Текст книги "Речные заводи (том 2)"

Когда они приблизились к лагерю противника, Гао Лянь, сидя на коне, произнес заклинание, и сразу же к небу взметнулось черное облако, поднялся сильный ветер, который подхватил и понес песок, камни и поднял тучи пыли. Каждый солдат вынул кремень и поднес его к отверстию тыквы, чтобы выбить искру. А затем они все вместе начали свистеть. Среди полного мрака тела их освещались искрами. С огромными мечами и широкими сеюирами они лавиной ринулись на лагерь противника.

А В это время Гун-Сунь Шэн, находившийся на самом высоком месте холма, сделал магический знак своим волшебным мечом, и тут же в пустом лагере раздались оглушительные раскаты грома. В рядах волшебного отряда началась паника, бойцы готовы были бежать назад, но тут из лагеря взвились вверх огромные языки пламени, огонь разлетелся в разные стороны, все вокруг стало багровым, и солдаты в растерянности не знали, куда бежать.

В этот момент из засады ринулись вперед бойцы Сун Цзяна и плотным кольцом окружили лагерь. В темноте они отчетливо видели, что делается у противника, и потому из трехсот волшебных солдат ни одному не удалось спастись – все были перебиты.

Гао Лянь, сопровождаемый группой всадников в тридцать человек, в панике ринулся обратно в город. По пятам за ними гнался отряд всадников во главе с Линь Чуном Барсоголовым. Видя, что враг вот-вот настигнет их, Гао Лянь отдал приказ опустить мост. Из тридцати всадников, сопровождавших Гао Ляня, в город возвратилось всего человек восемь-девять. Остальные были живыми захвачены в плен Линь Чуном и его бойцами. Вернувшись в город, Гао Лянь отдал приказ созвать все население и поставить его на городские стены для защиты города. Сун Цзян и Линь Чун полностью уничтожили весь отряд волшебных воинов.

На следующий день Сун Цзян снова привел свои отряды и плотным кольцом окружил город. Тут Гао Лянь стал раздумывать: «Много лет я изучал искусство волшебства и никак не ожидал, что враг разобьет меня. Что же теперь делать? Придется мне послать людей в соседний округ и просить там помощи». Он тут же быстро написал два письма и приказал отвезти одно в Дунчан, другое в Коучжоу. «Эти города, – рассуждал он, – находятся недалеко отсюда, а начальники округов поставлены моим братом. Поэтому я могу просить их тотчас же прислать свои войска мне на помощь».

С письмами он отправил двух младших командиров, которым открыли западные ворота города. Выехав из города, эти командиры ринулись вперед, прокладывая себе путь. Некоторые из главарей Хотели было броситься за ними в погоню, но У Юн остановил их:

– Пусть едут! Мы воспользуемся этим для того, чтобы уничтожить их!

– Как же вы это сделаете, господин военный советник? – спросил его Сун Цзян.

– Сейчас в городе почти не осталось ни солдат, ни командиров, – отвечал ему У Юн. – И вот теперь они послали за помощью. Нам нужно сейчас же выделить два отряда и сделать так, чтобы их приняли за войска, которые пришли на помощь. Когда они будут продвигаться к городу, мы как будто вступим с ними в бой. Тогда Гао Лянь, конечно, откроет городские ворота и выйдет, чтобы оказать поддержку подходящим войскам. А мы воспользуемся этим удобным случаеч и захватим город. Для Гао Ляня же оставим узкий выход и непременно поймаем его живым.

Выслушав это, Сун Цзян остался очень доволен и приказал Дай Цзуну отправиться в Ляншаньбо, чтобы взять там еще два отряда и с двух сторон идти на город.

А Гао Лянь, между тем, приказал каждую ночь собирать на пустырях большие кучи хвороста и травы и поджигать их. Это должно было служить сигналом для ожидаемых войск. Кроме того, с городских стен непрерывно велось наблюдение.

