Текст книги "Цепная реакция"

4

НИККИ

НЕ ПОНИМАЮ, СКОЛЬКО прошло времени. То и дело звонит телефон, но я не отвечаю – ведь это не Марко мне звонит. То и дело приходят эсэмэс, но я молчу – ведь это не Марко мне пишет.

Не знаю, сколько уже сижу на пляже и плáчу. На самом деле мне плевать на это. Прошу малыша в животе дать мне сил, но чувствую себя слабой как никогда.

Наконец до меня доносится знакомый голос.

– Ник!

Поднимаю глаза. Это Кендалл. Мы с ней лучшие подруги аж с детского сада – там мы однажды, чтобы сфотографироваться, нарядились в одинаковые платья и говорили всем, что мы близнецы. Хотя мисс Труди укорила нас, что вранье не относится к «основополагающим принципам» обучения. В четыре года мы и знать не знали ни о каких «основополагающих принципах», но когда мисс Труди произнесла эти слова таким суровым тоном, мы поняли, что вляпались.

Не успеваю ничего сказать, как Кендалл плюхается на колени рядом со мной.

– Я слышала.

Наверное, она имеет в виду наше расставание с Марко, но вряд ли догадывается, что я могу быть беременна. Утыкаюсь лицом в ладони.

– Не могу в это поверить.

– Понимаю. – Она сидит совсем близко.

– Он променял меня на банду. – Я смотрю на подругу. У нее светлые волосы и карие глаза – в общем, она совершенная моя противоположность. – Сказал, что я, типа, не совсем мексиканка.

Кендалл мотает головой, раздраженно фыркая.

– Вот ублюдок.

Несколько раз вдыхаю и выдыхаю. Пытаюсь стереть слезы с лица.

– Как ты узнала?

Она морщится.

– Пыталась до тебя дозвониться, писала эсэмэски, а ты молчишь. Тогда связалась с Марко и спросила, где ты. Ну, он и рассказал.

– Я призналась, что люблю его. Он ответил, что хочет встречаться с другими людьми. Потом заявил, что уже давно тусит с «Кровью» и что мы можем остаться друзьями. Типа, я всегда могу рассчитывать на секс по дружбе. Представляешь, Кендалл? Как будто я могу вот так просто взять и выключить свои чувства, словно кран закрыть.

От слов «секс» и «дружба», произнесенных на одном дыхании, меня просто передергивает.

Кендалл вздыхает.

– Знаю, сейчас в это трудно поверить, но ты найдешь себе другого парня.

– Я не могу делать это ни с кем другим.

– Что делать? – спрашивает подруга, явно смущаясь.

Гляжу на нее – единственного человека, которому я могу доверять больше, чем кому-либо еще.

– Кажется, я… я беременна.

Ее взгляда, в котором смешались ошеломление и жалость, оказывается достаточно, чтобы я снова разрыдалась.

Кендалл обхватывает мое лицо ладонями и заставляет посмотреть на нее.

– Все будет в порядке, Никки. Я здесь, с тобой. Помни об этом, хорошо?

Киваю. Не от нее, а от Марко мне хотелось бы услышать эти слова.

– Какой срок? – спрашивает подруга.

– Недели полторы.

– Тест сделала?

Мотаю головой. Я рассчитывала, что, после того как расскажу об этом Марко, мы с ним поедем в аптеку в какой-нибудь город подальше от нашего, чтобы нас никто не узнал.

Кендалл тянет меня за руку, вынуждая подняться.

– Сначала я куплю тебе тест, и мы сможем во всем убедиться. Слушай, случилось то, что случилось, и ты это не исправишь. Давай пока что узнаем наверняка. Договорились?

Проблема в том, что сейчас я понятия не имею, хочу ли знать все наверняка. Меньше знаешь – крепче спишь, так, кажется?

Я молчу всю дорогу, пока Кендалл везет меня в аптеку, а потом обратно, к ней домой. Сижу на краешке ванны и нервно грызу ногти, пока она, прочитав инструкцию, не вручает мне палочку теста. Нужно пописать на эту палочку, и я узнаю, ношу ли в себе ребенка Марко или нет.

Я смотрю на тест.

– Не могу, – наконец говорю я Кендалл. – Мне просто… просто нужно еще раз увидеться с Марко. Нужно поговорить с ним лицом к лицу. А потом я сделаю тест. Марко сейчас у Малнатти. Если у меня получится вытащить его с вечеринки и поговорить, может быть, мы все уладим.

