Текст книги "Этническая история регионов Украины"

Униатство как первая попытка создания украинства

Хотя украинский национализм исторически насчитывает лишь полтора века, то это не значит, что юго-западные земли Руси ранее не пытались оторвать от общерусского ствола. Долгие времена основой идентичности человека было его вероисповедание. Собственно, и поныне духовная основа всякого этноса базируется на традиционной религии этого этноса. Именно поэтому удар по православию враги наносили русинам всегда. И изначально вдохновителем и организатором борьбы с православием была католическая церковь.

Россия всегда имела очень сложные отношения с католической церковью. Еще в начале XIII века, после захвата крестоносцами Константинополя, папы попытались подчинить себе Русь. Много раз они призывали к крестовому походу против Руси. На противостоянии с русскими «схизматиками» «специализировался» Тевтонский орден. Многовековой «домашний старый спор» среди славян, то есть русско-польские противоречия, во многом объяснялся именно стремлением католицизма к движению на восток. Именно противостояние католицизма и православия придали этому спору особую остроту и взаимное упорство.

В XIV–XV веках часть Руси (Малая и Белая) оказались под властью литовских князей. В 1385 году князь Ягайло, который ранее был православным и имел имя Яков, заключил унию (то есть союз) с Польшей. Он стал польским королем, получил в жену польскую королеву Ядвигу, но обязался за это перейти в католичество и распространить его на всех своих подданных. Этот шаг оказался в конце концов роковым для Литовского княжества. Поскольку великий князь и все привилегированные слон населения теперь стали иноверцами-католиками, «латыной», для православного русского населения Литовское княжество перестало быть «своим» государством. Зато на роль духовного центра и место духовных устремлений русского населения современных Белоруссии и Украины стала выходить Москва – «Третий Рим», никогда не изменявшая православию. Конечно, первоначально католики были в таком меньшинстве, что князья вынуждены были считаться с чувствами большинства своих подданных. После последнего выдающегося князя Витовта, проявлявшего удивительную для Средневековья веротерпимость, умершего в 1430 году, история Великого княжества Литовского есть история его распада. Католическая феодальная верхушка, испытывавшая высокомерие и страх перед массой русского населения, все больше тяготела к Польше, королем которой по совместительству был великий князь, перенимала польский язык и обычаи. Господствующая элита отреклась от веры предков, от своего языка и даже от чувства верности своему государству. Своих соплеменников, упорно хранивших православную веру и русское самосознание, ополяченная католическая верхушка обирала так, как не сделали бы чужеземные захватчики.

Медленно, но верно Литва распадалась. И одновременно все больше ополячивались и окатоличивались бояре княжества. Даже сам титул боярина вскоре был заменен латинским словом «магнат», что переводилось как «великий». Мелкие служилые люди стали именоваться на польский манер шляхтой. В отличие от самодержавной Москвы, в которой все сословия должны были служить государству, в Литве бояре имели только привилегии, но никому не должны были служить. Понятно, что вся энергия магнатов уходила на внутренние распри, сопровождавшиеся сражениями, осадами городов и замков, а также на пиры, грубые развлечения и бессмысленную роскошь. Православные превращались в людей второго сорта. Это не могло не вызвать соответствующей реакции. Начались «отъезды» православных князей и бояр в Москву. Разумеется, в Москве не могли не воспользоваться этим. В бесконечных московско-литовских войнах XV–XVI веков перевес все больше склонялся на сторону Москвы.

В 1569 году Литва как государство самоликвидировалась в результате еще одной, Люблинской, унии, составив с Польшей новое государство – Речь Посполитую. Впрочем, Речь Посполитая страдала теми же болезнями, что и Литва.

Правила страной постоянно раздираемая сварами магнатская католическая польская и ополяченная аристократия, считавшая единственно достойным шляхтича занятием безделье. После объединения с Польшей произошло окончательное окатоличивание и ополячивание почти всей аристократии. Еще недавно православные князья гедеминовой и рюриковой крови – Ходкевичи, Тышкевичи, Вишневецкие, Острожские, Сангушко, Огинские, Сапеги, Чарторыйские – превратились в польскую аристократию, совершенно оттеснив на задний план польскую знать из коренных поляков. В 1610 году западнорусский православный публицист Мелетий Смотрицкий в своей книге «Фринас» перечислил имена 47 православных магнатов, перешедших в католичество.

