Текст книги "Возьми мое сердце"

Эпилог
БЕЗОБЛАЧНОЕ НЕБО

Мое кольцо так тесно сжало палец.

Так сердце бедное мое – в тебе.

Носи их оба: оба ведь твои.

Уильям Шекспир «Король Ричард III»[6]6
  Перевод А. Радловой


[Закрыть]

Конец весны 1775 года

Гроза, тревожно подумала Летти, бушует совсем как в ту ночь, когда на свет появился Чанс. Завывал ветер, по окнам и крыше неистово барабанил дождь. Летти взволнованно посмотрела на Фэнси. Схватки начались у Фэнси накануне, и сейчас, лежа на широкой кровати, она тихо стонала. «Прошу тебя, Господи, – безмолвно взмолилась Летти, – сделай так, чтобы роды прошли успешно. Пусть ничего плохого не случится».

Рядом с кроватью стояла Эллен. Заметив, как она переживает за сестру, Летти на мгновение забыла о собственных опасениях и поспешила успокоить ее:

– Не волнуйся, дорогая. Роды никогда не проходят быстро.

– Я знаю, – быстро ответила Эллен, – прошло еще очень мало времени. Хотя, по-моему, схватки начались слишком рано. Я думала, Фэнси будет рожать через несколько недель.

– Дети сами решают, когда появиться на свет. – Летти улыбнулась. – И они никогда не смотрят на календарь.

Схватки временно прекратились, и Фэнси откинулась на подушки.

– Скорее бы все это кончилось, – тихо сказала она. – Мне кажется, я лежу здесь уже целую вечность, но пока ничего не получается.

Летти улыбнулась и, выжав лежавшее в холодной воде полотенце, вытерла им виски Фэнси.

– Понимаю, дорогая, тебе кажется, ты лежишь здесь уже несколько дней, но ведь прошли всего сутки. Вы, молодые, всегда все хотите сразу.

Фэнси, несмотря на боль, улыбнулась Летти. За те месяцы, что Фэнси прожила в Уокер-Ридж, она искренне привязалась к ней. Уже задолго до родов она была убеждена, что о более доброй и отзывчивой свекрови нельзя даже мечтать.

Эти несколько месяцев прошли довольно бурно. Известие о том, что Чанс – сын Сэма, шокировало общество, к которому принадлежали Уокеры. Родственники поддерживали Сэма, хотя некоторые уверяли, будто он пытается ввести в общество своего незаконного сына, а Летти по глупости помогает ему. Злословили, правда, не много; в большинстве своем люди поверили Сэму. Констанция не пользовалась в обществе любовью, и мало кто удивился, что она оказалась способной совершить преступление. Сэму, правда, не удалось убедить в правдивости своего рассказа всех и каждого, но в обществе Чанса приняли довольно тепло.

Убийство Джонатана вызвало немало кривотолков. Всю зиму в округе обсуждали, почему оно так загадочно совпало по времени с объявлением Чанса наследником Сэма. О Констанции, потерявшей единственного сына, стали говорить скорее с жалостью, чем с осуждением, но все соглашались в том, что она правильно сделала, уехав в Англию.

В отношении того, кто убил Джонатана, не было никаких сомнений. Открытый потайной сейф, пропажа денег и внезапное исчезновение Симмонса – все ясно указывало на то, что слуга убил своего господина и скрылся. За поимку Симмонса Сэм назначил огромное вознаграждение, но найти его так и не удалось. Чанс часто думал, что, убив Джонатана, Симмонс оказал всем огромную услугу, но предпочитал не высказывать свое мнение вслух.

После того как Чанса объявили наследником Сэма, в его жизни, а также в жизни Фэнси произошли значительные перемены. Будущий хозяин Уокер-Ридж не мог продолжать жить в Чертовом Месте, и в ноябре Чанс и Фэнси не без сожаления покинули свой дом и переехали к Сэму и Летти.

Жить вместе с Сэмом было важно для Чанса еще и потому, что ему, как будущему обладателю огромного состояния Уокеров, предстояло многое узнать – ведь после убийства Джонатана Чанс остался единственным наследником. С течением времени Сэм все больше отходил от дел, передавая их ведение Чансу.

Усадьбу в Чертовом Месте не забросили. Хью и Эллен, поженившиеся под Рождество, с радостью приняли предложение Чанса переселиться туда и заниматься разведением породистых лошадей. Впоследствии, правда, Хью должен был унаследовать имущество Морли, но все надеялись, что это произойдет не скоро.

Узнав о том, что у Фэнси будет ребенок, Чанс пришел в восторг, а Сэм и Летти с нетерпением ждали появления внука. С того дня, когда Фэнси сказала о своей беременности, они не отходили от нее ни на шаг и не давали ей сделать ни одного лишнего движения. Фэнси протестовала, со смехом говоря, что такая опека только портит ее, но они не обращали внимания на ее слова и продолжал окружать заботой и вниманием.

