Текст книги "Этническая история регионов Украины"

В 1772 году, по первому разделу Речи Посполитой, Галиция вместе с южными землями собственно Польши, размером в 83 тыс. кв. км (из которых примерно 55 тыс. кв. км занимали русские земли), с населением 2650 тыс. человек, отошла к Австрийской империи. Это событие стало важным рубежом в истории этого края. В составе лоскутной империи Габсбургов новая провинция получила название «Королевство Галиции и Лодомерии». Австрия заняла Галицию, ссылаясь на то, что в XIII в. Галицко-Волынское княжество было короткое время под господством венгерских королей, которые титуловали себя rex Galiciae et Lodomeriae. Этот титул унаследовали и императоры дома Габсбургов. И вот в 1772 году титул неожиданно стал соответствовать истине.

Правда, в данное «королевство» вошли, как уже сказано, и чисто польские земли (историческая область Малая Польша), которые никогда не входили в Галицко-Волынское княжество. Поэтому уже в те времена, чтобы определить восточнославянские и польские районы, широко употребляли понятия Западная Галиция (Westgalizien), куда входила Малая Польша с Краковом, и Восточная Галиция (Ostgalizien), то есть изначальная Галичина со Львовом. Впрочем, нередко Галицию австрийцы назвали Рутенией, признавая ее русский характер. 2/3 населения «Королевства» приходились на Восточную Галицию. Русины составляли 79 % всех галичан к моменту присоединения к Австрии. Русинов в Австрийской империи называли «рутенами» (на латинский манер), «rusen» (русин), сохранялось и название Rothrussen (червоноруссы).

Австрия застала Галичину в огромном запустения, без школ, без дорог, без больших городов, без промысла и торговли, с бедным, полностью закрепощенным польской шляхтой сельским населением. Крепостничество напоминало плантационное рабство – барщина доходила до 300 дней в году! Шляхта составляла примерно 3,6 % населения, среди которой магнатские роды князей Радивилов, Яблоновских, Любомирских, графов Потоцких, Дидушицких, Лянцкоронских и т. д. владели десятками и сотнями галицких сел и местечек. Вся польская аристократия и ее шляхетская клиентела без комплексов подчинилась Австрии в обмен на сохранение своего прежнего социального статуса. Поскольку спрос на сельскохозяйственную продукции из Польши в Европе упал, помещики нашли выход из положения, начав масштабное винокурение, главным потребителем которого делали своих крестьян, силой спаивая их. Некогда развитая городская жизнь пришла в упадок.

И поэтому неудивительно, что население Галиции радостно приветствовало оккупацию Австрии, веря, что хуже никак не может быть, чем под польским господством. Эти надежды, хотя бы на время владения Марии Терезии (1772–1780) и ее сына Иосифа II (1780–1790), несколько оправдались. Для укрепления своего влияния австрийскими властями были проведены реформы, способствовавшие культурному и хозяйственному подъему края. Так, в 1783 году во Львове была открыта униатская духовная семинария, а в следующем году открылся Львовский университет. Лекции читались на немецком языке, но, в принципе, ограничений по вероисповеданию и национальности при поступлении в университет не было. Другое дело, что забитые и нищие русины практически были лишены права получить образование.

Униаты получили определенное равенство в правах с католиками, а униатскую церковь в 1806 году возглавил особый униатский митрополит, что выглядело как повышение статуса этой церкви.

Важнейшей реформой австрийской власти при присоединении к себе Галиции была отмена в 1782 году крепостного права (точнее, наиболее диких его форм) и введение вместо него барщины. Как видим, личная зависимость от помещика сохранилась, но теперь пан не мог карать или миловать своего крепостного. Повинности крестьянина определялись законом, а не волей помещика. Реально крепостное право было отменено в Галиции только в 1850 году. Но и после этого сохранились многие возможности помещиков законно грабить своих крестьян. По условиям раскрепощения помещики сохраняли за собой право владения сервитутами, то есть лесами и пастбищами, пользоваться которыми до этого могли и крестьяне. Это означало, что теперь крестьянам приходилось платить любую назначаемую помещиком цену, чтобы нарубить дрова или накосить сено.

