Текст книги "Древнее китайское проклятие"

Глава тридцать пятая. Затмение. Продолжение

Герман

– Ты знаешь, Герман, я думаю, нам надо узаконить наши отношения, – сказала она.

Узаконить отношения? Конечно же. Все будет так, как этого пожелает моя богиня.

– Ты хочешь этого? – спросила она. – Хочешь этого так же, как я?

– Конечно. Я буду счастлив.

В ее руках появился ошейник. На нем было написано мое имя: «Герман».

Самые желанные руки в мире водрузили его на мою шею и защелкнули замок.

Глава тридцать шестая. Олимп. Продолжение

Гермес

Интересные мы типы, боги.

Пять минут назад друг другу глотки грызли, а теперь чуть ли не братаемся и об уважении взаимном разговариваем.

Это я подумал после того, как Красный к старине Фиделю отчалил.

Посох мне сломал, мордой об асфальт приложил, чуть по стене кремлевской не размазал, а теперь приветы дяде передает и говорит, что делить нечего.

А ведь и правда, нечего.

Гермес, древнегреческий бог на побегушках. Я всегда умел устраиваться. Гермес – Трисмегистус, покровитель алхимиков Средневековья. Сейчас консультирую современных магов по всему миру. Они делают вид, что верят, жертвы приносят. Былым могуществом тут, конечно, и не пахнет, но на жизнь хватает. Дромосы открывать могу. На жизнь не жалуюсь, в детство не впал, как многие наши после отставки.

Плохой я бог. Непринципиальный.

Вон Красный. По нашим меркам сопляк, без году неделя, у власти и века не продержался, а какая непримиримость, какая высокая идейность, пафос какой.

Может, поэтому и не продержался. Времена меняются, и темпус, как говорится, фугит. Кто не спрятался, я не виноват.

Кстати, с тех пор как папа деда сверг и в Тартар заточил, никто больше на должность повелителя времени не замахивался. Силы не те, временем повелевать…

Время – это не просто стихия. Это половина Вселенной. Вторая половина – пространство, оно вообще никому не подвластно. Контроль над временем – это не молниями с горы шарашить.

И почему со времен дедушки Крона смертные ни разу о богах времени не задумывались? Нет, может, и задумывались, но уже не в тех масштабах.

Время не обмануть? Деда обманули, камень вместо младенца подсунули. Время не победить? Тогда почему дед в Тартаре сидит?

А вместо него никого нет.

Странно.

Непонятно.

Я дико не люблю, когда мне что-то непонятно.

Под вечер снова заявилась Афродита.

– Пойдем, – говорит, – Гермес, еще одного Гермафродита слепим.

Послал я ее, дуру, куда подальше. И раньше особой нравственностью не отличалась, а теперь уж совсем, как кошка дикая. Ничего, кроме секса, на уме не осталось, да и был он когда-нибудь у нее, ум-то? У Членорожденной нашей.

Старая хохма. Считается, что папа деда не только сверг, но еще и достоинство мужское ему отрезал. Злые языки говорят, что дед сам себе его отрезал, дабы таких… богов, как папа мой, больше не плодить.

В общем, есть мнение, сугубо неверное на самом деле, что папа мужское достоинство своего отца в океан бросил, и в этом месте из пены Афродита появилась. И в раковине на берег Кипра приплыла. Потому и называют ее Пенорожденной. Но если всю эту историю всерьез на веру принимать, тогда при чем здесь пена?

Потом Аполлон с Дионисом приперлись, уже поддатые. Третьим звали. Аполлон гитару с собой приволок, пытался песни Элтона Джона исполнять. Да, в старые времена с него самого бы шкуру за такое пение содрали.

Еле отвертелся.

Мачеха приходила. Говорила, что плохой я сын, свинья неблагодарная, совсем отца забросил, не навещаю даже. А чего его навещать, если он ни о чем, кроме молний своих утраченных, и говорить не способен? Сидеть, поддакивать? Не в том я настроении, уж тысячу лет как не в том.

В общем, к вечеру скучно мне стало, тоскливо, хоть волком вой. Времена идут, а боги не меняются. Как были своими мелочными проблемами озабочены, так и остались. Только проблемы утрировали, на пьедестал возвели. Все слабости, что когда-то были, во главу угла встали, а достоинства словно испарились куда-то. Не знаю, как у других пантеонов с этим дела обстоят, не наблюдал, но у нас все так.

