Текст книги "Экстергейзер"

Трудно себе представить мужчину, который был бы от такой внешности в восторге!

– Ну это ты зря, – попытался успокоить её Виктор. – Я знаю человека, которому клонировали и вживили руку. Он говорил, что нет никакого отличия от родной…

– Конечно! – криво усмехнулась Хильда. – Думаешь, эту операцию можно позволить на страховку штурмовика?

Размечтался! Или, может быть, ты считаешь, что женщина от богатой жизни выбирает себе такую профессию?

Странный диалог двух прячущихся в траве людей прервал оглушительный рёв. Одна из МУ-13 встретила на своем пути какое-то препятствие – глубокий овраг или болото – и, забуксовав, включила полный форсаж. Колоссы-убийцы были уже совсем близко.

Неожиданно с той стороны, где находилась вторая рота лейтенанта Моралеса, появился танк. Он буквально летел над землёй, развивая максимальную скорость, и резко маневрировал, закладывая крутые виражи. Прошло несколько секунд, прежде чем танк сделал залп всем имеющимся у него тяжёлым вооружением: пушкой, ракетами и управляемыми минами.

МУ-13 грянули в ответ. Танк содрогнулся и завалился набок, а оторванная башня вместе с тысячей ослепительных искр продолжила свой путь по воздуху. Брант не выдержал, прицелился в одну из магрианских машин и выстрелил. Последнее, что он слышал, был хриплый женский голос, который извергал совсем нецензурные ругательства. Потом уши пронзила нестерпимая боль. Стало темно и тихо.

Часть вторая
Экспедиция

Глава 13
Латрозитовая ось

Виктор Брант не погиб на Кантуме, хотя ранения его были очень серьёзными. Второй флот Конфедерации во главе с адмиралом Гилбертом получил необходимое подкрепление и нанёс контратакующий удар. Битва была сложной, но магры, измотанные яростной обороной, которую люди держали в космосе и на поверхности планеты, уступили под новым натиском.

Их уцелевшие корабли покинули систему Синтакуры, после чего исход наземной битвы был предрешён. Таким образом, силы Конфедерации одержали первую масштабную победу в страшной войне.

От мощной наземной группировки, изначально защищавшей Кантум, осталось немного. Погибших было втрое больше, чем раненых, а тех, кто вообще не пострадал – единицы.

Если добавить сюда огромное количество жертв среди мирного населения, то репортёрское выражение «весь Кантум был устлан трупами» не покажется преувеличением.

Бранту повезло. Его быстро нашли, опознали и доставили в один из лучших военных госпиталей на планету Фусхалада.

Без малого месяц он пребывал в бессознательном состоянии в результате сильнейшей контузии, а врачи боролись за его жизнь, прикладывая все возможные и невозможные усилия.

Сам адмирал Гилберт, имеющий высочайший статус в военной организации, лично высказал свою заинтересованность в выздоровлении пациента, а потому спасение Бранта было для докторов не только делом чести, но и необходимым условием продолжения успешной карьеры.

Лечение по приказу всё того же Гилберта оплачивалось из специального военного фонда, и его стоимость никак не зависела от размеров страховки. Можно было применять даже такие дорогие методы восстановления как замена каждой отдельной клетки мозга. Это, в отличие от имплантации определенного фрагмента серого вещества, гарантировало сохранение и разума, и памяти в их первозданном виде.

Тело тоже восстановили. Оторванные пальцы вырастили из генетического материала и вживили, сшив сухожилия и мышцы. Раздробленные кости скрепили саморастворяющимися скобами, и они успешно срослись. Повреждённые участки кожи и барабанные перепонки заменили выращенными биоимплантами.

Тем временем война продолжалась. Адмирал Гилберт настойчиво требовал развивать атаку именно на его направлении, но после жаркой дискуссии военный совет решил иначе.

