Текст книги "Возьми мое сердце"

Глава 9

Слова Чанса привели Фэнси в негодование. Она отпрянула от него и переместилась на край кровати. Она никогда не выйдет замуж за этого мерзавца, чем бы для нее это ни обернулось! Чансу потребовалось все его красноречие, чтобы убедить Фэнси в том, что она попала в безвыходное положение и должна стать его женой, если хочет сохранить хорошую репутацию. Понимая, что доведенная до отчаяния Фэнси может проигнорировать этот довод, Чанс с неизменным спокойствием твердил, что на карту поставлено не только ее доброе имя, – если она будет упорствовать, дурно станут говорить и об Эллен. Когда Чанс ушел одеваться, чтобы встретиться с Сэмом, Фэнси не смирилась со своей участью, но поняла, что случившееся может обернуться для нее трагедией. Она молча проводила своего обидчика взглядом. Ее глаза сверкали ненавистью, а в душе кипела ярость.

Чанс хотел поговорить с Сэмом наедине по нескольким причинам. Одна из них, пожалуй, главная, заключалась в том, что Фэнси еще колебалась. Сэм слыл добрым и отзывчивым человеком, и если бы Фэнси обратилась к нему за помощью, он, может быть, нашел бы какой-нибудь выход из положения. Хотя Чанс и уверял себя, что им движет исключительно жажда мщения, он с неохотой признавал, что страстно желает назвать Фэнси своей женой.

Сэм расстраивался из-за случившегося, однако, подобно Летти, вел себя спокойно и рассудительно. Считая положение крайне неприятным и сожалея, что инцидента не удалось избежать, он понимал: что сделано, то сделано.

Чанс был доволен, что встретился с Сэмом без Фэнси. Признавая, что во всем виноват именно он, Чанс по непонятным ему самому причинам пытался убедить в этом Сэма. Сэм не должен думать плохо о Фэнси! Сэм, правда, не имел над Чансом никакой власти, однако он считался главой большого, крепкого клана Уокеров, а Фэнси являлась лишь гостьей. Гостьей, с которой, как с горечью в голосе заметил Сэм, Чанс удовлетворил свое недостойное желание.

Готовность Чанса сделать баронессе предложение значительно смягчила гнев Сэма. Чанс видел, что очень уронил себя в его глазах. В какой-то момент он даже засомневался, стоило ли идти на такие жертвы только ради того, чтобы свести счеты с Джонатаном. Невеста ненавидит его, а теплые отношения с Сэмом и Летти испорчены. До этого дня Чанс никогда не думал, как много значит для него мнение этих людей. Неужели, стремясь отомстить Джонатану, он навсегда утратил доверие и расположение родственников?

– Ты понимаешь, – медленно произнес Сэм после первых жестких реплик, – что Джонатан этого так не оставит? Ты оскорбил его.

Они сидели в конторе Сэма, которая помещалась в небольшом здании, стоявшем в нескольких десятках метров от усадьбы. Сэм сидел за большим столом из орехового дерева, положив ноги на скамеечку и с нескрываемым огорчением глядя на Чанса, расположившегося напротив него в коричневом кожаном кресле.

Одетый в белую льняную рубашку и брюки из оленьей кожи, в красивых сапогах, Чане походил на сына богатого виргинского плантатора. Глядя на него, Сэм испытывал душевные муки. Немного самоуверенный, с отличавшими всех Уокеров голубыми, сверкавшими беспощадным блеском глазами, Чанс был именно таким, каким мог бы стать его собственный сын…

– А когда Джонатан не смотрел на меня как на негодяя, само присутствие которого оскорбляет его? – Чанс пожал плечами. – Почему-то он даже мое появление на свет считает несправедливым.

Сэм горько усмехнулся.

– Знаю, – ответил он. – Хорошо бы этот Морли наконец во всем признался. Честно говоря, я никогда не понимал, почему он так упорно отрицает, что ты его сын.

