеральных законов.

После появления Федеративного договора в марте 1992 г. в литературе не только по государственному праву, но и по истории, философии, экономическим наукам стала активно проводиться мысль о том, что Российская Федерация перестала быть конституционной федерацией, превратилась в новую форму – договорную федерацию. Реально это означало, что происходит замена правовых приоритетов: на первое место выходит договор, именно он составляет фундамент всей федерации, ее главный правовой акт. Конституция в договорной федерации уходит в тень.

В действительности договорной федерации нет, поскольку основным правовым документом федерации является Конституция РФ, а не договор.

В настоящее время среди ученых-юристов продолжает идти спор: какой путь предпочтительнее для Российской Федерации – конституционный или договорный? Можно привести мнения ряда известных ученых. Так, Л. Болтенкова считает, что двухстороннее регулирование государственно-властных полномочий участниками федеративных отношений создает гибкую модель федерализма, позволяет учитывать и согласовывать как интересы Российской Федерации в целом, так и ее субъектов[115]115
  Болтенкова Л. Асимметричность Федерации // Регионология. 1997. № 1. С. 77.


[Закрыть].

Г. Марченко считает, что договорный процесс положил начало «эрозии российского государства как конституционной федерации» и постепенно превращает его в «договорное конфедеративное объединение разностатусных квазигосударств»[116]116
  Марченко Г. Региональные проблемы становления новой российской государственности. М., 1996. С. 28.


[Закрыть].

Интересные мнения высказали участники «круглого стола», состоявшегося 28 мая 1997 г., по проблемам российского федерализма на современном этапе[117]117
  См.: Вестн. РУДН. Серия: Юридические науки. 1997. № 2.


[Закрыть].

Так, А. Н. Аринин, заместитель председателя Комитета по делам федерации и региональной политики Государственной Думы, кандидат философских наук, отметил, что существует ряд стереотипов, которые трудно преодолеть. Он задает вопрос: панацея ли федерализм от тех проблем государственного развития страны, которые мы сегодня переживаем? Насколько эффективен спор унитаризма и федерализма? Раскрывая этот вопрос, А. Н. Аринин говорит, что у нас в научных кругах принято придавать унитаризму зловещий смысл, а федерализму – прогрессивный. Он не соглашается с этой оценкой, приводя в качестве примера демократические режимы в таких странах, как Швеция, Финляндия, Франция, Норвегия, Италия, Испания.

Говоря о стереотипах, А. Н. Аринин отмечает еще один аспект. Есть мнение, что только федерация обеспечивает формирование гражданского общества. Однако это далеко не так. Ссылаясь на пример России, можно сказать, что у нас гражданское общество формируется гипертрофированным образом, так как экономические законы и правовое обеспечение этих законов не соответствовали времени. Гражданское общество – это не продукт развития федерализма, а продукт правового государства.

Еще одна методологическая проблема было поднята на данном «круглом столе». Федерализм у нас в стране отождествляется с решением национального вопроса. Однако это можно отнести к наследию той национальной политики, которая прикрывала этнический максимализм, когда в общественное сознание был внесен элемент признания того, что каждый народ, нация имеет право на свое государство. Несколько десятилетий государство проводило такую политику, и эта мысль укоренилась в обществе. Неосторожно брошенная Б. Ельциным фраза: «Берите столько власти, сколько вы сможете проглотить», была воспринята однозначно, как превращение своих автономных республик в суверенные республики, как превращение автономных областей в республики и т. д. Национальный вопрос был практически сведен к созданию государства, в котором каждый народ наделялся своим государственным образованием. Между тем мировая практика показывает, что в мире существует свыше трех тысяч народов, а государств всего двести.

Одним из серьезных пробелов в Конституции РФ является неопределенность в основах ответственности органов государственной власти и должностных лиц Российской Федерации и ее субъектов за несоблюдение Конституции РФ, федеральных законов, неисполнение решений судов. Не определены возможность применения институтов федерального вмешательства, досрочного роспуска органа государственной власти, а также отстранения от должности должностных лиц.

Существуют две основные модели государственно-правовой ответственности между органами государственной власти Российской Федерации и ее субъектов – позитивная и негативная.

Позитивная ответственность реализуется через финансово-экономические рычаги. Эта ответственность возникает, например, в федерации США. Там ответственность – следствие выделения денежных субсидий под программы с определением для регионов условий реализации этих программ. За их выполнением устанавливается жесткий контроль.

Негативная юридическая ответственность возникает, например, в таких странах, как Германия, Австрия, Индия, где на конституционном уровне определены институты федерального вмешательства. Ими являются досрочный роспуск законодательного органа, снятие с должности глав субъектов федерации, глав их исполнительной власти.