Направленные на Кантум войска магров далеко опережали их остальные силы, причудливым «языком» углубившись в пространство людей. Теоретически, это давало прекрасную возможность для окружения, и большинство стратегов всецело поддержали такой вариант.

В начале действительно всё шло гладко. Третий и четвёртый флоты Конфедерации, дополнительно усиленные группировками кораблей седьмого и девятого флотов в результате пятидневной операции смогли отсечь углубившиеся в человеческое пространство силы магров и организовать их окружение.

Но все усилия оказались тщетными. Воспользовавшись ослаблением других участков обороны людей, магры прорвали пространство фронта в двух местах, и начали быстрое продвижение вперёд. Ситуация резко изменилась. Обойдя соединившиеся третий и четвёртый флоты, магры могли беспрепятственно атаковать второй флот Гилберта, защищавший Кантум, а могли и вовсе продолжить движение вглубь Конфедерации, не встречая при этом серьёзного сопротивления.

Военному совету пришлось спешно менять свои планы, забыть об окружении магров и латать возникшие дыры в собственной обороне.

После этой неудачи победные настроения в армии Конфедерации опять сменились унынием. Роптали все. От рядового солдата, до генералов и адмиралов. Война вновь затягивалась на неопределённый срок! Тем, кто воевал с самого её начала, воспоминания о спокойной мирной жизни уже казались чем-то призрачным, далёким. На этом фоне как гром среди ясного неба прозвучало заявление верховного канцлера:

«Магры предлагают мир!»

Трудно описать тот всплеск эмоций, который вызвало это неожиданное заявление среди многомиллиардного человеческого сообщества! Горячие споры захлестнули всех. Булочники, ставя в печь первый утренний хлеб, обсуждали между собой предложенные маграми условия. Шахтеры, спускаясь на лифтах вглубь многокилометровых шахт, доказывали друг другу, нужен ли мир, или магров следует проучить. Фермеры, по вечерам собираясь в баре, с надеждой говорили об отмене обязательных поставок по специальным «военным» ценам, съедающим всю прибыль. Сборщики пулемётов наоборот – сетовали, что с окончанием войны дополнительно набранный персонал уволят, а зарплату урежут.

Самые взвешенные и аргументированные дискуссии, разумеется, происходили в Совете. Уважаемые его члены на вопрос смотрели глобально и в расчёт брали только интересы всей Конфедерации и крупнейших представителей бизнеса.

Впрочем, и последние особой роли не играли, а учитывались скорей для виду, чтобы Советники-лоббисты сохранили своё лицо. Предложенные условия мира были для Конфедерации невыгодными, но магры настаивали на их справедливости.

Согласно предложенному проекту, Магрианской Империи отходило почти все захваченное у людей пространство. Дополнительно Конфедерация должна была выплатить контрибуцию в виде поставок золота, платины, урана, ртути, железа, нефти, а также авительского ракушечника для отделки нового дворца Великого Магриция. Казначейство Конфедерации оценило требования магров в восемь миллиардов эксов, что, конечно было суммой беспрецедентной.

С другой стороны, продолжение войны при абсолютно неясной перспективе могло привести к гораздо большим затратам, а возможно, и к потере новых пространств. О гарантированной победе брались говорить лишь немногие смельчаки.

Большинство же придерживалось нейтралитета, считая, что война будет долгой и безрезультатной для обеих сторон.

С точки зрения минимизации потерь принятие условий магров казалось вполне логичным шагом. Но существовали и такие аспекты, как престиж Конфедерации, которая до этого времени всегда брала вверх в любых войнах, а также недоверие к маграм. Полную уверенность, что мир будет долгим, демонстрировали единицы.

Интрига сохранялась все три дня, пока в Совете обсуждалось предложение магров, но на решающем голосовании с небольшим перевесом победили сторонники мира. Мира ждали многие, а он всё равно наступил как-то неожиданно. Первые несколько дней люди не могли в него поверить, но потом одни вздохнули с облегчением, другие – с сожалением, и жизнь потекла дальше, засасывая гражданских обывателей в круговорот повседневных забот.