Католические иерархи всячески стремились подорвать влияние православной церкви. Королевские власти ввели множество оскорбительных для православных законов. Так, например, все православные должны были в обязательном порядке отмечать католические праздники. При судебных разбирательствах с католиками показания православных не принимались и считались недействительными. Особой коррумпированностью славились в Речи Посполитой судебные деятели, причем немногочисленные православные в польских судах, напротив, были известны своей честностью. Католический проповедник Томаш Млодзяновский объяснил это тем, что иноверцы не берут взяток, потому что их дьявол не искушает, ведь они, будучи еретиками, и так пойдут в ад, так что дьявол все усилия направляет на католиков.

Православное духовенство должно было платить подушный налог, в отличие от полностью освобожденного от податей католического духовенства. Но раз среди прихожан уже почти не осталось более или менее состоятельных шляхтичей и горожан, православная церковь стала именно народной, имея поддержку среди масс угнетаемых крестьян. Конечно, православные значительно преобладали численно. Другое дело, что православные приходы были бедными, порой один священник обслуживал по несколько приходов.

Видя, что просвещенные и имущие слои в Малой и Белой Руси почти полностью стали ревностными католиками, а простой народ упорно держится за православную веру отцов, Ватикан и его знаменитый Орден Иезуитов решили окатоличить белорусов не мытьем, так катаньем. Иезуиты понимали, что неграмотные крепостные совершенно не разбираются в богословских тонкостях различий между православием и католицизмом. И поэтому католические деятели мечтали создать искусственную церковь, полностью подчиненную папству, но сохранившую восточный обряд. Иезуит Петр Скарга, первый ректор Виленского университета, специально созданного для обращения православных, написал целую книгу «О единстве церкви божией и о греческом от сего единства отступлении». Недостатки православия, по словам Скарги, заключаются в том, что священство у православных женато, в отличие от католического. Кроме того, свидетельством дикости и отсталости русской церкви является то, что она использует при богослужении родной язык вместо латыни. «Не было еще на свете и не будет никакой академии или коллегии, где бы теология, философия и другие свободные науки преподавались и могли бы быть понимаемы на других языках (кроме латыни и греческого. – Авт.). Владея одним славянским языком, никто не сделался ученым», – писал иезуит[10]10
  Василенко Н. История Западной Руси и Украины. М.: Центрполиграфмаш, 2015. С. 53–54.


[Закрыть]. Наконец, еще одним недостатком русской церкви Скарга считал активное участие мирян в церковной жизни, что для католика было просто нетерпимо. Достаточно откровенно Скарга говорил о мирских благах, которые могут получить высшие иерархи православной церкви при переходе в унию. Расчет оказался правильным: после того как несколько православных иерархов из корыстных мотивов согласились на подчинение папе, дело церковной унии сдвинулось с мертвой точки.

Так была создана существующая и поныне на Западной Украине так называемая греко-римская, или же униатская, церковь, сохранившая большинство православных обрядов, но подчинившаяся римскому папе. Очередная церковная уния была провозглашена иерархами-вероотступниками на церковном соборе в Брест-Литовске в 1596 году.

Новая церковь официально называлась так: Русская униатская церковь (по-латински – Ecclesia Ruthena unita). Ее, как и другие униатские церкви, именовали грекокатолической. Часто в отношении униатов употребляется термин «католики восточного обряда». Обрядность сохранялась православная, языком богослужения был церковнославянский, но подчинялась эта церковь папе римскому.

В 1649 году в Закарпатье, находящемся под властью венгерской короны, была создана отдельная Русинская грекокатолическая церковь.

Униатство так и не удалось сделать религией белорусов и малороссов. Эту гибридную религию пытались навязать огнем и мечом два века подряд, но успехи польских панов были незначительными. Белорусы стойко сопротивлялись попытке «обуниатить» их. В 1623 году в Витебске в результате восстания горожан был убит чрезмерный поборник унии Иосафат Кунцевич. Впоследствии Ватикан канонизировал его как святого! В 1633 году в Полоцке было совершено покушение на такого ретивого архиерея униатов Семеву. Покушавшиеся были схвачены, но толпа горожан отбила их у стражников. Именно таким было отношение белорусов к унии.

Впрочем, и южнее, на Украине, к униатам относились точно так же. Запорожские казаки истребляли униатов любыми способами.

