Текст книги "Забытый роман"

Он отвернулся к окну, хотя вряд ли замечал красоту сада. Да, много лет назад брат действительно завидовал его положению. Казимиро прекрасно знал об этом. Но с тех пор прошло столько времени – возможно, мнение Ксавьеро по поводу управления страной изменилось. Сейчас, услышав заявление Мелиссы, Казимиро впервые усомнился в своих выводах. Уже давно брат стал для него чужим человеком, и он не представлял, что творится у него в голове.

– Он прекрасно зарекомендовал себя, пока я был в коме, – наконец произнес король. – А если бы я не поправился, ему пришлось бы остаться у власти. Мои советники сообщили, что он был готов с радостью взять на себя ответственность.

Неожиданно в душе Мелиссы забрезжил лучик надежды – никогда еще Казимиро не был настолько откровенен с ней. Она понимала, что, продолжив его расспрашивать, рисковала навлечь на себя его гнев, но это уже не могло ее остановить. Скоро он научится доверять ей.

– Не проще ли было бы просто сесть и все обсудить? – спросила она мягко.

Он посмотрел на Мелиссу. Она старалась копнуть глубже, хотя он не раз предупреждал ее о последствиях. Она – прекрасная мать, с ней хорошо в постели, у нее есть все для того, чтобы стать великой королевой. Но это не значит, что она может позволять себе подобные вольности. Она не имеет права вмешиваться в его дела.

Казимиро встал.

– Я не люблю обсуждать прошлое. Кажется, я уже говорил тебе это во время медового месяца, – заявил он. – Не имеет смысла возвращаться к тому, что уже кончилось и никогда не повторится. Поэтому оставим бесполезные разговоры. И предупреждаю тебя, Мелисса, это твой последний шанс. Я не могу и не хочу опять удовлетворять твое любопытство.

Мелисса вздрогнула. У нее создалось ощущение, будто она прочитала первые несколько страниц открытой книги с замечательными рассказами и прекрасными картинками, которая поведала ей кое-что о внутреннем мире ее супруга, о чувствах, которые он прячет от мира. А теперь он захлопнул эту книгу прямо перед ней и бросил на пол. Ее губы раскрылись от шока. Лицо Казимиро было сурово – прекрасная, но холодная маска, сквозь которую гневно сверкали янтарные глаза. И страшное предчувствие заставило содрогнуться все ее существо – они дошли до предела, и, возможно, ему следует это знать.

– А я предупреждаю тебя, Казимиро, что не могу так жить, – тихо произнесла она. – Если наши отношения и дальше станут так развиваться, брак продлится недолго. Однажды ты, вернувшись из одной из своих поездок, можешь меня здесь не застать.

Последовало долгое, угрожающее молчание. Он изучающе смотрел на нее, потом сказал:

– Это очень похоже на ультиматум, дорогая.

– Я просто объясняю тебе, что чувствую, – решилась ответить она, хотя физически чувствовала волны ярости, исходящие от Казимиро.

– А я объясняю тебе, что не собираюсь становиться жертвой эмоционального шантажа!

Он увидел, как она отшатнулась. Минуту он смотрел в ее блестящие зеленые глаза. Появившиеся в них слезы заставили его устыдиться, пока он мрачно, но решительно не сказал себе, что так будет лучше: чем скорее Мелисса поймет, что его не поколебать мольбами и рыданиями, тем легче она привыкнет к образу жизни королевской особы. Управление целой страной – это не развлечение, а обязанности жены монарха многочисленны и тяжелы, и тут ничего не поделаешь. Она должна осознать, что никогда не вернется в прошлое, и здесь нет его вины. Мелисса первая пришла во дворец, рассказала ему правду о ребенке и тем самым лишила его единственной надежды на свободу. Теперь она должна расплатиться за содеянное.