Для военных же всё обстояло иначе. Мир объявили, бои прекратились, но покинуть службу было нельзя. Лишь небольшому числу солдат дали отпуск, чтобы они могли навестить свои дома. Остальные с завистью смотрели на этих счастливчиков. Всем хотелось поскорее вкусить прелести мирной жизни. Она была близко, совсем рядом, но приходилось терпеть. От этого служба становилась невыносимой, солдаты впадали в тоску и начинали равнодушно относиться к дисциплине.

Виктор Брант входил в число солдат, у которых был выбор. Те, кто получил тяжёлые ранения, считались исполнившими свой долг и могли спокойно покинуть армию, если на то было желание. А у Виктора оно было. Он очень тяжело воспринял известие о заключенном мире, и принятое Советом решение называл не иначе как «позорным предательством», и даже сам адмирал Гилберт не смог уговорить Бранта продолжить службу. Виктор подал в отставку и покинул армию Конфедерации.

Как это случается с большинством отставников, самой первой к Бранту пришла мысль вернуться в родной дом. Он соскучился по родителям, брату и сестрам, по вкусной домашней еде, по великолепным закатам, когда солнце садится между холмами, усыпанными виноградниками. Конечно, будет чувство неловкости перед своей семьей, перед соседями за то, что проиграли войну. Но ведь ему лично себя упрекнуть не в чем, и лежащие в сумке награды – лучшее тому подтверждение. Останавливало Виктора совсем другое. Он понимал, что если вернётся домой, на Землю, то останется там навсегда, станет фермером и повторит путь своего отца. Работа на ферме привлекала Виктора с самого детства. Когда-то романтика и жажда свершений победили – юный Брант выбрал путь военного пилота. Сейчас же от романтики не осталось и следа. Виктор отчетливо представлял себе, как выкупит большой участок земли где-нибудь недалеко от фермы отца, на имеющиеся немалые средства – более миллиона эксов, полученных в виде бонусов за подбитые корабли – организует великолепное хозяйство с красивыми постройками, новой техникой, и даже с собственным прудом. И всё. Больше он Землю никогда не покинет. Хороший хозяин не бросит свою ферму даже на несколько дней. А Виктор будет хорошим хозяином.

Картина фермерской жизни, которую рисовал себе Брант, была довольно привлекательной. Но она не включала в себя две вещи, без которых он никак не мог обойтись: любовь и всё ту же жажду свершений, которая, в отличие от наивно-романтического взгляда на жизнь, никуда не делась. Любовь – это, конечно, Кристэль Лоран. Никто больше не мог бы занять в сердце Виктора её место. И пусть Брант ещё не был готов разыскать девушку, но лишать себя возможности сделать это в будущем он не хотел. А пока нужно было найти себе какое-нибудь занятие. Желательно такое, чтобы оно придавало статус и приносило деньги. Что скажет Кристэль, если узнает, что Виктор работает пилотом грузового корабля или, скажем, держит небольшой бизнес? Едва ли это её впечатлит. Когда Виктор был ещё совсем ребёнком, недалеко от Брантов поселился человек по имени Марко Рохо. Он оказался братом хозяйки соседней фермы и производил впечатление человека весьма сурового. Во всяком случае, ребятня его откровенно побаивалась. Боялся и Виктор, но интерес взял вверх. Марко Рохо оказался бывшим штурмовиком, который после отставки работал на исследовательском корабле начальником службы безопасности. Нужно ли говорить, сколько всего интересного он мог поведать провинциальному сорванцу? При этом сам Рохо, проживший бурную жизнь, откровенно скучал на ферме сестры, поэтому с удовольствием возился с соседским мальчишкой. Это именно Рохо научил Виктора, как постоять за себя. И, конечно, бывший штурмовик очень много рассказывал и об армии, и об исследователях незнакомых планет, с удовольствием наблюдая за неподдельным восторгом своего единственного слушателя.

