Текст книги "Точная дата"

29. Четверг 11 июня

Каждый когда-нибудь в детстве мечтал стать волшебником. Детей этому учат сказки. Раз, – и золотая рыбка, или джинн какой-нибудь. И пусть количество желаний в сказках иногда бывает ограниченным, но сами-то волшебники могут вообще всё. Захотел, – ковёр-самолёт, захотел, – скатерть-самобранка. Или стал столбовою дворянкой, и командуй себе крепостными крестьянами, и даже дворянами, которые не столбовые. Хотя, скатерть, пожалуй, лучше. Взрослея, человек становится серьёзнее, он уже не верит в помощь волшебной лампы или Конька-Горбунка. Чудесные приспособления мельчают и приобретают вполне материальные формы. Так, например, волшебную палочку во многих аспектах успешно заменяет банковская карточка с неограниченным лимитом трат.

В шесть утра следующего дня Андрей потянулся на кровати и открыл глаза. Он здоров, инсульта пока нет, зато полно денег и на работу идти не надо. Нет, он не чувствовал себя богачом, просто в его понимании проблема денег была решена настолько, чтобы не ощущать их отсутствие. По крайней мере, до конца срока, установленного шагомером. Андрей отгонял от себя формулировку «до смерти», это всё-таки было страшно, он просто говорил себе «до конца отведённого срока». Дорохов посмотрел на левое запястье, – до этого конца оставалось 29 дней 12 часов и 36 минут.

Во-первых, вон из квартиры. Андрей Юрьевич огляделся по сторонам, и вдруг просто физически ощутил, насколько осточертело ему его жилище. Президентские апартаменты, даже при его деньгах, существенно сократят финансовые запасы, да и не нужны они ему. Для себя Андрей определил, что его вполне устроит средний люкс или полулюкс где-нибудь в Рэдиссоне или Мариотте, да можно и что попроще, главное, – чтобы с хорошим завтраком, и чтобы этаж был высокий, Андрей Юрьевич привык на работе смотреть на Москву свысока. Несложный поиск в интернете сразу предложил достойный вариант совсем недалеко, практически в пешей доступности от его текущего жилища, неплохой двухкомнатный полулюкс с сауной на набережной Москвы-реки в уважаемой международной отельной сетке. Не задумываясь, Андрей оплатил переводом недельное проживание, вскрыв кредитную линию на первой из полученных банковских карточек. До заселения по правилам гостиницы оставались ещё долгие семь часов. Долгих ли? Сколько там их ему осталось? Да, долгих! Дорохов посмотрел по сторонам и вдруг понял, что брать с собой ему, по большому счёту, нечего. К своим сорока трём годам он не приобрёл ничего, к чему прикипело бы сердце, и что нельзя было бы без сомнения оставить. Он хлопнул себя по карманам: паспорт, деньги, телефон. Вот и всё, что ему было нужно. Единственный комплект одежды, которая на нём. Что будет нужно, теперь всегда можно купить. Слава богу, лето на дворе. Андрей посмотрел на шкаф, в котором хранилась его зимняя одежда. А ведь больше не пригодится, отметил он про себя. Как не пригодится? Да вот так, не дожить ему до зимы, не увидеть снега, не встретить Новый год. Андрей зло выругался вслух. Ну, снег-то, допустим, увидеть можно, тут шалишь! Купил себе билет и езжай в заснеженные Альпы или на Тибет, успеешь ещё. А вот Москву новогоднюю, покрытые снегом купола Веткина, – это уже нет. Другие посмотрят, а у него не получится. Чёрт! Да какого хрена! Андрей снова понял, что злится на других. Не на кого-то конкретно, а на всех. На всех, кто останется жить, когда его повезут на кладбище или в крематорий. Лучше в крематорий. Чем они заслужили эту жизнь? Чем заслужили они этот снег на новый год? Эту осеннюю слякоть, которую они ещё ругать будут, а он и рад бы ей был, да не выйдет. А он чем заслужил? Да уж больше, чем многие из остающихся! А больше ли? И почему он так решил?

Андрей вышел на балкон квартиры, в которой прожил последние девять лет, и закурил. Нет, это просто обстоятельства так сложились неудачно. Да какие, к чёрту, обстоятельства? То, что он Палыча в ресторане встретил? А что, если не встретил бы, прожил бы дольше? Но ведь Фидель! И червонцы. Вот не встретил бы его, Палыча этого, и не знал бы ничего. Умер бы себе через четыре недели и полтора дня внезапно и всё. Но тогда он бы работать продолжал на работе бессмысленной и не успел бы ничего. А сейчас что он успеет? И успеет ли?

