Текст книги "Каролина"

Пьер проводил Каролину в ее номер и тепло пожелал спокойной ночи. Как хорошо, что у нее появился друг, подумала девушка, надеясь, что Пьер хоть отчасти примирит ее со взбалмошным Алексом Бовизажем.

Закутавшись в одеяло, Каролина скоро поняла, что, несмотря на усталость, не может уснуть. Она напряженно прислушивалась к звукам в коридоре, полагая, что вот-вот раздадутся знакомые шаги. Помимо воли, размышляя о том, где сейчас Алекс, девушка старалась отогнать мысли об этом непредсказуемом человеке. В конце концов, она забылась неглубоким сном, но уже через несколько часов проснулась, разбуженная прозвучавшим неподалеку приглушенным смехом Алекса. Каролина едва не выскочила из постели, чтобы удовлетворить свое любопытство, но тут до ее ушей донесся нежный женский голос. Девушка не слышала слов, но интонации Алекса сказали ей больше, чем она хотела знать. Внезапно ей стало холодно, и она съежилась под толстым одеялом, почувствовав, как слезы заструились по щекам. Каролина вспомнила ту волшебную, хотя и постыдную ночь, которую не так давно провела в объятиях Алекса. Бессильно сжав кулачки, она в отчаянии прошептала:

– Дьявол! Я тебя ненавижу!

ГЛАВА 10

Утром Каролина решила держаться с Алексом как можно отчужденнее. Она злилась на себя за то, что поведение Алекса задело ее, а еще больше – на него, за то, что он причиняет ей боль. Девушка чувствовала себя несчастной и усталой. Однако несмотря ни на что, день начался не так уж плохо: еще до того как Каролина допила утреннюю чашку шоколада, от мадам Фонтейн доставили новое платье. Увидев это произведение искусства, Каролина так обрадовалась, словно получила подарок ко дню рождения.

Поистине наряд был выше всяких похвал и отличался изысканной простотой покроя. Кремовый цвет платья как нельзя больше шел Каролине. Талию подчеркивал широкий темно-зеленый пояс. Мадам Фонтейн прислала ей также бархотку на шею, туфли, нижнее белье, чулки и даже шляпу с широкими полями и перьями. Казалось, платье специально создано для Каролины: она поняла это, увидев себя в зеркале. Чрезвычайно довольная своим видом, девушка решила спуститься вниз.

Дойдя до двери ресторана, она остановилась, увидев в зале Алекса. Откинувшись на спинку стула, он разговаривал с незнакомым Каролине мужчиной. Алекс заметил девушку не сразу, и она успела овладеть собой и принять равнодушно-отстраненное выражение. Однако при виде Каролины на лице Алекса появилась такая неотразимая улыбка, что решимость девушки растаяла, как снег под лучами солнца. Он стремительно поднялся и, к величайшему изумлению Каролины, поднес к губам ее руку.

– О, cherie, ты великолепно выглядишь! Тебе известно, что я не слишком щедр на комплименты, поэтому можешь мне поверить!

Благодушие Алекса обескуражило девушку, а его свежий и бодрый вид раздражал ее. Вместо того чтобы смотреть на него с холодной отчужденностью, она вспыхнула.

Весь день Алекс пребывал в таком же хорошем настроении и блистал остроумием. Наблюдая за ним, Каролина вспоминала, как плакала из-за него ночью, и ее сердце наполнялось горечью. Однако стоило Алексу тепло заговорить с Каролиной или словно невзначай чуть сжать ее руку, как она тут же таяла.

Они провели вместе почти целый день, но за все это время Каролина не нашла в себе сил серьезно поговорить с Алексом. После завтрака он взял ее на прогулку по Нью-Йорку.

– Я понимаю, Каро, что сейчас положение города кажется совершенно безнадежным, но готов держать пари на любую сумму, что он возродится во всем своем великолепии. Не сомневаюсь, что теперь, когда война окончена, повсеместно возобновится деловая активность и Нью-Йорк извлечет из этого большую выгоду. Убежден, что вскоре город станет крупнее и оживленнее, чем прежде.

