Текст книги "Точная дата"

18. Понедельник 22 июня

Андрей вернулся в Москву и большую половину следующего дня провёл за изучением вопроса отношения к смерти в различных культурах и религиях. Сегодня был понедельник, день летнего солнцестояния и самый длинный день в году, но за окном шёл затяжной дождь, что само по себе уже не располагало к прогулкам, а, наоборот, создавало соответствующее настроение. Одну за другой Андрей читал бесчисленные интернет-страницы, делая короткие перерывы на приём пищи, которую приносил официант из ресторана с первого этажа. Причём, ответить даже для себя на вопрос, зачем он это делает, Дорохов бы не смог. Обращаться в веру перед самым концом, чтобы как-то спастись, он не собирался. Это ведь только великие князья да цари типа Бориса Годунова в день смерти вдруг постригались в монахи, надеясь, что Бог там наверху не заметит, и по ошибке примет их за своего, святого или блаженного. Разумеется, Андрей не рассматривал всерьёз возможность принять, например, мусульманство, будь в Коране написано, что геморрагического инсульта не будет, если сотворить намаз тысячу раз или совершить хадж. Хотя, почти наверняка, если бы ему привели убедительные доказательства, что такое возможно, он бы начал молиться и действительно пошёл бы в Мекку пешком, пусть даже за отведённое ему Пал Палычем время и не дошёл бы. Сегодня он был готов никогда и ни о чём не просить больше у Бога, Аллаха или другого какого Иеговы, лишь бы те сообща, либо кто-то из них отдельно, отменил геморрагический инсульт, обещанный ему через восемнадцать дней. Другое дело, что любая вера называется так именно потому, что люди верят в свои божества безо всяких доказательств, либо сами придумывают их себе. Помимо разных чудес, Андрея интересовали также вопросы жизни после смерти, как они решались в истории, и как решаются сейчас в разных религиозных и околоцерковных культах.

Не желая себе в этом признаваться и тщательно отгоняя саму мысль, Андрей Дорохов всё больше боялся смерти. Он боялся её так, как боятся атеисты, признающие жизнь конечной, и определяющие её абсолютный финал как момент остановки сердца и прекращения передачи мозговых импульсов от головы к туловищу. При этом внутренне Андрей понимал, что бояться смерти, – это нормально. Нормально бояться шагать по тёмному тоннелю, точно зная, что по нему ходит поезд без фонарей. И пусть ты никогда этого поезда не видел, но ты знаешь, что он есть, потому что в этот тоннель уже ушли многие люди, включая тех, кого ты знал лично. И сам ты увидишь этот поезд всего один раз, и очень ненадолго, а может, и не увидишь его никогда, он просто бесшумно проедет по тебе, подобравшись сзади.

Смерть для Дорохова всегда равнялась неизвестности. Может показаться, что когда ты покупаешь лотерейный билет, – это тоже неизвестность, но это не так. В этом случае можно говорить о неопределённости, – выбор одного из двух вариантов, причём последствия обоих всё равно известны, – в случае выигрыша у тебя появятся новые возможности, которые ты сможешь контролировать, в случае же проигрыша ты просто продолжишь жить дальше, разве что немного пожалев о деньгах, потраченных на лотерейный билет. Неизвестность же, – дело другое. Она загадочна и этим пугает. Нет определённой информации об исходе, нет и всё! И никогда не было и вряд ли когда-нибудь будет.

Чтобы как-то снизить этот страх, завести его в систему, люди на протяжении тысячелетий пытались найти какие-нибудь успокаивающие объяснения, которые, как минимум примиряли их с неизбежным. Как максимум же такие объяснения ложились в основу для целых сводов правил поведения в той или иной ситуации. Каждая из религии, о которых читал Андрей, давала собственные правила, как нужно воспринимать смерть. При этом все верования, в противовес атеизму были схожи в одном, – с физической остановкой сердца жизнь не заканчивается.