– Не… не думаю, что это хорошая идея.

– Я должна увидеться с ним сегодня вечером, Кендалл. – Снова смотрю на тест. – Не смогу сделать это без него.

Я понимаю, что мои слова звучат жалко. Но мне просто нужно выяснить, смогу ли я сделать что-нибудь, чтобы изменить его мнение о «Мексиканской крови»… и обо мне… и о торговле наркотиками.

Кендалл поднимается.

– Уверена, что хочешь с ним разговаривать?

– Да.

На самом деле мне столько нужно ему сказать сейчас – того, что раньше не удавалось произнести. Если Марко узнает, как сильно я о нем беспокоюсь, он обязательно передумает. Не могу представить, чтобы другая девушка любила его сильнее, чем я. Кладу тест на беременность обратно в коробочку и засовываю в сумку.

– Ладно, тогда давай подготовим тебя как следует, – заявляет Кендалл, ведет меня к себе в комнату и изучает свой шкаф в поисках того, что бы мне надеть. – Я по-прежнему считаю, что встречаться с Марко прямо сейчас – отвратительная идея, но если ты твердо решила это сделать, не стану тебе мешать. Только прежде мне надо убедиться: ты выглядишь так сногсшибательно, что Марко наложит в штаны от твоего вида.

В конце концов подруга останавливается на узких облегающих джинсах и дизайнерском топе, доставшемся ей от матери, когда та решила, что больше не хочет его носить.

Оказавшись на вечеринке, я делаю глубокий вдох и с высоко поднятой головой, взяв Кендалл под руку, пересекаю огромный белый шатер посреди лужайки.

Осматриваюсь. Кажется, праздновать начало летних каникул тут собралась вся школа. Играет музыка. Одни едят. Другие танцуют. Ищу вокруг знакомое лицо, от одного взгляда на которое у меня каждый раз начинает бешено биться сердце.

Ищу – и наконец вижу… как в дальнем углу шатра Марко обжимается с Марианой Кастильо. Она одна из самых неприступных и красивых бандитских подружек, и девушки в Фейерфилде предпочитают держаться от нее подальше. Марко целует ее, целует так знакомо – я слишком хорошо знаю как. И лапает Мариану за задницу – теми же пальцами, что всего два дня назад прикасались к моему обнаженному телу.

«Нет».

Закрываю глаза, изо всех сил мечтая, чтобы только что увиденная картина исчезла из памяти. Напрасно.

Снова открываю глаза – и только теперь замечаю, что многие девяти– и десятиклассники откровенно пялятся на меня. Девчонки, живущие в северных районах, смотрят с жалостью, но мексиканки из южных кварталов перешептываются и хихикают. Злорадствуют, довольные, что Марко дал своей богатой зазнавшейся подружке от ворот поворот.

Буркнув Кендалл, чтобы не ходила за мной, поворачиваюсь и выскакиваю из шатра, не останавливаясь ни на секунду, пока через двадцать минут не вваливаюсь к себе домой. Поднимаюсь наверх и запираюсь в своей в комнате. Какая же я идиотка.

Достаю из сумочки тест на беременность и вынимаю его из упаковки. Долго медленно выдыхаю. Вот оно. «Момент истины». Незаметно проскальзываю в ванную, радуясь, что вся семья смотрит в гостиной телевизор.

Сделав все, что требуется по инструкции, я держу полоску теста и с нетерпением жду результатов. Гляжу в пластиковые окошечки, где вот-вот проявится моя судьба, а в голове вихрем проносятся три урока, которые Марко сегодня, сам того не зная, мне преподал.

Парни соврут тебе в лицо, чтобы просто заняться с тобой сексом. Не верь парню, который говорит: «Я люблю тебя». И никогда не встречайся с парнем из южных кварталов Фейерфилда.

5

ЛУИС

ПРОШЛО ДВЕ НЕДЕЛИ после моих разборок со змеей, и вот я, в смокинге, на свадьбе брата. Не думал, что Алекс когда-нибудь женится. И опять же не думал, что когда-нибудь снова вернусь в Иллинойс. Но вот же мы, все здесь, в съемном особняке на Шеридан-роуд в Уиннетке[9]9
  Уиннетка – богатая деревня, расположенная в 26 км к северу от центра Чикаго, на юго-западном побережье озера Мичиган, в штате Иллинойс.