Он вышел и захлопнул за собой дверь, а Мелисса долго сидела молча, глядя на то место, где он стоял, и ждала, пока успокоится бешеное биение сердца. Потом она пошла к Бену с такой тяжестью в душе, как будто все беды мира легли на ее плечи. И хотя она крепко прижала к груди своего сынишку, неприятное впечатление от их ссоры не исчезало. Мелиссу одолевало множество страхов. Неужели, высказав Казимиро все, что думает о его поведении, она разорвала и без того тонкую нить, которая их соединяла? И что теперь с ними станет? Как ей теперь вести себя с мужем? Раньше Казимиро был с ней просто холоден, и только в ночные часы она могла почувствовать его страсть, огонь его тела, дрожь рук и сильное биение сердца. Сейчас же он возненавидел ее… Словно она лезла к нему в душу из праздного любопытства. Мелисса не знала, как объяснить мужу, что хотела стать ближе к нему, познать его горести и печали и разделить их, снять часть груза, лежавшего у него на сердце много лет. Иногда она подолгу не могла уснуть, представляя лицо Казимиро в тот момент, когда он узнал о смерти матери. Серьезная потеря в столь раннем возрасте… Мелисса прекрасно понимала глубину страданий мужа – она ведь и сама осталась без матери.

Сейчас она с радостью отдалась бы любому занятию, подходящему королеве, чтобы хоть немного отвлечься, но на этот день у нее не было запланировано ничего. Поэтому Мелисса решила посвятить время сыну. Она поплавала с Беном в открытом бассейне, потом почитала ему сказку. Она подумала, что ему нужны товарищи одного с ним возраста, задалась вопросом, будет ли ему разрешено общаться только с представителями аристократических семей или позволят играть с обычными детьми.

Но сердце Мелиссы по-прежнему наполняли страхи, и она чувствовала, как душно ей во дворце, как давят стены, не позволяют дышать, будто намекают, что ей здесь не место, они словно шептали: «Ты здесь только потому, что родила королевского сына».

И разве это не правда?

Уложив Бена спать, Мелисса сказала Сэнди, что ненадолго пойдет прогуляться, однако не сообщила, куда именно.

Она быстро завернула в свою комнату и в глубине одного из шкафов нашла старые джинсы и футболку, с которыми так и не смогла расстаться. Она смотрела на эти вещи и думала, какой далекой кажется теперь ее прежняя жизнь, когда у нее была только одна пара джинсов и она стирала их по вечерам и вешала сушить на радиатор, чтобы утром снова надеть. Став королевой, она редко носила джинсы, хотя раньше буквально жила в них, и красивая, тщательно подобранная одежда, которая теперь украшала ее гардероб, мало походила на выцветшее одеяние, которое она сейчас держала в руках.

Она надела скромный черный купальник, потом – джинсы и футболку, и прикосновение поношенной ткани к коже странным образом утешило ее. Потом она вышла на свежий воздух.

Идя по территории дворцового комплекса, она вспомнила, как растерялась, когда приехала сюда, чтобы помочь с организацией бала, и вздохнула. Странно, но сегодня она чувствовала себя той самой женщиной, одинокой и потерянной в огромном и пустом пространстве.

Вот и маленький дом для прислуги, где Казимиро так хладнокровно соблазнил ее после того, как она рассказала ему о Бене. Он стоял одиноко в стороне от дворца и в эту минуту показался символом ее положения здесь.

Мелисса знала, где расположены посты охраны, поэтому ей удалось выскользнуть незамеченной. Оказавшись на свободе, она осознала, что впервые за долгое время вырвалась из-под контроля фрейлин, телохранителей, дворцовых служащих… и мужа.

Она гуляла довольно долго, пока не вышла на каменистую тропинку, которая вела к морю.

Спустившись на пляж и ощутив нежное прикосновение песка, Мелисса поняла, что забыла захватить полотенце и питьевую воду, а солнце палило нещадно. Но она не собиралась оставаться тут долго – просто хотелось почувствовать себя прежней Мелиссой, свободной и независимой. Она стояла на берегу моря и представляла, что пляж принадлежит ей одной, и ей не нужно возвращаться в холодный дворец и предаваться всем этим пустым заботам, которые кажутся такими мелочными по сравнению с величием этой стихии и спокойствием.

– Но я не стану жалеть себя, – произнесла она. – Да, я вышла замуж за человека, который иногда ведет себя, будто он – всего лишь красивая, хорошо работающая машина, но у меня есть то, за что я могу благодарить судьбу, – прекрасный сын, крепкое здоровье, финансовое благополучие…

Но, несмотря на решимость думать только о хорошем, Мелисса не могла прогнать страшную боль, которая терзала все ее существо и назойливо напоминала о мрачной сути ее брака.