– Но Джонатан ненавидит меня не потому, что я незаконный сын Морли, – хладнокровно произнес Чанс. – Ведь ты, Летти и все остальные Уокеры уже давно относитесь к этому спокойно. Лишь Джонатан ведет себя иначе.

– Не понимаю. – Сэм покачал головой. – Не хотелось бы об этом говорить, но, по-моему, даже если бы ты не был незаконнорожденным, Джонатан все равно нашел бы причину ненавидеть тебя. Но и ты, правда, – он грустно взглянул на Чанса, – тоже не ангел. Скажи, Чанс, о чем ты думал, когда ложился с ней в постель?

– Она очень красивая, Сэм, – ответил Чанс, разглядывая носки сапог, чтобы не смотреть в глаза собеседнику. – Наверное, я потерял голову.

– Проклятие! – гневно выдохнул Сэм. – Я радовался бы как ребенок, услышав, что ты перестал грустить о Дженни и нашел себе новую спутницу жизни. Но скажи, почему ты выбрал леди Мерривейл? Ведь положение весьма щекотливое, – продолжил он, не дожидаясь, пока Чанс ответит на вопрос. – Хорошо, что баронесса не помолвлена с Джонатаном, но устроить все будет очень непросто. Еще задолго до того, как баронесса приехала к нам, о цели ее визита ходили самые разные слухи. Констанция не раз намекала – причем весьма прозрачно, – зачем она сюда едет. Она, правда, ничего не говорила о браке, и я весьма благодарен ей за это. Джонатан тоже не особенно распространялся о своих планах, хотя ясно давал понять, что собирается жениться. Правда, до вчерашнего вечера я даже не мог сказать, на кого из двух сестер пал его выбор, – он ухаживал то за баронессой, то за ее сестрой. Честно говоря, меня это здорово сбивало с толку.

– Но в отношении того, на ком я собираюсь жениться, у вас, надеюсь, нет сомнений? – усмехнулся Чанс.

– Нет, хотя свои чувства ты мог бы выразить и по-другому, – невесело ответил Сэм. – Не успели баронесса и ее сестра освободиться от этих мерзавцев Тэкеров, как мы уже должны думать о том, как не дать Джонатану поквитаться с тобой. Надо также устроить твой брак с леди Мерривейл и внушить всем, что ничего из ряда вон выходящего не случилось. Сделать все это не очень легко.

– А если сказать, что причина столь неожиданного брака – похищение сестер Мерривейл и их последующее освобождение? – задумчиво произнес Чанс. – Такое объяснение может показаться вполне убедительным. Представьте: прекрасная дама отдает свое сердце рыцарю, избавившему ее от участи более страшной, чем сама смерть.

– Все было именно так? – Сэм пристально посмотрел на Чанса.

– В некоторой степени.

Решив по возможности избежать огласки, Сэм и Чанс стали обсуждать, каким образом придать предстоящей свадьбе респектабельный вид. Оба считали, что все надо проделать быстро и без особого шума, пригласив на свадьбу лишь самых близких родственников – Морли с семьей, а также братьев и сестер Сэма и Летти. Многие из них живут в сорока милях от Уокер-Ридж и, конечно, охотно приедут посмотреть, как Чанс женится на настоящей английской леди, которую совсем недавно прочили в невесты Джонатану. Свадьба, разумеется, станет настоящей сенсацией, слухи о ней наверняка распространятся по всей округе, но, устроив все с умом, неприятностей можно избежать. Рассказы о свадьбе в любом случае будут исходить от людей, побывавших на ней.

Не совсем понятно, что делать с Джонатаном и Констанцией. Не приглашать их нельзя: их отсутствие породит нежелательные догадки и сплетни. Нет, Констанция и Джонатан должны быть на свадьбе. Сэм взялся устроить все так, чтобы церемония прошла без инцидентов.