Дионис – бог вина бывший. Раньше поддавал, но и делами занимался. А теперь бухает, как последний алкаш. Афродита, богиня любви в отставке, ни о чем, кроме секса, думать не может. Феб, Кифаред, Мусагет, когда-то покровитель инженеров и строителей, оракулов и поэтов, только и делает, что на гитаре бренчит, и с каждым веком все хуже и хуже. Арес в детство совсем впадает, с оловянными солдатиками возиться начал. Афина, богиня мудрости, так сказать, от кроссвордов ее не оторвешь. Нет, оторвать можно, но только для того, чтобы пасьянс разложить.

Пенсионеры.

А ведь когда-то с гигантами бились, чудовищ уничтожали, героям покровительствовали.

Мельчаем. Еще пару дней на Олимпе, и я тупеть начну.

Склеил кадуцей скотчем, чтобы срастался быстрее, сандалии надел, плащ накинул. Только меня и видели в санатории вашем.

На Землю хочу. Туда, где жизнь, а не существование тупое.

Только сначала одну остановку под землей сделать надо.

– Дай шлем, дядя.

– На кой он тебе, племяш?

– Надо.

– Опять подсматривать за кем-то собрался?

– Дай шлем. А то украду, как в прошлый раз. Время только терять неохота.

На обратном пути остановился рядом с Кербером, пару змей у него из гривы вырвал и себе на кадуцей подсадил, вместо утраченных. За время пребывания в подземном мире посох снова стал целым, что меня сильно порадовало. Целым кадуцеем гораздо проще Дромосы открывать.

Глава тридцать седьмая. Мозговая атака и первые ее жертвы

Серега

– И кто тут работал над декором? – Это был первый вопрос, который невольно вырвался у вашего покорного слуги, едва ему привелось переступить порог своего офиса.

Вообще-то это был риторический вопрос, и я совсем не думал, что очередной Гэндальф способен на него ответить. Но он меня удивил.

– Это мы тут порезвились, камрад, – сказал он. – У нас тут с Саруманом небольшой спор вышел.

– По поводу?

– Кто из нас кто.

– И кто же победил в этом споре?

– Герман, – сказал он. – Вмешался и вышвырнул нас обоих на улицу.

Узнаю своего друга.

Кофе, сигареты и родная обстановка помогли мне почувствовать себя гораздо увереннее. Я пристроился за столом Германа, поскольку воинственные маги несколько привели в негодность мой собственный, и включил его компьютер.

Герман – парень дотошный, в отличие от меня любит вести записи, организовывать, так сказать, свои мысли в письменном порядке. Возможно, в памяти компьютера хранятся какие-то нужные сведения.

Я открыл текстовой процессор, любимую программу своего друга. Вызвал на экран список последних открываемых файлов.

Так и есть. «Гэндальфы». Как раз то, что мне нужно в этой ситуации.

Любопытно. Судя по записям Германа, я сейчас имею дело с типом, проходящим в его документах под кодовым именем Гэндальф Бета.

Прыгнул в Ородруин вслед за Горлумом. Смелый поступок.

Вообще получается довольно интересно. Два Гэндальфа, находящиеся в этом мире, озабочены проблемой Горлума и Кольца. А Гэндальф Пыльный из Тридесятого царства считает, что Война Кольца закончилась падением Сарумана. Что из этого следует?

А ничего из этого не следует. Пока я не узнаю, кто тут настоящий Гэндальф и кем являются остальные самозванцы, яснее мне не станет.

Как показал опыт Германа, очная ставка Гэндальфа Альфа с Гэндальфом Бета ничего, кроме убытков, принести не может. Жаль, это был ход как раз в моем духе.

– Расскажи мне о Горлуме, – сказал я.

Гэндальф развалился на гостевом диване, прислонив свой посох к стене. Он курил трубку, и вид у него был вполне благодушный.

– Что рассказывать? – пожал он плечами. – Ты же читал книгу.

– Книга – это одно, а свидетельства очевидца – совсем другое. Какой он?

– Маленького роста, почти лысый, худой, на вид не слишком приятный.

– А если отвлечься от внешности? Каков его внутренний мир? Чего он хочет? К чему стремится?