Мелисса сняла джинсы и футболку. Мама всегда говорила, что физические упражнения прогоняют печаль с души. Теперь она вспомнила ее слова и решила поплавать немного. Мелисса шагнула в воду, прошла немного и окунулась. Море было теплым и приятно ласкало тело.

Глава 12

– Парламент Греции готов принять наши условия, если ваше величество готово к подписанию соглашения, – произнес один из советников.

В зале заседаний воцарилась тишина. Казимиро вдруг сообразил, что внимание всех присутствующих сосредоточено на нем. Он не слушал обсуждение с должным вниманием, не мог полностью сосредоточиться на проблеме предоставления права на ловлю рыбы на одном из прибрежных участков, принадлежащих Заффиринтосу. Весь день король мог думать только о своей упрямой, несдержанной жене и о том, как она посмела так дерзить ему. Он снова и снова прокручивал в голове ее резкие слова, обвинение в бесчувственности. За кого она его принимает? Сильнее всего Казимиро задел упрек в том, что он уделяет сыну мало внимания. Он вспомнил, как весело Бен улыбается, как крепко обнимает пухлыми маленькими ручонками папину шею. Неужели она думает, что он просто так отказывается от подобного удовольствия? Неужели не понимает, что медовый месяц не похож на повседневную жизнь, что он хватался бы за любую возможность проводить больше времени с Беном, если бы на него не давили обязанности?

Все выжидающе смотрели на него, и Казимиро постарался прогнать воспоминание о блестящих зеленых глазах и дрожащих губах Мелиссы и попытался растянуть время. Он посмотрел через стол на Орсо, который много лет был его верным помощником и незаменимым советником по всем вопросам государственного характера. Обладая потрясающим чутьем, Орсо мог предсказывать настрой других и таким образом принимать верные решения.

Казимиро еще немного помолчал и наконец обратился к помощнику:

– Что вы думаете о предлагаемой нам сделке, Орсо?

В ответ Орсо склонил голову и произнес:

– Необходимо время, чтобы обдумать все стороны этой проблемы еще раз, ваше величество. Но король – вы, поэтому решать вам.

Казимиро понял, Орсо не считает необходимым торопиться с подписанием соглашения. Да, он – король. Но иногда он чувствовал себя щенком, которого ведут на поводке потребности его народа. Люди возлагают на него надежды, и он должен их оправдать. Такие представления внушил ему его отец, но он правил в совершенно другие времена, когда действовали совершенно другие законы.

И все-таки он – король, его власть абсолютна, он может управлять королевством Заффиринтос как считает нужным. Монархия – не каменное изваяние. Он волен переделать ее по своему усмотрению, как того требуют современные условия и его собственная жизнь. Казимиро вдруг осознал, что если не произведет изменений, которые продвинут монархию вперед, институт власти изживет сам себя и отомрет или просто станет тяжким грузом, который ни один здравомыслящий человек не захочет принять на свои плечи. И какой же отравленный напиток подаст он своему сыну? Ему вдруг захотелось поблагодарить Орсо, своего верного помощника, за такие простые слова.

Казимиро как раз собирался предложить отложить решение проблемы, когда его неожиданно прервала фрейлина королевы. Она вбежала в зал заседаний, лицо ее было серым, глаза светились страхом.

– В чем дело? – тревожно спросил Казимиро.

– Королева, ваше величество…

Он встал:

– Что с королевой?

– Она… Ее нет.

– Что значит «нет»! – крикнул он, вдруг почувствовав, как мороз бежит по его коже. – Как нет?! Где она?!

– Мы не знаем, ваше величество. Принц Бенджамин плакал и звал мать, а королева приказывала, чтобы ей всегда сообщали…

– Куда к черту она пошла?! – взревел Казимиро, перебив сбивчивые объяснения фрейлины. – Кто-то же должен знать.

– Она сообщила только, что идет прогуляться, ваше величество.

– А куда – не сказала?

– Нет, сир.

Казимиро почувствовал закравшийся в сердце холод, вспомнив слова Мелиссы: «…однажды ты, вернувшись из одной из своих поездок, можешь меня здесь не застать».

Неужели она говорила серьезно? Совершенно серьезно? Мелисса считала его настолько эгоистичным и властным, что ушла от него? Он почувствовал страшную боль от осознания того, каким дураком оказался. Тупым, безмозглым дураком!