В конституционном праве существует понятие «асимметричный федерализм» – это своеобразный тип эволюции власти, который соответствует фактической асимметричности власти, унаследованной Россией от прежних времен. В то же время данный процесс осуществляется при недостатке эффективных формальных юридических правил, вследствие чего федерализм в России деформируется произволом и политическим неравенством. Все возрастающие различия в экономическом положении регионов составляют экономическую основу асимметричного федерализма.

Анализируя федерации Европы, можно сказать, что на континенте нет асимметричных федераций. Асимметрия порождает конкуренцию, в результате чего федеративные отношения находятся в состоянии постоянного изменения. В России, если определенные уступки делаются одному субъекту Российской Федерации, другие немедленно требуют таких же привилегий. Одновременно республики настаивают на сохранении своей специфики[118]118
  Саква Р. Российский регионализм, выработка политического курса и государственное развитие // Российский федерализм: конституционные предпосылки и политическая реальность: Сб. докл. М., 2000. С. 19.


[Закрыть].

Симметричность связана с различными привилегиями, предоставленными республикам и другим субъектам Российской Федерации, что закреплено в соглашениях о разграничении компетенции.

Одной из особенностей Российской Федерации является наличие регионального фактора. Если принять во внимание размеры страны и ее разнообразие, то можно сделать вывод что регионализм имеет глубокие корни. Формирование гражданского общества в России имеет региональное влияние, включает региональные конфликты, в которые могут быть вовлечены общественные движения.

Регионализм выражает специфические бюрократические и социальные интересы, которые активно поддерживаются региональными лидерами с использованием разнообразных политических ресурсов для обретения самостоятельности, привлечения инвестиций, для независимости от контроля со стороны общества.

Всю совокупность горизонтальных отношений российских регионов можно разделить на взаимоотношения в рамках межрегиональных объединений (ассоциаций) субъектов Российской Федерации, взаимоотношения самих межрегиональных объединений и прямые отношения субъектов Российской Федерации.

Реализуя прямое сотрудничество между собой, субъекты Российской Федерации заключают договоры и соглашения в различных областях, относящихся к их ведению. В основном заключаются соглашения в области экономики.

Наиболее эффективным представляется сотрудничество субъектов Российской Федерации в рамках создаваемых ими объединений. В настоящее время практически все российские регионы входят в какое-либо из восьми существующих межрегиональных объединений (ассоциаций). Некоторые из субъектов входят в два объединения. Нормативной базой деятельности межрегиональных ассоциаций являются как акты федерального уровня, так и внутренние документы объединений – уставы, учредительные договоры, регламенты. Федеральные акты, в частности, фиксируют принципы формирования и деятельности ассоциаций: добровольность участия, взаимовыгодные и взаимоответственные обязательства между участниками, финансовая независимость членов ассоциаций с передачей им функций по формированию фондов финансовых и товарно-материальных ресурсов, координация совместных усилий и расходования средств[119]119
  Саликов М. С. Сравнительный федерализм США и России. С. 205.


[Закрыть].

В настоящее время межрегиональные ассоциации представляют собой довольно мощные как в экономическом, так и в политическом плане объединения субъектов Российской Федерации, не считаться с которыми федеральный центр уже не может. Именно поэтому центр стремится создать правовые способы регулирования этих отношений: уставы этих объединений должны быть утверждены федеральным Минюстом, принимаются исполнительные акты по отдельным либо по всем ассоциациям.

Ассоциации привлекаются для решения важнейших вопросов, в частности для предварительного обсуждения проектов федерального бюджета на очередной год. Однако центральная власть стремится не допустить политизации этих объединений.

В мае 1994 г. в Совете Федерации был подписан «Протокол о намерениях по взаимодействию между Советом Федерации Федерального Собрания Российской Федерации и межрегиональными ассоциациями экономического взаимодействия субъектов Российской Федерации», а в июле 1994 г. было заключено «Соглашение о сотрудничестве между Федеральным Собранием Российской Федерации и межрегиональными ассоциациями экономического взаимодействия субъектов Российской Федерации»[120]120
  См.: Абдулатипов Р. Г. Федерализация России и взаимосвязь региональной и нацио-нальной политики // Этнополис. 1995. № 1. С. 14.


[Закрыть].

Центр стремится использовать фактор интеграции для дальнейшего объединения субъектов Федерации. В то же время ассоциация не свободна от ряда проблем. Часто идет расхождение региональных интересов в отношениях между политически более независимыми республиками и остальными субъектами.