Через несколько дней находившиеся на стенах города охранники заметили в отряде Сун Цзяна какое-то замешательство и тут же поспешили с докладом к Гао Ляню. А Гао Лянь, услышав об этом, сейчас же надел на себя военные доспехи и быстро направился к городской стене посмотреть, что происходит. И тут он увидел, что к городу с двух сторон приближаются отряды. С криками и шумом бойцы во весь опор неслись вперед, до самых небес вздымая тучи пыли. Осаждавшие город отряды Сун Цзяна сразу же рассеялись в разные стороны. Гао Лянь решил, что это пришли войска, высланные ему на помощь. Тогда он спешно собрал всех воинов, остававшихся в городе, разбил их на отряды и, приказ открыть ворота, вывел за город навстречу подходящим войскам.

А далее события разворачивались следующим образом. Подъехав к отряду Сун Цзяна, Гао Лянь увидел, что Сун Цзян, а вслед за ним Хуа Юн и Цинь Мин верхом на конях бросились наутек по маленькой тропинке. Тогда он во главе группы своих бойцов помчался за ними в погоню. Но вдруг за холмом один за другим раздалось несколько взрывов. Гао Лянь стал подозревать неладное и тут же приказал своим людям возвращаться обратно. Но в этот момент с двух сторон ударили в гонг. Слева ринулся отряд Люй Фана, а справа Го Шэна. В каждом отряде насчитывалось по пятьсот боицов. Гао Лянь попытался было пробить себе дорогу, но потерял больше половины своих людей.

Вырвавшись, наконец, из окружения, он и его воины посмотрели в сторону города: там на стенах развевались знамена лагеря Ляншаньбо. Еще раз внимательно оглядевшись, они нигде не могли обнаружить частей, прибывших к ним на помощь. Гао Лянь понял, что ему не остается ничего другого, как увести уцелевших воинов по небольшой горной дорожке. Но не проехали они и десяти ли, как из-за гребня горы, находившейся впереди, вылетела группа всадников во главе с Сунь Ли и преградила им путь. Голосом, подобным раскатам грома, Сунь Ли закричал:

– Я давно уже поджидаю вас здесь! Ну-ка, слезайте с коней и сдавайтесь!

Гао Лянь и его люди повернули было коней, чтобы ехать назад, но и там путь был уже отрезан другой группой бойцов во главе с Чжу Туном Бородачом. Обе группы сжимали Гао Ляня с двух сторон, и выхода для спасения у него не было.

Тогда Гао Лянь бросил своего коня и пешком стал взбираться на гору. Но преследовавшие его бойцы со всех сторон бросились за ним в погоню. Тут Гао Лянь быстро пробормотал заклинание и крикнул:

– Подьтмайся!

Сразу же образовалось черное облако, которое стало плавно уносить его вверх. Так Гао Лянь поднялся до самой вершины горы.

Но в этот момент из-за холма вдруг показался Гун-Сунь Шэн. Увидев облако, он протянул свой меч в том направлении, куда оно летело, и, пробормотав заклннание, воскликнул:

– Поторопись!

В тот же миг все увидели, как Гао Лянь полетел с облака вниз. Тут выскочил Лэй Хэн и одним ударом своего меча рассек Гао Ляня надвое.

Взяв с собой его голову, Лэй Хэн вместе с остальными стал спускаться с горы. Вперед они послали гонца, который должен был сообщить об этом главарям. Но Сун Цзян, которому уже доложили том, что Гао Лянь убит, собрал все отряды и вошел с ними в Гаотанчжоу.

Заранее был отдан приказ о том, чтобы населению не причинять никакого вреда. А когда они вошли в город, то для успокоения жителей вывесили объявление о том, что всякое бесчинство будет беспощадно наказываться.

После этого они тотчас же отправились в тюрьму, чтобы освободить Чай Цзиня. Надзиратели и стражники уже разбежались, и в тюрьме осталось лишь человек пятьдесят заключенных. С каждого из них сняли кангу и выпустили на волю. Но Чай Цзиня среди заключенных не оказалось.

Тяжело стало на душе у Сун Цзяна. Он пошел в тюрьму и там ходил из камеры в камеру. В одном помещении он нашел всех родственников Чай Хуан-чэна. В другом увидел всю семью Чай Цзиня, которая была схвачена в Цанчжоу и доставлена сюда. Из-за боев, которые происходили в последнее время, их еще не вызывали и не допрашивали. Но Чай Цзиня так нигде и не было.