Андрей задумался. Что можно сделать, имея условную финансовую свободу и свободное время? Ну, в Штаты съездить, в Австралию или в Антарктиду. Нет, это на днях, а вот прямо здесь и прямо сейчас? Дорохов почесал лоб, но на ум ничего, кроме удовольствий для туловища не приходило. Ну, рестораны, да, поесть вкусно. Женщины доступны продажные, причём самого высшего сорта. В Большой театр можно сходить, не был никогда, хоть на первый ряд в партер. Но ведь это тратить три часа на оперу или балет, которые всё равно никогда ему не нравились. Три часа, блин. Стоит ли? Точно нет.

А почему на балет? А если на Пола Маккартни? Где он сейчас? Андрей заглянул в интернет, – экс-битл колесил с турне по Японии и Сингапуру, он был даже не в Европе. Но направление мысли Дорохову понравилось. Ну, хорошо, западные звёзды далеко, но ведь есть ещё и наши артисты. И те, творчество которых Андрею в целом нравится. Да он с его деньгами может себе персональный концерт заказать, что петь и плясать будут только для него, а не для стадиона малолеток или всего ночного клуба. Небольшой конференц-зал в гостинице снять – пара пустяков.

Дорохов снова задумался. Вообще последние несколько дней он стал ловить себя на мысли, что останавливается, чтобы подумать. Вот прямо с мыслью «надо подумать», которая звучала в его голове. Раньше он никогда не задерживался, не фиксировал само мыслительное действо, мысли просто текли сами по себе в зависимости от вопроса, которым он занимался в данный момент. Теперь же это «надо подумать» как будто добавляло значимости самому процессу, и как бы повышая ценность его результата.

Андрей приготовил себе кофе, сделал бутерброд с сыром, и стал вспоминать свои музыкальные вкусы, ограничив их кругом отечественных исполнителей. В молодости он увлекался тем, что сейчас называлось «интеллигентный рок», коллективы с брутальными лидерами-бунтарями тогда были в моде в его кругах. Сейчас многие группы распались, солисты спились или поубивали себя наркотиками и алкоголем. А те, что остались стали взрослыми серьёзными дядьками, а то уже и дедами, стадионов не собирали, давали небольшие концерты в частных закрытых клубах или выступали вместе с такими же архаичными «коллегами» на больших мероприятиях из серии ретро-сборища «Кому за сто» или «Дискотека на виниле».

Он зашёл в интернет. Вот, например группа «Пятигорск», когда-то у Андрея на магнитных кассетах были записаны все их альбомы. Тоже, поди, разбежались да спились поодиночке. Нет, смотри-ка, – Андрей даже удивился, – в гастрольном туре по Израилю. Вот ведь нашли время, там же сейчас самая жара. Хотя, с другой стороны, может в этот сезон конкуренция меньше. В Израиль Андрей не собирался, и стал смотреть дальше. Группа «Ветер в голове», выступает обновлённым составом, сейчас с гастролями во Владивостоке, графики выступлений расписаны до сентября. Надо же, кто-то ещё их слушает. Но, всё равно до сентября не успеть, да и кто его знает, что там у них за обновлённый состав. Андрей решил посмотреть бардов. Александр Бочкарёв. Когда-то Андрей имел огромный успех у однокурсниц, исполняя песни Бочкарёва у костра в студенческих походах. В ранние времена, когда Андрей был совсем ещё маленьким, Бочкарёва слушала вся интеллигентная Москва, и не менее интеллигентный Питер. Андрей постучал пальцами по экрану телефона, заполняя поисковую строку. Вот, пожалуйста, и выступает, и выезжает на мероприятия и цены приемлемые. А почему бы им не быть приемлемыми? Дорогая аппаратура не нужна, гитара одна, да и с музыкантами-дармоедами делиться не нужно, разве что с директором. Сейчас посмотрим. «По вопросам организации выступлений – концертный директор Я. С. Коцман». «Ну конечно Коцман, – улыбнулся про себя Андрей, – кто-то же должен быть директором у человека по фамилии Бочкарёв. И имя наверняка Ян Семёнович». Андрей улыбнулся ещё раз и посмотрел на часы. Девять утра. Дорохов решил, что уже не так рано и набрал указанный номер. Трубку взяли после первого гудка.