Много нового произошло и в жизни колонии. Обстановка накалилась до предела, и стало ясно, что войны не избежать. В марте Патрик Генри заявил, стоя у церкви Святого Иоанна в Ричмонде: «Дайте мне свободу или дайте мне смерть!» Месяц спустя британские солдаты открыли огонь по американским ополченцам в Лексингтоне. Губернатор Виргинии лорд Данмор, испугавшись молодых горячих вольнодумцев, бежал, бросив население колонии на произвол судьбы. Летом должен был собраться континентальный конгресс, и все понимали, что открытый конфликт с Англией начнется в самое ближайшее время.

В удаленном от крупных городов Уокер-Ридж все по-прежнему было спокойно, и обитателей больше беспокоило то, как пройдут роды у Фэнси, а события в Уильямсберге и Бостоне интересовали их во вторую очередь.

Схватки у Фэнси начались на несколько недель раньше срока. Сэм и Чанс заволновались и прибежали к Фэнси, но Летти невозмутимо выдворила их из комнаты.

– Дети появляются на свет тогда, когда они готовы к этому.

Сейчас, правда, Летти уже не казалась такой невозмутимой. Глядя на то, как Фэнси страдает от нестерпимой боли, она нервно закусила губу. Неужели они что-то не предусмотрели? Но ведь месяцы беременности прошли довольно хорошо, а Фэнси – молодая, полная сил женщина. Несмотря на все попытки уговорить ее остаться дома, она каждый день ходила на прогулку, не обращая внимания на огромный живот и отечные ноги.

Все будет хорошо, успокоила себя Летти. А гроза – просто совпадение, а не зловещий знак.

Фэнси снова протяжно застонала, и Летти приподняла одеяло.

– Тужься, дорогая! – воскликнула она. – Я уже вижу головку. Тужься!

Распахнув дверь, Эллен выбежала из спальни и позвала нервно расхаживавшего по коридору Чанса:

– Сейчас будет ребенок!

Чанс был очень недоволен, когда Летти заставила его выйти из комнаты. Только обещание матери позвать его, едва лишь малыш появится на свет, немного успокоило его. Сэм в напряжении и нерешительности стоял в дверях. Фэнси сделала последнее усилие, и, пронзительно крича, на свет появился малыш.

– Сэм, иди скорее сюда! – радостно закричала Летти, поднимая ребенка. – Мальчик!

Сэма не надо было звать дважды, и, когда Летти отдала ребенка Фэнси, он уже стоял возле кровати, рядом с Чансом. Взглянув на младенца, он тут же перевел взгляд на Летти.

– Наш внук, – тихо произнес он, не веря своему счастью.

– И наш сын, – гордо сказал Чанс, ласково глядя на Фэнси.

Фэнси удивленно взглянула в маленькое, сморщенное личико ребенка. «Мой сын», – пронеслось в ее голове. Вместе с Чансом они дали жизнь новому человеку, вот этому прекрасному малышу. Фэнси с трудом совладала с нахлынувшими на нее чувствами. Она думала, что никого не будет любить так сильно, как Чанса, но теперь выяснилось, что она ошибалась: маленький, только что появившийся на свет человечек вызывал у нее те же чувства, что и муж.

– Можно мне взять его на руки? – неуверенно спросил Чане.

Наблюдая за тем, как он с невыразимой нежностью берет ребенка на руки, Фэнси улыбнулась. Чанс будет хорошим отцом!

Вслед за Чансом мальчика подержали на руках Сэм и Летти. Они были на седьмом небе от счастья: наконец они получат то, чего когда-то лишились по вине Констанции.

Радуясь тому, что все уже позади, Фэнси взглянула на мужа, который по-прежнему стоял у кровати, не в силах оторвать глаз от малыша, а затем тоже посмотрела на ребенка. Мысль о том, что этот красивый и сильный мальчик появился на свет благодаря ей и Чансу, поразила ее.

Внезапно почувствовав резкую боль, Фэнси поморщилась.

– Это бывает после родов, – спокойно сказала Летти. Фэнси кивнула. Боль, однако, не утихала, а, наоборот, становилась все сильнее.

– По-моему, это не послеродовые боли, – тихо сказала Фэнси, широко раскрывая глаза и поспешно передавая ребенка Чансу.

Боль пронзила ее снова. Несколько минут все взволнованно смотрели на Фэнси.

– Господи! – внезапно воскликнула Летти. – Еще один. У Фэнси двойня!

Летти оказалась права. Через двадцать минут на свет появился второй ребенок, мальчик, такой же сильный и красивый, как и первый. Его громкий крик раздался по всей комнате.

