Текст книги "Точная дата"

26. Воскресенье 14 июня

Несмотря на данное себе обещание не тратить много времени на сон, в воскресенье Андрей проспал долго. Сказалось нервное напряжение последних дней, и психика включила какой-то внутренний механизм самозащиты. Проснувшись в одиннадцатом часу утра, он не стал спускаться в ресторан, а позвонил и заказал себе завтрак в номер.

Вчера по дороге в Москву он принял окончательное решение уехать за границу, по крайней мере, недели на две, а то и на три. Семейные денежные дела он сможет уладить, когда немного успокоится внутренне. В конце концов, в Веткин не обязательно ехать в выходные. Теперь, когда Дорохова не связывала работа, каждый его день был выходным, и, заказав в консульстве визу, можно будет съездить к семье когда угодно. Но визовые центры работали только в будни, сегодня же было воскресенье, и его как-то нужно было провести. Андрей включил телевизор, что делал крайне редко, и посмотрел пару развлекательных передач, не получив никакого удовольствия.

В районе часа дня Андрей Юрьевич оделся и вышел на улицу, прогуляться по набережной. Вечером по прогнозу обещали дождь, и хотелось урвать немного хорошей погоды, пока он не начался. Выйдя к Москве-реке, Дорохов закурил сигарету и неспешным шагом пошёл по вымощенной плиткой набережной. В попутном и встречном направлениях шагали такие же пешеходы, кто праздно гуляя, кто по делам, но Андрей, погружённый в свои мысли, не обращал на них внимания, – его взгляд как бы насквозь проходил через людей и предметы, не задерживаясь на них. Не удивительно, что при такой пониженной внимательности не прошло и десяти минут, как праздный гуляка столкнулся с молодой женщиной, которая, так же рассеяно, шла по улице, уткнувшись в мобильный телефон, по экрану которого лихо отстукивала тонкими пальцами сообщения неведомым адресатам. Женщина возмущённо подняла глаза, готовая ринуться в бой с неведомым увальнем, который ходит тут как у себя дома и под ноги не смотрит, но разглядев своего обидчика, только расплылась в широкой улыбке. Из-под чёлки коротко стриженых светлых волос на Андрея смотрела Лида Кунц, – его совсем недавняя коллега, с которой они просидели почти за одним столом последние четыре года. На ней был лёгкий желтый сарафан в чёрный горошек, на плече небольшая чёрная же дамская сумочка, из которой предусмотрительно торчала рукоятка маленького зонтика.

– Привет! – просто сказал Андрей. – Всё миром руководишь? – он, улыбаясь, кивнул на её телефон, на экране которого светилось недописанное сообщение.

– Привет! – радостно ответила Лида. – Отлично выглядишь!

Цепкий женский взгляд пробежался по недавно обновлённому образу Дорохова, сразу выделив новую брендовую одежду, отличные туфли и неприлично дорогие швейцарские часы.

– На новую работу устроился? – спросила Лида с живым любопытством, и даже физически подалась чуть вперёд, сокращая дистанцию между собой и собеседником.

– Да нет, – уклончиво ответил Андрей, не желая развивать тему.

– Пройдёмся? – не то спросила, не то просто сообщила Лида и, цепко взяв Андрея под руку, задала направление и темп прогулки.

Дорохов не возражал. У него не было никаких планов на день, а теперь вдруг даже стало интересно, как там живут люди, которых он раньше видел каждый день, и которые совсем недавно были его рабочим коллективом.

В ближайшие пару минут Андрей узнал, что Лида здесь потому, что недалеко открылся новый фитнес-клуб, про который она узнала из рекламы, а также со слов подружки с одиннадцатого этажа, которая давно в этот клуб ходит и настоятельно его рекомендует, потому что качественно и недорого. И вот Лида пришла с разведывательными целями, подумывая прикупить абонемент и выясняя, что нужно сделать, чтобы получить максимальную скидку, а то неинтересно. Также он узнал, что муж Лиды – безработный дизайнер Виталик ещё в пятницу уехал с друзьями на рыбалку, сын Радомир второй день у бабушки, и она, Лида, совершенно свободна и никуда не торопится.