Во время прогулки Каролина ловила на себе восхищенные взгляды мужчин. Новая шляпка была ей удивительно к лицу; золотисто-медные локоны выбивались из-под широких полей, выразительные карие глаза сияли.

В голубом небе, по-осеннему прозрачном и ясном, мягко светило солнце, дул слабый, чуть прохладный ветерок. Словом, день для октября выдался на редкость хорошим.

Каролина с любопытством оглядывалась по сторонам, и Алекс с удовольствием наблюдал за ее оживленным лицом. Он видел, какие взгляды бросают на нее мужчины и как пылают от этого щеки Каролины. Девушка столь явно наслаждалась своим новым нарядом, что у Алекса не хватило духу увести ее с улицы, хотя он инстинктивно чувствовал: Каролину необходимо избавить от этих дерзких и наглых взглядов. Его удерживало лишь то, что он и сам весь день так же открыто любовался ею. Делая вид, будто ничего не замечает, Алекс поддерживал непринужденную беседу.

Между тем Каролину не на шутку задело, что Алекс совсем не замечает, какое внимание она к себе привлекает.

Девушке даже не верилось, что рядом с ней тот же человек, который всего пару дней назад набросился на нее из-за полковника Костюшко. Она снова вспомнила женский смех, услышанный ею ночью. Мысль, что Алекс охладел к ней, привела Каролину в глубокое уныние. Интересно, что за женщина была у него? А вдруг Алекс влюбился? Если так, то перемена в его поведении вполне объяснима, но это предположение еще больше расстроило Каролину.

Вернувшись в гостиницу, Каролина увидела в своем номере мадам Фонтейн. Модистка разложила на кровати еще три новых платья и радостно улыбалась, предвкушая похвалы Алекса. Наряды были в разном стиле, но все одинаково хороши. Первое – в стиле «полонез» – из бледно-золотистого шелка и отделанное тесьмой цвета слоновой кости; второе – более традиционное – из белого муслина с желтыми и бледно-зелеными полосками, длиной до щиколотки, с длинным корсажем на косточках, с глубоким декольте, отделанным оборками, и с небольшим турнюром. Третье… от третьего платья у Каролины захватило дух! По фасону оно напоминало то, что она носила сейчас, но в другой цветовой гамме. На плотной основе из ткани цвета слоновой кости лежали нежные слои прозрачного газа персикового оттенка. Мягко приподнятый турнюр был выполнен из того же воздушного газа, что и длинные рукава. Каролина прикладывала к себе то одно, то другое платье и кружилась с ними по комнате, словом, вела себя, как ребенок. Колетт Фонтейн и Алекс переглянулись и обменялись понимающими улыбками. Потом мадам Фонтейн указала на несколько круглых коробок, поставленных у стены. В них лежали сумочки, туфли, шляпки, белье и чулки, подобранные для каждого платья.

– Я принесла вам по одному платью на каждый случай: полосатое надевайте утром, зеленое и персиковое – днем, золотое – вечером. Персиковое я выбрала специально для вас, cherie, и в нем вы будете выглядеть совсем взрослой.

Каролина просияла.

– О, мадам Фонтейн, вы как добрая фея из волшебной сказки! Не могу выразить, как я вам благодарна!

– Дорогая, – сдержанно заметил Алекс, – не сомневайтесь, скоро у вас будут дюжины платьев, ничуть не хуже этих. Портной в Филадельфии успеет сшить их для вас.

Мадам Фонтейн презрительно прищурилась.

– Уж не хотите ли вы сказать, что мои платья недостаточно хороши? Вам, месье Бовизаж, следовало бы знать, что подобных любезностей я не делаю больше ни одному мужчине! Вы представляете себе, сколько времени я потратила…

Не дожидаясь конца тирады, Алекс обнял мадам Фонтейн за плечи и вышел вместе с ней из комнаты. Прежде чем за ними захлопнулась дверь номера Алекса, Каролина услышала его слова:

– Прошу вас, Колетт, давайте обойдемся без взаимных упреков. Я по достоинству ценю ваши усилия и намерен сейчас же доказать это!

