Текст книги "Умоляй, ведьма. Часть 1"

– Удивительное преображение, да? – раздался голос у меня за спиной.

Я резко развернулась, слегка дернувшись от неожиданности, и увидела в дверях Эйвина.

На подмастерье был новый костюм из черного бархата и шелка, расшитый серебряной нитью. Очень красивый! Но немного напоминающий ливрею слуги в каком-нибудь королевском дворце.

Парень дернул головой, заметив мой взгляд, убрал назад прядь светлых волос и улыбнулся. На впалых щеках задорно заиграли ямочки, линия подбородка показалась жестче, сильнее обычного.

– Прости, если напугал, – проговорил он с легким кивком. – Я нашел эту ливрею у себя в шкафу. В новом шкафу, которого еще вчера не было, – уточнил он с ухмылкой. – Полагаю, что избушка наконец решила обеспечить своего домового официальным костюмом. Я, кстати, в восторге. А вы выглядите вообще невероятно восхитительно, ронна Довилье.

Не успела я сказать и слова, как краска залила лицо.

– Да ладно тебе, – махнула я рукой, прикусывая губу и замечая, как взгляд подмастерья скользнул по мне с ног до головы, кажется чуть дольше задержавшись на треугольном вырезе.

Он и правда был красивым! В смысле вырез… Из-за него я, можно сказать, платье и купила. Ну, еще, конечно, из-за блестящего рыжего пояса и двух сотен мелких цветочков – но это уже другой вопрос. Декольте в этом наряде было скромным и нескромным одновременно. Грудь не торчала, как в пышных туалетах придворных дам, но при этом острый разрез горловины был чуть менее, чем вызывающе низким.

Мне так хотелось не быть серой мышью! Именно так я и чувствовала себя все прошлые годы, как, собственно, и любая другая воспитанница нашего детского дома. Наверное, это и являлось причиной того, что теперь я выбирала в магазинах исключительно самые яркие и цветастые платья. Мне хотелось самых дерзких цветовых решений, самых необычных фасонов.

И кто бы посмел сказать, что я, ни разу в жизни не носившая ничего подобного, не имею на это права?

Однако, как оказалось, есть и некоторые неожиданности в подобном подходе. Вот, например, прямо сейчас изучающие голубые глаза моего подмастерья стали вдруг синими и начали вгонять меня в краску.

Впрочем… клянусь, ради цветочков в вырезе платья да пояса с блестками я готова терпеть любые пытки!

– А ты не знаешь, что это случилось со спальней моей бабули? – слегка вздернув нос, невозмутимо спросила я и отвернулась, кивнув в сторону исчезнувшей кровати старой ведьмы. Необычная черная пентаграмма вызывала, признаться, некоторые вопросы и слегка нагоняла страху.

Эйвин некоторое время молчал, а я затылком чувствовала его взгляд и сильнее краснела.

Но ничего! Пусть я буду стесняться и бояться, зато со стороны стану выглядеть как настоящая ведьма. Я же будущая ведьма! А таким, как мы, положено быть дерзкими и прекрасными.

С этими мыслями я выпрямила плечи и приподняла голову.

– Полагаю, что дом перестроил комнату под нужды новой хозяйки, – спокойно ответил Эйвин и тоже посмотрел на пентаграмму на полу. – Спальня старухи тебе в хозяйстве точно не пригодилась бы. А вот ритуальная комната – еще как.

– Это ритуальная комната? – приподняла бровь я, чувствуя, как по спине струятся мелкие мурашки.

У меня пока не было даже приблизительного представления, какие ритуалы проводят настоящие колдуньи и на что нужны помещения, подобные этому, но все внутри уже зудело от нетерпения узнать. – А зачем рисунок на полу?

– Честно говоря, я не в курсе, – ответил парень, проходя чуть вперед и садясь на корточки перед тонкой линией.

Он опустил руку вниз и провел пальцами по черному, затем поглядел на подушечки и проговорил задумчиво:

– Это не рисунок, символы выжжены в дереве.

– Ого…

Я осторожно подошла поближе тоже посмотрела на таинственную пентаграмму.

– А ты разве не видел, чтобы Ирмабелла пользовалась чем-то подобным? – уточнила я. – Ты ведь вроде как был ее помощником.