[Закрыть]. До южных кварталов Фейерфилда, где мы раньше жили, отсюда меньше пятнадцати минут езды, но я словно оказался в совершенно другом мире.

– ¿Estás nervioso?[10]10
  Нервничаешь?


[Закрыть] – спрашиваю я, глядя, как Алекс безуспешно пытается заставить галстук-бабочку сидеть ровно.

– Estoy bien[11]11
  Я в порядке.


[Закрыть], Луис. Просто эта зараза не хочет вести себя как полагается, – сердито ворчит Алекс. Он вытягивает непослушную полоску ткани из-под белоснежного накрахмаленного воротника и в ярости швыряет на пол. Потом проводит рукой по волосам, тяжело вздыхает и смотрит на меня. – Как, черт тебя подери, ты умудряешься справиться с галстуком, чтобы не казалось, что его завязывал ребенок?

Я вытаскиваю из кармана взятого напрокат смокинга сложенный лист бумаги. Стараюсь не обращать внимания на ноющую боль во все еще не зажившей руке. Гордо машу этим листочком у Алекса под носом.

– Нашел в инете инструкции и распечатал, – говорю я.

– Ну ты гений, Луис, – встревает в разговор наш брат Карлос. Быстро подойдя, он выхватывает у меня из рук листок с инструкцией.

Карлосу вообще не надо беспокоиться ни о смокингах, ни о галстуках – он в парадном военном мундире. По тому, как он стоит, высокий и стройный, в этой форме, я вижу: брат гордится тем, что он на военной службе, вместо того чтобы впахивать на банду, как в те времена, когда он жил в Мексике со мной и Mamá[12]12
  Мама.


[Закрыть].

– Вот, – Карлос поднимает с пола галстук и сует его вместе с инструкциями Алексу в руку. – Ты же не хочешь заставлять невесту ждать у алтаря? А то решит еще бросить тебя и выйти замуж за какого-нибудь бледнолицего чувака с инвестиционным портфелем в загашнике.

– Ты специально меня бесишь? – спрашивает Алекс, отпихивая ржущего Карлоса от прозрачного пластикового контейнера с аккуратно упакованной красной розой-бутоньеркой.

Тот кивает.

– Estoy tratando[13]13
  Пытаюсь.


[Закрыть]. У меня не было шанса тебе подгадить, Алекс, с тех пор как я завербовался девять месяцев назад. No puedo parar[14]14
  Не могу удержаться.


[Закрыть].

Только я собираюсь предложить Алексу помощь с галстуком, как входит mi’amá.

– А что это вы тут делаете, мальчики? – спрашивает она таким тоном, как будто мы всё еще заигравшиеся маленькие шалуны.

– Спорим, – выдает Карлос очевидное.

– На споры уже нет времени.

Карлос чмокает ее в щеку.

– Всегда есть время на споры, когда ты Фуэнтес.

Мама косится на него и воздевает глаза к потолку.

– Dios mío ayúdame[15]15
  Боже, помоги мне.


[Закрыть].

Она забирает у Алекса галстук и накидывает ленту ему на шею. Поскольку наша мама – профессионал, меньше чем через десять секунд бабочка готова. Алекс бормочет:

– Спасибо, ма.

Закончив, мама глядит на Алекса, потом обхватывает его лицо ладонями.

– Мой старший hijo[16]16
  Сын.


[Закрыть] женится… Отец гордился бы тобой, Алехандро. Колледж окончил, а теперь и женат… Только не забывай, пожалуйста, откуда ты родом. ¿Me Entiendes?[17]17
  Ты меня понимаешь?


[Закрыть]

– Не забуду, – обещает Алекс.

Mi’amá прикалывает бутоньерку к его лацкану, потом отступает и обводит нас взглядом, всех троих. Кладет ладони на грудь над сердцем. Глаза ее блестят от слез.

– Мои мальчики совсем выросли.

Алекс просит:

– Мам, не плачь, пожалуйста.

– Да я и не плачу, – лукавит она, а слеза предательски вытекает из уголка глаза и бежит по щеке. Мама быстро смахивает ее, выпрямляется и направляется к двери. – Карлос, Луис, соберите всех друзей жениха и скажите им, пусть готовятся. – Она переводит взгляд на Алекса. – Заканчивай одеваться, Алехандро. Свадьба вот-вот начнется.

