Текст книги "Речные заводи (том 2)"

– Ты убил нашего учителя и теперь хочешь бежать?!

– Ах ты, молодой разбойник! – крикнул Ли Куй. – Испробуй и ты моего топора!

И, взмахнув своим топором, он снес послушнику голову. Голова упала и покатилась по террасе.

– Ну, теперь, кажется, все! – сказал со смехом Ли Куй и, выйдя из ворот монастыря, стремительно помчался с горы.

Добравшись до дома Гун-Сунь Шэна, он прошмыгнул во двор, закрыл ворота и прокрался в комнату. Там он прислушался и, убедившись, что Дай Цзун еще не просыпался, тихонько лег и уснул.

Когда рассвело, Гун-Сунь Шэн встал, приготовил завтрак и пригласил своих гостей к столу. После того как они поели, Дай Цзун сказал:

– Опять приходится просить вас, учитель, чтобы вы пошли с нами к праведнику и умолили его разрешить вам отправиться в стан.

Слушая это, Ли Куй покусывал губы и холодно улыбался. Затем втроем они отправились по той же дорожке, что и вчера, и, дойдя до монастыря, прошли в зал Долголетия. Там они встретили двух послушников, и Гун-Сунь Шэн спросил:

– Где сейчас праведник?

– Праведник сейчас пребывает в самосозерцании, – ответили те.

Услышав это, ЛиIКуй так испугался, что даже язык высунул, и замер на месте. Оодвинув дверную занавеску, они вошли в зал и увидели праведника сидящим посредине дивана. Тут у Ли Куя мелькнула мысль:

«Может быть, ночью я по ошибке убил кого-нибудь другого!»

– Зачем же вы опять пришли сюда? – спросил их в это время праведник.

– Мы сегодня пришли еще раз молить вас, учитель, пожалеть нас и спасти от беды! – сказал тогда Дай Цзун.

– А кто же этот черный удалец? – вдруг спросил праведник.

– Это мой побратим, – почтительно ответил Дай Цзун. Его фамилия Ли, а имя – Куй.

– Сначала я не хотел отпускать Гун-Сунь Шэна, – смеясь, сказал тут праведник, – но теперь, когда увидел лицо этого человека, я сам велю Гун-Сунь Шэну пойти с вами.

Дай Цзун, кланяясь, благодарил праведника и пояснил Ли Кую, о чем сказал тот. Но Ли Куй стоял и раздумывал: «Ведь этот негодяй знает, что я хотел убить его, так почему же он, черт такой, говорит все это?»

– Я сделаю так, что вы в один момент окажетесь в Гаотанчжоу. Что вы на это скажете? – обратился к ним праведник.

Тут все трое стали благодарить его, и Дай Цзун подумал: «Этот человек сильнее меня в волшебстве!»

Тем временем праведник приказал послушнику принести три платка, а Дай Цзун спросил:

– Осмелюсь я узнать у вас, святой отец, как это мы сразу можем очутиться в Гаотанчжоу?

Тут праведник поднялся.

– Следуйте все за мной, – приказал он.

И они все втроем пошли за ним. Выйдя за ворота монастыря, они подошли к краю обрыва. Здесь праведник разостлал сначала красный платок и сказал:

– Просветленный, становись!

Гун-Сунь Шэн подошел и обеими ногами встал на платок. Тогда праведник Ло, взмахнув своим рукавом, воскликнул:

– Поднимись!

И платок сразу же превратился в красное облако, которое, неся на себе Гун-Сунь Шэна, начало легко подниматься в воздух. Когда облако поднялось над горой примерно на двадцать с лишним чжан, праведник Ло крикнул:

– Остановись!

И облако застыло на месте. Тогда праведник разостлал синий платок и велел Дай Цзуну встать на него. Дай Цзун повиновался, и праведник снова крикнул:

– Поднимись!

Платок мгновенно превратился в синее облако и стал подниматься, унося Дай Ц зуна в воздух. Оба эти облака – одно синее, а другое красное, величиною с тростниковую цыновку, медленно кружились высоко в небе, а Ли Куй, застыв от изумления, наблюдал за ними.

Наконец, праведник Ло разостлал на скале белый платок и приказал Ли Кую стать на него.

– Только без шуток, – сказал смеясь Ли Куй. – Если я свалюсь, то набью себе здоровую шишку!

– Ты видишь двух своих товарищей? – спросил тогда праведник.