Эйвин покачал головой.

– Существуют сотни подобных пентаграмм для усиления действия разных заклинаний. Но это высшая магия. Для меня она не только недоступна, но и опасна. Я неинициированный колдун.

Из груди невольно вырвался вздох, но, признаться, я не слишком расстроилась.

– Понятно. Ну ничего, может, Хмуря нам потом объяснит. Он ворон толковый, – улыбнулась я. – Кстати, хотела сказать вам обоим спасибо. За то, что помогали, что не бросили. Честно говоря, вчера я думала, что мне конец. Но… вот.

С этими словами я подняла вверх запястье с новым зубчатым рисунком на нем.

Эйвин улыбнулся в ответ, обхватывая мою руку и ведя большим пальцем по кирпично-красным линиям.

– Я рад, что моя Искра не пропала зря. И рад, что она теперь у тебя, а не у кого-то другого.

Он снова странно посмотрел на меня сверху вниз, и я поспешила разорвать контакт этих прикосновений.

– Жаль только, что я не смог остаться с тобой до конца того страшного ритуала, – продолжал он спокойно. – Хмуря меня выгнал. Сказал, что закончит все сам. Признаться, я совершенно не знал, как тебе помочь, поэтому был вынужден согласиться и уйти. Рад, что в итоге ворон действительно смог тебе помочь.

– Так тебя не было там, в лесу? – проговорила я, чувствуя, как что-то внутри меня удивляется этому факту, но уже не слишком помня почему.

– Был, просто не до конца. Всю ночь ты провела с Хмурей вдвоем. Я места себе не находил, – сморщился он. – Уже под утро оказалось, что ты спокойно спишь в своей комнате, а ворон куда-то испарился. Видимо, опять ему пришлось выщипать у себя парочку волшебных перьев, – не слишком весело усмехнулся парень. – Хорошо, что у воронов их не одна сотня… Кстати говоря, хотел бы я знать, каким образом с их помощью Хмуря творит свою магию, так ведь он не скажет.

– Да… это загадка… – почесала я затылок задумчиво.

Все это было очень странно. Ведь я прекрасно помнила, как в какой-то момент ночью мне стало значительно лучше. После того как у меня на лбу оказалась прохладная рука Эйвина. Может, в этот момент он еще не ушел?…

Да и зачем Хмуре тратить свои драгоценные перышки, над которыми он так трясется, только на то, чтобы дотащить меня до комнаты?…

Черный фамильяр вообще не отличался особой заботливостью, а тут…

Очень это все подозрительно. Может, Хмуря все же не такой злобный и мрачный тип, как кажется?

Меня снова обуяло нестерпимое желание найти его и выразить свою признательность. Причинить любовь, так сказать, и нанести благодарность. А это, как известно, очень похвальные и со всех сторон положительные занятия.

– Ой, я забыл тебя предупредить, сегодня утром приезжал королевский гонец, – проговорил Эйвин, доставая из-за пазухи небольшое письмо с гербовой печатью. – Он уведомлял, что следующий этап Отбора произойдет уже через две недели. И, мол, конкурсанткам надобно подготовиться.

Сердце немного подскочило и упало куда-то в желудок. Опять придется видеться с принцем. Более того, теперь еще необходимо его в себя влюбить, а затем стребовать страстный поцелуй.

Лицо само собой скривилось в недовольной гримасе.

– Не расстраивайся, – тут же уловил мое настроение подмастерье и положил мне руку на плечо. – Это всего лишь ступень для того, чтобы стать ведьмой. И, поверь, не самая сложная ступень.

– И правда, – кивнула я. – Как ни крути, я бы выбрала пару раз чмокнуть наследника престола, чем снова добывать, например, Искру Огня.

Эйвин улыбнулся вслед за мной.

– Огонь – одна из самых сложных стихий. Говорят, даже сильнейшие маги пасовали на этом этапе. А ты его прошла. Я тобой горжусь.

Пока мои щеки не успели снова покраснеть как помидорки, я развернулась и кивнула в сторону Ведьмономикона.