В начале времён идеями рая, ада и чистилища наши предки себя не загружали. У древних греков и римлян конец был один, – душа усопшего оправлялась через реку в подземное царство и бродила там, в унынии до скончания веков, то есть вечно. С одной стороны это спокойно, – неопределённости нет, душа бессмертна, бояться нечего. Но с другой, – сменить солнечный средиземноморский климат с его виноградниками и их плодами на, пусть вечное, но довольно мрачное существование в подземелье, – перспектива не из самых приятных. Поэтому, наверное, античные мужи больше почитали Диониса и Вакха, чем Аида и Плутона, и не торопились к причалу ловить угрюмого паромщика.

В информации по христианству Андрей ничего нового для себя не нашёл. Религия, предлагающая страдание как одну из основных ценностей, привлекательной не казалась. Жизнь земная рассматривается христианами только как подготовка к вечной загробной жизни и подаётся как черновик, правильность решений в котором нельзя проверить до выпускного экзамена, именуемого Страшным Судом. Рай в качестве морковки представлен гораздо менее ярко, чем кнут в виде ада и геенны огненной. И боится христианин не смерти как таковой, а того, что на этом самом Страшном Суде прокурор окажется сильнее адвоката, или судья будет не в настроении. И правил процесса толком никто не знает, потому что заседания закрытые и практика вынесенных приговоров не публикуется.

Ислам уже по буквальному переводу с арабского означал «покорность» или «предание себя богу». И содержание этой веры соответствовало её названию, путь мусульманина определён нормами, покорное следование которым ведёт к спасению. В исламе отношение к смерти оказалось похожим на христианское, – соблюдай правила, веруй, молись, постись, сходи при возможности в Мекку, – и будет тебе после смерти счастье и вечный рай. Ритуалы свои, – ожидание, и трубный звук, место сбора, и, конечно, весы, на которых Аллах взвесит все твои земные дела. А дороги по результатам этого взвешивания те же, – в рай, если праведник, или в ад, если нет.

Погружаясь в изучение вопроса, Андрей всё дальше уходил в исторические и философские дебри. Так индуизм на поверку существенно отличался от привычного ему христианства, и, пусть не родного, но всё-таки понятно ислама. В индуизме отсутствовал Бог в традиционном понимании этого слова, как какое-то единоличное существо. Были какие-то не до конца понятные Андрею Шива, Вишну и Брахма, но в целом бог там был просто верховной сущностью, которая одновременно находилась внутри каждого живого существа, либо даже неживого камня. Если в исламе и христианстве траектория «жизнь-смерть» представлялась прямой, то в индуизме она разветвлялась на многие возможные пути. Телесная оболочка там была вторичной, душа же бессмертной и постоянно перемещающейся по разным физическим телам. В каждом своём перерождении душой отрабатывалась какая-то часть кармы, и следующая твоя земная сущность зависела от степени и качества этой отработки. Бесконечная цепь перерождений именовалась колесом сансары, и счастливцы, которым удавалось с него соскочить, полностью отработав карму, достигали абсолюта и нирваны. Теория индуистов была красивой, но сразу подверглась сомнению со стороны критического мышления Андрея. Данная теория не могла объяснить постоянный рост населения планеты, – ведь если всё на земле перерождается, значит, количество душ, шастающих по разным телесным оболочкам, является конечным, они просто меняются местами. Однако многократное увеличение числа жителей Земли с начала времён говорило о том, что, скорее всего, количество душ всё-таки растёт, ведь должны же откуда-то появляться все эти физически рожающиеся новые люди.

Буддизм в вопросах смерти оказался чем-то похожим на индуизм. Здесь отсутствовал бог-творец, почитался сам Будда, но он был просто мудрецом в вопросы жизни и смерти не вмешивался. Сама жизнь представлялась каким-то набором дхарм, – неких пазлов, постоянно тасуемых при каждом перерождении. Перерождения также зависели от кармы и её отработки, но тут были и свои нюансы. Буддизм не признавал души, перерождение же благодаря встряске пазлов, могло обратить тебя не только в человека, животное или растение, но даже в камень. Тут у Андрея возникал вопрос, что считать концом жизни камня для следующего перерождения, если камни практически вечны?