Дверь за мамой закрывается, оставляя нас одних. Я наблюдаю, как Алекс приближается к окну, выходящему на озеро Мичиган. Стулья, рядами расставленные по пляжу, уже заполнены гостями. Все ждут жениха и невесту.

– Я не могу, – говорит он.

Подхожу ближе, надеясь разглядеть в его лице, что он шутит. Увы, не шутит. Я смотрю на настенные часы.

– Мм… Алекс, ты понимаешь, что свадьба должна начаться через десять минут, да?

– Оставь это мне, я разберусь, – командует Карлос, беря ситуацию на себя. Обнимает Алекса за плечи. – Ты изменил Бриттани?

Старший брат качает головой.

– Влюбился в другую девчонку?

Снова нет. Карлос отклоняется от него и скрещивает руки на груди.

– Тогда доводи дело до конца. Я не для того отпрашивался в увольнение и сломя голову мчался в Чикаго, чтобы ты сейчас все отменил, Алекс. И кстати, ты любишь гринго[18]18
  Гринго – так в испаноязычных и португалоязычных странах называют англоговорящих выходцев из Европы и Америки, не знающих испанского языка.


[Закрыть] и обещал, что женишься на ней, после того как вы оба окончите колледж. Дело сделано. Не давай задний ход.

– Что ты натворил, Алекс? – Теперь я совсем сбит с толку.

Он тяжело вздыхает.

– Я не рассказал ей новости. Не сказал, что в конце лета мы возвращаемся в Чикаго.

Вся наша семья уже почти три года живет в Колорадо. Переезд в Чикаго с Бриттани не прокатит.

– То есть как это «мы возвращаемся в Чикаго»?

– Долгая история. Родители Брит передают опеку над ее сестрой Шелли штату Иллинойс. Шелли двадцать один, и она попадает в какую-то там программу штата по финансовой поддержке инвалидов. Иными словами, ей придется уехать из Санни-Акрс сюда, в Чикаго. Брит пока не знает. А еще она не знает, что Северо-Западный университет берет меня в магистратуру. Я уже принял их предложение.

– И ничего этого ты ей не рассказал? – изумляется Карлос. – Ну, чувак, ты попал.

Алекс трет затылок и морщится.

– Я даже не рассказывал ей, что вообще писал в Северо-Западный. Она думает, после свадьбы мы в Боулдере остаемся.

Мне отлично известно, что будущая жена моего брата не хочет возвращаться в Иллинойс. Я слышал, как она рассказывала, что ей страшно ехать туда, где Алекса подстрелили и избили так, что он был на волосок от смерти, когда он захотел выйти из «Мексиканской крови». Он, правда, говорил ей, что теперь нет никакой опасности, так как банда распалась на отдельные группы, а ее новый главарь, Чуи Сото, сидит в тюряге. Да что там, все мы уверяли Бриттани, что у Алекса нет никакой бандитской мишени на спине, но она нам не особо верила.

И я знаю, чего Алексу стоило уговорить Бриттани провести свадьбу здесь, в Чикаго. Мне кажется, она согласилась только в надежде, что ее родители все-таки приедут на церемонию, несмотря на то что терпеть не могут моего брата.

Они ненавидят Алекса за то, что он мексиканец. И за то, что беден. И за то, что был в банде. Два из трех пунктов по-прежнему в силе, и поэтому они считают Алекса совершенно неподходящей партией для их дочери. Семья Бриттани богатая, белая и заносчивая. Хотя ее отцу, мистеру Эллису, стоит отдать должное. Он попытался узнать Алекса ближе. Какое-то время назад, приехав в Боулдер, он пригласил его на гольф. Но это была плохая идея. Гольфист из моего брата абсолютно никакой. По одним его старым бандитским наколкам это ясно.

Родителей Бриттани не видно. По крайней мере пока. Бриттани надеется, что отец с матерью поведут ее к алтарю, но на всякий пожарный есть и план «Б» – что она пойдет по проходу под руку с отцом подруги Карлоса, доктором Вестфордом. Как бы то ни было, мой брат будет ждать ее у алтаря.

Алекс пожимает обтянутыми черным смокингом плечами и направляется к двери.

– Лучше пообещай мне, что, если она сегодня ночью вышвырнет меня из спальни, я приду спать к кому-нибудь из вас.

– Прости, братан, но мы с Киарой девять месяцев не виделись, – отвечает Карлос. – Я не собираюсь делить свой номер в отеле ни с кем, кроме нее. К тому же твоя девственница-невеста наверняка захочет окончательно оформить ваш брак.