Выйдя из конторы, Чанс, в общем и целом был доволен итогами разговора. Твердо решили, что он женится на леди Мерривейл, а свадьба состоится, как только будут выполнены необходимые формальности. Сэм согласился вместе с Летти помочь ему представить дело в пристойном свете. Итак, у Чанса есть все основания быть довольным – он добился того, чего желал. Женщина, к которой стремился Джонатан, стала его невестой, а Сэм и Летти поддержали его в трудную минуту и не сказали о Фэнси ничего плохого.

Еще до разговора с Чансом Сэм попросил Джонатана и Констанцию уехать на время в Фоксфилд – расположенное в пятнадцати милях от усадьбы имение с плантацией и небольшим, но удобным домом, построенным много лет назад кем-то из Уокеров. Они согласились, и Чанс, воспринявший эту новость не без удивления, отметил про себя, что теперь ситуация становится намного проще. Пока Джонатан и Констанция находились в Уокер-Ридж, обстановка в доме оставалась напряженной и взрывоопасной, а Сэм не хотел, чтобы между Чансом и кем-нибудь из них вдруг начался конфликт. Отсутствие Джонатана и Констанции не вызвало бы слухов – мать и сын должны были приехать в Уокер-Ридж намного раньше всех приглашенных на свадьбу. Сэм надеялся, что к тому времени они смирятся с мыслью о том, что баронесса станет женой Чанса. Сам Чанс, правда, не особенно верил в это, и ему очень хотелось узнать, каким образом Сэму удалось убедить Джонатана и его мать уехать.

Решив, что сейчас – по крайней мере, до отъезда Джонатана и Констанции – ему лучше не показываться в усадьбе, Чанс не сразу вернулся назад. Тихо насвистывая, он бродил между стоявшими за конторой хижинами рабов и различными пристройками, пока не зашел в маленькую рощу. Ему было все равно, куда он идет, – он просто ждал, когда Джонатан и Констанция уедут из Уокер-Ридж. Внезапно он обнаружил, что стоит на берегу, в месте, где река изменяет свое течение, огибая заросший лесом участок суши. Это место было для Чанса особым – сюда он любил приходить в детстве.

Стоя на небольшом утесе, Чане неподвижно смотрел на воду. Позади него в безмолвии возвышалась зеленая громада леса, впереди – спокойно несла свои воды река Джеймс. Отсюда не было видно никаких построек, и лишь табачные плантации и тропинка, ведшая обратно к усадьбе, напоминали о том, что поблизости живут люди. Чансу нравилось ощущение умиротворения, которое охватывало его здесь. От Уокер-Ридж его, казалось, отделяли сотни миль, людские голоса не нарушали покоя; до него доносились только жужжание насекомых, тихий шум реки и пение птиц. Все вокруг дышало спокойствием.

Неожиданно зевнув, Чанс опустился на траву и сел, прислонившись к стволу большой ивы. Солнечные лучи ласкали Чанса, пробиваясь сквозь густую листву. Впервые с того момента, как Чанс начал размышлять над своим планом, он ни о чем не беспокоился… Он закрыл глаза и меньше чем через две минуты погрузился в сон.

Чанс не знал, сколько времени проспал. Его разбудил тихий звук, раздавшийся поблизости. Застыв на месте, Чанс прислушался. Взглянув на небо, он увидел, что солнце заходит, а длинные тени деревьев говорили о том, что скоро настанет вечер. Звук, привлекший к себе его внимание, раздался снова. Поняв, что он доносится со стороны тропинки, Чанс облегченно вздохнул: наверное, какая-нибудь служанка, которую Сэм или Летти послали искать его.

Но это оказалась не служанка. Чанс радостно улыбнулся, увидев перед собой Фэнси. Она выглядела прелестно в полосатой зеленой юбке и нарядной светло-желтой блузке из батиста. Широкополая соломенная шляпка с широкой желтой лентой закрывала темные локоны Фэнси. В руках она держала большую плетеную корзину.

– Летти сказала, что я найду вас здесь, – не слишком любезно пробормотала она, подходя к Чансу и ставя корзину на землю. – Она решила, что вы проголодались, и попросила передать вам вот это. Так как я теперь ваша невеста, – она покраснела и смешалась, – и мы собираемся пожениться, нет ничего удивительного в том, что я принесла вам поесть.

