Текст книги "Забытый роман"

– Это? – переспросила она, состроив невинное выражение лица. – Поясни, пожалуйста.

– Исполнение супружеского долга.

Она нахмурилась – Казимиро воспользовался самым холодным описанием, какое только мог придумать.

– Все было идеально, – прошептала Мелисса.

– Правда? Ты хочешь сказать, что лучше уже быть не может? – поддразнил он ее.

– Такого я не говорила.

Она повернулась на бок, оперлась на локоть и посмотрела на короля. Первая ночь медового месяца всегда особенная. Именно в это время муж и жена обмениваются словами любви. Но между ними все было по-другому, – как правильно заметил Казимиро, они не следовали традициям. О какой любви может идти речь после тех нескольких исполненных страсти дней, которые стали просто отпуском от их обыденной жизни?

Мелисса искренне хотела открыться, признаться королю в своих чувствах, в своем желании любить его, но он бы не позволил ей. Он никогда не подпускал ее к себе. Неужели единственная возможная между ними близость – физическая?

– Всегда можно что-то улучшить, – прошептала она и призывно посмотрела на него. – Я думаю, мы могли бы попробовать прямо сейчас.

Казимиро радостно заворчал и поцеловал ямочку у основания ее шеи.

Глава 10

Утром следующего дня Мелисса, чувствуя себя несколько растерянной из-за того, что мало спала, встретила тетю Мэри, которая прибыла вместе с Беном. Малыш с радостным визгом устроился на руках у матери. Мелисса огорчилась при виде его, поняв, что не узнает ни одного предмета одежды. Она почувствовала себя оторванной от реальности.

– У мальчика целый гардероб новых вещей, – сказала тетя, когда они вошли в дом. – Боюсь, он вырастет из них раньше, чем успеет надеть каждую хотя бы раз. Но я надеюсь, они не пропадут, Мелисса, – добавила она с тревогой. – На свете так много детей, которым не хватает одежды.

В этот момент в комнату вошел Казимиро, и тетя Мэри присела в учтивом реверансе.

– Ты не должна кланяться Казимиро, – запротестовала Мелисса.

– Должна. И хочу, – твердо ответила та. – В понедельник я уже снова окажусь в Лондоне, в тесном проходе супермаркета, и буду гадать, не приснилось ли мне все это. Это просто элементарная вежливость и дань местной традиции.

– Да, Казимиро действительно очень верен традициям, – полушутливо заметила Мелисса.

– Несомненно. Кстати, знаете ли вы, Мэри, что ваша племянница не поклонилась мне, когда мы встретились в первый раз? Первое, что она мне сказала, было «Уходите», – сказал он.

Мелисса бросила на короля умоляющий взгляд, зная, что тетя Мэри сейчас улыбается, потому что принимает его слова за воспоминания влюбленного. Как далека она от реальности!

– Ма-ма-ма-ма! – закричал Бен, явно обиженный недостатком внимания, и схватил в кулачок прядь волос матери и стал тянуть.

– Поздоровайся с… отцом, – с трудом произнесла Мелисса и покраснела, поняв, как странно это звучит. Но что надо было сказать: с королем? с его величеством?

– Мне больше нравится «папа», – заметил Казимиро, будто прочитав ее мысли.

Папа. Такая мелочь. Но что-то в душе Мелиссы дрогнуло при звуках этого слова.

– Да, конечно, – пробормотала она.

Казимиро, вежливо улыбаясь, повернулся к Мэри:

– Надеюсь, вы пообедаете с нами?

– Извините, но нет, – ответила она. – Я улетаю домой сегодня же вечером – не могу так просто пропустить рабочий день.

Мелисса обняла тетю и, пожелав ей счастливого пути, стала наблюдать, как автомобиль, подняв тучу пыли, увозит почти единственного родного ей человека. Пытаясь скрыть слезы, она обернулась и увидела Казимиро. Он задумчиво смотрел на нее.

– Она может приезжать и гостить у нас когда захочет, – мягко произнес он.

– К сожалению, она не любит летать.

– Ради вас с Беном полюбит.

Мелисса кивнула.

– Вероятно, – сказала она спокойно.