Синтоизм, переводимый как «путь богов», и являвшийся традиционной верой в Японии, не давал определённого ответа относительно существования жизни после смерти, умершие здесь как бы становились некими полуязыческими духами, которые сопровождали свои семьи, но это было не точно, поскольку никакими официальными религиозными книгами не закреплялось.

Ещё осторожнее были евреи. В священной книге иудеев Торе ни слова не говорится о существовании какой-то загробной жизни. Такое существование не подтверждается и не опровергается, о нём просто ничего не упоминается. Вообще на протяжении истории иудеи не раз обращались к теме жизни души после смерти, были там и уже привычный суд, и какое-то подобие рая, и геенна, и даже немного реинкарнации, но всё это было представлено как-то разрознено, без единой системы, как, например, в христианстве. Единственное, что Дорохов смог для себя определить, это то, что смерть для евреев не является никаким освобождением, и правоверному иудею приближать её запрещается категорически.

Позабавили Андрея, если вообще можно говорить о забавах в данном вопросе языческие традиции Мексики, где «День мёртвых» и в наше время является одним из главных дней в году, в который жизнерадостные мексиканцы беззаботно примеряют на себя идею загробной жизни, пляшут и веселятся.

Андрей оторвался от чтения и перевёл дух. От букв на экране ноутбука рябило в глазах, строчки сливались друг с другом, образуя причудливые образы вер и верований, формируемых человечеством в разных уголках планеты в течение нескольких тысячелетий. Дорохов закрыл ноутбук и протёр глаза. Дождь на улице закончился, плотные лучи вечернего солнца уверенно прорвались в окно его гостиничного номера и теперь по-хозяйски шарили по комнате. Андрей потянулся, размял мышцы, и, приняв решение непременно сходить послезавтра на тренировку по боксу, наскоро оделся и спустился на улицу.

Он вышел на набережную и искательно посмотрел на небо. Плотный слой облаков, из-за которого дождь шёл почти весь день, теперь ушёл на восток, и небесная гладь была абсолютно чистой даже не голубого, а какого-то бирюзового цвета. Где-то там наверху жили разнообразные боги. Православный Господь и мусульманский Аллах, иудейский Яхве и скандинавский Один, Будда, Шива и многие другие обитали над головой суетливых землян. Им хватало места, и они не спорили между собой, возможно, даже не пересекались. Где-то в далёкой Греции наверняка сложнее. Там на относительно маленьком Олимпе соседствуют большие группы греческих и римских богов. Но и тем и другим удаётся сосуществовать в мире и не убивать друг друга из-за передела сфер влияния. Андрей ещё раз поднял глаза вверх. А ведь где-то там ещё находится рай, причём во множественном числе, потому что именно на небе рай находился сразу у нескольких религий.

Андрей полной грудью вдохнул летний московский воздух, ещё сохранявший в себе запах недавнего дождя. Единственный вывод, который он сегодня сделал для себя, что ни одна из изученных им религий не даёт точного ответа на вопрос, что же ждёт нас после физической смерти. Ни одна из религий не убедила его в возможности стопроцентной отсрочки момента, определённого Пал Палычем Огородниковым. Внутренне для себя он завидовал истинно верующим, они точно знали, зачем нужна смерть, и что ждет их после неё. А Андрей Дорохов не знал.

17. Вторник 23 июня

Действенность экстрасенсорики не доказана. Научно подтверждённых случаев существования экстрасенсов или вообще людей, обладающих какими-то сверхъестественными способностями, нет, мы лишь бездоказательно предполагаем, что такими способностями можно обладать. Что, тем не менее, не мешает нам верить в чудо-целителей, шаманов, и прочих ясновидящих.