Спустя годы Виктор хорошо помнил его рассказы. И если армейская жизнь уже утратила для Бранта налет героического романтизма, то мысли об исследовательских экспедициях всё ещё вызывали приятное волнение. Сразу вспоминалось, как Марко Рохо говорил: «Защищать человечество и исследовать новые миры – вот два самых достойных занятия для мужчины. Я горжусь тем, что посвятил им свою жизнь. Пусть у меня и нет детей, я прожил свои дни не зря!»

Окончательное решение организовать исследовательскую экспедицию созрело у Бранта после того, как он стал свидетелем одного разговора. Это произошло на Фусхаладе, когда Виктор уже покинул госпиталь и некоторое время жил в небольшом городке Энц, занимаясь необходимыми при отставке формальностями. В один довольно жаркий день Брант прогуливался по городу и решил подкрепиться. Выбор его пал на ближайший бар, расположенный в полуподвале довольно старого дома.

В баре было темно и прохладно. Немногочисленные посетители, в основном мужчины, укрывались в нем от припекающего полуденного солнца. Они пили холодную хильму из больших глиняных кружек, жевали резко пахнувших кислым сушёных жуков гануи и, конечно, обсуждали новости последних дней. Заказав себе еду и хильму, Виктор с интересом наблюдал за окружающими и прислушивался к их разговорам.

– Я говорю вам, что это позор! – убеждённо доказывал собеседникам коренастый бородач в выцветшей клетчатой рубахе. – Мало того, что мы признали права этих тварей на захваченные территории, так ещё и контрибуцию им собрались платить!

– А тебе-то что, Гарри? – возразил худой и практически лысый мужчина в довольно приличном, но давно не стираном костюме. – Не из твоего же кармана будут платить! Зато сколько людей в живых останется! Не жалко тебе военных?

– Жалко? – возмутился бородач. – Да если бы они воевали нормально! А так…

– А вот я не согласен с тобой, Джеймс, – обратился к лысому в костюме полноватый, аккуратно одетый господин средних лет. – Платить как раз таки придётся нам! Ты разве не заметил, как растут цены? На днях тётушка Эльза покупала билет до Лордсмара с пересадкой на Тектоните. Решила повидать любимую племянницу – мою кузину Кристину. Так вот, что ты думаешь? Триста восемьдесят эксов! А в позапрошлом году она летала за двести!

– Ну ты скажешь тоже! – усмехался сидящий за соседним столиком, но внимательно слушающий разговор толстяк с четырьмя подбородками. – Твоя тётушка ещё бы через Дивес полетела – тогда и вовсе отдала бы всю тысячу! Решила, небось, тектонитских бриллиантов прикупить на старости лет?

– Ты, Мэтью, если не знаешь, так и не говори! – обиделся аккуратно одетый господин. – На Лордсмар это сейчас единственный рейс с одной пересадкой. И вообще, я удивляюсь вашей наивности! Если даже оставить стоимость перелёта, – а это, поверьте мне, неизбежно отразиться на ценах, – в ближайшие годы нас ожидает страшный дефицит латрозита!

– Вот напугал! – усмехнулся человек в клетчатой рубахе, обмакнув густую бороду в кружку с хильмой. – Я, Арчи, этот твой латрозит в руках никогда не держал да и в глаза не видел! Ты хоть и бухгалтер, образование имеешь, но тоже иногда загибаешь!

– Ничего я не загибаю, Гарри! – обиделся аккуратный господин. – Латрозит очень важен для промышленности, потому что лежит в основе технологий, без которых мы не можем обойтись. Теперь же, чтобы восстановить флот, его нужно гораздо больше, чем до войны, а основной поставщик – планета Кантум – практически в руинах. Говорят, на достижение прежних объемов производства потребуется несколько лет. Уверяю вас, друзья, грядёт кризис, и всем нам придётся несладко.