Она наконец осознала, в каких тесных рамках ей придется отныне жить и как она будет к этому привыкать.

Казимиро посмотрел на сына – янтарные глаза, чуть светлее, чем его собственные, внимательно изучали его, и король вдруг осознал, что маленькие дети не испытывают никакого почтения к чинам и званиям. Им важен сам человек, а не положение, которое он занимает. Казимиро понимал, что должен был научиться правильно общаться с сыном, привыкнуть к нему и полюбить.

«Эти крохотные ручки и ножки… Неужели когда-нибудь этот малыш станет одного со мной роста? В это трудно поверить», – подумал он.

– Бен умеет плавать? – вдруг спросил он.

– Конечно нет. Он еще слишком мал, – с улыбкой ответила Мелисса.

– Тогда я научу его.

Ее протесты по поводу того, что это слишком рано делать в год и месяц, не подействовали на Казимиро. Глядя, как Бен плещется в огромном бассейне, а отец поддерживает его, Мелисса не могла погасить в глубине души лучик надежды. Именно об этом она мечтала столько раз. Возможно, король узнает и полюбит сына и наконец станет доступнее, сердце его оттает, а маска отчуждения разлетится вдребезги под напором ее чувств.

Когда они впервые вместе сели за стол, Мелисса немного нервничала. Бен вел себя идеально, утомленный плаванием и удивленный присутствием нового человека. Малыш послушно съел все до последней крошки, заставив мать засиять от гордости.

После ужина Казимиро, с удивлению Мелиссы, даже предложил помочь выкупать сына перед сном, и она с горько-сладостным удовольствием наблюдала, как он поливал головку ребенка из пластмассового кувшинчика. Она подумала, каким обыкновенным сейчас кажется король Заффиринтоса. Впервые в жизни Мелисса ухаживала за малышом не в одиночестве. «Как все-таки хорошо, когда рядом есть человек, которому можно довериться», – подумала она.

Каждый вечер она, охваченная робостью, ждала возвращения мужа из комнаты Бена после того, как он читал ему на ночь очередную сказку.

Однажды они сидели перед накрытым столом, и Казимиро заметил, что Мелисса задумалась, так и не донеся бокал с шампанским до губ.

– Кажется, ты не хочешь это допивать, – заметил он, забирая бокал из ее руки.

– Нет, не очень, – устало призналась она.

– Тогда пойдем в постель.

– Мы не можем всякий раз отказываться от ужина.

– Мы можем делать что хотим.

– Нет, Казимиро, – твердо произнесла она. – Не можем. Повар так старается, готовит специальные блюда для медового месяца. Давай сегодня поужинаем, а только потом пойдем в спальню.

Он приподнял брови в шутливом удивлении:

– Ты что, командуешь мной, Мелисса?

– Нет. Я просто считаю, что это правильно.

Казимиро рассмеялся ее смелому замечанию – он не привык, чтобы ему противоречил кто бы то ни было, тем более женщина.

Он не мог не заметить, что все служащие бросают на Мелиссу восхищенные взгляды, и подумал, что, возможно, она была права, настояв на своем.

С трудом сдерживая нарастающее желание, Казимиро через силу проглотил предложенное лакомство и, выскочив из-за стола, повел жену в спальню. Там он быстро раздел ее и, не скрывая нетерпения, сразу же окунулся в тепло ее тела.

– Ты заставила меня ждать, – укоризненно произнес он.

– А ты не привык ждать, Казимиро?

– Нет.

Он подумал, что Мелисса весьма успешно научилась сопротивляться его воле, и это добавляло немало изящества ее капитуляции. Сегодня она словно была создана из меда и шелка.

Казимиро казалось, что он никогда еще не исследовал женское тело так подробно и полно. Ее тихие постанывания только усиливали его наслаждение. Она будто раздела его донага, сняла многочисленные защитные барьеры. На всех уровнях. Потом они просто лежали, и лунный свет лился в окно и серебрил их тела, а Казимиро лениво перебирал пряди ее волос.

Он почувствовал, как Мелисса шевельнулась.

– Ты спишь? – тихо спросила она.