– А как там наши? – спросил Андрей. Он имел в виду коллег, но сейчас, произнеся это слово «наши», вдруг понял, насколько он далёк от этих людей.

– Ой, не говори! – Лида всплеснула руками. – Селиванов как с цепи сорвался, после твоего ухода орал на всех, придирался к любой мелочи, да, в общем-то, и сейчас придирается.

– А кого на проект «Юг» поставили налоговый блок вести? – спросил Андрей, с любопытством, которое было не совсем искренним.

– Да в том-то и дело, что никого! – бывшая коллега горячилась всё больше. – Нет никого у нас твоего уровня, ты же знаешь. А если консультантов внешних брать, прибыль снизится, да и никакой консультант в одиночку твой объём не потянет, тут уже целая группа нужна.

– Ну да, наверное… – ответил Андрей отвлечённо, как будто думая, о чём-то своём.

– Ты же знаешь, шеф за копейку удавится! – бойкая девушка продолжала вываливать на Дорохова потоки информации. Чувствовалось, что с его уходом поговорить ей было особо не с кем, информации этой накопилось много, и только теперь ей был найден выход. – Глозман же всё равно уходит из питерского офиса. Раньше-то хозяин на тебя рассчитывал, а теперь ему и позицию закрыть некем. Светка-секретарша говорила по секрету, что Селиванов Глозману даже зарплату предлагал в полтора раза увеличить, а тот ни в какую. Видимо, достал его уже шеф, или, действительно, конкуренты больше дают. Кстати о конкурентах, – Лида подняла на Дорохова внимательные глаза. – Шеф при всех клялся, что запустил о тебе по бизнесу такую рекомендацию, что тебя даже в дворники взять не должны. А ты, я смотрю, ничего, устроился. Значит, не всесилен шеф, получается, с его рекомендациями, взял же тебя кто-то, – с этими словами Лида подмигнула Андрею, не отводя от него пристального взгляда.

– Да никто меня не брал, с чего ты так решила? – Андрей снова попытался уйти от ответа, чтобы не развивать тему, которая была ему неприятна.

– Ну-ну… – многозначительно ответила бывшая коллега, как бы случайно тронув указательным пальцем золотой браслет его часов. – Ты не проголодался? Может, заскочим куда-нибудь, перекусим?

Во время разговора бывшие сослуживцы, сами того не заметив, прошли до конца пешеходной набережной и обратно и теперь снова стояли напротив гостиницы, где Дорохов проживал последние три дня.

– Зайдём? – предложил он. – Здесь приличный ресторан и кормят неплохо.

– В «Парнасе» -то? – Лида Кунц удивлённо подняла глаза. – Ясное дело – неплохо! Так там и ценник не как в столовке на работе.

Они зашли в обеденный зал, и когда Андрей уверенно прошёл в зону, где обслуживались только проживающие в гостинице, во взгляде бывшей коллеги почти материально читались ещё несколько вопросов. Она посмотрела меню и в разведывательных целях заказала себе один из дорогих салатов и недешёвое горячее. Андрей не повёл и взглядом, улыбнувшись про себя этому нехитрому манёвру.

– А я теперь сижу на работе на твоём месте около окна, – Лида вернула разговор в знакомое русло, продолжая усыплять его бдительность, определённо поставив перед собой какую-то задачу.

– Ну и как тебе?

– Красиво! Ольга Михайловна, правда, хотела на него пересесть, но я просто переставила на твой стол свои вещи, и она спорить не решилась.

Андрей искренне улыбнулся. Зная бойкий характер коллеги, он не удивился, что препираться с ней никто не стал, даже когда на кону стояло лучшее рабочее место у окна с видом на Кремль.

– А всё-таки, Андрей, чем же ты в итоге занимаешься? – спросила Лида Кунц, выпив пару глотков красного итальянского вина из высокого тёмного бокала.