– Знаешь, я тут планировала изучить какое-нибудь защитное заклинание. Или атакующее. А то, в конце концов, ведьма я или нет? Собственной сестре, вон, ничего противопоставить не смогла. С ее паучьими шуточками… Страшно вспомнить! А это значит, что мне просто необходимо научиться творить настоящую магию. В конце концов, не я ли наследница Ржавой вдовы, самой сильной и страшной черной ведьмы Вальтариума?

Я усмехнулась и подмигнула подмастерью, который мгновенно поддержал меня ответной улыбкой.

– Вы, ронна Довилье, – важно поклонился он, и его губы продолжали растягиваться к ушам.

– Тогда пойдем скорее открывать Ведьмономикон, – весело кивнула я в сторону каменного постамента. – МОЮ книгу ведьм.

Ведьмономикон ведь теперь действительно был мой. Бабка отошла в мир иной, а я ее единственная наследница. Старый фолиант обязан был теперь служить мне… ну, это если предположить, что у него вообще есть какой-нибудь разум и привязанность.

Я была склонна думать, что есть. От этого и страшно.

Эйвин поддержал меня в стремлении обучаться, и вместе с ним мы подошли к высокому каменному постаменту.

По гладкой его поверхности струились тонкие желтые прожилки, то уходя вглубь блестящей зелени, то возвращаясь на место. Я никогда прежде не видела камня подобного цвета, но была уверена, что передо мной не искусственно нанесенный рисунок, а натуральный природный монолит.

Такое ложе Ведьмономикону подходило гораздо больше прежнего. Стоило мне оказаться напротив него, как две высокие кроваво-красные свечи неожиданно полыхнули пламенем.

Я отшатнулась, но Эйвин положил мне руку на плечо и шепнул:

– Не бойся.

А я же ведьма, ведьмы не боятся!

Пришлось выпрямиться и глубоко вздохнуть, задержав воздух в груди.

Красный камень в середине книжного переплета неожиданно мелькнул, и мне вдруг показалось, что он на самом деле и не камень вовсе. А глаз. И только что этот глаз моргнул…

Я протянула руку вперед и резко открыла фолиант, откинув в сторону ровно половину. Глаза больше не было видно. А еще расчет был на то, что в самом начале книги идет информация о моей инициации. А где-то в середине или конце будут уже настоящие заклятья.

Про инициацию, признаться, мне пока знать не хотелось. Я едва-едва прошла второй этап! А что, если третьим будет еще какая-нибудь дичь, причем завтра? Ведь хитрая книга еще и дату стала называть! Если с Искрой Земли не было никакого точного времени, когда ее получать, то с Искрой Огня Ведьмономикон точно написал: «В ночь, когда тьма станет светлою вновь». И нет бы промолчать!

В общем, у меня не было ни малейшего желания ввязываться в очередную потенциально смертельную авантюру в ближайшие дни. Ничего, пусть уж книжечка потерпит, пока я не захочу спросить ее о ступенях вновь. Мне было просто необходимо набраться сил и смелости, лишь затем, рискнув, узнать детали получения третьей Искры.

Однако… что-то пошло не так.

Вся книга с середины и до конца оказалась пустой.

– Я что-то не то делаю, да? – спросила я скорее риторически, не испытывая ни капли желания листать том к началу.

Даже отошла на шаг назад.

Свечи рядом возмущенно полыхнули, но не погасли.

Эйвин задумчиво потер подбородок и сдвинул брови.

– Полагаю, что Ведьмономикон не желает показывать тебе заклятья, придуманные Ирмабеллой, пока ты не пройдешь инициацию.

Я резко выдохнула и всплеснула руками.

– Волшебненько!

Воспоминания о Сафире не придавали ни капли оптимизма.

– Если я не смогу наколдовать хоть что-нибудь уже к следующему этапу Отбора, который, кстати, произойдет уже через две недели, то из королевского дворца я могу и не вернуться, – заметила я, прикусив губу.

– Возможно, таким образом книга тебя защищает, – предположил Эйвин, разведя руками.

– Защищает? А от Сафиры меня кто защитит? – пискнула я, в очередной раз испытав неприятный укол страха. Вот не надо было вспоминать про злобную сестренку-ведьму, жила бы себе весело и спокойно.

И недолго.