Тем не менее многовековое крепостничество действительно было ограничено, и благодарность русинов выражалась в преданности австрийскому императору. Вплоть до 1918 года галичане были Kaisertreu (верными императору). Это особенно проявилось уже в 1809 году, когда в ходе войны Австрии с Наполеоном галицийские поляки подняли восстание, надеясь на то, что французский император возродит Польшу в прежних границах. Однако униатское население под руководством митрополита Антония Ангеловича выступило против мятежников с оружием в руках и помогло австрийским войскам навести порядок. Сам митрополит Ангелович был даже награжден высшим австрийским орденом.

Вновь верность австрийскому кайзеру русины продемонстрировали в феврале 1846 года, когда поляки в Кракове подняли очередное восстание. Поскольку целью мятежников было восстановление прежней Польши, то эта перспектива, мягко говоря, не вызвала восторга не только у русинов, но и у самого польского крестьянства. И буквально вслед за польским дворянским мятежом началось крестьянское восстание против мятежников. Восставшие разорили более 500 панских усадеб, расправлялись порой совершенно зверским образом с попавшими под руку помещиками, ксендзами и вообще по-европейски одетыми людьми. Были убиты более тысячи помещиков и многие сотни католиков. Польские повстанческие отряды были разгромлены и уничтожены крестьянскими отрядами верноподданных мятежников. Австрийские власти сами не ожидали такой лояльности русинов. Когда же власти объявили, что будут выплачивать денежное вознаграждение за головы польских мятежников, то крестьяне, буквально поняв это обещание, с энтузиазмом принялись отпиливать головы своим пленникам, принося мешки с отрезанными головами в распоряжение австрийских правительственных чиновников. Порой, чтобы «товар не испортился», крестьяне пригоняли в город пленных помещиков и уже там отпиливали им головы и со свежей панской головой отправлялись за получением честно заработанных наград. Дикие жестокости поразили не только тогдашних жителей края, но даже советских историков. Хотя «галицийская резня» отвечала всем канонам марксистского понимания истории (классовая борьба, интернационализм в виде совместного выступления польских и русинских крестьян), но в целом историки советского времени старались не упоминать события 1846 года вообще как исторический факт.

«Галицийская резня». Картина польского художника Яна Левицкого. Крестьяне приносят отрубленные головы польских шляхтичей, чтобы получить вознаграждение

Так века угнетения и приниженности отозвались взрывом страстей, в том числе и самых низменных. Хмельниччина в 1648 году, Уманская резня в 1768 году, Галиция 1846 года и Волынь 1943 года – все эти дикие всплески жестокости в отношении поляков-католиков были актами возмездия за вековые обиды всей предшествующей истории.

Подобную верность «наияснейшему цисарю» русины продемонстрировали и во время «весны Европы» – революции 1848–1849 годов, охватившей многие страны Европы, в том числе Австрию. В условиях, когда против Габсбургов бунтовала имперская столица Вена, Венгрия отделилась полностью, галичане оказались верны Габсбургам.

В апреле 1848 года галицийские поляки, ничему не научившись в 1846 году, вновь взбунтовались, ставя перед собой старую цель – восстановление Речи Посполитой в прежних границах. Центром революции стала Рада Народова во Львове, под руководством которой в городах и местечках провинции была создана целая сеть революционных органов управления и части национальной гвардии. Выборы в имперский парламент способствовали развитию местной прессы и сплочению польского дворянства, горожан и интеллигенции вокруг Рады Народовой.

В противовес полякам русины создали свою организацию – Главную Русскую раду, лидером которой был униатский епископ Григорий Яхимович. Возник также Собор русских ученых, в университете открылась кафедра русского языка. Возникла также, по примеру различных славянских «матиц» (буквально «ульев», как назывались славянские общественно-просветительские организации), и Галицко-русская матица, занимавшаяся вопросами просвещения. При Главной Русской раде был сформирован особый полк «русских стрельцов» по типу национальной гвардии. Эти «стрельцы» позднее участвовали в составе императорских войск в усмирении венгров. Особенностями русинского национального движения данного периода были резкая враждебность по отношению к польским либералам, представляющим интересы помещиков, и подчеркнутая лояльность императору. Впрочем, энтузиазм русинов подкреплялся официальной отменой барщинных повинностей для крестьян, которые провозгласил имперский наместник Галиции. Русинские деятели выдвинули также предложение о разделе провинции Галиция на русинскую восточную и западную польскую.

