Текст книги "Анализ массовых манипуляций в России. Анализ задействования манипулятивных методик управления массами в исследовании деструктивности современной эпохи на примере России. Психоаналитический подход"

Энергичнее и основательнее другой метод, который видит единственного врага в реальности, являющейся источником всех страданий, – с нею невозможно сосуществовать, с нею нужно порвать всякие отношения, чтобы хоть в каком-то смысле быть счастливым. Отшельник отворачивается от мира, он не хочет иметь с ним дела. Но можно подвигнуться на большее, можно возжелать переделать мир, создать вместо него другой, в котором были бы уничтожены самые невыносимые его черты, – они заменяются на другие, соответствующие нашим желаниям. Тот, кто в отчаянном бунте становится на этот путь, как правило, ничего не достигает – действительность слишком сильна для него. Он становится безумцем и чаще всего не находит себе помощников в попытках реализации своих иллюзий. Впрочем, можно предположить, что у каждого из нас есть свой «пунктик», и мы ведем себя подобно параноику, желая своими мечтаниями исправить ту или иную невыносимую сторону мира, привнося свои иллюзии в реальность. На особую значимость претендует тот случай, когда множество людей совместными усилиями пытаются обеспечить себе счастье и защиту от страданий путем иллюзорного преобразования действительности. Мы должны признать религии человечества видами такого массового безумия. Естественно, каждый, сопричастный этому безумию, таковым себя не считает».

Мы можем предположить, что становится возможным подобное оттого, что психика индивида уже как бы изначально ориентирована на получение принципа удовольствия (удовлетворения либидо). Причем выражаться это может как в легальной форме (во время добровольного вступления в половую связь лиц противоположного пола), так и в форме различных сексуальных девиаций и в форме насильственного удовлетворения сексуальных позывов. Причем зачастую выходит так, что если основываться на желании бессознательного, то на первый план выходит стремление удовлетворить себя самым что ни на есть извращенным способом (отсюда рост числа сексуальных насилий с несовершеннолетними, удовлетворения сексуальной страсти с лицами своего пола, вступления в половой контакт в форме сексуальных извращений и проч.). И это происходит в результате того, что на самом деле мы можем признать, что в большинстве случаев только такие формы удовлетворения сексуальных желании являются самыми желанными для индивида. При таких формах он получает максимальное удовлетворение, которого зачастую лишен в современном обществе, где на первый план выходит оценка поведения любого индивида с позиции адаптации его в социуме, с позиции восприятия его поведения другими людьми.

Другими словами, в современное время, когда признаком цивилизации являются действия культурного человека, а цивилизация и культура стали своеобразными синонимами (порой исключительно взаимодополняющими друг друга), не только стало бы ошибочным для любого индивида удовлетворять свои сексуальные позывы в форме, которая ему больше всего нравится (при которой он мог бы получить максимальное удовлетворение), но и это бы еще вступило в противоречие с существующими законами. Поставив подобного индивида в форму маргинальности и противопоставление себя обществу, что привело бы (и обычно приводит, законы еще никто не отменял, причем в данном случае наблюдается состояние единства законов официальных с неофициальными – на зонах извращенцев уничтожают) к нанесению такому индивиду вреда путем изменения его психического и физического здоровья, и зачастую и действительно – морального и более чем реального уничтожения.

Причем следует заметить, что действия других людей в отношении сексуально озабоченных извращенцев вполне оправданны. Зачастую только таким образом становится возможно защититься от действий сексуальных маньяков, оберегая себя и своих близких от действий маргинально настроенных сограждан. При этом было бы еще более логичным выявление возможности таких деяний как бы изначально, заранее, чтобы потом собирать таких маньяков в одни места (своеобразные резервации), где в определенный момент всех разом и уничтожать. Ведь уже можно утверждать, что такие лица не исправятся. И при достижении определенных условий для осуществления чего-то подобного эти маньяки вновь будут стремиться удовлетворить свою страсть самым что ни на есть извращенным способом.