– С тобой сижу, в ресторане, – он улыбнулся. – Сейчас сыр принесут.

– Ну, ты же понимаешь, что я имею в виду, – собеседница делано надула губки. – Ты же куда-то устроился? На какую-то другую работу. Селиванов, конечно, жадный как налоговая инспекция, но контора-то наша с именем, просто так ты бы не ушел, видимо предложили интересное что-то. Мы с тобой вместе уже четыре года, а ты радостью поделиться не хочешь.

– Да какой радостью-то? Не работаю я нигде!

– Ну не хочешь, не говори. – Лида опять капризно надула губки и потянулась за бокалом вина. Только не рассказывай, что не работаешь нигде, этим ты обижаешь меня, я же вижу всё. Одежда новая, часы, гостиница на набережной, в которой ты не просто остановился, а, похоже, живёшь, обед этот опять же…

– Да не думай ты, Лида, это просто стечение обстоятельств.

– Наследство получил?

– Считай, клад нашёл, – Дорохов уже не знал, каким образом дать понять, что беседа ему в тягость, и он пытался отшутиться, – ну, или в лотерею выиграл.

– Чудес не бывает на свете! – со знанием дела ответила Лида Кунц. – А, может, ты в авантюру какую ввязался? Что-то незаконное? – девушка заговорщицки подмигнула. – Контрабандистов консультируешь?

– Да нет, же, говорю тебе, ничего такого. Просто обстоятельства такие. Можно считать, повезло, – на этом слове Андрей даже слегка вздрогнул, что не укрылось от зорких глаз собеседницы.

– В любом, случае, что бы ты ни делал, чем бы ни занимался, тебе наверняка пригодится помощница, да просто нужна! – чуть захмелевшим голосом подвела итог Лида. – Умная, молодая, симпатичная помощница. Я тебе нужна!

«Молодая, симпатичная и начисто лишённая моральных принципов», про себя закончил мысль Андрей. Его коробила откровенная меркантильность бывшей коллеги. Едва заметив внешние признаки улучшения его финансового положения, она уже сделала для себя все выводы, она поняла, что здесь пахнет деньгами, и, не особенно заботясь об их происхождении, не собиралась упускать возможности подобраться к ним поближе. Причём делала это так открыто и примитивно, что Дорохову было неприятно.

– Хорошо, – улыбнулся он. – Как только мне понадобится помощь, ты будешь первой, к кому я обращусь.

– Да может, она тебе уже нужна, помощь эта, а ты не подозреваешь? – Лида демонстративно выставила из-под стола красивую стройную ногу и оправила жёлтый сарафан в чёрный горошек. Андрей деликатно отвёл глаза и посмотрел в панорамное окно.

– Подожди! – Лида резко вскинула глаза, поражённая своей догадкой. – Я, кажется, поняла! Может, у тебя просто новая богатая женщина? Ну конечно! И одежда брендовая, и часы дорогие, подарки, да?

Андрей даже опешил от такого предположения. Ещё не хватало, что бы она разнесла свою бредовую идею в народ. Пусть и осталось меньше четырёх недель, но слава альфонса – последнее, чего Андрей Юрьевич хотел от жизни.

– Лида, успокойся. Нет у меня ни женщины богатой, ни мужчины.

– А номер свой здешний покажешь? – спросила она, прищурившись. – Интересно же, как устраиваются твои бывшие коллеги после того, как с работы уволятся.

Андрей знал, зачем она спросила, недоговорённости закончились. Было очевидно, что испробовав все возможные инструменты, девушка решила прибегнуть к последнему, на её взгляд безотказному, средству.

Он посмотрел на шагомер – двадцать шесть дней и два с половиной часа. Дорохов поймал себя на уже узнаваемом чувстве нарастающей злобы. Злобы общей, безадресной. Хотя сейчас конкретный адресат как раз был. Вот эта милая молодая женщина, идущая к своим целям напролом без капли совести. Вот она, увлекающаяся фитнесом и ведущая здоровый образ жизни, наверняка проживёт ещё лет сорок, а то и больше. Если в авантюру какую-нибудь не ввяжется, подумал Дорохов, про себя улыбнувшись. Как сейчас.