– М-м-м-м…

– Ты просто великолепно ладишь с Беном, – заметила она.

– Правда?

– Да. – Мелисса повернулась на бок, посмотрела ему в лицо и легко коснулась пальцами щетины у него на подбородке. Она твердо решила, что сегодня они поговорят, возможно, лучше узнают друг друга в этот час успокоения после любовных услад. – Казимиро?

– Да?

– А какие у тебя были отношения с твоим отцом?

Последовала пауза. То ли из-за действия шампанского, которое пил за обедом, то ли из-за близости ее шелковой плоти, он ответил, не взвесив предварительно своих слов:

– Чисто деловые.

– Странно.

– На самом деле нет. В те дни все было гораздо более формально. Нам, Ксавьеро и мне, не рекомендовалось демонстрировать какую-либо привязанность. По крайней мере, к отцу.

Глаза Мелиссы расширились.

– Никакой ласки?

– Никакой. Ласка считалась слабостью. Отец учил нас. Ласкала мать.

– А потом ее не стало?

Казимиро сжал зубы – какого черта она допрашивает его?

– Да.

– Ох, милый.

Его встревожило то, как она произнесла это. Затем она легко дотронулась до его лица, и ему стало еще больше не по себе. Неужели она сочувствует ему? Казимиро не хотел жалости к себе, никогда не принимал ее ни от кого.

Сначала эта распутница искушала его своим обнаженным соблазнительным телом, а теперь вдруг вздумала проявить понимание?! Казимиро не был готов становиться объектом глубокого психоанализа всякий раз, когда они занимались сексом. Мелисса словно сдирала с него кожу и причиняла жуткую боль. Он не хотел вспоминать прошлое, но перед его мысленным взором возникали одни и те же картины: мать, бледная, словно полотно, лежит в кровати, не в силах даже приподнять руку, суровое лицо отца, его крепко стиснутые губы и грубый голос, тихий плач Ксавьеро в темноте… Образы детства были еще слишком живучи и приносили боль.

– Я устал. Ты, наверное, тоже. Спи, – произнес он почти грубо.

Эта ночь была для Мелиссы неспокойной, полной смутных и страшных сновидений. А когда она утром проснулась, увидела, что Казимиро стоит у окна, уже одетый в потертые джинсы, обтягивавшие его сильные ноги, и футболку, которая не скрывала мощную мускулатуру его спины.

Какое-то мрачное, незнакомое выражение его лица заставило ее засомневаться, все ли она сделала правильно. Она села и откинула волосы с лица.

– Ты встал очень рано.

Казимиро кивнул.

Ее губы набухли от поцелуев, глаза светились зеленью, словно трава под яркими солнечными лучами. Блестящие каштановые пряди спадали на обнаженные груди, чьи вершинки призывно розовели.

Казимиро с трудом нашел в себе силы отвернуться. Он все еще злился по поводу вчерашних расспросов – как она посмела нарушить его уединение и подступиться к нему? Мелисса должна понять – он не допустит ее к себе так близко и не позволит копаться в его мыслях и анализировать поступки. Прошлое ушло, и не стоит ворошить его.

– Мне нужно разобраться с некоторыми делами до завтрака, – произнес он ровным голосом.

– Какими делами? – Мелисса удивленно посмотрела на него.

– Они важны для государства.

Его губы скривились в насмешливой ухмылке. Мелисса почувствовала, что он все больше отдаляется, закрывается. Он снова стал чужаком.

Она откинулась на подушки и приняла откровенную позу, убеждая себя, что во время медового месяца женщина имеет право прибегнуть к маленькой провокации.

– Они могут подождать? – спросила она, состроив невинное выражение лица.

Искушение нахлынуло на Казимиро с неистовой силой, но он устоял. Ему необходимо было удержаться, подчинить свои чувства, иначе он забудет обо всем на свете. В данный момент он не мог поддаться искушению – дела государства намного важнее. Он поднес пальцы к губам и послал ей воздушный поцелуй.

– Позже, – пообещал он.

Он ушел, а Мелисса осталась лежать на пуховых подушках. Она была не только разочарована, но и чувствовала себя немного глупо. К тому же ее пронзали волны страха, что их отношения на этом и закончатся – огонь потух, и больше ничто не сможет зажечь его.