– Как я буду драться с сестрой, если ей снова вздумается на меня напасть? А если к Сафире вторая сестра присоединится? Интересно, может, мне от них книгой отмахиваться?

Я смотрела на Ведьмономикон, молчаливо развалившийся на каменном постаменте, и мне казалось, что он надо мной насмехается. Буквально вот своими белыми страницами и хохочет.

Сразу видно – ведьмина книга!

– Сильные заклятья, способные защитить тебя от магов уровня твоих сестер, невозможно выучить за две недели, – покачал головой подмастерье. – А вот убить тебя, если ты неверно их произнесешь, они могут вполне.

– Что же тогда делать? – устало проговорила я, неожиданно спрятав лицо в ладонях.

Я так рассчитывала, что мне удастся хоть что-нибудь почерпнуть от мудрости Ржавой вдовы! Наверняка старуха обладала бесценными знаниями, и с ними я могла бы одолеть кого угодно. Не зря же Ирмабелла считалась самой опасной черной ведьмой Вальтариума.

И вот теперь этот шанс истаял, как кладбищенский туман поутру.

– Мы что-нибудь придумаем, – уверенно сказал Эйвин, сжав рукой мое плечо. – Я понимаю, что ты боишься. Бояться – это нормально.

– Погоди, что ты сказал? – замерла я так резко, перехватив парня за руку, что подмастерье даже немного опешил, широко раскрыв глаза.

– Я говорю, мы придумаем что-нибудь…

– Нет, ты сказал, что бояться – это нормально.

У меня сердце застучало в горле, и стало жарко.

– Конечно, нормально, – пожал плечами Эйвин, явно решив, что меня нужно еще немного успокоить, потому что я сильно перенервничала.

А я не перенервничала. Меня вдруг осенила мысль, огненная вспышка в голове.

– Страх – это обычное человеческое состояние. Боятся все. И короли, и бродяги, и медведи, и лягушки.

– Ква! – откуда-то сзади подтвердила Лягурмелла, похоже припрыгавшая за нами в новую комнату для заклятий.

Но я больше не обращала на них внимания. Перед мысленным взором всплыли черные перья моего фамильяра, ядовито сверкнули его зеленые глаза. И я вновь услышала его слова о моей сестре, когда мы выбирались из стен дворца. Но в моей голове они звучали так, будто он произнес их мгновение назад:

«Она хотела тебя убить…»

В тот момент я ужасно разозлилась на него, решив, что гадкий ворон снова решил ударить меня побольнее, обыграв тот факт, что меня хочет убить собственная сестра.

«Спасибо, что напомнил…» – фыркнула я ему в ответ.

А он негромко проговорил фразу, смысл которой от меня ускользнул:

«Тот кто не испытывает страха, умирает первым…»

И прямо сейчас мне вдруг стало все ясно! Хотя это и было не менее невероятно.

Ворон пытался меня успокоить.

В момент я была невероятно расстроена, мне казалось, что я лишь неудачница, которую бросили собственные родители, а сестры намереваются уничтожить. А Хмуря не пытался надо мной злобно пошутить в свойственной ему манере.

Он хотел поддержать.

Но тогда это казалось мне настолько невероятным, что я даже и предположить не могла подобного варианта.

– Я должна срочно найти Хмурю, – выдала я, когда поток размышлений в голове пришел к очевидному результату, а шестеренки мыслей не крутились уже так громко. – Прямо сейчас.

– Да? Зачем?

– Я задолжала ему парочку «спасиб», – улыбнулась, разворачиваясь к двери.

Одновременно с этим одной рукой я зацепила Ведьмономикон, собираясь его закрыть. Но что-то снова пошло не так.

– Эм… Мартелла, – позвал меня Эйвин, когда я уже услышала хлопок закрывшихся страниц и шагнула к двери. – Не торопись… У тебя тут… проступает.

– Что? – удивилась я, снова разворачиваясь.

И, еще не успев вновь подойти к постаменту, увидела.

– Проступает… я говорю…

Ведьмономикон не закрылся до конца. Страницы перелистнулись словно самостоятельно, а несколько из них вместе с обложкой остались откинутыми в сторону.