– Господин Коцман? – Дорохов даже не стал здороваться.

– Именно он, – весело ответили на том конце линии.

– Ян Семёнович?

– Совершенно верно. Яков Самуилович, но вообще, как вам будет угодно.

– Меня интересует частное выступление Александра Бочкарёва для одного заказчика. Сегодня.

– Что прямо таки сегодня? – Андрей просто физически ощутил, как собеседник на том конце звонка широко улыбнулся.

– Двойная оплата от вашего тарифа, – Дорохов сразу зашёл с козыря.

– Вы знаете, он ещё спит, но вы только скажите, – Коцман говорил взволновано, и поэтому стал произносить слова быстрее. – Я его разбужу и приведу к вам туда, куда вы скажете, пусть это будет даже овощной рынок в Выхино.

– Нет, всё не так драматично. Гостиница «Парнас» сегодня, скажем, часов в пять вечера.

– Никаких проблем!

– На какой счет вам перевести аванс? – Андрей взял ручку.

– Молодой человек, извините, у меня что-то со связью. Мне послышалось, вы спросили про какой-то счёт?

– Ну да, аванс перевести.

Голос на том конце звонка заметно растерял энтузиазм и погрустнел.

– Молодой человек, вы, видимо, имеете мало опыта в этих делах. В нашем лексиконе не бывает слов «счет» и «перевести». Только «наличные» и, в крайнем случае «перевезти», но это если совсем много, что просто передать из рук в руки не получается и надо их, я повторюсь, наличные, куда-то везти.

– Я вам перезвоню, – ответил Дорохов, нажал на «отбой» и откинулся на спинку стула.

Об этом он не подумал. Конечно же, это шоу-бизнес, его работа с «чёрным налом» в деловых кругах уже была притчей во языцех. Андрей потёр лоб. Заниматься обналичиванием денег с кредитных карточек он не планировал. Для этого нужно было связываться с тёмными конторами, и дело даже не в том, что их услуги стоили денег, велика была вероятность, что компетентные органы успеют обнаружить и вычислить его ещё до конца отведённого срока. Он и так взял на себя риск, набрав кредитов, за которые не собирался расплачиваться. Но тот риск был оправданным: если Палыч ошибся, и он останется жив, сама по себе жизнь уже будет такой наградой, что все денежные вопросы отойдут на второй план, в конце концов, живой человек найдёт способ разобраться с долгами. Но если Павел Огородников прав, а его поймают на махинациях, идею провести оставшиеся четыре недели жизни в камере предварительного следствия, и встретить в ней свой геморрагический инсульт, Дорохову совершенно не улыбалась. Конечно, у Андрея оставались свои законные дебетовые карты, снимать наличные с которых было безопасно, но на эти деньги у него были другие планы. Выходит, Александр Бочкарёв его сегодня не посетит, а, скорее всего, продолжит исполнять свои бардовские песни счастливым владельцам бумажных купюр и металлических монет.

Андрей ещё раз пробежался по интернету, – за официальную оплату переводом на счёт выступать были готовы только Краснознамённый ансамбль песни и пляски и группа «Садовое кольцо», которые музыкальным вкусам Дорохова не соответствовали.

Он посмотрел на часы. Десять утра, пора было позавтракать. Андрей вышел на улицу, без сожаления навсегда закрыв за собой дверь квартиры, в которой прожил последние девять лет. Квартирному хозяину он решил не звонить и сразу занёс его номер в чёрный список телефона. Не то, чтобы Андрей не любил своего арендодателя, или у него были какие-то претензии, просто он так решил.

Нужно было позавтракать. Заведения в районе Павелецкого вокзала он рассматривать не стал, и сразу двинулся в центр, заглядывая на вывески ресторанов, смотреть на которые раньше себе запрещал, чтобы не расстраиваться. В один из таких ресторанов он и заглянул, заказав себе плотный английский завтрак. Однако, несмотря на качество высокой кухни и безупречное обслуживание, завтрак Андрею не понравился, – то ли он не мог отделаться от чувства поиска несоответствия качества блюд их цене, то ли просто не было аппетита. Дорохов расплатился, не оставив чаевых, и, выйдя на улицу, медленно пошёл по набережной в сторону гостиницы, в которой ему предстояло жить как минимум ближайшую неделю. Час заселения ещё не наступил, но Андрей пошёл наудачу, во-первых, если номер уже освободили, можно попробовать договориться заселиться раньше, а во-вторых, делать ему всё равно было нечего, и он просто гулял.