– Как же так? – удивился худой, почти лысый мужчина в нестиранном костюме. – Если латрозит нам так нужен, неужели его больше негде взять, кроме Кантума?

– В нашем пространстве в латрозитовую ось попадает только Кантум и несколько независимых планет с очень маленькими запасами, – с важным видом знатока ответил аккуратный господин.

– А не в нашем? – неожиданно для себя спросил Брант, чем тут же приковал к себе всеобщее внимание.

– В пространстве магров, вероятно, есть две или три планеты, где добывают латрозит, – ничуть не смутившись, ответил ему аккуратно одетый господин, – и дальше, разумеется, тоже. Но это очень далеко. Без навигации перелёт займёт годы. А вы, молодой человек, мечтаете о карьере исследователя? Я сам, признаюсь, всю жизнь о ней мечтал… но как видите, работаю бухгалтером.

– Простите, сэр, я спросил из праздного любопытства, – сказал Виктор, всем видом демонстрируя раскаяние, что прервал умную беседу.

Расчет оказался верен, и про любопытного незнакомца тут же забыли. Беседа завсегдатаев бара продолжилась, и очень скоро латрозит уступил место вероятному подорожанию продуктов питания. Виктор Брант тем временем доел свою рыбу, допил хильму и, расплатившись с миловидной вежливой официанткой, покинул прохладный полуподвал. С того момента мысли о поисках латрозита не оставляли его.

Брант просмотрел множество источников, часами просиживая за квантером в своем номере отеля. К ясному пониманию вопроса это не привело. Скорее наоборот, запутало.

Одни источники писали о существовании латрозитовой оси как об абсолютно бесспорном факте. Другие их опровергали, ссылаясь на неизвестных Виктору, но по всей видимости уважаемых ученых. И уж совершенно неясно было, на какой конкретно планете искать латрозит. Брант понял, что без профессиональной помощи ему не обойтись.

К счастью, Фусхалада относилась к числу планет с развитой системой образования и науки. Правда, большинство научных центров специализировались на медицине, но Бранту удалось найти несколько многопрофильных университетов, где читался курс астрогеологии. Разумеется, поступать в университет он не собирался. Виктору нужна была платная консультация.

И вот тут произошла неожиданная трудность. Ученые оказались людьми, совершенно далекими от Бранта, а сам Брант – человеком, ничего не понимающим в ученых. Уговорить их никак не удавалось. Предложение денег кто-то воспринимал равнодушно, другие обижались и заявляли: «Наука не продаётся!»

С одной стороны Виктор был разочарован, с другой – приятно удивлён, что есть на свете беззаветно преданные своему делу люди, для которых принципы дороже денег. В действительности суждения Бранта были очень наивными. Сотрудники университета не имели права оказывать ему услуги, связанные с их профессиональной деятельностью. Такие решения принимал только сам университет. Если бы всплыло подобное нарушение, то совершивший его человек мог лишиться работы. В свою очередь ни один из имеющихся на Фусхаладе университетов не имел права оказывать услуги в области астрогеологии. В научном сообществе сферы влияния были чётко поделены, и нарушение правил игры жестоко каралось. Научным сопровождением исследовательских экспедиций занимались специальные астрогеологические центры, бравшие за свои услуги огромные деньги. Их ассоциация ревностно следила, чтобы никто больше не мог претендовать на столь выгодную рыночную нишу. Некоторые протестовали, но только не университеты Фусхалады. У них тоже была своя ниша – медицина – и они также входили в соответствующую ассоциацию, борющуюся со случайными игроками и договаривающуюся с другими ассоциациями.

Выйти из тупика помог случай. Вынужденное бездействие тяготило Виктора. Городок Энц, где он временно проживал, был настолько маленьким, что выучить наизусть все его улицы и заведения оказалось делом нескольких дней. В мимолётном разговоре Брант поведал о своей скуке администратору отеля, и тот предложил ему «отличное развлечение» в виде экскурсии в город древней цивилизации, населявшей Фусхаладу за миллионы лет до пришествия людей и загадочно погибшей то ли от эпидемии, то ли от собственного бактериологического оружия. Предложение показалось Виктору интересным, и уже на следующий день винтовой транспортер доставил его на экскурсию.