Позже Казимиро присоединился к ним с Беном за поздним завтраком, а потом предложил прогуляться по холмам за домом, и глаза Мелиссы загорелись надеждой.

– А как же Бен? Он выдержит такую долгую прогулку?

– Я понесу его.

Именно так он и поступил, хотя Мелисса сомневалась, что мальчику достанет терпения сидеть на руках у Казимиро.

Они прекрасно провели день – так, словно были обычными людьми, не связанными обязательствами перед целым народом. У Мелиссы даже появилось ощущение, что все их недомолвки разом рассеялись, а лед в сердце короля немного оттаял, приоткрыв его истинную сущность. На какое-то мгновение она увидела того самого страстного любовника из прошлой жизни, когда они безоглядно предавались наслаждению и между ними не было никаких преград. Конечно, это была лишь иллюзия – ничего не изменилось.

Так проходил их медовый месяц. Казимиро уделял много времени жене и сыну, всячески баловал их и старался проявлять заботу. Перед глазами у Мелиссы постоянно мелькали их счастливые мгновения: король держит на руках смеющегося малыша и пытается накормить его, король, страстно целующий ее в ночной тишине, король…

Со стороны могло показаться, что все хорошо, по крайней мере, Мелисса пыталась себя в этом убедить. Но в глубине души она чувствовала, что, несмотря на внешнюю доброту, сердце Казимиро так и не оттаяло.

Она задумчиво любовалась прекрасным сапфировым морем.

Приходилось признать, что человека, который ворвался в ее жизнь диким ураганом и влюбил в себя, больше нет, а может, его никогда и не было. Почему же то крохотное романтическое приключение казалось более реальным, нежели их медовый месяц? Тогда он был с ней по доброй воле, сейчас – по велению долга. Мелисса чувствовала, что с каждым днем они отдаляются друг от друга. Неужели она чем-то обидела мужа? Мелисса с тоской представляла, какой будет их жизнь после возвращения во дворец.

Их последний ужин на вилле прошел прекрасно. Они пили сухое шампанское цвета меда. Потом Казимиро отослал слуг, отнес жену наверх и положил на огромную кровать, на которой за две недели они познали столько чудесных моментов близости.

– Наша последняя ночь, – сказал он тихо и провел губами по ее щеке.

– Да.

Он разгладил поцелуем морщинки между ее бровями.

– Не хочется? Тебе грустно? – спросил он.

Мелисса хотела объяснить, что чувствует печаль в сердце, потому что он не подпускает ее к себе, бесстрастно отталкивает всякий раз, когда она пытается понять его. Но в то же мгновение передумала – не хотела испортить эту волшебную ночь.

– Немного, – просто сказала она. – Это был чудесный медовый месяц. Правда, Казимиро?

– Конечно.

Она пристально смотрела на него. Ее сердце сильно билось.

– Я немного нервничаю из-за того, что случится, когда мы вернемся. Смогу ли я стать достойной королевой?

Его рука коснулась соблазнительной выпуклости ее шелковистой груди.

– Тебе помогут, дорогая.

– Кто? – Ей было непросто сосредоточиться, когда Казимиро так нежно ласкал ее. – Ты?

Он снисходительно улыбнулся:

– Нет, не я. Советники. Я не хочу говорить об этом сейчас, когда мы наслаждаемся друг другом в постели.

Мелисса наконец сдалась его губам, его пальцам, неотразимой прелести его тела – казалось, она была создана для любви. Но она так и не дождалась заветного признания.

Когда они вернулись во дворец, Казимиро отправился на встречу со своими советниками, а Мелисса постаралась уложить Бена в детской после обеда, большая часть которого оказалась на полу. Мальчик капризничал и не мог заснуть даже под мелодию музыкальной карусели, которую Мелисса привезла из Англии. Посреди роскоши королевских покоев игрушка выглядело дешево и нелепо.

Мелисса с нетерпением ждала прихода мужа, но он все не появлялся, а ей не хотелось бродить по незнакомому дворцу и обедать в одиночестве в огромной помпезной столовой.