12. Тайные желания индивида

В свое время автор данной работы получил возможность взять интервью у человека, который провел более тридцати лет в закрытой спецпсихбольнице. Тридцать лет он провел, не выходя наружу. Получасовые прогулки на свежем воздухе бывали в лучшем случае раз в два-три дня, а все основное содержание сводилось к нахождению в камере и приему сильнодействующих лекарственных препаратов (его попросту «закалывали»). Попал в спецбольницу камерного типа он за совершение страшного преступления. Этот индивид вместе с подельником взорвал автобус с врачами, которые, по мнению преступника, поставили ему неправильный диагноз. Погибли несколько десятков человек. События произошли еще в советское время. В начале 90-х фактически пожизненно осужденного освободили, признав на нескольких комиссиях полностью исправившимся и не способным в дальнейшем к совершению противоправных деяний. Перед самым освобождением я спросил его, раскаивается ли он в совершенном, ведь за это он провел большую часть жизни в тюрьме (попал в начале двадцатилетнего возраста, освобождался когда ему было уже за пятьдесят. Выглядел, правда, моложе; маленького роста, сухонький, с опущенными чертами лица и тихой речью). Видимо, мне удалось затронуть что-то в его душе. Да и такие, как он, уже ничего не боятся (через какое-то время он действительно должен был выйти на свободу). И знаете, что он мне сказал? Он сказал, что жалеет только о том, что взял на дело подельника, который его сдал (как я знал из материалов дела, это было действительно так. К моменту, когда в милицию с повинной пришел напарник этого человека, уже готовились осудить совсем других людей.)

Другими словами, за годы, проведенные в застенках (а спецпсихбольница – это страшнее просто тюрьмы. В тюрьме вы ждете приговора или отбываете срок, а в спецбольнице вас еще и обрабатывают химиотерапией, делают уколы и проч.), этот человек нисколько не исправился, а лишь научился приспосабливаться, разыгрывая осознавшего свою вину человека. При этом, удивительная деталь, он оставался в памяти и в сознании (тогда как известно, что советская психиатрия подобных попавших к ней людей не жалела, уже за достаточно непродолжительное время – порой хватало полугода и года – превращая внешне здоровых людей в психических и физических калек; причем, как и везде в нашей стране, помимо основной части действительно виновных находились в тюрьмах, лагерях и спецбольницах и ни в чем не повинные субъекты, вина которых часто заключалась лишь в том, что они оказались в ненужный час в ненужном месте, в результате чего попали под жернова, именуемые системой, ну а дальше, как говорится, дело техники. Сколько у нас по стране даже за один год выбивается признательных показаний – цифры страшные и ужасны.)

Если вернуться к вопросу принципа получения удовольствия, то тут, вероятно, следует вспомнить слова Фрейда, когда он, рассматривая вопрос устройства человеческой психики, отмечал, что «в нормальном состоянии для нас нет ничего достовернее чувства самих себя, нашего собственного «Я», кажущегося нам самостоятельным, целостным, ясно отличимым от всего остального. Видимость обманчива, не существует четкой внутренней границы между «Я» и бессознательной душевной субстанцией, обозначаемой нами как «Оно». «Я» для нее служит лишь фасадом – этому научил нас психоанализ. Ему предстоит еще во многом уточнить отношения между «Я» и «Оно», однако, по крайней мере в отношениях с внешним миром, «Я» кажется отделенным от последнего резкой разграничительной линией. Только в одном, хотя и необычайном, но не патологическом состоянии дело обстоит иначе. На вершине влюбленности граница между «Я» и объектом угрожающе расплывается. Вопреки всякой очевидности, влюбленный считает «Я» и «Ты» единым целым и готов вести себя так, будто это соответствует действительности. То, что на время может устранить известная физиологическая функция, может, конечно, быть результатом и болезнетворных процессов. Из патологии нам известно большое число состояний, когда грань между «Я» и внешним миром делается ненадежной либо границы пролагаются неверно. Таковы случаи, при которых части нашего собственного тела или даже душевной жизни – наши восприятия, мысли, чувства – кажутся нам как бы чужими, не принадлежащими нашему «Я». Либо те случаи, когда на внешний мир переносится нечто порожденное или явно принадлежащее «Я». Таким образом, чувство «Я» также подвержено нарушениям, а границы «Я» неустойчивы.