На выборах в австрийский имперский парламент, проходивших на основании очень либерального закона о выборах, большинство галичан проголосовало за умеренных, лояльных монархии деятелей. Показательно, что в парламент были выбраны 31 крестьянин, 26 помещиков, 17 служителей церкви (9 униатов, 6 ксендзов, 2 раввина). В дальнейшем национальный конфликт между поляками и русинами только усилился. Кончилось все восстанием поляков во Львове, при подавлении которого участвовали не только правительственные войска, но и русины. События 1848 года стали рубежом для дальнейшего этнического, культурного и идеологического развития Галиции.

Однако лояльность русинов империи не была вознаграждена, Вена быстро нашла общий язык с польской аристократией. Галиция получила в 1860 году довольно широкую автономию в составе империи, но вся полнота власти по-прежнему оставалась в руках поляков. В целом Галиция стала фактически автономным польским государством. Не случайно польские политические деятели начали называть Галицию «польским Пьемонтом». Напомним, что Пьемонтом называлось одно из итальянских государств, ставшее базой объединения всей Италии. Польские деятели рассчитывали, что Галиция станет основной базой восстановления Речи Посполитой.

Образование полностью находилось в руках поляков, и в 1869 году официальным языком образования и делопроизводства в провинции стал польский. Краевой сейм (местный парламент) формировался на основании избирательной системы, выгодной аристократии и буржуазии, что в галицких условиях автоматически означало невыгодность для русинов. Члены провинциальных сеймов избирались по четырем куриям: крупных помещиков, торговых палат, мещан и сельских общин, каждая из которых имела право на определенное количество депутатов. В галицком сейме из 150 депутатов 44 были избраны от крупных помещиков, 3 – от торговых палат, 28 – от мещан и 74 – от сельских общин (где тоже могли пройти помещики). Для выбора одного депутата по курии помещиков нужно было 52 голоса, а по курии сельских общин – 8764. В результате доля русинов в составе депутатов краевого сейма никогда не превышала 15 %. Так, в результате выборов 1889 года из 151 депутата сейма было только 16 русинов, которые были к тому же расколоты на русское и украинское направления. (Разумеется, нынешние самостийники радостно сообщают, что «украинцы» Галиции были приобщены к европейской демократии.)

Под скипетром Габсбургов все же Галиция могла похвастаться ростом населения. Так, в 1831 году в Восточной Галиции проживало 2 957 700 человек. В 1849 году население Восточной Галиции выросло до 3 113 320 человек. Русинов из них было 2 210 460 человек, или 71 % населения. Реально русинов было несколько больше, поскольку владевшие польским языком или исповедующие римский католицизм (а за 1801–1850 годы 210 тыс. униатов перешли в католичество) автоматически учитывались как поляки. Тогда же в Галиции насчитывалось: поляков – 635 113 человек (или 21 %), евреев – 245 950 (7,9 %), немцев – 18 680 (0,6 %). В городах Галиции евреи составляли самую большую группу населения: например, в 1842 году в Тернополе – 54 %, а в Станиславе – 53,5 %.

По переписи 1910 года в Восточной Галиции насчитывалось уже 5 334 193 человек. По данным австрийской переписи, сделанным на основании использования «обиходного языка», в уездах Восточной Галиции превалировали русины: 3124 тыс. человек, или 62,5 %, говорили в быту на разных русинских диалектах, в том числе на том, что считалось «украинской мовой». С учетом всех грекокатоликов русинов было 3293 тыс. человек. Как видим, относительная доля русинов в общем составе населения уменьшилась.