Главную роль в борьбе против унии стали играть городские церковные братства из мирян, не подчиняющиеся продажным местным церковным иерархам. Но бурный подъем православного (что для тех времен означало также и этнического) пробуждения был недолгим. Кризис Речи Посполитой во второй половине XVII века привел к упадку городской жизни. В результате постепенно деятельность братств угасала. И униатство окончательно восторжествовало. Наиболее несгибаемые сторонники православия переезжали на Левобережную Украину или в Московское царство.

Итак, в XVIII веке уния все же восторжествовала среди восточных славян Речи Посполитой. Теперь русских запада (Речи Посполитой) и востока (Московского царства) уже не связывали духовные узы – главные культурные скрепы эпохи. Теперь католики стали все больше внедрять латинский обряд в униатство.

В 1720 году в городе Замостье состоялся собор униатской церкви, на котором униатство подверглось заметной латинизации. Были внесены поправки в порядок литургии в соответствии с римско-католическим каноном, признаны католические дополнения в Символ веры (филиокве), введен ряд чисто католических праздников. В униатских храмах могло не быть иконостасов, зато были установлены скамьи, священники стали брить бороды и даже внешне теперь напоминали ксендзов. Правда, на Правобережной Украине эти новшества из-за сопротивления казачества не успели утвердиться, а вскоре последовали возвращение малороссийских земель по правому берегу Днепра в состав России и ликвидация унии в 1839 году во всех пределах Российской империи. Но Галиция, которая при разделе Польши досталась Австрии, осталась униатской вместе со всеми латинскими новшествами. В результате униатство стало для галичан основой местной идентичности.

Во второй половине XIX века власти Австро-Венгрии начали развивать в Галиции украинское движение. Униатская церковь стала главным «украинизатором» Галичины. Причина понятна: само существование этой гибридной церкви зависело от украинства, ведь победа общерусской идентичности рано или поздно привела бы к разрыву унии. В 1891 году были проведены новые реформы в униатской церкви, в результате которых богослужение и обряды еще более приблизились к римскому католицизму. Теперь униатская церковь стала официально именоваться Украинской грекокатолической церковью (УГКЦ).

С конца XIX века началась масштабная эмиграция уроженцев современной Западной Украины (из таких исторических областей, как Галиция, Буковина и Карпатская Русь) в Канаду, США, Аргентину и другие страны. Среди эмигрантов преобладали униаты, которые и считают себя украинцами.

Духовные потребности эмигрантов из Закарпатья, исповедовавших униатскую религию, но считавших себя русскими (русинами), обслуживала Русинская грекокатолическая церковь. Среди наиболее известных прихожан этой церкви был известный художник Энди Уорхол (Андрей Вархола).

Но многие русины (галичане, буковинцы, закарпатцы), которые сохранили русскую идентичность, в большинстве своем сохраняли православие и в настоящее время являются прихожанами Русской православной церкви или Американской автокефальной церкви.

В 1939 году Галиция, которую теперь называли Западной Украиной, была воссоединена с исторической Россией, тогда называвшейся Союзом Советских Социалистических республик. В период Великой Отечественной войны УГКЦ поддерживала гитлеровских оккупантов. Вскоре после войны, в 1946 году, на Львовском Соборе уния была расторгнута и западные украинцы присоединены к православию. Правда, уния ликвидировалась такими же грубыми и жестокими мерами, как и создавалась.

Но униатство не исчезло. Поскольку религия – единственное наряду с «мовой» (украинским языком), что отличало галичанина от москалей и восточных украинцев, то все самостийническое движение на Западной Украине, большинство активистов которого были атеистами, носило внешне грекокатолический характер. Аналогичным образом, украинские эмигранты самостийнических взглядов также обычно относили себя к униатам. После распада СССР униатская церковь на западе Украины немедленно была воссоздана. Восстановление униатства сопровождалось захватами православных храмов, а порой также расправами с сохранявшими верность православию священниками и мирянами. Согласно официальным данным Ватикана за 2014 год, в западных областях Украины насчитывается 4 468 630 прихожан униатских приходов. В настоящее время униаты активно пытаются распространить свое влияние на восточные области Украины.

Как видим, навязывание римского католицизма и его мягкой униатской версии православным русинам имело незначительный успех, получив распространение в Галичине. Более серьезные успехи имела деятельность политического украинского национализма.