Тогда У Юн созвал на допрос всех тюремных Стражников Гаотанчжоу. Один из них выступил вперед и доложил:

– Я – надзиратель тюрьмы, зовут меня Линь Жэнь. Недавно я получил распоряжение начальника округа неотлучно находиться при Чай Цзине и хорошенько охранять его, чтобы он не сбежал. Кроме того, он приказал мне покончить с ним в том случае, если городу будет угрожать большая опасность. Три дня тому назад начальник округа велел вывести Чай Цзиня из тюрьмы и казнить его. Однако я не мог сделать этого, потому что знал Чай Цзиня как очень хорошего человека. И я не стал выполнять приказа под тем предлогом, что Чай Цзинь при смерти и нет необходимости убивать его. Но когда начальник округа стал требовать, чтобы приказ его был выполнен, я ответил, что Чай Цэинь уже умер. Последнее время непрерывно шли бои, и начальнику округа уже некогда было интересоваться этим делом. Однако из опасения, что он может прислать кого-нибудь справиться о Чай Цзине и тогда не миновать мне строгого наказания, я отвел вчера Чай Цзиня за тюрьму, снял с него кангу и там спрятал его в высохшем колодце. И вот сейчас не знаю даже, жив он или нет.

Услышав это, Сун Цзян тотчас же приказал Линь Жэню провести их туда. Они прошли прямо за тюрьму, к колодцу, и заглянули в него: там был сплошной мрак. Никто не знал, насколько глубoк этот колодец. Они стали кричать, но ответа не последовало. Тогда они спустили в колодец веревку и установили, что глубина колодца примерно восемь-девять чжан.

– По всей вероятности, сановник Чай Цзинь исчез, – сказал Сун Цзян, и на глазах у него блеснули слезы.

– Вы не расстраивайтесь, начальник, – утешал его У Юн. – Кто хочет спуститься в колодец и посмотреть, там ли Чай Цзинь? – спросил он. – Тогда мы точно будем знать это!

Не успел он договорить, как вперед выскочил Ли Куй Черный Вихрь и громко крикнул:

– Обождите, я спущусь!

– Вот и хорошо, – сказал Сун Цзян. – Ты довел его до такого состояния, ты и должен сам искупить свою вину.

– Да я спущусь, мне ничуть не страшно! – со смехом сказал Ли Куй. – Только смотрите веревку не перережьте, когда я буду спускаться!

– А ты и вправду озорной парень! – оказал ему У Юн.

Тут принесли большую бамбуковую плетеную корзину и к краям ее с двух сторон привязали веревку. После этого установили перекладину, к которой и подвесили корзину. К веревкам привязали два медных колокольчика.

Между тем Ли Куй сбросил с себя всю одежду и, взяв свои топоры, сел в корзину, которую плавно опустили на дно.

Выкарабкавшись из корзины, Ли Куй стал шарить вокруг себя и наткнулся на какую-то груду человеческих костей.

– Угодники святые! – воскликнул Ли Куй. – Что это здесь за чертовщина!

Он стал шарить в другой стороне колодца и обнаружил, что там везде вода и некуда даже ногу поставить. Тогда Ли Куй положил топоры в корзину и начал шарить обеими руками. Колодец был очень велик. Наконец, Ли Куй нащупал человека, который, скорчившись, сидел в воде.

– Господин Чай Цзинь! – позвал Ли Куй.

Но человек даже не пошевельнулся. Тогда Ли Куй снова начал ощупывать Чай Цзиня и заметил, что тот чyть-чуть дышит.

– Ну, благодарение небу и земле! – воскликнул Ли Куй. – Значит спасти его еще можно.

Забравшись в корзину, он дернул за колокольчик, и корзину подняли. Наверху все увидели, что в ней сидит только Ли Куй. Ли Куй стал подробно рассказывать о том, что нашел внизу.

– В таком случае полезай еще раз, – сказал, выслушав его, Сун Цзян. – И в первую очередь посади в корзину сановника Чай Цзиня. Мы вначале вытащим его, а затем тебя!

– Дорогой брат, – сказал Ли Куй, – вы и не знаете, что когда я ходил в Цзичжоу, то дважды попадал в беду. Вы хоть в третий раз ничего со мной не делайте.

– Да с какой же это стати я стану шутить над тобой?! – рассмеялся Сун Цзян. – Ну-кa, живее спускайся!