– Очень любезно с вашей стороны, – ответил Чанс, глядя на Фэнси из-под опущенных ресниц.

– Я не хотела идти. – Глаза Фэнси блеснули. – Но Летти и Эллен так улыбались и так смотрели… Если бы все зависело только от меня, вы бы остались здесь и умерли от голода.

Чанс улыбнулся. На фоне загорелого лица его зубы казались ослепительно белыми.

– Вот, значит, как вы, графиня, разговариваете со своим женихом.

Издав какой-то странный звук, показавшийся Чансу чем-то средним между возмущенным криком и стоном, Фэнси чуть ли не бросила корзину ему в лицо. Как она его ненавидит! Чанс бесцеремонно разглядывал ее, как восточный вельможа – свою любимую наложницу. Черные волосы спадали ему на плечи и лоб, полурасстегнутая рубашка открывала загорелую грудь. Кожаные брюки плотно охватывали бедра и длинные мускулистые ноги. Фэнси тут же вспомнила, как его обнаженные ноги прижимались к ней утром. У нее закружилась голова. Нет, она не поддастся его обаянию! Он мерзкий, отвратительный человек. Она презрительно скривила губы:

– Держите. Я принесла вам еду, и больше от меня ничего не ждите!

Поднявшись с земли, Чанс нагнулся и, подобрав корзину, поставил ее на траву.

– Нет желания присоединиться? – спросил он. – Летти наверняка положила сюда столько, что двоим вполне хватит.

– Нет, спасибо, – сухо ответила Фэнси. – Я не голодна. Кроме того, я не собираюсь ничего с вами делить – в том числе и ужин.

– Знаете, – задумчиво произнес Чанс, – если вы будете и дальше так ко мне относиться, наш брак окажется несчастливым.

– Если бы вас беспокоило, каким будет наш брак, – Фэнси с шумом выдохнула воздух, не в силах сдержать возмущения, – вы подумали бы об этом прежде, чем залезать ко мне в постель.

Она повернулась, собираясь отойти подальше от ненавистного ей человека. Но Чанс внезапно схватил рукой подол ее юбки и потянул на себя. Потеряв равновесие, Фэнси зашаталась и упала… прямо в его объятия. Соломенная шляпка сбилась набок, а юбка задралась выше колен.

– Как вы смеете? – выдохнула она, с негодованием глядя на Чанса.

Чанс улыбнулся, явно наслаждаясь происходящим. Фэнси лежала в его объятиях, и он чувствовал каждое движение ее тела.

Фэнси вдруг осознала, какой опасности подвергается: они с Чансом остались наедине, звать на помощь бесполезно – ее крики просто никто не услышит. Между тем на этот раз Чанс явно собирался идти до конца. Фэнси нервно сглотнула, понимая, что сейчас все будет совсем не так, как утром, – им не помешают.

К своему стыду, Фэнси почувствовала, как ее сердце забилось сильнее, причем отнюдь не от негодования или страха. Жар охватил все ее тело. Его запах – мужской, слегка терпкий – сводил ее с ума.

Широко раскрытыми глазами, в которых читалась неуверенность, она взглянула на Чанса. Худощавое лицо, глаза с тяжелыми веками, крупный нос, резко очерченные скулы, широкий подвижный рот. Она с горечью подумала, что Чанс понравился ей с того дня, когда она впервые увидела его. Даже в те моменты, когда насмешки Чанса задевали ее за живое и она начинала выходить из себя, ее все равно притягивало к нему.

Улыбка внезапно исчезла с лица Чанса, и он, со спадавшими на плечи взъерошенными черными волосами, показался Фэнси страшным и жестоким. Его голубые глаза блестели, он не отрываясь смотрел на Фэнси и вдруг крепко обнял ее и жадно прильнул к ее губам. Фэнси ощутила себя пленницей, но ей нравилось, как его язык проникает в рот, как он впивается пальцами в ее плечи. Никогда в жизни она не испытывала такого страстного желания. Она жаждала его прикосновений, упоительных поцелуев, мечтала слиться с ним в единое целое.