И прямо сейчас издали я видела, как на пустом листе начинают проявляться буквы. Прямо под маленьким рисунком, изображающим бушующие волны…

– Да быть не может! – воскликнула я, едва не дернувшись, чтобы закрыть книгу.

– Не надо, лучше прочти, – кивнул парень, но я уже и сама начала читать, не в силах оторваться.

Витиеватые буквы, написанные в этот раз не кровавыми чернилами, а ярко-синими, как ночное небо, плясали на бумаге, будто прямо сейчас их выводил невидимый колдун. Или колдунья…

Я уже не думала, что это Ирмабелла. Видимо, так работала собственная магия Ведьмономикона. Возможно, книгу и впрямь нужно было считать живым существом, а обратное могло стать опасным заблуждением.

И судя по тому, что я прочла, так оно и было…

 
«Там море плещется волнами,
Там камень блещется углями,
Там замок выше облаков,
Там Искра спит средь васильков.
Но черной ночью Страх не спит,
За юной ведьмой он следит.
Мартелла знает место встречи,
Она же Страх очеловечит.
Но срок недолог к размышленью,
Всего неделя к исполненью…»
 

– Нет, ну ты видел, а?! – ахнула я возмущенно и, забыв о пронзившем позвоночник ужасе, с раздражением захлопнула книгу.

Огни свечей по обеим сторонам фолианта высоко взметнулись, опалив меня жаром и заставив отступить. Камень на обложке сверкнул кроваво-алым и погас вместе со свечами.

Я резко выдохнула, а Эйвин потянул меня за руку, явно не меньше меня торопясь покинуть комнату.

– Нет, ну как так-то? – хныкала я, уже придя в себя от вспышки и снова переключившись на то, что меня так возмущало. – Неделя, ты представляешь? Книга дала мне неделю! И всего в двух последних строчках! Ну вот что ей стоило закончить свои гениальные стихи, минуя эти две последние строчки!!!

– Значит, так было нужно, Мартелла, – попытался успокоить меня подмастерье, утягивая дальше по коридору. – Книга действует в твоих интересах, пытаясь сделать так, чтобы ты превратилась в ведьму как можно быстрее.

– Или как можно быстрее погибла, – фыркнула я, впрочем не слишком веря в последний вариант.

Если фолиант был живой, то наверняка он был заинтересован в хозяйке… Впрочем, чем дракон Рока не шутит, может, Ведьмономикон, наоборот, любит тишину и покой? Безо всяких там недоведьмочек?

– В общем, я не собираюсь проходить инициацию в ближайшую неделю, – бросила я в сердцах. – Мне нужен отдых! Я вчера, можно сказать, чуть не погибла! И даже не успела отпраздновать чудесное спасение и получение Искры. Вон, даже Хмурю еще не поблагодарила!

В этот момент мы уже почти дошли до кухни, когда я резко замерла возле своей комнаты, намереваясь запереться там и немного повыть от отчаяния.

– Поблагодаришь после, а сейчас надо подумать, что вообще значили слова книги, – серьезно покачал головой Эйвин. – Пойдем на кухню, я нажарил картошки с чесноком, за завтраком и обсудим. Признаться, меня беспокоит то, что мы прочли…

– А меня не беспокоит, я совершенно спокойна! – воскликнула я, вопреки словам чувствуя в душе полный хаос. Распахнула собственную дверь и замерла с открытым ртом, забыв, что хотела добавить.

От того, что творилось в моей комнате, я потеряла дар речи.

Желание благодарить Хмурю за вчерашнее спасение как-то резко пропало. Зато появилось совершенно новое желание. Придушить ворона!

Моя постель, которую, клянусь, я любовно заправляла, расставляя в изголовье аж пять подушечек разных размеров, сейчас была беспардонно перевернута и измята. Одеяло сбилось и валялось на полу, подушки оказались раскиданы по всей комнате, а на простыне явно кто-то полежал. Как я об этом догадалась?

А очень просто! На белоснежной когда-то ткани сейчас разливалось фиолетово-красное пятно от вина, кувшин с которым стоял тут же, на комоде.

– Прости, у меня тут случайно бокал перевернулся, – невозмутимо бросил Хмуря, в этот самый момент скатываясь по креслу прямо на пол. На одно из моих новых платьев!