Алекс тяжело вздыхает. Я почти уверен, что они с Бриттани «окончательно оформили» свои отношения еще несколько лет назад. И почти уверен, что Карлосу об этом прекрасно известно.

– Ты должен ей сказать, – настаиваю я. – До свадьбы.

– Нет времени, – перебивает Карлос. Ситуация его явно забавляет. – Приятно начинать семейную жизнь со лжи и обмана. Ты просто идеальный образец для подражания, братец. – Он хлопает Алекса по спине.

– Cállate[19]19
  Заткнись.


[Закрыть], Карлос. Я скажу ей.

Я уточняю:

– До церемонии или после?

Из открытых окон до нас долетает переливчатый перебор струн арфы. Мы, все трое, смотрим друг на друга и знаем, что наша семья никогда уже не будет прежней.

– Так, парни, хватит, – говорит наконец Алекс и открывает дверь, но вдруг останавливается. Наклоняет голову, крепко зажмуривает глаза. – Хотел бы я, чтобы Пако был тут, – бормочет он.

Пако был лучшим другом Алекса. Он погиб, когда они учились в выпускном классе. Мой брат так и не смирился с этой потерей.

– Я тоже, – говорю я и осеняю себя крестом, вспоминая о парне, к которому мы относились так, словно он был настоящим Фуэнтесом, одним из нас.

– Угу, – соглашается Карлос. – Но он и так здесь. Ты же знаешь, что он наблюдает за тобой.

Алекс кивает и выпрямляется. Если бы не Пако, моего старшего брата сейчас бы здесь не было. Он бы тоже лежал в гробу.

Алекс с Карлосом не догадываются, что я знаю, как умер Пако. В него выстрелил Гектор Мартинез, глава «Мексиканской крови». А еще Гектор убил моего отца и даже стрелял в Алекса. Гектор Мартинез был нашим врагом. И моя жизнь могла бы быть совсем другой, не сдохни он сам, потому что тогда свои дни я посвятил бы мести врагу.

Мне было одиннадцать, когда я узнал, кто убил Papá, когда Алексу было всего шесть, а mi’amá была беременна мной. С тех пор я сдерживал стремление отомстить Гектору, но оно огнем тлело во мне, пока Мартинез не умер, оставив наконец мою семью в покое и безопасности.

От одной мысли о Гекторе Мартинезе я начинаю беситься. Делаю глубокий вдох и следом за Алексом и Карлосом иду к месту свадебной церемонии. Вместе с остальными гостями мы стоим возле священника, и на какой-то момент я даже забываю о прошлом.

– Алекс, а ты аррас взял? – спрашивает Карлос.

Аррас – это тринадцать золотых монеток, которые мой старший брат должен вручить Бриттани. Это символ того, что он доверяет своей будущей жене и уверен в ней. В нашей семье аррас передается от родителей к детям, и это хорошая традиция, потому что иначе я не знаю, где бы Алекс смог раздобыть золотые монетки. Это будет не традиционная мексиканская свадьба, раз Бриттани не мексиканка, но некоторые наши родные традиции было решено соблюсти.

Алекс роется в карманах.

– Черт. Забыл в комнате.

– Я принесу, – говорю я и бегу в импровизированную гримерку.

– Поторопись! – это Карлос с Алексом кричат мне вслед.

Распахиваю дверь – и понимаю, что я здесь не один. Девушка, примерно моего возраста, стоит в гримерке и смотрит в окно. Белое платье оттеняет медового цвета кожу, и один только взгляд на незнакомку заставляет меня замереть на месте. Она просто сногсшибательна. Темные волнистые волосы струятся по спине девушки, а ее лицо вызывает у меня в голове мысли о небесных ангелах. Она явно из гостей, приглашенных на свадьбу, но я никогда ее прежде не видел. Точно бы запомнил, если бы встретил.

Ослепляю девушку своей фирменной улыбкой.

– ¡Hola! Yo soy Luis. ¿Quieres charlar conmigo?[20]20
  Привет! Я Луис. Не хочешь поболтать?


[Закрыть]

Она молчит.

Я указываю на дверь.

– Мм… la boda va a empezar[21]21
  Свадьба начинается.


[Закрыть], – говорю, хотя по тому, как незнакомка морщится, ясно, что ей на это плевать.