К своему удивлению, на набережной Андрей обнаружил, что гуляет в это утро не он один. Несмотря на четверг, в общем-то, будний день, количество праздношатающихся прохожих показалось Дорохову неестественным. Кто все эти люди? Почему они не на работе? Чем они вообще живут, если могут позволить себе вот так вот шляться, когда время обеда ещё не наступило? Ну, хорошо, вот эта пара – пенсионеры, им можно, им и делать-то особо нечего, да и заработали они себе это право бесцельных прогулок. Пожили уже. Пожили? Да. А он, Андрей Юрьевич Дорохов, пожил? Нет. Он моложе них почти в два раза, а они, возможно, переживут его. Пусть и не очень надолго, но переживут. Дорохов отвернулся, и взгляд его упёрся в молодого человека лет тридцати, шагавшего ему навстречу. У того в ушах были наушники, и он беззаботно почти в полный голос подпевал исполнителю, который, видимо, вёл основную партию в его плеере. Андрей вновь начал сердиться. Ну, этот-то что здесь болтается? Почему не на работе? Мажор? Папа-мама кормят? И не стыдно, такой здоровый лоб, а ходит тут насвистывает. Андрею на секунду пришла в голову мысль, что, возможно, этот молодой человек в отпуске, или просто работает по сменному графику, типа охранника в торговом центре, и именно сегодня у него выходной. «Ну и что! – думал Дорохов, уже решив для себя, что этот веселый меломан всё равно виноват, – Раз ты в отпуске или выходной, проводи время с пользой, а не шляйся по улицам и не трать время зря!». «Не трать время зря» повторил про себя Андрей и посмотрел на левое запястье, – двадцать девять дней, шесть часов, двадцать одна минута и десять секунд. Давно ли он стал таким занудой? Да всегда был, наверное. Сколько себя помнил, Дорохов всегда гордился своим умением управлять временем. Андрей ещё раз посмотрел на весельчака с плеером и отвернулся, чувствуя, как в нём растёт непонятно откуда взявшаяся агрессия. «Надо его с Палычем познакомить! – подумал он зло. – Вообще, надо всех с Палычем познакомить!» Пусть все знают свои сроки и мучаются, как мучается сейчас он. Но разве не он сам этого хотел? Да, хотел, но кто знал, что срок будет таким коротким. Ну, дал бы хотя бы лет тридцать пять. Хотя, при его образе жизни, можно было рассчитывать и на сорок. Ну не на четыре же недели! Четыре! Чёртовых! Недели!

Андрею нужна была какая-то разрядка. Не задумываясь, он зашёл в пафосный бутик и через двадцать пять минут вышел из него, одетый в дорогое лёгкое поло кремового цвета, новые удобные джинсы, дымчатые солнцезащитные очки и лакированные итальянские туфли, за левым плечом болтался новый кожаный рюкзак. На левой руке рядом с проклятым шагомером красовались новые швейцарские часы, о которых Андрей давно мечтал, но позволить себе не мог, так как раньше считал такую покупку неразумной. Свою старую одежду Дорохов выбросил там же в магазине.

Андрей посмотрел на своё отражение в зеркальной витрине магазина и остался доволен собой. Он прислушался к себе и, к удивлению, обнаружил, что никаких особенных желаний, из тех, которые можно получить за деньги здесь и сейчас, он не испытывает. Он сыт, выспался, удобно одет и доволен собой. И что теперь делать? Ведь часики-то тикают. Дорохов снова бросил взгляд на шагомер, но всматриваться не стал, количество дней он знал и так, а детали с точностью до секунды были неинтересны. Пока неинтересны. Много ещё этих секунд, но тратить здесь и сейчас именно эти секунды получается не на что.