– А кто его знает. – Гэндальф снова пожал плечами. – Мне не до его внутреннего мира было. Я войну выигрывал.

– Странно это, – сказал я. – Очень странно. Кольцо превращает своего носителя чуть ли не в Дарта Вейдера, а Горлум хранил его пятьсот лет, и никаких поползновений в отношении захвата власти с его стороны не замечено.

– У него никогда не было никаких амбиций.

– За пятьсот лет обладания Прелестью амбиции могут развиться даже у таракана, – сказал я.

– У него они не развились. Прими это как факт, камрад.

– Меня всегда удивлял один момент. У вас в Арде было полно могущественного народа. И все же сильные мира того самоустранились от решения проблемы, свалив ее на каких-то совершенно левых, случайно вмешавшихся в ход истории парней.

– В том и проблема, – сказал Гэндальф. – Чем сильнее человек, ну, или эльф, или маг, тем сильнее искушение, в которое способно ввести его Кольцо. Бильбо полвека продержался, Фродо с Сэмом не подкачали, а, скажем, я, Элронд или Галадриэль не устояли бы против такого искушения и минуты.

– Поясни.

– Необуздан я в желаниях своих, – сказал Гэндальф. – А ну как надел бы я Кольцо и стал бы добро причинять налево-направо? Еще и с отягчающими обстоятельствами? Чуешь, камрад, что бы тогда со Средиземьем приключиться могло?

– Чую, – вздохнул я. – И отсюда возникает еще один вопрос. Допустим, мы находим Горлума и изымаем у него не принадлежащую ему Прелесть. Что мы с Кольцом потом будем делать? У нас действующих вулканов не так-то много, и, как вы установили экспериментальным путем, оно в огне не очень-то горит, и в лаве совсем не тонет. Что с Колечком делать будем? Как изничтожать?

– Я уже об этом думал. Пока у меня нет ответа на этот вопрос.

– Вы, Гэндальфы, насколько я успел заметить, тактическим складом ума не отличаетесь, на пару ходов вперед не думаете.

– Не хами, камрад.

– Извини. Ну хорошо, а где мы будем хранить Кольцо пока будет решаться вопрос об его уничтожении?

– Э…

– Может быть, оставим его у Горлума? Горлум ведь не слишком опасен, а Саурона у нас нет.

– Есть мнение, что Кольцо попытается покинуть Горлума. И следующий его носитель будет не столь безобиден Понимаешь, камрад, не люди носят Кольцо. Это оно их носит. И оно способно притягивать зло.

– Значит, оно не притянуло меня, потому что не углядело во мне зла?

– Или потому, что ты был слишком далеко от него, камрад. – Эту часть истории я Гэндальфу рассказал, потому как ничего опасного в ней не усмотрел. – Вообще, должен признать, что в идее камрада Германа был смысл, но, чтобы задумка сработала, тебе должно было просто феноменально повезти.

– Похоже, что мне феноменально не повезло, – сказал я.

– Для того чтобы оставаться в живых, магу нужно постоянное везение.

Наши рассуждения об удаче были прерваны телефонным звонком. Я схватил трубку, в надежде, что это звонит Герман.

– Алло?

– Будьте добры, позовите Германа к телефону, – разрушил мои надежды голос в трубке. Голос был смутно знакомым, точнее, он был очень даже знакомым, но я не мог вспомнить его обладателя.

– Его нет.

– Тогда Сергея.

– Я слушаю.

– Не надо так шутить, девушка, – строго сказал голос, и тут я его узнал. Просто никогда раньше не доводилось разговаривать со своим учителем по телефону. – Я звоню по серьезному делу.

– Я и не шучу, Роман.

После этого заявления последовало продолжительное молчание. Потом голос в трубке неуверенно позвал меня по имени:

– Сергей?

– Да, учитель.

– Если ты Сергей, то какой твой любимый цвет?

– Зеленый.

– Сколько очков ты набрал на выпускном экзамене?

– Двести пятьдесят пять. А проходной балл был двести пятьдесят три.

– В каком году было восстание Спартака?

– Не помню, не присутствовал.

– Это ты соблазнил внучку Мерлина?

– Не понимаю, о чем вы говорите, учитель.

– Значит, это все-таки ты. Что у тебя с голосом?

– Это долгая история, учитель, и мне нужна ваша помощь.