И Ли Кую ничего не оставалось, как снова сесть в корзину и спуститься в колодец. Очутившись на дне, он вылез из корзины, перенес в нее сановника Чай Цзиня и дернул за веревку, к которой были привязаны колокольчики. Наверху услышали звон и корзину подняли. Увидев Чай Цзиня, все очень обрадовались. Но, осмотрев его, увидели, что голова у него разбита, а кожа на ногах сплошь покрыта ссадинами. Чай Цзинь слегка приоткрыл глаза и сразу же снова закрыл их. Вид его вызвал у всех чувство глубокой жалости. Тотчас же послали за лекарем, чтo6ы оказать Чай Цзиню помощь.

В этот момент Ли Куй, который оставался на дне колодца, поднял отчаянный крик. Тогда Сун Цзян приказал опустил корзину и вытащить его наверх. Когда Ли Куя подняли, он был очень рассержен.

– Нехорошие вы все же люди! – сказал он. – Почему вы сразу не опустили корзину, чтобы вызволить меня оттуда?

– Все мы были заняты мыслью о том, как бы помочь санновнику Чай Цзиню и поэтому совсем забыли о тебе, – извиняющимся тоном сказал Сун Цзян, – ты уж не сердись на нас.

После этого Сун Цзян приказал уложить Чай Цзиня в повозку. Для того, чтобы разместить всех родственников Чай Цзиня, членов двух его семей со всем их имуществом, потребовалось более двадцати повозок. Сун Цзян приказал отправить этот обоз вперед под охраной Ли Куя и Лэй Хэна.

Семья, а также родственники Гао Ляня, всего человек тридцать – сорок, и старые и малые, и хорошие и плохие, были казнены на городской площади. А Линь Жэнь получил награду. Всю казну, продовольствие из складов, а также личное имущество Гао Ляня погрузили на подводы. Затем, покинув Гаотанчжоу, все двинулись в Ляншаньбо.

В пути они никого из населения не трогали и через несколько дней добрались до лагеря.

Несмотря на болезнь, Чай Цзинь поднялся, чтобы поблагодарить Чао Гая, Сун Цзяна и всех остальных вождей. Чао Гай велел выстроить на вершине горы рядом с домом Сун Цзяна помещение для Чай Цзиня и его семьи. Таким образом, в стане прибавилось еще два вождя – Чай Цзинь и Тан Лун. Чао Гай, Сун Цзян и все остальные вожди были чрезвычайно рады этому. В честь новых вождей было устроено торжество; однако подробно говорить об этом мы не будем.

Между тем, когда в Дунчане в Коучжоу узнали о том, что Гао Лянь убит, а Гаотанчжоу захвачен, правителям этих городов только и оставалось, что написать об этом доклад двору императора. А бежавшие из Гаотанчжоу чиновники прибыли в столицу и подробно рассказали о том, что там произошло.

Когда командующий Гао Цю услышал о случившемся и узнал о том, что его брат Гао Лянь убит, он на следующий день встал во время пятой стражи и отправился ко двору. Там в приемном зале он ждал удара в колокол, извещающего о выходе императора, Сюда же в парадных одеждах явились и многие другие сановники, ожидавшие аудиенции. Но вот пробило три четверти времени пятой стражи – час восхождения императора Даоцзюня на трон. Трижды щелкнули бичом, после чего гражданские в военные сановники выстроились в два ряда. Император взошел на трон. В этот момент ведающий приемом возвестил:

– У кого имеется дело, пусть выйдет и доложит императору. А у кого дела нет, может свернуть свои занавески и удалиться.

Тут выступил вперед Гао Цю и доложил:

– В настоящее время главари разбойников Чао Гай и Сун Цзян наносят огромный вред округу Цзичжоу, они грабят города, разоряют продовольственные склады. Собрав вокруг себя лихих людей, они уничтожают правительствеНные войска в округе Цзичжоу, чинят беспорядки в Цзянчжоу и Увэйцзюне. А теперь перебили всех чиновников в Гаотанчжоу и увезли с собой казну и все продовольствие со складов. Это зло подобно тяжелой болезни внутри организма. Если своевременно не устранить его, то оно может настолько разрастись, что потом уже трудно будет справиться. Поэтому я нижайше умоляю ваше величество принять меры к пресечению этого зла.