И Ли Куй встал на платок. Праведник крикнул:

– Поднимайся!

Превратившись в белое облако, платок взлетел вверх.

– Ай-я! – завопил Ли Куй. – Мое облако совсем непрочное! Спусти меня вниз!

Тут праведник взмахнул рукой, и оба облака, красное и синее, плавно спустились на землю. Дай Цзун поклонился праведнику и, поблагодарив его, встал от него по правую сторону, Гун-Сунь Шэн по левую.

– Мне нужно оправиться? – кричал в это время Ли Куй. – И если вы меня не спустите, то все это польется на ваши головы!

– Все мы здесь монахи! – сказал тогда праведник. – И ничего плохого тебе не сделали. Почему же вчера ночью ты перелез через стену, пробрался ко мне и расколол мне голову своим топором? Если бы я не был совершенным в добродетели, то сейчас лежал бы мертвым. Кроме того, ты убил также и моего послушника!

– Это был не я! Ты, наверное, спутал меня с кем-то! – сказал Ли Куй.

– Хоть ты рассек всего-навсего две тыквы, – продолжал, смеясь, праведник, – однако сердце у тебя злое, и придется тебе перенести кое-какие страдания!

С этими словами он взмахнул рукой и сказал:

– Лети!

Сразу же поднялся сильный ветер, который подхватил Ли Куя и понес его к облакам. Откуда-то появились два стражника в желтых даосских головных уборах и взяли Ли Куя под стражу. В ушах у него засвистело. Ли Кую казалось, что дома и деревья внизу валятся и бегут в беспорядке назад; а под ногами у него как будто клубятся туман и облака.

Ли Куй не знал, какое расстояние он пролетел. От испуга ему казалось, что душа его покинула тело, у него дрожали руки и ноги. Вдруг он услышал какой-то шум. Оказалось, что он с грохотом катится вниз по крыше управления округа Цзичжоу.

А начальник округа – Ма Ши-хун как раз находился в это время в присутствии и занимался делами. Его окружало множество стражников и низших служащих. Вдруг они увидели, что с неба свалился какой-то огромный черный детина. В первый момент все перепугались. Но начальник округа крикнул:

– Схватить этого мерзавца и привести сюда!

В тот же миг на Ли Куя бросилось больше десятка стражников и тюремных надзирателей, которые приволокли его к начальнику округа.

– Ты откуда взялся, колдун? – спросил его начальник. – И почему свалился прямо с неба?

Ли Куй, который при падении расшиб себе голову и поранил лоб, долгое время не мог слова вымолнить.

– Ну, конечно, это колдун! – воскликнул начальник и приказал послать за человеком, который должен был уннчтожить действие волшебства.

Между тем надзиратели связали Ли Куя и потацили его на зеленую лужайку перед управлением. Тут один из надзирателей принес таз с собачьей кровью и опрокинул его на голову Ли Куя. А другой в это время приволок кадушку с испражнениями и также опрокинул ее на Ли Куя. Собачья кровь, моча и кал набились ему в рот и в уши…

– Да никакой я не колдун! – завопил Ли Куй. Я прислужник праведного Ло!

А надо вам сказать, что в Цзичжоу все считали праведника Ло живым божеством, и после слов Ли Куя никто уже не решался поднять руку, чтобы причинить ему вред. Его тут же снова отвели к начальнику округа.

Один из находившихся около начальника чиновников доложил ему следующее:

– Праведник Ло, проживающий в округе Цзичжоу, поистине святой. Он постиг все пути добродетели. И человека, который прислуживает ему, нельзя наказывать.

Но начальник округа в ответ лишь рассмеялся и сказал:

– Я прочитал тысячи книг, много слышал как о теперешних делах, так и о том, что было раньше, но никогда не видел, чтобы у святых людей были такие ученики, как этот. Он, несомненно, колдун! Эй, стражники! Вздуть его как следует! – крикнул он.

Надзиратели повалили Ли Куя и избили его до полусмерти.

– Эй ты, парень! – крикнул тогда начальник округа. – Признавайся, что ты колдун, и тебя перестанут бить!

Ли Кую ничего не оставалось, как признаться в том, что он колдун по имени Ли-эр. Тогда принесли большую кангу, одели ее на Ли Куя и посадили его в главную тюрьму.

Когда его привели в камеру, он сказал:

– Я служу божеству, так как же осмелились вы одеть на меня кангу?! Теперь я уничтожу все население Цзичжоу!