Дальнейшие размышления показывают, что чувство «Я» взрослого человека не могло быть таковым с самого начала. Оно должно было пройти долгий путь развития. Понятийно это зачастую недоказуемо, но реконструируется с достаточной степенью вероятности. Младенец еще не отличает своего «Я» от внешнего мира как источника приходящих к нему ощущений. Его постепенно обучают этому различные импульсы. Сильнейшее впечатление должно производить на него то, что одни источники возбуждения все время могут посылать ему ощущения (позже он узнает в них органы собственного тела), тогда как другие источники время от времени ускользают. Самый желанный из них – материнская грудь, призвать которую к себе можно только настойчивым криком. Так «Я» противопоставляется некий «объект», нечто находимое «во-вне», появляющееся только в результате особого действия. Дальнейшим побуждением к вычленению «Я» из массы ощущений, а тем самым к признанию внешнего мира, являются частые, многообразные и неустранимые ощущения боли и неудовольствия. К их устранению стремится безраздельно господствующий в психике принцип удовольствия. Так возникает тенденция к отделению «Я» от всего, что может сделаться источником неудовольствия. Все это выносится вовне, а «Я» оказывается инстанцией чистого удовольствия, которому противостоит чуждый и угрожающий ему внешний мир. Границы такого примитивного «Я» – чистого удовольствия – исправляются под давлением опыта. Многое из того, что приносит удовольствие и от чего нельзя отказаться, принадлежит все же не «Я», а «объекту». И наоборот, многие страдания, от которых хотелось бы избавиться, неотделимы от «Я», имеют внутреннее происхождение. Целенаправленная деятельность органов чувств и соответствующих умственных усилий учит человека методам различения внутреннего (принадлежащего «Я») и внешнего, пришедшего из окружающего мира. Тем самым он делает первый шаг к утверждению принципа реальности, который будет управлять дальнейшим его развитием. Такое различение, понятно, служит и практическим целям – защите от угрожающих неприятных ощущений. То обстоятельство, что «Я» способно применять для защиты от внутреннего неудовольствия те же методы, которыми оно пользуется против внешних неприятностей, является исходным пунктом некоторых серьезных психических расстройств.

Так «Я» отделяется от внешнего мира. Вернее, первоначально «Я» включает в себя все, а затем из него выделяется внешний мир. Наше нынешнее чувство «Я» – лишь съежившийся остаток какого-то широкого, даже всеобъемлющего чувства, которое соответствовало неотделимости «Я» от внешнего мира. Если мы примем, что это первичное чувство «Я» в той или иной мере сохранилось в душевной жизни многих людей, то его можно признать своего рода спутником более узкого и ограниченного чувства «Я» в зрелом возрасте»[53]53
  www.zigmund.ru


[Закрыть].

Прослеживая взаимосвязь культуры, влияния культуры и условных запретов, налагаемых индивидами на свою психику, мы должны говорить и о том, что психике индивида подобное влияние, конечно же, приносит порой непоправимый вред.

Но ведь и иного, как говорится, не дано. Если мы хотим считаться цивилизованным обществом, то должны научиться держать в себе, не давая выход, различным позывам-желаниям. И вполне логично, что в случае, если кто-то все же позволяет дать им выход – в отношении его применяются меры правового характера, а такому индивиду инкриминируется та или иная статья Уголовного кодекса. И это нормально. В ином случае страну за достаточно короткое время объял бы хаос и массовый беспорядок. Причем тут уже следует вспомнить, что после того как власть в стране после совершения государственного переворота (революции) 1917 года перешла к большевикам, в стране не только начался хаос, анархия и разделение некогда единой державы на множество республик (Украина, Прибалтика, Закавказье, Север, Дальний Восток, Кубань, Дон, Польша, Финляндия и проч.), но и достаточно длительное время продолжались стихийные массовые бунты, люди организовывались в банды, учреждавшие свои республики даже на территории одного района (по типу моя деревня – отдельное государство) и т. п. безобразия. И только жесткий террор в отношении зачинщиков и пособников русского бунта смог вернуть страну в состояние стабильности и порядка.

Причем подобное смогли сделать только большевики. Ни меньшевики и кадеты (которых было большинство в то время в РСДРП, фигура Плеханова все же была несколько популярней молодого Ленина), ни эсеры, ни какая-либо другая власть (в том числе белогвардейцы, сохранявшие свое влияние в некоторых регионах вплоть до 1919 года) не смогли унять проявление этой анархии и стихийного бунта. А большевики смогли. Пусть и порой самыми жестокими мерами. Но подобное было оправданно. Большей частью народа вообще можно управлять исключительно на провоцировании в нем чувства страха. Это, конечно, уже не те искусные манипуляции с использованием СМИ, применяющиеся в современное время, когда хоть и происходит провоцирование в отдельных индивидах симптоматики психопатологии, что заставляет их сначала объединяться в массы, а после и подчиняться «исцелению», проецируемому от властей-манипуляторов. В те годы все же действовали прямолинейнее. И если задействовали в своих манипуляциях провоцирование базового инстинкта, то делали это просто и ненавязчиво. Заставляя подчиняться и выполнять требования новой власти, как говорится, под угрозой расстрела на месте.