Выслушав его, Сын неба был сильно встревожен и тут же изъявил свою священную волю. Он поручил командующему Гао Цю повести войска, чтобы полностью уничтожить гнездо разбойников в Ляншаньбо. Но тут Гао Цю почтителыно возразил:

– По-моему, нет надобности направлять большое количество войск против этих разбо Я знаю одного человека, который может сам с ними справиться.

– В таком случае, – сказал император, – необходимо тот час же приказать ему отправиться туда и выполнить мое повеление. Об исполнении же приказа пусть он немедленно доложит и в награду за это получит назначение на высшую должность.

– Этот человек внук знаменитого полководца Ху-Янь Цзаня времен основания царствующей династии. Зовут его Ху-Янь Чжо. Он ловко орудует двумя плетками и обладает невероятной храбростью. Сейчас он служит омандующим в Жунинчжоу, и в подчинении у него находится много замечательных и искусных военачалыников. Я ручаюсь за то, что этот человек сумеет уничтожить разбойничий лагерь в Ляншаньбо. Необходимо назначить его командующим и дать ему отряд из отборных бойцов, конных и пеших, в установленный срок он уничтожит лагерь разбойников и вернется с войсками обратно.

Сын неба одобрил доклад Гаю Цю, повелел своей канцелярии отдать соответствующий указ и немедленно отправить в Жунинчжоу гонца.

Когда прием у императора окончился, Гаю Цю вернулся в управление и отдал распоряжение канцелярии назначить командира, который немедленно отправится с указом императора к Ху-Янь Чжо. В указе говорилось, что Ху-Янь Чжо в установленный срок должен прибыть в столицу и получить здесь приказ.

А теперь обратимся к Ху-Янь Чжо. Он как раз находился в своем управлении в Жунинчжоу, когда ему доложили:

– По указу императора сюда прибыл командир. Он сообщил о том, что вас вызывают в столицу и там вы получите важное предписание.

Услышав это, Ху-Янь Чжо, вместе с гражданским начальником, поспешил за город встретить посланца императора и привел его прямо к себе в управление. Вскрыв пакет и прочитав указ императора, он приказал устроить обед в честь прибывшего посланца, а затем надел на себя шлем, доспехи и взял оружие. После этого ему подали коня, и он, захватив с собой тридцать – сорок человек охраны, вместе с посланцем в тот же день покинул Жунинчжоу.

Мы не будем говорить здесь о том, как они ехали. Вскоре они прибыли в столицу и проследовали прямо к управлению командующего Гао Цю, чтобы представиться ему.

Гао Цю находился как раз у себя в управлении, когда дежурный доложил ему, что из Жунинчжоу прибыл Ху-Янь Чжо и ожидает у ворот. Эта весть очень обрадовала Гао Цю и он приказал ввести прибывшего.

После того как церемония приветствий была закончена, Гао Цю справился у Ху-Янь Чжо, как он ехал, и вознаградил его, а на следующий день повел его представить императору.

Необычный вид Ху-Янь Чжо очень понравился императору, его божественное лицо осветила улыбка, и он тут же приказал подарить Ху-Янь Чжо коня, который был извесген под названием: «Скачущйй по снегу вороной конь». Прозвище свое получил за то, что весь был черным, как тушь, и лишь копыта его белели подобно снегу. Конь этот в один день мог пробежать тысячу ли и вот теперь по указу императора был пожалован Ху-Янь Чжо.

Поблагодарив Сына неба за оказанную ему милость, Ху-Янь Чжо удалился и вместе с Гао Цю прошел в управление. Здесь они стали обсуждать вопрос о том, как быстрее уничтожить разбойничье гнездо в Ляншаньбо.

– Разрешите доложить, ваша милость, – сказал Ху-Янь Чжо, – что я собирал сведения об этом разбойничьем стане и решил, что хоть бойцы у них и невежественные, зато комадиры хорошо обучены. Кони там, возможно, плохие, зато оружие превосходное. Поэтому относиггься к ним с пренебрежением не следует. Я покорнейше прошу вас назначить двух командиров, которые пойдут в головном отряде, а затем уже подтянуть большое войско. Тогда победа будет обеспечена.