Напоследок он всё-таки великодушно решил дать ей последний шанс для отступления.

– А как же Виталик? – спросил Андрей, даже больше для того, чтобы позабавиться её ожидаемым ответом.

– Виталик съел рогалик, – ответила Лида и звонко расхохоталась.

Скоростной лифт бесшумно вознёс их на восемнадцатый этаж, где и находился его полу-люкс. Дорохов ещё не успел положить на тумбочку электронный ключ от номера, как Лида впилась в него тёплыми мягкими губами, одновременно двумя руками задирая вверх его лёгкое поло кремового цвета. Через пару минут, уже ритмично заполняя её, Андрей, не отрываясь, смотрел на её правую руку, судорожно сжимавшую простыню при каждом движении. Вернее, он смотрел на золотое обручальное кольцо на безымянном пальце этой правой руки.

А ещё через двадцать минут бывшие коллеги уже вышли на общий балкон этажа, где разрешалось курить. Лидия Кунц была довольна собой, – она была уверена, что теперь, когда их связывает не только духовная близость, участие в лёгких деньгах у неё практически в кармане. Андрей не стал её разочаровывать и, провожая, обещал позвонить на ближайших днях, как только появится некая определённость, хотя знал, что делать этого не будет.

Оставшись один, Андрей с изумлением понял, что не испытывает никаких эмоций и никаких переживаний. Всё, что Лида рассказала сегодня про его прежнюю работу, про коллег, про проект, который совсем недавно занимал почти все его мысли, – всё это было так далеко, как будто никогда с ним и не происходило. Андрей стал вспоминать свои предыдущие места работы, и с удивлением отметил одну интересную деталь. Он помнил адреса, расположение зданий, все повороты маршрута на работу и мельчайшие детали интерьеров рабочих кабинетов. А вот людей, с которыми его сводила судьба в одних коллективах, он помнил меньше. Конечно, фамилии и должности в памяти оставались, а вот лица, походка, тембр голоса, – в общем, всё, что придаёт человеку индивидуальность, – всё это стиралось почти напрочь. Кто были эти люди, которых он видел больше чем свою семью? Чем они жили? О чём думали? Всё это ушло из памяти как ненужный мусор, чтобы освободить голову для чего-то другого, важного. Для чего? И важного ли? Да, он помнил ставку налога на прибыль в 2011 году, но совершенно забыл лицо коллеги, с которым сидел почти за одним столом какое-то время, когда они эту ставку рассчитывали, чтобы снизить налоговую нагрузку клиента. Компанию клиента при этом Андрей помнил отлично. Парадокс. Получается, что всю жизнь, большую её часть его окружали совершенно чужие люди. Он подумал о Лиде. Несмотря на четыре года работы «глаза в глаза», она тоже была ему совершенно чужим человеком. И это при том, что он, как и все коллеги, знал множество подробностей её личной и семейной жизни, все эти подробности были ему абсолютно неинтересны, даже менее интересны, чем жизнь британской королевской семьи, на которую Андрею тоже было плевать.

Любого человека всегда окружают чужие люди! Андрей вспомнил вчерашнюю встречу с семьёй. Пусть в меньшей степени, но эти люди тоже теперь казались чужими. А ведь ещё совсем недавно они были самыми родными, самыми близкими людьми на свете! Но ведь они остались теми же самыми. Что же изменилось? Что?

Андрей снова вышел на общий балкон и закурил. Он всегда гордился своей практичностью и рационализмом, и мыслей, подобных тем, что кружились сейчас в его в голове, раньше никогда не допускал. Дорохов с силой затушил о пепельницу только что подожженную сигарету и встряхнул головой. Пора заканчивать эти сантименты, ещё не хватало на исходе игры в меланхолию впасть! Завтра – в визовый центр! Пора ехать отсюда!