Краткий курс истории украинского «национализма»

История украинского национализма сама по себе может служить иллюстрацией к такой прозаической истине, что история значительной части русской нации и государства была нераздельна. Когда же в силу исторических обстоятельств часть русских оказалась на несколько веков отрезана от российского государства, то стало возможным рождение нового особого национализма.

Исторически территория северной и средней части современной Украины является колыбелью русской нации. Само название Малороссия означает, что именно она была малой Родиной всей исторической России. Зато название Великороссия (которую теперь пытаются объявить собственно Россией) исторически объясняется тем, что ее территория являлась колонизированной переселенцами с Малой Руси, вобравших в себя немного финских аборигенов («чуди»). В большинстве индоевропейских языков историческая метрополия называется Малой родиной, а колонизированные земли – Великой. Так, Великой Грецией (Эллада Мегали) назывались греческие колонии в Южной Италии и Сицилии. Великой Индией (Маха Хинду) называли земли Юго-Восточной Азии, которые осваивали купцы, миссионеры и переселенцы из собственно Индии.

В 1347 году византийские церковные деятели выделяли малороссийские епархии Русской церкви: Галицкая, Холмская, Перемышльская, Владимиро-Волынская, Луцкая, Туровская. Византийский император Иоанн Кантакузин в том же году писал великому князю Литовскому Любарту о том, что киевский митрополит един как для Малой, так и для Великой России[11]11
  Стороженко А. В. Малая Россия или Украина? //Украинский сепаратизм в России. Идеология национального раскола. М.: Москва, 1998. С. 282.


[Закрыть].

Но Малороссия уже с XIV века развивалась отдельно от Великороссии. Только с XVII века началось воссоединение Великой и Малой Руси, закончившееся лишь в 1945 году. За века отдельного существования под властью иноземцев в различных регионах Малороссии накопились отдельные особенности языка, быта и повседневной культуры.

Особенность Малороссии в языке, народной культуре, фольклоре никогда не отрицалась в Российской империи. Более того, все эти особенности вызывали интерес у «просвещенной публики». В самом конце XVIII века возникла «хохломания».

Началом украинской литературы считается издание в 1798 году озорной «Энеиды» Ивана Котляревского. Он создал остроумную пародию на тяжеловесный «высокий штиль» поэзии XVIII века, занимающейся лишь античными сюжетами. «Энеида» Котляревского представляла собой вольный пересказ аналогичной «Энеиды» великоросса Н. П. Осипова. В эпоху, когда «низменными» и «подлыми» считались слова типа «парень», «мужик», «баба», Котляревский иронично писал:

 
Еней був парубок моторный
И хлопец хочь куды козак…
 
 
Побачила Юнона з неба,
Що пан Еней на поромах;
А то шепнула сука Геба…
Юнону взяв великий жах!
 

Разумеется, все это не может считаться началом «национальной» литературы. Пародия есть пародия. Но украинские националисты – люди, напрочь лишенные чувства юмора (что особенно контрастирует на фоне веселых и жизнерадостных малороссов). Совершенно серьезно в 1898 году группа Грушевского, а еще сто лет спустя на «незалежной» Украине юбилей создания «Энеиды» отмечался как юбилей… рождения украинской литературы! В дальнейшем создание лирических произведений на местном диалекте продолжалось.

Еще в 1848 году, в самый разгар «николаевской реакции», в Харькове вышел альманах «Южный русский сборник» под редакцией А. Метлинского, содержавший произведения на украинском «наречии», в числе которых была ставшая народной песня М. Петренко «Дивлюсь я на небо». В 1840-1850-е годы литература на малороссийском наречии стала весьма модной, причем занимались ею сплошь дилетанты. Вообще, учитывая отсутствие литературных норм в малороссийском языке при богатом словарном запасе сельских наречий, многие графоманы кинулись «творить» новую литературу. Разумеется, большинство таких украинских литераторов рассматривали свое творчество как баловство, не ставя перед собой никаких политических задач.

В вышедшем в 1856 году романе И. С. Тургенева «Рудин» описан такой персонаж, как потенциальный «дияч» (деятель) украинства Пигасов. Он уверял: «Вот мы толковали о литературе, – продолжал он, – если б у меня были лишние деньги, я бы сейчас сделался малороссийским поэтом.