Здесь следует сказать о том, что и охрана и надзиратели тюрьмы – все знали о величии и высоких добродетелях праведника Ло, и среди них не было ни одного, кто бы его не почитал. Поэтому они стали задавать Ли Кую вопросы.

_ Кто же ты в действительности?

– Я один из самых близких людей праведника Ло и постоянно состою при нем, – ответил Ли Куй. – Я совершил проступок и оскорбил святого отца, поэтому он отправил меня сюда, заставив перенести все эти мучения. Но дня через три он обязательно придет и выручит меня. Если только вы не принесете мне вина и мяса, то я сделаю так, что всех ваших родных постигнет смерть.

Подобные речи напугали всех надзирателей и охранников. Они купили вина и мяса и стали потчевать Ли Куя. Увидев, что его боятся, Ли Куй стал нести такую чушь, что тюремные служители еще больше испугались. Они согрели ему воды для мытья, принесли чистую одежду и дали переодеться. А Ли Куй говорил:

– Если у меня будет недостаток в вине и мясе, то я улечу отсюда, и тогда вам плохо придется!

А тюремная стража делала все, чтобы только умилостивить его. Однако нет надобности распространяться здесь о дальней пребывании Ли Куя в тюрьме в Цзичжоу.

Расскажем лучше, как праведник Ло поведал Дай Цзуну о том, что произошло в кумирне. Узнав обо всем, Дай Цзун пришел в отчаяние и стал умолять праведника спасти Ли Куя. Праведник оставил Дай Цзуна пожать в кумирне и стал расспрарашивать его о том, что делается в лагере. Тогда Дай Цзун рассказал ему о Чао Гае и Сун Цзяне, об их справедливости бескорыстии, о том, что они всегда делают только то, что добродетельно и нравственно, совершают угодные небу дела, поведал он и о том, что они дали клятву не причинять никакого вреда честным и справедливым правителям, людям, почитающим родителей. А также тем, которые строго соблюдают свой супружеский долг. Много еще хорошего рассказал о своих товарищах Дай Цзун.

Выслушав его, праведник Ло ничего не сказал. Так прошло пять дней. И каждый день Дай Цзун совершал перед праведником земные поклоны и молил его спасти Ли Куя.

– Таких людей, как он, вы должны изгонять из своего лагеря, – говорил ему на это праведник Ло. – Не бери его с собой обратно!

– Да вы не знаете его, святой отец! – отвечал на это Дай Цзун. – Хотя человек он и невежественный и не знает правил приличия, но и у него есть свои достоинства. Прежде всего – он человек честный и прямой и никогда не позволит себе присвоить чужого. Затем он никому не льстит и если бы даже ему пришлось умереть, то и тогда он сохранил бы верность. К тому же он не развратный и неиспорченный человек, не жаден до богатств и никогда не изменит справедливому делу. Он храбр и всегда первым готов идти в бой. За все эти качества Сун Цзян и полюбил его. Я и подумать не могу о том, чтобы вернуться в лагерь без него. Я не мог бы тогда показаться на глаза Сун Цзяну.

– Да я ведь знаю, что он является одной из звезд неба, звездой войны, – сказал тогда, смеясь, праведник Ло. – Люди много грешили и потому он был послан на землю уничтожить их. Как же я могу идти против воли неба и вредить этому человеку? Я просто хочу немного исправить его и скажу, чтобы его вернули вам.

Дай Цзун поклонился и поблагодарил.

– Где хранители? – позвал праведник.

Не успел он произнести эти слова, как перед залом долголетия налетел порыв ветра и появился дух в желтой косынке на голове. Низко склонившись перед праведником, дух сказал:

– Что прикажете, святой отец?

– Срок наказания для того человека, с которым я посылал тебя в Цзичжоу, – кончился, – молвил праведник. – Отправляйся в тюрьму и доставь этого человека сюда. Только поторопись!

Дух-хранитель поклонился праведнику и исчез. Прошел примерно час, и он спустил Ли Куя с неба. Дай Цзун бросился поднимать его и спросил:

– Дорогой брат! Где был ты эти дни?

Ли Куй, увидев праведного Ло, начал отбивать перед ним земные поклоны, приговаривая:

– Дорогой отец! Я никогда больше не осмелюсь поступать подобным образом!