Я сперва не поняла, что вообще происходит. Казалось, что в комнате побывали воры и это они устроили тут погром. Но, приглядевшись, я поняла, что никакой это не погром, а вполне обычный, хоть и от этого не менее чудовищный беспорядок!

Перевернутое кресло стояло таким образом, чтобы задняя часть его спинки превратилась в крутую горку. И именно по ней вниз задорно скатывался мой фамильяр, на ходу уплетая порезанную на тонкие ломтики жареную картошку.

В общем, эта самая еда валялась разбросанной по всему полу и ковру, а Хмуря, не обращая на мусор ни малейшего внимания, хватал клювом новую порцию из миски, снова забирался на свою «горку» и скатывался вниз, весело раскинув крылья.

– Это что… моя картошка?… – выдохнул Эйвин и малость побагровел от возмущения.

Но до настоящего возмущения ему явно было еще очень далеко.

– Это что… мое платье?! – воскликнула я, когда возможность разговаривать более-менее вернулась.

В это время Хмуря макнул румяный ломтик угощения в соус из помидоров, подкинул его вверх, но попытка поймать его провалилась, и еда упала прямо на мой наряд, распластавшийся по ковру и измятый ножками мебели.

– Ох, жалость какая, – проговорил фамильяр, провожая картошку взглядом и рассматривая яркое красное пятно на желтой ткани одного из моих лучших нарядов.

Впрочем, у меня все наряды были лучшими и любимыми. Я ж их впервые в жизни покупала!

– Картошку уронил, – добавил ворон, намереваясь взять новую порцию.

То есть гадкого ворона беспокоило лишь то, что он проворонил свое угощение, а вовсе не испорченная одежда!

– Платье!!! – взвизгнула я, когда он снова умудрился взгромоздиться на кресло и съехать прямо в пышные складки моей юбки. – Зачем ты бросил на пол платье?

– А я что, по-твоему, должен был скатываться хвостом на ковер? – натурально возмутился ворон, вставая на огромные лапы и расправляя крылья. – Я ж себе все перья сотру!

– Да что ты за чудовище такое мерзопакостное!!! – всплеснула я руками и бросилась к птице с одной-единственной мыслью – придушить его на месте.

Я, признаться, уже забыла, что он мне жизнь спас, причем не один и не два раза. Забыла, что собиралась сердечно благодарить.

Да как вообще его можно за что-то благодарить?!

В голове клокотала ярость и больше ничего.

Я даже не подумала о том, что Хмуря, вообще-то, птичка не маленькая. А размеры его таковы, что в нашей схватке скорее он задрал бы меня когтями и заклевал бы огромным блестящим медью клювом, чем я причинила ему хоть какой-то вред. Мне было уже все равно! Я хотела обхватить его шею, зарыться пальцами в оперенье и повыщипать все к дракону Рока.

Но Хмуря оказался быстрее. Опять!

Взлетел к потолку, сел на спинку кресла, а когда я последовала за ним, ушмыгнул на шкаф.

Потолки в моей спальне стали значительно выше прежнего, и теперь наглый фамильяр удобно сидел там во весь свой рост в полной неприкосновенности.

– Я простой ворон, и мне тоже нужно как-то развлекаться! – возмутился он без капли раскаяния. – Имей совесть, недоведьма! Веди себя прилично!

– Я. Не. Недоведьма! – крикнула я, сжимая кулаки и примериваясь к шкафу так, чтобы залезть наверх.

Этот мерзавец на этот раз от меня не скроется. Бабушкой клянусь!

Однако, пока я открывала створки и забиралась на нижнюю полку ногами, негодяй взмахнул крыльями и перелетел на другую сторону комнаты, приземлившись на невесть откуда взявшееся тут изящное пианино из красного дерева.

Но мне было некогда восхищаться изобретательностью волшебной избушки, постепенно превращающейся в настоящий особняк. Я схватила одну из любимых подушек, сиротливо валявшихся на полу под ногами, и со всей силы бросила в наглую птицу.

Раз не могу взять его в ближнем бою, буду брать в дальнем.

Попала!

Подушка влетела аккурат ворону в верхнюю часть тела, впечатав того в стенку за пианино.