Этой ночью Дорохов спал беспокойно. Несмотря на умный кондиционер, самостоятельно настраивающий комфортную температуру, влажность и прочий микроклимат, комфортно Андрею не было. Он никак не мог привыкнуть так жить. Всегда, сколько он себя помнил, Андрею удавалось держать свою жизнь под контролем. Так или иначе, он обычно знал или хотя бы предполагал возможные варианты развития событий. Что-то зависело от его решений, что-то нет, но в любом случае Дорохов почти всегда мог разработать какой-то план действий на случай даже самого плохого исхода. Последнее же время ситуация выходила из-под контроля и буквально сочилось сквозь пальцы, пытающиеся её, эту ситуацию, схватить и как-то зафиксировать.

Вот и сейчас, он понимал и очень верил, что, если выполнить какие-то действия, что-то изменить в своём поведении и жизни, конец его истории можно будет переписать, и сделать его если уж не счастливым, то, по крайней мере, не безнадёжно-трагичным. Но что конкретно нужно для этого сделать, Андрей не знал, подсказки не было, из общения с людьми и чтения литературы решение не приходило, и это выводило всегда спокойного Дорохова из себя.

Ни одна из религий, которые формировались тысячелетиями, чётких и обоснованных ответов на вопросы Андрея не давали. Но Андрей в принципе не привык отступать и решил подойти к делу с другой стороны. Если официальные, «правильные» верования отказывались ему помогать, возможно, следует рассмотреть их оппонентов? У любого орла есть решка, и, если даже Бог не всемогущ, может, стоит поискать решения у чёрта? В литературе полно примеров, когда в трудный момент появляется какой-нибудь Мефистофель и приносит с собой простое решение, сделку. Когда за какой-то пустячок, который никто никогда не видел, человеку предлагается фактически безграничная власть над собственной судьбой. Но к Андрею никто не приходил, и купить у него душу не предлагал, хотя он, как минимум бы сделку рассмотрел, взвесил условия, а возможно бы и заключил. Но очередь из желающих приобрести такое сокровище как Бессмертная Душа Андрея Юрьевича Дорохова у дверей его номера не стояла. А в это время часы в этом самом номере тикали и вместе с ними в трёх шагах в сейфе у стены тикал перевернутый, но не остановившийся шагомер Пал Палыча Огородникова.

Наличие свободного времени, и его беспокойная ищущая натура обратили внимание Андрея на оккультизм, магов и экстрасенсов. В любое другое время он бы рассмеялся в лицо тому человеку, который бы сказал, что однажды он, Андрей Дорохов, – гордость математического факультета МГУ, – заинтересуется чародеями и колдунами. Но теперь всё было совсем иначе и то, что раньше казалось смешным, сегодня не вызывало у Андрея даже тени улыбки. Он сосредоточенно искал решение.

В силу своего понимания всех экстрасенсов и магов Дорохов условно делил на четыре категории.

Ясновидцы, – так он называл людей, видящих, по их словам, прошлое, уверенных в настоящем и запросто предсказывающих будущее.

Контактёры, – избранные, общающиеся с духами, ангелами, умершими, инопланетянами, духами умерших ангелов-инопланетян, а иногда и с самим Богом или Дьяволом в зависимости от потребностей заказчика.

Целители, – непризнанные врачи-недоучки или просто шарлатаны, лечащие все известные, а ещё чаще неизвестные болезни заговорами и обрядами.

Фокусники, – так Андрей называл мистификаторов, умеющих двигать предметы на расстоянии, летать, глотать шпаги и заниматься прочим членовредительством, как правило, с помощью гипнотических способностей.

В жизни Андрею Дорохову довелось встретиться с представителями первой категории. Лет десять назад командировочная судьба занесла его на один проект в город Улан-Удэ, столицу загадочной Бурятии. В выходной день в качестве культурной программы руководитель фирмы-клиента организовал московским консультантам знакомство с местными достопримечательностями. Понятное дело, что ключевым звеном в этой программе была поездка на Байкал, расположенный всего лишь в сотне километров от города. По пути же местный водитель завёз их в не менее интересное место – Иволгинский дацан. Дацанами в тех краях называли действующие буддистские монастыри, а этот был особенным из-за разных связанных с ним чудес. В чудеса Андрей не верил ни сейчас, ни тогда, причём, тогда даже меньше.