– С этого времени, – сказал ему праведник Ло, – ты должен изменить свой характер и все свои силы отдать на то, чтобы помогать Сун Цзяну. Никогда не допускай злых помыслов в сердце своем.

– Я почитаю тебя за отца родного, – сказал Ли Куй, снова кланяясь. – Как же могу я ослушаться?

– Да где же ты все-таки был? – снова спросил его Дай Цзун.

– В тот день, когда меня подхватил и понес ветер, – начал рассказывать Ли Куй, – я прилетел прямо в управление округом Цзичжоу и скатился с крыши прямо во двор. Находившаяся там стража схватила меня, а чертов начальник обвинил меня в том, что я колдун, приказал повалить и связать меня, а затем велел тюремным стражникам и надзирателям окатить меня с головы до ног собачьей кровью и человеческими испражнениями. После этого меня так вздули, что почти перебили мне ноги. А потом на меня одели кангу и бросили в тюрьму. Тюремные стражники начали расспрашивать меня, что я за дух войны, что свалился сюда прямо с неба. Ну, а я сказал им, что являюсь служителем праведного Ло, что провинился перед ним и вот теперь осужден переносить эти муки. Но я также сказал им, что дня через три праведник непременно придет и спасет меня. И хоть меня там и побили, но я все же обманул их и заставил прислать мне мяса и вина. Эти негодяи очень боятся праведника, поэтому они даже дали мне воды умыться и принесли другую одежду. И вот как раз в тот момент, когда я сидел в беседке, закусывал и пил вино, которое выманил у них, я увидел спустившегося с неба духа в желтом уборе. Он освободил меня от колодок и приказал мне закрыть глаза. И вот словно во сне я очутился здесь.

– Нашему святому отцу прислуживают больше тысячи таких духов, как этот в желтой повязке, – сказал тут Гун-Сунь Шэн.

Живой Будда! – воскликнул Ли Куй. – Почему ты раньше не сказал мне об этом, ведь ты избавил бы меня от совершения этого греха, – и с этими словами он повалился в ноги праведнику.

Тут Дай Цзун также встал на колени и, обращаясь к праведнику, сказал:

– Я уже много дней живу здесь. А наши войска в Гаотанчжоу с нетерпением ждут моего возвращения. Умоляю тебя, святой отец, сжалься и отпусти вместе с нами учителя Гун-Сунь Шэна. Когда он поможет нашему уважаемому брату Сун Цзяну побороть Гао Ляня, мы снова проводим его сюда.

– Вначале я не хотел отпускать его, – отвечал праведник Ло, – но так как основой вашего дела является справедливость, я разрешаю ему пойти с вами. Однако мне хочется сказаь вам несколько слов, которые вы должны крепко запомнить.

Тогда Гун-Сунь Шэн опустился перед святым праведником на колени и выслушал его напутствие.

Поистине:

 
Тот, кто желает спасти мир и порядок в стране,
Феникса может призвать, чтобы на нем полететь.
 

Что же сказал Гун-Сунь Шэну праведник Ло, вы узнаете из следующей главы.

Глава 53

рассказывающая о том, как Дракон, парящий в облаках, преодолел волшебство Гао Ляня и как Черный вихрь спустился в колодец, чтобы спасти Чай Цзиня

Продолжая начатый разговор, праведник Ло сказал:

– Дорогой брат! Волшебство, которому ты когда-то учился, как раз и знает Гао Лянь. Но сейчас я научу тебя основным законам Пяти громов и Провидения. Действуя согласно этим законам, ты можешь выручить Сун Цзяна, спасти страну, обеспечить мир для народа и осуществить предначертанные небом добродетель и справедливость. Ты можешь не беспокоиться, я пошлю людей, которые неустанно будут заботиться о твоей старой матери. Ты когда-то был одной из тридцати шести звезд созвездия на небе, и поэтому я разрешаю тебе на некоторое время отлучиться. Береги свою душу, вступившую на путь добродетели и справедливости. Не поддавайся человеческим соблазнам, чтобы они не отвлекли тебя от того великого дела, которое ты призван совершить!

Опустившись на колени, Гун-Сунь Шэн принял от своего учителя тайну заклинаний, после чего он, Дай Цзун и Ли Куй совершили поклоны перед праведником Ло и простились с ним. Распрощавшись также и с остальными монахами, они спустились с горы и вернулись в дом Гун-Сунь Шэна.