– Пошлите людей на поиски! – распорядился он. – И вызовите вертолет. Предупредите аэропорт. Не важно, что вы сделаете, только найдите ее. Найдите ее!

Крепко сжав кулаки, он бросился к двери и помчался в парк. Он внимательно осматривал окрестности, надеясь вдруг увидеть ее, бегущую ему навстречу. Но Мелиссы нигде не было.

Шум взлетающего вертолета вселил в душу Казимиро еще больший страх. Он бессмысленно стоял и смотрел, как вертолет становится все меньше, превращается в точку, которая движется в сторону сапфирового моря, потом бросился в противоположном направлении. И вдруг у него в кармане зазвонил мобильный телефон.

Казимиро ответил, минуту молча слушал, его лицо приняло еще более суровое выражение.

– Автомобиль, немедленно! – приказал он.

Через несколько минут подъехала машина. Он велел ехать по дороге вдоль обрыва и больше не обменялся ни единым словом ни с шофером, ни с телохранителем.

Вертолет завис где-то впереди, и, как только машина остановилась, Казимиро выскочил, бросился к краю высокого обрыва и увидел свою жену в голубой воде далеко внизу.

Его страшный, хриплый крик, казалось, вырвался не из горла, а из самой глубины души:

– Мелисса!!!

Или ветер отнес его призыв в сторону, или она просто проигнорировала его, продолжая двигаться вперед.

– Уберите этот проклятый вертолет! – приказал Казимиро.

Шофер выкрикнул в телефон указания, и воздушное судно начало двигаться обратно в сторону дворца.

Казимиро стал спускаться по крутой каменистой тропинке, кивком остановив телохранителя, который последовал за ним. Еще никогда в жизни ни одна дорога не казалась ему такой длинной. Только оказавшись почти у воды, он вновь выкрикнул ее имя:

– Мелисса!

Услышав какой-то новый звук, Мелисса остановилась и, повернув голову, увидела вдалеке высокую фигуру, освещенную лучами солнца. Ее муж. Он быстро спускался по каменистой тропинке, ведущей к пляжу. Она прищурила глаза. Неужели это в самом деле Казимиро? Но сейчас он должен быть на совещании, потом отправиться в порт. Он еще раз выкрикнул ее имя. Добравшись наконец до кромки воды, он сбросил туфли, пиджак и кинулся в воду. Мелисса, замерев, наблюдала за его странными действиями.

– Казимиро! – хрипло крикнула она.

А он уже добрался до нее, схватил в объятия и без видимого усилия поднял из воды, прижав к облепленной мокрым шелком рубашки груди. Его лицо отражало смесь эмоций: страх, ярость, тоску. Теперь это была уже не ледяная маска, а лицо живого человека, полного чувств и ощущений.

– Что ты делаешь?! – зло воскликнул он, а потом, заметив, насколько Мелисса удивилась, прижал ее к себе еще крепче, янтарные глаза горели, как два костра, обдавая ее яростным жаром. – Какого черта ты делаешь, я спрашиваю?!

Глава 13

Мелисса в замешательстве смотрела в сердитое лицо мужа, видела, как яростно сверкают его глаза, и сердце так сильно билось о ребра, что ей было больно.

– Я… просто хотела немного поплавать. А ты что подумал?

Казимиро испустил тяжелый вздох, который вырвался, казалось, из самого темного уголка его души.

– Откуда я знал?! – воскликнул он. – Откуда к черту я мог это знать?!

И вдруг Мелисса поняла, что под маской гнева скрывался страх.

– Я не… – Мысли путались у нее в голове. – Ты же не решил, что я бросилась в море, чтобы покончить со всем этим раз и навсегда, потому что мы утром поссорились? – Теперь ей стало ясно, и она рассердилась. – У меня есть прекрасный сын, который ждет меня во дворце. Ты действительно думаешь, что я так мало ценю его, Казимиро? Или себя?

Он посмотрел в ее зеленые глаза и покачал головой, чувствуя, как бешено колотится сердце под мокрой рубашкой.

– Я вообще не думал, – сказал он хрипло. – Я действовал чисто по наитию.

Какой-то первобытный инстинкт заставил его бегом броситься в море и притянуть ее в безопасность своих сильных рук.