Она подумала, что может снять трубку и попросить прислать что-нибудь в их покои, как сделала бы в гостинице, но что она могла заказать? Она даже не знала национальной кухни Заффиринтоса! Завтра она пойдет в библиотеку, войдет в Интернет и начнет узнавать свой новый дом. И, как обещал Казимиро, она не останется без помощи.

А сегодня?

Сегодня она постарается прогнать свои глупые неопределенные страхи и приготовится встретить мужа самым традиционным образом, известным всем женам.

Мелисса приняла ванну, надела зеленую шелковую ночную рубашку и такого же цвета пеньюар. Потом взяла книгу и принялась ждать Казимиро.

Она читала до десяти вечера, затем, не выдержав, направилась в гостиную и включила телевизор. Но чувство одиночества усиливалось с каждой минутой.

В полдвенадцатого Мелисса набрала номер мужа, но его телефон был выключен.

Вскоре она задремала, но проснулась, почувствовав прикосновение обнаженного тела Казимиро. Часы на стене показывали полночь.

– Где ты был? – сонно спросила она.

Он накрыл рукой ее грудь и прошептал:

– Тише.

– Казимиро…

Он снял с нее ночную рубашку, и Мелисса ощутила прохладу его кожи на своем разогретом теле. Он так искусно целовал ее грудь, что вскоре она уже дрожала от предвкушения. Отбросив с ее лица волосы, он с силой вошел в нее. Тело Мелиссы было привычно к наслаждению, которое он доставлял ей. Пальцы Казимиро сильнее сжали ее грудь, когда она прижалась к его плечу и тихонько всхлипнула. Она услышала, что его дыхание участилось, почувствовала, как ускорились движения, а потом он тихонько застонал от блаженства.

Как только схлынула волна удовольствия, Мелисса вспомнила вечер, проведенный в одиночестве, Казимиро даже не удосужился позвонить ей.

– Казимиро?

– Да?

– Где ты был?

– Внутри тебя, дорогая. Разве ты не заметила? – пробормотал он и теснее прижал ее к себе.

В темноте она покраснела.

– Я не это имела в виду.

Он чуть-чуть ослабил объятия и зевнул:

– А что тогда?

– Где ты был целый вечер?

– У меня накопилось много дел. – Он помолчал. – Я ведь только вернулся после медового месяца?

– Я знаю.

Мелисса поняла, что он просто уходит от прямого ответа, и не смогла сдержать тяжелого вздоха, который вырвался из самых глубин ее души.

– Ты устала. У нас был длинный день. – Король привлек ее к себе и погладил по волосам. – Тебе надо выспаться, и мне тоже. Спокойной ночи, Мелисса.

Он произнес это до боли ласковым тоном – так, словно подчеркивал свое нежелание открыться ей. Мелиссе казалось, что с каждым днем Казимиро все больше охладевает к ней и Бену. Неужели они так и будут жить, игнорируя и презирая друг друга? Выходя замуж за короля, в глубине души она надеялась на воссоединение, но, как оказалось, напрасно. Казимиро не нужны были ее тепло и забота, он с головой ушел в работу, оставив ее горевать и терзаться мыслями о недостижимом счастье. Сколько еще она выдержит? И хочет ли она терпеть подобное отношение? Не легче ли просто собрать свою старую нелепую одежду и тихо вернуться в Англию, в тесную квартирку с обветшалой мебелью? Но Мелисса понимала, что не может так поступить. У нее есть сын, и он нуждается в отце. Мальчик должен воспитываться в полноценной семье, но тогда… а как же она?! Никогда в жизни Мелисса не чувствовала себя такой одинокой.

Глава 11

– Казимиро, ты вернешься к обеду? – Мелисса с трудом продолжала улыбаться, с силой сжимая в руке салфетку.

Король, как и всегда по утрам, пил черный кофе.

– Сегодня же мы сможем побыть вдвоем? – продолжала она. – Как я поняла, на ближайшие дни не намечается никаких важных мероприятий?