Здесь Гун-Сунь Шэн вытащил два своих волшебных меча, надел железный шлем и кафтан даоса-монаха и, захватив другие необходимые вещи, распрощался со своей матерью. Поcле этого они втроем покинули гору и тронулись в путь. Когда онИ прошли сорок ли, Дай Цзун сказал:

– Я пойду вперед, чтобы сообщить нашему старшему брату о вашем приходе, а вы, учитель, идите вместе с Ли Куем по тракту, мы встретим вас.

– Вот и прекрасно! – согласился Гун-Сунь Шэн.

– Вы, уважаемый брат, идите вперед и сообщите о нас. А мы тоже поторопимся.

– Смотр заботься об учителе в пути, – наказывал Дай Цзун Ли Кую. – Если с ним что-нибyдь случится, то плохо тебе придется!

– Ведь он, как и праведный Ло, знает тайну магии, – сказал на это Ли Куй. – Как же я могу относиться к нему с недостаточным вниманием.

Тогда Дай Цзун привязал себе к ногам бумагу с заклинаниями и отправися вперед.

А Гун-Сунь Шэн и Ли Куй тем временем спустились с горы Двух святых и, покинув уезд Цзюгун, пошли по тракту. Когда наступил вечер, они отыскали постоялый двор и остановились там на ночлег. Ли Куй, боясь магии праведника Ло, изо всех сил старался услужить Гун-Сунь Шэну и уж, конечно, не осмеливался проявлять свой характер.

Так они шли три дня и, наконец, пришли в какое-то торговое местечко, которое называлось Уганчжэнь. На улицах царило большое оживление. Тогда Гун-Сунь Шэн сказал:

– За эти дни мы очень устали в пути, не мешало бы нам купить по чашке простого вина и поесть какой-нибудь овощной пищи.

– Да, это было бы хорошо, – согласился Ли Куй.

В этот момент они увидели у дороги небольшой трактирчик, вошли туда и сели. Гун-Сунь Шэн занял главное место, а Ли Куй развязал свой пояс и сел пониже его. Подозвав слугу, они попросили его подать им вина, а на закуску принести овощной пищи.

– Есть у вас здесь какая-нибудь постная еда? – спросил Гун-Сунь Шэн.

– Мы торгуем только вином и мясом, – отвечал слуга. – Никакой постной пищи у нас нет. А вот на рунке, который находится в конце улицы, продают финиковые лепешки.

– Пойду-ка я куплю немного и принесу сюда! – сказал Ли Куй и, вынув из узла немного мелочи, отправился прямо на рынок.

Купив лепешек, он хотел уже идти обратно, как вдруг из боковой улицы до него донеслись восторженные крики:

– Вот это сила!

Ли Куй поглядел туда и увидел толпу людей, а в центре здоровенного парня. Парень размахивал огромным железным молотом с когтями на конце. Окружавшие его жители местечка громко выражали свое восхищение. Ростом парень был больше семи чи, лицо у него было изрыто оспой, на носу виднелась большая ссадина. Взглянув на молот, Ли Куй прикинул, что в нем будет больше тридцати цзиней весу.

А парень, закончив свои упражнения, с размаху опустил молот на лежавший на мостовой камень и разбил его на мелкие кусочки. Толпа снова пришла в восторг.

Этого Ли Куй не мог стерпеть. Он сунул свои лепешки за пазуху, выступил вперед и схватил молот. Увидев это, хозяин молота закричал:

– Ты что за черт такой? И как смеешь брать мой молот?!

– Да что же ты особенного сделал, что народ так восторгается тобой? – крикнул в свою очередь Ли Куй. – А мне так противно глядеть на тебя! Вот смотри, что я покажу добрым людям!

– Ладно, возьми мой молот, – сказал детина, – но если ты не сможешь поднять его, то как следуeт получишь по шее!

Ли Куй с таким видом поднял молот, словно это был небольшой шар, и, повертев им немного, легонечко опустил на землю. При этом лицо его не покраснело от натуги, сердце билось ровно, и дышал он спокойно. Увидев это, парень отвесил Ли Кую земной поклон и сказал:

– Разрешите, уважаемый брат, узнать ваше имя!

– А ты где живешь? – спросил в свою очередь Ли Куй.

– Да вот мой дом, перед вами! – ответил тот.