– Это что еще? Хорош поэт! – возразила Дарья Михайловна. – Разве вы знаете по-малороссийски?

– Нимало; да оно и не нужно.

– Как не нужно?

– Да так же, не нужно. Стоит только взять лист бумаги и написать наверху: “Дума”; потом начать так: “Гой, ты доля моя, доля!” или “Седе казачино Наливайко на кургане!”, а там: “По-пид горою, по-пид зелено’ю, грае, грае воропае, гоп! гоп!” или что-нибудь в этом роде. И дело в шляпе. Печатай и издавай. Малоросс прочтет, подопрет рукою щеку и непременно заплачет, – такая чувствительная душа!

– Помилуйте! – воскликнул Басистов. – Что вы это такое говорите? Это ни с чем не сообразно. Я жил в Малороссии, люблю ее и язык ее знаю… “грае, грае воропае” – совершенная бессмыслица.

– Может быть, а хохол все-таки заплачет. Вы говорите: язык… Да разве существует малороссийский язык? Я попросил раз одного хохла перевести следующую, первую попавшуюся мне фразу: “Грамматика есть искусство правильно читать и писать”. Знаете, как он это перевел: “Храматыка е выскусьтво правыльно чытаты ы пысаты…”. Что ж, это язык, по-вашему? Самостоятельный язык? Да скорей, чем с этим согласиться, я готов позволить лучшего своего друга истолочь в ступе…»

Конечно, тургеневский Пигасов является комическим персонажем. Но все же появление такого персонажа у Тургенева, глубочайшего знатока русской жизни, в романах которого можно судить о пореформенной России несравненно глубже, чем давали все социологические и статистические данные, было не случайным. Увлечение украинским фольклором и образным певучим языком Малороссии, стало массовым среди самых разных слоев Российской империи.

Первая украинская опера «Запорожец за Дунаем» Семена Гулак-Артемовского также является переделкой (ремейком) чужого музыкального произведения. Гулак-Артемовский украл музыку у самого Моцарта из его оперы «Похищение из Сераля», положив музыку на свой сюжет про запорожцев.

В 1862 году Платон Чубиенский написал стихотворение «Ще не вмерла Украина» в подражание польскому гимну «Есче Польска не згинела» («Jeszcze Polska nie zginęła»). Униатский священник из Галиции Михаил Вербицкий положил стихотворение на музыку народной сербской песни фривольного содержания. Как видим, в гимне самостийников нет ничего оригинального.

Конечно, все это можно считать явлением фольклорным, нежели политическим (и тем более национальным). Но благодаря бесстыдному приписыванию себе заслуг людей, ничего общего с самостийничеством не имеющих, украинский национализм, заимел «литературную традицию». Родилось, литературное по началу, украинство.

Однако «украинофильство» быстро перешло из литературно-фольклорного в политическое движение. И возглавили это движение вовсе не малороссы, а польские помещики.

После разделов Польши польские магнаты, страдая по временам своего господства на Украине, пытались восстановить Речь Посполитую в прежних границах. С этой целью предпринимались попытки привлечь на сторону польского дела малороссов, для чего и возникла украинская теория. Еще в конце XVIII века польский эмигрант Ян Потоцкий выпустил в Париже книгу, где «доказывал», что на берегах Днепра живет народ, близкий к полякам и ничего общего с москалями не имеющий. Этот народ граф и назвал географическим термином «украинцы». Несколько позднее Фаддей (Тадеуш) Чацкий, видный деятель польской культуры (и одновременно ополячивания Малороссии), основатель Кременецкого лицея, впервые употребил термин «украинцы» для обозначения малороссов.

Правда, основную проблему польским авторам доставлял тот исторический факт, что земли, на которые претендовали поляки как на неотъемлемую часть Польши, были сердцем Киевской Руси. Впрочем, довольно долго польские авторы утверждали, что Русью являются именно восточные земли прежней Речи Посполитой, а Россия есть Московия, ничего общего с Русью не имеющая. Так, некий польский генерал Рыкачевский писал: «То, что называется Россией, есть выдумка, бессмыслица, новое наименование, опровергаемое историей… Россия… есть не что иное, как Московия, страна не славянская, народности азиатской и варварской, объявленная в XVIII веке европейским государством, принадлежащим к славянской народности по указу, созданию абсолютной властью одной царицы»[12]12
  Гильфердинг А. Ф. Собр. соч. СПб., 1868. Т. 2. С. 306.