Каролина застыла перед зеркалом, рассеянно прижимая к себе золотистое платье. Глаза ее были печальны. Однако очень скоро она воспрянула духом. Не прошло и пяти минут, как дверь номера Алекса отворилась и он снова появился на пороге вместе с мадам Фонтейн, которая на ходу засовывала в ридикюль пухлую пачку банкнот. Каролина с удовольствием отметила, что из замысловатой прически мадам Фонтейн не выбилось ни единого волоска, а галстук на шее Алекса был все так же аккуратно завязан. Проводив модистку до экипажа, Алекс вернулся к Каролине.

– Ну, малышка, Колетт приберегла для вас свой главный сюрприз.

Он озорно подмигнул Каролине и показал ей великолепный плащ – длинный, бежевый, с широкими рукавами, отороченными, как и капюшон, мехом рыжей лисы.

– Колетт сшила его для себя, – с улыбкой сказал Алекс. – Она всегда любила необычные вещи. Но, увидев тебя, Колетт поняла, что ты создана для этого плаща, и решила отдать его тебе. Не без соответствующей компенсации, разумеется!

Каролина бережно взяла плащ в руки и погладила пушистый мех.

Алекс между тем продолжал:

– Что ж, дело к вечеру. Думаю, мне пора оставить тебя, чтобы ты переоделась к ужину. Сегодня вечером я собирался навестить своего друга, однако Пьер так просил не оставлять тебя одну, что я решил отправиться туда с тобой. Нас будет трое, это вообще не принято, но, к счастью, Александр – респектабельный женатый человек. Надеюсь, ты успеешь одеться за час?

– О, конечно! Я так рада, Алекс!

– Хорошо. Надень персиковое платье. Вечерний ветер был так прохладен, что Каролина надела новый плащ, в котором выглядела неотразимо. Алекс едва удержался, чтобы не выразить своего восхищения. Пока они ехали в экипаже до Уолл-стрит, он молчал, поэтому девушке не оставалось ничего иного, как смотреть в окно.

Внезапно повернувшись, Каролина поймала на себе взгляд Алекса: он смотрел на нее так, что ее охватило волнение. Казалось, Алекс прикасается к ней, но он не двинулся с места. В эту минуту экипаж остановился, дверца открылась, и кучер помог Каролине выйти.

Не успел Алекс взяться за дверной молоток, как в окне появилась смеющаяся физиономия. Потом дверь отворилась, и навстречу им вышел высокий стройный человек с тонкими чертами лица и рыжевато-каштановыми волосами. В нем чувствовались достоинство и уверенность в себе. По тому, как тепло он встретил Алекса, Каролина поняла, что это его близкий друг. Ее Александр Гамильтон приветствовал с непринужденным очарованием.

Взяв у Каролины плащ, Алекс окинул взглядом ее молочно-белые плечи, окутанные облаком прозрачной ткани. Девушка нерешительно подняла глаза, надеясь услышать от Алекса что-нибудь приятное, но он промолчал и отвернулся. Однако Каролина увидела в его взгляде больше, чем хотела услышать.

У Гамильтона был небольшой, но уютный дом. Провожая Алекса и Каролину в гостиную, он заметил:

– Прошу прощения, мисс Бергман, дом еще не приведен в порядок. Возможно, Алекс рассказал вам, что я недавно купил его и до сих пор здесь не обосновался. Пока британцы все еще занимают Нью-Йорк, жизнь в городе внушает мне некоторые опасения, а о том, чтобы перевезти сюда семью, не может быть и речи.

– А где сейчас ваша жена, мистер Гамильтон?

– Летом мы покинули Филадельфию и пока поселились в Олбэни у ее родителей – Шуйлеров.

– Нам будет очень тебя не хватать, Александр, – заметил Алекс, – а мне не с кем будет вести политические дискуссии.

– Уж об этом тебе нечего волноваться! – рассмеялся Гамильтон. – По соседству со мной живут человек семь адвокатов. Как ты догадываешься, некоторые из нас исповедуют одинаковые политические взгляды. Кстати, как раз за углом живет Барр.