Зато увеличилось и в абсолютной, превысив отметку в 1 млн, и в относительной численности, составляя уже 22,4 % всех жителей края, польское население (хотя его естественный прирост был меньше русинского), что объяснялось не только лучшими жизненными условиями, но и ассимиляцией русинов. Не менее 400 тыс. русинов приняли римский католицизм и полностью ополячились. Особенно впечатлял рост еврейского населения – с 6 до 13 % всех жителей края, несмотря на массовую эмиграцию. К концу XIX века практически полностью исчезло ранее многочисленное армянское население. Как отмечал в 1900 году русский автор А. Василевский, в городе Куты, где все мещанское население состояло из армян, еще были старики, помнившие немного по-армянски, на армянском языке шли службы в церкви, но проповеди читались по-польски[60]60
  Василевский А. Современная Галиция. СПб., 1900. С. 73.


[Закрыть].

При Габсбургах Галиция испытала новый приток немецких колонистов. В 1786 году их было 12 тыс., а в 1861 году – уже 126 тыс.[61]61
  Кабузан В. М. Украинцы в мире. М.: Наука, 2006. С. 229.


[Закрыть] в дальнейшем, впрочем, численность начала сокращаться из-за оттока в немецкоязычные провинции, и уже в 1910 году галицких немцев оставалось 70 тыс. человек.

Однако прирост галичан всех национальностей не может считаться высоким на фоне бурного роста населения в России и большинстве регионов Австро-Венгрии. Согласно статистике, в Галиции умирало больше, чем рождалось в 1831, 1847, 1848, 1853, 1854, 1855, 1866, 1873 годах, когда голод и эпидемии косили людей сотнями тысяч[62]62
  Там же. С. 168, 207.


[Закрыть]. Безземельные крестьяне, которые не могли податься в город, где для них не было работы, массами эмигрировали за океан. Особый размах эмиграция приняла на рубеже веков. Так, за 1880–1913 годы эмигрировало свыше миллиона галичан, то есть почти каждый пятый житель. Из галицких эмигрантов русины составляли 36 %. За 1890–1920 годы из Галиции в США эмигрировало 321 тыс. украинцев, в Канаду – 120 тыс., в Аргентину и Бразилию – 62 тыс. (1890–1910). Около 60 тыс. украинцев каждый год выезжало на сезонные полевые работы в Германию[63]63
  Там же. С. 252.


[Закрыть]. Только в Канаду в 1896–1900 годах прибыло из Галиции почти 23 тыс. человек. В 1901–1910 годах в Канаду из Галиции переселилось еще 66 тыс. человек. Только в одном 1895 году в Бразилию отправились 8142 человека. В Бразилии русины из Галиции в 1906 году основали город Прудентополис, который и поныне считается самым большим в мире украинским городом за пределами Украины (из 50 тыс. жителей 75 % считают себя украинцами).

Здесь учитывалась только заокеанская эмиграция. Но немало галичан переселялось в Российскую империю. Так, многие гуцулы и покутяне перебирались в Бессарабскую губернию. Селились галичане и на Кубани. Только в одном 1892 году, по данным украинофильского журнала «Діло», в Россию перебрались 3 тыс. крестьян. В Россию переселялись не только русины, но и галицийские поляки. Вопреки расхожим мнениям о жуткой участи евреев в России, галицкие евреи также переселялись из своей «Галилеи» во владения царя. Галицких евреев часто называли «бродскими», поскольку город Броды на австро-российской границе был для них местом перехода в соседнее государство.

Наконец, в Австро-Венгрии за пределами Галиции проживали 107 тыс. уроженцев этой провинции.

Однако не эмиграция оказывала основное воздействие на демографию Галиции. Главными причинами пониженного естественного прироста при очень высокой рождаемости были социальные условия австрийской Галиции.

В экономическом плане Галиция оставалась беднейшим регионом Европы, хотя по сравнению с последним столетием Речи Посполитой развитие под скипетром Габсбургов могло показаться огромным прогрессом. Официальная Вена рассматривала Галицию лишь как поставщицу сырья и никаких попыток индустриализации не предпринимала. К тому же польская землевладельческая элита провинции отнюдь не горела желанием проводить экономические изменения, боясь, что развитие региона, особенно индустриальное, лишит ее дешевой и многочисленной рабочей силы. Крестьянство Галиции беднело из-за разделов имущества и земельных участков, из-за уплаты своим прежним помещикам, падения цен на сельскохозяйственную продукцию при отсутствии в крае альтернативных источников развития. В 1902 году 80 % крестьян даже по официальной статистике считались бедными, имеющими менее 4 га земли. Восточная Галичина была краем, где около 40 % пахотных земель принадлежали 2,4 тыс. крупных землевладельцев, а на сотни тысяч крестьян с их крохотными наделами приходилось 60 % обрабатываемой земли[64]64
  Субтельный О. Украина. История. Киев: Лыбидь, 1994. С. 395.