Он окончательно собрался с мыслями и вернулся в номер. На улице начался обещанный дождь.

25. Понедельник 15 июня

Заграница всегда казалась Андрею сказкой. В детстве его, впечатлительного ребенка, очень завораживали картинки грандиозных готических замков в рисованных советских мультфильмах по сказкам Ганса Христиана Андерсена. Маленький Андрюша Дорохов тогда мечтал, что когда он вырастет, обязательно совершит путешествие с Нильсом и дикими гусями, или поможет маленькой Герде искать своего неразумного брата, похищенного Снежной Королевой. Но детство его пришлось на закат Советского Союза, скандинавские замки пока так и оставались нереальной сказкой, и в заграничный мир Андрей погружался постепенно.

Начал, конечно, с Прибалтики. Гордые маленькие республики, хотя и были частью единого большого государства, всегда стояли как-то в сторонке и держались особняком в семье славянских и среднеазиатских сестёр. Туристы ездили в Прибалтику посмотреть на «нашу заграницу», чтобы представить, как живут там, в Европе. Именно представить, потому что выехать в неё, особенно в Европу западную, возможности не было практически ни у кого.

Итак, когда Андрею было уже пятнадцать лет, мама взяла его с собой в Ригу. У неё там жил совсем дальний родственник по бабушкиной стороне, он находился в почтенном пенсионном возрасте и был настоящим латышом. Дядя Володя, или как его называли продавщицы в местном магазине «господин Волдемар», с удовольствием водил юного родственника по рижским улочкам и магазинчикам, бродил с ним по Старому Городу и набережной Даугавы. И даже свозил на дачу в Юрмалу, где Андрей увидел Балтийское море, оно было там не свинцово-тяжёлым как в Ленинграде, а мелким и тёплым почти игрушечным Рижским заливом. Словосочетание «почти игрушечное» подходило там ко всему. Там был вкусный сыр, настоящий заварной кофе и мороженное в непривычных тюбиках, в каких делали еду, наверное, только для космонавтов. Надписи на латинице уже не везде дублировались на русском языке, – наступала пора национального самоопределения. Но Андрей тогда всего этого не знал. Единственное, что он понимал, – существует иная жизнь, отличная от его родного Веткина, и даже от Москвы и Ленинграда, какая-то ненастоящая, потусторонняя, другая, как будто ты попал в телевизор, а на нём случайно переключили канал, и вот ты уже не в своей передаче, а в каком-то познавательном фильме про путешествия.

На следующий год, на его шестнадцатилетие, отец повёз семью в Таллинн. В сравнении с Ригой Старый Город здесь был гораздо больше, и Андрей был сильно потрясён. Там было всё: и острые шпили лютеранских церквей, и маленькие, словно нарисованные, домики с красными черепичными крышами, и мощные крепостные стены, и средневековая булыжная мостовая, помнившая ещё кованые сапоги тевтонских рыцарей. Андрей впитывал свежий воздух с Балтийского моря и не мог им надышаться. Впечатления переполняли его. Это был мир с картинки из красивой книжки. Андрей не понимал, как можно жить в этом городе, просто жить, просто ходить по этим мостовым, не замечая их, трогать руками историю и не обращать на это внимания. А местные люди, как было видно, жили именно так. В одном из кафе Андрей услышал тогда какую-то песню Джо Дасена, и с тех пор на протяжении почти тридцати лет все песни этого французского шансонье стойко ассоциировались у Дорохова со Старым Таллинном, хотя известный певец не имел к этому эстонскому городу никакого отношения.

Потом была учёба в университете, безденежье не позволяло особо ездить за рубеж, хотя формально сама заграница стала для соотечественников доступнее и ближе.

Уже после армии, лишь только у Андрея появились первые более-менее приличные деньги, он оформил себе загранпаспорт и начал компенсировать недобранное за годы.