– Значит, инстинкт подсказал тебе, что надо прыгнуть в море в одежде, не так ли? – спросила она, стараясь высвободиться, но он только крепче стиснул ее в своих железных объятиях.

Она как-то странно усмехнулась.

– А что ты хотела, чтобы я сделал, Мелисса? Одна из твоих фрейлин ворвалась ко мне во время совещания и сообщила, что ты пропала и тебя нигде не могут найти. Ты ушла, и никто не знал куда. И ты даже не взяла с собой телохранителя. Это беспрецедентный поступок со стороны королевы. Откуда я мог знать, что случилось на самом деле?

Мелисса услышала непривычную дрожь в его глубоком голосе и впервые поняла, что действовала необдуманно.

– Я совершенно не собиралась тебя пугать, – сказала она спокойно. – Мне очень жаль.

Его пальцы с силой впились ей в плечи.

– Так что же произошло на самом деле, Мелисса? Почему ты ушла никого не предупредив? Ты хотела наказать меня? – нервно спросил Казимиро.

– Что за глупости? – Она удивленно взглянула на мужа. – За что мне тебя наказывать?

– За мою заносчивость, – произнес он с горечью, – за то, что я обращался с тобой как с вещью, а не как с супругой. За то, что не говорил с тобой как надо, не слушал тебя.

У Мелиссы сжалось сердце. Неужели это – прелюдия к какому-то серьезному заявлению? Он хочет положить конец их отношениям, признав, что у них ничего не получится, и готов вернуть ей свободу, о которой она, очевидно, мечтает? Видимо, утренняя ссора подтолкнула Казимиро к действию.

Краем глаза заметив блик где-то со стороны обрыва, Мелисса поняла, что за ними наблюдают, и решила с достоинством принять очередной удар судьбы. Что ж, она старалась изо всех сил стать ближе к Казимиро, сделала ставку на любовь, понадеявшись пробудить теплое чувство в его груди, но просчиталась. Теперь пришло время платить за свои ошибки. Она выдержит… Несмотря ни на что, она выдержит. Сердце разрывалось от тоски, на глаза наворачивались слезы, но Мелисса упорно продолжала смотреть на мужа.

– Ты не догадываешься, что твои телохранители наставили на нас бинокли, и что мы стоим по пояс в воде, и что нам, возможно, не стоит вести дискуссию здесь? – с трудом проговорила она.

Казимиро посмотрел в сторону обрыва и выругался.

– Возможно, ты права, – признал он.

И вдруг без предупреждения взял Мелиссу на руки и понес к берегу.

– Казимиро, пожалуйста! Ты сошел с ума.

– Вот это точно, – мрачно согласился он.

– Я вполне способна идти.

– Возможно, я боюсь, что ты снова сбежишь.

– Не будь смешным! Я не сбегала!

– Я смешон, да, милая? Я так не думаю.

Они уже вышли на берег, но Казимиро все еще держал жену на руках, а ее сердце билось в хороводе смятенных чувств. Ощущение его мокрой рубашки на ее коже казалось таким приятным… Но все это скоро закончится.

– Опусти меня, пожалуйста, – пробормотала она, задыхаясь. – Я обещаю, что никуда не уйду. Пожалуйста.

– Нет.

Продолжая держать ее на руках, Казимиро направился к тому месту, где нависшие над берегом скалы образовывали нечто вроде укрытия. Только там он осторожно посадил ее на песок, сам же остался стоять, словно страж, расставив ноги, не спуская с нее пристального взгляда янтарных глаз. С его одежды капала вода.

– Так что же случилось, Мелисса? – спросил он мягко. – Я хочу знать.

Но Мелисса покачала головой. Ее вдруг охватила невероятная слабость, больше не было необходимости рассказывать о своих чувствах или пытаться пробудить в муже огонь любви. Слишком поздно. Казимиро ясно дал ей понять, что не собирается сближаться с ней и открывать свое сердце.

– Почему ты здесь? – спросила она.

Он понимал, что Мелисса просто старалась выиграть время, не желая прямо отвечать на его вопрос. Казимиро внимательно всматривался в лицо жены: в ее зеленых глазах отражался страх, она выглядела словно дикий звереныш, пойманный в ловушку. «Дикая кошка», – подумал король, почувствовав болезненный укол совести.