– Когда ты вернулся?

– Этим утром.

А откуда он узнал, что я отсутствовал?

– Где Герман?

– Не имею ни малейшего понятия.

– Ситуация выходит из-под контроля, – задумчиво произнес Роман.

За последнее время учитель всего несколько раз покидал Шамбалу. Сейчас ему пришлось сделать это для совершения телефонного звонка, потому как телефоны на территории тайного города не работают. И если он решился на такое, значит, ситуация достаточно серьезна.

Во что успел вляпаться Герка, пока я совершал былинные подвиги?

– Ты там один? – спросил Роман.

– Нет.

– Кто этот человек?

– Э, он не совсем человек…

– Понятно, – сказал Роман.

Послышался хлопок, и он, в линялых джинсах, кожаной куртке и кроссовках на босу ногу, с телефоном, прижатым к уху, появился посреди нашей конторы. Аккуратно сложил антенну, убрал телефон в карман, после чего обвел присутствующих внимательным взглядом. На губах его играла слабая, едва заметная усмешка.

– Рад приветствовать вас. Сергей, вынужден заметить, что выглядишь ты превосходно.

Я прорычал нечто невразумительное.

– Роман, – представился учитель, отвешивая Гэндальфу поклон.

– Гэндальф, – сделал легкий поклон Гэндальф.

– Это мы еще посмотрим, – пробормотал Роман. – Ну что, Серега, угостишь своего учителя чашечкой кофе?

– Итак, – начал Роман, отставляя пустую чашку в сторону. – Скажите, Гэндальф, какие меры к поискам Горлума были предприняты вами лично? Кроме вашего визита сюда, разумеется.

– А что я могу здесь? Прочесал лес, конечно, но я не эльф и не следопыт, а по местным лесам шатается слишком много народу.

– Неужели в Средиземье не существовало способов отследить владельца Кольца?

– Существовал один, – мрачно сказал Гэндальф. – Можно было обнаружить владельца, когда он Кольцо надевал. Только я не Саурон, чтобы этим способом пользоваться.

– Кстати, о Сауроне, – продолжал Роман. – Скажите, в книге его фигура описана достаточно достоверно?

– Вполне, камрад.

– Тогда я кое-чего не понимаю. Судя по книге, Саурон был весьма посредственным магом. Даже в день битвы, когда он был сражен Исилдуром, он вышел на поле брани, как обычный воин, не пытаясь использовать заклинания. Восстал из мертвых, согласен, но ничего существенного, кроме глаза, материализовать не смог. И, судя по той же книге, все его могущество заключалось именно в Кольце, что для мага весьма странно. Маги обычно без всяких побрякушек самодостаточны. Так вот, в связи с вышеизложенным у меня возникают сомнения относительно того, как такой посредственный маг смог выковать столь могущественный артефакт.

– Есть мнение, что не ковал он Кольца, – ответил Гэндальф. – Само оно в наш мир пришло, свалилось, как Балрог с моста, неизвестно откуда. И сразу же попыталось взять под контроль существующие кольца. А Саурон, приспешник Моргота… Кому, как не ему, оно должно было достаться? Истинным Темным Владыкой он так и не стал, но крови нам попортил изрядно… А не было бы Кольца, может, гораздо проще все обошлось бы. Узнать бы еще, кто это нам так подсуропил.

– Зачем Кольцо Горлуму?

– Да не знаю я, – вздохнул Гэндальф. – Привык к нему за пятьсот-то лет. Может, зубы он об него точит…

– И лишь сила привычки и потребность точить зубы заставила пятисотлетнего старца тащиться за отрядом Хранителей через горы, леса, реки и подземелья Мории и, исключительно ведомый своей привычкой, он откусил вашему Фродо палец и сиганул со своей Прелестью в кратер действующего вулкана? – спросил я. – Сомнительно.

– Сомнительно, – согласился Роман. – Как вы, Гэндальф, можете это объяснить?

– А никак. Сбрендил он, должно быть. Свихнулся.

– Я могу допустить это, как вариант, – сказал Роман. – Но это слишком простое объяснение, чтобы быть правдой. Думаю, нам надо спросить об этом у самого Горлума. Что в очередной раз приводит нас к вопросу, как его найти.