Друзья предались общим воспоминаниям о войне, Алекс рассказал о недавней встрече с Костюшко и последних новостях о генерале Вашингтоне. Каролина ничего не знала о Гамильтоне, но догадалась, что в годы войны он имел тесные контакты с Вашингтоном. Молча слушая разговор друзей, она незаметно поглядывала на Гамильтона. Светлокожий и рыжеватый, он казался одних лет с Алексом, таким же умным и обаятельным, но при этом значительно отличался от него.

Аристократичный Гамильтон имел изысканные манеры и держался весьма учтиво. Каролина догадалась, что он уже многого достиг и твердо намерен продолжить карьеру.

От Алекса исходили необычайная энергия, жизненная сила и обаятельная бесшабашность. «Он мог бы прославиться на войне, – подумала Каролина, – но предпочел славе опасность и приключения». Алекс никогда не изменится, решила девушка, услышав вдруг знакомые ей слова:

– В конце концов, мой отец не был джентльменом. Полагаю, это наша фамильная черта.

Каролина печально взглянула на Алекса. Он откинулся в кресле и расхохотался, казалось, совершенно забыв о ее существовании.

В дверях появилась служанка и сказала, что ужин готов. Гамильтон пригласил гостей к столу, Задав Каролине несколько любезных вопросов и сообщив, что знал и уважал ее отца, он вновь переключил внимание на Алекса. Девушка испытала облегчение, ибо до смерти боялась, как бы Гамильтон не начал расспрашивать ее о семье. Когда же он вдруг упомянул ее отца, Каролина, испугавшись, отчаянно попыталась припомнить хоть что-то из своей прошлой жизни, но так и не смогла.

Ужин показался девушке длинным и скучным.

* * *

Друзья говорили о преследовании сторонников тори и, в частности, о семье Уоллингхэмов.

– Алекс, их трудности вовсе меня не удивляют, – заметил Гамильтон. – В Нью-Йорке меня осаждают клиенты, называющие себя роялистами. Эти люди во время оккупации бежали из города, а теперь собираются возбуждать дела против граждан, оставшихся в своих домах и живших здесь, несмотря ни на что.

– Я слышал о нарушениях границ частных владений. Как это согласуется с мирным договором? Война закончилась, значит, все теперь чисты перед законом и должны жить спокойно. Не понимаю, как можно проявлять такую мелочность!

– Не старайся убедить меня в этом, Бовизаж, я давно придерживаюсь таких же взглядов. А пожив некоторое время в Нью-Йорке, только укрепился в них. Полагаю, ты заметил, в каком плачевном состоянии этот город. Необходимо, чтобы сюда вернулись солидные люди с капиталом – только тогда Нью-Йорк возродится. А недальновидные американцы, с которыми я имею несчастье общаться, желают высылать своих же сограждан без суда и следствия. Уверяю тебя, это издевательство над идеалами, что мы отстаивали в этой войне! Земля «свободолюбцев» насмеялась над всеми принципами, лежащими в основе нашей жизни. И это, заметь, тогда, когда еще не высохли чернила на мирном договоре, а британцы не успели покинуть наши берега!

– А меня, Гамильтон, более всего тревожит, какое впечатление сложится о нас у всего цивилизованного мира, – заметил Алекс. – Для молодого государства, отчаянно нуждающегося в развитии торговли, непозволительная роскошь – столь откровенно игнорировать принципы мирного договора!

Предыдущую ночь Каролина почти не спала, а разговоры мужчин навели на нее такую скуку, что глаза начали слипаться, хотя она изо всех сил старалась держаться бодро. Взглянув на девушку, Алекс оборвал фразу на полуслове.

– Дорогая моя, – насмешливо заметил он, – если ты потерпишь наше общество еще немного, я отвезу тебя домой. А ведь я убеждал Пьера, что с ним тебе будет гораздо интереснее, но он и слушать меня не стал!

Каролина улыбнулась:

– О, мистер Гамильтон, простите меня! Боюсь, это очень дурно с моей стороны. Всякий раз, как Алекс берет меня с собой на официальный прием, я допускаю какую-нибудь оплошность!

Алекс метнул в ее сторону уничтожающий взгляд, но Гамильтон только улыбнулся, ничем не выдав своего удивления.