Но и в том и в ином случае основное воздействие заключалось в провоцировании в сознании индивида чувства страха. Страх, именно страх, как говорится, действовал наверняка. Инстинкт сохранения собственной жизни – по сути один из самых сильнейших инстинктов в природе человека. (Правда, существует еще и танатос, по имени римского бога смерти, в контексте теории Фрейда – инстинкт смерти, желание смерти. Не рассматривая в данной работе танатос, мы тем не менее можем сказать, что его влияние весьма сильно в психике индивида. Большинство героических поступков, в том числе и смертельных, во время войны и прочих локальных конфликтов объясняется как раз наличием в психике индивида подобного инстинкта, инстинкта смерти. Да и сам Фрейд, как помним, открыл подобный инстинкт сразу после Первой мировой войны.)

Но вернемся к нашему разговору. Страх, относящийся, как мы помним, к базовым инстинктам, действует в иных случаях исключительно наверняка. Когда тому, на кого он направлен, уже словно бы и не остается иного выхода, кроме как подчиниться. И это действительно оправданно. И очень-очень результативно. Причем именно управление посредством страха можно назвать тем исконно русским (впрочем, хорошо известно управление страхом и в международной практике. Управление на Востоке и в исламском мире фактически вообще базируется на страхе и всецелом подчинении. На Западе точно такой же страх, начиная с Французской революции, когда обезумевшая толпа рубила головы монархам, в последующее время принял более извращенно-цивилизованную форму. И теперь уже там главенствует тот же страх, но, например, не страх смерти, а страх потерять высокооплачиваемую работу, страх скатиться вниз по социально-иерархической лестнице и проч.) понятием, своеобразной категорией, которая не одно поколение индивидов способна заставить выполнять установки и требования существующего правящего класса (более подробно страх мы рассматриваем в отдельной главе нашего исследования).

13. Современные средства манипулирования

Об ужасающем влиянии телевидения на подсознание (и уже так или иначе на сознание, потому как известно, что все находится в нашем подсознании, что через определенное время поступает в сознание), к сожалению, становится известно зачастую только людям, интересующимся данной проблемой. Что нельзя сказать об основной части общества, занятой разрешением совсем других целей и задач. Сказывается тут, главным образом, недостаток образования, ибо сейчас уже стало так выходить, что даже высшее образование не гарантирует того, что индивид получит – сможет получить – мозги, соответствующие хотя бы для правильного анализа окружающей жизни, книг и проч. Можно было бы сказать, что читают много. Но если посмотреть, что большинство читает, то лучше бы, как говорится, не читали. У основной части населения во вкусах превалирует или бульварное чтиво, или литература совсем уж псевдонаучного содержания. Можно даже сказать, что филогенетически народ тянется к чтению научных произведений. Но неумение правильно осмыслить (даже вообще понять или прочитать до конца) подобные тексты вынуждает большую часть населения читать различные брошюрки или книги сомнительного научного содержания, где авторы, прикрываясь дипломами несуществующих оккультных академий, по-своему искренне (хочется надеяться) стремятся донести до людей свои мысли, продиктованные больным воображением и искаженными знаниями подлинных фактов истории. Причем если вспомнить слова Геббельса чем сильнее ложь, тем в нее охотнее верят. Верят искренне и бессознательно. Но вот проблема только в том, что абсолютно любая информация, которая доходит до нас, сначала откладывается в подсознании, и только после часть ее переводится и в сознание.

Причем в большинстве случаев в таких ситуациях к индивиду приходит ощущение, что он сам дошел до мыслей, которые ранее к нему заблаговременно занесли в память манипуляторы. В этом-то вся и беда. Невозможно находиться в окружающей действительности и считать, что мы сами вольны отслеживать, что запоминать, а что нет. Это исключено. Это противоречит существующим законам психики, которые свидетельствуют о том, что любая информация, услышанная или увиденная нами, немедленно будет отложена в бессознательном нашей психики. Чтобы уже позже (причем это «позже» может наступить и через короткое время, и через годы и даже десятилетия) обнаружиться в сознании. С налетом выжимки как из информации прошлого (то есть с учетом задействования архетипической составляющей психики), так и будущего (то есть информации, которая поступала в психику все последующее время).