Увиденное там действительно поражало! Раскопанная часть древнего города была намного больше по площади, чем тот же Энц, а глубиной могла поспорить с металлургическими карьерами на Меркуде. Сохранившаяся часть высотных домов поднималась вверх на четверть мили, и их верхушки находились почти на одном уровне с поверхностью. Сам же город был глубоко внизу, а туристов туда доставлял лифт.

Экскурсия была групповая. Рассматривая совсем не примитивные, но довольно смешные машины, приспособления и предметы быта, созданные четвероногими, четверорукими и восьмиглазыми существами, некогда населявшими Фусхаладу, Брант сам стал объектом чужого внимания. Он приглянулся уже немолодой, но ещё довольно привлекательной и элегантно одетой даме. Не в пример юным девицам, которые смущаются, краснеют и слова не могут сказать, находясь рядом с объектом своего желания, эта опытная женщина вела себя уверенно, активно, но ненавязчиво. Она как бы случайно прикасалась к Виктору, не глядя при этом на него и произнося комментарий по поводу очередной достопримечательности.

Заговаривала с ним неожиданно и очень доброжелательно, пуская при этом искусительные искорки из глаз. В общем, нет смысла перечислять всё. Достаточно сказать, что приёмами обольщения дама владела в совершенстве и вполне предсказуемо своего добилась. Они с Брантом вместе провели ночь в гостинице, расположенной рядом с музеем.

Случайная пассия Виктора оказалась профессором медицины. Она преподавала в одном из университетов Фусхалады и, узнав об этом, Брант рассказал ей о своей проблеме. Женщина-профессор в душе посмеялась над его наивностью, но внешне ничем своих мыслей не выдала, а пообещала, что попробует помочь. Виктор был хорошим любовником, и в благодарность за проведённую с ним ночь женщина свое слово сдержала.

Как она этого добилась, Брант не знал. Возможно, применила те методы, которые недоступны мужчине. Но буквально через день после экскурсии астрогеолог одного из университетов связался с Виктором и предложил свою консультацию. Впрочем, не бесплатную.

Профессор астрогеологии Владлен Хитров показался Бранту весьма интересным персонажем. Вроде бы не старый ещё человек, но из-за маленького роста, аккуратной, какой-то внушающей уважение бородки, немного полноватого телосложения и главное – умения красиво, но необычно говорить, Хитров производил впечатление субъекта в высшей степени образованного и умного.

– Ну что же вы, любезный вы мой друг? Сижу, жду вас, а вас всё нет и нет? Заплутали, небось, в застенках нашего храма науки? – Профессор долго жал Бранту руку, заглядывал в глаза, а после усадил его в кресло. – Каюсь, виноват!

Должен был встретить, но нет буквально свободной минутки.

То студенты, то опыты, то совещания! Карусель! Впрочем, не отвечайте и не оправдывайтесь. Невежливо заставлять человека оправдываться. Лучше сразу к делу! Вы говорите, латрозитовая ось вас интересует?

– Именно, профессор! – едва успел вставить два слова Виктор.

– Что ж, она многих интересует и очень давно! – кивнул Хитров и выдержал довольно многозначительную паузу, хитро щуря глаза. – Где есть латрозит – известно с большой долей вероятности. Не известно, как его там взять. Вот вы, любезный вы мой и весьма молодой друг, хотите взяться за это дело? Горячо! Смело! Но вы не думали, что есть Конфедерация, есть такие монстры как «Холвер»? Их ресурсы тоже не безграничны, но ведь много больше ваших? Почему они такой вариант не рассматривают?

– Почему? – спросил Виктор с улыбкой, так как знал ответ.

Профессор стал щуриться ещё больше.