Но он колебался. Он знал, что должен сказать ей все, но с чего начать? Как вообще мужчина изъясняется в своих чувствах?

– Потому что мне надо поговорить с тобой, – наконец выдавил он.

Мелисса словно во сне слышала шум волн и крики чаек, но звуки были такими далекими. Сейчас для нее существовал только Казимиро и горькая правда. Каждое мгновение она заставляла себя смотреть ему в глаза, понимая, что, возможно, видит этот янтарный блеск в последний раз.

– Что ты хочешь сказать?

Безучастный тон Мелиссы обдал его холодом – будет нелегко. Сейчас он должен открыть ей свою душу, иначе потеряет жену навсегда. Еще ни одно решение не давалось ему так тяжело.

– Я был глупым, эгоистичным дураком. Выстроив вокруг себя непробиваемую стену, я практически потерял самое дорогое, что у меня есть, – тебя и Бена. Сейчас я осознал, что хочу довериться тебе… – Тут голос изменил ему. Немного помолчав, Казимиро продолжил: – Наш брак не имеет смысла, если нет взаимопонимания, и я не в силах смотреть, как твои глаза становятся все печальнее, когда я отвергаю все, что ты мне предлагаешь.

Мелисса покачала головой.

– Перестань, – прошептала она. – Пожалуйста, перестань. Ты не должен лгать мне только потому, что я хочу услышать от тебя эти слова. Ты делаешь только хуже.

– Я не лгу.

Она горько рассмеялась:

– Почему вдруг ты так резко изменился?

Вопрос, звучащий как упрек, неприятно уколол его, но Казимиро не мог не признать его справедливость. Глядя ей в глаза, он ощутил в сердце страшную боль, подобную той, которую причинил ему отец, когда бросил злые слова о том, что принцы не плачут и не жалуются. Казимиро должен был идти за гробом матери с сухими глазами. Он не имел права на чувства. Прощаясь с матерью, он поклялся, что больше никогда не допустит страданий, будет всеми силами защищать себя от них. Он открыл сердце и понял: эта боль – цена любви.

Казимиро заметил, что Мелисса дрожит, – он не мог определить, от холода или напряжения.

– Подожди тут, – сказал он и через секунду вернулся с пиджаком, который сбросил перед тем, как прыгнул в море.

Стряхнув песчинки, он бережно прикрыл плечи жены. Мелисса глубоко вздохнула – пиджак хранил запах Казимиро, чувствовать его было и больно, и приятно.

– Так что ты хотел сказать мне? – спросила она бесцветным голосом.

Он заметил, как она сложила руки на груди, как бы давая понять: – «Уходи, я не хочу тебя видеть и слышать». Он жаждал дотронуться до Мелиссы, но понимал, что прикосновение может спугнуть ее, и поэтому решил сначала разобраться с недавним инцидентом.

– Когда я ушел сегодня утром, был страшно зол. – Последовала пауза. Казимиро подыскивал нужные слова. – В основном потому, что ты заставила меня задуматься о себе и о том, как я живу. Заставила меня попытаться понять, что чувствую. И я понял, что если не буду действовать быстро, то потеряю тебя навсегда.

– Казимиро…

– Молчи. – Он смотрел на ее чуть дрожащие губы. – Ты была права: моя жизнь сводится к выполнению обязанностей монарха, а это плохо для меня, для тебя, для Бена, даже для Заффиринтоса. Необходимо найти новый способ управлять так, чтобы, оставаясь хорошим, сильным ко ролем, я мог бы стать еще и прекрасным мужем и отцом. И я понял, что не могу допустить, чтобы мой сын унаследовал корону, от которой я сам готов был отказаться.

Мелисса смотрела на мужа, не решаясь поверить надежде, которая вдруг вспыхнула в ней.

– Но… как ты хочешь все это изменить?

– Я собираюсь поговорить с братом. На нашей свадьбе он обмолвился, что ему потребовалось уехать, чтобы понять, как дорога ему родина. Я пока не продумал своих действий, но я все изменю. Ты мне веришь?

– Да, Казимиро, – тихо сказала она. – Я верю.

Слабая улыбка тронула его губы – Мелисса все еще была с ним.