И были Прага, с её сказочными замками и дворцами, Финляндия, её валуны, озёра, степенные и неторопливые люди, Дания, а затем Швеция, очень похожие друг на друга, но каждая со своим колоритом. Затем Германия, с её морем пива, мяса и баварскими костюмами, которые носят прямо на улицах в будни, как мы носим обычные сорочки. Австрия, её Моцарт и соборы с высокими шпилями. Рим – город католических базилик, где нельзя было пройти ни одного шага, чтобы не очутиться на какой-нибудь исторической улице, площади или в Колизее. Венеция – город-карнавал, где каналы заменяли улицы, а мосты – пешеходные переходы. В своё время Андрей глотал европейские города один за другим, и, заканчивая очередной отпуск, уже планировал следующий, рисуя себе новые маршруты. Конечно, был он и в Турции, а один раз по работе Дорохову даже удалось побывать в командировке в приграничном Китае, но, несмотря на яркость события, те поездки подтвердили для Андрея киплинговскую истину, что восток есть восток, а запад есть запад, и они никогда не сойдутся. Сердце Андрея Дорохова было отдано Европе.

В какую бы страну он ни приезжал, местные жители не казались Андрею настоящими, – они виделись игрушечными или специально нанятыми актёрами. Ну, в самом деле, ведь не может обычный человек здесь жить, ходить каждый день по этим улицам, обедать в этих ресторанах, ездить на этом смешном метро. В смелых мечтах Андрей представлял, что когда-то, возможно, он мог бы остаться в какой-нибудь из этих стран навсегда. Тогда он хотел этого, но дальше мечты мысли не заходили, практический ум говорил, что нормально зарабатывать он там не сможет, а мыть посуду и смотреть на блага цивилизации через стеклянную витрину Дорохов был не согласен.

По детской привычке оставлять самое вкусное на потом, Андрей ещё не был ни в Париже, ни в Лондоне, ни в Испании. И вот теперь это «потом» наступило, хотя на всё теперь уже явно не хватало времени. Более, того, Европа, даже самая интересная и непосмотренная, в его планы не входила. По этому континенту он поездил достаточно, в то время как много где в более интересных местах не был совсем. Экзотическая Азия, и жаркая Африка, египетские пирамиды и австралийские кенгуру, японские острова и, наконец, Соединённые Штаты Америки, – мир был огромен и непостижим. Непостижим за несколько долгих жизней, а если уж говорить про две-три недели, даже не приоткрываем. Так что перед Андреем Юрьевичем Дороховым стояла крайне сложная задача, – выбрать место или места, которые наполнят и даже пресытят его эмоционально, так, чтобы к исходу оставшегося небольшого срока не было мучительно больно, как писал классик. Ну, или больно, но не так мучительно.

Ровно в десять утра понедельника пятнадцатого июня, когда шагомер на его левой руке показывал 25 дней 8 часов и 41 минуту, Андрей Юрьевич Дорохов стоял на пороге туристического агентства «Континентальный бриз», оказывающего обеспеченным клиентам любые услуги по организации путешествий, включая все формальности по получению виз.

Молодой человек в белой рубахе с короткими рукавами, на которых непонятно зачем были отутюжены стрелки, с готовностью привстал навстречу первому посетителю, расплываясь в голливудской улыбке.

– Меня зовут Андрей, рад видеть вас в нашем туристическом агентстве!

– Спасибо, меня тоже зовут Андрей.

– Отлично, значит мы тёзки. То есть у нас уже есть что-то общее, и я уверен – не только это.

Дорохов не любил агрессивный маркетинг с его широкими улыбками и крепкими рукопожатиями. Он пришёл по делу, и не собирался заводить себе друзей на всю жизнь, тем более, здесь и сегодня. Поэтому он не ответил на улыбку, не заметил протянутой руки и, получив приглашение, высказанное широким жестом, просто сел на удобный стул для клиентов и начал разговор, давая понять, что ценит своё время.