– Во-первых, это время. Планеты, где по нашим выкладкам должен быть хороший запас латрозита, находятся слишком далеко, в зоне непроверенной навигации. Сколько лет вы будете его искать? Десять? Двадцать? Во-вторых, магры.

Это пространство значительно ближе к ним, нежели к нам.

Пустят они вас, любезный вы мой друг, себе за спину, то есть, как говорят у вас, у военных, в тыл? Я лично в этом сомневаюсь.

Хитров смотрел победно, разбавив взгляд снисхождением.

К наивности собеседников он привык, но деньги за оказанную консультацию получить хотелось, а потому необходимо было сохранять позитивную направленность беседы. Тем более что молодой человек, видимо, ещё не всё понял и хотел спорить.

Интуиция подвела учёного. Брант спорить не хотел. Он думал о том, можно ли раскрыть свои замыслы перед совершенно незнакомым ему человеком. Но выбор был небольшой.

Даже эта встреча состоялась почти случайно, а следующей может и вовсе не быть.

– Десять лет не понадобится, – наконец сказал Виктор.

– Вся операция займёт у меня год или полтора. В отличие от Альтанвирии или Готса[5]5
  Исследователи, рискнувшие проходить неопределённое навигацией пространство на гиперскорости, что привело к наиболее известным катастрофам.


[Закрыть], я могу управлять кораблём на гиперскорости. Пусть на относительно небольшой дистанции, но время перелёта сократится во много раз. Магры тоже не помешают. По их тылам я летал вполне успешно.

– А вы знаете историю, – став более серьёзным, сказал

Хитров, – и пример привели не просто так. Но поверить в сказанное сложно… никто не управляет кораблём на гиперскорости.

Человек на такое не способен!

Брант не стал спорить, но предложил эксперимент.

– У вас есть листок бумаги, профессор? Я сейчас отвернусь, а вы возьмите его, разделите ручкой на десять квадратов и в каждом квадрате напишите крупно по двухзначному числу.

– Любопытно! – сказал профессор, и после того, как Виктор развернулся на крутящемся кресле, в точности выполнил инструкцию.

– Теперь положите лист изображением вниз, – продолжил Брант, – а когда я повернусь, поднимите его на мгновение и вновь положите. Сделайте это так быстро, как только можете!

– Я готов, – сказал профессор, и после того, как Брант повернулся, поднял листок буквально на мгновение.

Виктор улыбнулся.

– Теперь проверяйте. Слева направо, начиная с верхней строки. Сорок три. Двадцать семь. Девяносто девять.

Шестнадцать. Это число вы закрыли пальцем, но судя по всему – пятьдесят два. Нижний ряд. Семьдесят восемь. Ноль пять. Ноль шесть. Ноль девять. Ноль ноль. Интересный ход с вашей стороны! Действительно нетрудно запутаться, если нет достаточно времени, чтобы изучить всё подробно.

Обычно прищуренные глаза Владлена Хитрова вдруг сделались круглыми.

– Но как? – прошептал он. – Это же невозможно!

– Возможно, профессор. Когда нужно, я могу многократно ускорять восприятие действительности. Это факт!

Поэтому я, быть может, единственный человек, способный управлять кораблём на гиперскорости. Это тоже факт, неоднократно подтверждённый практикой.

Профессор Хитров глубоко задумался, а Брант терпеливо ждал.

– Хотите чаю с печеньем? Университетский кондитер готовит на удивление славное печенье! – наконец сказал профессор.

Виктор понял, что его собеседник принял решение, но торопить его не стал. Выпили чаю. Обменялись ни к чему не обязывающими фразами, после чего начался серьёзный разговор.

– На самом деле я давно занимаюсь интересующей вас темой, – признался Хитров, – и достиг в этой области большого прогресса. Конечно, чисто теоретически! Только практика может подтвердить верность или ошибочность моих гипотез.

Мне когда-то говорили, что каждому человеку судьба предоставляет шанс, но я как ученый никогда не верил в судьбу.