– Мисс Бергман, я искренне надеюсь, что вы не считаете этот ужин официальным, хотя для юной леди он, наверное, был не слишком интересным.

Каролина простодушно рассмеялась:

– После того как я, сидя в лесу на куче прелых листьев, ела перепелов, поджаренных на костре, любой прием кажется мне официальным!

Гамильтон в недоумении взглянул на Алекса. Тот бросил на Каролину гневный взгляд и быстро допил остаток бренди. Спустя несколько минут, распрощавшись с Александром Гамильтоном, они уже сидели в экипаже. Алекс приготовился к новой ссоре с Каролиной, но девушка с ангельской улыбкой прислонилась к его плечу и тут же задремала.

Он крепко прижал ее к себе, посмотрел в темное окно и подумал: «Какого дьявола я не оставил эту несносную девчонку в лесу?»

ГЛАВА 11

Путешествие от Нью-Йорка до Филадельфии заняло у них два дня. Однако Пьер полагал, что Каролина получит удовольствие от поездки. И в самом деле, в легком экипаже с отличными рессорами девушка не испытала никаких неудобств. Алекс большую часть пути ехал верхом. Каролина, глядя на него, невольно любовалась: конь и всадник являли собой восхитительное зрелище.

Утром перед отъездом Алекс принес Каролине несколько книг, чтобы она не скучала дорогой. Девушка раздобыла у Пьера колоду карт и спрятала их в свою сумочку, надеясь сыграть с Алексом немало партий. Когда он протянул ей книги, Каролина изобразила удовольствие, хотя известие о том, что Алекс решил ехать верхом, горько разочаровало ее. А она-то полагала, что долгие часы, проведенные вместе, помогут ей вернуть прежнего Алекса. В последнее время он держался с Каролиной любезно, но несколько отчужденно, отчего она чувствовала себя одинокой и несчастной. Девушке казалось, что Алекс все больше отстраняется от нее. Она бы предпочла, чтобы он накричал на нее, только бы не видеть его равнодушия. Каролина и не подозревала, каких неимоверных усилий стоит ему сохранять внешнее спокойствие.

Прошлой ночью, когда она заснула в экипаже на плече у Алекса, он твердо решил разорвать связь, столь странно возникшую между ними. Так будет лучше для них обоих, подумал он. Вот только бы ему не пришлось постоянно, чуть ли не ежеминутно напоминать себе об этом мудром решении! В экипаже Алексу неудержимо хотелось поцеловать спящую Каролину. Чувства к женщине еще никогда не вызывали у него такого смятения. Но отношения с Каролиной с самого начала не походили на те, что бывали у Алекса прежде, и отчасти даже пугали его.

* * *

Когда они добрались до переправы через реку Делавер – чуть выше по течению от Филадельфии, – было уже за полдень. Предстоящая переправа была делом медленным и скучным, и Алекс решил скрасить одиночество Каролины. Девушка, несмотря на утомительное двухдневное путешествие, выглядела на удивление свежей и соблазнительной.

Едва Алекс уселся в экипаже напротив Каролины, ей показалось, будто он раздевает ее взглядом. Девушка залилась румянцем. Однако Алекс заговорил с ней холодно:

– Ну вот, Каро, мы почти дома. Мы добрались немного позже, чем я рассчитывал, поэтому нам придется отправиться прямо ко мне, пока еще не стемнело. Ты примешь ванну, поужинаешь, а потом я отвезу тебя к родителям в Филадельфию.

– Но разве мы едем не в Филадельфию?

– Видишь ли, я живу в стороне от города. Дом в Германтауне я купил совсем недавно. Германтаун – сельский пригород Филадельфии. Шесть лет назад, как раз в эту пору, он стал ареной одного из самых больших сражений. Хозяина случайно убили, его семья спаслась бегством, а в доме квартировали британские офицеры. После нашей победы в Йорктауне меня направили на север, я оказался в этом месте и приобрел дом.

– Значит, вы живете в деревне, а ваши родители в городе? – спросила Каролина.