Он повел Ли Куя к своему жилищу. На воротах висел большой замок. Парень достал из кармана ключ и, открыв ворота, ввел Ли Куя в дом и пригласил его сесть. Оглядев помещение, Ли Куй увидел всевозможные инструменты – железную наковальню, молоты, куэнечный горн, клещи, долото и тут же подумал про себя: «Этот парень, несомненно, кузнец и был бы очень полезен нам. Почему бы мне не пригласить его в лагерь?»

– Дорогой друг, – обратился к нему Ли Куй, – ты все-таки скажи мне, как тебя зовут.

– Фамилия моя Тан, имя Лун, – ответил тот. – Отец мой служил командиром в городе Яньаньфу. А так как он был хорошим кузнецом, то старый командующий Чун взял его к себе на службу. Недавно отец мой умер, а я пристрастился к азартным играм и отправился странствовать. Пока что я обосновался здесь и зарабатываю себе на жизнь кузнечным ремеслом. Но больше всего я люблю упражняться с пиками и палицами. Все мое тело изрыто оспой, и за это люди прозвали меня «Пятнистый леопард». А теперь разрешите мне узнать ваше почтенное имя, дорогой брат, – закончил он.

– Я – удалец из лагеря Ляншаньбо, и зовуг меня Ли Куй Черный вихрь, – ответил тот.

Услышав это, Тан Лун снова поклонился Ли Кую и сказал:

– Я давно уже слышал о вашем славном имени, но кто бы мог подумать, чтo сегодня я неожиданно встречусь с вами?

– Да разве сможешь ты разбогатеть здесь когда-нибудь? – сказал ему Ли Куй. – Уж лучше бы тебе отправиться вместе се мной в Ляншаньбо и вступить в нашу компанию. Ты стал бы там одним из главарей.

– Если вы не гнушаетесь мной, уважаемый брат, и соглашаетесь взять с собой, то я с охотой буду служить вам, – с готовностью ответил Тан Лун.

Он совершил перед Ли Куем полагающиеся поклоны, признав его своим старшим братом, а Ли Куй согласился считать его своим младшим братом.

– У меня нет ни семьи, ни работников, – сказал Тан Лун, – и я прошу вас, уважаемый брат, пойти со мной на рыноК и выпить там чашечки по три недорогого вина в честь заключенного нами братского союза. Сегодня мы переночуем здесь, а завтра двинемся в путь.

– В кабачке, который находится недалеко отсюда, меня ждет мой учитель, – сказал Ли Куй. – Я ходил купить финиковых лепешек. Мы поедим и тронемся в путь. Откладывать нельзя, надо идти сегодня же!

– А почему вы так торопитесь? – спросил Тан Лун.

– Да ты и ее знаешь о том, чтo наш старший брат Сун Цзян ведет сейчас в Гаотанчжоу тяжелый бой и ждет прихода нашего учителя, который должен выручить его! – ответил Ли Куй.

– А кто же этот учитель? – поинтересовался Тан Лун.

– Да ты не разговаривай, а скорее собирайся, и пойдем! – торопил его Ли Куй.

Тогда Тан Лун быстро увязал свои вещи в узел и захватил деньги на дорожные расходы. Затем он одел войлочную шляпу, подвесил к поясу кинжал и взял меч. Тяжелые вещи и разное старье он бросил в своей полуразрушенной хибарке и пошел вслед за Ли Куем. В кабачке они увидели Гун-Сунь Шэна, который стал укорять Ли Куя.

– Почему это ты так долго ходил? Задержался бы ты еще немного, и я ушел бы один.

Ли Куй не посмел возразить. Он подвел Тан Луна к Гун-Сунь Шэну и велел ему совершить поклоны. После этого Ли Куй рассказал о том, как они побратались. Узнав, что Тан Лун кузнец, Гун-Сунь Шэн в душе остался очень доволен.

ЛИ Куй достал сверток и отдал его слуге, чтобы тот приготовил все как следует. Затем они втроем выпили по нескольку чашечек вина и закусили финиковыми лепешками. Расплатившись, Ли Куй и Тан Лун взвалили нa спину свои узлы и вместе с Гун-Сунь Шэном покинули Уганчжэнь и направились в Гаотанчжоу.

Когда из оставшихся трех переходов они проделали больше двух, то увидели Дай Цзуна, который вышел им навстречу.

Гун-Сунь Шэн очень обрадовался и быстро спросил:

– Kaк обстоят дела в последние дни?