Гао Цю остался очень доволен его предложением.

– А кого хотели бы вы назначить командующим передовых отрядов? – спросил он.

И Ху-Янь Чжо назвал имена двух военачальников. Как будто самой судьбой было предопределено, чтобы в Ваньцзычэне прибавилось еще несколыкоo глвааpей, и чтобы отряды Ляншаньбо разбили правитeльственные войска.

Вот уж поистине говорится:

 
Их имена засверкать не смогли в императорском зале.
Что же! Их с возгласом радостным принял разбойничий стан.
 

Но чьи имена назвал Ху-Янь Чжо командующему Гао Цю вы, читатель, узнаете из следующей главы.

Глава 54

повествующал о том, как Гао Цю отправил войска по трем направлениям и о том, как Ху-Янь Чжо применил способ цепного наступления конницы

Итак, командующий Гао Цю, обращаясь к Ху-Янь Чжо, спросил:

– Кто же эти люди, Которых вы предлагает отправить во главе передовых отрядов?

– Я хотел бы предложить командира охраны в роде Чэньчжоу по имени Хань Тао, – почтительно ответил Ху-Янь Чжо. – Он Уроженец Восточной столицы и происходит из семьи потомственных полководцев. Хань Тао владеет большой палицей, утолщенная часть которой имеет форму жужуба. Народ прозвал его «Непобедимым». Этого человека нужно поставить во главе центрального передового отряда. Лучше его не найдешь. Затем есть еще один человек – это командир охраны в городе Инчжоу, по имени Пэн Цзи. Он также уроженец Восточной столицы. Его предки в течение нескольких поколений были военачальниками. Оружие, которым он владеет, это пика с тремя зубцами. В военном искусстве ему нет равных. Народ прозвал его «Полководец – глаз неба». Этот человек может быть помощником командира передового отряда.

Выслушав его, Гао Цю остался очень доволен и сказал:

– Ну, если передовые отряды поведут такие командиры, как Хань Тао и Пэн Цэн, то можно не сомневаться в том, что обнаглевшие разбойники будут истреблены.

Он тотчас же приказал составить указ, собственноручно подписал его и немедленно отправил из императорской канцелярии людей в города Чэньчжоу и Инчжоу разыскать там командиров Хань Тао и Пэн Цзи и вместе с ними срочно прибыть в столицу.

Не прошло и десяти дней, как названные командиры явились в столицу и прошли в управление, где встретились с Гао Цю и Ху-Янь Чжо.

На следующий день Гао Цю со всей своей свитой отправился на императорский учебный плац: там производились учения и смотр войскам. После этого он в сопровождении командиров вернулся в управление и вместе с членами тайного совета и военачальнвками устроил совет, на котором обсуждались предстоящие военные действия. Обращаясь ко вновь прибывшим командирам, Гао Цю спросил:

– Сколько бойцов в ваших войсках?

– В наших войсках насчитывается до пяти тысяч всадников, – сказал Ху-Янь Чжо, – а вместе с солдатами наберется до десяти тысяч человек.

– Тогда возвращайтесь сейчас к себе, – сказал Гао Цю, – отберите из своих войск три тысячи самых лучших всадников и пять тысяч пеших бойцов. А после этого соедините свои силы и выступайте в поход, чтобы истребить разбойничье гнездо в Ляншаньбо.

– Все наши конники и пехотинцы хорошо обучены и опытны, – сказал почтительно Ху-Янь Чжо. – Бойцы у нас крепкие, кони выносливые, так что вам, ваша милость, беспокоиться нечего. Единственно, что может задержать нас на некоторое время, так это недостаток в одежде и боевых доспехах. Поэтому, чтобы не оказаться невольным виновни какой либо оплошности, я просил бы вас, ваша милость, дать нам на подготовку еще немного времени.

– Ну, если дело обстоит так, как вы говорите, – ответил на это Гао Цю, – то вы втроем можете отправиться в столичный склад вооружения и взять оттуда любого оружия, одежды и боевых доспехов столько, сколько вам понадобится. Вы должны оснастить свои войска так, чтобы они могли с честью сражаться с врагом. В день выступления в поход я пришлю особого чиновника, который произведет смотр вашим войскам.