Казимиро оторвал глаза от газеты и неопределенно пожал плечами:

– Ничего не могу тебе обещать, дорогая. Сначала я должен уладить несколько дел здесь, затем поеду в порт проследить за спуском на воду нового сухогрузного судна. Так что, если я не появлюсь вовремя, обедай одна. Не жди меня.

«Не жди меня…» Мелисса продолжала улыбаться, но уже с трудом могла держать себя в руках. Снова и снова она пеняла на судьбу – ей пришлось выйти замуж за человека, который не любил ее и отталкивал. Таковой была суть королевского брака – он походил на пустую раковину. Она с самого начала готовилась к подобной жизни, но не думала, что будет настолько тяжело. В последнее время король, занятый государственными делами, окончательно потерял к ней интерес. Каждый раз, разглядывая спящего мужа, Мелисса чувствовала, как ее сердце разрывается от боли и тоски. Во сне Казимиро был таким прекрасным, его лицо казалось по-детски невинным и добрым, но, просыпаясь, он снова надевал ледяную маску и становился прежним холодным и мрачным властителем Заффиринтоса.

Все эти мрачные мысли крутились в голове Мелиссы по ночам, потому что днем она, как правило, была очень занята. Положение королевы ко многому ее обязывало. Они с Казимиро присутствовали на балах и приемах в честь высокопоставленных иностранных особ. Для каждого мероприятия подбирался соответствующий наряд, Мелисса должна была помнить каждого гостя, представленного ей, а их были сотни. Ей вручили список благотворительных организаций, чтобы она выбрала те, которым станет покровительствовать.

Она словно попала в какую-то невероятную карусель, закружилась и запуталась, у нее не было времени остановиться, прийти в себя и подумать. Возможно, именно из-за такого образа жизни Казимиро и хотел отречься от престола, но Мелисса помешала ему. Она пыталась расспросить мужа о его дальнейших планах, выяснить, окончательно ли он забыл о своем желании, но король каждый раз с ледяным спокойствием обрывал ее на полуслове. Иногда ее грызло чувство вины из-за того, что она лишила своего возлюбленного мечты, поставила его в безвыходное положение. Она страдала от безысходности, от неумения помочь Казимиро.

Конечно, сейчас Мелисса находилась в довольно сложном положении. На нее свалилось множество обязательств, к которым ее никто не готовил. В один миг из женщины низшего сословия она превратилась в королеву, и этот переход не дался легко. Родив ребенка от короля втайне ото всех, Мелисса привлекла много внимания со стороны жителей Заффиринтоса и теперь должна была заслужить их доверие. В их взглядах читался вопрос: сумеет ли она сделать Казимиро счастливым? Она хотела ответить им: «Да, я сделаю его счастливым». Вот только он не желал принимать от нее ни любви, ни жалости. И это тяготило Мелиссу – он не позволял ей приблизиться.

Она поняла – король слишком долго жил в одиночестве, в замкнутом пространстве своих страхов и сомнений, и никто не попытался вызволить его из этой темницы. С рождения обреченный быть изгнанником в родной стране, Казимиро настолько свыкся с подобным положением, что просто не представлял иного существования, по крайней мере, до тех пор, пока носит корону Заффиринтоса.

Мелисса не могла узнать, какие мысли скрывались за бесстрастным выражением лица мужа, какие чувства прятались в его сердце, покрытом ледяной коркой. Она, прикладывая неимоверные усилия, училась жить по жестоким законам двора, привыкала пренебрегать эмоциями и держать в узде любопытство. Через некоторое время она осознала всю бессмысленность попыток достучаться до Казимиро и прекратила задавать ему вопросы.

Он продолжал заниматься с Беном, играл с ним и по-своему заботился о нем, но тепло в отношениях между отцом и сыном, возникшее на вилле, испарилось, не оставив и следа. Казимиро виделся с Беном, только когда сам этого хотел, и ей стало казаться, что ребенок ничего для него не значит.

В спальне король прогонял все страхи и сомнения Мелиссы, заставлял чувствовать себя желанной, равной ему. Когда они занимались любовью, Мелисса забывалась, теряясь в омуте страсти, в ее душе вспыхивал очередной лучик надежды – вот сейчас он откроется ей, признается в своих чувствах… Но наваждение исчезало, и все оставалось по-прежнему. Казимиро, как опытный любовник, умел доставить женщине наслаждение.