И вот – вы… Я открою вам все свои знания только при условии, что полечу с вами, буду лично во всём участвовать и получу свою часть дохода. Прошу вас, не считайте меня алчным человеком. Неужели вы бы, окажись на моем месте, сами отдали результаты многолетних исследований за смешные деньги, в которые оценена сегодняшняя беседа? Или отказались бы от участия в самом процессе поиска? Для учёного нет ничего важнее опыта, эксперимента. Даже признание, слава, деньги куда менее важны!

– Я вас услышал, профессор! – кивнул Брант.

После обсудили условия. В случае успеха экспедиции Хитров хотел одну двадцатую тонны латрозита, то есть стандартный мешок, в который упаковывали минерал. Брант счёл его предложение справедливым. Тем более что теперь у него появился соратник. А вместе двигаться вперёд куда проще.

Встреча с астрогеологом оказалась случайной удачей, но дальше Бранта ждали настоящие трудности. Главные лица предстоящей экспедиции определились. Был пилот, который мог доставить исследователей куда угодно. Был учёный, искренне веривший, что знает, где нужно искать латрозит. Но кроме этого требовался корабль и команда! А что такое исследовательский корабль?

Все без исключения корабли, предназначенные для астрогеологической разведки и добычи планетарных ресурсов в зонах, не включённых в хозяйственную деятельность человеческой цивилизации, представляли собой довольно специфические образцы техники. Они имели очень мало общего со своими гражданскими собратьями. Хоть с грузовыми, хоть с пассажирскими. Столь же мало они походили и на военные корабли. Не зря налоговый рубрикатор Конфедерации выделял исследовательские корабли в отдельный вид движимого имущества.

Конструкцию таких кораблей определяли два основополагающих фактора. Во-первых, это возможность очень длительной по времени полностью автономной работы. Во-вторых – наличие специального оборудования, позволяющего прокладывать маршрут в условиях непознанного космоса, исследовать планеты с орбиты и на их поверхности.

Автономность исследовательских кораблей обеспечивалась высоким удельным запасом газов, воды, продуктов питания, и высокой эффективностью бортовых фотосинтезаторов и водовосстановителей. Обязательной считалась и возможность внешнего отбора, что предусматривало сложную систему дезинфекции. Кто знает, что может содержать вода или атмосфера на неизученных планетах?

Слово «карантин», которое большинство людей того времени даже не знали, для исследователей астрогеологов было далеко не пустым звуком. Конечно, главное медицинское управление Конфедерации могло в течение получаса разработать препарат против любого вируса или бактерии, но что делать, когда связь с ним недоступна? Организм же человека, столетиями не знавший атак этих микроскопических вредителей, был очень уязвим. Поэтому карантин стал узконаправленным профессиональным термином исследователей, и они относились к нему серьёзно. Корабль, не имеющий аппаратуры дезинфекции поступающих извне газов, воды, и не оборудованный специальным пропускным пунктом входа-выхода, не мог получить статус исследовательского, а его владелец – лицензии на астрогеологическую разведку.

Системы хранения и обеспечения, поддержания атмосферы и дезинфекции исследовательских кораблей стоили очень больших денег. Но всё же, не они были самым дорогим оборудованием. Мощнейшие радарные комплексы могли составлять до одной пятой стоимости судна, а система «пронизывающий глаз» – и того больше. Без этой системы путешествие за скрываемыми в недрах богатствами было просто бессмысленным. Именно она могла определить, какие химические элементы присутствуют на планете, а также место и глубину их нахождения.

Экспедиции Бранта необходимо было оборудование не только поисковое, но и добывающее. Изучив цены на корабли с необходимым набором функций, он погрустнел. Даже за откровенный хлам, не способный пройти техническую комиссию и требующий огромных средств на ремонт, просили от трёх миллионов эксов. Работоспособный корабль и вовсе стоил десять-двенадцать миллионов. А новый – все двадцать.