– Блестящее умозаключение, cherie, – насмешливо заметил Алекс. – Сомневаюсь, что ты можешь представить меня сквайром. Действительно, это совсем не по мне. У меня есть и небольшой домик в городе, однако там я слишком легко доступен. От всей души надеюсь, что, удалившись от света, я стану более разборчив в общении с людьми. К тому же Бель-Мезон – необычайно красивое место, в доме превосходная библиотека, а обширные угодья позволяют мне держать лошадей. Сад был когда-то великолепен. Сейчас им предстоит основательно заняться, но меня это не пугает, а скорее радует. – Сказав это, Алекс рассмеялся так, будто сам не верит своим словам.

– Значит, вы называете этот дом Бель-Мезон [3]3
  Прекрасный домик (фр.).


[Закрыть]?

– Да, это придумала Натали. Кстати, я упоминал о том, что в моей усадьбе живет бабушка?

– По-моему, вы говорили, что она не так давно переехала в Филадельфию и у нее есть собственный дом.

– Верно, притом мы с ней соседи, наши дома связаны подземным ходом, и бабушке доставляет удовольствие неожиданно появляться у меня.

Каролина усмехнулась:

– Как интересно! Думаю, у вас необыкновенная бабушка. Она наверняка мне понравится.

– Вот поэтому я и не хочу, чтобы ты жила у меня. Бабушка, пожалуй, еще более непредсказуема, чем ты, и от одной только мысли о том, что мне придется управляться с вами обеими, меня бросает в дрожь. – Алекс улыбнулся. – Натали, конечно, тоже чертенок, и не сомневаюсь, что вы вместе натворите бог знает что. Но к счастью, с этим будут разбираться мои родители, а не я!

Алекс выглянул в окно. Паром уже приближался к берегу, и вскоре внимание Каролины сосредоточилось на дороге к Бель-Мезон. От реки Делавер они двинулись на северо-запад, и взору ее предстал очаровательный сельский пейзаж. Увидев вдали за деревьями большой дом, она поняла, что это и есть Бель-Мезон. Алекс воскликнул:

– А вот и мое скромное жилище, cherie! Закатные лучи окрасили дом из красного кирпича розоватым цветом, и от этого он показался Каролине еще прекраснее. С фасада на них смотрели четырнадцать окон с белыми наличниками, придающими дому нарядный вид.

Спрыгнув с коня, Алекс помог Каролине выйти из экипажа. Дорожка, вымощенная белым кирпичом, вела к парадному входу. Алекс, чуть склонив голову, наблюдал за девушкой. Она подняла на него карие глаза, полные восхищения. Однако не успела Каролина и слова вымолвить, как дверь распахнулась.

– Алекс! Наконец-то ты дома! А я уже думала, что ты никогда не приедешь!

Девушка побежала к ним по дорожке и бросилась в объятия Алекса. Каролина вдруг с ужасом подумала, что это, наверное, его жена. Алекс ласково отстранил девушку.

– Натали, нельзя ли немного обуздать изъявления сестринской привязанности? Что-то ты стала чересчур пылкой! Объясни, пожалуйста, что ты здесь делаешь?

Натали была высокой и стройной. Блестящие черные локоны, сколотые на затылке, падали на изящную белую шею. Сияющие сапфирно-синие глаза девушки казались темнее, чем у Алекса, но тоже лучились юмором.

– Алекс, ты и не представляешь себе, как я по тебе соскучилась! Без тебя здесь невообразимо тоскливо! Однако уверена, что все быстро изменится. Мама и папа уехали во Францию, а я пока останусь с тобой. Бабушка в прекрасном расположении духа, и мы втроем отлично проведем время!

Тут она впервые заметила Каролину, и в ее глазах мелькнуло дружеское любопытство.

– Алекс…

– А я уж начал подумывать, что не дождусь твоего вопроса, цыпленок. Не волнуйся, я не женился, твой брат все еще в здравом уме. Эта юная леди – Каролина Бергман, моя подопечная. Она дочь того человека из Коннектикута, чья ферма теперь принадлежит мне. Каро, это Натали, моя сестра.

– Здравствуйте, Натали, я много о вас слышала, и…

– Девушки, мне жаль прерывать вас, но уже темнеет. Я почти ничего не вижу и удивляюсь: почему, собственно, должен торчать во дворе, когда всего лишь в нескольких ярдах от меня замечательный дом?