Мелиссе же этого было мало. Да, Бен выглядел счастливым, они жили в роскоши и неге, но она не могла избавиться от пустоты, заполнявшей ее изнутри. Она не хотела такого существования. Иногда Мелисса мечтала вернуться в маленькую скромную квартирку в Лондоне, где, несмотря на бедность, они с сыном чувствовали себя свободными и принадлежали только друг другу. То место предназначалось им, здесь же они были чужими. Все это время, пока рос Бен, она гонялась за миражом, который в конце концов воплотился в реальность и ужаснул ее своим видом.

Но ведь Казимиро ее не обманывал, не играл чужую роль, не притворялся тем, кем не является. Приходилось признать, что она сама оказалась виноватой. Он говорил о ненужности эмоций, о невозможности раскрывать свои чувства, но Мелисса не прислушалась, понадеялась на силу своей любви и просчиталась. Казимиро никогда не будет другим человеком. Он останется таким же замкнутым и одиноким. Ничто не изменится. Но не предпринять еще одну попытку она не могла.

Мелисса посмотрела на Казимиро и заставила себя улыбнуться.

– Можно я поеду с тобой? – вдруг спросила она.

Поняв, что читать уже не удастся, Казимиро отложил газету.

– Куда?

– В порт. Я могла бы взять Бена. Ему наверняка будет интересно посмотреть на большие корабли.

Он бросил в чашку с кофе кусочек сахара и размешал.

– Боюсь, это невозможно. Я не успею никого предупредить. Кроме того, это отнюдь не подходящая поездка для ребенка.

– Ты думаешь?

– Уверен. – Он сделал глоток кофе. – Бен еще слишком мал. Он ничего не поймет.

– Вероятно, ты прав.

Она старалась скрыть отчаяние. Он совершенно не понимал сути проблемы, и ей хотелось стукнуть чашкой по столу и крикнуть, чтобы он не был таким спокойным, вежливым, рациональным и соизволил наконец поговорить с ней.

Казимиро внимательно посмотрел на жену и произнес уже более миролюбиво:

– Ведь у тебя есть свое расписание, красавица, достаточно плотное, чтобы ты не скучала.

Мелисса, понимая, что ее хотят задобрить, кивнула:

– Да, я знаю.

– Как ты ладишь со своей первой фрейлиной?

– Она очень милая.

– А няня? Ты ею довольна?

Мелисса сделала глоток кофе. С самого начала она не хотела передавать няне все заботы о Бене. Но вскоре поняла, что без помощников ей не обойтись.

– Сэнди тоже очень милая. Вообще, все они мне нравятся.

– Так в чем проблема?

Казимиро действительно ее не понимал. Мелисса просто хотела показать ему, насколько их жизнь могла быть лучше, если бы они больше времени проводили вместе, как обычная семья. Если ничего не предпринять, то Бен будет расти с родителями, которые едва знают друг друга.

– Ты уже давно не плавал с Беном, – неожиданно заметила Мелисса, продолжая широко улыбаться. – А ему так нравится купаться в бассейне со своим сильным папой.

Казимиро почувствовал напряжение в ее голосе, хотя она отчаянно пыталась его скрыть.

– Я, кажется, говорил, – ответил он спокойно, – что пригласил одного из лучших тренеров по плаванию. Тебе надо только снять трубку и позвонить ему. И он начнет заниматься с Беном.

Но Мелисса не сдавалась:

– Это не одно и то же, Казимиро.

– Ты абсолютно права. – Он улыбнулся. – Как бы хорошо я ни плавал, я никогда не смогу выиграть медаль в этом виде спорта.

– Но Бену надо видеть тебя, – возразила Мелисса.

– Он меня видит.