– Мы должны найти Кольцо до того, как оно позволит себя найти кому-то еще. Если Саруман опередит нас… В Средиземье, конечно, он не вернется, и тогда проблема падет на ваши головы.

– Мы еще точно не знаем, кто из вас Саруман, – неожиданно заявил Роман. – Может быть, это вы и есть и хотите завладеть Кольцом с нашей помощью.

– На такое я мог бы обидеться, – надулся Гэндальф. – Если бы был чуть-чуть моложе. Как я могу доказать вам, что я не самозванец?

– Долго я думал о вариантах, – признался Роман. – И ни до чего путного не додумался. Записи в Книге Магов свидетельствуют, что и Гэндальф, и Саруман действительно присутствуют в нашем мире. Но Книга Магов не может указать на истинного Гэндальфа, потому что указывать ей нечем. Вы оба могущественные волшебники из другого мира, использующие несколько отличающуюся от нашей разновидность магии, поэтому проверить вас правдодобывающими заклинаниями не представляется возможным. И вы не совсем люди, точнее, совсем не люди, что исключает возможность использования детектора лжи. С другой стороны, вы сами признаете, что, если Саруман получит Кольцо, могут возникнуть проблемы. Поэтому я считаю целесообразным отстранить вас от дальнейших поисков Горлума до тех пор, пока я не придумаю способ установить, кто же вы на самом деле.

Гэндальфу Бета эта идея не слишком понравилась, но ему пришлось ее скушать. Он немного протестовал, намекая, что без его неоценимой помощи мы можем не совладать с Кольцом, буде таковое найдется, но был вежливо и твердо выпровожен из офиса со всевозможными заверениями в нашей осторожности.

Глава тридцать восьмая. Затмение. Продолжение

Герман

– Ты бы полегче с ним, сестренка. А то он нам такую мифологию нарисует, что Камасутра в сторонку покурить пойдет.

– Делаю все, что могу. Ты смог бы сделать лучше?

– У меня не получилось, ты же видела.

– Тогда не вмешивайся.

– Кто ты, Герман?

– Я тот, кто ты скажешь.

– Ты раб, Герман.

– Я – раб.

– Чей ты раб?

– Твой, госпожа.

– Хороший мальчик.

Глава тридцать девятая. Преследуемый

Федот

У меня не было никаких сомнений в том, что охотника на меня навел Герман.

Как еще охотник мог оказаться в Мавзолее? К тому же все знают, что у охотника есть тесная связь с Шамбалой, и Герман тоже контакты с нашей общей альма-матер поддерживает.

Как ты два и два ни складывай, все равно четыре получается.

А дела мои плохи как никогда. Даже после попытки переворота в Колумбии ситуация более перспективная вырисовывалась.

Или это Боливия была?

Кто бы помнил.

Операцию по возвращению Ильича я завалил, по собственной халатности, разумеется. После такого провала Красный меня уже в союзниках числить не будет. Да и вообще, наверное, забудет про эту страну, пока у него пара других есть. Все равно кончилось его время.

Да и, говоря предельно откровенно, я с самого начала не верил, что затея с вождем может ему чем-то помочь. Могла быть кровь, малая, хаос в политике, народ бы новых анекдотов насочинял, но революции бы при любом раскладе не случилось. Время революций прошло, народ пламенной речью с броневика уже не поднимешь и в бой не бросишь, хоть ты на этом броневике застрелись. В Москве особенно. Слишком многим есть чего терять.

Верхи, как говорится, может, уже и не могут верховодить по-старому, но низам это абсолютно до лампочки.

Даже мне, врагу магического сообщества номер один, это понятно.

Странно как все получилось. Ведь совсем не собирался врагом становиться. Так, прикольнуться хотел.

Прикололся.

Откуда прозвище мое взялось – Волан-де-Бадминтон?

Сам придумал.

Прочитал я книжку о Гарри Поттере, больно уж все ее расхваливали, и придумал.

Нет, книжка хорошая, ничего не скажу. Для младшего дошкольного возраста. А если вдуматься, да при этом еще и хотя бы элементарные представления о магии иметь, то тупизм полный.

Магия описана на уровне компьютерной игры.

Смешай зелья, написанные на доске, абсолютно не понимая сути происходящего, и получится эликсир чего-нибудь. А как он получится, ученикам почему-то не объясняют. И почему именно этот эликсир получится, тоже не объясняют. И что будет, если ингредиенты перепутать, не говорят.