Он подхватил их под руки и повел в дом.

Каролина с интересом огляделась. Передняя была выложена английским кирпичом, все стены обшиты красивыми панелями. По обе стороны симметрично располагались две небольшие уютные гостиные, дверь с двойной аркой вела в холл.

Каролина отметила великолепную обстановку. Больше всего ей понравилась северная гостиная, изысканная в своей простоте. Резную мебель в стиле королевы Анны украшали вышитые крестом подушки. От белых панелей в доме казалось светлее; занавесок на окнах не было – их заменяли ставни.

Наконец Алекс и Натали повели Каролину вверх по винтовой лестнице в предназначенную ей спальню. Девушка онемела от восторга, увидев огромную кровать с балдахином из светлого тюля и с белоснежным покрывалом. В спальне стояла красивая мебель, обитая зеленой тканью.

– Эта комната когда-то принадлежала жене прежнего хозяина Бель-Мезон, – пояснила Натали. – Он приготовил ее для своей избранницы сразу после помолвки. Вероятно, поэтому все здесь дышит любовью.

– Но сейчас комната пустует?

– Сначала я думала поселиться здесь, но потом выбрала другую спальню, дальше по коридору. Там все в голубых тонах. Это мой любимый цвет.

Каролина улыбнулась:

– Он вам идет.

– Спасибо. – Натали села на высокую кровать и расправила юбки. – Думаю, вы догадываетесь, что я сгораю от любопытства. Но прежде чем задавать вам вопросы, скажу: по словам брата, вы останетесь здесь до возвращения наших родителей, а это произойдет лишь через несколько месяцев. Конечно, вам не подобает жить в одном доме с Алексом, но, кажется, выбора нет. Ну что ж, мы отлично проведем время! Услышав, что ей не придется расставаться с Алексом, Каролина испытала радостное облегчение, однако не выдала своих чувств.

– Представляю, как разочарован ваш брат! Ему не терпелось избавиться от меня, и он надеялся, что я буду жить у ваших родителей.

– Неужели? Вот это мне по душе! Я обожаю дразнить брата! А лучший повод для этого – обманутые надежды.

Натали держалась так открыто и дружелюбно, что Каролина почувствовала к ней симпатию.

– По словам Алекса, вам хорошо удаются озорные выходки, – улыбнулась она, – однако трудно поверить тому, что он говорил про вашу бабушку.

– Не сомневаюсь, Алекс рассказал вам чистую правду. Она такая шутница! Жаль, что я не знала ее молодой. Правда, папа унаследовал от бабушки любовь к разным проделкам. Алексу и Николасу тоже передались эти фамильные черты.

– Алекс рассказывал мне о том, как встретились ваши родители. – Каролина рассмеялась. – Признаться, впервые увидев Алекса, я решила, что он и сам пират, и мой вопрос немало позабавил его.

Натали это привело в восторг.

– Жаль, что меня при этом не было! Неужели вы подумали, что Алекс – пират?

– Конечно! Тому, кто не знаком с Алексом, он кажется весьма загадочным, ибо не признает никаких законов. Не то чтобы я его по-настоящему боялась, но что-то в нем меня настораживало. Как сейчас вижу его: черная борода, рубашка распахнута, такой сильный, красивый…

Казалось, забыв о Натали, Каролина тихо говорит сама с собой. Натали осторожно коснулась плеча девушки.

–Скажите-ка, уж не влюбились ли вы в Алекса? – Ее голос прозвучал нежно и участливо. Каролина вздрогнула, но тут же рассмеялась. Она избегала пристального взгляда собеседницы.

– О Господи, конечно, нет! Не так уж я глупа, чтобы отважиться связаться с… с распутником! Я бы испытала только сочувствие к женщине, полюбившей Алекса!