Она пришла в отчаяние при виде бесстрастного выражения лица Казимиро, и гневные слова вырвались наружу, прежде чем она успела остановиться:

– Да, но только когда и как ты хочешь, не правда ли? Несколько минут за завтраком, несколько минут по вечерам. За ланчем по выходным, если ему повезет. Чуть-чуть поговоришь с ним, чуть-чуть поиграешь, и все это урывками. Он… – Она с мольбой посмотрела на мужа. – Сейчас такое замечательное время его жизни. Он так впечатлителен. И он счастлив, когда ты с ним. Но если ты не будешь проводить с ним достаточно времени, боюсь, между вами никогда не возникнет настоящей привязанности.

Казимиро поставил на стол чашку с кофе.

– Привязанности? – переспросил он.

Последние слова Мелиссы взбудоражили застарелые страхи в его сердце. Он словно оказался на краю бездны, а она заставляла его посмотреть вниз, в неизвестность. Он вдруг вспомнил, как тяжело ему пришлось, когда матери не стало. А потом произошел несчастный случай – он очнулся от комы и осознал, что потерял часть воспоминаний. Как она посмела навязывать ему свое мнение?! Она ничего не понимает!

– Я предпочел бы, чтобы ты не занималась сейчас психоанализом, – произнес он ледяным тоном. – Возможно, пробыв здесь подольше, ты поймешь, что жизнь королей не подчиняется твоим желаниям.

Мелисса застыла от пронзившего ее холода. Салфетка, которую она сжимала все время, выпала из ее обессиленных пальцев. И тут она осознала, что именно нужно сказать. Это должно быть произнесено, ради Бена и ради них самих.

– И ты ненавидел ее до такой степени, что готов был отречься от престола, – дрожащим голосом заметила она.

Казимиро окинул помещение внимательным взглядом:

– Говори тише.

– Но здесь никого нет, – ответила она мягко. – Никто не услышит, кроме нас.

– Не важно! – зло воскликнул он.

– А мне важно. Мы никогда раньше не говорили об этом.

– И не будем. Хватит!

– Но так нельзя. Ты не можешь запретить говорить о чем-то просто потому, что тебе неприятно, Казимиро. Иначе все это будет копиться где-то внутри, а потом вырвется наружу.

Взрыв может произойти прямо сейчас, если Мелисса не будет осторожна. Он резко отодвинул стул.

– Я не собираюсь это обсуждать.

– Ну конечно! Ты вообще ничего не обсуждаешь, правда?! – спросила она с отчаянием в голосе. – Ты ведешь себя так, будто ничего не произошло. Из-за Бена тебе пришлось не только отказаться от мечты оставить трон, но и жениться на мне, а ты ни разу не поделился своими чувствами. Ах да, я забыла, ты ведь хоронишь их где-то глубоко внутри!

– Мелисса. – В голосе Казимиро послышалась угроза.

– Я не закончила! – воскликнула она. – Ты даже не потрудился предупредить брата, что хочешь передать власть ему! Ты даже не спросил, хочет ли он этого! Какой эгоизм!

Он застыл:

– Что?

Пытаясь успокоиться, она покачала головой:

– Не важно.

– Нет, важно, Мелисса. Все это время ты занималась бесцельными размышлениями о том, что думает мой брат…

– Не размышлениями! – крикнула она, снова выходя из себя. – Мне сказала Кэтрин.

Последовала долгая, напряженная пауза.

– Что именно ты от нее услышала? – спросил он тихо.

– Она и Ксавьеро опасались, что ты собираешься сделать что-то ужасное. И давай посмотрим правде в глаза – они были правы.

– Значит, ты сплетничала с принцессой у меня за спиной?

– Опять ты так себя ведешь, – упрекнула она мужа. – Представь себе, мы не сплетничали. Не сидели на лавочке, не занимались болтовней. Во время похода по магазинам Кэтрин упомянула о том, что они с Ксавьеро беспокоились, как бы ты не натворил глупостей.

– И ты ничего мне не сказала?!

– Конечно нет.

– Тут не может быть никаких «конечно»! – взорвался он. – Почему ты раньше не информировала меня?

– Я не думала, что это имеет такое значение. Я боялась твоей реакции, – добавила она с горечью. – И оказалась права.

– Неужели? – Казимиро зло посмотрел на Мелиссу.

– Почему ты сначала не поговорил с Ксавьеро? Ты был так уверен, что он хочет стать королем и вести образ жизни, подобный твоему?