Преврати кофейную чашку в таракана. Зачем? Чтобы соседей по комнате напугать? Нет, кофейную чашку в таракана и я превратить могу, и таракана сотворить без всякой кофейной чашки, и кофе могу из воздуха материализовать, только скажите мне, какой в этом смысл? Чтоб тараканов в мире больше стало? Не слышал я, чтобы кто-то на недостаток тараканов жаловался. Какая польза с этой трансфигурации? Наставленные на тебя пушки в жуков-паучков превращать? Так пока сконцентрируешься, десять раз пристрелят. Есть и более простые способы от пуль уворачиваться, знаете ли.

К тому же существует такая вещь, как инерция. И трансфигурированный предмет, как только в нем заложенный магом заряд кончится, обратно в первоначальное состояние вернется. Как правило, в самый неподходящий момент.

Про то, что они там предсказания изучают, я вообще молчу. Этому научиться нельзя. Либо ты пророк и провидец, либо нет, и никакая профанация при помощи кофейной гущи и хрустальных шаров этого изменить не способна.

А волшебные палочки? У них там все маги с волшебными палочками бегают, если у кого-то волшебная папочка ломается, то без нее он вообще чуть ли не магом быть перестает.

Волшебная палочка магу нужна, как Гермесу – электричка. Волшебные палочки (попрошу с умклайдетами не путать, умклайдет – прибор сложный и весьма полезный) для того и придуманы, чтобы достижениями магии могли и обычные люди пользоваться. Магу волшебная палочка не нужна, разве что в носу поковыряться приспичит.

В принципе то же самое про метлу сказать можно. Для левитации метла только Бабе-яге нужна, и то, насколько я понимаю, исключительно в виде рулевого весла.

А уж производство метел, поставленное на поток… А эта тупая игра, смесь полета на метле, футбола и клинического идиотизма…

Но больше всего меня порадовал главный отрицательный персонаж.

Который Волан. И такой он весь из себя крутой, и Темный Лорд, и Пожиратель Смерти, и шайку целую сколотил, и весь магический мир бросает в дрожь при одном только упоминании его имени, а какой-то малолетний пацан гнобит его из книги в книгу.

И сделать с ним ничего почему-то нельзя.

Вот я и взял себе псевдоним. Тогда мне казалось, что это смешно. Прозвище просто напрашивалось. Волан-де-Морт? Не звучит. И нелогично как-то. А вот Волан-де-Бадминтон…

В общем, пошутил я.

Вышло не очень удачно.

С Боливией или Колумбией, я уж не помню, история получилась еще глупее. Я там с экспедицией был, искали мы следы каких-то древних злых духов, в тех местах обитающих. Заодно фольклор местный собирали.

А что такое экспедиция, если в составе группы шестнадцать пацанов и ни одной женщины? Правильно, периодические пьянки, имеющие своей целью снять стресс от отсутствия женского общества. Допились.

Зашла у нас как-то дискуссия, почему маги все время в тени находятся, на людях предпочитают широко не светиться, и вообще, почему магия в таком загоне во всех религиях. Потом с теологии на социологию перешли.

Кто-то пытался доказать, что общество, управляемое магом, будет построено совсем иначе, нежели общество, управляемое светской властью. Кто первый такую мысль выдвинул, я уже не помню. Но мне на тот момент она почему-то понравилась, и я принялся ее яростно отстаивать.

Тут меня и взяли на «слабо».

А слабо, говорят, Федот, тебе такое общество самому забабахать? Или ты только теоретизировать способен?

В общем, народ просохнуть не успел, как местное правительство частично (и очень временно) превратилось в лягушек, а остальная часть удрала в джунгли и устроила там партизанское движение. Бухла по первости наблюдалось немерено, поэтому реформы шли одна за одной, а когда бухло закончилось и наступило похмелье, я обнаружил себя в президентском дворце, а вокруг дворца бряцали заклинаниями элитные боевые части Шамбалы.

Магический спецназ.

Как я тогда в живых остался, мне самому до сих пор не слишком понятно. Потому что маги, вышедшие на тропу войны, не особо склонны брать пленных. Мне повезло, еще пара парней уцелела, остальных всех при штурме положили.