Иными словами, никому абсолютно нельзя быть уверенным в том, что нечто, что рождается (или может родиться) в его голове (какие-либо мысли и проч.), на самом деле появилось там просто так. Просто так ничего не бывает. Наша память своеобразный аппарат, который поглощает все, а потом, после переработки и проч. (в зависимости от того как у кого работает голова) в сознании отображается некий коррелят, некий результат, некая компиляция ранее увиденного и услышанного с налетом чего-то того, до чего мозги такого индивида дошли самостоятельно; когда в оценке принимают участие и все знания, полученные ранее, и весь жизненный опыт и проч.

Причем в данной ситуации вполне можно говорить о том, что получаемая информация распределяется неравномерно. В иных случаях какую-то часть ее вы всегда можете извлечь сразу. Другую – держать как бы про запас. А часть информации и не получить вовсе.

То есть, с одной стороны, она у вас вроде как и есть, а с другой – ее нет.

На первый взгляд – загадка. Если не знать, что любая информация поступает в сознание не сама по себе, а ее «выдергивает» какая-либо деталь, событие и проч. Какая-то мелочь. Но иногда как раз именно эта мелочь оказывается очень и очень важной. Причем действительно совсем невозможно предсказать, когда и как будет задействована нужная информация, когда она выйдет из под сознания.

Однако с приходом в нашу жизнь телевидения, которое, появившись в нашей стране в конце 50-х годов, к настоящему времени приобрело характер массового бедствия (по объему влияния на подсознание масс), можно говорить о том, что значительно упростились способы вызывания необходимых образов (ассоциаций) из подсознания.

Даже скажем так, что провокационные моменты посредством подаваемого сигнала с телеприемника (картинки изображения) в последнее время вполне позволяют достаточно без-ошибочно воздействовать на ту или иную аудиторию (целевую группу). И принцип, первоначально на Западе апробированный в рекламе, в современной России вполне стал использоваться в политтехнологиях. Причем применение его действительно столь успешно, что в зависимости от необходимости достижения того или иного результата специалисты могут действительно вызывать в человеке необходимые психологические состояния и, воздействуя на определенные механизмы сознания (вызывая необходимые стереотипы и проч.), добиваться практически любых результатов. Любых результатов, необходимых манипуляторам. Ибо, конечно же, совсем было бы наивно предполагать, что все задействованные манипуляторами технические средства направлены на благо общества. (Разве что можно сказать, что в аэропортах в информацию справочного характера, подаваемую диктором, вкрапливается специальная закодированная информация, направленная на то, чтобы террористы и проч. возможные нарушители выдали себя. То есть у них провоцируется нервозность, беспокойство и проч. Причем передаваемая информация становится понятна только им, остальные люди ее не замечают.)

Вообще же можно говорить о том, что в той или иной мере сейчас все, кто смотрит телевидение (если это только не просмотры эпизодического характера), уже как бы находятся в определенном биополе. Они получили (каждый свой) сигналы. Пока эти сигналы отложились у них в подсознании. Но при поступлении необходимой команды заложенная информация будет активизирована. При этом, в достаточной мере отследить то, что подобной кодировке уже подвержено ваше сознание (подсознание), практически невозможно. Ну, или это сможет только специалист (это, например, становится заметно, как вы реагируете на ту или иную информацию и проч.). Причем основная черта тех, кто получил свою долю кодировки от недобросовестных манипуляторов (посредством СМИ, и в первую очередь телевидения), – заниженный порог суггестивной чувствительности (повышенная внушаемость). В подобных случаях барьер критичности психики (цензура психики) весьма ослаблен. А значит, при должном желании подобного индивида легко ввести в заблуждение и фактически спровоцировать на то или иное действие массового характера.

Причем к каждому индивиду вполне возможно найти свой подход. Кого-то нужно направить на объединение с себе подобным (для достижения необходимого результата посредством повышения суггестивного воздействия). В ком-то резко повысить собственную значимость и уже посредством этого направить его на достижение необходимого манипуляторам результата. И т. п.

В общем, вполне можно заметить, что к любому индивиду можно подобрать ключик. Достаточно просто правильное наблюдение за ним, интуиция и соответствующие знания законов управления человеческой психикой (ну и еще ряд механизмов, как-то: владение методиками манипулирования, жизненный опыт и проч.).