Получив такое распоряжение, Ху-Янь Чжо пошел со своими людьми на склад вооружения. Там он прежде всего отобрал три тысячи кольчуг для бойцов, а для коней пять тысяч щитов из выделанной кожи. Кроме того, он взял три тысячи железных шлемов, две тысячи пик, тысячу сабель, огромное количество луков и стрел и более пяти тысяч ракет и пищалей. Всё это было погружено на повозки.

В день выступления из столицы командующий Гао Цю приказал дать им три тысячи боевых коней и всех троих военачальников наградить слитками серебра и кусками атласа. Всей армии было выдано продовольствие и вознаграждение. Получив, таким образом, всё необходимое для победы, командиры распростились с Гао Цю и остальными членами тайного совета и взяли курс на город Жунин.

В дороге ничего особенного не произошло. Как только они прибыли в Жунин, Ху-Янь Чжо отправил Хань Тао в Чэньчжоу, а Пэн Цзи в Инчжоу, чтобы они привели оттуда свои войска в Жунин. Не прошло и полмесяца, как все три отряда были собраны вместе.

Тогда Ху-Янь Чжо распределил между ними полученное на складе снаряжение: кольчуги, шлемы, знамена, пики, седла, а также изготовленные для цепного строя цепи, панцыри и другое военное снаряжение.

После того как все было готово к выступлению, командующий Гао Цю прислал из своего управления двух командиров, которые должны были произвести смотр войскам перед походом. Бойцам роздали награды, и Ху-Янь Чжо, разделив все войско на три колонны, вывел его из города.

Головной отряд вел Хань Тао, за ним следовал отряд Ху-Янь Чжо и, наконец, шел отряд под начальством Пэн Цзи. Вид выступившего войска был внушительный и величественный. Оно быстро двинулось по направлению к Ляншаньбо.

Между тем разведчики из Ляншаньбо, узнав о том, что к ним движется армия, поспешили сообщить об этом в лагерь. В это время в зале Совещаний день и ночь пировали в честь Чай Цзиня. В центре восседали Чао Гай и Сун Цзян, выше их – военный советник У Юн, а ниже – учитель Гун-Сунь Шэн и остальные вожди.

Услышав о том, что на лагерь идет Ху-Янь Чжо С двумя плетками из Жунина, они стали держать совет, как дать отпор противнику.

– Я слышал, – сказал У Юн, – что Ху-Янь Чжо потомок Ху-Янь Цзаня, знаменитого полководца в Хэдуне, времен основания династви, и большой знаток военного дела. Он настолько искусно владеет двумя металлическими плетками, что никто не может даже приблизиться к нему. Чтобы одолеть Ху-Янь Чжо, мы должны выставить против него самого лучшего военачальника. А затем уже хитростью мы сможем взять его в плен живым.

Но не успел У Юн договорить, как его прервал Ли Куй:

– Я поймаю вам этого парня живым! – крикнул он.

– Да как же ты это сделаешь? – спросил Сун Цзян и продолжал: – Я вот что скажу вам. Давайте построим наши отряды пятью колоннами. Первой мы попросим командовать Громовержца – Цинь Мина, второй – Линь Чуна Барсоголового, третьей Хуа-Юна, четвертой – Зеленую Ху Сань-нян и пятой – Сунь Ли. Эти пять колонн должны вступать в бой с противником по очереди, подобно тому как движется колесо прядильного станка. Я и остальные десять братьев поведем главные силы. Левый фланг возглавят: Чжу Тун, Лэй Хэн, Му Хун, Хуан Синь и Люй Фан; правый – Ян Сюн, Ши Сю, Оу Пэн, Ма Линь и Го Шэн. Сражением на воде мы поручим командовать Ли Цзюню, Чжан Хэну, Чжан Шуню и трем братьям Юань. Пусть они на лодках оказывают нам поддержку. Ли Куя и Ян Линя мы вышлем с двумя пешими отрядами, которые устроят засаду по обеим сторонам дороги, а когда будет необходимо – выступят на помощь.

После того как Сун Цзян полностью распределил все силы, первая колонна во главе с Цинь Мином выступила из лагеря, спустилась с горы и, достигнув открытой равнины, выстроилась в боевом порядке.