Охваченная испугом и возбуждением, Фэнси не обратила внимания на то, что Чанс, осторожно сняв шляпу с ее головы, лег на мягкую, душистую траву и увлек ее за собой. Заходившее солнце ласкало ей лицо, а в теплом и влажном воздухе витал сладкий запах магнолии и жимолости. Впрочем, Фэнси не замечала ничего вокруг – ее мыслями владел только Чанс. Навалившись на нее всей своей сладостной тяжестью, он целовал ее долго, нежно. Она словно пила волшебный нектар, который пробуждал томительное желание в каждой клеточке тела…

Фэнси никогда раньше не стремилась к близости пи с одним мужчиной, но с Чансом все было по-другому. Одно его прикосновение пробуждало в ней чувства, которые она прежде не испытывала. Фэнси считала себя холодной, рассудительной женщиной, равнодушной к обаянию мужчин, однако сейчас не могла контролировать себя и слышала лишь голос страсти. Как прекрасно – чувствовать его руки и губы, слышать гулкие удары его сердца, но ей хотелось и самой прикоснуться к нему, исследовать каждый уголок его крепкого тела.

Фэнси знала, что поддаваться Чансу не следует ни в коем случае, но не могла вспомнить почему. Чанс гладил ее бедра, потом осторожно поднял юбку; его ладонь скользнула между ее ног. Фэнси затаила дыхание и на мгновение пришла в себя:

– Чанс, не надо…

– Не думай, Фэнси, – хрипло произнес Чанс. – Чувствуй.

Его пальцы коснулись шелковистого холмика у основания ее бедер и стали ласкать ее горячую нежную плоть. Уже не кровь, а расплавленная лава текла по ее жилам. Словно раскаленная стрела пронзила сердце Фэнси.

Не помня себя, она неистово извивалась в руках Чанса, прижималась к нему всем телом. Он целиком отдался желанию. Как мучительно долго он мечтал о ней! Сейчас, сейчас… Дрожащими пальцами он расстегнул брюки и приподнял ее за ягодицы.

Фэнси вдруг напряглась и отпихнула его:

– Нет, не надо. Я не имела в виду…

Чанс удивленно посмотрел на нее. Слова Фэнси поразили его. Она потеряла рассудок или пытается дразнить его? Остановиться он уже не может.

Он в изнеможении прикрыл глаза. Почему? Ведь она хочет его, он же чувствует. Она просит невозможного…

Он открыл глаза и взглянул в ее милое, залитое румянцем лицо, увидел чуть распухшие от поцелуев губы. Он обнял ее и, склонившись к ее груди, чуть прикусил сосок через тонкую ткань блузки.

– Фэнси, не проси меня об этом. Я хочу тебя, я умираю от желания. Позволь…

Он поцеловал ее в губы так крепко, будто хотел раствориться в ней. Снова обхватив ладонями ее бедра, он приподнял ее.

– Позволь, позволь, – прошептал он.

Горячая волна желания захлестнула Фэнси. Она затрепетала и, обвив руками шею Чанса, прильнула к нему.

С глухим стоном он вошел в ее влажную плоть. Фэнси едва не потеряла сознание от новых ощущений. Никогда ничего подобного с ней не происходило! Чанс начал двигаться, и Фэнси невольно подавалась навстречу ему, подлаживаясь под его ритм. Она обнимала его за плечи, гладила его спину и упругие ягодицы. Даже в самых смелых мечтах она не предполагала, какое это блаженство.

Задрожав от восторга, Фэнси слабо вскрикнула и судорожно припала к Чансу. Спустя мгновение он излился в ее трепетную глубину, сотрясаясь всем телом.