Когда первая волна радости прошла и все немного успокоились, Фэнси удивленно посмотрела на завернутых в одеяла малышей, которых она держала в руках.

– Близнецы, – тихо произнесла она, не веря своему счастью. – Кто бы мог подумать?

– Почему же? – гордо сказала Летти. – Близнецы в роду Уокеров не редкость. Мы должны были догадываться, что такое может произойти.

Сэм и Летти радовались как никогда: вместо одного внука у них появилось два! Как хорошо, что мальчиков двое, подумала Фэнси. Двоих любящие бабушка и дедушка не смогут избаловать так, как одного. Она взглянула на мужа и, заметив в его ярко-голубых глазах лукавую искорку, поняла, что и он думает то же самое.

– Как ты их назовешь? – спросила Летти. Чанс хитро улыбнулся:

– Если вспомнить о моем собственном имени и о том, что мне постоянно везет в картах, то, думаю, больше всего подойдет что-нибудь вроде Лаки[7]7
  Счастливчик (англ.)


[Закрыть] и Эйс[8]8
  Туз (англ.)


[Закрыть] или, – его глаза блеснули, – Эйс и Дыос[9]9
  Двойка (в картах) (англ).


[Закрыть].

Слова Чанса повергли женщин в смятение.

– Нет, – твердо сказала Фэнси, прижимая к себе детей. – У них должны быть нормальные имена. – Она бросила на продолжавшего улыбаться Чанса решительный взгляд. – Мы уже давно решили, что, если у нас будет мальчик, назовем его Эндрю. Значит, – она поцеловала одного из малышей, – тебя зовут Эндрю. А ты, дорогой мой, – она перевела глаза на второго ребенка, – будешь Сэмиоэл. – Дав сыновьям имена, она посмотрела на мужа, готовая отстаивать свое мнение. – Тебе нравится? Чанс покачал головой:

– Хорошие имена, хотя, мне кажется, одного из малышей мы все-таки могли бы назвать Лаки. – Заметив, какое выражение появилось на лице жены, он рассмеялся. – Боже, если бы ты сейчас могла посмотреть на себя в зеркало! Разъяренная тигрица защищает своих тигрят.

– Да, защищаю, – ответила Фэнси. – От их же собственного отца. Лаки и Эйс! Ну и имена!

Через три недели, в погожий майский день, Эндрю и Сэмюэла крестил в саду странствующий проповедник. Глядя на то, как Сэм и Летти с детьми на руках направлялись к дому, Фэнси подумала, что выиграла битву, но войну скорее всего проиграла. И Сэм, и Чанс предпочитали говорить «Лаки» и «Эйс», да и сама она не раз ловила себя на том, что мысленно называет детей этими именами. Фэнси вздохнула. Да, Чанс может настоять на своем. Впрочем, хорошо еще, что официально дети получили нормальные имена.

Услышав, что Фэнси вздохнула, Чанс посмотрел на нее:

– Что такое, дорогая?

– Я решила, что ты очень настойчивый… и хитрый.

– Если речь идет о тебе, я действительно очень настойчивый, – с улыбкой ответил Чанс.

Фэнси слегка ударила его по руке.

– Я сейчас говорю не о себе, – сказала она. – Я заметила: ты продолжаешь называть детей Лаки и Эйс.

– А мне бы хотелось сейчас поговорить о тебе, – ответил Чанс, целуя ее, – и о том, как я обожаю тебя.

Слова Чанса и его поцелуй заставили Фэнси забыть о том, что муж называет детей не так, как ей хочется. В эту минуту она радовалась и думала лишь об одном – она любит Чанса, а он любит ее!

Только через несколько минут Фэнси, придя наконец в себя, освободилась от объятий мужа.

– Чанс, – произнесла она, слегка задыхаясь, – я люблю тебя – даже тогда, когда ты становишься невыносимым.

Чанс внезапно посерьезнел.

– И я люблю тебя, Фэнси, – хриплым от волнения голосом ответил он. – Больше всего на свете. Я полюбил тебя с первого взгляда. Похоже, я никогда не оставлял тебе выбора…

Фэнси покачала головой, но на ее лице появилась улыбка.

– Не оставлял. Ты просто решил, что хочешь меня, моя судьба была решена, и я уже не могла ничего поделать. – Она поцеловала его. – Но тебе повезло – я влюбилась в тебя.

– Ты не жалеешь?

Взглянув на мужа и заметив, что этот обычно решительный и твердый человек явно испытывает неуверенность, Фэнси вновь подумала о том, как страстно она любит его.

– Мое сердце принадлежит тебе, – она приникла к Чансу, – и останется твоим навсегда. Возьми его.

С невыразимой нежностью Чанс заключил жену в объятия и приник к ее рту теплыми благодарными губами. А потом они повернулись и рука об руку зашагали к дому – туда, где ждало их будущее, полное любви и счастья.