– Гао Лянь уже оправился от раны и каждый день делает вылазки, – отвечал Дай Цзун. – Наш уважаемый брат сейЧас стойко обoроняется, но не решается вступать с вparoм в бой и ждет вашего прихода, уважаемый учитель!

– Ну что ж, пойдем! – сказал Гун-Сунь Шэн.

Тут Ли Куй подвел Тан Луна, чтобы познакомить его с Дай Цзуном, и подробно рассказал историю их встречи. После этого они отправились в Гаотанчжоу уже вчетвером. В пяти ли от лагеря они встретили Люй Фана и Го Шэна с отрядом всадников свыше ста человек. Здесь наши путники сели на коней и уже все вместе отправились в лагерь.

Навстречу им вышли Сун Цзян, У Юн и остальные вожди. Когда церемония поклонов и приветствий закончилась, в честь прибывших, как это полагается, было подано вино. После расспросов о том, что с кем произошло за время разлуки, Сун Цзян пригласил прибывших пройти в главную палатку. Сюда же собрались и остальные главари, чтобы приветствовать прибывших.

Ли Куй вывел вперед Тан Луна и представил его Сун Цзяну, У Юну и остальным вождям. Когда эта церемония была закончена, в честь прибывших устроили пир.

На следующий день в главноЙ палатке лагеря Сун Цзян, У Юн и Гун-Сунь Шэн держали совет о том, как одолеть Гао Ляня.

– Пусть командиры отдадут приказ, – сказал Гун-Сунь Шэн, – чтобы все отряды выступили вперед. Посмотрим, что будет делать противник. У меня есть свой план.

В тот же день Сун Цзян издал приказ по лагерям, чтобы все отряды выступали вместе и шли прямо ко рву, окружающему город Гаотанчжоу. Таким образом, было решено сниматься со стоянки.

На следующее утро, в пятую стражу, после того как был приготовлен завтрак, все бойцы оделись в кольчуги. Сун Цзян, у Юн и Гун-Сунь Шэн сели на коней и выехали перед фронтом. Знаменосцы взмахнули знаменами, забили барабаны, и под звуки литавр воины с боевым кличем ринулись вперед, к стенам города.

А теперь надо сказать вам несколько слов о начальнике округа Гао Ляне. Нанесенная ему стрелой рана уже совсем зажила. Накануне стража доложила ему о том, что отряды Сун Цзяна снова подошли к городу. Утром все войска оделись в кольчуги, открыли городские ворота, был опущен подвесной мост, и начальник округа во главе своего отряда волшебных бойцов в триста человек в сопровождении всех остальных военачальников выехал из города навстречу врагу.

Отряды медленно приближались друг к другу. Уже можно было видеть знамена и слышать барабанный бой противника. Войска обеих сторон расположились в боевой порядок. Затем раздался бой барабанов, сделанных из шкур морских ящериц, и в воздухе заколыхались разноцветные флаги.

В этот момент ряды отрядов Сун Цзяна расступились, и из образовавшегося прохода выехало десять всадников, которые выстроились по обеим сторонам отряда, приняв форму орлиных крыльев. Пять главарей – Хуа Юн, Цинь Мин, Чжу Тун, Оу Пэн и Люй Фан стали по левую сторону, а еще пять – Линь Чун, Сунь Ли, Дэн Фэй, Ма Линь и Го Шэн – по правую. В центре находились Сун Цзян, У Юн и Гун-Сунь Шэн. Они выехали на своих конях и остановились перед строем.

В это время в рядах противника забили в барабаны, флаги раздвинУлись и также появилась группа командиров человек в тридцать, в центре на коне ехал сам начальник округа Гаотанчжоу – Гао Лянь. Выехав вперед, Гао Лянь остановился под знаменами и, свирепо ругаясь, закричал:

– Эй вы, разбойники из болот и камышей! Раз уж вы решили драться, так давайте драться до конца! Тот, кто удерет с поля боя, не будет считаться удальцом!

– Кто же из вас готов выехать и на месте прикончить этого разбойника?! – крикнул тут Сун Цзян.

Тогда с оружием в руках выскочил вперед на своем коне Хуа Юн и остановился посредине.

– Кто схватит этого разбойника? – в свою очередь крикнул Гао Лянь, увидев выехавшего вперед Хуа Юна.

Из группы командиров тотчас же выделился один, по имени Сюэ Юань-хуэй. Восседая на лихом коне, с мечом в руках он мигом вылетел на середину, чтобы сразиться с Хуа Юном.