Приподняв голову и сверху вниз взглянув на Фэнси, Чанс подумал, что ему никогда в жизни не доводилось видеть ничего прекраснее. Щеки Фэнси горели, роскошные волосы растрепались, а глаза затуманились. У Чанса екнуло сердце. Утоленное желание возникло снова.

Происшедшая с Чансом перемена не укрылась от Фэнси.

– Так скоро? – пробормотала она, краснея еще сильнее.

– Пока нет. – Чанс усмехнулся. – Не волнуйтесь, мы продолжим, миледи.

Манера Чанса говорить полушутя-полусерьезно никогда не нравилась Фэнси, и сейчас она просто не знала, что сказать. Только теперь она начала понимать, что произошло. Наслаждение быстро покидало ее, уступая место смущению и чувству вины. Заметив, что они полностью одеты, она почувствовала, что ей стало еще хуже. Она, баронесса Мерривейл, позволила человеку, который не вызывал у нее даже симпатии, повалить себя на траву, как какую-нибудь девку! Не в силах вынести этой мысли, она, стараясь не смотреть на Чанса, обеими руками оттолкнула его:

– Убирайтесь!

Несколько мгновений Чанс колебался, но затем, решив, что слова Фэнси – обычный женский каприз, отпустил ее и лег на траву рядом.

– Как вам будет угодно, графиня, – весело сказал он. Фэнси стиснула зубы от злости и промолчала. По-прежнему стараясь не смотреть на Чанса, она села и стала поправлять платье. Украдкой взглянув на него, она пришла в еще большее смятение. Неужели она целовала, ласкала его? Она отказывалась верить этому. Но чуть припухшие губы и легкая боль внизу живота недвусмысленно говорили о том, что она поддалась на ласки Чанса и позволила ему соблазнить себя. То, что утром казалось причиной их скорого брака, теперь стало фактом. Заподозрив неладное, Фэнси прищурилась.

– Вы намеренно так сделали, да? – резко спросила она.

Вопрос прозвучал как обвинение, однако Чанс не понял его смысла. Подумав, что Фэнси имеет в виду ласки, он улыбнулся:

– Конечно, графиня! Должен сказать, я получил большое удовольствие. Думаю, после свадьбы мы еще не раз вернемся к этому занятию…

Негодование, накапливавшееся в сердце Фэнси с самого начала, наконец вырвалось наружу. Не помня себя от гнева, она встала и, приблизившись к Чансу, дала ему звонкую пощечину.

– Вы самый мерзкий, ужасный человек! – воскликнула она, с ненавистью глядя на него. – Я никогда не стану вашей женой, уж лучше умру!

Улыбка мгновенно исчезла с лица Чанса.

– Что с вами? – спросил он, садясь и потирая рукой покрасневшую щеку. – Еще пару минут назад вы лежали в моих объятиях и, согласитесь, наслаждались так же, как и я… Кстати, предупреждаю, если вы еще раз ударите меня, мой ответ вам очень не понравится.

– – И вы еще спрашиваете, что со мной? – возмутилась Фэнси. – Сначала залезаете ко мне в постель и компрометируете меня. – Она шумно вздохнула. – Но тогда это был лишь фарс, а сейчас вы хладнокровно и расчетливо привели свой план в исполнение. Более того, вы сами сказали, что сделали это намеренно. Наконец, осмелились мне угрожать!

– Я не угрожал, – поправил Чанс. – Я предупреждал. Фэнси вскочила на ноги и, подобрав валявшуюся на земле шляпку, надела ее на голову.

– Тогда выслушайте и мое предупреждение. Если мы поженимся, я сделаю все, чтобы ваша жизнь стала невыносимой!

– Звучит грозно, графиня, – улыбнулся Чанс, приподнимаясь на локте. – Но знаете, мне всегда нравилось играть с огнем.

Фэнси ничего не сказала. Пробормотав что-то невнятное, она повернулась и быстро пошла к усадьбе. Чанс молча проводил ее взглядом. Что ж, подумал он, усмехаясь, жить с графиней будет интересно. Даже очень интересно.