Именно в этом дацане Андрею Дорохову довелось наблюдать интересное явление. Это была суббота, и в монастыре был приёмный день. От Улан-Удэ до дацана было всего тридцать шесть километров, и многие верующие, сомневающиеся, и просто любопытные люди приезжали в выходные в обитель для общения с ламами. Но не с животными семейства верблюдовых, а с монахами этого самого дацана. Монахи пользовались огромной популярностью, к ним ехали за помощью в насущных делах: покупать ли новую косилку, выдавать ли дочку замуж, в какой институт поступать и многих других вопросах, которые в других местах люди обычно решают самостоятельно, не прибегая к помощи просветлённого духовенства. Андрей как человек интересующийся, всегда использовал возможности познакомиться с местным колоритом. Получив инструкции от водителя, который был аборигеном, он прошёл в большую комнату в одном из монастырских строений, которую можно было бы назвать залой, если бы не очень низкие потолки. Комната была набита посетителями, ждущими своей очереди. Почти все они были здесь по одной из двух причин: либо их терзали сомнения перед принятием ответственного решения, либо они не понимали причин того, что происходит в их жизни и ожидали разъяснения и помощи. Ламы в нарядных одеждах сидели здесь же за отдельными столами и принимали просителей. На каждую беседу уходило не более пяти-десяти минут, так что предсказание было поставлено на поток, как конвейер по сбору автомобилей. Когда подошла очередь Андрея, он уже освоился с обстановкой и был готов. Ни на секунду не веря в действенность оракулов, он, как всегда решив подстраховаться, задал действительно насущные вопросы: в ближайшее время Дорохов собирался сменить работу и купить квартиру, в этом он и попросил совета у высших буддистских сил. Стриженный наголо лама внимательно выслушал просителя, потом закатил глаза, взял в руки костяные чётки и стал что-то монотонно бормотать себе под нос, покачивая головой сначала вперед-назад, а потом вправо-влево. Через две-три минуты такого действа лама остановился и сказал «делай что задумал, небо с тобой». Андрей тогда поблагодарил и небо и оракула и, следуя совету водителя-аборигена, оставил на столе купюру, возможно, существенную для здешних мест, но не ощутимую для московской зарплаты Дорохова. Лама на купюру даже не взглянул и жестом пригласил следующего просителя. Андрей тогда отметил для себя, что зрелище и действо, в котором он поучаствовал, стоило оставленных денег, а у него теперь был опыт и тема для рассказа товарищам. Впоследствии он лишь с улыбкой вспоминал об этом колоритном случае, хотя, справедливости ради нужно сказать, что через две недели после той командировки Андрей сменил работу, а еще через месяц купил квартиру и оба события сложились успешно. Но это, конечно, было чистым совпадением, и работа и квартира были в дороховских планах и безо всякого буддизма.

Но сегодня ясновидцы Андрея не интересовали. Он знал своё прошлое, а все прогнозы о будущем были бы лишь словом против слова Пал Палыча и его шагомера. Не волновали его и контакторы, он не нуждался в помощи духа Ивана Грозного, и не верил, что богу для общения с ним нужен посредник в виде какого-нибудь психолога-недоучки из Подольска по фамилии Собакин, взявшего себе для красоты и важности имя «Маг Никодим». О колдунах-фокусниках он даже не думал серьёзно, – перемещение предметов на расстоянии, хождение по огню и полёты по воздуху помочь Дорохову не могли, и представляли собой только шоу, причём, не самого высокого качества.

Единственными, кто привлекал сегодня внимание Андрея, были целители. Не то, чтобы он хотел излечиться от болезни, медицинские осмотры подтверждали отсутствие у него какого-либо недуга, и тот самый инсульт, которым угрожал Огородников, не подтверждался никак. Нет, Дорохов хотел подстраховаться со всех сторон. Пусть какой-нибудь высокоэнергетический эскулап посмотрит на своём уровне, какие там чакры или ментальные тела могут этот самый инсульт спровоцировать, и какими сказочными обрядами этого можно избежать.