Я так понимаю, что на судьбу Колумбии или Боливии шамбальским Мудрецам было глубоко начихать. Там все равно кокаиновые картели правят, и хуже, чем при них, даже я бы не сделал. Но они боялись создания прецедента захвата власти лицом, владеющим магическими способностями. И боялись так сильно, что вынесли нас всех в лучшем виде.

Пару месяцев я вообще в джунглях отсиживался, на подножном корму. Себя не оправдывал, понимал, какую кашу заварил, ребят жалко было. Все-таки алкоголь – убийца.

Потом окольными путями двинулся в сторону Америки, и, по не зависящим от меня причинам (бабки кончились), завис на Кубе.

Там меня Красный и нашел. Магом я и на тот момент был не самым слабым, это косвенно подтверждается тем фактом, что от спецназа я все-таки ушел, особенно его порадовало, что я русский. Ну и сделал он мне это предложение. В том моем положении отказаться я от него не мог, хотя и понимал, что авантюра это чистой воды и все равно ничем хорошим кончиться не может.

Я ему обещаю помочь вернуть утраченные в России позиции, а он мне делает накачку чародейских способностей. На Кубе он это сделать мог, он там в большом почете. Ну и понеслось.

Амфору с Лениным и братком этим, не помню, как звали, он сам надыбал. Хотел сначала с кем-нибудь другим поэкспериментировать, прежде чем за вождя браться. Боялся побочных эффектов.

Поэкспериментировали. Я так понимаю, именно из-за этого эксперимента Герман мне на хвост и сел, и бандитов этих в Мавзолей навел.

И охотника, соответственно. Большой он перестраховщик, Герман этот.

Теперь бы ноги унести.

Братки мне не слишком опасны, кто бы им защиту ни накачивал. И с Германом я могу справиться, при условии, что ему крупно везти не будет. Но охотник – это уже проблема.

Все маги о нем знают, даже многие люди наслышаны. Осечек он еще не делал, если уж кого ликвиднуть брался, то парню точно не жить.

Сколько ни прячься, куда ни беги. Все равно рано или поздно ты слышишь звук его шагов за спиной, и обычно это является последним, что ты на этом свете слышишь.

Он как бульдог. Время для него не имеет значения. Расстояния не имеют значения. Он берет твой след и гонит тебя, как зверя, и рано или поздно, как бы хорош ты ни был, ты совершаешь ошибку, и она оказывается фатальной.

Он чуть не достал меня в Мавзолее, если честно.

А теперь он у меня на хвосте. Реальной угрозы пока нет, но я чувствую. Он где-то недалеко. Он ищет.

Вообще, охотник – феномен. Таких, как он, больше нет. Не было. Скорее всего, не будет. И не надо.

Одного хватит. Благодаря какой-то странной мутации его организма, он совершенно не способен к магии. И совершенно ей неподвержен. У него на магию иммунитет. Ни одно заклинание его не берет, как самое примитивное, так и самое сложное. Я знаю. Мы его историю в Шамбале проходили.

Благодаря той же мутации он не подвержен и старению. Это еще более странно, но тоже непреложный факт.

Люди живут мало, маги, при соблюдении правил техники безопасности, живут долго, а этот тип может жить вечно. Сейчас он уже девятый век разменял. Нет, присутствуют, конечно, маги, которые и больше живут, но он-то не маг.

Магия его не берет, старость его не берет, вирус его не берет.

Единственное, что его может взять, так это старая добрая насильственная смерть. Пуля в голову или кинжал под ребро. Однако ему восемь с лишним веков, и все это время он посвятил совершенствованию своего умения управляться с оружием.

Так что если теоретически убить его и можно, то на практике шансов никаких нет.

Идеальный кандидат для убийства магов, которые по каким-то причинам мешают Совету Мудрецов Шамбалы.

А я у них в списке под номером один. Хоть я и пытался объяснить им, что это досадное недоразумение и я готов искупить свою вину любым доступным мне способом, это еще после Боливии-Колумбии было, они и слушать ничего не хотели. А после моей сделки с Красным они меня точно не простят.

И чего теперь делать, я совершенно без понятия.

Последние сутки я провел в дешевой гостинице в каком-то спальном районе, постоянно сканируя местность и вздрагивая от каждого шороха в коридоре. Но на одном месте долго сидеть нельзя.

Найдут.