[Закрыть]. В польской политической литературе по отношению к москалям употреблялись термины «россияне», в то же время украинцев, которых поляки жаждали «освободить» с целью подчинения, называли рускими (с одной буквой «с»), или русинами. Земли Правобережной Украины поляки называли «Русью», а остальную Россию – Московией. «Русь» должна была стать частью «польского трилистника», включавшего в себя также собственно Польшу и Литву (в состав которой включали Белоруссию).

Политическое украинство рождается в начале 1860-х годов, когда его пытались организовать полки, готовясь к очередному восстанию против России. Возник союз польских сепаратистов с украинским движением, причем лидирующую роль в союзе играли поляки. Именно польские авторы продолжали работать над созданием теории отдельного происхождения украинцев и их расовых и языковых отличий от великороссов.

В 1858–1861 годах в Париже вышел трехтомный труд профессора парижской польской школы, ополяченного малоросса Франциска Духинского, впоследствии вышедший на французском под названием «Peuples Aryas et Tourans». Основная мысль его заключалась в том, что поляки и «русские» (то есть украинцы) являются арийским народом, а москали – туранским, состоящим из смеси финнов и монголов. «Русь» – это исконная Польша, «русский» (то есть украинский) язык есть диалект польского, а «московский» язык – не язык вовсе, а поверхностно усвоенное татаро-финскими варварами славянское наречие. Московия – варварская азиатская страна, представляющая угрозу европейской культуре. Только восстановленная Польша сможет стать барьером московскому варварству. По мысли Ф. Духинского (сохраняем написание литературного русского языка при цитировании его польско-украинского новояза), «Росиа – исторична узурпация. То правда, пид впливом династии Рюриковичей и церкви финськие и татарские жители Московщины поступово прийняли словьянску мову; Але зберегли свий первисный расовый характер». Итак, москали есть азиаты, под влиянием («впливом») Рюриковичей и церкви, принявшие славянский язык, но оставшиеся азиатами в расовом плане. Общий вывод писаний Духинского звучал так: «На Днипро! на Днипро! до Киева! О, народы Европы! Там ваша згода, бо саме там малороссы ведуть боротьбу проти Москвы на захист своей европейской цивилизации». Итак, именно в борьбе против «Москвы» может появиться общеевропейская «згода» (согласие), союзником которой может быть польское движение и украинство, которое, оказывается, уже борется против Москвы. При всей своей антинаучности расистская теория Ф. Духинского получила распространение на Западе, причем некоторые элементы его теории существуют в западной и украинской общественной мысли до сих пор. Поскольку украинские самостийники на редкость бездарны, то даже «обоснование» отдельности украинцев от москалей они позаимствовали у поляков.

Однако в восстаниях против России, поднятых поляками, православные русины бывших восточных земель Речи Посполитой поддерживали русскую власть. Стало ясно, что превращаться в поляков они не желают. Зато, используя отдельные различия в говорах, обычаях и быте между малороссами и великороссами, можно попытаться разделить самих русских на отдельные «нации». Это совпало с намерениями властей Австро-Венгрии, во владения которой вошла Галиция, использовать новое украинское движение против России. Убедившись, что украинцев не удается ополячить и что перспектива жизни под «сенью крыл Белого Орла», то есть в будущем восстановленном польском государстве, не вызывает у них интереса, деятели польского движения сделали ставку на украинских самостийников. Расчет был прост: «украинство» способствует ослаблению России, что, в свою очередь, способствует восстановлению Польши. Кроме того, Украина, возникнув как независимое государство, окажется в зависимости от Польши. Эту мысль не без цинизма выразил известный польский историк, ксендз Валериан Калинка: «Иную душу нужно влить в русина – вот главная задача для нас, поляков… Та душа будет с Запада… Тогда, быть может, возвратится Русь к братству с Польшей. А если бы и не сбылось, то лучше Малая Русь, чем Русь Российская… Если Гриць не может быть моим, то пускай, по крайней мере, не будет ни моим, ни твоим»[13]13
  http//www. wu-wien.ac.atgroupsukrainebutenko_Ukrainzy.htm.


[Закрыть].