– Я буду краток, уверен, у вас есть чем заняться кроме меня. Меня интересует поездка в Соединённые штаты Америки в максимально ближайшее время. Расходы значения не имеют. Никакого значения, – Андрей сделал упор на последних словах, и тёзка на том конце стола сразу же понял его правильно. Уже во время разговора агент начал бегло стучать пальцами по компьютерной клавиатуре, и его ответ ждать себя не заставил.

– Ближайшее время для записи на собеседование – понедельник 29 июня. Потом оформление визы – десять рабочих дней. В середине июля можете лететь.

– Запись на собеседование через целых две недели?! – это называется «быстро»?

– Так ведь лето, спрос огромный. И это на самом деле быстро, потому что у нас есть определённые льготы и связи. В обычном порядке вы бы только на август на собеседование записались. И то не факт. А с нашей помощью вы в районе пятнадцатого июля будете уже Статую Свободы смотреть, или в Калифорнии на золотых пляжах загорать.

«Мог бы, – подумал про себя Андрей, – если бы не инсульт, крематорий и прочие неприятные мелочи», но вслух спросил:

– Быстрее вообще никак нельзя?

– Ну, – неуверенно протянул агент, – если у вас есть основания для срочной визы, командировка по линии правительства, заключение о срочной необходимости медицинской операции, или, может, воссоединение с семьёй? – тёзка Дорохова в надежде поднял глаза от монитора.

– Нет, – ответил Андрей, – но вы же мне сможете помочь? Приглашение какое-нибудь от их Конгресса или справку медицинскую липовую? Расходы не проблема!

– Да я понимаю, – виновато ответил собеседник. – Страна не та. Если бы в Бирму или в Монголию, вообще бы вопросов не было, а здесь Штаты. Они свою бюрократическую машину больше двухсот лет растили и отлаживали.

– Хорошо, – сдался Дорохов, и ему вдруг вспомнился товарищ и партнёр по боксу Коля Захватов. – А давайте Австралию посмотрим. Или там тоже записи за годы?

– Нет, – облегчённо ответил менеджер турагентства, – там проще и быстрее. Давайте загранпаспорт.

Андрей Юрьевич запустил руку в кожаную барсетку, извлёк оттуда книжечку тёмно-красного цвета и передал её собеседнику. Тот снова стал живо печатать что-то на клавиатуре. На середине строки он остановился и снова виновато посмотрел на Дорохова.

– Извините, Андрей Юрьевич, боюсь, опять не получится.

– Что на этот раз не так?

– У вас паспорт действителен до марта следующего года.

– Ну и что? Десять месяцев ещё! Ведь кажется за полгода до конца срока можно визу оформлять?

– В большинство стран, да. В Европу, Штаты, Китай, да почти везде. Но у австралийцев свои правила, они требуют, чтобы паспорт год действовал после поездки. Никто их не понимает, но этот так, к сожалению. Может, вы новый загранпаспорт оформить успеете?

Андрей вспомнил, как работает отечественная бюрократическая машина и понял, что новый паспорт оформить ему уже не успеть.

– Япония? – у Дорохова был приличный список интересующих его направлений, и сдаваться он не собирался.

– Так ведь в Японии язва азиатская, – менеджер удивлённо посмотрел на клиента. – Границы закрыты, в стране карантин. Три месяца уже, во всех новостях говорят.

– Точно, – поправился Андрей. – Ладно, смотрите Париж или Лондон.

– Другое дело, – обрадовано проговорил его тёзка, довольно откидываясь на стуле. – С этого сразу следовало начинать. Европа – наше отработанное направление. Оно осечек не даёт.

Хозяин кабинета снова вернулся к компьютеру, несколько минут сверял данные паспорта Дорохова с информацией на мониторе, зло стучал по клавиатуре и клацал мышкой, и снова поднял глаза на клиента:

– Так у вас запрет на въезд в Европу ещё на четыре года.

– Вот это да! – новость была настолько неожиданной, что застала Андрея врасплох. – С чего бы это?