[Закрыть].

В 1900 году в Восточной Галичине одна корчма (или шинок) проходилась на каждые 220 жителей (и только одна начальная школа на каждые 1500). Самым крупным предприятием Львова вплоть до «советской оккупации» был пивзавод. Здравоохранение в крае также было самым заброшенным в империи. Если в собственно Австрии одна больница приходилась на 295 жителей, то в Галичине это соотношение равнялось 1:1,2 тыс. Свыше половины детей не доживали и до пяти лет, обычно умирая в результате эпидемий или недоедания. Каждый год голодной смертью умирало около 50 тыс. человек[65]65
  Там же.


[Закрыть].

Еще в 1888 году депутат сейма и имперского парламента С. Щепанский писал, что в среднем галичане питаются хуже, чем обитатели английских приютов для нищих, а так как определенная часть населения Галиции все-таки обеспечивает себя нормальным питанием, то положение остальных жителей в этом отношении является совершенно бедственным. Количество и качество питания галичан было недостаточным не только для воспроизводства рабочей силы, но и для поддержания здоровья и жизни. Из всех коронных земель Австро-Венгрии Галиция давала наибольший процент людей, непригодных по состоянию здоровья к военной службе.

Только около десятой части населения Галичины проживало в городах, при этом в 1900 году свыше 75 % населения городов провинции разговаривало по-польски, лишь 14 % – на местном русинском диалекте (или, если угодно, по-украински), остальные – по-немецки и на идиш. В то же время евреями были 40–45 % горожан, в некоторых городах, таких как Броды, их насчитывалось до 70 %. Единственным значительным городом Восточной Галиции был Львов, имевший в 1857 году 70 тыс. жителей и 212 тыс. В 1914 году. 54 тыс. жителей имел Перемышль, 42 тыс. – Коломыя, по 33 тыс. имели Тернополь и Станислав[66]66
  Ястребов Н. В. Галиция накануне Великой войны 1914 года. Пг., 1915. С. 18.


[Закрыть]. Русины составляли не более 10 % всего городского населения. Остальные города были небольшими еврейскими местечками.

Даже начавшаяся нефтедобыча практически ничего не дала Галиции. В 1880-х годах началась промышленная добыча нефти в Бориславском месторождении. В начале XX века уровень добычи нефти на территории Галиции достиг своего первого максимума – около 2 млн тонн в год. Но от этого нефтяного бума сами галичане не получили ничего, кроме загаженной территории. Почти вся прибыль от нефтедобычи уходила в Вену, и даже галицийская еврейская и польская буржуазия не получила почти ничего.

Если Галиция была наиболее отсталой из провинций Австро-Венгрии, то среди населяющих Галицию национальностей в самом незавидном положении находились галицкие русины. Тогда как в целом в крае число жителей, занятых в сельском хозяйстве, составляло 74 %, среди русинов – 95 %. В городах русины в основном трудились на малоквалифицированных работах и были в прислуге.

Неграмотные среди русинов составляли 76 % от всей их численности. Из 56 гимназий лишь 5 были малороссийскими (с русским, а затем, с украинской мовой в качестве основного языка преподавания). В Львовском университете в первые годы XX века 63 % студентов составляли поляки, 26 % – евреи и только 22 % – русины. В Политехническом институте Львова студентов-русинов было 5 %. Но это не помешало главарю украинофилов М. Грушевскому объявить, что Галиция является «передовой частью украинского народа»!

Возникала, конечно, и местная русинская интеллигенция, но она была немногочисленной, причем в ее число включались и униатские священники. Кстати, большинство деятелей культуры из числа русинов, как правило, были сыновьями священников. Именно этой малочисленной интеллигенции предстояло бороться против казавшейся неминуемой полной ассимиляции русинов. И самое трагичное, все это пришлось делать в условиях глубочайшего раскола.