– Когда мне сказали, что ты пропала, мир словно рухнул – оправдались мои самые страшные опасения, – продолжал он. – Я представил жизнь без тебя. Без твоей доброй улыбки, нежных рук. Без нежных пальцев, которые бы гладили мое лицо ночью в постели. И я понял, что не могу этого допустить. Не перенесу, если это случится. Я бросился тебя искать. Все как в тот раз, когда инстинкт привел меня к твоей двери в ночь после бала. Ты пробудила меня, Мелисса.

– И что же это за инстинкт? – мягко спросила она, понимая, что Казимиро уже готов сделать главное признание.

Его взгляд был тверд, но руки дрожали. Всего одно слово, но самое могущественное – во всех языках мира.

– Любовь.

Последовала короткая пауза.

– Любовь? – переспросила Мелисса, как если бы Казимиро оговорился и она давала ему возможность исправить ошибку.

В ее душе боролись надежда и неуверенность в его словах.

– Да, любовь, – тихо повторил он и коснулся ее, но только для того, чтобы приподнять руку с обручальным кольцом. – Знаешь… когда я убедился, что мне придется жениться на тебе из-за ребенка, часть меня ликовала, потому что ты должна была стать моей. Полностью моей. Я смогу видеть и ласкать тебя когда захочу.

– Но ты этого не показал.

– Конечно не показал. – Казимиро пожал плечами. – Потому что я пришел в ужас от того, каким почувствовал себя тогда.

– Каким же?

Он помолчал секунду, затем сказал:

– Беззащитным.

– Ты – беззащитный?! – Мелисса удивленно округлила глаза.

– Да. – Он грустно посмотрел на нее. – Видишь ли, я вдруг понял, что ничем не отличаюсь от других людей, когда речь заходит о делах сердечных. И я не застрахован от боли и желаний.

Она протянула руку и погладила его по щеке. Он поймал ее ладонь и поцеловал.

– О, Казимиро, – прошептала она.

– Я люблю тебя, Мелисса, – произнес он тихо. – Я люблю тебя за то, что ты – это ты. Ты имеешь силу противостоять мне и принять меня. Я люблю тебя за то, что ты родила сына и так нежно растишь его, несмотря на беды, которыми судьба осыпала тебя. Я люблю вас обоих и буду любить всю жизнь, если только позволишь мне загладить вину.

Эмоции переполняли ее. Она ни минуты не сомневалась в правдивости слов Казимиро – искренность светилась в каждой черточке его лица. Теперь перед ней был не король, а человек, который посмотрел в глаза своим страхам, признал их и поборол. Человек, воспитанный суровым отцом, потерявший мать, измученный несвободой, но выдержавший все это. Так кто же мог осуждать его за суровую маску, которой он пытался защититься? Она почувствовала себя виноватой. Стараясь помочь мужу, пытаясь заглянуть к нему в сердце, узнать, что таится за непробиваемой броней его боли, она, не желая того, навредила ему, ранила. Возможно, Казимиро надо было просто дать больше времени – привыкнуть к ней, к Бену, смириться с потерей мечты, – и все обернулось бы совсем по-другому. Но ей не хватило терпения. И сейчас его слова делали ее невероятно счастливой, но и в какой-то мере стыдили ее за несдержанность и торопливость.

Мелисса была так тронута, что не смогла сразу ответить.

– Я тоже люблю тебя, – наконец произнесла она. На глазах выступили слезы, и она ничего не могла с ними поделать. – Я всегда любила тебя и всегда буду любить.

Казимиро, потрясенный тем, что едва не потерял счастье по глупости, протянул руку и нерешительно коснулся лица Мелиссы, словно не веря, что она все-таки приняла его.

– Ты сможешь когда-нибудь простить меня? – прошептал он.

Она кивнула, приподнялась, дотронулась губами до его губ и, глотая слезы радости, посмотрела в его такое дорогое лицо.

– Это все в прошлом. Забыто. Теперь важно будущее. И, конечно, настоящее.

– Ты – мое настоящее. Настоящее, настолько прекрасное, что я хочу начать радоваться ему сию же минуту, – сказал Казимиро, отводя пряди темных волос с ее лица. – Но там стоит много народу с биноклями, так что мне придется сделать только это.

– Что?

– Это.

Он взял ее за руку, вывел из-под скального навеса на яркий солнечный свет и, взяв на руки, стал целовать свою королеву.