Жалко ли мне было его?

Да ни капли! Я, кажется, даже в ладоши хлопнула. Ну а что: если рыцарь из Мартеллы не очень, так хоть стрелок отменный!

– Так и прибить можно, между прочим! – возмутился Хмуря, каркнув от неожиданности и неловко перебирая огромными крыльями, чтобы подняться.

Все-таки его размер не всегда оказывался выгодной чертой.

Я в это время уже подбирала вторую подушку, готовясь к новой атаке.

– Кто еще будет спасать тебя, такую криворукую, если ты мне шею свернешь? – каркал он своим низким, чуть хриплым голосом.

И если секунду назад мне все ж таки стало его немного жаль: об стену он явно ударился неслабо, то после этих слов я еще сильнее замахнулась своим зарядом и, пока Хмуря не успел улететь, снова запустила в него подушкой.

Ворон опоздал всего на миг. Пухлое «пушечное ядро» застигло его буквально в полете. Он снова упал, на этот раз ударившись о стену слева от пианино.

– Глупая гусыня! – каркнул он.

– Я-те-щас-покажу-кто-здесь-гусь! Ощипанный! – фыркнула я, войдя в раж и бросаясь к ворону, пока он не успел встать и снова улететь. Затем упала на колени возле него, уже протягивая руки, чтобы обхватить его мощную шею.

Как ни странно, Хмуря даже не дернулся. Вместо этого он прищурил свои жуткие зеленые глаза, в которые я, признаться, старалась не глядеть, потому что своей мрачной и затаенной злобой они слишком не сочетались с наглым и шкодливым характером птицы. А затем он просто громко щелкнул клювом прямо возле моих пальцев.

От неожиданности я отдернула руки назад, потому что, клянусь, если бы не успела хотя бы на секунду, он бы мне палец откусил!

– Я не ощипанный, – прокомментировал он невозмутимо.

– Это пока! – крикнула я, пытаясь подавить приступ страха. Еще не хватало, чтобы этот хам заметил!

В этот момент Эйвин, что все это время стоял у двери и смотрел на происходящее, сцепив руки, проговорил:

– Его надо поймать и наказать. Чтобы неповадно было. В конце концов, он всего лишь твой фамильяр.

Да, стоило признать, что нервишки у подмастерья были покрепче моих. Впрочем, ему-то на костюм никто картошку не кидал и не съезжал на него своей тощей птичьей гузкой!

– Еще посмотрим, кто кого накажет, дармоед, – бросил Хмуря, в пару прыжков пересекая комнату. Теперь он оказался на моем столе, спокойно выпрямляясь и вычищая помидорный соус из когтей. Как будто ничего не произошло!

Мое нападение его явно ни капли не смутило.

– Ну, признайся, откуда ты взялся такой дерзкий, а? – спросил вдруг Эйвин, склонив голову набок.

И этот на самом деле невероятно серьезный вопрос вдруг словно ведром воды затушил атмосферу раздражения, царящую в комнате.

По воздуху разлилась странная тишина.

Мне мигом расхотелось драться, мстить и выщипывать перья ворону, который одним махом может сделать так, чтобы с меня кожа слезла, как с трясинного паука.

А вот услышать ответ на прозвучавший вопрос – еще как. Кажется, я даже дышать перестала.

Ворон медленно перевел взгляд с Эйвина на меня и обратно. Мне показалось, что его круглые зеленые глаза изнутри полыхнули желтым пламенем.

Затем он отвернулся, как ни в чем не бывало поправляя помятое оперение на крыльях.

– Дареному ворону в клюв не смотрят, – ответил он так, словно бы это что-то значило.

После этого запал драться окончательно испарился. Разом как-то накатила усталость. Я упала на стул рядом с пианино и вздохнула.

– Ладно, Мартелла, – примирительно проговорил подмастерье, – пойдем попьем чаю, раз… картошка закончилась. Я еще что-нибудь для тебя поджарю. Заодно подумаем, что подразумевала книга под словами: «Там море плещется волнами, там камень блещется углями, и замок выше облаков». Не припомню таких замков, признаться. А еще не мешало бы понять, почему «Мартелла знает место встречи».

Я снова вздохнула и закрыла глаза ладонью.