– Секундочку, – пальцы энергично пробежали по клавишам, – Вот. Неоплаченный штраф в прошлом году на семьсот пятьдесят евро.

– За что штраф?

– Превышение скоростного режима на трассе Мадрид-Барселона, 11 августа прошлого года.

– Но я никогда не был в Испании! Ни в прошлом году, ни в позапрошлом, вообще никогда.

– Но здесь точно написано. Стоп-лист, запрет на въезд в Шенгенскую зону на пять лет. А знаете, – тёзка Дорохова участливо посмотрел на Андрея, – такое бывает иногда. Может, однофамилец ваш попался на нарушении, а чиновник на месте базу не сверил или цифрой при наборе ошибся. Вы можете в консульство Испании написать, пожаловаться, а они вашу жалобу в течение месяца рассмотрят и решение отменят.

– Нет у меня этого месяца, – сокрушённо ответил Андрей. – Может, какие другие направления?

– Куба, Бразилия, Кения, Индонезия… – уверенно перечислял менеджер. – Только поосторожнее нужно быть. Это страны, близкие к экватору, а сейчас лето. Сезон не совсем подходящий, жарко там. Вы же не хотите получить солнечный удар и инсульт раньше времени.

Раньше времени Андрей инсульт получать не хотел. Он вообще не хотел его получать, и дополнительно провоцировать судьбу не собирался.

– А может в России куда-нибудь? – оператор не оставлял надежды заполучить клиента, расходы для которого не были проблемой. – Куда угодно! На любой вкус! На вертолёте по Камчатке, на лыжах на Эльбрус, или поохотиться на Алтае?

– Нет, спасибо. С Россией я как-нибудь сам разберусь.

Андрей забрал у расстроенного менеджера турагентства загранпаспорт, вышел из конторы, сел на лавочку перед зданием, закурил и задумался.

Что же это получается? Выходит, что, даже обладая фактически неограниченными деньгами (а в понимании Дорохова средства, которые у него имелись, с учетом оставшегося времени, были фактически неограниченными) очень многих вещей уже не сделать, потому что не хватает времени. Проект не завершить, книгу не написать, иностранный язык не выучить, вокруг Земли не объехать. Даже такие простые вещи, как получение визы или обновление загранпаспорта требуют времени, приобрести которое нельзя ни за какие деньги. Раньше казалось, что время купить можно, но ведь это было тогда, когда он полагал, что впереди долгая, чуть ли не бесконечная жизнь. А когда у тебя осталось двадцать пять дней и пять часов, и думаешь уже по-другому. А если бы Палыч оставил ему не месяц, а, скажем, год? Изменилось бы что-нибудь? Безусловно, изменилось. Он бы тогда чувствовал себя спокойнее, понимая, что впереди ещё месяцы, и сделать можно много. А как много? И что такое много? Всё равно он бы тратил время на всякую дребедень. Ну, съездил бы он в эту Австралию, Париж и Лондон, даже в Штаты бы съездил. Ну, посмотрел бы на Эйфелеву башню и Тауэрский мост, наверняка бы ещё разочаровался, – по телевизору и в интернете всё выглядит красивее, там операторы профессиональные. И всё равно через одиннадцать месяцев сидел бы он как сейчас на лавочке и думал о том, что осталось всего двадцать пять дней, и меньше, чем через четыре недели шагомер остановится, потому что считать ему будет уже нечего. А вместе с шагомером остановится и он, Андрей Дорохов, человек, у которого есть свои желания, мечты, планы, который хочет жить долго и наслаждаться этой жизнью каждый день! Но, с другой стороны, в чём же дело? Живи и наслаждайся, ведь шагомер ещё тикает. Но наслаждаться почему-то не получается, и именно потому, что он тикает. Андрей зло затушил окурок об угол лавочки, бросил его в урну и пошёл искать приличный ресторан, где можно было бы пообедать. Нужно было как-то поддерживать жизнь тела, по крайней мере, те шестьсот пять часов, которые пока ещё не были наполнены смыслом.