Несмотря на зимнее время, стояла на редкость приятная и теплая погода. Они прождали день и, наконец, увидели подходящие правительственные войска. Передовой отряд возглавлял Непобедимый Хань Тао. Подведя своих людей поближе, он разбил лагерь. В этот день боевые действия так и не начались.

На следующее утро, как только рассвело, противники выстроились друг перед другом в боевом порядке. После того как три раза ударили в разрисованный боевой барабан, Цинь Мин, держа наперевес свою булаву в форме волчьего клыка, выехал вперед и остановился как раз против того места, где в рядах противника расступились знаменосцы. С другой стороны с копьем наперевес выехал командир передового отряда Хань Тао и, осадив своего коня, стал кричать и браниться.

– Сюда пришли войска самого Сына неба! А вы, вместо того чтобы сдаться, смеете еще оказывать сопротивление. Не иначе, как смерти своей ищете! Вот я сейчас сравняю ваш лагерь с землей и разгромлю его так, что и помину от него не останется! А всю вашу мятежную разбойничью шайку выловлю живьем и доставлю в столицу. Там-то вас искромсают на куски!

Цинь Мин был по натуре горячим человеком. Он ничего не сказал, а, пришпорив своего коня и размахивая булавой, ринулся на Хань Тао. Хань Тао тоже подхлестнул своего коня и, выставив вперед копье, бросился навстреч Цинь Мину.

Более двадцати раз схватывались они, и, наконец, Хань Тао понял, что ему не под силу справиться с Цинь Мином. Но в тот момент, когда он собрался было повернуть своего коня и отступить, подошел отряд во главе с командующим Ху-Янь Чжо. Увидев, что Хань Тао не может одолеть Цинь Мина, Ху-Янь Чжо на подаренном ему вороном коне с белоснежными копытами выехал из рядов и, размахивая своими плетками, во весь опор помчался вперед. Конь нес его с диким ржаньем и храпом.

Только хотел Цинь Мин броситься вперед, чтобы сразиться с ним, как подошла вторая колонна во главе с Барсоголовым – Линь Чуном.

– Командующий Цинь Мин! – крикнул Линь Чун. – Передохните немного и посмотрите, как я сейчас схвачусь с ним разиков триста, мы еще увидим, чья возьмет. – С этими словами Линь Чун взмахнул своим змеевидным копьем и ринулся навстречу Ху-Янь Чжо.

Цинь Мин отъехал влево и скрылся за холмом. Итак, Ху-Янь Чжо вступил в бой с Линь Чуном. Это были достойные друг друга противники. Поединок их представлял яркое и красивое зрелище. Копье и плетки так и летали друг за другом, то сплетаясь в клубок, то рассыпаясь веером. Уже более пятидесяти раз схватывались противники, но все еще нельзя было оказать, кто выйдет победителем.

Но вот подошла третья колонна бойцов, и шедший во главе ее Хуан Юн, выехав вперед, крикнул:

– Командующий Линь, передохните немного и посмотрите, как я поймаю этого прохвоста!

Тогда Линь Чун повернул своего коня и отъехал в сторону. А Ху-Янь Чжо, убедившись в том, что Линь Чун действительно силен в военном искусстве, тоже повернул коня и вернулся в свой строй. Линь Чун отвел отряд за холм и уступил место Хуа Юну, который с копьем в руках выехал вперед.

Тут подошел третий отряд войск Ху-Янь Чжо, и из строя выехал Глаз неба – Пэн Цзи. В руках он держал наперевес трезубчатую пику, каждый зубец которой имел два лезвия, четыре отверстия и восемь колец. Он восседал на своем резвом рыжем скакуне, который мог пробежать без передышки тысячу ли. Выехав вперед, Пэн Цзи принялся поносить Хуа Юна:

– До чего же ты обнаглел, мятежник и разбойник! – кричал он. – Ну-ка, давай сразимся с тобой и посмотрим, кто победит!

Эти слова привели Хуа Юна в дикую ярость, и он, ни слова не ответив, ринулся в бой с Пэн Цзи. Они схватывались уже более двадцати раз, когда Ху-Янь Чжо, заметив, что Пэн Цзи не может устоять перед противником, припустил своего коня и, размахивая плетками, сам ринулся на Хуа Юна.