– Потому что я знаю, Эйв, – ответила спокойно, но голос все равно дрогнул.

Мне было сильно не по себе оттого, что Ведьмономикон был в курсе даже того, что творится у меня в голове. Если бы книга не добавила фразу «Мартелла знает место встречи», мы могли бы неделями и месяцами пытаться угадать, про какой замок идет речь. Ведь в Вальтариуме хоть и не тысячи замков, но уж сотни точно. И пусть особенно высоких среди них не так уж и много, все равно выборку можно было сократить разве что до нескольких десятков. Это ж сколько времени пришлось бы потратить на то, чтобы найти в каждом из них Искру Воды?

– Правда? – удивился Эйвин, и краем глаза я видела, как притих справа черный фамильяр, прислушиваясь к каждому нашему слову.

Конечно! Ведь он-то не читал слов Ведьмономикона!

В общем, к этому моменту злость меня окончательно отпустила, осталась лишь усталость и… легкая жалость к ворону. Если честно, где-то в глубине души я понимала, что он мне просто мстил. Каждой своей мелкой пакостью он просто мстил мне за то, что я привязала его кровавой клятвой. Без его на то желания.

Хмуря хоть и был простой птицей, все же при этом каким-то неуловимым образом был очень умен и обладал силой настоящего мага. Сильного и опасного. А какова была бы реакция настоящего колдуна, если бы его привязала к себе глупенькая неинициированная ведьма, заставляя помогать себе с вхождением в силу?

Ну… полагаю, что настоящий маг меня прибил бы по-тихому в уголочке. А если бы не смог, так ежедневно подсыпал бы мне яду в суп и плевал в кашу.

Как минимум.

Я же умудрилась отделаться всего лишь парочкой испорченных платьев!

Пока.

Впрочем, несмотря на то, что все это прекрасно укладывалось у меня в голове, я, однако, не собиралась спускать Хмуре его шуточки. Однажды я уже обещала себе показать ворону всю степень жестокости его юмора. И придет день, когда я это сделаю.

Но сейчас мне хотелось немного удовлетворить его любопытство, поэтому я решила произнести вслух слова Ведьмономикона, а затем расшифровать так, как я их понимала:

– Итак, слова загадки звучали следующим образом:

 
«Там море плещется волнами,
Там камень блещется углями,
Там замок выше облаков,
Там Искра спит средь васильков…»
 

Эйвин и Хмуря притихли, явно внимательно меня слушая. Это было приятно! Я прямо как актриса на сцене! И пока мой маленький театр снова не превратился в цирк, начала объяснять:

– Дело в том, что буквально полгода назад, когда я выпускалась из детского дома, к нам приезжал бродячий артист-сказочник. И прежде чем уехать, осознав, что на нас не заработать, он успел рассказать нам лишь одну историю. О замке, стоящем на побережье Ветреного моря. Это на границе Вальтариума, довольно далеко отсюда. Замок это непростой, и о нем ходит множество легенд. Я думаю, что речь в книге идет именно о нем.

– Почему же о нем, а не о каком-нибудь другом замке? – приподнял бровь Эйвин. – В конце концов, Вальтариум омывается двумя морями. Ветреным и Тарским. Тарское, кстати, гораздо ближе. Всего час езды в карете.

Я вздрогнула при воспоминании о подобной поездке и слегка скривилась. Та еще пытка, я вам скажу!

– Замок, о котором я говорю, не совсем обычный, – продолжала я. – Его стены черны как ночь, потому что созданы из легендарного антрацитового камня. А на что еще могла намекать книга, если не на это, странными словами: «Там камень блещется углями»? Как можно блестеть углем? Я думаю, только в двух случаях: либо там все сожжено и покрыто сажей, либо речь идет об «угольном» антрацитовом камне. Впрочем, я понятия не имею, что означает: «Там Искра спит средь васильков». Полагаю, что где-то на территории замка есть поляна васильков, и нам придется ее найти. Но вот с местом назначения вопросов у меня точно нет.

И неожиданно Эйвин кивнул, проговорив:

– Учитывая, что книга добавила фразу о том, что ты знаешь место встречи, полагаю, ты права. Но тебя не настораживают строчки о Страхе?