Как назло, окружение Андрея состояло почти исключительно из здравых материалистов, не признававших никакого лженаучного шарлатанства. Единственным, кто приходил ему на ум при упоминании духовных врачевателей был Аркадий Дроботинский из Мытищ. Сам Дорохов с ним никогда не сталкивался, но среди Веткинских библиотекарей на работе его бывшей супруги Лены он был настоящей легендой. Её подруга Маша Черемыкина с мужем очень хотели детей. После пары лет естественных попыток они стали ходить по врачам, сдали кучу анализов и посетили несколько авторитетных консультаций. Судя по результатам исследований ни он, ни она бесплодными не были, их показатели были совместимы и препятствий к зачатию не составляли. Но месяц за месяцем результатов не было, и так прошёл ещё один год. ЭКО доктора делать не советовали, и супруги начали копить на услуги суррогатной матери, не оставляя попыток произвести ребёнка естественным образом. И вот однажды, когда сумма, необходимая на суррогатное материнство уже была почти накоплена, по совету кого-то из знакомых Маша с мужем поехали в подмосковные Мытищи к народному целителю Аркадию Дроботинскому. Тот за какие-то пятнадцать тысяч рублей походил вокруг супружеской пары поворчал себе под нос непонятные слова и несколько раз разрубил воздух ребром ладони. Методы не особо впечатлили Черемыкиных, и они покинули эскулапа почти безо всякой надежды. Каково же было их удивление, когда через месяц сначала внешние признаки, а потом уже и анализы показали у Маши три недели беременности. Воодушевлённый муж сдувал с жены пылинки, и ровно в положенный срок она родила ему здоровую девочку. Деньги же, накопленные на суррогатную маму, пошли на улучшение жилищных условий семьи. Андрей ни на йоту не верил в помощь всемогущего целителя, просто у двух здоровых людей совпали какие-то условия, и всё получилось естественным образом, а экстрасенсу просто повезло, что это произошло по времени незадолго после его сеанса.

Но других экстрасенсов ни лично, ни опосредовано Андрей не знал, и, поскольку он собирался до конца отработать это направление, было принято решение связаться с Дроботинским и нанести ему визит, даже несмотря на то, что официальная наука экстрасенсорику не признавала, а православная церковь считала её проявлением дьявольского начала.

Из разоблачительных публикаций и телепередач Дорохов знал, что люди, называющие себя экстрасенсами, часто используют в своей «работе» различные техники, вроде «холодного чтения» или «горячего чтения». «Холодное чтение» предполагало изучение клиента по внешности, анализу языка его тела, мимики, жестикуляции, уровня образования и манеры речи. Задавая общие наводящие вопросы, такой экстрасенс получал от посетителя определённую информацию, которую тут же выкладывал ему как то, что ему поведали звёзды, духи предков или вселенская энергия, благодаря его, экстрасенса, магическим способностям. «Горячее чтение» было более надёжным, но и чуть более сложным методом. Оно предполагало предварительное изучение информации о клиенте из разных источников, разговоров и социальных сетей, с тем, чтобы в нужный момент её предъявить как результат своего могучего дара. Чем более точную и закрытую информацию при этом удавалось собрать, тем более эффективным казался этот результат.

Зная всё это, Андрей заранее готовился к встрече с целителем. Он очертил для себя уровень и круг информации, которую можно было собрать о нём извне, а также дал себе слово быть внимательным при личном общении с эскулапом, и не дать ему провести себя дешёвыми фокусами. Как к любому делу в своей жизни, к встрече с экстрасенсом, способным изменять людские судьбы, Андрей решил подготовиться. Прежде всего, он проштудировал интернет.