Они схватывались уже несколько раз. Но вдруг Хуа Юн повернул коня и погнал его в сторону своего отряда. Тогда Сюэ Юань-хуэй припустил своего коня и, размахивая мечом, во весь опор помчался за Хуа Юном. Но тут Хуа Юн остановился, поднял лук, вытащил стрелу и, повернувшись, выстрелил. В тот же миг Сюэ Юань-хуэй полетел с коня. С обеих сторон раздались боевые крики.

Гао Лянь, сидя на коне, видел все и пришел в ярость. Он взял в руки привязанный к седлу волшебный медный гонг с изображением зверей, затем вытащил волшебный меч и ударил им в гонг три раза. В тот же миг из рядов волшебного отряда поднялся сильный вихрь, взметнувший вверх тучи желтого песка, которые заволокли все небо. Лучи солнца не проникали на землю, и наступила полная темнота.

В этот момент раздались крики, и из туч песка ринулись вперед шакалы и волки тигры и барсы, и раэные ядовитые гады.

Бойцы Сун Цзяна хотели было отступать, но Гун-Сунь Шэн, не слезая с лошади, вытащил волшебный меч с вырезанными на нем странными письмеками и указывая им в сторону противника, произнес какое-то заклинание и крикнул:

– Спеши!

Сейчас же вперед полетел желтый луч, и вся стая страшных диких зверей и гадов бросилась из поднятой тучи песка и повалилась беспорядочной кучей на землю между сражающимися отрядами войск. Тогда все увидели, что шакалы, тигры и прочие звери вырезаны из белой бумаги. Что же касается туч песка, то они тотчас же рассеялись.

Когда Сун Цзян увидел это, он взмахнул плеткой, и бойцы его отрядов ринулись вперед. Только и видно было, как разили противника и как падали кони и люди. Знаменосцы и барабанщики пришли в смятение.

Гао Лянь поспешно отвел отряд своих волшебных 6ойцов и отступил с ними в город. Отряды Сун Цзяна преследовали его до самой городской стены, но там противник быстро поднял мост и закрыл городские ворота. Со стен градом посыпались бревна и камни.

Тогда Сун Цзян приказал бить в гонг, отозвать своих людей и разбить лагерь. После проверки оказалось, что все налицо. Они одержали большую победу. Возвратившись в лагерь, Сун Цзян принес свою благодарность Гун-Сунь Шэну за его чудодейственное средство и тут же наградил всех бойцов.

На следующий день отряды разбились на группы и, окружив город со всех сторон, начали усиленное наступление. Обращаясь к Сун Цзяну и У Юну, Гун-сунь Шэн сказал:

– Хоть вчера противник и потерпел поражение и большая часть его войск уничтожена, однако мы сами видели, что отряд из трехсот волшебных воинов он все же успел отвести в город. А так как сегодня мы предприняли ожесточенное наступле то этот негодяй, несомненно, придет сюда ночью, чтобы тайко уничтожить наш лагерь. С вечера надо собрать все отряды, а глубокой ночью рассредоточить их, укрыть в разных мест и устроить засаду. А в лагере надо оставить все как было, будто там находятся воины. Бойцов же следует предупредить о том, что как только они услышат раскаты грома и увидят, что из лагеря взметнулся столб пламени, они должны бросаться вперед.

Итак, приказ был отдан. Осада города продолжалась до вечера, после чего все отряды были отозваны в лагерь. Расположившись бивуаком, бойцы начали играть на музыкалых инструментах. Распивая вино, они шумно и весело праздновали свою победу. А поздней ночью главари развели отряды в разные стороны, спрятали их и устроили засаду.

Между тем Сун Цзян, У Юн, Гун-Сунь Шэн, Хуа Юн, Цинь Мин, Люй Фан и Го Шэн поднялись на холм и стали ждать, что будет дальше. В ту же ночь Гао Лянь действительно собрал свой отряд из трехсот волшебных воинов. У каждого за плечами была железная коробка, формой напоминающая тыкву, начиненная серой, селитрой и черным порохом. Все солдаты держали в руках мечи с крюками, железные метлы, а во рту свистки из камыша. Примерно во вторую ночную стражу были открыты ворота города и опущен подъемный мост. Гао Лянь, в сопровождении тридцати всаднков мчался впереди своего отряда в сторону противника.