Как там сказал его друг Колян Захватов, «позакрывал бы дела некоторые, с работы уволился, да для себя пожил»? Ну, с работы Андрей уволился, дел, которые следует закрыть так, чтобы это его волновало на том свете, как получается, нет. С семьёй, которая остаётся без него, он разберётся в выходные. А вот понятие «пожить для себя» у Дорохова четко не сформировалось. И кроме удовольствий для тела, которые достигались очень просто, в голову ничего не приходило. Да и эффект от этих удовольствий был сомнительный, по крайней мере его ценность представлялась сейчас Андрею сильно преувеличенной. Странный народ эти люди. Жизнь так коротка, а они до сих пор не придумали универсальной схемы, как эффективно использовать каждую отведённую секунду. Раньше у него была работа, и он об этом не задумывался. Но на самом деле, ведь не состоит смысл жизни в том, чтобы одна компания купила другую компанию, заплатив при этом меньше налогов, а его хозяин купил себе новый люксовый автомобиль или квартиру в Дубае? Ведь меньше налогов, – это меньше денег в бюджет, а значит на оборону, на пенсионеров и учителей. Да дело даже не в учителях, а вообще в смысле всего этого мероприятия, именуемого жизнью. Да, он выполнял свою работу хорошо, лучше, чем многие, часто даже лучше, чем требовалось, но всё это были какие-то игры. Он знал правила, все вокруг знали правила, и каждый в меру своих сил и умений следовал им или их нарушал. Правила эти предусматривали награды и наказания, но всё равно это было какой-то игрой, настоящая жизнь ещё не начиналась. А в чём она состоит эта настоящая жизнь? В удовольствиях для тела? Поесть, поспать, насладиться женщиной, укрыться тёплым одеялом зимой или искупаться в прохладном бассейне летом? Но если бы всё было так просто, мир бы стал примитивным. Нет, не стал бы, он и был бы примитивным изначально. А что тогда? Развитие? Вечный двигатель изобретать или «Лунную Сонату» сочинять? А если нет у него способностей ни к физике, ни к композиторству? Просто есть, спать, зарабатывать и потреблять? Да и композиторы эти с учёными тоже физического бессмертия не достигают. Вон, Эйнштейн, если верить Палычу, – аневризма аорты, хоть и в семьдесят шесть лет, Правда, Чайковского и Бетховена слушают до сих пор. Но что от того тому Бетховену? Лежит себе где-нибудь на центральном кладбище в Вене и не слышит никаких сонат. Да и при жизни-то слышал не особо, поскольку, как говорят, был глухим.

Размышляя таким образом, Андрей не заметил, как подошёл к гостинице «Парнас», где у него было оплачено недельное проживание в номере полулюкс с сауной и видом на набережную. Пустив в ход своё обаяние и переговорные навыки, он узнал у девушки из службы приёма гостей, что номер его уже убран и за небольшую коробку заблаговременно купленных бельгийских шоколадных конфет, Андрей получил ключи на два часа раньше положенного срока заселения.

Номер Дорохову понравился. Уж если и осталось не так много времени, пусть оно, хотя бы пройдёт с комфортом. А ведь кто-то может позволить себе с таким комфортом жить и дольше, хоть до восьмидесяти лет. Но на этой мысли Андрей себя остановил, это всё равно было не про него, настоящим богачом он не был никогда, и в среднесрочной перспективе становиться всё равно не планировал, он был для этого слишком размеренным и не рисковым. Непонятно откуда снова поднималась агрессия. Агрессия к людям, у которых оставались шансы изменить свою жизнь просто потому, что у них было на это время. За обедом Андрей без повода нахамил официанту, который его обслуживал, и, вопреки правилу, которому раньше следовал всегда, чаевых снова не дал.

Не придумав ничего лучшего, вечером Андрей Юрьевич пошёл в театр. Купив самый дорогой билет в партер, он отправился в вечно модный Ленком. Пьеса была классической, и Андрей шёл не за интригой, а просто посмотреть на игру актёров, многих из которых он до этого видел только по телевизору. Но, несмотря на блестящую игру, спектакль произвёл на Дорохова меньшее впечатление, чем он ожидал. Видимо потому, что сюжет был известен, Андрей решил, что время потрачено даром, хотя при этом признавался сам себе, что лучшего применения этому времени он придумать всё равно не смог.

Вернувшись в гостиницу и наскоро без большого аппетита поужинав в ресторане на первом этаже, Дорохов поднялся к себе в номер и растянулся на удобной кровати. Несмотря на то, что толком сегодня ничего не делал, по крайней мере, в его понимании этого слова, он сегодня здорово устал. Заснул Андрей почти сразу, но спал тревожно, и причиной этому сегодня была не только смена традиционного места ночёвки. Всё почему-то шло не так.