Впрочем, к концу XIX века для украинского движения появился гораздо более могущественный спонсор – Германия и Австро-Венгрия. Для германских государств Украина была той «Индией», которая составит жемчужину будущей Германской империи. Для этого и поощрялось развитие украинского прогерманского самостийничества. В 1888 году немецкий философ Э. Гартман опубликовал брошюру, в котором предлагал создать «Киевское королевство», естественно, под протекторатом Германии. Будущее германского владычества на Востоке выглядело так: немецкий хозяин и украинский надзиратель над русским рабом. (Впрочем, выпущена была эта брошюра на деньги еврейских банкиров, вероятно имевших свое представление о том, кто будет хозяином на «вильной Украине».) Подобная перспектива вдохновляла многих самостийников. В самом деле, существует немало людей, прирожденных надзирателей. Если же лакейство перед богатым барином выглядит как борьба «за свободу», то это может даже вызвать творческий подъем. Так, в 1914 году, когда, казалось, мечта о германской «Индии» начинала сбываться, заранее были мобилизованы поэты, воспевающие грядущую счастливую жизнь украинцев под немецким сапогом. «Поэт» из Львова В. Пачовский писал:

 
Для воли Украины тильки один шлях
Через Германию. В славян мы вси рабы…
Немецка сила стане за любовь!
Немецка сила двине волю нам!
 

Впрочем, сие творение предназначалось для «образованных», не случайно использовалось название «Германия» вместо «Нимеччины». Для «простых» же, но уже «национально-сознательных» украинцев в преддверии войны выпускались такие «народные» песни:

 
Украинци пють, гуляють,
А кацапы вже конають!
Украинци пють на гофи
А кацапы в Талергофе.
Де стоить стовп з телефона,
Высыть кацап замисть дзвона
Уста очи побилилы,
Зубы в кровы закыпыли,
Шнуры шию переилы.
 

Да, немецкая аккуратность и организованность – это нечто величественное. Даже «народные» песни были подготовлены заранее! Также заранее было рассчитано, что сторонники русского единства в Галиции будут брошены в концлагерь Талергоф.

И нельзя не признать, что за многие десятилетия кропотливой работы, в которой участвовали польские националисты, Ватикан, власти Австро-Венгрии, Большой штаб Германской армии и русские демократы, дело увенчалось определенным успехом – была выведена порода украинцев, то есть русских, принципиально отвергающих свою русскость.

Для внушения малороссам отдельного «национального самосознания» использовалось буквально все, в том числе и деятельность отрицательно настроенных к украинству людей.

В Галиции, отошедшей к Австрии после разделов Речи Посполитой, с середины XIX века началось спешное изготовление отдельной нации. Огромную помощь в этом оказала униатская церковь. Первоначально австрийские власти стремились переименовать галицийских русинов в рутенов (по-латыни это и значит русский). Однако упрямые хохлы не признавали такого названия. Дабы отделить галичан от русских, были предприняты попытки создать отдельную русинскую письменность. Сначала галичанам навязывали латинский алфавит (его прозвали абецадло по звучанию первых букв алфавита). Однако абецадло было неприемлемо не только для православных, но и для униатов, сохранивших часть православных обрядов.

Столкнувшись с непризнанием латинского алфавита, австрийские власти и их пособники обратили внимание на наличие еще одной украинской грамматики. В 1860 году писатель и деятель просвещения российской Малороссии П. А. Кулиш придумал упрощенный алфавит, дабы облегчить ликвидацию неграмотности на Украине. В «кулишовке» (или «кулишивке») отсутствовала буква «ы», новое звучание получили некоторые другие буквы. Именно кулишовку и превратили в Галиции в «украинскую письменность». Сам П. А. Кулиш, узнав об этом, с гневом писал в Галицию: «Вам известно, что правописание, прозванное у вас в Галиции “кулишивкой”, было изобретено мною в то время, когда все в России были заняты распространением грамотности в простом народе. С целью облегчить науку грамоты для людей, которым некогда долго учиться, я придумал упрощенное правописание. Но теперь из него делают политическое знамя… Видя это знамя в неприятельских руках, я первым по нему ударю и отрекусь от своего правописания во имя русского единства»[14]14
  www.mrezha.ru/ua/maraton.httm.


[Закрыть]. Однако на протест Кулиша самостийники внимания не обратили. Дабы еще больше кулишовка отличалась от русской письменности, в 1892 году в Галиции было ведено фонетическое написание слов вместо этимологического.