– Слушай, говори по-английски, – наконец отвечает она. – Здесь тебе не Мексика.

Ого! А chica[22]22
  Девушка, детка, крошка.


[Закрыть] -то с характером попалась.

– Извини, – говорю. – Показалось, что ты мексиканка.

– Я американка, – сквозь зубы цедит девушка, потом поднимает блестящий сотовый и помахивает им. – И я разговариваю по телефону. Это личное. Не возражаешь?

Уголок моего рта изгибает ухмылка. Она может сколько угодно заявлять, что чистокровная американка, но, клянусь левым яичком, в ее дерзких венах течет самая настоящая мексиканская кровь.

Беру аррас и снова улыбаюсь незнакомке.

– Прибереги для меня танец, mi chava[23]23
  Детка моя.


[Закрыть].

Красотка заканчивает разговор, с кем бы она там ни общалась, и фыркает в ответ.

– Ага, ты, стало быть, один из тех парней, что улыбаются девушке и флиртуют с ней, только чтобы в койку затащить, а потом наделают проблем себе на задницу и сваливают, когда меньше всего этого ожидаешь?

– О, так ты, оказывается, слышала обо мне, – говорю я и подмигиваю. Девушка идет к двери, но я протягиваю руку и перехватываю ее на полпути. – Я просто пошутил. Не принимай жизнь так близко к сердцу, mi chava.

Ангел влепляет мне пощечину – явно рассчитывает припугнуть. Но это лишь сильнее меня заводит.

– Как ты смеешь мне указывать, как относиться к жизни! Ты со мной даже не знаком!

Обычно я стараюсь не иметь дел с девушками с характером. Я достаточно таких повидал и знаю, что их muy creídas[24]24
  Твердые принципы.


[Закрыть] приносят больше проблем, чем оно того стоит. Хотя они всегда меня привлекали, тут ничего не поделаешь. Наверное, у Фуэнтесов это в крови – связываться с девушками, которые совершенно точно не хотят, чтобы с ними связывались.

– Луис, ты задерживаешь церемонию! – громко кричит из вестибюля mi’amá. В следующую секунду она заходит в комнату и удивленно поднимает брови, лицезрея меня и ангела, стоящих так близко, что, наклонись я совсем чуть-чуть, мог бы поцеловать девушку. – Что тут происходит? – вопрошает мама, словно мы собирались заняться чем-то неприличным, а она успела как раз вовремя, чтобы нам помешать.

– А что, собственно, происходит? – повторяю я, обращаясь к незнакомке. Специально припираю ее к стенке, да.

Девушка машет сотовым.

– Я разговаривала, когда этот ворвался и начал ко мне подкатывать.

– Этот – мой сын. А вы… – Mamá прищуривает глаза. Вот блин. Мамуля в режиме допроса. Если она настроилась выбить из вас информацию, то вам лучше не попадаться ей на глаза.

– Никки Круз, – с гордостью в голосе отвечает девушка. – Мой отец – врач Алекса.

Не мексиканка, значит? Ну-ну… Я не ошибся. У этого ангела не просто красно-бело-зеленая кровь[25]25
  Красно-бело-зеленая кровь – намек на абсолютно «чистокровное» мексиканское происхождение Никки. Флаг Мексики представляет собой вертикальные красную, белую и зеленую полосы с гербом страны на их фоне.


[Закрыть] течет по венам. Ее отец, доктор Круз, – тот самый хирург, который вытаскивал у Алекса из плеча пулю, когда того подстрелили несколько лет назад. С тех пор доктор время от времени проверяет, все ли у брата в порядке.

Mamá кивает и внимательно, с головы до ног, разглядывает Никки Круз, дочь хирурга.

– Свадьба вот-вот начнется. Ándale[26]26
  Пойдем.


[Закрыть], Луис.

Перед тем как отвернуться и выйти из комнаты, я успеваю тайком, но совершенно откровенно и нагло подмигнуть Никки – просто чтобы дать понять, что ее штучки даром не прошли, и заставить злиться. Она показывает мне средний палец, вряд ли рассчитывая, что это меня позабавит, но мне весело.

Не могу дождаться танцев. Как и старшие братья, я никогда не пасую перед вызовом, а Никки Круз явно не из тех, кто легко сдается. К концу дня я уверен, что смог бы убедить ее стать моей новой девушкой – по крайней мере на то время, пока не вернусь домой, в Колорадо.