В биографии Аркадия Дроботинского не было ничего интересного. Обычный учитель русского языка и литературы в обычной средней школе звёзд с неба не хватал, нёс образование молодому поколению, получал надбавку за классное руководство, летом ходил с учениками в недальние походы. Где-то лет пять-шесть назад педагог неожиданно пропал из города, даже не потрудившись уволиться из школы. Появившись года через три, он объявил знавшим его, что тогда во время одной из его поездок по округе в его старенький «Москвич» ударила молния, и ему неожиданно открылось просветление. После этого он якобы оправился в Индию, где три года общался с браминами, просветляясь ещё больше, и где ему в итоге открылся дар целительства. Злые языки утверждали, что Дроботинский просто три года сидел в тюрьме за пьяную драку, но так или иначе, к нему стали обращаться по жизненным и в том числе по медицинским вопросам. И по какому-то странному совпадению в некоторых случаях советы новоявленного экстрасенса некоторым людям действительно помогали. Пример с долгожданной беременностью Маши Черемыкиной из библиотеки, где работала Лена Дорохова, был ярким тому доказательством.

Сегодня успешный врачеватель сменил старую хрущёвку на приличные апартаменты в новом престижном районе Мытищ, где и проводил приём уже неиссякаемого потока просителей и пациентов. Очередь на запись к Дроботинскому была расписана на два месяца вперёд, но предложение Андрея тройного тарифа за разовую консультацию сделало своё дело, маг нашёл полчаса в своём графике, Дорохова ждали уже сегодня в двадцать один ноль-ноль. В районе полдевятого вечера такси Андрея ехало по Мытищам, навигатор уверенно вёл водителя в новый респектабельный квартал города.

Андрей назвал свою фамилию охраннику на въезде, отпустил такси и пошёл по огороженной придомовой территории закрытого квартала. Он осматривал красивые высотные дома, в некоторых окнах, несмотря на самые продолжительные световые дни, уже загорались уютные огни. Он думал о людях, которые живут в этих домах и квартирах. Кто они? Откуда у них такие деньги? Конечно, это не Москва, и цены здесь ниже, но всё-таки. Ведь похожие комплексы были и по всей Москве, и апартаменты в них кто-то покупал, ведь иначе их бы просто не строили. Но квартиры строились и приобретались, на подземных парковках стояли дорогие автомобили, на нарядных детских площадках играли хорошо одетые мальчики и девочки. Несмотря на то, что Андрей зарабатывал неплохо, а по некоторым меркам даже очень хорошо, он без длинной и недешёвой ипотеки не смог бы позволить себе жильё в таких дорогих кварталах. Но ипотеки Дорохов сторонился, потому что в долг никогда не жил. А вот, например, Коля Захватов кредитов не чурался, поэтому и был владельцем множества активов, включая, собственно, квартиру, где он проживал, в богатом квартале на западе Москвы.

Подумав про Захватова, Андрей вспомнил, что хотел позвонить другу и договориться о совместной боксёрской тренировке на завтра. Он посмотрел на часы, – до назначенной встречи с экстрасенсом оставалось ещё десять минут. Он достал телефон и набрал знакомый номер.

К его удивлению на звонок ответила жена Коли Татьяна. Будучи скрытным и не всегда кристально чистым в вопросах супружеской верности, Николай категорически запрещал супруге даже прикасаться к своему телефону. Он считал, что лучше звонок останется неотвеченным, и он перезвонит позже, чем жена доберётся до его святая святых. Таню устраивало её текущее положение, учитывая наличие четырёх детей, риска для себя в многочисленных интрижках мужа она не видела, и правило «табу на телефон» приняла без споров. Тем страннее было для Андрея услышать сейчас её голос.

– Привет, Таня, – бодро поздоровался Дорохов. – Это Андрей Дорохов. Где наш Колян.

– Привет, Андрей, – Татьяна говорила тихо, и голос её показался Дорохову совсем отстранённым. – Коли нет.

– Куда же это он уехал да ещё без телефона? – спросил Андрей, улыбаясь в трубку.

– Коля погиб сегодня утром. Разбился на машине на Ленинском проспекте.