Натали несколько мгновений внимательно всматривалась в лицо Каролины, потом сказала:

– Не стану возражать вам. Во-первых, вы мне очень нравитесь, во-вторых, ваши слова – чистая правда. Алекс легко разбивает женские сердца, но бедные глупышки все равно слетаются, как бабочки на огонь. По-моему, он утратил уважение к женщинам и, боюсь, никогда не женится. Впрочем, это быть может, к лучшему, ибо он не способен любить даже самую замечательную женщину дольше недели. – Натали заметила, как омрачилось лицо Каролины. – Я не хотела вас обидеть! Но одна мысль, что вы можете отдать ему свое сердце, привела меня в ужас. Ведь это было бы непоправимым несчастьем! Особенно для такой красивой девушки, как вы. Не сомневаюсь, поклонники будут ловить каждый ваш взгляд и вас ждет огромный успех.

Каролина через силу улыбнулась.

– Алекс твердит мне то же самое.

– Он прав. А теперь давайте поговорим о чем-нибудь другом. Где ваши платья?

– Я привезла с собой не слишком много. Алекс хочет заказать мне здесь несколько новых платьев.

– Очень мило с его стороны! Фасоны меняются весьма быстро, но поскольку у нас была война, сюда только что дошла европейская мода. Знаете, юбки теперь стали короче, из-под них даже видны щиколотки, а волосы никто уже не поднимает на немыслимую высоту! Сейчас в моде мелкие кудряшки, но еще нужно время, чтобы к этому привыкнуть.

В этот момент послышался стук в стену. Каролина удивленно огляделась по сторонам. Вдруг открылась потайная дверь, и перед девушками предстала маленькая сухонькая старушка.

– Bonjour [4]4
  Добрый день (фр.).


[Закрыть], дорогие мои! – радостно воскликнула она. – Алекс просил меня пригласить вас вниз, к столу, maintenant [5]5
  сейчас (фр.)


[Закрыть]. По-моему, мне удалось удивить вас!

Смеясь, Натали помогла бабушке войти в комнату.

– Слава Богу, что мы с Алексом успели предупредить Каролину о твоих фокусах, бабушка! Иначе ты напугала бы ее до полусмерти!

Бабушка сохранилась на удивление хорошо для своего возраста. Несмотря на морщинистое лицо и поредевшие волосы, она излучала такую энергию и жизнелюбие, что казалась молодой. Голову ее прикрывал кружевной чепец, а очень подвижную фигурку облегало шелковое платье цвета морской волны. На шее и запястьях сверкали бриллианты, но голубые глаза сияли еще ярче. Она улыбнулась гостье.

– Bonjour, малышка Каролина. Мой внук очень много о тебе рассказывал, так что мне уже кажется, будто мы с тобой давно знакомы. Называй меня бабушкой, ладно?

Каролина тепло пожала протянутые руки.

– О, это большая честь для меня, бабушка.

Старушка бросила взгляд на Натали:

– Алекс так подробно рассказывал мне о Каролине, что я не сомневаюсь, она произвела на него необычайное впечатление!

Каролина покраснела.

– Он считает меня только обузой. По-моему, последние несколько дней я вызывала у него лишь раздражение.

– Оui [6]6
  Да(фр.).


[Закрыть], боюсь, рассердить его нетрудно, – пробормотала бабушка, и ее брови поползли вверх точно так же, как у внука.

– Бабушка, – вставила Натали, – с тех пор как Каролина ступила на порог Бель-Мезон, у нее не было ни секунды передышки. Давайте позволим ей освежиться перед ужином.

– Хорошая мысль! Не стоит утомлять девочку нашей болтовней. Вернемся назад через подземный ход и пошлем Алекса за Каролиной. Четверти часа тебе достаточно, ma cherie?

– О да, вполне! Спасибо.

После того как за Натали и ее бабушкой панель закрылась, Каролина подошла к тазику для умывания, взяла кусок душистого мыла и погрузила руки в теплую воду. У нее не выходил из головы вопрос Натали:

– Скажите-ка, уж не влюбились ли вы в Алекса?

Новая подруга открыла ей то, о чем она сама боялась даже думать. Каролина нахмурилась и яростно прошептала:

– Нет! Не может быть! Я не допущу этого!

И снова она будто наяву услышала слова Натали, и ее сердце тревожно заныло.

– Это было бы непоправимым несчастьем.