1997–1998 гг. были временем относительной стабилизации в стране. Темпы спада промышленного производства снизились, а к 1998 г. наметился небольшой рост. Это дало повод региональным элитам поставить вопрос о новых формах интеграции. Их оценка деятельности ассоциаций экономического взаимодействия существенно меняется: ассоциация рассматривается как важный, но все же переходный механизм к новым, более эффективным формам интеграции. Во второй половине 1997 г. в Свердловской области, выступившей в роли региона-интегратора, был разработан проект Договора об Уральском экономическом союзе, предполагаемыми участниками которого должны были стать республики Башкортостан, Коми, Татарстан, Удмуртия, Курганская, Оренбургская, Пермская, Свердловская, Тюменская и Челябинская области. Будучи по своей правовой природе межрегиональным договором, он не предусматривал создания нового субъекта Российской Федерации на основе объединения регионов, однако закладывал основы для заключения других межрегиональных договоров и принятия правовых актов Союза, обязательных для его участников в случае их ратификации. Проект предусматривал создание органов Союза – Высшего Совета, Межпарламентского Собрания и Исполнительного Комитета. Финансирование совместных мероприятий и содержания органов Союза должно было обеспечиваться за счет отчислений участниками из своих бюджетов и иных поступлений. Создание Союза могло повлечь за собой появление своеобразной промежуточной государственной формы – некоего симбиоза укрупненного субъекта Российской Федерации и межрегиональной организации.

Подписание подобного Договора могло быть воспринято как очередной демарш против центра, означающий новый виток противоборства. Однако к началу 1998 г. идея Союза была отодвинута на второй план в связи с обострившейся политической ситуацией в высших эшелонах власти в Москве.

В течение 1998–1999 гг. наблюдался новый поворот к эволюции ассоциаций экономического взаимодействия субъектов Российской Федерации. Они более и менее интегрируются в вертикаль исполнительной власти страны. Эта тенденция особенно усилилась после финансового кризиса 1998 г. При премьере Е. М. Примакове руководители ассоциаций вошли в состав Правительства РФ – по статусу они были приравнены к федеральным министрам[121]121
  См.: Указ Президента Российской Федерации от 22 сентября 1998 г. № 1142 «О структуре федеральных органов исполнительной власти» // Собрание законодательства Российской Федерации. 1998. № 39. Ст. 4886.


[Закрыть]. После этого вопрос о создании Союза и заключении соответствующего договора на Урале больше не поднимался.

В апреле 1999 г. Государственной Думой, а затем и Советом Федерации был одобрен и направлен на подписание Президенту Федеральный закон «Об общих принципах деятельности ассоциаций экономического взаимодействия субъектов Российской Федерации», который предусматривает весьма скромные права данных организаций по сравнению с первоначальным проектом закона, вынесенным на рассмотрение депутатам в октябре 1998 г.

Первый вариант законопроекта предполагал продолжение политики интегрирования ассоциаций в исполнительные органы государственной власти. Им предусматривалось наделение ассоциаций широкими правами по участию в работе правительственных комиссий; участию в разработке региональных разделов программ развития территорий при формировании федеральной программы развития, федерального бюджета; по представлению интересов регионов в Правительстве и Федеральном Собрании, а также в организациях Межгосударственного экономического комитета стран СНГ. Причем речь уже не идет о децентрализации власти. Ставка делается на укрепление единой централизованной вертикали исполнительной власти, включающей уровень Федерации, ее субъектов, а также местного самоуправления. В этой цепочке ассоциациям отведена особая роль: «Ассоциации экономического взаимодействия должны в полной мере овладеть функциями надежных организаторов информационных потоков и управленческих решений между федеральными органами государственной власти и государственной властью субъектов Федерации»[122]122
  См.: Россель Э. В третье тысячелетие войдем одной из ведущих держав мира // Регион-эксперт. 1999. № 20–21. С. 29.


[Закрыть].

Республики стали важнейшей ареной политической жизни, в них вырабатываются и реализуются различные политические программы.

Одна из особенностей российской демократии – наличие нескольких центров политической власти (Президент, Правительство, Государственная Дума, Совет Федерации и региональные лидеры), которые сдерживают и уравновешивают друг друга. Несмотря на формальные полномочия, которые Конституция предоставляет Президенту, на практике его власть ограничена. Если Президент попытается действовать абсолютно независимо, реакция других центров власти может привести к разрушению существующего конституционного порядка.

Центр включает в себя не только исполнительную и судебную власть, но также и представительный законодательный орган.

Верхняя палата Федерального Собрания – Совет Федерации – одновременно является и федеральным, и представительным органом субъектов Федерации. Совет Федерации – одна из форм участия регионов в общенациональном политическом процессе, он действует как важный объединяющий фактор. В Совет Федерации входят по два представителя от каждого из 89 субъектов Федерации. Конституцией РФ 1993 г. Совету Федерации предоставлены широкие полномочия. В 1993 г. члены Совета Федерации избирались населением, а с 1996 г. в его состав стали входить руководители исполнительных и законодательных органов власти субъектов Федерации. В 2000 г. принцип формирования несколько изменился. Вместо руководителей регионов в него будут входить его представители, однако замена руководителей их представителями процесс длительный, делается это для того, чтобы не возникло обид со стороны региональных лидеров.